Текст книги "Среди роз"

Автор книги: Шеннон Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Не прикоснувшись к еде, Женевьева залпом выпила бокал вина, что оказалось совсем не трудно. За первым бокалом последовал второй, третий, и вскоре боль притупилась.

Она опять начала ходить по спальне, чертыхаясь и обещая себе сбежать отсюда. Надо только быть осторожной и набраться терпения. Возможно, скоро стражники перестанут торчать у дверей. Нельзя же сидеть сложа руки! За горами есть монастырь. Сестры наверняка приютят ее, и даже король не посмеет вторгнуться в это святилище.

В конце концов Женевьева решила уехать во Францию или Бретань, к дяде. Да, так она и сделает! Опустив бутылку бордо, она упала на колени перед очагом, затем вытянулась на полу, положив разгоряченную щеку на руку. Почему внутри у нее бушует такая буря? Она презирала Тристана, не желала его прикосновений, клялась, что больше никогда не допустит этого, но… Он словно околдовал ее. Какой стыд!

Женевьева ощутила приятное тепло, которое быстро распространилось по всему телу.

– Я должна найти выход! – громко прошептала она, снова впадая в отчаяние.

Тристан не вышел к ужину.

За длинным столом сидели Джон, Эдвина, Тибальд и отец Томас. Подумав, что это весьма пестрое сборище, Джон усмехнулся. Впрочем, священник ни в чем его не упрекал, и Джону даже казалось, что этот проницательный человек читает его мысли. Он был влюблен в Эдвину, в ее удивительные глаза. Господи, найдутся ли на земле еще одни такие же огромные глаза? Джона восхищал мелодичный голос этой женщины, улыбка, с которой по вечерам она раскрывала объятия. Эдвина была немного старше его, к тому же недавно овдовела. И все-таки он любил ее. И похоже, отец Томас догадывался об этом, поэтому относился к нему дружелюбно. Собравшиеся за столом вели легкую беседу и иногда смеялись.

Но Тристана среди них не было. Как и Эдвина, отец Томас часто посматривал на закрытую дверь кабинета, где работал Тристан. Джон решил, что священник отнюдь не труслив: он уже давно заявил Тристану, что обращаться так с бедной пленницей не подобает христианину. На это Тристан предложил ему поискать паству в другом месте. Отец Томас умолк, но глаза его выражали укоризну.

Когда ужин закончился, отец Томас сказал, что пойдет навестить новорожденного, матери которого нездоровится. Эдвина мило улыбнулась ему и пробормотала, что хочет пожелать Анне спокойной ночи, а Тибальд отправился проверять, на месте ли стража.

Джон сидел в одиночестве и потягивал эль, глядя на дверь кабинета. Наконец он поднялся. Джон знал Тристана всю жизнь и не мог видеть, как мучается его друг. Постучав в дверь кабинета и получив разрешение войти, он открыл ее. Тристан сидел за столом, над книгой расходов, но, судя по всему, не видел ни одной цифры. Взглянув на Джона, Тристан вопросительно приподнял брови. Дружески улыбнувшись, Джон опустился в кресло.

– Ты не вышел к ужину.

– Мне надо было кое-что выяснить. Смотри. – Тристан подвинул книгу Джону. – От этих ферм до Иденби – день пути верхом.

Изучив цифры, Джон просмотрел список земель и их размеры.

– Хотел бы я знать, известно ли тамошним жителям о недавних событиях?

Тристан вздохнул и вышел из-за стола.

– Завтра я поеду туда и все выясню. Там живет по меньшей мере сотня человек.

– Я поеду с тобой, мы возьмем небольшой отряд. В тех краях часто вспыхивают бунты…

– С собой я возьму Тибальда, а ты останешься здесь. Мы вернемся через день.

– Поспеши. Замку Иденби давно уже пора начать жить привычной жизнью.

– И почувствовать власть хозяина, – добавил Тристан, наполнив оловянный кубок вином из фляги. – Да, жить привычной жизнью! О чем еще может мечтать человек, будь он беднейшим из крестьян или королем? За жизнь, здоровье и счастье! – Он поднял кубок.

