Текст книги "Подарок мертвеца"

Автор книги: Шарлин Харрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Думаю, большая часть того, что Ксильда говорит клиентам, – чушь собачья. Но еще я думаю, что у нее случаются мгновения, когда она и вправду видит то, о чем говорит.

Время от времени я пытаюсь понять: если бы молния ударила меня сильнее, если бы я получила еще несколько вольт, смогла бы я видеть тех, кто стал причиной смерти найденных мной людей? Возможно, это стало бы замечательным, воистину ценным даром. А может быть, худшим ночным кошмаром.

Что, если бы молния вошла в мою ногу или голову, вместо того чтобы выпрыгнуть из раковины и угодить в электрический фен, который я держала? Что бы тогда случилось? Вероятнее всего, меня сейчас здесь не было бы. Мое сердце остановилось бы навсегда, а не на несколько секунд. Искусственное дыхание и массаж сердца мне уже не помогли бы.

И сейчас Толливер был бы женат на какой-нибудь милой девушке, которой нравилось бы быть беременной, на девушке, которая получала бы наслаждение от гостей и домашних вечеринок.

Если продолжать эту цепь рассуждений дальше: если бы тогда я погибла, может, Камерон каким-то образом не оказалась на дороге в тот день и час и ее не похитили бы.

Конечно, думать так глупо и бесполезно. Поэтому я нечасто потакаю подобным мыслям. И в тот момент мне тоже нужно было спрыгнуть с поезда подобных рассуждений. Не грезить наяву, а сосредоточиться на том, чтобы помочь Толливеру составить пресс-релиз. То, что он сказал Шелли Квайл, представляло суть политики, которой мы придерживались. Мы начали лишь разукрашивать ее.

Было трудно представить, что кто-нибудь нам поверит: в конце концов, какова вероятность того, что те же люди, которые потерпели неудачу в поисках тела в Нэшвилле, нашли его в Мемфисе? Но мы должны были попытаться все-таки убедить их.

Мы как раз закончили печатать наши заявления, когда мне пришлось ответить на телефонный звонок. Менеджер гостиницы сказал:

– Мисс Коннелли, тут внизу какие-то люди, которые хотят подняться и поговорить с вами и с мистером Лэнгом. Вы принимаете посетителей?

– Кто они такие, скажите, будьте добры?

– Моргенштерны. И еще одна леди.

Диана и Джоэл. Сердце у меня упало. Но через это следовало пройти.

– Да, пошлите их наверх, пожалуйста.

Толливер шагнул в гостиную, чтобы известить Арта и показать ему наше заявление. Адвокат прочитал его и, пока мы ждали посетителей, сделал несколько несущественных поправок. Через две или три минуты раздался стук в дверь.

Я сделала глубокий вдох и открыла. Это был еще один шок за день, и без того полный потрясений. Детектив Лейси сказал нам, что Диана снова ждет ребенка, но я не представила себе этого мысленно. Увидев ее теперь, я поняла, что детектив не ошибся. Диана Моргенштерн была и в самом деле беременна – как минимум на седьмом месяце. Она все еще оставалась красивой. С короткими шоколадными волосами, с большими темными глазами, красотой которых она не была обязана макияжу, с маленькими ртом и носиком, Диана смахивала на очень хорошенького лемура. Однако в данный момент выражение ее лица было просто тупым от потрясения.

Ее муж, Джоэл, ростом около пяти футов десяти дюймов, был коренастым и сильным с виду. В колледже он занимался борьбой – я помнила призы в его кабинете в их доме в Нэшвилле. Светло-рыжие волосы, ярко-голубые глаза, румяное квадратное лицо и нос, похожий на лезвие ножа. Как все это, вместе взятое, сочеталось в мужчине, на которого все женщины невольно обращали внимание, я понятия не имела. Джоэл Моргенштерн полностью сосредоточивался на человеке, с которым говорил. Возможно, в том и заключался секрет его магнетизма. К чести Джоэла, следовало сказать, что он, похоже, не сознавал своей притягательности, а может, принимал ее как должное, потому что даже не думал о том, какой эффект производит на женщин.

