Текст книги "Изумрудные объятия"
Автор книги: Шеннон Дрейк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
– Да, действительно. Так чем вызваны эти игры?
– Хм… ну, сейчас осень, скоро День Всех Святых. Думаю, эти игры восходят к тем временам, когда праздновали сбор урожая.
Брюс обошел вокруг ее кресла, двигаясь грациозно и бесшумно, словно большой дикий кот, подошел к креслу напротив, сел и вытянул ноги. Он снова улыбнулся. Он выглядел довольным… и опасным.
– И вы должны выиграть метание кейбера.
– Да.
– Вы выиграете?
– Полагаю, что да, – сказал он и без лишней скромности добавил: – Я в этом деле хорош.
– Очень сильный.
– Миледи, почему мне все время кажется, что вы к чему-то клоните?
Мартиса не ответила. Она стала смотреть на огонь, а потом снова повернулась к Брюсу и очень тихо, почти шепотом, спросила:
– Брюс, какой была ваша жизнь с Мэри?
Он опустил глаза.
– Мэри была милая, славная, красивая. Как леди замка она была окружена всеобщей заботой и почитанием. – Он снова посмотрел Мартисе в глаза: – В этом я могу вам поклясться. – Его голос дрогнул, но внезапно выражение его лица снова изменилось, он напряженно улыбнулся: – Ах да, я и забыл, что вы убеждены, что это я убил Мэри.
– Я не убеждена.
– Но подозреваете это.
Он вдруг встал, подошел к ней и опустился перед ней на колени. Взяв ее руку, он повернул ее ладонью вверх и стал медленно поглаживать. Его голос, его прикосновения завораживали Мартису. Она знала, что ей нужно встать и уйти, но не двигалась с места. Ее поразило, что такое простое движение может быть столь интимным, затрагивать ее столь глубоко, действовать на нее так, будто он сорвал с нее одежду и она осталась обнаженной.
И уязвимой.
– День был полон волнений, не так ли? – Его теплый голос, казалось, смешивался с отблесками пламени, согревавшими его лицо и сверкавшими в глазах. – И вы наверняка задумались обо мне, ведь то; что вы узнали о лэрдах, моих предшественниках, говорит не в пользу нашего клана. Замурованная девушка, камера пыток в потайной комнате в стене – наверняка это еще не все. В начале семнадцатого века тогдашнего лэрда выволокли прямо из этого зала, где он стоял перед этим самым камином. А выволок его сосед, граф. Подданные лэрда пытались его защитить, но дело в том, что он похитил дочь графа. Граф клялся, что Кригэн забирал одну девушку за другой. И вот граф со своими людьми привез лэрда в город и предъявил ему обвинение в грехе похоти. Кригэна обезглавили там же и тогда же. Голову ему отрубил граф своим собственным мечом. Так что, миледи, в этом замке много-много скелетов во многих шкафах. Думаю, в этом и состоит опасность слишком хорошего знания собственного прошлого. Я свое знаю. И оно пугает.
– Но дети не отвечают за грехи отцов, – прошептала Мартиса.
Брюс рассмеялся.
– Нет? Но предостережение прозвучало четко и ясно. Женщины, будьте осторожны, потому что в этих стенах многим довелось встретить страшный конец. Здесь происходили ужасные вещи.
– Но… – Мартиса помолчала, облизнула пересохшие губы и, набравшись решимости, спросила: – Милорд, скажите, они происходят здесь снова? Все это происходит снова?
Он сложил ее ладони вместе между своими ладонями.
– Миледи, вам лучше уехать.
Она замотала головой:
– Я не могу.
– Почему?
– Мне… мне нужно узнать.
– А что, если вы при этом рискуете собственной жизнью?
– А я рискую? – спросила она.
Вместо ответа он задал ей встречный вопрос:
– Что вы ищете?
– Ничего!
– Вам бы следовало знать, что печально знаменитые лэрды Кригэна сурово обходились с ворами.
– Я не воровка! – возмутилась Мартиса.
– Нет?
Брюс поднес ее руку к губам, поцеловал, потом медленно повернул другой стороной и поцеловал ладонь – в то место, которое он до этого гладил. Этот поцелуй воспламенил Мартису, ощущения были тем поразительнее, что они возникли в самых интимных местах. Брюс встал, потянул ее за собой и поцеловал сначала нежно, а потом с большей страстью. Он погрузил пальцы в ее волосы, распустил их и дал им свободно рассыпаться по плечам. Он шептал ей на ухо, и каждое его слово вызывало жаркий отклик в ее теле.