– Тристан, я беспокоюсь за тебя. – Джон нахмурился.

– А в чем дело?

– Тристан, все осталось в прошлом! Ричард мертв. Ты отомстил за Лизетту и родных, наказал предателей, тебе достался Иденби. Чего же еще?

Нахмурившись, Тристан глубоко вздохнул и осушил кубок.

– Не знаю.

– Тристан, она тоже принадлежит тебе.

– Да, мне.

– Но ты не видел ее уже три дня!

– Ты следишь за мной?

– Просто я слишком хорошо тебя знаю.

Тристан горько улыбнулся:

– Мне казалось, я отомщу, потребовав то, что принадлежит мне по праву, а затем успокоюсь. Но… ничего не вышло. Я надеялся унять лихорадку, но она нарастает. Я не могу ни отпустить ее, ни прийти к ней.

Джон растерянно покачал головой:

– Но ведь она… твоя. Если в этом причина твоего беспокойства, ступай ^:к ней. Люби ее…

– Нет, о любви нет и речи, дружище.

– В таком случае… обойдись без любви. – Джон налил себе вина. – Так или иначе – действуй! Пощади нас, твоих верных слуг!

Тристан усмехнулся:

– Ты сказал «действуй»? Хорошо. Завтра я уезжаю, поэтому последую твоему совету сегодня же. – И он широкими шагами покинул комнату. Посмотрев ему вслед, Джон допил вино и улыбнулся. Сегодня вечером он неплохо потрудился.

Поднимаясь по лестнице, Тристан дивился себе: у него слишком часто стучало сердце, срывалось дыхание, тело охватил странный трепет. Вожделение походило на ненасытный голод. Он сдерживал желание, потому что ничего не понимал и даже боялся своих чувств. Но отпустить ее Тристан не мог. Он взял то, чем хотел завладеть, но не утолил страсть.

Подойдя к двери, Тристан поднял засов и улыбнулся. Сегодня он не станет искать ответы на вопросы.

Тристан тихо закрыл за собой дверь. В комнате было темно, свечи не горели, угли в камине погасли. Он не сразу заметил Женевьеву.

Боже милостивый! Она лежала на полу, положив голову на руку. Ее длинные изящные пальцы казались мертвенно бледными и хрупкими. Волосы окутали девушку плащом – золотистые, длинные, как у ангела. Она поразительно напоминала… Лизетту.

Внезапно ослабев, Тристан закрыл глаза. Его охватил животный ужас. Женевьева мертва. Да, да, мертва, она покончила с собой… К нему вдруг вернулись силы. Подскочив к Женевьеве, он схватил ее на руки. Голова ее безвольно откинулась – на горле не было крови.

Когда же Женевьева приоткрыла глаза, Тристан чуть не вскрикнул от облегчения. Она просто заснула! Прилегла у очага и уснула. После сна ее затуманенные глаза напоминали нежные фиалки.

– Тристан? – удивленно прошептала она, и по его спине пробежала дрожь. Он тихо засмеялся.

– А кто же еще, миледи?

Инстинктивно она обвила руками его шею. Тристан опустил Женевьеву на постель, и ее глаза тут же закрылись, она снова заснула. Он тихо разделся в темноте, лег рядом с ней, спустил с плеч лиф платья и начал нежно ласкать ладонями обнаженную грудь, приникая к ней легчайшим, как дуновение, поцелуем.

Ее губы были сладкими, как вино. Тристан пробовал их на вкус еще и еще раз. Даже во сне она отвечала на поцелуи, но должно быть, ей снился совсем другой мужчина.

Застонав, Женевьева обняла его и изогнулась, прижимаясь к нему. Освободив от одежды, Тристан неистово ласкал ее, любуясь совершенством форм, полной грудью, розовыми сосками, тонкой талией, округлыми бедрами и теплой шелковистой кожей…

Дыхание Женевьевы стало прерывистым, изо рта вылетали протяжные стоны. Жар нарастал. Минуты текли, тела сливались воедино. Тристану не терпелось избавиться от напряжения, достигшего пика, и наконец он выплеснулся в нее.