В Нэшвилле, даже при тогдашних обстоятельствах, я заметила, как представители прессы женского пола собираются вокруг него. Может, они думали, что отец – всегда подходящий подозреваемый, может, пытались выискать прорехи в его истории, но, как бы то ни было, они собирались вокруг него, как колибри вокруг большого красного цветка. И неудивительно, что полиция проверяла снова и снова, нет ли у Джоэла романа на стороне. Они не нашли ни малейших свидетельств такого романа, а все знавшие Джоэла отмечали, что он предан Диане. Если уж на то пошло, было общеизвестно, как он заботился о своей первой жене во время ее смертельной болезни.

Может, потому, что молния поджарила мои мозги, может, потому что у меня были совершенно иные стандарты оценок, но Джоэл не действовал на меня так, как действовал на большинство женщин.

Фелисия Харт, сестра первой жены Джоэла, шла за супружеской парой. Я помнила Фелисию по моей первой встрече с этой семьей. Она очень старалась быть хорошей тетей для Виктора, сына Джоэла от первого брака. Она сознавала, что Виктора подозревают в исчезновении Табиты, и не покидала дом Моргенштернов. Возможно, Фелисия думала, что из– за потери дочери Диана и Джоэл не смогут сосредоточиться на Викторе и на том, в какой юридический переплет тот попал.

– Вы нашли ее! – воскликнул Джоэл, взяв мою Руку и неистово ее тряся. – Господи благослови вас, вы ее нашли! Судебный патологоанатом говорит, что перед тем, как состоится официальное опознание, пройдет еще много времени, но сведения из карточки дантиста совпадают. Мы не должны это ни с кем обсуждать, но доктор Фриерсон был достаточно любезен, чтобы оповестить нас об этом лично. Слава богу, теперь мы можем обрести хоть какой– то покой.

Его слова настолько отличались от тех, которые я ожидала услышать, что не нашлась с ответом. К счастью, Толливер был более хладнокровен.

– Пожалуйста, Диана, Джоэл, присядьте, – сказал он.

Толливер очень почтителен к беременным женщинам.

Диана всегда казалась более хрупким партнером в этой паре, даже когда не носила в себе дитя.

– Позвольте сперва вас обнять, – тихо произнесла она и обхватила меня руками.

Я почувствовала, как ее выпуклый живот прижался к моему плоскому животу, почувствовала, как что-то ерзает, пока она меня обнимала. Спустя секунду я поняла, что это ребенок бьет ножкой в животе матери.

Что-то глубоко во мне сжалось от смеси ужаса и желания. Я отпустила Диану и шагнула в сторону, пытаясь ей улыбнуться.

Фелисия Харт, к моему облегчению, только крепко пожала мне руку, но обняла Толливера. Она даже что-то прошептала ему на ухо. Я заморгала, глядя на это.

– Рада вас видеть, – сказала она слишком громко, глядя между мной и братом.

На мой взгляд, ей было тридцать с небольшим. Ее блестящие коричневые волосы доходили до скул и закручивались вперед, и эти искусно постриженные локоны оставались там, где им было положено. Как имеющая специальность, Фелисия, будучи независимой женщиной, могла тратить все деньги только на себя, и ее одежда и косметика были тому подтверждением. Если я правильно запомнила, Фелисия служила финансовым консультантом в одной из государственных компаний. Хотя я не вела с ней подробных разговоров, я не сомневалась, что Фелисия обладает и умом, и смелостью, раз так успешно справляется со столь ответственной работой.

Когда все уселись: Диана и Джоэл – на диванчике для двоих, Фелисия – на подлокотнике этого диванчика рядом с Дианой, мы с Толливером заняли места в креслах с подголовниками у кофейного столика, в то время как Арт неудобно присел в кресло чуть в стороне, – я поняла, что должна каким-то образом продолжить беседу.

– Мне так жаль, – в конце концов сказала я, и это было правдой. – Мне жаль, что я нашла ее так поздно, и мне жаль, что обстоятельства еще больше осложнили вашу жизнь.

Они дьявольски осложнили и нашу с братом жизнь, но сейчас был неподходящий момент, чтобы зацикливаться на этом.

