Текст книги "Запоздалая свадьба"

Автор книги: Шарлотта Хьюз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

6

Два дня спустя Скотт ждал Люси около санатория. Он припарковал свой лимузин рядом с ее видавшей виды машиной и теперь с беззаботным видом стоял, прислонившись к дверце.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она, отметив про себя, как замечательно он выглядит в рубашке цвета ржавчины и джинсах. Сквозь распахнутый ворот рубашки виднелась густая поросль темных волос, от которых она не сразу смогла оторвать взгляд.

– Хочу показать тебе кое-что, – сказал он. – Садись. – Он открыл дверцу машины, но она колебалась, и тогда он добавил: – Это займет немного времени.

Люси села в его «Линкольн» и пристегнула ремень безопасности. Скотт сел за руль.

– Что же ты хочешь показать? – спросила она.

– Потерпи, скоро увидишь.

Какое-то время они ехали в молчании. Стоило Скотту бросить на нее взгляд, как сразу же в памяти возникал ее недавний облик – задорной раскрасневшейся красотки, танцующей шимми в гостиной матери.

– Кстати, о том вечере, – начал он. – Согласен, что должен был заранее обсудить с тобой покупку щенка для Келли.

Она взглянула на него и поняла, что Скотт говорил откровенно.

– Все нормально. Мама, как и Келли, в восторге, что в доме появился щенок. – Она помолчала. – Признаю, я излишне погорячилась. Возможно, ты прав. Возможно, я просто немного ревную. До сих пор я ни с кем не делила Келли. Необходимо время, чтобы к этому привыкнуть.

– Я не собираюсь отрывать ее от тебя, Люс, – сказал он. – Мне лишь хочется, чтобы она поняла, что я не намеренно избегал ее все эти годы.

– Она это знает. На следующий вечер после посещения твоего дома у нас с ней был долгий разговор. Келли расспрашивала меня о твоей семье, особенно о твоей матери.

– Кстати, как она? – поинтересовался Скотт.

– По-прежнему.

Вид у него стал задумчивый.

– Ты подразумеваешь, что она, как всегда, всем недовольна?

– Не думаю, что она делает это нарочно. Она скучает и не знает, чем заняться. Я пытаюсь вовлечь ее в то, чем занимаются другие пациенты, но она считает наши программы глупыми.

– Узнаю свою любимую маменьку, – сказал он, улыбаясь. – Можешь сказать ей, что если она считает ваши программы глупыми, то пусть попытается предложить что-то свое.

Люси минуту обдумывала его слова.

– Пожалуй, я так и сделаю. Но при этом было бы лучше, если я бы смогла отучить ее от постоянного пребывания в коляске.

Улыбка мгновенно сошла с его лица.

– У нее же сильный артрит, и она не может передвигаться самостоятельно, – с оттенком возмущения произнес он.

Люси вздохнула.

– Скотт, ты ведь догадываешься, что это неправда.

Он задумался.

– Возможно, все не так плохо, как она говорит. Может быть, сидя в коляске, она чувствует себя какой-то особенной, отличной от других. Разве это плохо?

– Чем дольше она будет пользоваться коляской, тем труднее будет отказаться от нее и встать на ноги. Физическое состояние у нее прекрасное, если не считать изредка появляющихся болей, что естественно в ее возрасте. Она могла бы гулять или ходить куда-нибудь с друзьями. – Люси замолчала, не желая наговорить лишнего.

– Продолжай, – сказал он. – Я чувствую, что ты чего-то не договариваешь.

– Да, это так. Начать с того, что я не понимаю, почему твоя мать находится в «Рестфул вэлли». Она не нуждается в постоянном медицинском присмотре.

– Ты не представляешь, чего мы натерпелись с ней, Люси, – сказал он сухо. – Тебя здесь тогда не было. После смерти отца она чувствовала себя очень одинокой. Она уговорила Майка переехать с его семьей в наш дом. Кончилось тем, что бедная жена Майка круглые сутки проводила с ней в роли сиделки, мне приходилось дважды в неделю возить ее к врачу в Саванну, потому что она уверяла, что все местные врачи неучи и шарлатаны. Она смирилась с врачом в «Рестфул вэлли» по простой причине: он – член яхт-клуба и выходец из хорошей семьи.

