Текст книги "Продавец воздушных шариков"

Автор книги: Шарлотта Армстронг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Санитар не считал, что солгал, потому что определенно надеялся на то, что его подопечный не «перевозбудится» или, другими словами, «не выйдет из себя». Бедняга страдал, и ужасно, и был готов в любую минуту отправиться летать выше бумажного змея без какого-либо внешнего воздействия.

Перевозбуждение наступало не всегда. Вот и на этот раз он наконец медленно вышел из этого состояния и безвольно обмяк на кровати. Санитар решил, что у приступов подоплека кроется в психике. И все равно, они очень странные. Что ж, это не его дело, решать, в чем их причина, но ему следует быть повнимательнее – мало ли что может случиться!

Он устало опустился в кресло, мысленно призывая врача прийти поскорее и самому посмотреть на этот«что там имел в виду санитар» приступ, пока он не закончился. «Да-а, – подумал он, – если старик прав и это та мерзкая дамочка, что вышла за парня замуж, довела его до такогосостояния, тогда ее расстрелять мало! Потому что до такого нельзя доводить даже собаку!»

Глава VII

Утром в среду Джонни почувствовал себя лучше. Он начал доверять тем, кто ухаживал за ним, и даже стал спорить о чем-то с маленьким мальчиком, лежавшим на соседней кровати. Поэтому Шерри позволила себе немного погрустить. Сидя рядом с ребенком, она потратила час на письма, переписав заново все три. Составлять их было нелегко. Теперь все было непросто.

В надежде улучшить свое настроение Шерри позвонила Аллену Джордану, а тот, изо всех сил стараясь сдержать негодование, сообщил ей, что противная сторона решила оспорить права на имущество. По его мнению, это была чистая вредность, гарантировавшая, что Шерри получит все до последнего цента, как только они предстанут перед судьей. Разумеется, до тех пор она не имеет права ничего трогать – кроме того, что неоспоримо составляет ее личную собственность. Аллен пообещал, что предпримет решительные шаги для ускорения сроков предварительного слушания, и выразил уверенность, что это ему удастся. Шерри поблагодарила его, стараясь скрыть огорчение.

Однако она была разочарована. Чувство противостоящего ей врага было очень сильным. В полдень Шерри спустилась на лифте, чувствуя себя подавленной и зная, что ей необходимо поесть даже при отсутствии аппетита. Ей нельзя было позволять себе проголодаться по-настоящему. Направляясь в кафетерий, Шерри увидела молодого мужчину с чемоданом, который стоял у колонны, погруженный в собственные мысли. Увидев ее, мужчина выпрямился, наморщив лоб, затем его лицо просветлело.

– Прошу прощения, обратился он к ней. – Вы не жена Варда Рейнарда?

– Да, это я, – учтиво ответила Шерри.

У мужчины было широкое лицо, крупный рот и неожиданно тонкий прямой нос. Шерри не помнила это лицо, совсем не помнила. Хотя, впрочем…

– Видите ли, – настойчиво продолжал он. – Я Клифф Сторм. Мы с вами встречались. Это было на новогодней вечеринке… мм… в каком же году? В каком году? Это было в Нью-Йорке.

– Возможно, – сказала Шерри. – Новый год – это Новый год. Но простите меня, я не…

– Послушайте, мы с Вардом играли в индейцев и ковбоев на заднем дворе его дома, – заговорил Клифф, изображая радостное облегчение от встречи с кем-то знакомым. – Я знаю его, сколько себя помню. Как у Варда дела и как дела у вас?

Шерри замялась, и Клифф продолжал:

– Вы направлялись в кафетерий? Позвольте посидеть с вами, хотя бы выпить чашку кофе. Так случилось, что мне крайне необходимо общество. Если можно, пожалуйста.

И Шерри пошла с ним и села за один столик, со стыдом понимая, что она надеется на то, что Клифф оплатит ее обед. Хотя, впрочем, разве не об этом думают большинство девушек?

Некоторое время Клифф изучал меню; затем он сказал:

– Прошу прощения. Мне как-то не по себе. Мне следовало бы узнать, что привело вас сюда.

– Здесь находится мой мальчик.

– Извините.