– Миледи, я вас снова предупреждаю, вам надо уехать, потому что если вы останетесь… Я хочу вас так сильно… сильнее, чем я когда-нибудь хотел пить или даже дышать. Не знаю, в чем дело, чем вызвано это томление, эта ноющая боль. Мое желание просто, я хочу вас так же, как хочу просыпаться по утрам, двигаться, жить. Я хочу, чтобы вы лежали подо мной обнаженная, чтобы эти великолепные волосы разметались под нами и между нами, золотые, как пламя, мягкие, как шелк, дразнящие. Ах, дорогая моя леди Сент-Джеймс, я хочу, чтобы вы были распалены и жаждали моего прикосновения, чтобы ваши голубые глаза были широко распахнуты и видели и человека и чудовище, которым он может быть.
– Прекратите!
Мартиса ахнула: истинная леди не стала бы даже слушать такие речи, ей следовало бы дать ему пощечину и убежать от него.
– Да, дорогая, я вас хочу. А вы хотите меня.
– Нет! – запротестовала она.
– Тогда бегите.
– Не могу.
– Что вы ищете?
Голос Брюса больше не был похож на легкий шелест, это был настоящий гром.
Мартиса отпрянула от него:
– Ничего!
– Леди, если я поймаю вас слишком близко к огню, вы обожжетесь, это я вам обещаю!
– Как вы смеете… – начала Мартиса.
– Нет, леди, это вы смеете. Я вас снова предупреждаю: только попробуйте подойти слишком близко, и вы почувствуете пламя. Придите в мои объятия, и я отнесу вас туда, куда хочу.
– В склеп, где меня могут замуровать навсегда? – шепотом предположила Мартиса.
Брюс прищурился, его глаза опасно потемнели. Он выругался с неожиданным раздражением, прошел мимо нее и зашагал к лестнице. Возле первой ступеньки он остановился и оглянулся через плечо:
– В противоположность тому, что вы думаете, мадам, мне нравится, чтобы мои женщины были живыми, сознавали, что делают, и желали этого. Чтобы у них было горячее, нет, невыносимо горячее, раскаленное добела желание быть любимыми. Вы меня понимаете, миледи? Если нет, то скоро поймете. Я уже достаточно часто вас предостерегал. Однако я полагаю, что вам, по-видимому, нравится жар, потому что вы в своих блужданиях подходите все ближе и ближе к огню. – Он помолчал, и его губы дрогнули в улыбке. – Нет, леди, я отнесу вас не в склеп. Я возьму вас там, на том самом месте, где вы в конце концов зайдете слишком далеко в своих попытках меня дразнить, будь то в моей постели, на земле или на сене. И помяните мое слово, вы будете кричать, но от наслаждения. А когда вы встанете, то останетесь живы и будете прекрасно сознавать, что произошло.
– Вы надменный мерзавец! – прошипела Мартиса.
– Ну да, однако не убийца, миледи.
С этими словами Брюс улыбнулся, отвесил Мартисе поклон, повернулся к ней спиной и стал подниматься по лестнице.
Хозяин во всем, в том числе и хозяин положения: последнее слово осталось за ним.
Мартиса, вся кипя, тоже поднялась по лестнице, вошла в свою комнату и заперла дверь на засов, чтобы провести еще одну ночь в замке Кригэн.
Глава 9
Следующие несколько дней текли медленно и без происшествий. У Мартисы было странное ощущение, что это время – время ожидания, и она мало что может предпринять. Но довольно скоро должно что-то произойти, ситуация должна как-то взорваться. Брюса Кригэна редко можно было видеть в замке, и Мартиса проводила время с Элайной или в одиночестве. В отсутствие Брюса она не рискнула продолжить поиски в библиотеке.
И вот однажды вечером, когда за ужином стало известно, что Брюс отправился в деревню встретиться с доктором Мактигом, она подумала, что, пожалуй, пришло бремя попытаться поискать изумруд в его личных покоях в башне.