– Вы правы, для нас это не к добру, – вздохнул Джоэл, взяв Диану за руку. – Мы уже были под подозрением. Не Фелисия, конечно, но Диана, я и Виктор. А теперь… – Ему было трудно продолжить. – Теперь из-за того, что ее тело нашли здесь… Именно здесь, а не в каком-нибудь другом городе… Думаю, полиция решит, что с самого начала преступником был один из нас. Я почти не могу их в этом винить. Это и в самом деле скверно выглядит. Если бы я не знал, как сильно мы любили Табиту… – тяжело вздохнул он. – Может, они думают, будто мы сговорились, чтобы убить нашу дочь. Им платят за то, чтобы они всех подозревали. Они не могут знать: это последнее, что мы могли бы совершить. Но пока они сосредоточили внимание на нас, они не будут искать того сукиного сына, который в самом деле ее убил.

– Именно, – подтвердила Диана, круговыми движениями поглаживая живот.

Я быстро отвела взгляд.

– Давно полиция вас подозревает? – спросил Толливер.

Когда мы были в Нэшвилле, Табита отсутствовала уже несколько недель и полиция почти не появлялась рядом. Но на нас произвели впечатление сердечные отношения, которые, казалось, сложились у Моргенштернов и детектива Хайнес – она была последней, расследовавшей это дело. Мне следовало бы понимать, что другие копы могут разрабатывать иные версии. Но Хайнес и в самом деле узнала Моргенштернов куда лучше, чем знали ее коллеги.

– С самого начала, – ответил на вопрос Толливера Джоэл тоном смирившегося с фактом человека. – После того как они некоторое время разнюхивали насчет Вика, у них появилась идея, что во всем виновата Диана.

Я еще кое-как могла себе представить, что полиция подозревает Джоэла, даже Виктора. Но Диану?

– Как такое может быть? – неосторожно спросила я, и она покраснела. – Простите, – тут же произнесла я. – Я не пытаюсь пробудить в вас плохие воспоминания. Я уверена, всегда была уверена, что вы и Джоэл говорите правду.

– Табита и я поссорились тем утром, – сказала Диана. Большие слезы покатились по ее щекам. – Я рассердилась, потому что мы только что подарили ей на день рождения мобильник, а она уже превысила лимит минут. Я отобрала у нее телефон, а потом велела идти и полить цветы у передней двери – просто чтобы она ушла из дома, ведь я так рассердилась. Она тоже была взбешена. Весенние каникулы, и никакого способа общаться с тремя сотнями ее лучших друзей. Она как раз перешла к этому своему «Ну, ма-а-ма!» и к закатыванию глаз. – Диана вытерла лицо носовым платком Джоэла. – Я считала, что такого не случится, пока ей не исполнится пятнадцать, и вот – пожалуйста, ей всего одиннадцать, а она ведет себя как типичный подросток, – улыбнулась Диана дрожащими губами. – Мне очень не хотелось рассказывать полиции про эту самую тривиальную беседу, но одна из соседок подслушала, как мы спорим, когда пришла, чтобы спросить, закончили ли мы уже с нашими бумагами. Поэтому мне пришлось изложить всю историю полиции, и они быстро стали относиться ко мне враждебно, как будто я утаила от них какую-то важную улику!

Конечно, для полиции это было важной уликой. Тот факт, что Диана этого не понимала, только подтверждало мои подозрения со дня нашей первой встречи: Диана Моргенштерн не была ученым, специалистом по ракетам. Держу пари, она никогда не читала детективов. Если бы она их читала, то знала бы, что любое подобное открытие будит в полицейских подозрения. Весь инцидент наглядно доказал: Диана понятия не имела о том, что хорошо известно всем, кто смотрит телевизор и читает.

– Когда вы переехали в Мемфис? – спросил Толливер.

– Примерно год назад, – ответил Джоэл. – Больше не смогли выдержать ожидания в том доме. – Он слегка выпрямился и, будто декламируя свое кредо, продолжил: – Мы должны были смириться с фактом, что наша дочь мертва, и должны были покинуть тот дом. Было бы нечестно по отношению к новой семье, которую мы создаем, растить там ребенка. Я вообще-то вырос в Мемфисе, поэтому для меня переезд был все равно что возвращением домой. Здесь живут мои родители. И здесь живет Фелисия вместе со своими родителями – моя родня со стороны первой жены. Она и Виктор очень близки, и мы решили, что переезд пойдет ему на пользу. В последнее время ему приходилось нелегко.

Итак, все здесь были счастливы, кроме, возможно, Дианы. Для нее это не было возвращением домой. Для нее это было переездом в незнакомый город, с которым ее мужа связывало много воспоминаний, воспоминаний о первой жене.