– О, сегодня ему гораздо лучше, – сказала Шерри, делая заказ официантке. Клифф заказал кофе, затем, словно передумав, тоже попросил сэндвич.

– Вы действительно не помните меня, да, Шерри? Я прав? Вас ведь зовутШерри?

– Кажется, я припоминаю ваше имя, – произнесла она.

– Разумеется, я не видел Варда… Как у него дела? Вы что-то говорили?

– Вард живет со своими родителями. Думаю, мне следует сразу же сказать, что мы с ним разводимся.

– О Господи, я этого не знал. Прошу прощения. – Казалось, Клифф был потрясен. – Однако, – продолжал он, – иногда такое случается.

Тут он как бы с трудом удержал готовый искривиться рот и прижал ладонь к груди, резко опустив голову.

– Вам плохо? – спустя некоторое время спросила Шерри.

– Нет-нет. – Подняв голову, он усмехнулся. – Видите ли, они немного порезали меня – несколько недель назад, здесь, наверху. Только что меня выпустили. Конечно, на поводке.

– А почему вы не поедете прямо домой? – участливо спросила она.

– Хорошо, я отвечу вам. – Он нервно вертел в руках салфетку. – Наверное, мне нужно перед кем-нибудь выговориться. Мне сказали, что это уже все. Так мне сказали. Но, видите ли, для очистки совести мне назначили кое-какие процедуры. Через день. Как вам кажется, много ли в этих словах надежды?

Шерри подумала: «У других людей тоже свои неприятности. Возможно, я просто не знаю, что такое неприятности». Она сказала:

– Но вам необходимо делать все то, что вам предписывают, – она улыбнулась. – Кто знает? Вы-тоуж определенно не знаете.

– Вероятно, это так, – согласился он. – Но ощущение такое, словно находишься в преддверии ада. И уж конечно же, у меня нет никакого желания возвращаться к своей работе. Это я точно могу сказать.

Подали заказ.

– А чем вы занимаетесь, мистер Сторм?

– Вы звали меня Клиффом, – холодно заметил он, – четыре-пять лет назад. Я в кино. Нет-нет, я не играю. Остаюсь за кадром.

– И как вам это нравится?

– Очень, – безжизненно ответил Клифф. Он обратил внимание на голос Шерри, слегка хрипловатый, не самый красивый голос в мире, но все равно очень приятный. Да и за столом молодая женщина вела себя очень пристойно.

– Где вы живете? – спросил он, резко меняя тему разговора, словно чувствуя необходимость проявить интерес, поддерживая разговор.

– Нигде, – ответила Шерри. – То есть, я хотела сказать, временно я остановилась в доме напротив. Там сдаются комнаты.

– Да? – медленно произнес он. – Там берут мужчин? – спросил он. – Обещаю, умру я на стороне.

Шерри опустила вилку.

– О Господи, – поспешно произнес Клифф, – прошу прощения, я такой зануда. Пристаю ко всем, требуя к себе жалости, жалости, жалости. Мне не следовало надоедать вам с этим. Забудем обо всем, Шерри. Вернемся назад. У меня действительно мелькнула дельная мысль. Раз мне все равно нужно через день приходить в эту больницу.

– О да, конечно, – с жаром подхватила Шерри. – Я не знаю, есть ли в этом доме комнаты для мужчин. Вы можете спросить сами. Это весьма чудной старомодный дом, но там довольно дешево.

– Возможно, мне нет особого смысла экономить. Ну вот, я опять за старое. Понимаете, я отправился бы домой, если бы у меня был дом. «Дом – это то место, где тебя принимают всегда, когда приходит нужда возвращаться туда», – процитировал он, оценивая произведенный эффект. Похоже, молодая женщина начала жалеть его.

– Вы не женаты? – спросила Шерри.

– Был, – ответил Клифф, – но теперь не женат. И вряд ли когда-нибудь буду.

Он сделал вид, что закашлялся, и тут впервые заметил три письма, лежавшие рядом с тарелкой Шерри.

– Ага, вам требуются марки, – весело произнес он. – Позвольте мне предложить их вам.

Взяв письма, Клифф достал из кармана книжечку почтовых марок.

– Авиа? – спросил он.

– О! Благодарю вас. Да, пожалуйста, авиа.

