Текст книги "Запоздалая свадьба"

Автор книги: Шарлотта Хьюз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Люси, увидев смену выражений на его лице, встревожилась.

– Скотт! С тобой все в порядке?

– Чего ты хочешь? – спросил он сурово.

Она удивленно подняла брови. Скотт явно был в дурном настроении и, видимо, не испытывал желания разговаривать с ней. Она подошла к креслу, стоявшему перед его столом.

– Могу я присесть?

Он кивнул и тоже сел.

– Перейду прямо к делу, – сказала она. – Тебе известно, что у твоего сына есть подружка?

Скотт посмотрел на нее с недоумением, не понимая, какое это имеет отношение к ней.

– Джеф упоминал, что ему нравится какая-то девочка из школы, но я не расспрашивал его. Уверен, что он сам все расскажет, когда посчитает нужным. А почему, собственно говоря, тебя заботит мой сын?

– Его подружка – Келли. Наша дочь.

– Да? – Скотт провел рукой по волосам, затем передернул плечами. – Господи, они еще совсем дети. Какое имеет значение, что они встречаются?

– Думаю, ничего нет хорошего в том, что они вообразили себя влюбленными. Представляю, как они будут смущены, когда узнают правду. Ребята в школе начнут дразнить их.

– И насколько они близки? – поинтересовался Скотт.

– Он провожает ее в школу и из школы, они подолгу болтают по телефону.

– Следовательно, ты предлагаешь, чтобы мы вмешались в их отношения, пока дело не зашло слишком далеко?

– Совершенно верно. И мне кажется, что мы вместе должны рассказать им правду. В городе есть кафетерий. Мы можем встретиться там сегодня вечером и все открыть. Если, конечно, ты готов к этому.

Скотт немного нервничал, представляя свою первую встречу с Келли, но понимал, что поступит честно, открыв ей правду. Захочет ли она после этого поддерживать с ним отношения, пусть решит сама, хотя он надеялся, что ее решение будет положительным.

– Ты обдумала, что мы скажем? – спросил он.

– По-моему, главное – быть честными и откровенными.

При этих словах Скотт неожиданно улыбнулся.

– Немного поздно, Люси, не так ли? Я имею в виду, что девочке уже пятнадцать лет. Не думаю, что ты ей рассказывала обо мне, даже если действительно считала меня умершим.

– Нет, рассказывала. Я сказала ей, что ты умер, как и думала сама. Если я упустила кое-какие детали, то на это у меня были свои причины. В то время я считала их достаточно вескими.

Он встал и оперся руками о стол.

– А тебе не приходило в голову, были ли они вескими для Келли?

– Конечно, приходило. Но ты не можешь упрекнуть меня в том, что я держала ее в полном неведении.

– Что конкретно ты рассказала ей?

Люси какое-то время сидела молча, теребя край свитера.

– Что мы были женаты совсем недолго…

– Еще одна ложь.

– Я не хотела, чтобы она узнала, что родилась вне брака. Разве это плохо?

– А как ты объяснила, что вы обе носите твою девичью фамилию?

– Просто сказала, что вернулась к девичьей фамилии после твоей смерти, чтобы не мучиться от постоянных напоминаний о тяжелой утрате.

На застывшем, как маска, лице Скотта не отражалось никаких эмоций.

– Продолжай.

– Я рассказала ей, что ты умер сразу после автокатастрофы, что, как я знала, было правдой. Я вставила в рамку твою школьную фотографию и поставила на тумбочку у ее кровати, чтобы она знала, как ты выглядел.

– Надо же, какая забота. – Он обошел стол и присел на его край напротив ее кресла. – И ей не любопытно было узнать еще что-то? Например, кто ее дедушка и бабушка, есть ли тети, дяди и другие родственники с отцовской стороны? Что ты сообщила ей о своем папаше?

– Конечно, она интересовалась этим, но я сказала, что не была в близких отношениях с твоей семьей, а со своим отцом не хотела поддерживать абсолютно никаких связей. – Люси помолчала. – Пойми, Скотт, к тому времени, когда Келли подросла, чтобы задавать подобные вопросы, мы достаточно хорошо устроили нашу жизнь. И в Атланте у нас было много друзей.