Мартиса зевнула и сказала Элайне, что пойдет к себе и ляжет спать пораньше. Вернувшись в свою комнату, она выждала некоторое время, а потом тихо выскользнула из комнаты. Она помнила, что сказал Хогарт в ночь ее приезда в замок: «В нижних этажах северной башни живут слуги, в восточной находятся комнаты членов семьи, а южная башня – личная территория лэрда Кригэна».
Выйдя из комнаты, Мартиса повернула не в сторону лестницы, а пошла по длинному коридору, ведущему в южную башню. Коридор устилали ковровые дорожки насыщенного красно-коричневого цвета, на украшенных гобеленами и картинами стенах горели светильники. Дойдя до конца коридора, Мартиса увидела, что он сужается, а с правой стороны находится красивая двустворчатая дверь, украшенная позолоченной резьбой. Рельефы изображали могущественных воинов Шотландского нагорья в боях и на пирах.
Мартиса неуверенно остановилась перед дверью и огляделась, проверяя, не видит ли ее кто-нибудь. За спиной не было ни души.
Она открыла дверь, вошла в покои хозяина замка и, закрыв за собой двери, прислонилась к ним спиной. Вдруг Мартиса похолодела: в коридоре послышались шаги. Выглянуть и посмотреть она, конечно, не посмела, выбежать обратно в коридор не могла, поэтому, увидев за дверным проемом туалетную комнату, бросилась туда. Было слышно, как открывается двустворчатая резная дверь. Мартиса юркнула в примыкающую ванную.
Двери закрылись.
Мартиса застыла неподвижно и затаила дыхание. Снова послышались шаги, причем они приближались к туалетной комнате. Еще немного, и ее обнаружат. Мартиса открыла заднюю дверь, покинула ванную и быстро пошла по узкому коридору обратно. Она думала, что через несколько секунд снова окажется перед дверью в покои лэрда и, если он появится, сделает вид, что только что пришла и собиралась постучаться. Но в коридоре опять раздались шаги и Мартиса не захотела, чтобы кто-то из слуг застал ее здесь.
Она повернулась кругом и подошла к темной сырой лестнице, ведущей вниз.
Шаги почти достигли двери в комнаты лэрда. Мартиса начала спускаться по лестнице. Было так темно, что она совершенно ничего не видела перед собой. Лестница не имела перил, поэтому Мартиса неуверенно положила руки на холодную каменную стену. Она спускалась очень осторожно, делала один шаг и останавливалась, глубоко вздыхая. Она не знала, сколько ступенек прошла, но вскоре не стало видно даже слабого света, падавшего сверху.
Мартиса услышала какой-то скребущий звук и затаила дыхание.
Крысы, мыши, что еще?
Потом ей показалось, что что-то слегка задело руку, которой она держалась за сырую стену. Мартиса чуть было не завизжала. Она отдернула руку, потеряла равновесие, плюхнулась задом на ступеньку и осталась сидеть, дрожа всем телом. На мгновение у Мартисы мелькнула мысль закричать во все горло. Брюс обязательно придет за ней. Но тогда он будет иметь полное право вышвырнуть ее из своего дома, потому что поймет, что она побывала в его покоях. Он и так уже назвал ее воровкой. Нет, пути назад у нее нет, нужно двигаться вперед.
Мартиса медленно встала и начала спускаться дальше, осторожно нащупывая ступеньки. И вдруг за поворотом винтовой лестницы она увидела проблеск света. Мартиса даже вздрогнула от неожиданности. Она оказалась на площадке, и здесь в стене была бойница. Она остановилась, вдохнула холодный ночной воздух и всмотрелась в темноту. Внизу, прямо под ней, находился обрыв, а еще ниже шумел прибой. Через бойницу ей было видно берег и пещеру – места, где они искали Клариссу и где нашли моряка с затонувшего судна.
Мартиса; заморгала, ей показалось, что она видит какой-то свет на берегу. На скалах внизу мигали огни, потом погасли. Она всмотрелась внимательнее, но больше ничего не увидела. Луна еще не стала полной. Мартиса подумала, что полнолуние наступит, наверное, после игр, вероятно, в Хеллоуин.
Неожиданно паника сжала ледяными пальцами ее сердце. Мартиса говорила себе, что у нее нет для этого причин, но ей вдруг, больше всего на свете захотелось оказаться в своей комнате, запереть все двери и устроиться перед камином, крепко обхватив себя за плечи. Держась за камень, она посмотрела вниз. И вдруг поняла, куда ведут эти ступени. В склеп. Но у нее по-прежнему не было выбора. Она стала спускаться дальше.