– Очевидно, для нее эти недуги – единственный способ привлечь к себе внимание, – понимающе кивнула Люси.

– Значит, ты считаешь, что она симулирует? А как же ее головные боли?

– Я посмотрела ее медицинскую карту, Скотт. Хотелось бы мне в ее годы быть вполовину такой же здоровой, как она.

– Почему же в «Рестфул вэлли» ей с такой охотой предоставили место?

– Думаю, ты сам знаешь ответ на этот вопрос.

Скотт промолчал. Конечно, он знал. Семейство Баффордов вложило внушительную сумму в санаторий. А в следующем году начнется строительство жилого комплекса для престарелых, включая клинику, на прилегающих к санаторию землях, которое они спонсировали. Возможно, матери будет удобнее жить там, но что делать с ней в данное время, он представления не имел. Пока она жила дома, Скотт нанимал ей сиделок и компаньонок, но она всех их уволила.

– Я устала ждать, когда ты раскроешь свой секрет, – сказала Люси, нарушив молчание. – Когда ты скажешь мне, куда мы едем?

– Сейчас узнаешь. – Он свернул машину в квартал старых особняков и остановился перед внушительных размеров домом в викторианском стиле, свежевыкрашенным в светло-бежевый цвет.

– Почему ты привез меня сюда? – с недоумением огляделась вокруг Люси.

– Это то, что я хотел тебе показать.

Скотт вышел из машины и, открыв дверцу с ее стороны, помог ей выйти.

– Пошли, – предложил он, беря ее за руку.

Он повел ее по дорожке, ведущей к широкому крыльцу с витиеватым портиком. Люси удивленно рассматривала балюстраду и лепные украшения дома, пока Скотт вынимал из кармана ключ.

Открыв дверь, он пропустил ее вперед, и Люси оказалась в большой гостиной с паркетным полом, высоким потолком, почти в два человеческих роста, украшенным затейливой лепкой.

– Ого! Кто здесь живет?

Скотт с лукавой улыбкой посмотрел на нее.

– Никто. Думал, вдруг тебе захочется.

– Мне? – Она прижала руку к груди. – Ты с ума сошел. Такой дом мне не по карману.

– Владелец дома задолжал моему отцу много денег. Когда он умер, дом перешел к нашей семье в качестве компенсации долга. Половина принадлежит брату, но он уступил ее мне, желая сделать приятное, коль я такой хороший парень.

– И все-таки я не очень понимаю…

– Мне бы хотелось записать дом на тебя и Келли, – сказал он. – Лоретта тоже может здесь жить. На третьем этаже есть отдельная квартирка.

Люси покачала головой.

– Я не могу здесь жить, Скотт, – сказала она. – Во-первых, я не позволю тебе покупать мне дом, а во-вторых, у меня нет денег содержать его. Здесь же не меньше четырех тысяч квадратных футов. Представляешь, во сколько обойдется отопление, свет, вода?

– С этим я тебе помогу, Люси, – сказал Скотт, махнув рукой.

– Нет, этого я не допущу.

– Келли моя дочь. Я хочу, чтобы у нее был хороший дом.

– У нее уже есть хороший дом. Жаль, если ты придерживаешься иного мнения.

Он засунул руки в карманы. Люси была гордой, и он не хотел обижать ее. Но Скотт должен был убедить ее посмотреть правде в глаза.

– Дом твоей матери разваливается, и ты знаешь это. Крыша вот-вот рухнет, а в каком состоянии электропроводка и водопровод, одному Богу известно. В нем просто опасно находиться…

– Мы все отремонтируем, когда сможем.

Люси решительно направилась к двери.

– Отвези меня обратно.

– Ты даже не осмотришь дом?

– Нет.

– Подожди минуту, – сказал Скотт, забегая вперед и преграждая ей путь к двери. – Подумай хорошенько, Люси. Ты могла бы назвать приблизительную сумму, которую потратила на Келли за пятнадцать лет?

Она нахмурилась.

– Откуда мне знать? Она – моя дочь, и я не вела никаких подсчетов. Тратила столько, сколько было необходимо.

– Уверяю тебя, эта сумма намного превышает стоимость дома. – Скотт вынул руки из карманов. – Видишь ли, передавая этот дом тебе, я хоть как-то возмещу за все эти годы, отплачу ей то, что не разделял с тобой своих обязанностей.