– И ты за все это время не вышла замуж и не имела любовника? – спросил Скотт.

От удивления она открыла рот.

– К чему этот вопрос?

– Я имею право знать, в каких условиях росла моя дочь. Занималась ли ее мать воспитанием дочери или меняла любовников одного за другим?

Люси в негодовании вскочила с кресла.

– Разговор окончен, – сказала она. – Мне следовало бы знать, что мы не можем разговаривать по-хорошему.

Он тоже встал, и они так близко оказались друг к другу, что Люси чувствовала тепло его груди, запах лосьона, видела каждую пору на его красивом лице. Но она не отступила, не желая поддаться его преимуществу. У нее лишь мелькнула мысль, сознает ли он свое преимущество.

– Нет, разговор кончится, когда я решу, что он исчерпан, – жестко сказал Скотт. – В конце концов, ты его начала первой.

Люси пыталась успокоиться. Ее ноги упирались в кресло, что не давало возможности отступить назад. С дрожью в голосе она произнесла:

– Я пришла поговорить о дочери, а ты упорно хочешь превратить разговор в боксерский бой…

Он с невинным видом развел руками.

– Я всего лишь хочу выяснить, как воспитывалась моя дочь. Разве отец поступает несправедливо, задавая подобные вопросы?

– Ты хорошо меня знаешь, Скотт.

– Когда-то знал, детка. Теперь мы практически чужие люди.

– Ты сам в это не веришь. Что же касается вопроса, росла ли наша дочь в нормальной атмосфере, то ответ на него – да. Но думаю, тебя интересует вовсе не это, а то, спала ли я с другими мужчинами последние пятнадцать лет. Но это, черт возьми, не твое дело. – Она повернулась, чтобы уйти.

Скотт схватил ее за плечо.

– Стой!

Движением плеча Люси сбросила его руку и повернулась к нему лицом.

– Что значит «стой»? Какое ты имеешь право мне приказывать?

Он нервным движением вскинул руки и провел по волосам. Ее лицо пылало гневом, и Скотт понимал, что заслужил подобную реакцию с ее стороны. С какой стати он стал расспрашивать о ее сексуальной жизни да еще приказывать, будто имел на это право? «Возьми себя в руки», – сказал он мысленно себе.

– Черт возьми, Люси, в твоем присутствии я совершенно теряю самообладание.

Она вздернула подбородок.

– Это заметно. Не успею я открыть рот, как ты готов вцепиться мне в горло. Если так будет продолжаться и дальше, я не представляю, как мы сможем общаться, чтобы решать вопросы, связанные с Келли.

Он сел в свое кресло за столом и удрученно посмотрел на нее.

– Я чувствую себя так, словно весь мир перевернулся. Думал, моя злость к тебе улеглась, но при одном взгляде на тебя она опять поднимается откуда-то из глубины моей души. – Скотт не спускал с нее глаз. – Она всегда со мной, Люси, уже целых пятнадцать лет.

Она почувствовала, что к глазам подступают слезы.

– Жаль, что ты чувствуешь ненависть ко мне, Скотт. Меня вынудили принять решение, которое ни одна семнадцатилетняя девушка не смогла бы принять. Я была поставлена перед фактом. Как я уже говорила, мы не можем изменить прошлое. Надо смотреть в будущее. Тебе еще не поздно стать хорошим отцом для Келли, но этого не случится, пока ты не научишься контролировать тех чувств, которые испытываешь ко мне. Я не хочу, чтобы Келли была свидетельницей наших ненормальных отношений. Если ты собираешься видеться с ней, то я настаиваю, чтобы ты относился ко мне с уважением.

– Ничего подобного. Не обязан и не буду, – сказал он с угрозой в голосе. – Келли – моя дочь, и я имею право видеть ее. Можешь не сомневаться, если понадобится, я обращусь в суд, чтобы добиться этого.

В его глазах было столько злобы, что она пожалела о том, что вообще рассказала ему о ребенке, которого они произвели на свет. Он был таким же жестоким и мстительным, как и отец.

– Твое имя не вписано в свидетельство о рождении, Скотт, – холодно сказала она. – Ты ничего не сможешь доказать.

