Текст книги "Открытое (ЛП)"

Автор книги: Шеннон Мессенджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

Киф выпрямился во весь рост.

– Ха, ты об этом не подумал, да? – спросил Элвин.

Нет.

Он определенно не подумал.

И Элвин был прав.

Именно так он чувствовал себя, когда проявился как Эмпат.

Ну, может быть, не совсем, но это было достаточно близко.

Особые способности поначалу всегда сбивали с толку.

Быть подавленным – это нормально.

На самом деле, когда его Эмпатия впервые проявилась, он закончил тем, что смеялся и плакал одновременно… и в ту ночь его сильно тошнило. И конечно, тошнота была отчасти из-за того, что он внезапно получил доказательство того, как мало его родители заботились о нем, но это было также потому, что быть Эмпатом иногда тяжело.

– Теперь ты чувствуешь себя лучше, не так ли? – спросил Элвин.

Он был абсолютно прав.

Он также не был уверен, хочет ли он пнуть себя за то, что был таким тупым, или завернуть Элвина в гигантские медвежьи объятия. Но он удовольствовался тем, что рухнул обратно на подушки, сотрясаясь от такого громкого смеха, что стало немного трудно дышать.

– Хм… думаю, пора дать нашему мальчику успокоительное, – заметила Ро.

– Нет, я в порядке, – выдавил Киф, впервые имея это в виду. – Это просто… неужели ты не понимаешь, что это значит? Моя мама чуть не убила меня, и проводила болезненные эксперименты на себе и на моем отце, и взяла в плен мальчика-челку, и заключила очень плохую сделку с королем Энки… и кто знает, какие еще нелепые вещи она сделала… все это для того, чтобы снова заставить меня проявиться Эмпатом! Это как… самый эпический провал из всех эпических провалов!

Снова раздался смех, и он прижал колени к груди, когда слезы облегчения потекли по его щекам.

Его мама не изменила его!

Все, что ему нужно – это пара дней, чтобы его Эмпатия успокоилась, и тогда он снова станет прежним!

Или это то, во что он начал верить… пока Фитцу не пришлось пойти и доказать, что он был худшим лучшим другом в истории лучших друзей, спросив:

– Хорошо, но… а как насчет подражания?

– Подражания? – повторил Элвин, пока Киф пытался подсчитать, сколько раз он сможет ударить бирюзоглазого парня подушкой, прежде чем Элвин остановит его.

Он должен был просто схватить подушку и начать бить, потому что тогда он мог бы остановить Фитца от добавления:

– Вот почему Киф так побледнел после того, как изобразил мой голос. Ему показалось, что он пробудил какой-то глубинный инстинкт, который звучит как имитация, не так ли? А его мама – Полиглот. А Полиглоты обычно обладают более чем одной способностью, так что…

Киф снова принялся душить свои одеяла.

– Может быть, ты все-таки скажешь это, Фитци, раз уж ты в это веришь.

Фитц пнул носком сапога в бок второго ботинка.

– Даже если я прав, это не так уж плохо. Значит, ты Полиглот и Эмпат? Значит…

– Ты? – прервал его новый голос.

Красивый голос.

Любимый голос Кифа – даже когда он скрипел от волнения.

Но едва он успел заметить пару карих глаз с золотыми крапинками, как крикнул:

– Пора тебе сюда, Фостер! – как эмоциональная буря обрушилась на его чувства.

Паника, смятение, радость, страх и разочарование – плюс миллиард других вещей, которые Киф не мог перевести, потому что это было слишком много для его бедного стучащего мозга.

– Тебе, наверное, стоит отойти, Софи, – предупредил Фитц. – Я думаю, что твои эмоции слишком сильны для него.

– Нет, это не так, – поспорил Киф… и надо же, его голос звучал напряженно. Он откашлялся и попробовал снова. – Все в порядке. Клянусь, я в порядке.

– Он все время так говорит, – сказал ей Фитц, потому что умолял дать ему по лицу. И если бы мир не стал таким запутанным, Киф, возможно, дал бы ему, когда Фитц добавил: – Но Киф улавливает все наши эмоции, даже не пытаясь. И он всегда был в состоянии сделать это с тобой, поэтому я думаю, что ты подавляешь его прямо сейчас.