Наслаждаясь покоем, Тристан вздохнул и снова прижал Женевьеву к себе. Ее роскошные волосы окутали его, и он заснул.

Проснувшись на рассвете, Тристан пришел в ужас. Он поклялся себе никогда не спать рядом с этой женщиной. За окнами пробивались первые лучи солнца, окрасившие небо в малиновые и золотистые тона. Вскочив с постели, Тристан быстро оделся, стараясь не смотреть на Женевьеву.

Она лежала на боку, нагая и невинная в утреннем свете. Тристан невольно залюбовался ею. Кожа девушки была чиста, как фарфор, форма груди – безупречна, розовые соски выглядывали из-под разметавшихся волос.

Золотистые пряди покрыли ее плечи, изгиб бедра, округлости ягодиц, рассыпались по постели. На щеках играл легкий румянец. Женевьева улыбалась во сне, пухлые и влажные губы были соблазнительно приоткрыты.

Ему хотелось забраться в постель, лечь рядом и разбудить ее. И Тристан понял: стоит ему помедлить еще секунду, так он и сделает. Застонав от досады, он вышел.

Кивнув стражнику, Тристан расправил плечи. Почему каждый раз, давая волю страсти, он ощущал такой гнев? Его жажда не утихала. Неужели ему никогда не избавиться от этого наваждения?

В коридоре Тристан отдал приказания. Многие слуги еще не проснулись, и он велел поторопить их – пора было отправляться в путь. Тибальд уже собрался: во дворе ждали оседланные кони. Взъерошенный и заспанный Джон вышел проводить друзей. Эдвина следовала за ним. Увидев Тристана, она бросилась к нему.

– Тристан, позволь мне увидеть ее! Хотя бы принести ей книги!

– Пока я буду в отъезде, выпускайте Женевьеву из комнаты на час каждое утро. Пусть погуляет, побудет с Эдвиной. – Он бросил взгляд на синеглазую возлюбленную Джона. Та в порыве благодарности поцеловала ему руку, и он смущенно нахмурился. – Эдвина, это еще зачем?

– Благодарю, Тристан. – В ее глазах застыли слезы.

– Только хорошенько присмотри за племянницей, Эдвина, – она очень хитра.

– Непременно!

Тристан вдруг ощутил раздражение: он согласился только потому, что Эдвина была так чиста и простодушна. А еще – потому, что Джон любил ее. Но Тристан не знал, заслужила ли Женевьева такую поблажку. Он вспомнил минувшую ночь, ее сладость и горечь – вкус самой жизни. Натянув поводья, Тристан огляделся.

– Джон, совсем забыл. Вели принести леди Женевьеве ящик нашего лучшего бордо.

– Целый ящик? – изумился Джон. – Как скажешь.

Тристан с улыбкой, принял из рук Эдвины кубок с вином, залпом осушил его, пожелал всем удачи и выехал из замка в сопровождении стражников и Тибальда.

Глава 13

Женевьева испытывала странное чувство защищенности. Ей снился прекрасный сон – нежный, томный, наполненный ласковым шепотом. Он окружал ее словно кокон.

Сквозь дрему она слышала шум во дворе, но чтобы проснуться, ей пришлось продираться сквозь густую паутину. Голова налилась свинцом, а глаза резало от яркого света. Несколько минут Женевьева не могла пошевелиться и упрекала себя за то, что выпила слишком много красного вина. Ведь каждый знает, что от него болит голова.

Наконец она села, стиснула виски ладонями, застонала, но, не выдержав, снова упала на подушку. Понимая, что во дворе что-то происходит, Женевьева не могла заставить себя подняться и подойти к окну. Закрыв глаза, она задумалась о том, почему чувствует себя так свободно, и вдруг вскочила и уставилась на холодный камин. Боже, да она нагая! Значит, это был не сон!

Голову снова пронзила боль. Как он мог! Будь Тристан тысячу раз проклят! Он бросил ее на несколько дней, а затем вернулся в тот самый момент, когда она пребывала в блаженном опьянении. И виной всему ее отвратительная невоздержанность! Думать об этом было невыносимо.