– Не твоя вина, что тебя не было с нами, а сейчас ты выполняешь свои обязанности. Лучшее, что ты можешь сделать для нее, так это приглашать Келли куда-нибудь время от времени, как, например, ты сделал, пригласив ее на обед в пиццерию. Кроме того, я не хочу, чтобы ты задарил Келли дорогими вещами только потому, что можешь себе это позволить. Мне не понравилось, что ты заплатил целое состояние за какого-то породистого щенка, когда мы просто могли взять собаку из приюта.

– Так вот почему ты рассердилась на меня, – сказал он.

Она ответила не сразу. Как она могла заставить понять ее человека, который вырос, не зная ни в чем недостатка?

– Скотт, я никогда не баловала Келли дорогими подарками, но для нее это не имело значения, так как она имела все необходимое и знала, что ее горячо любят. Если ты начнешь преподносить ей все на блюдечке, она перестанет ценить те малые радости, что давала ей жизнь до сих пор.

– Ты что же, собираешься объявлять мне войну каждый раз, как я сделаю что-нибудь для моей дочери? – спросил Скотт.

– Она и моя дочь. И, как я уже говорила, у меня есть свои понятия, как ее воспитывать, – начала терять терпение Люси.

Выражение его лица стало хмурым.

– А как же я? Мне нельзя иметь своего мнения на этот счет?

– Конечно, можно. Но я не позволю тебе переиначивать то, чему я ее научила. – Ты считаешь, что именно это я и делаю?

– Да, но, надеюсь, не преднамеренно. Согласись, мы с тобой воспитывались по-разному. Ты всегда имел все, чего хотел.

Он подошел к ней ближе, пристально глядя прямо в глаза.

– Вот тут ты ошибаешься, Люс. Если бы я получал все, чего хотел, то сейчас мы были бы счастливо женаты и имели шестерых детей. Но ничего подобного не случилось. Я кончил тем, что женился на женщине, которую не любил, – неожиданно его лицо стало злым. – Да ты знаешь, каково ложиться в постель с тем, кого не любишь, Люс? Представлять, что держишь в объятиях совсем другую? Называть эту женщину чужим именем?

Люси зажала уши руками, не в силах слушать…

– Пожалуйста, отвези меня назад, Скотт. Я не хочу слушать…

Он схватил ее за руку.

– Нет уж, послушай. Пришло время тебе узнать правду. Я был так несчастен и не рад тому, что остался жив. Удивительно, как Эми удалось вытащить меня из этого состояния. Вначале я думал, что она жалеет меня, но потом понял, что бедная женщина по-настоящему любит меня, – Скотт печально покачал головой, но в глазах его по-прежнему сверкала злость. – Но что бы Эми ни делала, как бы ни старался я, мне не удалось избавиться от мыслей о тебе. – На его глаза навернулись слезы. – Думал, что после рождения Джефа все изменится, но ничего не произошло. Ничто не могло заставить меня забыть тебя. Тебе не кажется это ужасным, Люси? Может быть, я болен? Думаешь, дело в этом?

– Нет, Скотт, – сказала она, плача.

– Что же тогда происходит со мной?

Люси едва сдерживала рыдания.

– Думаю, мы слишком сильно любили друг друга. Я, во всяком случае. Можешь мне не поверить, но в тот день, когда я покинула тебя, я чувствовала себя убитой, уничтоженной.

Она вытерла глаза, но это не помогло: слезы продолжали течь.

– Я пыталась представить жизнь с тобой, если бы ты вышел из комы. Врач сказал, что у тебя были серьезные повреждения мозга и что твой организм никогда не будет функционировать нормально в том случае, если ты выживешь. Мне представлялось, что ты проведешь остаток жизни в лечебнице или будешь обречен на затворничество в доме родителей. Мне невыносимо было видеть, что ты умираешь, но еще нестерпимее была мысль, что ты до конца жизни будешь пребывать в беспомощном состоянии. Вдобавок ко всему, я не могла вернуться домой. Мне было страшно подумать, что Келли будет жить под одной крышей с моим отцом. Я была уверена, что и ты не желал бы этого.

Опустив голову, Люси тихо плакала, а он с болью и горечью смотрел на нее.