– Всей семьей мы часто посещали сеансы психотерапии, – прошептала Диана.

– Мы все на них ходили – Диана, я и Виктор, – сказал Джоэл. – Даже Фелисия приехала в Нэшвилл из Мемфиса, чтобы посетить несколько занятий.

Я тоже проходила сеансы такой терапии. Школьный консультант [6]6
  Школьный консультант – должность в школах. Такой консультант дает советы школьникам, как по вопросам профессиональной ориентации и учебы, так и личной жизни.


[Закрыть]пришла в ужас, когда Камерон исчезла и выяснилось, в каких условиях мы живем.

– Почему вы не пришли ко мне? – спрашивала она не раз.

А однажды покачала головой и сказала:

– Я должна была заметить.

Я не винила ее в том, что она не замечала. В конце концов, мы прилагали огромные усилия, чтобы скрыть, как мы живем, и таким образом остаться вместе. Может, я отчасти надеялась, что наших никчемных родителей заберут и дадут нам вместо них хороших родителей. Но этого не случилось.

– Когда ребенок должен появиться на свет? – спросил Арт тем жизнерадостным голосом, каким говорят родители, больше не собирающиеся заводить детей.

– Через пять недель, – ответила Диана, и, несмотря ни на что, ее губы изогнулись в невольной улыбке. – Доктора говорят – здоровый мальчик.

– Отлично! – произнесли мы с Толливером почти в унисон.

Я смотрела на Фелисию Харт, которая встала за спинкой дивана для двоих. Фелисия не выглядела восторженной, может, даже раздраженной. Возможно, она думала, что из-за нового ребенка Виктору будет уделяться еще меньше внимания. Или же бездетную Фелисию еще больше нервировали беременные женщины, чем меня.

– Сегодня мы должны заняться Табитой, – вернула нас Диана к мрачной реальности, к телу, найденному на кладбище. – Как… Вы знаете, как она умерла?

– Ее задушили, – ответила я, не зная, какими еще словами можно об этом сказать.

«Насильственно лишили воздуха?» «Лишили кислорода с летальным исходом?»

Я не пыталась шутить сама с собой, но есть столько разных способов сказать о причине смерти человека, даже ребенка, особенно его матери.

Супружеская пара сделала все, чтобы стойко принять эту весть, но Диана не смогла удержаться от стона ужаса. Фелисия отвела взгляд, ее лицо было застывшей маской, под которой бушевали эмоции.

Есть много способов более ужасной смерти, но это едва ли могло послужить утешением. Удушение – достаточно плохо.

– Все было кончено за несколько секунд, – добавила я как можно более нежно. – Несколько мгновений – и она потеряла сознание.

Это было преувеличением, но я подумала, что из-за состояния Дианы я должна как можно больше смягчить весть. Меня ужасало, что у нее могут начаться роды прямо сейчас, у нас на глазах.

Когда Арт смотрел на меня, на лице его было очень странное выражение. Он словно никогда меня раньше не видел, как будто осознание того, что я собой представляю, чем занимаюсь, впервые ударило его прямо в большой живот, который он нес как свидетельство собственной важности.

– Мы должны позвонить Вику, – сказал Джоэл теплым голосом. – Извините, я на минуточку.

Он вытер глаза и нащупал в кармане мобильник.

Когда похитили Табиту, Вик, сын Джоэла от первого брака, был угрюмым пятнадцатилетним подростком. Я мельком видела его, пытающегося быть крутым и сдержанным перед лицом ошеломляющей ситуации.

Джоэл встал, отошел на несколько шагов, повернулся спиной к комнате и набрал номер. Диана, которая как будто очень любила мальчика и почти вырастила его – она вышла за Джоэла, когда Виктор был еще маленьким, – сказала:

– Если ему нужно поговорить со мной, все в порядке.

– Как Виктор поживает тут, в Мемфисе? – поинтересовалась я у Фелисии, просто чтобы что-нибудь сказать.

У меня с Виктором был один странный момент, когда я пыталась найти его сводную сестру. Мальчик вошел в гостиную дома Моргенштернов и начал сыпать ругательствами, очевидно решив, что он тут один. Когда я шевельнулась, он вцепился в меня и заплакал у меня на плече, чуть нагнувшись, чтобы это сделать. Люди нечасто ко мне прикасались, поэтому я испугалась. Но я поняла его горе, поняла, что может принести ему облегчение, поэтому обнимала его, пока он не успокоился.