Внезапно Женевьева услышала лязгающий гулкий звук. Кто-то поднял засов. Нырнув под одеяло, она натянула его до подбородка. Если это опять Тристан, если он вернулся, то больше она не станет терпеть унижения и выцарапает этому негодяю глаза. В дверь постучали, и она вздрогнула. Нет, это не Тристан. Он никогда не стучал.

К ее досаде, в комнату вошла румяная и полногрудая Тэсс.

– Доброе утро, миледи! Я принесла вам еду. – Она кивнула на поднос, который держала в руках. – А еще вы должны решить, будете мыться или нет. Надо вымыть вам голову, чтобы волосы высохли на солнце…

– На солнце? – оживилась Женевьева.

– Да, миледи, пока вы будете гулять…

– Гулять? – Она чуть не спрыгнула с постели, но вовремя вспомнила, что неодета. – Тэсс, где же мне гулять? – Сердце ее затрепетало. Гулять… неужели он решил отпустить ее? Или куда-нибудь отослать?

– Да, да, миледи. Леди Эдвина сказала, что вы можете выйти с ней на час и что вы наверняка стосковались по солнцу и свежему воздуху. Вот… – Тэсс прошлась по комнате, глядя, куда бы поставить поднос. Женевьева удивленно нахмурилась, озадаченная неожиданно дарованной свободой. Тэсс взглянула на нее. – Так я прикажу принести воды?

Не успела Женевьева ответить, как в дверь вновь постучали, и этот стук отозвался в ее висках. А это еще кто? Прежде спальня напоминала келью отшельника, а теперь – оживленный лондонский перекресток.

– Кто там? – спросила Женевьева. В комнату вошел юный Роже де Трейн, тот самый воин, который выказал ей сочувствие во время долгой поездки из Лондона в Иденби. За ним в коридоре виднелось еще несколько мужчин. Они болтали и пересмеивались, пока не увидели, что Женевьева в постели. Она залилась краской. Роже застыл, не сводя с нее широко открытых глаз.

– Что здесь происходит? – послышался новый голос, и в комнату вошел Джон. Заметив лежащую Женевьеву, он тоже остановился в дверях, но вскоре овладел собой и похлопал Роже по плечу. – Поставь, поставь его на пол!

Только тут Женевьева увидела в руках Роже большой ящик.

– Это от Тристана, – объяснил Джон. – Роже, отнеси его в угол и ступай!

Роже повиновался, но перед тем, как уйти, отвесил Женевьеве низкий и галантный поклон.

– Миледи, я счастлив видеть вас.

– Спасибо, Роже, – пробормотала она.

– Роже, Тристан скоро вернется, – предупредил Джон. Роже еще раз поклонился Женевьеве и поспешно ушел. Она посмотрела ему вслед. Неужели Тристан такое чудовище, что его боятся даже воины?

Джон стоял в дверях, и она обратилась к нему:

– Что происходит? В чем дело? Тэсс сказала, что…

– Этот ящик – подарок Тристана. Действительно подарок: мы привезли его с собой, а не нашли здесь, в Иденби. А через час мы с Эдвиной зайдем за вами. Успеете собраться?

– Чтобы выйти отсюда? – Женевьева рассмеялась. – Джон, мне понадобится не больше пяти минут!

– У вас есть час, миледи, – усмехнулся он и закрыл за собой дверь.

– О, миледи! Он преподносит вам подарки! – мечтательно вздохнула Тэсс.

Женевьева взглянула на нее и встала с постели, закутавшись в одеяло. Она быстро догадалась, что находится в ящике. Когда же вынула оттуда бутылку, ее щеки вспыхнули еще ярче. Она сгорала от стыда и бешенства. Забыв про Тэсс, она гневно вскрикнула: Тристан опять посмеялся над ней, прислав целый ящик гадкого зелья!

– Миледи! – испуганно воскликнула Тэсс.

Бутылка ударилась об стену и разбилась, струйки красного вина потекли на пол.

– Я убью его! – поклялась Женевьева и начала расхаживать по комнате, плотнее завернувшись в одеяло. – Будь он проклят! Чтоб ему вечно гореть в аду, терпеть страшные муки и…

– Миледи, не надо! – Чуть не плача, Тэсс приблизилась к ней, не зная, бежать отсюда или остаться в комнате. Судя по всему, ей велели прислуживать помешанной. Женевьева бросила на нее гневный взгляд.