– Ты не знаешь, что значит жить с ярлыком «белая шваль», Скотт. Семнадцать лет я сносила презрительные взгляды людей. Не могла я допустить, чтобы и Келли прошла через все это.

Он взял ее за подбородок и, приподняв лицо, заглянул ей в глаза.

– Я и подумать о тебе не мог такое, и тебе это известно. Я лишь пытаюсь лучше устроить жизнь тебе, Келли и Лоретте, – сказал Скотт. – Почему же ты не хочешь, чтобы я помог тебе?

– Потому…. Потому что ты делаешь это не из добрых побуждений, – выпалила она.

Он удрученно покачал головой. Что за бессмыслицу она несет?

– О чем ты говоришь? – Скотт не смог скрыть своего недоумения.

– Я не позволю тебе обращаться со мной, как твой отец обращался со своими женщинами. – Заметив его непонимающий взгляд, она добавила: – Ты, конечно, знал о его любовницах.

– Я не был ни глухим, ни слепым, ни полной тупицей, чтобы этого не знать, – ответил он резко. – Но при чем тут мой отец, черт возьми? Я не собираюсь делать тебя своей любовницей, а просто хочу обеспечить нашу дочь. – Неужели ты не понимаешь, что делаешь? Сначала покупаешь шикарный дом Эми, теперь хочешь меня поселить в этом особняке.

Скотт отвернулся и, ударив кулаком по двери, закричал на Люси, отчего она в испуге вздрогнула.

– Черт возьми, Люси, ты что, решила довести меня до сумасшествия меньше чем за неделю?

Она молча смотрела на него, слезы безостановочно текли по ее щекам.

– Но ведь это правда, Скотт. Только из чувства вины ты предлагаешь мне этот дом.

– Проклятие! Почему я должен испытывать чувство вины? – заорал он, и его слова эхом огласили весь дом. – Я был в коме. Я был не в состоянии принимать решения, которые перевернули всю нашу жизнь.

Скотт схватил голову руками, не в силах уяснить, поймет ли он когда-нибудь ее.

– Все верно. Это я уехала, я держалась подальше от этого города пятнадцать лет. Ты тут ни при чем, Скотт. Ты ничем не обязан нам, а потому не надо было выписывать из Джонсонвилла щенка или покупать этот огромный дом.

Скотт как-то сразу весь поник. Он подошел к камину и сел в кресло.

Вид у него был измученный и грустный.

– Хорошо, Люси, – сказал он упавшим голосом. – Твое упрямство невозможно сломить.

При взгляде на поникшую фигуру Скотта, сгорбившегося у камина, у Люси сжалось сердце и словно тяжелый камень лег на душу. Было бы так просто принять его щедрый подарок, но однажды она уже получила подношение и на себе испытала, чего оно стоило.

– Я подожду тебя в машине, – сказала Люси и тихонько выскользнула за дверь.

До «Рестфул вэлли» они ехали в молчании. День стоял сумрачный из-за непрекращающегося дождя. Люси видела, что Скотт был расстроен, сидел, сжав зубы, глядя на дорогу тяжелым, опустошенным взглядом.

Остановив машину на автостоянке у санатория, он молча ждал, когда она выйдет.

– Не сердись на меня, – попросила Люси.

Он даже не взглянул на нее.

– Ты эгоистка, – сказал он. – Я хотел, чтобы моя дочь жила в доме, где ей не пришлось бы делить спальню с матерью и спать под дырявой крышей. Но помешала твоя чертова гордость. – Он наконец посмотрел на нее, и она увидела в его глазах боль, смешанную со злобой. – Скажи, почему ты охотно взяла деньги у моего отца и с таким упорством отбиваешься, когда их предлагаю я?

Люси почувствовала такую боль, словно он вонзил нож в ее грудь. О, как она в эту минуту пожалела, что вернулась в Шейд-Три! Надо было настоять, чтобы мать переехала к ним в Атланту.

– Тогда я была в отчаянии. С тех пор я научилась полагаться только на себя саму, – упрямо сказала она.

Скотт с сожалением покачал головой.

– Ты мне больше нравилась, когда была беззащитной, Люси. Тогда ты нуждалась во мне.

– Ты прав, когда-то я отчаянно нуждалась в тебе. Но нас насильно разлучили, и мне пришлось нелегко, прежде чем я научилась рассчитывать только на собственные силы.