Когда он перестал плакать, моя блуза была вся в пятнах. Виктор отодвинулся, ужаснувшись своему поступку. Любые мои слова прозвучали бы не так, поэтому я просто кивнула ему. Он кивнул в ответ и убежал.

Фелисия бросила на меня удивленный взгляд. Полагаю, ее удивило, что я вообще помню Виктора.

– Он живет… так себе, – сказала она. – Диана и Джоэл отдали его в частную школу. Я им немного помогаю. Он такой хрупкий мальчик, держится на волоске. В этом возрасте дети могут повернуть в любую сторону в любой момент. А теперь, когда должен появиться новый ребенок…

Она не договорила, как будто не могла сообразить, как закончить фразу, не раскритиковав Диану и Джоэла за их несвоевременную плодовитость.

Джоэл вернулся и сел рядом с женой. Он хмурился.

– Виктор не очень хорошо держится, – сказал он, обращаясь ко всем.

Лицо Дианы выглядело просто измученным, как будто у нее не было сил поддержать кого-то другого, когда саму ее переполняло горе.

– Теперь, когда мы позвонили, он рано вернется из школы домой. Мы не хотим, чтобы кто-нибудь увидел все в дневных новостях и рассказал ему по возвращении в студенческий городок, – объяснил он.

Все мы с умным видом кивнули, но я думала совсем о другом.

– Мы и не знали, что вы переехали, – внесла я полную ясность в нашу беседу. – Поэтому удивились, когда полиция сказала, что позвонила вам. Вас что-нибудь связывает с профессорским составом колледжа Бингэм? Диана, вы не выпускница этого колледжа?

– Нет, я училась в Университете Вандербильта [7]7
  Университет Вандербильта – частный университет в Нэшвилле.


[Закрыть], и Джоэл тоже, – смутилась она. – Фелисия, ты не училась в Бингэме? С Дэвидом?

– Так давно, что уж и не припомнить, – ответила Фелисия. – Да, Дэвид был в моей группе. Харпер, вы ведь встречались с ним в Нэшвилле. С братом Джоэла.

– Родители Фелисии тоже живут в Мемфисе, – пояснила Диана. – Оба они закончили колледж Бингэм. И родители Джоэла тоже. Разразился семейный скандал, когда Джоэл решил поступать в Университет Вандербильта. А почему вы спрашиваете?

– Просто пытаюсь найти связь между вами и этим колледжем. Кто-то положил остан… Табиту туда, и этот «кто-то» позаботился о том, чтобы нас с братом наняли на данную работу.

Супружеская пара смотрела на меня широко раскрытыми глазами. У меня мелькнула жестокая мысль, что сейчас Диана еще больше похожа на лемура. У беременной женщины был такой вид, будто она готова кинуться вон из комнаты, но Джоэл был сосредоточен и собран. В этом человеке всегда ощущался избыток энергии, она кипела вокруг него, даже сейчас. Стоя за спиной Джоэла, Фелисия недоверчиво уставилась на меня.

– Конечно же, это просто совпадение, – вмешалась она, глядя на меня так, будто решила: у меня начался бред. – Вы же не думаете… Вы не можете вообразить, будто кто-то составил столь сложный план? Как кто-то мог похоронить здесь Табиту, а потом найти вас и привести сюда, да еще сделать так, чтобы вы нашли Табиту? Это просто невероятно.

Все мы секунду-другую просто таращились друг на друга. Арт переводил взгляд с меня на Фелисию, словно играя в пинг-понг.

– Согласна, – сказала я. – Но и в любом другом сценарии я тоже не вижу смысла. Вообще-то смысла нет и в том, что произошло.

– Мы должны сделать заявление для прессы, – произнес Арт, поняв, что беседа зашла в тупик. – Это заявление должно держаться тонкой грани. Мы не можем просто отмахнуться от всего, как только что сделала Фелисия. Мы не можем делать фантастические догадки, как сделала Харпер. Мы должны выразить сожаление по поводу всего случившегося и не признаваться ни в каких личных чувствах касательно того, что произошло.

Только Толливер кивнул в знак согласия.

– Знаете, внизу ждет наш собственный юрист, – пробормотала Диана.