Он откинул назад голову, словно получив удар в лицо, затем вскочил с кресла.

– Что? – Скотт потряс головой, как бы приходя в себя от удивления. – Что значит, не вписано? Кого же ты вписала как отца?

– Никого. Я боялась, что твой отец передумает и отберет у меня Келли. Поэтому я решила вписать только самые необходимые данные.

Скотт приложил ладонь ко лбу и закрыл глаза.

– Час от часу не легче, – сказал он, затем скрестил руки на груди и пристально посмотрел на нее. – Я могу получить судебное разрешение на проведение анализа крови для доказательства своего отцовства, – с угрозой в голосе произнес Скотт. Люси вздрогнула.

– Я буду бороться с тобой до конца. В конце концов, я не прошу, чтобы ты платил алименты. Я сама в состоянии содержать Келли.

Он мрачно посмотрел на нее.

– Ты хотя бы представляешь, сколько будет стоить твоя борьба, если дело дойдет до суда? Поправь меня, если я ошибаюсь, но я не верю, что тебе по карману нанять команду адвокатов, чтобы бороться со мной, – усмехнулся Скотт.

– Ты рискнешь затеять вокруг моей дочери весь этот цирк? – спросила она холодно и скрестила руки на груди. – Что ж, давай начинай, Скотт. Я же сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить Келли, как делала это всегда.

Он медленно, тяжело вздохнул.

– Хорошо, ты выиграла этот раунд, Люси, – признался он. – Обещаю вести себя как образцовый джентльмен в присутствии дочери. И вовсе не потому, что ты этого заслуживаешь, а потому, что я намерен показать хороший пример Келли.

Она понимала, чего стоило ему признать свое поражение.

– Спасибо.

– Не за что меня благодарить. Мы еще не закончили наш разговор.

Люси насторожилась.

– Что ж, продолжай.

Посмотрев на нее, он вынужден был признать, что она заслуживает уважения; характер у нее действительно был твердым. В семнадцать лет она боялась его отца и потому покинула город, но будь сегодня жив отец, то едва ли он сумел запугать ее. Холодная непреклонность в ее взгляде говорила о том, что Люси умеет теперь постоять за себя и настоять на своем.

– Я согласен на встречу, – сказал он наконец. – Но говорить с Келли и Джефом в людном месте не хочу. Разговор может оказаться излишне эмоциональным. – Скотт задумался, тщательно взвешивая неожиданно пришедшую в голову мысль. – Почему бы вам не приехать ко мне домой? Там бы мы и сообщили им новость. С глазу на глаз. – В глубине души он надеялся, что в стенах родного дома будет чувствовать себя менее уязвимым в том случае, если дети воспримут новость неприязненно.

Люси не сомневалась, что в его доме ей будет не по себе, но спорить с ним по мелочам не хотела.

– К какому времени нам с Келли подъехать? – только и уточнила она.

– Часам к четырем. Келли и Джеф могут поплавать до обеда.

– Погода для этого довольно холодная, – возразила Люси.

– Бассейн у меня закрытый, а на систему подогревания воды я потратил уйму денег. После того, как отец умер от сердечного приступа, я понял, что надо держать себя в хорошей форме.

Она невольно перевела взгляд с его лица к широкой груди и сильным плечам, отметив про себя его прекрасное физическое состояние. Хотя он был мужчиной крупным, но в талии тонким и гибким, а бедра и ноги у него были стройные и мускулистые. Люси покраснела, когда он заметил, что она рассматривает его.

– Ты живешь там же, где и прежде? – спросила она, от смущения забыв, что он только что говорил о бассейне. Насколько она помнила, бассейн при особняке Баффордов был размером с олимпийский.

– Нет, в нашем старом доме живет Майк. У него большая семья, а в особняке просторно. Мой дом за городом. – Он взял лист бумаги и написал адрес. – Не забудь сказать Келли, чтобы взяла купальник с собой. – Скотт протянул ей адрес и посмотрел холодным, внимательным взглядом. – До встречи.

– Мы приедем, как договорились, – сказала она.

Они замолчали, почувствовав, что говорить больше не о чем.

Подходя к двери, Люси обернулась.