– Приведи его сюда, – потребовала она и, не дождавшись ответа, схватила служанку за плечи. – Немедленно! Скажи, чтобы он пришел!

– Миледи, я не могу! Я…

– Делай, что велено!

Тэсс испуганно заколотила в дверь. Та распахнулась, и на пороге вырос Джон.

– Что здесь происходит?

Тэсс попыталась было объяснить, но так сбивчиво, что Джон отстранил ее и пристально взглянул на Женевьеву. Она подошла ближе, закутанная в одеяло; волосы развевались за ее спиной, как золотистый флаг. Женевьева раскраснелась, в ее глазах появился серебристый блеск. Очарованный, Джон не сразу понял, что она на грани истерики.

– Женевьева, что…

– Передайте Тристану, что я хочу видеть его!

– Это невозможно. Тристан уехал.

– Уехал? Навсегда?

Джон поспешил спрятать усмешку: в голосе Женевьевы явственно прозвучало разочарование.

– Нет, миледи, на время – осмотреть дальние владения. Через пару дней он вернется.

– А! – Успокоившись, она одарила Джона чарующей улыбкой. – Уехал… на пару дней… Стало быть, за предстоящую прогулку я должна поблагодарить вас, Джон.

– Нет, таков приказ Тристана.

– Вот как? И это он приказал принести сюда вино?

– Вижу, вам это не понравилось…

Женевьева быстро подошла к Джону, опустилась на колено и поцеловала ему руку.

– Благодарю вас, Джон. Через час я буду готова.

– Хорошо, миледи. Прислать к вам Тэсс? Может, принести воды?

– Да, будьте так добры, Джон.

Когда дверь закрылась, Женевьева с трудом сдержала радость. Тристан уехал! Ей предстоит прогулка с Джоном и Эдвиной, которых легко обвести вокруг пальца!

И вдруг она растерялась. Джон и Эдвина – единственные люди в замке, которые вступились за нее; они не заслужили гнева Тристана. Впрочем, он вряд ли обвинит в случившемся Эдвину, да и Джона наверняка простит. К тому же сейчас следует думать только о себе.

В комнату вернулась Тэсс. Женевьева радостно улыбнулась горничной, искупалась, а потом позволила Тэсс расчесать себе волосы. Одеваясь, она выбрала самые прочные чулки, самое удобное платье и самый теплый плащ с капюшоном. Пока Тэсс застилала постель, Женевьева украдкой вынула из шкафа свой маленький, отделанный драгоценными камнями охотничий кинжал.

Когда Джон и Эдвина зашли за ней, она была уже готова. Чувство вины охватило Женевьеву при виде неподдельной радости тетки, которой вскоре предстояло столкнуться с предательством. Только бы потом она поняла ее!

– Мы решили устроить пикник. – Эдвина переглянулась с Джоном.

– О, какая прелесть! Спасибо вам! – Женевьева опустила глаза. – А нельзя ли устроить его на лугу?

– Нам не стоит покидать замок… – начал Джон.

– Джон! – перебила его Эдвина. – Она же еще так молода, а ты – опытный воин! Неужели не сумеешь справиться с ней?

Джону пришлось согласиться.

– Ну хорошо. Идем?

– Да, да! – воскликнула Женевьева. – Еще один вопрос… Этот подарок Тристана предназначен для меня? Да? Отлично. – Она взглянула на Тэсс. – Возьми себе это вино. Как ты знаешь, я не люблю бордо.

– Но я не могу…

– Прошу тебя, возьми. – Женевьева направилась к двери. Вот так! Ему явно нравится Тэсс, он предпочитает захмелевших женщин. Вот и пусть развлекается с этой пышнотелой милашкой!

Пикник обещал быть удачным. Осенние листья поражали разнообразием оттенков, высоко в небе сияло солнце. В корзине, которую Эдвина взяла с собой, был свежий хлеб, сыр и пирожки с почками, приготовленные старым Грисвальдом. Джон предусмотрительно захватил бочонок эля.