Шерри подумала о двадцати пяти центах. Она себе не могла этого позволить.

Клифф, лизнув, тщательно наклеил марки, заботясь о том, чтобы крепко запечатать в своей памяти имена и адреса. Все письма были адресованы на Восточное побережье. Два в город Нью-Йорк, а одно – в неизвестный ему провинциальный городок.

– Хотите, я опущу их в ящик? – спросил он.

– Нет-нет. Я сама. Большое спасибо.

– Хорошо. Вы сможете отплатить мне тем, что поужинаете вместе со мной – например, сегодня вечером, – сказал Клифф.

У Шерри изменилось выражение лица.

– Я думаю, не стоит, – ответила она. – Наверное, мне не следует делать этого. Но все равно спасибо… Клифф, извините меня.

– Как-нибудь в другой раз, – легко согласился Клифф. – Каковы ваши планы, Шерри? Я понял, вам предстоит развод. Так? Вы не хотите говорить об этом?

– Да, если не возражаете, я предпочитала бы не говорить об этом. Я просто жду, когда Джонни поправится. Думаю, я тоже нахожусь в преддверии ада.

Однако ее взгляд явно не приглашал его сообща разделить их несчастья. Но Клифф сыграл великолепно, Он взял счет.

– Нет, нет, – запротестовала Шерри.

– Мне очень жаль, очень жаль, – твердо произнес Клифф. – Я предпочел бы угостить вас сегодня вечером роскошным ужином. Но раз уж вы мне не позволили, то на этом я настаиваю. Пожалуйста! Мне кажется, вы должны принести мне удачу. Ведь до встречи с вами я не знал – правда, совершенно не знал, что делать дальше. Так что какой может быть разговор о двух долларах семидесяти пяти центах?

– Для меня это большая сумма, – честно призналась Шерри. – Поэтому я просто скажу: «Большое спасибо».

Она увидела, как Клифф оставил чаевые, и немалые. Шерри отнеслась к этому одобрительно. Она-то разбиралась в чаевых.

– Вы не сообщите мне номер того дома, где сдают комнаты? – спросил Клифф.

Почувствовав смутную тревогу, Шерри тем не менее быстро и обстоятельно все объяснила.

– На нем висит большая вывеска, – добавила она. – Его должны будут довольно скоро снести.

– Надеюсь, он простоит до тех пор, пока я буду в нем нуждаться, – сказал он и поднялся, пошатнувшись, твердо придерживаясь своей роли.

– До встречи, – добавил он. – Надеюсь, я тоже смогу принести вам удачу.

Выходя из кафе, он подумал: «Перебор, но не слишком большой для человека в моем состоянии».

Шерри не думала, что Клифф допустил перебор. Если человек напуган и обеспокоен своим будущим, она не могла винить его за некоторую излишнюю драматизацию положения. Шерри попыталась понять, в чем причина ее беспокойства по поводу того, что на нее как снег на голову свалился друг Варда. Она успокаивала себя, что это по крайней мере, был старыйдруг, а не один из этих идиотов с побережья. Он сказал, что уже давно не видел Варда. Ему вовсе не обязательно было знать, как сейчас обстоят его дела. Или об опасениях Шерри по поводу того, как они обстоят. А что, если она ошибается? О, вдруг произойдет чудо, и Вард сам скажет ей об этом?

Клифф размышлял о том, что, пожалуй, он слишком легко узнал Шерри, – это странно. Он не мог припомнить, чтобы внимательно разглядывал ее тогда, много лет назад, то есть проявлял бы к ней достаточный интерес, чтобы сейчас сразу же узнать ее. «Что же в ней такого примечательного?» – размышлял он. У нее хорошая фигура. Не полная, но и не худая. По мнению Клиффа, то, что надо. Светлые волосы струились и блестели, но Клиффу доводилось видеть и более очаровательные прически. Лицо у Шерри было слегка широковатым в области глаз, с выступающими скулами – очень похоже на славянское. Деревенское, подумал Клифф. Она была довольно симпатичной. С хорошей кожей, той замечательной структуры, которая позволяет ей всегда казаться чистой.