– Не подскажешь, где мне найти маму? – спросила она.

Он хотел объяснить, но передумал.

– Лучше я сам провожу тебя туда.

– Не стоит, я сама найду дорогу, – возразила Люси.

Но он уже встал и направлялся к ней, держа в руке отчет, который изучал до ее прихода.

– Я все равно иду в ту же сторону, – бросил Скотт небрежно, чтобы у нее не возникло подозрение, что он делает ей одолжение, но тут же мысленно обругал себя за подобное ребячество.

Открыв дверь, он пропустил ее вперед. Люси следовала за ним неохотно, будто ее сдерживало желание сказать ему что-то еще. О чем именно – ему оставалось только догадываться, но он горячо надеялся, что она не решится подбросить ему очередную «бомбу».

Скотт уверенно вел ее по лабиринту коридоров, и она была благодарна ему, понимая, что ее блуждания могли бы окончиться впустую. Когда они наконец добрались до рабочего места Лоретты, то Люси увидела, что мать сидит за обшарпанным столом в крохотной комнате и разговаривает с рабочим.

Лоретта краем глаза заметила Люси и Скотта и немного растерялась. Записав что-то на бланке, она отдала его рабочему, и тот вышел.

– Вот ее рабочее место, – сказал Скотт, кивком головы поприветствовав Лоретту. – Найдешь обратную дорогу? – обратился он к Люси, задержавшись на пороге.

– Конечно, спасибо, – сказала она не совсем уверенно.

Люси никогда не предполагала, что завод такой огромный. Она подошла к столу матери.

– Вот твое лекарство. Ты забыла принять его утром.

– Да, верно. Но как ты узнала? – удивленно спросила Лоретта.

– Я слежу за этим.

Лоретта с грустным видом покачала головой.

– Люси, неужели тебе нечего больше делать, как пересчитывать таблетки, чтобы убедиться, принимала ли я их?

– Да, меня волнует все, что касается твоего здоровья. Что это у тебя в пакете? – Она указала на пакет, лежавший на столе.

– Это? – Лоретта взяла пакет, открыла ящик стола и поспешно сунула его туда. – Ничего особенного.

Люси открыла ящик стола и вынула пакет, несмотря на протесты матери. Заглянув внутрь, она с осуждением воскликнула:

– Кексы! Как ты можешь быть такой легкомысленной, мама!

– Я проголодалась, – жалобно проговорила Лоретта. – Не могу же я питаться одними овощами и водой!

Люси молча с укором смотрела на мать.

– О, ради Бога! – воскликнула Лоретта, выхватив у нее пакет и бросив его в корзину для мусора.

Люси улыбнулась.

– Я горжусь тобой.

Лоретта, тотчас забыв об еде, озабоченно взглянула на дочь.

– Может быть, я вмешиваюсь не в свое дело, но что происходит между тобой и Скоттом?

– Сегодня вечером мы с Келли обедаем у него дома. Мы решили рассказать правду Келли и Джефу.

– Самое время, надо сказать, – проворчала Лоретта, посматривая исподтишка на пакет с кексами в мусорной корзине.

В комнатку вошел рабочий и протянул Лоретте бумагу. Она сверила ее с пачкой документов, лежавших на столе. Зазвонил телефон.

– Пойду, пожалуй, – сказала Люси.

Лоретта кивнула и, послав ей воздушный поцелуй, подняла трубку телефона.

Люси направилась к двери, но затем вернулась, достала из корзины пакет с кексами и, прихватив его с собой, вышла из комнаты.

4

Келли обрадовалась, узнав, что отец Джефа Баффорда пригласил их на обед. Она надела лучшие свои брюки и любимый свитер, купленный на деньги, которые заработала сама, приглядывая за детьми в отсутствие их родителей. Люси решила не наряжаться, чтобы Скотт не подумал, что она придает его приглашению особый смысл. Она надела джинсы, футболку, а сверху накинула фланелевую рубашку.

– Ты одеваешься лучше, когда выносишь мусор, – заметила Келли, когда они выходили из дома.

– Мистер Баффорд сказал, что все будет по-домашнему, – успокоила она дочь. – Кроме того, именно тебе предстоит сегодня блистать.