Наслаждаясь яствами, Женевьева вдруг поняла, что ей симпатичен Джон, улыбчивый, остроумный и влюбленный в Эдвину. Это чувство светилось в его глазах, сквозило в словах, в бесконечном внимании к ней. Наблюдая за ними, Женевьева украдкой вздохнула: о такой любви она могла только мечтать. Джон проявил твердость лишь однажды – когда Женевьева начала расспрашивать о прошлом Тристана. Тетка хотела ответить, но Джон остановил ее:

– Эдвина! Ты помнишь, что он сказал?

Та робко пояснила:

– Джон и Тристан родом с севера. От тех мест до Лондона день пути.

Женевьева насторожилась: так, значит, без позволения Тристана Эдвине запрещено даже разговаривать! Женевьева попросила Джона подлить ей еще эля, стараясь ничем не выдать себя. Скоро она будет свободна и постарается забыть о нем. Впредь ей не придется подчиняться ему. Как бы там ни было, он всего-навсего забавлялся с ней.

Женевьева не сомневалась, что Тристан – жадный искатель наслаждений. Подумав об этом, она вспомнила про Тэсс. Однако она не понимала, почему это так больно задевает ее. Радостная и спокойная Эдвина улеглась на расстеленное одеяло, смеясь шуткам Джона. Он склонился над ней, что-то шепча. Влюбленные забыли обо всем на свете. Они расположились посреди огромного луга; к западу от него вздымались поросшие лесом холмы. Женевьева поднялась.

Но как выяснилось, Джон наблюдал за ней. Вскочив, он вопросительно взглянул на нее.

– Я хочу набрать опавших листьев и украсить ими комнату.

– Только не уходите далеко!

– Конечно!

Сначала Женевьева держалась поблизости, прислушиваясь, как Джон объясняется в любви Эдвине, а она отвечает ему с нежностью и благоговением. Постепенно, шаг за шагом, она приближалась к опушке леса. Прежде чем скользнуть за деревья, она еще раз оглянулась и чуть не расплакалась – так прекрасна была эта пара.

На минуту ее одолели сомнения. Она представила себе, как Тристан склоняется над ней – но не в порыве животной страсти, а с нежностью. Тристан… ее рыцарь, любящий и внимательный… Женевьева встряхнула головой, прогоняя видение. Боже милостивый, неужто она сошла с ума? Тристан ненавидит ее. Она должна спастись любой ценой! У нее не хватает сил, чтобы сопротивляться – значит, остается только решиться на побег. И она бросилась бежать.

– …Будь моей женой, – попросил Джон.

Эдвина изумленно уставилась на него синими глазами.

– Но…

– Ты же сказала, что любишь меня.

– Да, люблю, и ты это знаешь. Но ты же… а я…

– Я мужчина, а ты женщина, – подсказал он. – Мы совершенно разные.

Эдвина горько усмехнулась:

– Джон, разве ты забыл, что я – твой враг?

– Ты – прекраснейшая в мире женщина.

– Нет, это ты – лучший из мужчин. Я никогда не испытывала такого… Джон, разве так бывает? Я вдова, уже немолода, у меня есть дочь…

– Клянусь, я буду любить ее, как родную. Так ты выйдешь за меня?

Эдвина расплакалась. Обняв, она осыпала его поцелуями.

– Да, да, я буду твоей женой, Джон!

Он окончательно утратил власть над собой, стал пленником ее глаз, поцелуев и объятий. И вдруг Эдвина в панике огляделась.

– Джон, а где Женевьева?

– Черт! – Он вскочил.

Быстро осмотревшись, Джон бросился к опушке леса, густого и темного. Будь она проклята! Тристан же предупреждал, что ей нельзя доверять.

Джон вернулся к Эдвине, которая укладывала припасы в корзину.

– Это ты все подстроила! – крикнул он. – Ну и как, забавно вышло? «Джон? С ним я справлюсь. Я соблазню его, а ты беги!»

– Что?!