Как ее описать? Что ж, Шерри напоминала тип подружки, верной наперсницы, хранительницы всех переживаний и секретов главной героини. Девушки, которая так и не обзаводится собственным возлюбленным.

Нет.

Странно, но Шерри не произвела на него впечатление скучного набора средних физических качеств. Также не показалась она ему и тупицей, средоточием обывательской морали.

Почему же, нет? Вот в чем все дело – в глазах. Они были синими и удивительно темными для белой кожи и светлых волос. Именно они вносили живую искру, производили такой сильный эффект. Вся личность Шерри была сосредоточена в ее глазах.

Клифф ощутил слабое раздражение. Начать с того, что он не ожидал услышать отказ на приглашение поужинать вместе. Что он сделал не так? Ничего. Если только не торопил события. Он сыграл на ее чувстве жалости, рассудив, что Шерри подкупит его беспомощность. В этом он оказался прав.

Значит, она просто настороже. Следит за каждым своим шагом, а? Рассчитывает идти прямо, ни во что не впутываясь, Что значит прямо и не впутываясь? Ужин вместе едва ли можно назвать установлением порочащей связи. Гм, такая осторожность подозрительна сама по себе, не так ли?

Задержавшись в вестибюле больницы, Клифф занес в записную книжку имена и адреса. Хорошо было бы отпарить конверты – возможно, письма могли бы навести на какие-нибудь мысли. Одно было адресовано мужчине. Два других – женщинам. Что ж, и фамилии могут оказаться полезными. Впрочем, наверняка эти люди – ее старые, давнишние друзья.

Да, это, скорее всего, так, и, похоже, финансовые дела Шерри совсем плохи. Взять хотя бы эту реплику о двух долларах семидесяти пяти центах. Клиффу было известно, что Шерри уволилась с работы. Он был уверен в том, что других источников дохода у нее нет. Все их с Вардом совместное имущество в настоящий момент находится под арестом. Это Клифф знал точно.

Гм, и Шерри заточила себя в этот убогий пансион. В некое подобие преддверия ада, да? Гм, пусть ее давят, осуждают, ограничивают – пусть ей будет одиноко. Пусть ей нестерпимо захочется чего-то, к чему у нее лежит душа. Однажды она скажет мне об этом, говорил себе Клифф, потому что мне чертовски хорошо удалось сделать из себя самого безопасного исповедника в мире – умирающего.

Усмехнувшись, Клифф толкнул дверь, затем, вспомнив, пересек улицу со скоростью улитки и направился к ветхому строению, которое он уже успел заметить. Про себя он подумал: «Какие декорации для постановки готики в американском стиле!»

– Гость? – удивилась миссис Линк. – Девочки, кто-нибудь знает этого парня?

– Если он и гость, – сказала миссис Кимберли, – то, конечно же, к Блондинке.

– У него чемодан, – сообщила миссис Моран. – Это гость мадам.

Закачавшись на стульях, дамы зашелестели картами.

Клифф, делая вид, что изучает комнату наверху, разглядывал миссис Пибоди. Еще не услышав ее речи о разделении полов, он отбросил свою сказку о том, что является умирающим больным. Он решил, что в противном случае вообще может не получить комнаты. Хозяйку Клифф описал бы как старую деву, миссОбщественное мнение, которую приводит в ужас малейший слух о том, что кто-то лег с кем-то в постель – все равно, с кем. Что ж, для его целей миссис Пибоди слишком консервативна. Ее слишком легко смутить. Придется оставить ее вне игры.

Клифф произнес слегка напыщенным тоном, который предназначался специально для нее:

– Если вы не возражаете, мэм, я с огромным удовольствием снял бы эту комнату.

Указав на окно, наполовину загороженное вывеской, он добавил:

– Не собираюсь лезть не в свои дела, но означает ли это, что дому осталось недолго стоять?

– До сентября, – холодно ответила хозяйка.

– Какая жалость, – пробормотал Клифф, – что эти прекрасные старинные особняки, похоже, не в силах выжить в наши дни! Смею заверить вас, в мире не хватает домов с меблированными комнатами. Особенно для одиноких людей.

– Не знаю, что будут делать мои дамы, – воскликнула миссис Пибоди, воздевая верх обе руки и добавляя старинное «о-ля-ля».