Этот ответ, казалось, удовлетворил Келли.

– Должно быть, я действительно очень нравлюсь Джефри, если он сумел уговорить отца пригласить нас, – сказала она.

Глаза ее блестели от восторга, но Люси чувствовала, что дочь немного волновалась. Она вспомнила, как Скотт впервые пригласил ее домой, чтобы познакомить с родителями. Они держались с ней вежливо, но презрительные взгляды, которые бросал на нее Обри, не оставляли сомнений, что он считал ее не своего поля ягодой. Позже он запретил сыну встречаться с ней, поэтому они прибегали ко всевозможным уловкам, чтобы побыть вместе.

– Ты знаешь, родители Джефа разведены, – сказала Келли, когда они были уже в пути, – но они хорошо ладят между собой. По крайней мере, так говорит Джеф.

Люси кивнула.

– Это хорошо, – сказала она, не найдя, что еще ответить, хотя чувствовала, что дочь ждала чего-то большего. – Ради детей родителям порой приходится скрывать свои чувства.

В этот момент она почувствовала себя лицемеркой. Ни ей, ни Скотту до сих пор не удавалось скрывать свои чувства. С первой минуты встречи они только и делали, что трепали друг другу нервы. Ей непременно надо заставить его понять, как важно забыть старые обиды и огорчения и думать о будущем дочери. Но больше всего ее сбивало с толку то, что Скотт и его бывшая жена, несмотря ни на что, ладили между собой, в то время как они и пяти минут не могли пробыть рядом, чтобы злоба и досада не закипали в них.

Возможно, она слишком торопилась. В конце концов, Скотт только что узнал о существовании Келли. Годами он ненавидел женщину, которая, как внушил ему отец, бросила его. Теперь от нее зависело суметь убедить его, что ее поступок был вынужденным. Конечно, добиться взаимопонимания в одночасье невозможно, но они должны постараться и тогда, вероятно, смогут хотя бы частично вернуть доверие друг к другу и дружбу. Она готова была пойти на это ради Келли. Все эти размышления не мешали ей вести машину по давно забытым дорогам и замечать изменения, которые произошли за время ее отсутствия в городе.

– Да вот же поворот, – сказала Келли, неожиданно прервав ее размышления.

Люси резко затормозила, поняв, что пропустила поворот.

– Господи, мам, что с тобой сегодня? – спросила дочь, хихикнув. – Сначала ты решаешь вырядиться как бомж, потом тормозишь так резко, что я чуть лбом в стекло не врезалась. Неудачный день, да?

– Вроде того, – пробормотала Люси. – Но не беспокойся, я не заставлю тебя краснеть за меня.

Она свернула на дорогу, густо обсаженную по обе стороны соснами, кипарисами и дубами. Еще издалека она увидела дом Скотта – одноэтажное деревянное строение с множеством окон, стоявшее на берегу озера. Сердце у нее забилось сильнее, а когда она выехала на подъездную дорожку, то казалось, что сердце готово выскочить из груди.

Не успела она припарковать машину, как откуда ни возьмись появился красивый, породистый ирландский сеттер и залаял, приветствуя их.

– Подожди, не выходи из машины. Надо убедиться, что собака не злая, – предупредила Люси дочь. Когда-то она испытала на себе укусы собаки, от которых потом пришлось лечиться.

– Мам, да это еще щенок, – сказала, смеясь, Келли и смело вышла из машины.

Дверь дома открыл Джеф и поспешил им навстречу, прикрикнув на собаку, подзывая ее к себе. Остановившись в нескольких шагах от Келли, он смущенно улыбнулся.

– Рад, что вы приехали. Ты захватила с собой купальник?

– Конечно, – ответила Келли, передавая ему сумку. – Как зовут собаку?

– Пеппер. Он дружелюбный, но очень необузданный. – Как бы в подтверждение его слов, собака подскочила к Люси и передними лапами уперлась ей в грудь. Поняв, что собаку нечего бояться, Люси рассмеялась.

Джеф оттащил собаку за ошейник.

– Пеппер, не лезь! Смотрите, миссис Одам, а то он вас всю обслюнявит.