– Да, вы сговорились сегодня утром! Помнишь, как ты уверяла: «Она еще так молода, а ты – опытный воин!» Эдвина, какая же ты дрянь! – Он отвернулся.

– Джон, поверь мне! Клянусь, я ничего не…

Им овладела ярость. Он обернулся и ударил Эдвину с такой силой, что она рухнула на землю и зарыдала. Но Джону было все равно – он поспешил прочь, призывая стражников.

От стремительного бега боль в боку стала невыносимой. Задыхаясь, Женевьева огляделась. Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем ее хватятся? Надо убежать как можно дальше – ведь за ней погонятся верхом. Она снова побежала. Хорошо еще, что она молода и проворна! И все-таки скоро Женевьева выбилась из сил. В этот миг издалека донесся шум погони – топот копыт, звуки труб, крики.

Джон переполошил ползамка! Женевьева пришла в отчаяние. Ей не спрятаться от них. Только бы не спустили собак! Она подняла голову: надо забраться на дерево и дождаться, пока всадники проедут мимо. Женевьева колебалась, а между тем крики слышались все ближе. Наконец она ухватилась за ветку и подтянулась.

Всадники промчались мимо. Сквозь листву она видела, как Джон и Роже переговариваются между собой. Женевьева не смела даже дышать.

– Нет! – гневно возразил Джон. – Мы будем искать ее, пока не найдем.

Роже что-то ответил, и Джон горько усмехнулся:

– Что ж, пусть – я заслужил! Эта женщина околдовала меня. Если бы он предупредил меня не только о Женевьеве, но и об Эдвине!

Пришпорив лошадей, они понеслись прочь. Женевьева прикусила губу. «Глупец, – подумала она. – Ведь Эдвина любит Джона! Что же я натворила? Погубила счастье тетки, которая так решительно вступилась за меня». Ей стало тошно. Но вернуться она не могла. Оставалось только молиться, чтобы Тристан и Джон пощадили Эдвину.

У Женевьевы ныли руки и ноги, но спуститься она не решалась. Терзаясь угрызениями совести, она ждала наступления ночи.

«Все складывается удачно, – думал Тристан, – на редкость удачно». Арендаторы щедро одарили его. Многие из них никогда не видели Эдгара и не скорбели о его гибели. Тристан поговорил с крестьянами о новых способах выращивания зерна, а с пастухами – о ценах на шерсть. Он испытывал легкое чувство стыда, вспоминая о том, как обошелся с Женевьевой. Эти люди не видели Эдгара, но знали его дочь.

– Она приезжала сюда, когда здесь началась лихорадка, – сказала одна старуха. «Значит, Женевьева старается завоевать уважение и любовь страждущих», – решил Тристан.

Итак, он дома. Тристан окинул взглядом замок, который и вправду стал для него домом. Тристан ощущал радость и тревогу, трепет и усиливающийся жар. Перекусив, он сразу отправится к ней. Пусть сопротивляется или притворяется равнодушной – ему все равно, Тристан заставит Женевьеву подчиниться, будет любить ее, потому что ему это необходимо, и, если захочет, проведет рядом с ней всю ночь.

Он отпустил отдыхать Тибальда и остальных спутников. Застенчиво улыбающийся Мэтью в новой ливрее подхватил поводья пегого жеребца. Но, не успев подойти к двери, Тристан понял: что-то случилось. На пороге стоял непривычно мрачный Джон, через его плечо были перекинуты седельные сумки казалось, он ждал только Тристана, чтобы отправиться в путь.

– Она сбежала, – смущенно проронил он. – Обманула меня: Я пренебрег твоими предостережениями. Клянусь, я найду ее! Тристан, я так виноват перед тобой…

– Перестань! – устало прервал его Тристан. Как ни странно, он не сердился на Джона, только чувствовал опустошенность. Пройдя мимо друга, он вошел в большой зал, где его встретил Грисвальд.

– Тристан, я… – начал Джон, войдя вслед за ним. Тристан принял от Грисвальда кубок и жадно напился.

– Джон, вели Мэтью накормить пегого, но не расседлывайте его. Я сам поеду искать ее.

– Черт побери, Тристан, это моя вина!