По мере того как Мартиса спускалась все ниже, камень, казалось, становился холоднее. Было слишком темно, чтобы увидеть это, но она представляла, что при дыхании из ее рта вырываются облачка пара. Затем за очередным поворотом спирали она увидела свет. Бледный и дрожащий. Это было пламя свечи.
Мартиса замерла, она была уверена, что услышала голоса. Не шорох, не шепот, именно голоса, но такие тихие, что она не могла разобрать слов. Мартиса стала спускаться дальше, и наконец в колеблющемся свете увидела, что достигла последней ступеньки. Она оказалась перед стеной, в которой был проем с высокой аркой, ведущий в коридор. Из этого коридора и шел свет. Мартиса пошла вперед и вдруг услышала писк: дорогу ей перебежала крыса. Сдерживаясь, чтобы не закричать, Мартиса лихорадочно огляделась. И поняла, куда попала. Это был один из старых склепов, из тех, которым сотни лет. Повсюду вдоль стен стояли могильные плиты, каждая высотой примерно ей по пояс. На всех этих плитах лежали останки давно умерших Кригэнов в старинных одеяниях, накрытые саванами. Мужчины, женщины, дети… полуистлевшие руки молитвенно сложены на груди, невидящие глазницы обращены к небесам. У ног воинов лежали мечи, младенцы лежали на руках своих матерей.
– О Господи!
Мартиса все-таки закричала. Ее вдруг обуял ужас, ей представилось, что все эти мертвецы могут ожить, жалкие создания в средневековых головных уборах и широких бриджах, элегантных чулках и туниках. Что они оживут, поползут по комнате, вцепятся в нее костлявыми пальцами, накроют своими саванами и будут душить…
«Нет!» – подумала Мартиса. Она снова повернулась, на этот раз – к коридору, из которого проникал слабый свет, и, почувствовав резкую боль в виске, упала на холодный сырой пол.
Через несколько мгновений – или несколько часов? – Мартиса очнулась. Она почувствовала во рту вкус крови, в голове звенело от боли. Она открыла глаза, но ничего не увидела – полная темнота. Она заморгала, однако темнота не рассеялась. Мартиса чувствовала, что лежит на чем-то ужасно холодном, и едва сдерживалась, чтобы не закричать. Потом она поняла, что все еще находится в склепе. Голоса были все еще слышны, но казалось, они доносятся откуда-то издалека, словно сами являются частью камней замка.
Мартиса протянула руку и нащупала стену. Опираясь о нее, она кое-как встала на ноги. Ее шатнуло, и она попыталась найти дополнительную опору, однако ее пальцы сомкнулись вокруг чего-то… что было похоже на кость. Мартиса завизжала, и в это время кто-то шепотом произнес ее имя. Она резко обернулась, и если бы ее не обхватили чьи-то руки, непременно бы упала.
– Мартиса!
Она на мгновение замерла, а потом принялась отчаянно вырываться.
– Тсс, тише!
И тут она поняла, кто с ней: Брюс Кригэн. Это его руки так крепко обхватили ее, это его ладонь зажала ей рот.
– Не поднимайте шум! – предупредил он.
Это было излишнее предупреждение, Мартиса не могла говорить, не могла пошевелиться. Она снова поразилась невероятной силе его рук, и ее охватил ни с чем не сравнимый страх: он запросто мог ее раздавить, если бы захотел. Раздавить и бросить здесь, в склепе, со скелетами и трупами.
Мартиса расширила глаза и вдруг поняла, что это не тот склеп, в котором она упала. Перед ней находилась дверь из кованой решетки, у стены, словно сказочные часовые, стояли две фигуры в полных рыцарских доспехах. Когда ей удалось чуть-чуть повернуться, она увидела у дальней стены склепа старый алтарь, а прямо под ним – новый гроб, Мартиса знала, что он новый, потому что от него еще пахло дубовой древесиной.
Наконец Брюс сказал:
– Они ушли.
Он убрал ладонь от ее рта.
Мартиса набрала в грудь побольше воздуха, чтобы завизжать, но он тут же снова зажал ей рот и крепко прижал ее к своему телу.