На пороге дома появился Скотт. Не в силах сдержать охватившее его волнение, он в первую очередь обратил взгляд на дочь. Прошлым вечером на пороге дома Лоретты он лишь мельком видел ее и теперь хотел получше разглядеть. Но это могло показаться признаком невоспитанности, а в его планы не входило с первой минуты произвести плохое впечатление.

– Где же твои хорошие манеры, Джеф? – спросил он, за приветливой улыбкой скрывая внутреннее смятение. – Пригласи дам пройти в дом.

Мальчик засмеялся.

– Я пытался, пап, но Пеппер не отстает от них.

– Пеппер, на место! – скомандовал Скотт, и собака тотчас поплелась, поджав хвост, к ближайшему дереву, где легла с недовольным видом, положив голову на передние лапы.

Люси не смогла удержаться от смеха.

– Не смейся, так ты только подзадориваешь его, – сказал Скотт.

Келли посмотрела на мать.

– Это тот самый мужчина, что стоял с тобой у нашего дома прошлым вечером, – шепнула она. – Он еще заставил тебя плакать.

– Все в порядке, дорогая. Я объясню тебе позже.

– Входите, – сказал Скотт, сурово поглядывая на собаку. – Входите быстрее, пока Пепперу не наскучило разыгрывать из себя обиженного. Джефу еще не удалось как следует воспитать его, главным образом потому, что собака и минуты не может посидеть спокойно, чтобы чему-то научиться.

Люси улыбнулась.

– Вы не пробовали давать ему риталин? Я наблюдала, как это лекарство замечательно успокаивает чересчур активных щенков.

Скотт распахнул дверь, и они вошли в дом. Увидев Келли вблизи, он заметил, что она похожа на него, особенно глаза и рот, а вот нос девочка унаследовала у Люси – небольшой и чуть вздернутый.

– Проходи, Келли, – пригласил он ласково. – Чувствуй себя как дома.

Люси и Келли не успели войти в гостиную, как им навстречу с заливистым тявканьем выскочил йоркширский терьер с розовым бантом на шее.

– Не бойтесь, она громко лает, но не кусается, – сказал Скотт. – Эта собака принадлежит матери Джефа, которая уехала на конференцию и оставила ее на время здесь.

– Какая хорошенькая, – восхитилась Келли и взяла собаку на руки. Терьер лизнул ее в подбородок, и все засмеялись. – А ее как зовут?

Джеф погладил собаку.

– Аби. Уменьшительное от Абигейл. Мама заплатила за нее уйму денег и нянчится с ней как с ребенком. Она такая избалованная. – Говоря это, он округлил глаза. – У нее даже есть желтый плащ для прогулок в плохую погоду.

Люси, улыбаясь, погладила шелковистую шерсть собаки, невольно удивившись про себя, почему это бывшая жена Скотта предпочла оставить любимую собаку ему, а не кому-то из родных или друзей. Конечно, этот факт ее не касался, но тем не менее вызывал любопытство.

– Я тоже хочу такую собачку, – сказала Келли, крепко прижимая к себе Аби.

– Сомневаюсь, что мы можем позволить себе купить щенка такой дорогой породы, – сказала Люси, представив себе, в какую кругленькую сумму обойдется и уход за такой собакой. К тому же она понимала, что их дом слишком мал, чтобы держать собаку. – Но если тебе очень хочется иметь четвероногого друга, то можешь взять щенка из собачьего приюта, при условии, что сначала спросишь разрешения у бабушки.

– Бабушка обязательно разрешит, – сказала девочка. – Она мне все позволяет.

Люси взглянула на Скотта.

– Ничего не могу поделать с мамой. Она окончательно избалует ее.

Скотт все это время с любопытством приглядывался к Келли.

Когда девочка неожиданно поймала его на том, что он внимательно изучает ее, он быстро перевел взгляд на сына.

– Почему бы вам не пойти переодеться, а я тем временем приготовлю напитки, – предложил он.

– Идем, – сказал Джеф Келли. – Я покажу тебе, где можно переодеться.

Девочка отдала Аби матери, и подростки ушли в другую часть дома.

Скотт выглядел задумчивым.

– Она красивая, – сказал он тихо.