(Это же реликвия, подумал Клифф, настоящий антиквариат!)

– Прошу прощения, прошу прощения. – Он изобразил возбуждение. – Я кое о чем подумал. У вас ведь здесь живет некая миссис Шерри Рейнард? Я знаю это. Понимаете, я случайно встретил ее в больнице. Именно она направила меня сюда.

Лицо хозяйки напряглось.

– Я – давнишний друг ее мужа, – поспешно произнес Клифф, – а клоню я вот к чему; Эдвард Рейнард, ее свекор, – очень состоятельный человек, ему в разных местах принадлежит много недвижимости. И, в частности, мне известно, что он владеет домом, очень похожим на этот. Я бы сказал, одинаковой архитектуры. По крайней мере, тот дом такой же большой. Мне показалось, он находится в превосходном состоянии. Так вот, мистер Рейнард пока не собирается продавать участок, на котором стоит этот дом. Он хочет попридержать его еще несколько лет. Но почему бы на это время дом не заселить? Вероятно, мистер Рейнард будет очень рад познакомиться с таким человеком, как вы, кто понимает толк в подобных заведениях и имеет опыт содержания пансиона. И, кстати, будет вести все дело основательно и благопристойно. Я смею думать, – продолжал он, наблюдая, как робкая надежда расцветала на вытянутом некрасивом лице, – что мистер Рейнард будет очень рад передать этот дом такому человеку за невысокую, возможно чисто символическую, плату, скажем, достаточную для того, чтобы покрыть часть налогов. Для него будет очень много значить то, что дом заселен. Нежилое здание быстро приходит в упадок. Это всем известно.

– Где находится этот дом? – задыхаясь, выговорила миссис Пибоди.

– Точного адреса я, к сожалению, не могу вам назвать, – сказал Клифф, – но вот что сделаю: я завтра все об этом разузнаю.

– Ну, я… да… – Хозяйка пришла в совершеннейшее смятение. – Как это было бы прекрасно, мистер Сторм, и если, как вы говорите…

– Ну, разве это не удача? – сказал Клифф. – Разве это не удача, что случай привел меня к вам? И не пытайтесь отговаривать меня: мир полон чудес!

Эта фраза была весьма неплохой – особенно в устах «смертельно больного» человека.

– Я надеюсь, – засуетилась миссис Пибоди, – что вам эта комната покажется очень удобной, мистер Сторм. Ванная общая, но она очень просторная и, смею заверить вас, неукоснительно содержится в безукоризненной чистоте. Ею пользуются еще два джентльмена, доктор Джозеф Бьянчи и мистер Лотон Арчер, комнаты которых находятся в конце коридора. Я всегда очень, очень тщательно подбираю людей, которым сдаю комнаты.

– Уверен в этом, – сказал Клифф. – Как вы полагаете, они последуют за вами, если вы переедете в тот дом?

– О, уверена, что дамы последуют! – воскликнула хозяйка. – У меня снимают комнаты три леди, которые живут здесь уже много лет.

– С нетерпением жду знакомства с этими дамами, – поклонился Клифф.

– Конечно, конечно. Разумеется, мистер Сторм. В любое время. Все трое уже в летах. – Ее блуждающий глаз словно намекал: «Слишком стары для этого». – Очень почтенные особы.

«Вот какова сила надежды», – цинично подумал Клифф, открывая чемодан и доставая его содержимое. Если будет время, надо обязательно поискать дом мечты миссис Пибоди. В противном случае придется просто поводить ее какое-то время за нос.

Ну что же, он добился того, что онабудет на стороне Эдварда Рейнарда. Сделает все, что в ее силах. Что именно – это еще требовалось придумать.

В этот вечер Шерри, чувствуя, что не в состоянии спокойно вынести любопытные взгляды в кафе, купила сэндвич и отправилась с ним в небольшой сквер, прилегавший к больнице. Усевшись на скамейку, она принялась за свой ужин, а слезы покатились по ее щекам. Такого рода вещи не способствуют хорошему пищеварению, но в этот вечер, после захода солнца, Шерри не смогла удержаться.

Когда стемнело, она, с заплаканным лицом, пересекла улицу, надеясь, что ей удастся добраться до своей убогой кельи незамеченной.