– Не кричите! – шепотом предупредил он. – Я не причиню вам вреда, я только хочу узнать, что вы здесь делаете и что вы видели. Тихо!
Он чего-то ждал, но Мартиса хотела только одного: как можно скорее выбраться из склепа. Она энергично закивала, и он медленно убрал ладонь от ее рта.
– Не визжите! – повторил он.
– Не буду! – шепотом ответила Мартиса.
Он отпустил ее. Чиркнула спичка, и тесное помещение осветилось – это Брюс зажег факел, закрепленный на стене. Мартиса огляделась, и к ее горлу подступила тошнота. Без света было лучше, был только мрак и дымка, а теперь она все видела даже слишком отчетливо: кости, лишь местами прикрытые плотью, длинные волосы, спускавшиеся с черепов с пустыми глазницами.
– О нет…
Мартиса, теряя сознание, стала оседать на пол. Но она не упала. Брюс подхватил ее на руки.
– Пожалуйста! – взмолилась Мартиса. К ней вернулся голос, но она не пыталась освободиться из его объятий. – Что происходит?
Брюс не ответил. Он молча направился к двери, унося ее из царства мертвых.
– Брюс, вы должны мне рассказать, что здесь происходит?
– Я не могу.
– Вы должны.
– Я сам не знаю! – сердито рявкнул он.
Открывая дверь и вынося Мартису из склепа, он все время смотрел ей в глаза. Но Мартиса не собиралась сдаваться легко.
– Чей это гроб?
– Мартиса, здесь сотни мертвецов.
– Я имею в виду новый гроб.
– Он не новый. И, думаю, он стоит здесь потому, что больше нигде не нашлось места.
Прежде чем она успела задать еще какой-нибудь вопрос, Брюс вынес ее из склепа, и они стали подниматься по лестнице, ведущей в главный зал.
– Теперь тихо! – предупредил он.
Уже на лестнице Мартиса прошептала:
– Вы лжете!
– Нет.
– Но гроб ведь новый!
– Мартиса, доверьтесь мне.
– Как я могу, когда вы…
– Тсс! – сердито прошептал он.
Они вышли на верхнюю площадку лестницы и оказались в главном зале. Камин все еще догорал, но в зале никого не было. Брюс на несколько мгновений задержался, окинул взглядом весь зал, потом быстро прошел к лестнице и стал подниматься, неся Мартису на руках.
Он принес ее в ее комнату и бережно опустил на кровать. Потом осмотрел ее голову, обнаружил шишку и тихо присвистнул. Взяв полотенце, он намочил его в холодной воде, приготовленной для умывания, и положил ей на лоб. Все это время Мартиса наблюдала за ним, покусывая нижнюю губу.
– Брюс, что…
– Что вы делали там, внизу?
Он сел, посмотрел на Мартису, и по его взгляду стало ясно, что он задает вопросы как лэрд замка и намерен получить ответы. Он как-то отстранился, стал холодным, суровым. Безжалостным, подумала Мартиса.
– Я… я просто спустилась… хотела помолиться.
– Это среди ночи-то?
– Было всего лишь чуть позже полуночи.
Брюс откинулся на спинку, скрестил руки на груди и скептически изогнул бровь.
– И часто вы спускаетесь среди ночи в холодные темные склепы, чтобы помолиться? Почему-то мне с трудом в это верится.
Мартиса села на кровати. Мокрое полотенце сползло с ее лба, но она вовремя его подхватила.
– А что вы там делали?
– Вы забываете, что я хозяин этого дома. Я могу ходить где захочу.
– Я не знала, что мне не разрешается делать то же самое! – тихо воскликнула Мартиса, но потом спохватилась и добавила: – Право, я не хочу обсуждать эти вопросы в такое время… или, как вы сами сказали, среди ночи. Прошу вас, покиньте мою комнату.
– Нет, миледи, ни за что, – сказал он бесстрастно. – Что вы делали внизу?
– Я… я что-то слышала, и вы сами это знаете, – сказала она. – Вы тоже должны были слышать голоса, когда нашли меня. Брюс, что там происходит?
Он пожал плечами:
– Не знаю. Может, у вас разыгралось воображение?
– И эта шишка на голове – тоже плод моего воображения? Или… – Она поколебалась, но потом все-таки бросила обвинение: – Или это вы меня ударили?