Люси было приятно услышать такую оценку дочери.

– Да, я тоже так считаю. К тому ж у нее светлая голова, хотя в последние два года забита мыслями о мальчиках.

– Это доказывает, что она современная нормальная девочка.

– Хочет поступить в ветеринарную школу. Я постоянно напоминаю ей, как важно иметь хорошие отметки.

– Она производит приятное впечатление, – с удовлетворением констатировал Скотт. – Сразу заметно, что ты серьезно занималась ее воспитанием.

И на этот раз Люси осталась довольна его похвалой.

– Я всегда старалась приобщить ее к разнообразным занятиям, – продолжала Люси. – Танцы, лагеря скаутов, юношеские программы при церкви. Я считаю, чем больше ребенок занят полезной деятельностью, тем меньше у него возможности обрести дурные наклонности.

Скотт посмотрел на Люси, чувствуя, что следует как-то красноречивее выразить ей свою признательность за хорошее воспитание дочери. Но как? Охватившее его чувство вины за то, что все эти годы его не было рядом с дочерью, не давало сорваться с губ простым, искренним словам.

– Не надо, – сказала Люси.

Он удивленно поднял брови.

– Прости, я не понял?

Она сама была удивлена, что спустя столько лет все еще может легко угадывать его мысли.

– Не вини себя, Скотт. Я ничуть не сомневаюсь, что знай ты о Келли, то непременно принял бы самое деятельное участие в ее воспитании. Уж такой ты человек. Но ты ничего не знал, поэтому у тебя нет причин винить себя.

– А ты прихватила с собой купальник? – спросил Скотт, чувствуя необходимость сменить тему разговора, хотя бы на время.

Позже, когда он останется один и немного успокоится, то обдумает сложившуюся ситуацию и свои обязанности по отношению к дочери.

Люси отрицательно покачала головой.

– Я предпочитаю понаблюдать за детьми.

Впрочем, у нее возникала мысль взять с собой купальник, но после недолгих колебаний она решила этого не делать по разным причинам. Люси чувствовала себя глубоко уязвленной поведением Скотта и считала невозможным предстать перед ним полуодетой даже для такого невинного занятия, как плавание.

Они молчали, словно не зная, о чем говорить. Люси принялась рассматривать комнату, только чтобы не глядеть на него. Гостиная была уютная и изящно обставленная, обивка мягкой мебели выдержана в зелено-коричневых тонах. Фотографии в рамках стояли на столиках у дивана и на орехового дерева журнальном столике, что придавало довольно просторной и полупустой комнате домашний вид.

– Ты сам обставлял дом? – спросила она.

– Мебель мы выбирали вместе с Джефом, – ответил он, – но картины, вазы и другие безделушки решили не покупать. Не люблю набивать комнаты вещами, они только пыль собирают.

– Комната выглядит симпатично, – сказала она.

– Благодарю. – Взгляд его темных глаз был колючим и оценивающим, но не таким презрительным и настороженным, как раньше.

И вновь в комнате воцарилось молчание. Они просто сидели и смотрели друг на друга.

Люси заметила, что у рта и глаз Скотта залегли резкие складки, подчеркивавшие мужественную красоту его лица.

Он же отметил изящно очерченную линию скул, легкий румянец на щеках. Полные, красивой формы губы были розовые; распущенные, каштанового цвета волосы поражали пышностью и блеском и вызывали желание зарыться в них лицом и вдохнуть их аромат.

– Пойду приготовлю себе коктейль, – сказал Скотт, когда молчание стало невыносимым. – А что ты предпочитаешь выпить?

– Бокал вина, если можно, – попросила она.

Он послушно кивнул, и ее удивила его вежливость. Он, несомненно, пытался держать себя корректно ради детей. Люси встала и последовала за ним в просторную кухню, обставленную мебелью из светлого дуба. Держа Аби на руках, она присела у стола и наблюдала, как он готовил коктейль. Вынув бутылку белого вина из холодильника, Скотт откупорил ее и достал из буфета бокал.

– Налей мне совсем немного, – попросила она. – Я почти не пью, видимо, причитающийся на мою долю алкоголь поглотил папаша.

Скотт наполнил бокал до половины и протянул ей.