Говоря это, Люси чувствовала, какая непримиримая борьба происходит в ее душе. Она по-прежнему с большой нежностью относилась к нему, возможно, даже любила его, но при этом хотела оставаться независимой. Она желала быть с ним, делить с ним все, что свойственно разделять любовникам, и все-таки оберегала ту часть себя, которую с таким трудом создавала все эти годы. Она верила в свою самостоятельность, знала, что может положиться на себя. Всегда и во всем.

Не взглянув на него, Люси открыла дверцу и вышла из машины. Медленным шагом она направилась к своей машине. Падавшие на лицо холодные капли дождя смешивались с горячими слезами, бежавшими по ее щекам.

В следующую субботу Люси поехала в магазин стройматериалов и купила несколько банок бежевой краски и все необходимое для покраски комнаты. Приехав домой, она стала выгружать из машины свои покупки, а мать наблюдала за ней, держа на руках Чемпа. Щенок был, как маленький ребенок, который постоянно требовал к себе внимания. Он отказался спать в коробке, которую Лоретта приготовила ему, предпочтя кровать Келли.

– Что ты собираешься красить? – спросила Лоретта.

– Гостиную и прихожую.

– Да, не мешает их обновить, – заметила Лоретта. – Я уж и не помню, когда в последний раз их красили. С удовольствием помогу тебе, если смогу хоть на пять минут освободить руки от этой крохи.

– Спасибо. Твоя помощь будет очень кстати. Где Келли?

– Заезжал Скотт узнать, не хочет ли она поехать с ним и Джефом в кино, я подумала, что ты не будешь возражать, и отпустила ее. Они вернутся к шести часам.

Люси удовлетворенно кивнула.

– Прекрасно, – сказала она, благодарная Скотту за то, что их разногласия не мешают ему проводить время с Келли. – Ты не поможешь мне прикрыть мебель какими-нибудь старыми тряпками?

– Подожди, может быть, я смогу сначала уговорить Чемпа поспать.

Лоретта ушла в спальню Люси и Келли. Через несколько минут она вернулась и приложила палец к губам.

– Он свернулся клубочком на подушке Келли и сразу уснул, – сказала она.

Люси с грустью покачала головой.

– Как ты не понимаешь, что вы с Келли растите из него неженку.

– Он же как малый ребенок, – покачала головой Лоретта.

– Чемп – собака. И незачем тебе и Келли вскакивать по ночам, чтобы напоить его теплым молоком.

– Ну что в этом такого? Желудочек у него такой маленький, Люси. Много он съесть не может, поэтому-то бедняжка и просыпается по ночам от голода.

Люси тяжело вздохнула. На днях она зашла в кухню и увидела, что Чемп сидел на куче подушечек у стола и его кормили с ложечки.

– Неженка, – повторила она. – Вы точно вырастите из него избалованного пса.

Лоретта фыркнула.

– Кто бы говорил. Я сама видела, как ты подмешивала овсяную кашу в его сухой корм.

Добродушно обмениваясь репликами, они прикрыли мебель тряпками и клеенкой. Боясь разбудить Чемпа, Люси на цыпочках зашла в спальню, переоделась в старые джинсы и рубаху, а затем стала застилать пол газетами, чтобы не испачкать краской. Наконец она открыла банку с краской и тщательно перемешала ее содержимое.

Через несколько минут женщины принялись за дело. Работа у них спорилась: Люси красила валиком, а Лоретта докрашивала углы кистью. Мать включила радио на небольшую громкость, чтобы веселее работалось под музыку, и они, тихонько напевая и болтая, проворно продолжали красить.

Лоретта поведала ей слухи, которые распространялись на заводе: кто с кем не ладит, кто получил повышение по службе, у кого с кем роман. Люси рассказала несколько забавных историй из жизни санатория, в том числе и случай, когда в постели одной из пациенток застали мужчину, тоже пациента.

– Самое забавное, что он импотент, – сказала она.

Сделав небольшой перерыв, чтобы выпить по чашечке кофе, они продолжили работу, не обращая внимания на то, как бежит время.

– Как хорошо, что вы с Келли переехали ко мне, – сказала Лоретта. – Пока был жив отец, я даже друзей по церковной общине не могла пригласить домой, потому что не знала, будет ли он пьян или нет. – Она вздохнула. – Время летит быстро, и теперь, оглядываясь в прошлое, я понимаю, как бездарно прошла моя жизнь, и от этого хочется плакать.