– Вовсе нет, Джон. – Он улыбнулся. – Я предоставил ей свободу, а этого делать не следовало. Останься здесь, присмотри за замком. А ты, Грисвальд, принеси мне в кабинет что-нибудь перекусить. И уложи снедь в дорогу. Только не забудь про эль!

Джон удивленно уставился на друга.

– Я только переоденусь. – Тристан направился по лестнице в большую спальню, но проходя мимо двери Женевьевы, вошел в ее спальню и сразу заметил красное пятно на стене. У себя он переоделся, жалея о том, что ему некогда умыться. Роскошный плащ Тристан сменил на толстый шерстяной, так как его знобило. Тристан и сам не понимал, злится ли он. Скорее всего да. А все потому, что Женевьева предала его – в тот момент, когда он нуждался в ней.

Джон ждал в зале. Тристан зашел в кабинет, где нашел блюдо с жареной бараниной. «Жизнь в замке наладилась», – мимоходом подумал он. Он вытащил карту окрестностей, уже догадываясь, куда могла сбежать Женевьева, отметил возможное место ее нахождения, свернул карту и взял с собой.

Потом принялся за баранину – не потому, что проголодался, а потому, что силы были на исходе.

– Тристан! – послышался тихий женский голос. Подняв голову, он увидел на пороге Эдвину. Войдя в кабинет, она опустилась на колени и умоляюще взглянула на него. – Клянусь, я здесь ни при чем! Я ничего не знала! Мне следовало догадаться, но я думала…

Присмотревшись, он нахмурился, взял Эдвину за подбородок и тут заметил синяк на щеке. Она густо покраснела и отвернулась, пробормотав:

– Джон решил, что это я подстроила побег…

– Боже милостивый! – Тристан вскочил и выбежал в коридор. – Джон, как ты мог! Ты ударил ее!

Джон побагровел от гнева:

– Ты учишь меня, как обращаться с женщинами?

– Ты ударил ее!

– Это она во всем виновата.

– Не верю!

Эдвина, стоя у него за спиной, едва сдерживала рыдания.

– Джон, клянусь тебе, это не моя вина!

– Дружище, да что это с тобой? – Тристан угрожающе посмотрел на друга.

– Джон, умоляю… – Эдвина встала между ними, покорно опустив голову, и вдруг упала на колени. – Прости! – в отчаянии прошептала она.

– Неужели тебе не жаль ее? – крикнул Тристан.

– С какой стати? Ты же не знаешь жалости!

– Меня предали, а тебя – нет!

Тристан забрал из кабинета немногочисленные вещи и снова вышел в коридор. Эдвина уже стояла и плакала, а Джон что-то шептал ей. Заметив Тристана, он отстранился.

– Я поеду с тобой. Это моя вина.

– Нет, я сам разыщу ее.

– Прошу вас! – воскликнула Эдвина. – Здесь в лесах водятся медведи, волки и… – Она осеклась, поняв, что Женевьева предпочтет встретиться с волком, лишь бы не с Тристаном. – И бродяги…

– Тристан, я отправил на поиски пятьдесят человек и ничего не добился! – сказал Джон. – Прошу, по крайней мере позволь мне…

– Я сам найду ее – я знаю, куда она направилась. Ее мысли мне известны лучше, чем кому-либо другому. Даже лучше, чем Эдвине. Надеюсь, она ушла пешком? – Джон и Эдвина покраснели и переглянулись.

– Да, пешком, – заверил его Джон.

Тристан пошел прочь, но обернулся.

– Эдвина, кажется, комната в маленькой башне пустует?

– Да, – ответила она, не понимая, к чему он клонит.

– Прикажи перенести туда вещи Женевьевы, а мои – к ней в спальню.

К ночи похолодало. Он мимоходом подумал, что Женевьева наверняка замерзла. Уже садясь в седло, Тристан вдруг вспомнил, какой ужас охватил его несколько дней назад, когда он застал ее спящей у камина и решил, что она мертва. Выезжая за ворота; Тристан устремил взгляд на восходящую луну.

– Только бы с ней ничего не случилось! – прошептал он, пуская коня галопом. Сейчас время решало все.