– Я хорошо понимаю тебя, – сказал Скотт.

Он помнил, как, бывало, Люси прибегала к нему в слезах из дома, где ее отец устроил очередную попойку, которая продолжалась порой несколько дней.

Люси поблагодарила Скотта и отпила глоток вина.

– У тебя красивый дом, – сказала она, чувствуя, что они разговаривают как два незнакомых человека, когда речь не касается Келли. Они ни разу не обмолвились ни о давних своих отношениях, ни о стычке, происшедшей днем. – Давно ты здесь живешь?

– Семь или восемь лет. Отец решил, что я с ума сошел, купив этот дом, так как считал, что в особняке для всех хватит места. Но я хотел иметь собственный дом.

– Я тебя хорошо понимаю, – кивнула Люси. – Уехав отсюда, я сняла комнату рядом со школой медсестер, куда я планировала поступить. Так было приятно иметь свое жилье, неважно, что размерами оно чуть превосходило кладовку. Я купила подержанную кроватку для Келли, кое-какую посуду. В этой комнатушке мы прожили три года.

– Думаю, у тебя было достаточно денег, чтобы подыскать что-нибудь получше, – бросил Скотт и тут же пожалел о невольно вырвавшихся словах, так как увидел, что она вся напряглась.

Люси только крепче сжала бокал пальцами, но промолчала.

– Я не совсем правильно выразился, – поторопился добавить Скотт. – Со слов отца я понял, что ты уехала отсюда с приличной суммой денег. Я представлял, что ты жила в одной из шикарных высоток вблизи океана без всяких забот.

– Все было совсем не так, – сказала она холодно. – Мы должны были жить экономно, пока я училась, иначе я не могла бы работать после окончания школы неполный день, что давало мне возможность проводить больше времени с моим ребенком.

– Нашим ребенком, – поправил он.

Люси посмотрела ему в глаза, силясь понять, неужели его злоба к ней не иссякнет до конца ее жизни. Почему бы не выложить ему всю правду о том, что, останься она в городе, у нее отняли бы Келли. Может быть, это признание открыло бы ему глаза и изменило его отношение к ней? В конце концов, своим молчанием она выгораживает Обри Баффорда, а он не заслужил этого после всего зла, которое сделал ей.

Однако Люси понимала, что дело не в Обри, а в том, что она щадит чувства Скотта. Да, Обри поступил с ней бессовестно, но он был отцом Скотта, скорее всего авторитетной личностью в глазах сына, а ей ни в коей мере не хотелось лишать Скотта его иллюзий. Она по себе знала, что значило стыдиться отца.

Скотт заметил печаль в ее глазах и мысленно отругал себя за свою твердолобость. Она была права. Действительно, стоило Люси открыть рот, как он был готов вцепиться ей в горло, но сейчас очень важно сохранить хотя бы видимость хороших отношений ради детей! Им не стоит пререкаться и необходимо проявить сдержанность, если они хотят завоевать доверие детей.

Нервным движением, которое уже вошло у него в привычку, он провел рукой по волосам, встал и подошел к холодильнику. Открыв морозилку, он вынул формочку для льда и бросил кубик в свой стакан.

– Кто присматривал за Келли, когда ты посещала занятия? – спросил Скотт, возвращаясь к более безопасной теме разговора.

Улыбка на ее лице подсказала ему, что он выбрал правильный вопрос.

– Хозяйка дома, где я снимала комнату. Это была пожилая женщина, которая обожала детей, а уж Келли она баловала до предела. Я не могла платить ей много, но, думаю, сидела она с Келли не ради денег. – Взгляд Люси затуманился, и она отпила немного вина. – Она умерла несколько лет назад. Это случилось неожиданно и явилось для нас настоящим ударом.

Люси тяжело вздохнула, вспомнив, что миссис Биллингсли фактически заменила ей мать, скрашивая невыносимое одиночество, сменяя ее у кроватки Келли, когда та болела какой-нибудь из множества детских болезней.

– Кстати, – сказала она, отбросив грустные воспоминания. – У меня есть много детских фотографий Келли в разном возрасте. Могу дать пленки, и ты отпечатаешь то, что тебе понравится.