Шерри открыла входную дверь, прошла мимо сверкавшей в свете электрических ламп лестницы и только тут заметила того самого человека, этого Клиффорда Сторма, сидевшего в гостиной с таким видом, словно он жил в этом доме.

– Добрый вечер, – окликнул он молодую женщину. – Привет, Шерри, как поживаете?

– А, привет. Значит, комната нашлась? – сказала Шерри, не поворачиваясь к нему полностью. – Что ж, я рада. Спокойной ночи.

– Не уходите. Сядьте. – Он принялся успокаивать ее. – Послушайте, если вы уйдете и будете плакать в одиночестве, вы же заставите всех вокруг почувствовать жалость. Разве вы этого не понимаете? Расскажите мне все.

– Ничего такого нет… Ну… Просто…

Шерри знала, что дамы сидели возле своего окна. Они не поздоровались с ней. Но карты теперь шелестели гораздо тише; Норны, разумеется, слушали изо всех сил. Неожиданно решившись, Шерри села. Она плакала со злости; эта злость до сих пор не покинула ее; черт возьми, почему бы ей и не сесть?

– Джонни приходила проведать его бабушка, – сказала Шерри, – вот что вывело меня из себя.

– Значит, сама Эмили? – поспешно спросил Клифф.

– О, так вы знаете ее? Ах да, я забыла.

– Первый наилегчайший вес по части интеллекта, вы не находите? – Клифф понизил голос.

– Я не знаю, чтоона из себя представляет, – сказала Шерри, даже не стараясь говорить тише. – Но я бы хотела… О, катись все к чертовой матери! Я бы хотела обладатьтой силой, которая, как они уверены, у меня имеется.

– Силой?

– Почему во всем обязательно моя вина? Почему считается, что я могу заставить других людей делать то, что я хочу? О, меня это просто…

– Так что же вы сделали на этот раз? – произнес Клифф, растягивая слова, и это тут же успокоило Шерри.

– Все равно, веселого в этом пока ничего не было.

Клифф увидел, как сверкнули ее темно-синие глаза, и это заставило его вздрогнуть.

– Понимаете, Джонни только взглянул на нее, – объяснила Шерри, – и сразу же расплакался. Конечно же, просто испугался. Он начал кричать. И никак не мог остановиться, а для него это очень плохо. Поэтому медсестра вывела ее из палаты.

– Готов поспорить, Эмили до этого не было никакого дела.

– Вы чертовски правы, до этого ей не было дела, – сказала Шерри. – Но что вы думаете? Это я подбила ребенка на это. Это я настроила его против нее. Это я подстроила так, что он завопил при виде дорогой, любящей бабушки, которая за всю свою жизнь не сделала ничего дурного!

Шерри закрыла лицо руками, теперь она смеялась сквозь слезы.

– Все это буквально сводит меня с ума, – заключила она.

– Да, да, – пробормотал он. – Эмили Рейнард – весьма недалекая женщина.

(Светлые волосы приятно пахнут, отметил он.)

– О, она не делала ничего плохого, – отозвалась Шерри, вытирая лицо. – Возможно, именно это так выводит меня из себя. Но только если она возьмет в голову, как именно должен вести себя кто-то, а этот кто-то будет поступать иначе, то она даже не допустит мысли, что с еготочки зрения все, возможно, выглядит по-другому. Так вот, некоторое время Джонни будет очень пугливым. Понятно – ведь взрослый действительно обидел его. Он это запомнил. А ребенка нельзя обмануть.

– Какой взрослый обидел его? – мягко спросил Клифф. Ему не следовало задавать этот вопрос, но он хотел услышать версию Шерри.

– О, какойименно, он не помнит, – ответила она. – Слава Богу, и, надеюсь, он и не вспомнит, и никто ему об этом не скажет. В одном можно быть уверенным: я не скажу. Но подумайте, зачеммне желать того, чтобы Джонни вообще плакал? Я только хочу, чтобы он вырос и стал самостоятельным. Но нет, нет. Я пыталась объяснить Эмили, что мальчик просто испугался, на что у него есть все основания. И если бы она приблизилась к нему не так стремительно… Весь медперсонал знает об этом. Вначале они все двигаются очень медленно. Они не ждут, что ребенок сразу же освоится. А когда он все же начинает плакать, они не нападают на меня с обвинениями, что это я настроила его против них.