Люси кивнула. Она хорошо понимала мать, потому что сама была всему свидетельницей.

– Знаешь, а ведь однажды я пыталась бросить его, – продолжала Лоретта. – Ты была еще совсем маленькая, только начинала ходить, поэтому не помнишь. В тот день я сказала себе: «Хватит, натерпелась!» и купила билет на автобус.

Люси с удивлением посмотрела на мать.

– Я копила деньги несколько месяцев, экономя по два-три доллара на хозяйственных нуждах. Мы остановились в Мейконе в штате Джорджия. Я нашла работу в небольшом бакалейном магазинчике. Профессии-то у меня никакой не было. Наняла девушку присматривать за тобой, пока была на работе, за это я отдавала ей почти все деньги, что сама зарабатывала. Мы чуть не умерли с голоду. Да и она оказалась никудышней няней. Приду с работы, а дома грязно, ты неухоженная. Доходило до того, что я ей горло готова была перерезать.

Прошел месяц, и вдруг заявился Дарнел и заявил, что он бросил пить и стал другим человеком. Я согласилась дать ему еще один шанс. Естественно, он вернулся к своим пагубным привычкам, но после тяжелой жизни, что я хлебнула в Мейконе, мне стало страшно даже подумать о том, чтобы снова покинуть дом, хотя существование под одной крышей с мужем было настоящим кошмаром. – Она на минуту замолчала. – И все-таки не могу сказать, что жизнь моя прошла впустую, – продолжила она. – Бог не зря посылает нам испытания. Из них всегда можно извлечь урок.

– И чему же, интересно, научила тебя жизнь с Дарнелом? – спросила Люси.

Лоретта отложила кисть и задумалась.

– Может быть, смирению? Если бы я вышла замуж за богатого, то, возможно, уделяла бы слишком много внимания материальным ценностям, а о душевных не думала. Я была бы так поглощена земной жизнью, что не готовилась бы к жизни иной. – Она улыбнулась, но выражение лица оставалось печальным. – Жизнь с Дарнелом научила меня заботиться о загробной жизни.

Люси подумала, чему она научилась за пятнадцать лет. Единственное, что приходило на ум, так это независимость и уверенность в себе. Она с болью вспомнила слова Скотта о том, что он предпочитал прежнюю Люси, которая зависела от него во всем, включая ее собственное счастье. Нет, оставаться прежней у нее не было ни малейшего желания. Возможно, их до сих пор влечет друг к другу, возможно, в какие-то моменты они становились сентиментальными и желали повернуть время вспять. Но прежние отношения между ними невозможны, да она и не желала к ним возвращаться.

Звук подъехавшей машины напомнил им, что был уже седьмой час. Через минуту в дом вошла Келли в сопровождении Скотта и Джефа. В руках она несла коробку с пиццей.

– Осторожно! – предупредила Лоретта. – Краска на стенах еще не просохла.

– О, бабуля, как стало красиво, – воскликнула Келли.

Ее голос, очевидно, донесся до спальни, потому что они неожиданно услышали тявканье Чемпа.

– Должно быть, он проснулся, – сказала Лоретта. – Если его не выпустить, то он рассердится.

Келли кивнула.

– Надеюсь, после этого он проспит всю ночь. Эти еженощные кормления щенка не дают мне выспаться. – Она сунула мальчику коробку с пиццей и побежала в спальню.

Джеф с восхищением смотрел на проделанную работу. Скотт и Люси обменялись взглядами, но она не разобрала, какие именно чувства выражались у него на лице. Он перевел взгляд на Лоретту.

– Почему вы не сказали нам, что собираетесь заняться покраской? – спросил он. – Джеф и я с радостью помогли бы вам. Верно, Джеф?

– Да, правда, пап. – Мальчик с сомнением посмотрел на него, с трудом скрывая свое удивление.

– Уж не запах ли пиццы я чую? – с надеждой спросила Лоретта.

– Совершенно верно. Почему бы тебе не отнести ее в кухню? – обратился Скотт к сыну, который так и стоял, прижимая к себе коробку с пиццей. – Я не знал, пообедали вы или нет, вот и заехали по дороге и купили ее.