– Вы с ума сошли?
Она вскочила с кровати и подошла к двери. Ее переполняло негодование, ее грудь быстро вздымалась и опускалась.
– Это вы убили Мэри? – испросила она.
В то же мгновение Брюс был уже на ногах и шел к ней. Мартиса оказалась в западне между его большим сильным телом и стеной. Он оперся одной рукой о стену рядом с ее головой, взял прядь ее волос и жестом, полным чувственности, медленно потер волосы между пальцами. И когда он посмотрел ей в глаза, она была уже под властью мыслей о его прикосновениях, о его руках, а глаза его обещали еще больше.
– Нет, – просто сказал он.
Мартиса глубоко вдохнула и выдохнула. Она ощущала его близость и сердцем, и душой, чувствовала себя так, будто лежит перед ним обнаженная, открытая ему во всех смыслах. Она кое-как смогла прошептать:
– Вам доводилось кого-нибудь убивать?
Его руки прекратили движение, а глаза, казалось, пронзали ее взглядом насквозь.
– Я никогда не убивал, в этом могу поклясться, И вы должны мне доверять.
– Как я могу?
– Вы должны.
– Но там внизу кто-то был…
– Да, там внизу кто-то был.
– Но…
– Мартиса, вы были внизу. И вы все еще не ответили мне зачем. И откуда вы там взялись.
Он говорил негромко, голос, его мягкий голос, казалось, проникал в самую душу. Мартиса облизнула губы:
– Кто лежит в том гробу?
– Забудьте про этот гроб.
– Но…
– Я вас умоляю, ради Бога, доверяйте мне!
– Я вам поверю, – быстро выпалила она. – Я не скажу ни слова. Клянусь. Но кто-нибудь что-нибудь узнает. Ведь кто-то напал на меня сегодня. Если это не…
– Если что? – подсказал Брюс.
Мартиса закончила:
– Если это были не вы.
Некоторое время он молчал, всматриваясь в ее глаза, потом наконец сказал:
– Нет, Мартиса, я на вас не нападал.
В нем вдруг не осталось ни высокомерия, ни жесткости, не беспощадности. Он наклонился к ней, и его губы нашли ее губы и полностью накрыли их.
Не прерывая поцелуя, Брюс завел пальцы под кружева на ее груди и стал ласкать обнаженную кожу. Он наслаждался ею, потирал и дразнил соски, так что они отвердели. Наконец он оторвался от ее рта и стал покрывать поцелуями ее шею, спускаясь все ниже. Здесь он помедлил, разбираясь с ее одеждой. А потом крепко прижал губы к ее груди, и Мартиса почувствовала, как он взял в рот один сосок и стал играть с ним. Он обводил сосок кончиком языка снова и снова, втягивая его в рот. От этой ласки словно горячая волна прошла по ее телу от груди до самых сокровенных мест. От полноты ощущений, от томления и желания Мартиса даже вскрикнула. Она хотела… она хотела этого. Хотела, чтобы Брюс продолжал и продолжал делать то, что делает.
Но Брюс поднял голову, стал смотреть на ее тело; она вскрикнула от разочарования, и с ее губ сорвались совсем не те слова, которые должны были, однако они передавали суть ее эмоций.
– Нет, только не здесь! Только не в комнате Мэри!
На Брюса ее слова подействовали как струя холодной воды в лицо. Лицо ожесточилось, взгляд стал холодным.
– Не здесь и нигде! – грубо резанул он. – Вы отсюда уедете. Понимаете меня, Мартиса? Вы уезжаете!
С этими словами он решительно вышел из ее комнаты, хлопнув дверью.
Утром никто ни словом не упомянул о том, что она уезжает. Также ни в чьем поведении не было замечено ничего сколько-нибудь подозрительного. Мартиса гадала, кто же ее ударил, если не Брюс. Конечно, можно было попытаться предположить, что она лишилась чувств от страха. Но откуда тогда взялся синяк, который и сейчас побаливал у нее под волосами. Может, от падения: она упала и ударилась головой о могильную плиту?
Однако ничего подобного не было.
Весь день Брюс отсутствовал. Элайна сказала, что он в преддверии Хайлендских игр тренируется в метании кейбера.