О, мне просто жутко надоели эти обвинения, обвинения, обвинения! – воскликнула Шерри. – Что произошло с этими людьми? Послушайте, ведь случиться может всякое. Иногда помимо нашей воли. Но потом ведь тыостаешься самим собой, правда? Тыпродолжаешь быть тем, чем тыбыл. Вне всякого сомнения, – сказала она, глубоко вздохнув. – Посмотрите-ка, меня точно обуял припадок гнева. Хотя теперь мне лучше. Несомненно, это хорошая разрядка – время от времени покричать и поругаться.

– Никакого вреда в этом нет, – ласково пробормотал Клифф. – Что тут плохого?

– Ну… Я не знаю, – спокойно ответила Шерри.

– Послушайте, никто не посмеет обвинить вас в том, что вы сорвались.

Шерри иронически улыбнулась.

– Я полагала, вы слушаете меня, – сказала она. – Что ж, все равно спасибо.

Она встала.

Клифф Сторм откинул голову на спинку кресла и пристально посмотрел на молодую женщину.

– Я слушал, – довольно натянуто произнес он.

Он чувствовал, что потерял нить разговора. Он не понимал того, о чем только что говорила Шерри. Это раздражало его.

– А теперь – спокойной ночи, – сказала Шерри. – Спокойной ночи всем.

Норны издали притворные восклицания, словно только теперь заметили ее присутствие.

Пройдя по коридору, Шерри открыла дверь в свою комнату, зажгла свет и вошла, ощущая приятное спокойствие.

Ей пошло на пользу то, что она сорвалась перед мужчиной, своим ровесником, с которым почему-то было так легко разговаривать. Он должен был быть одних лет с Вардом, однако казался старше. Он крепко стоял на своих ногах, а она – на своих, и поэтому они могли свободно, на равных общаться. У Шерри мелькнула мысль, что сейчас Клифф уже не был похож на того человека, который сегодня днем был так поглощен страхом смерти и чувством жалости к себе.

Что ж, если он поборол временную панику, это к лучшему, и Шерри стало хорошо.

Клифф справился с ощущением, что ему нанесли какой-то таинственный удар, и начал перебирать в уме все сказанное. Он был уверен, что три пожилые женщины за карточным столом слышали весь разговор. Можно ли извлечь из этого какую-нибудь пользу? Клифф уже вежливо представился дамам, когда некоторое время назад спустился сюда после ужина; зачарованный блеск любопытства в их глазах он принял за обыкновенное трогательное цепляние за уходящую жизнь. Он не сообразил, что Норны никогда раньше не видели такого молодого симпатичного мужчину, проводящего вечер в этойгостиной, и просто умирали от желания узнать причину. Клифф вспомнил о том, что Шерри употребила одно-два слова, которые могли неприятно подействовать на утонченный слух дам.

Поднявшись, он не спеша подошел к ним.

– Надеюсь, милые дамы, на вас это не произвело дурного впечатления, – озабоченно произнес он. – Положение действительно очень неприятное.

– Вы давнишний знакомый миссис Рейнард, не так ли, мистер Сторм? – спросила миссис Линк, приглаживая прическу.

– Я встречался с ней много лет назад. Я довольно хорошо знаком с ее мужем. Развод – это всегда так печально, – благочестиво произнес Клифф.

– Это как посмотреть, – промолвила миссис Кимберли, с шумом ударяя картой.

– Разумеется, посторонний не имеет права судить, – сказал Клифф, угрюмо разглядывая кончик собственного носа. – Как говорится, у каждого явления две стороны.

Мысленно он поздравил себя с двумя подряд высказанными расхожими истинами.

– Насколько я поняла, ваш друг – ее муж – нездоров, – заявила миссис Линк. – Что с ним случилось?

– Трудно сказать, – ответил Клифф. – Очень сильное эмоциональное потрясение. Это точно. Бедняга. О, можете смеяться, но я употребляю избитое выражение «нравственная жестокость».

– «Порок спасается бегством, когда за ним никто не гонится», – неожиданно изрекла миссис Моран. Все Норны с умным видом закивали головами.