– Ладно, мне больше не нравится капитан Идеальные Штанишки, – объявила Ро.

Киф был рядом с ней, и, вероятно, именно поэтому он выпалил:

– Э-э, для протокола, большая часть эмоций исходит от тебя, Фитци. У тебя случайно нет каких-то неразрешенных чувств к кому-то в этой комнате?

Последовала мучительная тишина… вместе с достаточным количеством страданий, чтобы сделать комнату размытой. Все, что Киф мог видеть, были цветные пятна, и он закрыл глаза и потер виски, пытаясь придумать что-нибудь, чтобы исправить беспорядок, который он только что устроил, но это только усилило головокружение.

Элвин кашлянул.

– Ну. Я думаю, что, возможно, часы посещений должны быть…

– Нет, – перебил его Киф, поворачиваясь к тому месту, где несколько секунд назад сидел Элвин. – Все в порядке. Мои чувства просто… должны приспособиться. К тому же я никогда ничего не принимал от головной боли и тошноты. А должен был.

– Да, ты должен, – согласился Элвин, наклоняясь, чтобы прошептать, – думаю, Ро была права насчет того, что нам нужно, чтобы заставить тебя сотрудничать… или кто нам нужен.

Киф почувствовал, как у него запылали щеки.

Он хотел огрызнуться в ответ каким-нибудь умным отрицанием, но остроумное подшучивание было слишком для его вращающегося мозга. Поэтому он ограничился пожатием плеч, когда размытая фигура Элвина двинулась к разноцветным полкам с эликсирами, и звук стеклянных пузырьков, звенящих друг о друга, эхом отозвался в неловкости.

Если бы ворчливое негодование Фитца было единственной эмоцией, кипевшей в комнате, Киф позволил бы ему стоять там и вариться в нем… может быть, даже пошутил бы еще раз, чтобы усилить его. Но чувства Фостер были такой жестокой смесью обиды, душевной боли и унижения, что ему пришлось пробормотать:

– Я не имел в виду то, как это прозвучало. Я просто имел в виду…

– Думаю, будет лучше, если я не дам тебе закончить это предложение, – вмешалась Ро. – Вероятность того, что ты сделаешь все еще хуже, слишком высока. И поскольку я оказываю тебе больше помощи, чем ты того заслуживаешь, я также добавлю, что сейчас, возможно, самое подходящее время для тебя рассказать нам, как ты себя чувствуешь… и предупреждаю спойлер: «я в порядке» – это не правильный ответ.

Киф закатил глаза.

– Ладно, как насчет этого? Мои чувства немного перегружены… но это определенно не чья-то вина.

– Но когда я оказалась здесь, стало еще хуже, верно? – спросила Софи, звуча еще дальше.

Киф проследил за ее голосом до расплывчатой белокурой фигуры, притаившейся в дверном проеме, вместе с серым пятном, которое, вероятно, было Сандором.

– Это не ты, Фостер. Поверь мне. Головокружение не становится лучше, когда ты стоишь вон там.

Что было правдой!

И супер хорошие новости… если только это не означало, что она все еще слишком близко.…

– Мне просто нужно лекарство, – настаивал он. – Элвин спешит на помощь!

Жаль, что первый эликсир, который дал ему Элвин, только заставил его ахнуть. И тошнотворная сладость после этого на самом деле усилила головную боль.

Но затем Элвин дал ему пузырек, наполненный чем-то кислым, что показалось ему странно холодным, когда оно коснулось его языка, и стук в мозгу превратился в мягкий пульс, когда комната сфокусировалась.

Элвин последовал за этим с шипучим эликсиром, который помог внутренностям Кифа остановить все обратное.

– Ну вот, мы кое-чего достигли, – сказал Элвин, озаряя голову Кифа лавандовым светом. – И ты, наверное, прав насчет того, что тебе нужно что-нибудь съесть. Как думаешь, ты сможешь справиться с тремя хлюпягодами?

Он протянул Кифу три пурпурные, красноватые, пушистые штуки, похожие на мертвых гусениц, и желудок Кифа сжался… но он сунул их в рот и…

– Наверное, я должен был предупредить тебя, чтобы ты этого не делал, – сказал Элвин, когда жуткие плоды растаяли, превратившись в землистую слизь, которая склеила челюсти Кифа. – Извини, я думал, ты знаком с хлюпягодами. В каждом их кусочке содержится целая порция питательных веществ… но их нужно есть по одной, иначе будет слишком много сока.