– Ты принес пиццу в этот дом? – строго спросила Люси. – Тебе же известно, Скотт, что маме нельзя есть подобную пищу.

– Эту, я думаю, можно, – умоляющим голосом проговорила Лоретта.

– Я специально попросил сделать овощную пиццу и положить как можно меньше сыра, – сказал Скотт. – Сожалею, Лоретта, – добавил он и подмигнул ей.

Люси спустилась со стремянки.

– Что ж, один кусочек, думаю, ей не повредит, – смилостивилась она.

Лоретта засияла от радости.

– Надеюсь, Скотт и Джеф присоединятся к нам.

Скотт бросил вопросительный взгляд на Люси. Было видно, что он ждет ее приглашения.

– Не хотелось бы навязываться вам, – сказал он.

– Не глупи, – ответила Лоретта, явно не заметившая натянутости между дочерью и Скоттом. – Вы с Джефом нам не чужие. В моем доме вы всегда желанные гости. – Она посмотрела на Люси. – Ведь это так?

Люси согласно кивнула, но на Скотта не посмотрела.

– Конечно.

Келли вернулась, держа на руках Чемпа и бормоча ему ласковые слова, в то время как щенок лизал ее лицо.

– Он по мне соскучился, – сообщила она с довольным видом.

Пока женщины отмывали руки от краски, Скотт принес на кухню стулья, чтобы всем хватило мест за столом. Затем Лоретта достала тарелки и салфетки, а Люси приготовила стаканы для чая со льдом.

– Келли, дорогая, пожалуйста, не садись за стол с Чемпом, – попросила Люси.

– Но, мама, ты же знаешь, что он терпеть не может, когда я выпускаю его из рук, – умоляюще взглянула на нее дочь.

– Пора ему привыкать к хорошим манерам.

– Моя мама всегда разрешает Аби сидеть у нее на коленях во время обеда, – сказал Джеф.

Люси улыбнулась, припомнив, как Аби уютно устроилась у нее на коленях во время обеда в доме Скотта.

– Знаю, но каждый поступает по-своему, а мне не хотелось бы, чтобы у Чемпа это вошло в привычку.

– Твоя мама права, – неожиданно поддержал ее Скотт. – Сама видела, как непристойно ведет себя Пеппер. Если бы я сразу занялся его воспитанием, то сейчас с ним бы не было хлопот.

Келли недовольно пожала плечами, но послушно отпустила щенка на пол, а тот начал визжать, подпрыгивать, просясь опять на руки.

Люси разложила куски пиццы по тарелкам, выбрав самые постные для себя и матери.

– Что за фильм вы смотрели? – спросила она, стараясь не обращать внимания на щенка, царапающего стул Келли.

– Новую картину со Сильвестром Сталлоне, – ответил Скотт, видя, что Келли и Джеф набили рот пиццей.

– Ты проводишь с Джефом все выходные? – спросила Лоретта.

Скотт кивнул.

– Он бывает у меня по выходным, и лето мы проводим вместе. Среди недели я тоже встречаюсь с ним, когда выкраиваю время, и мы вместе обедаем. Нам бывает приятно просто встретиться и поболтать.

– Это хорошо, – одобрительно кивнула Люси.

– Кстати, я не забыл о кровельщике и, думаю, нашел вам подходящего.

– Надеюсь, он недорого возьмет, – проворчала Лоретта.

– Да, он воплощенное бескорыстие.

Люси с подозрением посмотрела на него.

– Кто же он?

– Я.

– Ты? – фыркнула она.

Келли и Джеф перестали жевать, воцарилась тишина, которую нарушал лишь громкий визг щенка.

– А чем, собственно, я вам не подхожу? – спросил Скотт, откидываясь на спинку стула и с усмешкой поглядывая на Люси.

– Ты же не знаешь, как чинить крышу.

– Кто сказал, что я не знаю? За время учебы в колледже я занимался разного рода ремонтом.

– Скотт, не пытайся уверить меня, что зарабатывал себе на учебу в колледже, – сказала Люси, едва сдерживая улыбку. – Ты, сын Обри Баффорда?

Он помрачнел.

– Да, отец оплачивал мою учебу, Люси. Но на все карманные расходы я зарабатывал во время летних каникул.