Клифф не видел никакого смысла в этом замечании, хотя звучало оно так, словно было взято из Библии. Возможно, для этих старух фраза была наполнена скрытым смыслом.

– Знаете, – сказал он, – отец Варда – по меньшей мере миллионер. Но некоторые вещи нельзя купить за деньги.

Норны, похоже, и в этом усмотрели что-то неожиданное.

– Я не очень-то одобряю возбужденное поведение и устраивание сцен, – продолжал он. – Существуют и другие оскорбительные выходки, о которых я не хочу даже упоминать. Боюсь, нынешние манеры таковы, что милые дамы не смеют даже вообразить себе подобное.

– Тц, тц, тц… – Все три женщины цокали языками.

Клиффа осенило.

– Добродетельная женщина, – провозгласил он, ценится дороже, чем рубины.

Все Норны склонили головы над столом, словно в молитве. Затем похожая на птичью лапку рука миссис Моран сгребла взятку с тремя червями.

– Засмотрелась на луну, милочка? – сказала миссис Кимберли, проворно шевеля щеками.

– Ой, ты грешница, – ласково ответила миссис Моран.

–  Миссис Рейнардгрешница, да? – так ловко вставила миссис Линк, что Клифф поперхнулся, осознав, что от него ждут ответа.

– О, я стараюсь не уделять внимания предрассудкам, – с некоторым смущением произнес он. – Не держите на нее зла, милые дамы, за то, что она… ну… крепко выражалась.

– Кто сможет отыскать добродетельную женщину? – нараспев, словно читая Священное писание, проговорила миссис Моран. – «Ибо цена ее дороже рубинов. Ее уста раскрываются только для мудрости, а язык несет закон доброты». А теперь, дорогие женщины, – продолжила она тем же тоном, – отдавайте мне тринадцатую червь – у кого там она?

Они заволновались и запричитали, ибо миссис Моран между делом успела собрать всех червей.

Клифф незаметно отошел от стола. Через некоторое время он сказал:

– Спокойной ночи, милые дамы.

Затем задумчиво вышел из дома.

Миссис Кимберли, тасуя колоду, тихо произнесла:

– Чертовски полезная штука – эти деньги.

– Что именно мы смели себе вообразить, милые дамы? – спросила миссис Линк. – Откуда ему это знать?

– Так, значит, она завела любовника? – учтиво хмыкнув, произнесла миссис Моран. – А ведь может так оказаться, не правда ли, что с того времени она успела завести себе еще одного?

– Девочки, девочки, – перебила их миссис Кимберли. – Ведь он, кажется, должен быть настроен на мысли о смерти.

– Хо, – сказала миссис Моран, – сомневаюсь, что он настроен именно на эти мысли.

– Ну, ты, – воскликнула миссис Кимберли, шлепая подругу по руке, – ты становишься такой же невыносимой, как мадам.

Они засуетились и запричитали, и миссис Кимберли сдала карты.

– Он вбил себе в голову, – сказала миссис Линк, – что мы не смели вообразить секса!

– Он полагает, что мы веримв аистов, – мрачно добавила миссис Моран.

На миссис Кимберли нашел такой припадок смеха, что ей пришлось снять очки, чтобы протереть их.

– Почему ты там? – спросил Эдвард Рейнард, разговаривая с Клиффом по телефону.

– Дело в том, – спокойно ответил тот, – что от того, что случилось давно, толку нет. Лучше пусть что-нибудь произойдет сейчас.

– Да, понимаю. Где находится это место?

Клифф сообщил адрес и перечислил всех постояльцев, не забыв никого.

– Именно такое место она и могла себе выбрать, – язвительно произнес Рейнард. – Недоумки, алкоголики, выжившие из ума старухи, извращенцы.

Почти машинально Клифф отметил, что в рассуждениях Рейнарда сквозило предубеждение. Он видел, как антагонизм искажает факты. Даже если бы Клифф указал на то, что Шерри выбрала дом миссис Пибоди не из-за его постояльцев, а из соображений близости и дешевизны, это не перевесило бы чашу весов. Хотя, ясное дело, он не собирался указывать на это. Постоянно подпитываемый антагонизм устраивал его.

Он сказал: