Текст книги "Подарок мертвеца"

Автор книги: Шарлин Харрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

– Прихожу туда – и вижу, что на парковке стоит машина, – сказал он. – Там никому не положено было быть, поэтому я начал потихоньку осматривать окрестности.

– В тот момент вы думали, что случилось что-то плохое? – спросила Шелли, ее лицо походило на серьезную маску.

– Да, я подумывал об этом, – ответил Деннис Кутберт. – В общем, я начал ходить вокруг и скоро заметил, что могила выглядит по-другому.

– Как именно?

– Край как будто слегка осыпался. Поэтому я подошел, заглянул вниз, и вот – он там лежит.

Хорошо. Он прошел по тому месту, где я растянулась, чтобы коснуться трупа.

Камера снова развернулась к Шелли, которая сказала:

– В этой могиле Кутберт нашел тело мужчины, предварительно опознанного как профессор колледжа Бингэм доктор Клайд Нанли. Доктор Нанли был мертв.

Потом камера показала старый дом, наверное, застройки годов сороковых – такие дома покупают и реставрируют амбициозные люди среднего класса.

– Жена доктора Нанли, Анна, рассказала полиции, что ее муж покинул дом во второй раз между шестью и семью часами прошлым вечером, чтобы что-то проверить – так он сказал. Он не вдавался в детали. Когда он не вернулся в положенное время, она отправилась спать. Проснувшись утром и обнаружив, что мужа все еще нет дома, она позвонила в полицию.

Очевидно, Анна Нанли отказалась дать интервью, потому что не появилась на экране. Умная женщина.

– Полиция не говорит, каким именно образом умер доктор Нанли. – Сияющая Шелли крупным планом. – Но источник, близкий к расследованию говорит, что смерть могла последовать в результате как несчастного случая, так и убийства. Очевидно самоубийство исключается. Слово тебе, Чип.

Сразу после этого экран стал серым.

Я не осмеливалась взглянуть на Толливера. На Сета Кенига мне тоже не хотелось смотреть.

Агент шагнул вперед и выключил плеер, потом повернулся ко мне:

– Что вы думаете по этому поводу, мисс Коннелли?

– Думаю, что это очень странно, агент Кениг.

– Пожалуйста, зовите меня Сет.

Он подождал мгновение, чтобы увидеть, не сделаю ли я ответного жеста вежливости, но я его не сделала. Я думала, как нам теперь поступить. Мне отчаянно хотелось, чтобы агент ушел, потому что мне нужно было обсудить с Толливером новый загадочный поворот событий.

– Смотритель заметил на парковке машину, – сказал Сет Кениг. Он ждал нашего ответа.

– Так сказал репортер, – отозвался Толливер.

Его голос был холоден как лед. Я завидовала выдержке брата. Хотелось бы мне иметь такую же.

Конечно, там не было никакой другой машины, когда мы припарковались. Доктор Нанли не совершал самоубийства и не умер в результате несчастного случая. Это мы знали вне всяких сомнении.

– В могиле были камни, – сказал Сет Кениг.

– Что за камни? – Я подняла глаза и встретилась с ним взглядом.

– Большие. Возле его головы.

– Но…

Я не договорила, как следует подумав над словами агента. Само собой, мы рассматривали могилу не при свете дня и не очень долго, но я была уверена, что «больших камней» там не было. Это могло быть неуклюжей попыткой создать видимость того, что смерть наступила в результате несчастного случая – якобы доктор Нанли каким-то образом поскользнулся и упал в открытую могилу, ударившись головой о камни внизу. Убийца хотел, чтобы полиция расценила это как несчастный случай. Или, в качестве альтернативной версии, что доктор Нанли и в самом деле был убит, но прямо в могиле. Якобы кто– то заставил его спуститься в нее, а потом закидывал большими камнями до тех пор, пока доктор не испустил дух. Что ж, это выглядело правдоподобно.

Сет Кениг сел за кофейный столик напротив меня и встретился со мной взглядом. Глаза его были карими, с теплым золотистым блеском, грубое лицо с морщинами – привлекательным. Полностью сосредоточившись на мне, он сказал:

– Я не знаю вас как человека, но знаю: у вас есть Дар. И теперь я хочу, чтобы вы воспользовались своим даром. Я хочу, чтобы вы пошли, посмотрели на тело Клайда Нанли в морге и сказали мне, что с ним случилось. Я уверен, вы дадите мне об этом знать.

Трудная задача, однако. Как же ответить?

– Зачем вы сюда пришли? – спросил Толливер.

Он стоял позади меня, наклонившись так, что его локти опирались о спинку кушетки рядом с моей головой.

– Почему вы занимаетесь этим делом? Ведь ФБР больше не принимает в нем активного участия. Но вы предложили полиции услуги своей лаборатории, верно?

– Верно, – сказал Кениг.

Он обратил прожекторы своих глаз на Толливера, что для меня было облегчением.

– Но я здесь также для того, чтобы предложить любую помощь и поддержку, в которой они нуждаются, и останусь до тех пор, пока… – Он не смог закончить фразу.

– Вас с самого начала вызвали для участия в этом деле. – Я старалась говорить ласково. – Вы были в Нэшвилле.

– Да, был. – Он сделал глубокий вдох. – Наши пути там никогда не пересекались, но меня послали туда, как только исчезла Табита. Я говорил с ее матерью, с ее отцом, с братом, тетей, дядей, дедушкой и бабушкой. Я говорил с дежурным у школы, который сделал Табите замечание за то, что та неосторожно переходила через улицу, я говорил с учителем, который грозил послать записку ее родителям насчет то го, что Табита болтает в классе, я говорил с газонокосильщиком, сказавшим ее отцу, что Табита вырастет красавицей. – Он снова сделал глубокий вдох. – Я пошел с полицейскими, чтобы поговорить с мамами которые ездили в служебной машине вместе с Дианой, я говорил с Виктором и его друзьями, я говорил с бывшей подружкой Виктора, поклявшейся, что расквитается с ним, я говорил со служанкой – та сказала, что Табита терпеть не могла прибираться в своей комнате.

Кениг долго сидел молча. Мы ждали.

– И ни у одного из них я ничего не выяснил, – наконец произнес он. – Я так и не обнаружил ни единой причины, по которой кто-нибудь мог захотеть убрать девочку с дороги. Она не была идеальной. Каждый, кто любил ее, время от времени имел с ней проблемы. Итак, Табита не была сплошным обаянием. Ни один ребенок не бывает таким в возрасте между детством и отрочеством. Но, насколько мне кажется, мама и папа любили ее, что бы она ни сделала и ни сказала. Насколько я могу судить, они очень старались быть хорошими родителями. И не заслуживали того, что с ними произошло из-за исчезновения Табиты.

– Почему именно Табита? Почему вы так сосредоточены именно на этом деле? – спросила я. – Вы должно быть, расследовали и другие исчезновения. И, уверена, другие исчезновения детей.

Он обеими руками крепко потер лицо, как будто хотел стереть несколько морщин.

– Много семерок, – сказал он. – Слишком много.

Мы с братом переглянулись. Толливер тоже не понял, о чем говорит агент.

– «Семерок»? – Я старалась говорить очень спокойно.

Этот человек через многое прошел, и я не хотела выбить его из колеи.

– Похищений детей. Так называется программа расследования похищений детей, – объяснил Кениг

– Требования выкупа за Табиту так и не поступило, – сказал Толливер. Он подался вперед, поставив локти на колени. – ФБР может участвовать в деле, даже если преступник не пересек границу штата? И не поступало требований выкупа?

– Любое подозрительное исчезновение ребенка расценивается как семерка, – кивнул агент. – Мы предложили свое оборудование полиции Нэшвилла и полиции Мемфиса. Наши судебные эксперты обследовали тело. Наши парни детально изучили могилу. Слава богу, тот, кто убил Нанли, не бросил его туда до того, как наша команда закончила работу. И та же самая команда снова изучила могилу этим утром, после того, как там был найден труп.

Я закрыла глаза и откинулась на спинку кресла.

– Конечно, Нанли был здесь вчера вечером и схватил вас за руку, мисс Коннелли. Но мы знаем, что потом он ушел. Профессор не позволил служащим гостиницы вызвать для него такси. Они видели, как он сел в свою машину и уехал. Нанли контактировал с вами снова прошлым вечером?

– Нет, – ответила я.

– Почему Нанли так сердился?

– Он думал, что я его каким-то образом одурачила. Профессор никак не мог всерьез воспринять мои способности. Он пытался найти рациональное объяснение тому, что просто необъяснимо.

Я подумала: не позвонить ли Арту Барфилду.

Сет Кениг выглядел задумчивым, как будто делал очень большую мысленную заметку себе на память.

– А где были вы, мистер Лэнг? – спросил агент.

– Я гулял по Бил-стрит, пытаясь найти заведение, где можно было бы послушать хороший блюз. Делал то, чем обычно занимаются туристы.

– Когда именно вы вернулись в отель?

– Около семи, думаю. Харпер уже спала.

– Я была расстроена из-за той маленькой стычки с доктором Нанли, – объяснила я. – У меня ужасно болела голова. Пришлось принять лекарство.

– Кто-нибудь видел вас в этот промежуток времени?

– Прислуга в комнату не заходила, никто не звонил.

Проклятье!

– А вас, мистер Лэнг?

– Возможно, кто-нибудь вспомнит меня в тех местах, где я останавливался на Бил-стрит.

Толливер перечислил места, которые он посетил, и сказал агенту Кенигу, что пил пиво в одном из баров.

– Но возможно, никто меня не вспомнит. Улица не была полна народа, но все же порядком оживлена

– И вы ходили пешком?

– Да, к кинотеатру мы приехали на такси.

– Вы посмотрели фильм?

Мы досконально припомнили весь наш день, в том числе нашу встречу с Ксильдой Бернардо и ее внуком Манфредом.

– Я встречался с госпожой Бернардо, – улыбнулся Кениг.

Я впервые увидела, как он улыбается, и улыбка ему шла.

Он оставался в нашем номере еще час, снова и снова обсуждая наш день и вечер. Как раз когда я начала думать, что мы уже у цели, Кениг сказал:

– А теперь перейдем к интересному. Кто был тот человек в вестибюле, который вчера отшил доктора Нанли?

А я-то думала, когда же он найдет время, чтобы перейти к Рику Голдману.

– Его зовут Рик Голдман. Он представился частным детективом, – осторожно произнесла я. – Он был в группе студентов на кладбище позапрошлым утром. Если верить его словам, он записался на курс оккультизма потому… Ну, потому что одна из фракций правления колледжа, или как там это называется, питала легкие сомнения насчет курса, который читал доктор Нанли. Если верить Голдману, его попросили понаблюдать, что там происходит, и доложить.

– Вы взяли его визитку?

– До этого у нас с ним дело не дошло.

Кениг фыркнул, сделал пару пометок и сунул блокнот в карман. Я была слегка удивлена, что он не пользуется чем-нибудь более современным вроде «блэкберри» [23]23
  «Блэкберри» (BlackBerry) – смартфон, имеющий возможность работы с электронной почтой, SMS, позволяющий просматривать интернет-страницы.


[Закрыть].

– Еще один вопрос, – сказал он.

Агент явно ждал, пока я расслаблюсь, чтобы неожиданно что-то сообщить. Я отказалась последовать невысказанному предложению вздохнуть свободнее.

– Когда вы двое покинули отель прошлой ночью, почему вы вернулись на кладбище Святой Маргариты?

Глава десятая

Я ждала, как персонаж мультфильма, удерживающий на голове пианино, когда же на нас обрушится кульминация беседы, – и вот она обрушилась.

Мы с Толливером переглянулись.

Нам следовало принять решение. Знал ли Кениг, что мы побывали на кладбище? Ведь там остались четкие доказательства нашего присутствия. Был ли его вопрос основан на чистейшей догадке – эдакий удар в темноте, чтобы проверить, не попадет ли он цель? Или агент знал лишь, что мы куда-то уезжали на своей машине?

Толливер слегка склонил голову к плечу. Решай сама, молча говорил он мне.

– Мы отправились в долгую поездку. Нам осточертело сидеть взаперти, – сказала я. – Мы просто поехали осмотреть Мемфис. Раньше мы тут не бывали. Но мы избегали всех мест, где нас могли бы узнать. Не хотелось привлекать к себе внимание прессы. Мы хотели выбраться из отеля и не попасть на глаза публике.

– Вы относитесь к тем немногим людям, от которых я могу выслушать подобные слова без желания рассмеяться им в лицо, – произнес Кениг. Он провел рукой по своим жестким темным волосам. – У меня складывается впечатление, что вам очень повезло, что я расследую это дело, а не…

– А не один из ваших коллег, который не поверил бы в то, что я умею делать? – спросила я.

Он захлопнул рот. И спустя секунду кивнул.

– Никто не знает, верно? Там, где вы работаете? Что вы верите в меня.

Кениг снова кивнул.

– Давно вы поняли, что в этом мире существует нечто большее?

– Моя бабушка могла видеть призраков, – сказал он.

– У вас большое преимущество перед людьми, чей разум для такого закрыт, – заметил Толливер.

– Обычно я так не думаю, – признался агент. – И был бы счастлив оставаться таким же, как те, с кем я работаю. Тогда я мог бы просто отмахнуться от подобных вам людей, от всех вас. Но я верю, что вы обладаете экстраординарными способностями. Это не значит, будто я считаю, что вы говорите мне правду. Вообще-то я думаю, вы лжете.

Кениг посмотрел на нас с бесконечным разочарованием, и я почувствовала себя виноватой.

– Мы его не убивали, – сказала я.

Это была правда, и это было важно.

– Мы не знаем, кто его убил и почему.

– Как вы считаете, Моргенштерны убили Клайда Нанли? Считаете ли вы, что они убили свою дочь?

– Не знаю, – ответила я. – Но всей душой надеюсь, что они этого не делали.

Я и не осознавала, как сильно надеюсь, что Моргенштерны не виновны в смерти дочери. А если они не убивали Табиту, я просто не могла вообразить зачем им убивать Клайда Нанли. Вероятно, обеих жертв убил один и тот же человек или одни и те же люди. Но это предположение могло оказаться неверным.

– Толливер и я приглашены в их дом на обед, – сообщила я, просто чтобы изменить тему разговора. – Думаю, там мы увидимся и с другими членами семейства.

– Вы хотите увидеть тело, чтобы выяснить что-нибудь про убийство? – спросил Кениг так небрежно, как будто я была гистологом или патологоанатомом. – То есть если я смогу это организовать.

Итак, меня принимал всерьез профессионал из правоохранительных органов. Это было довольно волнующе.

– Я займусь Нанли, если вы позволите мне заняться Табитой, – сказала я.

У агента был искренне удивленный вид.

– Но ведь вы уже… э-э… «закончили» с Табитой.

Мне очень не хотелось снова осматривать Нанли. Вот вынь это Кенигу и положь! Но я все равно это сделаю, если смогу получить еще один шанс вступить в контакт с девочкой.

– В тот день, поняв, что в могиле кости двух человек, я была так расстроена и потрясена. Может, я смогла бы выяснить нечто большее.

– На это уйдет время, но я посмотрю, что смогу сделать, – сказал Кениг.

Я невольно заметила, как его взгляд снова мельком скользнул по моим голым ногам. Что ж, в конце концов, он был мужчиной. Я сомневалась, что Кенига особо интересует обладательница этих ног.

– Прикосновение к телу высасывает из Харпер силы, – сказал Толливер, пытаясь заставить агента Кенига понять, какое щедрое предложение я делаю.

– Интересно. – Вот и все, что сказал в ответ Кениг. – Дайте мне знать, когда вернетесь от Моргенштернов. Может быть, кто-нибудь в их доме произведет на вас впечатление.

– Эй, повторяю снова: я не экстрасенс. Я получаю впечатления, только когда касаюсь трупа, а вряд ли в доме Моргенштернов окажутся трупы. Вообще– то я предпочла бы, чтобы это дело было раскрыто настолько быстро, чтобы мне не пришлось обнаружь еще одно тело, прежде чем мы отправимся в путь к следующей работе.

– Это если вы отправитесь в путь, – с милым видом произнес Кениг.

Наступила многозначительная пауза, во время которой мы с Толливером переваривали угрозу.

– Если нас вынудят защищаться… Мы однажды сделали одолжение губернатору, – сказала я очень тихо.

Я была готова защищаться, еще как.

Мне понравилось выражение лица Кенига. Я его просто поразила, что было истинным наслаждением. Я знаю, мой выпад был детским, но я никогда не говорила, будто я вся такая взрослая. Раньше я никогда не раскрывала личности своих клиентов, но в данном случае почувствовала, что надо прояснить свою позицию.

– То есть вы можете позвонить губернатору штата? И возможно, сделаете так, что он набросится на меня или на полицию Мемфиса и позволит вам покинуть город?

Я не ответила. Просто позволила своим словам слегка повибрировать в воздухе.

– Это неожиданная угроза, – заявил Кениг. Его лицо стало холоднее и тверже. – Конечно, любая угроза, исходящая от вас двоих, неожиданна. Я не думал, что вы на такое пойдете.

Мы смотрели друг на друга.

– Вас удивит, на что мы пойдем, – сказала я.

Толливер кивнул.

Кениг уставился на нас лучшим взглядом крутого парня.

– Чья там была машина? – спросил Толливер.

У Кенига ушла секунда, чтобы мысленно переключиться на другую тему.

– Какая машина? Вы имеете в виду машину, оставленную у церкви Святой Маргариты?

Толливер кивнул.

– Зачем мне вам об этом говорить?

– После всего, чем мы друг с другом поделились, вы не хотите об этом рассказать? – Наверное, в моем тоне слышалась легкая издевка.

– Думаю, мы можем счесть эту машину автомобилем доктора Нанли, – сказал Толливер. – Просто моя догадка.

– Да, – признал Кениг. – Это была машина Нанли. Ее там не было вчера в девять вечера, но она была там нынче ранним утром.

Мы попытались не выглядеть слишком испуганными. Когда мы там были, тело лежало в могиле, но машины на парковке не было – наверняка.

– Откуда вы это знаете? – спросила я, гордясь, что говорю так бесстрастно.

– Полиция студенческого городка каждый вечер примерно в девять часов возвращается этим путем, и на парковке Святой Маргариты в то время не было машин. Так как они копы студенческого городка, то просто проезжают через стоянку и даже не вылезают из машины, не говоря уж о том, чтобы проверять, что творится в каждой могиле. Но Нанли, вероятно, тогда уже лежал в разрытой могиле. Его смерть наступила раньше. Он не мог умереть после девяти. Температура тела указывает на то, что он погиб не позже семи часов, содержимое желудка это подтверждает. Правда, результаты лабораторных исследований еще не вернулись, и из тела можно извлечь гораздо больше данных.

Мы с Толливером переглянулись. У меня ушли все силы, чтобы не прикрыть глаза рукой. Мы сами не знали, как нам повезло. Если бы тамошняя полиция поймала нас у могилы с трупом, никто и ни за что не поверил бы в нашу невиновность.

– Итак, агент Кениг, почему вы считаете, что убийца увел машину, а потом привел ее обратно? – спросила я. – Дайте-ка мне подумать… – Я держала палец у щеки жестом, изображающим притворную сосредоточенность.

Вообще-то на сей счет у меня уже имелась веская догадка. Вернее, даже три догадки. Первая: убийца хотел вымыть машину, чтобы скрыть все следы, которые могли бы обнаружить судебные эксперты. Вторая: убийце пришлось что-то забрать и привезти на кладбище, чтобы завершить картину, которую он пытался изобразить. Третья: убийца услышал наше приближение и решил ретироваться, чтобы мы не увидели того, кто был за рулем.

Сет Кениг с каменным лицом переводил взгляд с меня на Толливера, его это ничуть не забавляло.

– Тот человек мертв, – сказал он. – Если вы не можете относиться к этому серьезно, вы просто не люди.

– В ход пошла карта «вы-не-люди», – обратилась я к брату.

– Как будто мы не слышали такого раньше, – отозвался он.

– Я знаю, что вы делаете, – бросил агент. – И надо отдать вам должное, делаете это хорошо. Когда вы видели тело, в могиле были камни?

– Мы не видели тела, – категорически заявила я.

– Камни были большими. Достаточно большими, чтобы проломить череп, – продолжал Кениг. – Думаю, вот почему убийца уехал и вернулся. Ему пришлось достать пару больших камней. Он бросил их в могилу, чтобы они упали на голову Нанли; может, на это у убийцы ушла пара попыток. Он хотел, чтобы все выглядело так, будто Нанли споткнулся и упал в открытую могилу. Но мы почти уверены: этого не произошло. Доктора Нанли наверняка убили.

– Пах-пах-пах! – сказала я.

– Я знаю, на самом деле вы не смеетесь над этим, – произнес Кениг. – Вы хотите вынудить меня уйти, чтобы потом все обсудить наедине. Но я готов продолжить нашу беседу. У вас достаточно ума, чтобы понять: если вы что-то вспомните, нам нужно об этом знать. – Он встал легким движением, которое заставило меня занервничать.

– Мы понимаем, – сказал брат, поднимаясь одновременно с Кенигом и вставая между ним и мной. Мы с вами поговорим, – поколебавшись, продолжил Толливер. – Я ценю, что вы всеми силами пытаетесь раскрыть это дело. Харпер оно тоже очень беспокоит.

Брат оглянулся на меня, и я кивнула.

Мы были давно готовы к уходу Кенига, но все же это была куда более дружеская беседа, чем мы когда-либо имели с человеком, носящим значок.

Когда дверь за Кенигом закрылась, Толливер долго молчал. Потом повернулся ко мне с поднятыми бровями.

– Это было нечто новое, – согласилась я.

– Да, но он был настолько мил, что мне едва ли хотелось ему лгать. И это плохо, – сказал брат. – Хорошо лишь то, что он дал нам много полезной информации. – Лицо его помрачнело. – Например, назвал время смерти.

– Страшно, да? – кивнула я. – Ведь, попав туда, мы едва не нарвались на убийцу.

– Хотел бы я знать, в самом ли деле мы не нарвались на него благодаря везению. И не был ли убийца где-нибудь на парковке, наблюдая за нами, чтобы посмотреть… чтобы увидеть, найдем ли мы тело и позвоним ли копам. Если бы мы позвонили, он бы знал, что ему нужно предпринять другие действия. Нет смысла приводить машину обратно, если там будет стоять офицер полиции со словами: «Что вы делаете в автомобиле покойного?»

Я задрожала, представив, что где-то в холодной темноте старого кладбища таился тот, кто наблюдал за нами и ждал, как мы поступим со своей находкой. Я плохо улавливаю присутствие живых людей. Но спустя мгновение ужасный образ померк. Что-то тут не склеивалось.

– Нет, там никого не было, – сказала я. – Кто-то ведь и в самом деле привез камни… Думал, что они пригодятся, чтобы скрыть убийство. Убийца явно не знал, что мы тем временем нашли тело и можем дать показания под присягой: когда мы увидели труп в могиле, никаких камней там не было.

Толливер подумал и кивнул. Это имело смысл.

– Только при условии, что мы все расскажем. И при условии, что нам поверят, – пробормотал он.

– Да, всегда все зависит от этого. – Я поднялась и потянулась.

Из-за больной ноги я не смогла встать так ловко, как встал агент ФБР, который был старше меня. Я постаралась не возмущаться по этому поводу и осторожно двинулась, разминая мышцы.

– И мы едва-едва не столкнулись с полицейским патрулем. А мы-то думали, что кладбище заброшено! Им следовало бы поставить там светофор.

Надо было еще как следует поразмыслить о том, что рассказал Сет Кениг, но на сегодня у нас имелись светские обязательства, которые меня ужасали.

– Я собираюсь приготовиться к обеду. Думаю, мы должны пойти.

Толливер тяжело вздохнул. Брату, как и мне, не хотелось идти на обед, но для него дело осложнялось еще и тем, что на обеде, вероятно, будет присутствовать Фелисия Харт.

– Думаю, Моргенштерны чувствуют себя виноватыми из-за того, что мы не можем покинуть Мемфис, – сказал Толливер. – Они отчасти чувствуют себя нашими гостеприимными хозяевами.

– Но их дочь мертва, и они должны больше не думать об этом, не должны на этом сосредоточиваться.

– Харпер, может, они и не хотят на этом сосредоточиваться. Может, мы для них как раз желанный способ отвлечься.

– Тогда, по крайней мере, мы сделаем хоть что-то полезное, – пожала я плечами. Но радоваться предстоящему визиту все равно не могла. – Мне кажется, это плохая затея.

– Да я и сам не в восторге от похода в гости. Но мы должны пойти.

Я протянула руку, потому что Толливер говорил слишком раздраженным тоном.

– Понимаю. Через минуту я перестану дуться. Хорошо, иди в душ, а я тем временем оденусь.

– У нас в запасе полтора часа. – Я посмотрела на часы. – У тебя есть их адрес?

– Да, Джоэл продиктовал его по телефону. Уверен, что Фелисия тоже туда собирается. Могу я попросить, чтобы ты вела себя любезно?

– Конечно, я буду вести себя любезно. – Я изогнула губы в улыбке ровно настолько, чтобы заставить его встревожиться.

Во время долгой поездки по городу мы почти не разговаривали. Я правила, Толливер указывал дорогу.

Дом семьи Моргенштернов в Мемфисе не сильно отличался от их дома в Нэшвилле, хотя находился в чуть более скромном районе. Диане и Джоэлу нравились роскошные пригородные районы, а не старые в центре города. Им нравились места, где деревья не вырастают высокими, а газоны идут полосами. Люди там совершают пробежки ранним утром и поздним вечером, а обслуживающие грузовики кружат вокруг домов, как рыбы-прилипалы, выискивающие, чем бы поживиться у акул.

Дом Моргенштернов был из бледного кирпича с темно-красными ставнями и дверями, с садом, наверняка красивым весной, и с изогнутой подъездной дорожкой, рассчитанной на два ряда машин. На ней уже стояло несколько сияющих автомобилей, в том числе жемчужный «лексус», темно-красный «бьюик», зеленый «навигатор» и красный «мустанг». Мы припарковались и вышли из машины.

Не знаю, как Толливер, но я чувствовала себя здесь чужой. На некоторых домах были украшения в честь Дня благодарения, и Диана поставила в саду пару снопов сена, увенчав их тыквами и кабачками, кукурузными стеблями и другими дарами осени.

«Может, когда у нас будет дом, я буду поступать так же», – подумала я, сразу сообразив, что это полная чушь.

Я просто пыталась убедить себя, что смогла бы жить в таком же красивом месте, как Моргенштерны, и не чувствовать себя при этом странно, не на своем месте.

Толливер улыбнулся мне поверх машины.

– Готова? – спросил он. – Знаешь, сегодня ты выглядишь отлично.

Я надела свитер цвета ржавчины с длинными рукавами, темно-коричневые вельветовые штаны и кожаные туфли на высоких каблуках. А еще темно-коричневый замшевый жакет. В последнюю минуту подумала об украшениях и надела простую золотую цепочку. Я редко ношу ювелирные украшения, но мне показалось, что сейчас подходящее время, чтобы добавить к моему наряду что-то блестящее. Толливер соизволил надеть застегнутую на все пуговицы рубашку и брюки цвета хаки. Интересно, он оделся так в честь Фелисии Харт? Брат сказал, что не хочет внимания этой женщины, не понимает ее… Но я все равно сомневалась.

Я пошла по дорожке, с трудом передвигая ноги. У меня было такое ощущение, будто я не поднимаю их, а волочу. Позвонив в дверной звонок, я заметила справа от двери декоративную дощечку – медь, бирюза и сияющие камни очень интересно сочетались с гравировкой символов голубей и звезды Давида. Я подумала, что дощечка похожа на дверцу, за которой что-то может таиться. Приподняв брови, я взглянула на Толливера, тот пожал плечами. Он тоже такого не ожидал.

Диана открыла дверь. Она плохо выглядела, и, думаю, этого следовало ожидать. Судя по большим кругам под глазами, беременность давалась ей нелегко. Диана утратила изящество и двигалась тяжело, но осторожно. Но на лице ее застыла гостеприимная улыбка, и она сказала, что очень рада нашему приходу.

Потом появился Джоэл и пожал нам руки. Посмотрев мне в глаза, он заверил, что рад меня видеть. Даже я, не являвшаяся поклонницей Джоэла, почувствовала некий импульс. Но вряд ли за его общепринятым приветствием стояло нечто большее. Я не могла себе представить, чтобы он хотел завести со мной роман. Просто такова была его манера поведения.

– Мы в гостиной, – сказала Диана безжизненным голосом. – Нынче было милое тихое утро, с отключенными телефонами и выключенным компьютером. Никто даже не смотрел телевизор. – На мгновение ее лицо сморщилось, потом на него вернулась приятная светская улыбка. – Пойдемте поздороваемся с остальными.

«Остальные» оказались Фелисией и ее отцом, родителями Джоэла и братом Джоэла Дэвидом. Еще там были две подруги Дианы из Нэшвилла, приехавшие ради этого дня. Их звали Саманта и Эстер. Обе, примерно ровесницы Дианы, были великолепно одеты и отлично ухожены, из-за чего я почувствовала к Диане жалость. В гостиной велась негромкая беседа, и Джоэл помахал рукой, чтобы привлечь внимание собравшихся.

– Для тех, кто еще не знает, это женщина, которая нашла Табиту, – сказал он, и лица всех присутствующих застыли.

Это была очень странная реакция, я ее не предвидела. Меня никогда еще так не представляли. И представление тоже было странным, тем более что представил меня отец жертвы убийства. Как будто я сделала им огромное и щедрое одолжение и мне не заплатили за услугу, которая принесла свои плоды на много месяцев позже, чем следовало.

Естественно, когда я работала на них в Нэшвилле, Моргенштерны платили мне за потраченное время. Я вдруг подумала: а не отказаться ли от вознаграждения или не отдать ли его на нужды благотворительности, поскольку я уже брала у них деньги раньше, не сумев найти их дочь. Я решила поразмыслить об этом позже, но моей первой реакцией было: «Черт, нет!» Я никогда никому не обещала, будто обязательно что-нибудь найду. Обещала только, что, если найду тело, точно определю причину смерти. Я потратила время и силы на поиски Табиты. Но ее просто не было там, ее нельзя было найти.

Стоя в центре непрошеного внимания, я поняла кое-что еще. Никто в доме не знал о теле в могиле на кладбище Святой Маргариты. То есть о новом теле. Они, судя по словам Дианы, все утро были отрезаны от внешнего мира. Я было открыла рот, чтобы поделиться новостями, но сразу его закрыла.

Они скоро и сами все узнают.

Я посмотрела на Толливера, тот кивнул. Он пришел к тому же решению.

Старшие Моргенштерны, которым было всего лишь за пятьдесят, встали и медленно подошли.

Миссис Моргенштерн требовалась помощь, чтобы идти, я видела, что она страдает болезнью Паркинсона. Мистер Моргенштерн казался таким же сильным, как его сыновья, и рукопожатие его было твердым. Вообще-то, если бы он не был женат и пригласил бы меня куда-нибудь, думаю, я приняла бы приглашение, потому что он был так же хорош собой, как его сыновья.

– Мы так благодарны вам. Мы можем наконец позаботиться о Табите, – сказала миссис Моргенштерн. – Вы оказали нашей семье огромную услугу. Теперь, когда Диана и Джоэл знают наверняка, что сталось с их девочкой, они смогут принять рождение малыша с ясной головой. Меня зовут Джуди, а моего мужа – Бен.

– Это мой брат Толливер, – отозвалась я, пожимая руки супружеской чете.

– Это папа Фелисии, дедушка Виктора, Фред Харт, – сказал Бен.

Фред Харт не выглядел таким крепким и бодрым, как Бен Моргенштерн, но для человека, которому за пятьдесят, тоже неплохо сохранился: слегка раздавшийся в талии, начавший седеть на макушке, он все еще был мужчиной, с которым следовало считаться. В руке Фред держал бокал с напитком, и я почти не сомневалась – это не содовая и не чай.

– Рада познакомиться, Фред, – сказала я, и он молча пожал мне руку.

Квадратное лицо Фреда Харта было мрачным и хмурым, и у меня создалось впечатление, что это его обычное выражение. Губы его были плотно ока ты и редко расплывались в улыбке. Конечно, он потерял дочь, умершую от рака, и прошел через еще одно тяжелое испытание, когда похитили его внучку. Фред сделал глоток из бокала и посмотрел на вторую дочь. Может, он думал, что и она тоже исчезнет.