– Я бы не назвал это соком, – сказал Киф… по крайней мере, так он пытался сказать. Со склеенными зубами это звучало как «йа-бы-не-нашвай-ето-шоком».

– Ладно, мне понадобится около тысячи таких, – сказала Ро Элвину.

– И мне! – добавил Киф, но получилось что-то вроде «И-е!»

Элвин рассмеялся.

– Я почти хочу дать вам сумку и посмотреть, какой хаос последует. Но предполагаю, что в конечном итоге пожалею об этом. И, к счастью, это легко исправить. Откинь голову назад, Киф, и постарайся открыть рот как можно шире.

Киф сделал так, как ему было сказано, хотя липкий сок ягод заставлял странное сочетание скрипеть зубами и шлепать рыбьими губами. А когда Элвин попытался влить немного молодости, она в основном забрызгала лицо Кифа.

– Возможно, это самое замечательное, что я когда-либо видела, – сообщила всем Ро. – «Может, попробуем окунуть его голову?

– Я был бы рад помочь, – вызвался Сандор своим странным скрипучим голосом.

– Я в деле, – согласился Фитц.

– Я просто рада, что я не единственная, кто не знает всего обо всех этих странных растениях и еде здесь, – тихо добавила Софи… именно поэтому она была любимицей Кифа.

– Держись, Киф, – сказал Элвин, промочив Кифа еще сильнее, чем в первый раз. Но крошечный кусочек просочился сквозь трещины в его зубах, заставляя липкий клей начать ослабевать. – Еще немного… и дело пойдет.

Он снова намочил Кифа, и на этот раз прохладная вода смыла достаточно слизи, чтобы Киф смог разжать челюсти.

– Подожди! – предупредил Элвин, когда Киф начал закрывать рот. – Сначала тебе нужно смыть остатки сока, иначе ты снова застрянешь.

Потребовалось четыре бутылки молодости, прежде чем Элвин объявил, что слизь хлюпягод исчезла… и желудок Кифа почувствовал, что он проглотил весь океан.

Ро счастливо вздохнула.

– Серьезно, ты должен дать мне немного этих ягод.

– И мне! – Фитц одарил Кифа широкой улыбкой, но Киф почувствовал напряжение, повисшее в воздухе между ними.

У него просто не было сил справиться с этим прямо сейчас.

Тем более что мозговая боль вернулась с удвоенной силой.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Софи, и взгляд Кифа переместился туда, где она стояла в дверях, выглядя настороженной и обеспокоенной…

Абсолютно идеальной.

Что было опасной мыслью для ее телепатического, подслушивающего, возможно, бойфренда, поэтому он быстро добавил:

Никаких признаков каких-либо травм.

– Ты не должна оставаться здесь, Фостер, – сказал он ей, проводя пальцами по мокрым волосам, пытаясь вернуть им немного жизни. – Серьезно. Теперь мне гораздо лучше. Верно, Элвин?

Элвин щелкнул пальцами, окутывая голову Кифа оранжевым светом.

– Я бы предпочел, чтобы ты сначала принял еще одну дозу лекарства от головной боли.

– Давай, давай. Только больше никаких хлюпягод, ладно? Давай оставим их, чтобы прокрасться на ужин к Ро, чтобы мы все могли провести несколько часов в тишине.

– Э-э-э, извини, парень-ягодка… думаю, ты забываешь, что у меня есть много способов сделать твою жизнь невыносимой, даже с ограничениями доктора. – Ро бросила на Софи многозначительный взгляд, который, как Киф надеялся, никто не заметил.

Элвин избавил его от необходимости отвечать, протянув еще один эликсир, и Киф вздохнул, когда холодное покалывание заставило его затихнуть.

– Видишь, Фостер? – спросил он, изобразив, как он надеялся, ободряющую улыбку. – Со мной все в порядке. Тебе не нужно прятаться в дверях.

Он помахал ей рукой, и она несколько секунд жевала губу, прежде чем сделать самый крошечный в мире шаг ближе… что было бы восхитительно, если бы еще одна буря беспокойства не врезалась в чувства Кифа.

Она отпрянула так быстро, что врезалась в Сандора.

– Это моя вина!

– Нет, это не то, что ты думаешь! – Киф судорожно вздохнул, пытаясь придумать, как это объяснить. – Ты нервничала из-за того, что подошла поближе, да? Вот что я чувствовал. И дело не только в тебе. Прямо сейчас я улавливаю перепады настроения у всех, даже у Гигантора, который, надо сказать, большой старый слабак. Кто же знал, что у нашего любимого гоблина столько нечетких чувств?

Сандор издал писклявое рычание.

Но шутка в основном провалилась. И беспокойство Софи стало еще сильнее.

– Я серьезно в порядке, Фостер, – пообещал Киф. – Так всегда бывает, когда Эмпаты впервые проявляются… спроси Элвина.

– Ну, я не Эмпат, – поправил его Элвин. – Но… способности имеют тенденцию быть подавляющими в начале. И, похоже, что Эмпатия Кифа была восстановлена. Я уверен, что ты лучше любого из нас понимаешь, насколько это может быть напряженно, верно, Софи?

– Да-а-а, – согласилась она, растягивая слово и слегка подергивая ресницами.

Она действительно была самой милой и беспокойной.

– Я в порядке, Фостер, – заверил ее Киф, – и да, Ро, я знаю, что продолжаю это повторять. Но я серьезно. Через пару дней я полностью вернусь к нормальной жизни.

Софи смахнула ресницу.

– Но… Фитц сказал, что ты теперь Полиглот.…

У Фитца, по крайней мере, хватило приличия выглядеть смущенным, когда он пробормотал:

– Я не знаю точно, так ли это. Но он подражал…

– Нет, я думал, что подражаю, – поправил Киф. – Это не значит, что я был прав.

– Ты же понимаешь, что есть очень простой способ решить эту проблему, не так ли? – спросила Ро, прежде чем Фитц успел возразить. – Повтори еще раз заносчивый голос красавчика!

Киф фыркнул.

– Спасибо, я пас.

Как только эти слова слетели с его губ, снова поднялась буря беспокойства, обрушившаяся на его чувства так сильно, что это было похоже на ураган.

– Что случилось? – спросил он, пытаясь сосредоточиться на Софи. – Почему ты так на меня смотришь?

Она пожертвовала еще одной ресницей, прежде чем сказать ему:

– Ты понял Ро. И ты ответил ей на том же языке.

На том же языке?

Он резко повернулся к Ро.

– Ты говорила на огрском?

Ро кивнула.

– Как и ты. И произношение у тебя было до жути безупречное. Кто знал, что ты можешь так рычать?

Это было идеальное место для шутки.

Но Киф не нашел ничего смешного.

Он вообще не мог найти слов… кроме тех, в которых не хотел признаваться.

Он все равно заставил себя их произнести.

– Итак… Значит, я – Полиглот.

– А почему это плохо? – спросил Элвин, когда Киф потянулся за подушкой и крепко обнял ее, желая, чтобы это была миссис Вонючка. – Твой отец – Эмпат. Твоя мама – Полиглот. Теперь у вас есть обе их способности. Честно говоря, подборщики пар хотят, чтобы это работало все время!

Киф крепче сжал подушку.

– Потрясающе, потому что моей целью в жизни всегда было сделать подборщиков пар счастливыми. Кроме того, мы все знаем, что я не был Полиглотом вчера… или позавчера, или поза-позавчера. И я не был бы им сейчас, если бы моя мама не напала на всех моих друзей, не привязала меня к трону короля Энки, и…

Он покачал головой, не желая переживать остальное.

Но его мозг все еще давал ему полное воспроизведение… и благодаря его фотографической памяти он стал свидетелем ужаса в глазах Софи, когда она наблюдала за причудливыми тенями, мчащимися к нему, и агонии на лице Тама, и тошнотворной улыбки его мамы.

Он приказал себе не смотреть на нее, но украдкой бросил на нее быстрый взгляд и…

Она выглядела торжествующей.

Например, ура, пытать моего сына – это самое великое, что я когда-либо делала!

И теперь ему придется снова встретиться с ней лицом к лицу и наблюдать, как она празднует то, что получила именно то, что хотела.

– Эй.

Голос Софи звучал ближе, и когда Киф последовал за ним, она стояла всего в нескольких шагах.

Его чувства не были перегружены, когда она двигалась… что должно было быть хорошей новостью.

Но он был слишком занят, чтобы волноваться.

– Эй, – снова сказала Софи, сокращая расстояние между ними. – Я знаю, о чем ты думаешь, и не потому, что читаю твои мысли. Я просто… я все поняла, хорошо? На мне тоже экспериментировали. Я знаю, каково это… обладать неестественными способностями. И мне повезло, начиная с Черного Лебедя…

– Разве психопаты не убийцы? – перебил Киф, вцепившись в подушку мертвой хваткой.

– Ну… да, – призналась Софи. – Это действительно немного облегчает дело. Но мне также повезло, потому что они очень хорошо напомнили мне о том, что, я уверена, твоя мама надеется, что ты забудешь. – Она подождала, пока он посмотрит на нее, прежде чем сказала: Ничто из того, что делает твоя мама, никогда этого не отнимет. Она может дать тебе любые способности, какие захочет, но она не может заставить тебя использовать их. Ты не ее марионетка… ты – Киф Сенсен, самый упрямый человек из всех, кого я знаю.

Сандор фыркнул с порога.

– Мальчик, это правда.

– Расскажи мне об этом, – согласилась Ро.

Киф почувствовал, как его губы дернулись, словно он хотел улыбнуться.

– Ты бы послушал свою хорошенькую блондиночку, красавчик, – сказала ему Ро. – Честно говоря, я не понимаю, о чем думает твоя мама. Как будто… она встретила тебя. Она должна знать, что ты никогда не сделаешь того, чего она хочет. Так зачем же давать тебе больше эльфийских сил, чтобы использовать их против нее?

– А почему Полиглот? – добавил Фитц. – Это не самый полезный талант. Не то чтобы это было плохо или что-то в этом роде, – добавил он, смущенно взглянув на Софи, что в обычной ситуации дало бы Кифу обилие неудачных шуток Фитцфи.

Но он задавался тем же вопросом.

Что, по мнению его матери, он сделает для нее теперь, когда стал Полиглотом?

Будет переводить?

Имитировать голоса?

Все это она уже могла сделать сама!

– Ну… может быть, это доказательство того, что план твоей мамы не очень хорош, – предположила Софи.

– Да, большинство планов Невидимок не имеют большого смысла, – напомнил им Фитц.

– И все же они продолжают бить нас, – пробормотал Киф, отбрасывая подушку в сторону, – обычно потому, что мы не можем понять, чего они хотят, пока не станет слишком поздно. Аааааааааааа и вот мы снова здесь.

– Ух ты, какая жалкая вечеринка, которую ты устраиваешь для себя, – сказала ему Ро.

– Э-э, если кто-то и испытывает жалость, так это вы, ребята. – Киф обмахнул воздух, который был таким густым и кислым, что его чуть не вырвало.

– Я не думаю, что твои чувства так хороши, как ты думаешь, – сказала Софи, протягивая ему руку, совсем как Элвин раньше. – Ты не получишь от меня никакой жалости. Давай, проверь.

Киф уставился на ее затянутые в перчатку пальцы, прекрасно понимая, что держать ее руку перед Фицстером было ужасной идеей… даже если это было просто чтение.

Но… он не мог оставить ее висеть там, не так ли?

И ему было любопытно, что она чувствует.

Поэтому он протянул руку и…

Слов не было.

Киф никогда раньше не стоял прямо под водопадом, но он был уверен, что знает, каково это сейчас, когда все возможные эмоции обрушились на его чувства с силой миллиона бегущих мастодонтов.

Он не мог думать.

Не мог дышать.

Даже после того, как он отдернул руку… при условии, что он действительно это сделал.

Он не мог сказать.

Он больше не чувствовал своего тела.

Все, что он мог чувствовать – это страх, ярость, панику, боль, ненависть, ужас, печаль, сожаление и то, для чего у него не было слов – колотить, растягивать, скручивать, рвать и пинать.

Легкие требовали воздуха, мозг звал на помощь, а остальная его часть просто выкрикивала единственное слово… единственную мысль, оставшуюся в его взрывающейся голове.

Мольба была огнем и льдом на его языке, обжигающе горячей и холодной, когда он приказал своим чувствам сделать единственное, что могло спасти его.

– ОНЕМЕТЬ!

И это сработало.

Рев затих.

Эмоции исчезли.

Тошнота и головная боль отступили.

И его изголодавшиеся легкие втянули дрожащий, благодарный вздох.

Потом еще один.

И еще один.

Его пульс следовал тому же ровному ритму, зрение обострилось, и он оглядел комнату, понимая, что теперь его окружают люди…

…пустые взгляды.

Софи.

Фитц.

Элвин.

Даже Ро и Сандор.

Они просто стояли, разинув рты и не мигая.

И он понял.

Он не оцепенел.

Все остальные онемели.

– ГЛАВА ТРЕТЬЯ – СОФИ

Софи и раньше пичкали наркотиками.

Потерянные дни дрейфовали в туманной дымке.

Но она никогда не испытывала ничего подобного.

Не было слов, чтобы описать это.

Никаких метафор и сравнений.

Все было просто…

Пусто.

Она слышала, как стучит в ушах ее пульс, видела, как поднимается и опускается ее грудь с каждым вдохом.

Но она ничего не чувствовала.

Она также не могла уловить и следа паники, которую, как твердил ей мозг, она должна была испытывать.

Она была пуста.

Она была никем.

Жизнь превратилась в воспоминание.

Все, что осталось – это существование.

Она поняла, что ее руки двигаются, и посмотрела вниз, наблюдая, как пара рук толкает запястья. Резкий толчок должен был испугать ее, но она и этого не почувствовала. Она также не могла сказать, когда потеряла равновесие. Единственным ключом к разгадке была земля, несущаяся к ней… и какая-то крошечная часть ее хотела закричать. Но у нее не было сил.

Она даже не могла приготовиться к катастрофе.

Но руки, державшие ее за запястья, подняли ее и удержали, когда знакомый голос эхом отозвался в ее ушах.

– Софи.

– Софи!

– Софи!

Она не знала, что ответить.

Даже когда призывы превращались в мольбы.

Потом команды.

– ПРОСНИСЬ!

– РАССЛАБЬСЯ!

– ОТМЕНИТЬ!

Ничего не произошло.

– Пожалуйста, – умолял голос. – Пожалуйста, перестань быть онемевшей.

По-прежнему никаких изменений.

Время замедлилось, и Софи попыталась сосчитать свои вдохи. Но после трех или четырех она все время сбивалась.

Она только начала все сначала, когда голос заговорил, звуча резче… темнее… он сказал ей:

– Почувствуй!

Потом ее словно бросили в бассейн с горячей и холодной водой.

Слишком много ощущений.

Слишком много эмоций.

Все бурлило, кружилось и вертелось, заставляя ее голову кружиться, сердце бешено колотиться, а колени снова подкашиваться.

Руки, держащие ее за запястья, снова пришли ей на помощь, когда вокруг нее раздались глухие удары и грохот. Она пыталась следить за звуками, но ее мозг и глаза не были готовы сосредоточиться.

Ей нужно было начать с малого.

Она сконцентрировалась на этой маленькой точке соприкосновения… нежном давлении пальцев на кожу, разделяющих их силу, в то время как собственная подводила ее.

Она знала эти руки.

И она знала голос, которому они принадлежали.

– Киф? – прошептала она, когда ее зрение постепенно обострилось.

Она проследила взглядом линию его рук вверх по плечам, к бледному, испуганному лицу, и он кивнул и разрыдался… и, увидев, как его необузданные эмоции вскрыли что-то глубоко внутри Софи, затопив ее более мягким, нежным потоком, который заставил ее снова почувствовать себя самой собой.

Рыдание поползло вверх по ее горлу, и она не пыталась проглотить его.

Она никогда больше не будет пытаться похоронить свои эмоции.

Они были слишком драгоценны.

– Киф, – повторила она, пытаясь схватить его за руку, когда он попытался отступить. – Что случилось?

Он снова покачал головой, высвобождаясь из ее хватки.

– Что бы это ни было, это не твоя вина, – пообещала она, когда он опустился на койку и натянул одеяло на голову.

– Да, это был он, – произнес новый голос, голос, который Софи слышала не так уж часто. А когда она это делала, это обычно означало проблемы.

Она повернулась на звук и увидела Члена Совета Алину, стоявшую в дверном проеме в нелепо причудливом фиолетовом платье и, щурясь, смотревшую на комок Кифа, спрятавшийся под одеялом.

Софи больше интересовала розовая фигурка в оборках рядом с ней.

– Ты сказала Совету, что Киф проснулся? – спросила она Оралье, не скрывая раздражения.

Она не очень-то доверяла Оралье, но подумала, что после речи Оралье «Мы должны начать работать вместе», по крайней мере, будет безопасно объяснить, почему она должна спешить обратно в Лечебный Центр.

Очевидно, нет.

– Конечно, она сказала нам, – сказала Алина, поправляя свою хризалитовую диадему. – Я понимаю, что тебе трудно понять эту концепцию, но мы – ваши лидеры. Мы ожидаем, что будем в курсе всех важных событий. И хорошо, что Оралье связалась со мной, потому что это еще большая катастрофа, чем я боялась.

Оралье вздохнула.

– Не надо так драматизировать, Алина.

– О, неужели? – Алина указала на что-то позади Софи. – Тогда почему я вижу четыре бесчувственных тела на полу?

– Тела? – повторила Софи, поворачиваясь и задыхаясь. – Фитц!

Он был сплетением рук и ног.

Как и Элвин.

И Ро.

И Сандор… хотя он лежал на животе, как будто прыгнул, чтобы добраться до нее, и вместо этого оказался лицом вниз.

– Мы не без сознания, – пробормотал Элвин слабым голосом, и его очки съехали набок, когда он осторожно сел. – Мы просто движемся немного медленно… вот и все. Кроме того, этот пол определенно не такой мягкий, как я хотел.

– Нет, это не так, – согласился Фитц, морщась, когда поднялся на колени. Он потянулся, чтобы потереть левое плечо, но Софи не заметила никаких других повреждений.

Сандор, казалось, тоже был в порядке, он выглядел скорее ошеломленным, чем обиженным, когда неуверенно поднялся на ноги.

Софи хотелось пнуть себя за то, что она забыла о них, наблюдая, как Элвин протягивает Фитцу пузырек с чем-то, что, вероятно, было болеутоляющим, и она почувствовала себя еще хуже, когда поняла, что Киф спас ее от падения, но не смог помочь никому другому.

– Обычно я бы дала тебе несколько «хороших очков» за то, что ты позаботился о своей хорошенькой блондиночке и оставил капитана Идеальные Штанишках на произвол судьбы, – сказала Ро Кифу, вставая и потягиваясь. – Но в следующий раз, как насчет небольшой помощи человеку, который знает сотни различных способов убить тебя?

Комок Кифа под одеялом не ответил.

– Разве здесь не должен быть еще один телохранитель? – спросила Алина. – Женщина, приставленная к Фитцу?

– Гризель прочесывает периметр, – сказал ей Сандор.

У Софи были вопросы поважнее.

– Кто-нибудь знает, что случилось?

– Нет. Но я предполагаю, что именно поэтому Дражайшая Мамочка дала своему маленькому наследнику эту странную способность, которая начинается с «п», – пробормотала Ро. – Еще раз, в чем дело? Полистар?

– То, что я видела, не имеет ничего общего с тем, чтобы быть Полиглотом, – возразила советник Алина. – Полиглоты просто обладают способностью к языку и интонации. Они не могут влиять на эмоции.

– Значит ли это, что Киф – Заклинатель? – спросил Фитц, и Софи скривила рот.

Она мало что знала об этой способности… только то, что Член Совета Алина была одной из них, и что Заклинатели могли использовать свой голос, чтобы влиять на чувства людей.

Но мысль о том, что Киф может сделать что-то подобное, звучала очень странно… сложно.

Алина покачала головой.

– Заклинатель – это внушение, убеждение. Посеять мысли в чьем-то сознании, чтобы направить их к желаемому ответу, предпочтительно даже не осознавая, что вы делаете. Это не то, что здесь произошло.

– Как много ты видела? – спросил Элвин, поправляя очки.

– Немного, – ответила Оралье.

– Но хватит, – настаивала Алина. – Мы прибыли как раз перед тем, как он отдал команду, которая вывела вас всех из странного транса, в который он вас ввел.

– Это был не транс, – возразила Софи. – Я была в сознании. Я просто не могла…

– Почувствовать, – закончил за нее Фитц, слегка побледнев.

Оралье вздрогнула.

– Я никогда не испытывала такого оцепенения.

– Ты могла это почувствовать? – спросил Элвин.

Оралье кивнула.

– В воздухе повисла странная пустота. И когда он отрезал тебя от этого, потоп эмоций, чувствовался так, будто засасывает меня.

– Мне пришлось поддерживать ее, – добавила Алина, шелковистая ткань ее платья шелестела, когда она подобралась ближе к кровати Кифа. – Не желаете пролить хоть какие-то дальнейшие выводы о ситуации, мистер Сенсен.

Единственным ответом Кифа было еще плотнее натянуть одеяло на голову.

– Он боится говорить, – объяснил Фитц, – на случай, если опять что-то пойдет не так.

Алина нахмурилась.

– Я полагаю, ты знаешь это, общаясь с ним телепатически?

– Ну, он в основном игнорирует меня, – признался Фитц. – Но именно об этом он беспокоился, когда я проверял его мысли, а теперь он ворчит про подслушивания Телепатов.

Софи не могла винить Кифа за это… даже если какая-то часть ее души и жалела, что ей не пришло в голову обратиться к нему таким образом.

Ей казалось, что ее мозг отстает от всех на пять шагов.

– Это просто… не имеет смысла, – тихо сказала она. – Киф говорил всякие другие вещи, которые на нас не действовали. Он говорил как обычно, пока… – Она уставилась на свои руки.

– Ты его усилила? – спросил Фитц, озвучивая тот же вопрос, который она собиралась задать себе.

Она прокрутила свои воспоминания.

– Я так не думаю. Я чувствую, что знала бы, если бы это было так. И теперь я могу контролировать эту способность… и я ношу перчатки в качестве резерва. К тому же Киф держал меня за запястья, а не за руки, когда вытаскивал нас всех из этого состояния, так что я никак не могла его усилить.

– Да, наверное. – Фитц провел рукой по волосам. – Похоже, ты все-таки что-то натворила, раз он был в полном порядке…

Он не закончил фразу. Но в этом не было необходимости.

– Пока я не появилась, – жалобно пробормотала Софи.

Ее эмоции захлестнули Кифа в тот момент, когда она вошла в Лечебный Центр. Так что… возможно, физический контакт толкнул его на край пропасти.

– Ладно, я определенно не эксперт по твоим странным эльфийским способностям, – вмешалась Ро, – но я не думаю, что ты что-то сделала, блондиночка.

– Конечно, нет, – проворчал Фитц.

– Потому что я знаю, как пользоваться мозгами, – огрызнулась Ро. – Я наблюдала за ней и Офигенноволосым вместе больше, чем кто-либо другой, и они всегда оказывают успокаивающее влияние друг на друга.

– Может быть, – согласился Фитц. – Но это было раньше…

И снова он не закончил фразу. И снова ему это было не нужно.

До того, как мама Кифа изменила его.

Это было время, чтобы начать признавать что что-то не так?

Теперь он был Полиглотом.

И он мог это сделать… что бы ни заставило их всех онеметь.

– Думаю, часть проблемы, – сказал Элвин, откидывая одеяло, покрывавшее голову Кифа, – заключается в том, что мы не знаем, что Киф на самом деле сделал, поэтому мы просто размышляем и делаем предположения.

Он щелкнул пальцами, сверкнув опаловым шаром вокруг всего тела Кифа, когда тот перекатился на бок, держась спиной ко всем.

– Это был его тон, – послышался приглушенный голос от двери, и Софи, обернувшись, увидела третьего Члена Совета, наблюдавшего за ними.

Ей потребовалась секунда, чтобы узнать в нем Члена Совета Ноланда – одного из тех Членов, с которыми она редко общалась. Его темные волосы были зачесаны назад в очень тугой конский хвост, и у него были самые скульптурные брови, которые она когда-либо видела.

Его брови сошлись на переносице, когда он повторил:

– Интонация Кифа изменилась, когда он отдал команду, которая вернула твои эмоции. Так что можно с уверенностью предположить, что он сделал то же самое, когда оглушил тебя.

– Ты уверен? – спросила Алина.

Ноланд кивнул.