Все молчали, и Люси вдруг поняла, что в их глазах она выглядит так, словно подкалывала его. Она почувствовала, что краснеет.

– Извини, я вовсе не хотела намекать… Впрочем, это неважно. Просто я не хочу, чтобы ты разбился, упав с крыши, или покалечился, вот и все.

Они опять принялись за еду. Люси настояла, чтобы Скотт попробовал кусочек постной пиццы.

– Пицца действительно хороша, – вздохнула Лоретта. – После того, как Люси начала преследовать меня, заставляя соблюдать диету…

– Я не преследую тебя, мама, а лишь ограничиваю.

– Так вот, хочу сказать, что после этого я научилась готовить по-другому, – продолжала Лоретта. – Моя мать приучила меня приправлять все жиром. Мне и в голову не приходило, что для здоровья полезнее готовить без него. С гордостью могу сказать, что со времени приезда Люси я похудела на восемь фунтов.

Люси, обрадованная этой новостью, обняла мать.

– То-то мне показалось, что ты стала стройнее. Почему ты до сих пор молчала об этом?

– Не хотела поднимать шум.

– Примите мои поздравления, Лоретта, – сказал Скотт, шутливо поднимая стакан с чаем.

Келли с одобрением посмотрела на бабушку и подняла вверх большой палец. Затем схватила Чемпа на руки и позвала Джефа пойти смотреть телевизор.

– Не испачкайтесь краской, – предупредила Люси.

– Так вы не возражаете, если я приду завтра и займусь крышей? – спросил Скотт. – По прогнозу синоптиков, завтра будет солнечно.

Откровенно говоря, Люси думала, что они совершили ошибку, согласившись с его предложением. Конечно, она не могла не оценить его благородный жест, но считала, что было бы лучше как можно меньше времени проводить со Скоттом. Он хотел часто видеться с Келли, и это было прекрасно, но для самой Люси было бы легче не попадаться ему на глаза, когда он приходил в их дом.

– Солнечно, но холодно, – сказала она, пытаясь отговорить его.

Он улыбнулся, поняв ее намек.

– Да, похолодает градусов до двадцати восьми, – пошутил он. – Придется отыскать теплое белье.

– А ты сможешь найти все необходимое для починки крыши?

– Я заеду в магазин стройматериалов и все прихвачу.

– Как это мило с твоей стороны, Скотт, – сказала Лоретта, вставая и начиная убирать посуду со стола. – Что скажешь, Люси?

Она поймала его взгляд на себе.

– Да, очень любезно, хотя я уверена, что Скотт мог бы найти на воскресенье занятие поинтереснее.

Он заметил в ее глазах вопрос. Без сомнения, Люси решила, что он сошел с ума, предлагая самому чинить крышу, когда мог спокойно оплатить работу кровельщика. Он и сам так считал, но был уверен, что она никогда не разрешила бы ему выкладывать за это деньги, а с другой стороны, он не мог допустить, чтобы они продолжали жить под дырявой крышей.

– Я собираюсь варить кофе, Скотт, – сказала Лоретта. – Выпьешь чашечку?

Он чувствовал, что Люси хочется поскорее от него избавиться. Она, конечно, и словом об этом не обмолвилась, но настроение у нее изменилось, во всем ее облике сквозила холодность.

– Нет, спасибо, Лоретта. Мне надо еще просмотреть кое-какие документы, пока Джеф уткнется в свой любимый телевизор.

– Ну что же, еще раз спасибо за пиццу, – поблагодарила она. – Мы хотим в ближайшее время устроить обед для тебя и Джефа.

Люси прошла с ним в гостиную, где подростки смотрели телевизор.

– Да, Скотт, вот что я хотела сказать насчет починки крыши… – начала было Люси.

– Не надо делать из этого проблему, Люси. Я взялся за это, как говорится, «по-соседски».

– Мне не хочется, чтобы ты думал, будто я эксплуатирую тебя.

Он улыбнулся.

– Ты просто хочешь доказать, что не нуждаешься во мне. Я вижу тебя насквозь, Люси Одам. – Скотт повернулся к детям. – Джеф, пора домой.

Мальчик посмотрел на него через плечо.

– Ну, пап, нельзя подождать еще немного? Классный сериал показывают.

Тем не менее он послушно встал и надел куртку.