Наряды для предстоящего события девушки выбирали вместе. Они решили, что Мартиса оденется в те цвета, которые носила Мэри: цвета Кригэнов. В ее гардеробе нашлась прекрасная блузка с оборками, длинная шерстяная юбка, подходящая шаль и ярко-зеленый берет. Все это Мартиса надела в день игр. Волосы она оставила распущенными, и они каскадом ниспадали на ее плечи.
В дверь ее комнаты постучали. Мартиса открыла и с удивлением увидела на пороге Брюса. Она даже попятилась в благоговении – воистину перед ней предстал лэрд Шотландского нагорья. Он был в полном облачении: не просто в килте, а в большом пледе в цветах клана (после объяснений Питера Мартиса понимала разницу), в темно-зеленой куртке и берете балморал, низко на его бедрах висел спорран. Костюм ему очень шел, он и должен идти лэрду. С его мускулистой фигурой, темными волосами и пронзительным взглядом он казался бесстрашным воином прежних времен. Мартиса вдруг вспомнила, каково было ощущать прикосновение его рук к обнаженной коже, и невольно вздрогнула. Килт не скрывал его мускулистых ног, а плечи его сегодня казались еще более широкими.
Мартиса посмотрела ему в лицо и обнаружила, что он разглядывает ее, так же как она его.
– Миледи, вам идут цвета нашего клана, – тихо сказал Брюс.
– Спасибо.
Он предложил ей руку, и Мартиса оперлась на нее. Она пыталась взять себя в руки и не дрожать от его прикосновения, но была не в силах забыть их последнюю встречу. Она опустила глаза. Казалось, каждое их столкновение становится все более интимным, и она все еще мечтала: о мужчине, о чудовище, об огнедышащем драконе, обжигающем ее кожу своими поцелуями.
В сопровождении Брюса Мартиса спустилась в главный зал, где уже собрались все остальные: Йен, Конар, Питер и Элайна. При ее появлении Йен присвистнул, а Элайна восторженно захлопала в ладоши.
– Мартиса, прекрасно, просто идеально!
– Ну что, идем? – предложил Питер.
Он нес свою волынку в чехле из ткани цветов его клана. Они вышли из зала, Брюс помог Мартисе сесть на Дездемону. Пока она устраивалась в седле, их взгляды встретились.
– Милорд, – тихо спросила она, – означает ли это, что я могу остаться?
Он прищурился. Мартиса закусила губу: она спохватилась, что заговорила с ним в шутливом тоне, а Брюс Кригэн – не из тех мужчин, с которыми можно шутить…
– Игры скоро закончатся, – сказал он. – Можете остаться. На свой страх и риск.
Мартиса не поняла, на какой риск он намекает, но знала, что ей следует бояться.
Однако в этот день она забыла о страхе. Никогда еще она так не развлекалась. Когда они приехали в деревню, празднество было в полном разгаре. Пение волынок, скрипучее, заунывное, печальное, но все равно прекрасное эхом отдавалось от скал. Каждый, будь то мужчина, женщина или ребенок, имел в своем наряде хотя бы одну деталь в цветах своего клана. В палатках торговали сладостями, мясными пирогами и разными национальными деликатесами. От знаменитого шотландского блюда, хаггиса, Мартиса отказалась: узнав от Элайны, что оно готовится из овечьих внутренностей, она не смогла себя пересилить. Брюс, его кузены и дядя вскоре присоединились к другим мужчинам, которые пили темный эль и делали ставки на лошадей перед скачками. Элайна повсюду водила Мартису за собой. Держась за руки, они гуляли по дорожкам между палатками. Потом посмотрели танцевальные соревнования сначала девушек, затем парней. Танцы проходили под звуки флейт и волынок. Питер со своей волынкой сидел на подмостках. Увидев Мартису и Элайну, он подмигнул им и заиграл грустную песню. Песня была встречена громом аплодисментов, Питеру даже вручили медаль за великолепное исполнение. Мартиса и Элайна поздравили его, расцеловали в обе щеки и направились дальше, пробовать в разных палатках пирожные и сидр. Потом Элайна сказала, что начинаются соревнования по бросанию кейбера, и они поспешили смотреть зрелище.
Первым бросал кейбер коренастый мускулистый игрок, одетый в цвета клана Кэмеронов. Наблюдая за ним, Мартиса недоумевала, как вообще могла возникнуть такая игра. Она не представляла, как можно удержать в равновесии такой огромный шест, не говоря уже о том, чтобы его бросить. Но мужчина с поразительной силой и мощью сделал бросок, После этого замерили расстояние, которое пролетел кейбер, и вперед выступил следующий участник соревнований. Йен и Конар тоже участвовали. Мартиса особенно энергично хлопала в ладоши, когда Конар поставил рекорд дальности. Закончив выступление, он повернулся к своим, усмехнулся и сказал:
– Ну, надеюсь, я получу хотя бы медаль.
Мартиса расширила глаза:
– Как это медаль, вам должны дать главный приз!
Он покачал головой и печально улыбнулся.
– Нет, девочка, вы еще не видели выступление Брюса. Думаю, это мастерство передается в роду Кригэнов по наследству. Ждите и смотрите.
– Но вы были просто великолепны!
– Смотрите, смотрите, Брюс уже выходит.
Великий лэрд Кригэна вышел вперед для броска. Он был без куртки, рукава его рубашки были закатаны, килт был обернут вокруг бедер. Мартисе подумалось, что есть в нем какая-то магия. Нечто волшебное, как и в холмах и скалах, словно по случаю празднества нарядившихся в яркие цвета: цвел белый и лиловый вереск, серый камень, казалось, мерцал под ярко-голубым небом, а трава была неправдоподобно зеленой.
Брюс обращался с кейбером чуть ли не с нежностью. Как с ребенком. А когда он бросил его, то казалось, что он полетел на собственных крыльях. Бесспорно, его бросок был самым дальним. Мартиса знала это и без объявления судей, замеривших длину. Зрители бурно аплодировали и кричали. В ожидании вручения наград Йенс лукавой улыбкой сказал Мартисе, что победа не имеет значения.
– Знаете, какой приз? Ягненок и баран. Мы каждый год возвращаем их обратно в деревню. Так что медаль Конара стоит дороже.
Конар пожал плечами. Йен рассмеялся.
– Я заработал боль в плече. И не прочь поужинать. А вот идет наш лэрд и хозяин, без которого мы не смеем есть!
В его словах слышалась какая-то горечь, он улыбался, а когда Брюс подошел, он похлопал его по плечу и поздравил с победой.
– Молодец, лэрд Кригэн! Мы удерживаем победу еще на год. А теперь, может, пойдем отведаем нежного ягненка?
– Спасибо, кузен. Конечно, пойдем. – Брюс быстро поймал взгляд Мартисы, – Миледи.
Он подал ей руку.
Уже темнело, но деревня была ярко освещена множеством тонких восковых свечей. На расчищенном участке перед утесом на открытом огне медленно жарилось на вертелах несколько ягнят, здесь же висело над огнем несколько больших котлов, в которых, булькая, тушились овощи, распространяя аппетитный аромат. Брюс подвел Мартису ближе, чтобы наложить еды в тарелку, и в это время раздался крик, и откуда-то выбежала молоденькая светловолосая девушка с цветочным венком в руках. Она подбежала к Брюсу, засмеялась, возложила венок ему на голову, быстро поцеловала в щеку и крикнула:
– Это наш лэрд Кригэна и король Хеллоуина! – Потом она повернулась к Мартисе и надела на нее другой венок. – Миледи, королева! Будьте нашей королевой этого праздника, и духи будут вас охранять!
Девушка исчезла так же быстро, как и появилась, Мартиса даже возразить не успела. Вокруг снова раздались восторженные крики. Кто-то взял скрипку и начал играть, к ней присоединилась лютня. Мартиса как-то оказалась в объятиях Брюса.
– Королева, миледи? – прошептал он. – Они сделали вам честь. Боюсь, что от вас, как от моей королевы, ожидается, что вы станцуете со мной и откроете вечерний праздник.
Мартиса ничего не сказала. Про себя она молилась, чтобы, он не имел в виду хайлендские пляски. Но она волновалась зря. Брюс подхватил ее и повел в танце, и она словно очутилась снова дома, на балу. Их примеру сразу же последовали другие, и через несколько секунд Мартиса и Брюс были со всех сторон окружены танцующими парами. Они танцевали под звездами и смеялись. Взошла луна, еще не полная, но большая и красивая. Брюс улыбнулся Мартисе, у нее захватило дух, и она неожиданно для себя обнаружила, что улыбается в ответ.