– Нет! – взорвался Джоэл. – Нет! Мы должны осудить того, кто сделал это с нашей дочерью, в самых резких выражениях!

Диана и Фелисия кивнули, соглашаясь.

– О, конечно, – сказал Арт. – И это тоже.

Глава четвертая

Мы включили телевизор в гостиной люкса, чтобы посмотреть, как Арт встречается с телекамерами новостей. В Мемфисе было три телестанции, и все они послали своих представителей на пресс-конференцию, которая велась на тротуаре возле гостиницы «Кливленд». К этому времени на сцене появилась юрист семьи Моргенштерн, нарядная женщина лет сорока по имени Блайт Бенсон. Диана и Джоэл сказали нам, что Бенсон настаивала на том, чтобы семья Моргенштернов сделала собственное, «раздельное, но равное» [8]8
  «Раздельные, но равные» – ист. полит«раздельные (разделенные), но равные». Эта фраза о правах дискриминируемого меньшинства появилась в решении Верховного суда в 1896 году по делу «Плесси против Фергюсона».


[Закрыть]заявление. Местный юрист и Арт представляли собой впечатляющий дуэт.

Арт обладал серьезностью пожилого человека, а Блайт была невозмутимой блондинкой, истинной американкой англосаксонского происхождения в десятом колене.

Судя по словам Дианы, Блайт обсудила с Моргенштернами у них дома, что она будет говорить от их имени. Когда Диана это сказала, Фелисия бросила на меня быстрый взгляд, и я подумала: надвигается гроза. Я видела, что Фелисия Харт умнее Дианы. Это заставило меня задуматься, какой была сестра Фелисии, первая жена Джоэла.

Перед гостиницей Блайт Бенсон приготовилась сделать первое заявление. Заявление семьи самое важное, с этим согласились мы все.

– Диана и Джоэл Моргенштерны сокрушены новостями о том, что тело, которое может оказаться телом их ребенка, Табиты, было найдено на кладбище Святой Маргариты. Хотя много месяцев они искали именно определенность. Диана и Джоэл Моргенштерны надеялись, что такая определенность вернет им живую дочь. Вместо этого было обнаружено то, что вполне может оказаться ее телом.

Светловолосая юрист сделала эффектную паузу. Репортеров явно трясло от желания задать вопросы, но Блайт продолжала:

– Семья Моргенштернов хотела бы попросить о помощи любого, располагающего сведениями об исчезновении Табиты. Хотя теперь вознаграждение за обнаружение тела, скорее всего, уже не рассматривается, остается в силе вознаграждение за предоставление фактов, касающихся похищения Табиты.

Я не была уверена, что это значит. Я понятия не имела о таком вознаграждении, так как, само собой, после того, как я потерпела неудачу в поисках Табиты в Нэшвилле, наш договор с Моргенштернами утратил силу.

Похоже, это был конец заявления, и я повернулась к Толливеру, чтобы узнать его реакцию. Но тут четкий голос Блайт Бенсон раздался вновь. Я снова посмотрела на экран.

– А по поводу факта, который полиция называет «удивительным совпадением», – то, что экстрасенс, нанятый Дианой и Джоэлом Моргенштернами для поисков тела Табиты, и в самом деле нашел тело, хотя и в другом месте…

– «Она путается в этой фразе», – подумала я.

– …этот факт напоминает, что в жизни случаются совпадения, и перед нами – одно из них. Диана и Джоэл Моргенштерны не нанимали Харпер Коннелли, чтобы та приехала в Мемфис. Они не виделись с ней и ее менеджером с тех пор, как мисс Коннелли появилась в Мемфисе. Они не знали, что мисс Коннелли внесли в учебный график с тем, чтобы она продемонстрировала свои навыки этим утром на старом кладбище Святой Маргариты. Никто из Моргенштернов не связан с колледжем Бингэм. Никто из них не связывался с факультетом, который устроил визит Харпер Коннелли на кладбище Святой Маргариты. И ни один из членов семьи Моргенштернов не связывался с Харпер Коннелли и ее братом и менеджером, Толливером Лэнгом, со времени ее безуспешных попыток найти Табиту больше восемнадцати месяцев назад. Благодарю за внимание.

Хотя Арт не сделал ни шага вперед, камеры поймали его в тот момент, когда он пристально смотрел на Блайт Бенсон, как будто у той только что выросли рога, – и я не обвиняла его за этот взгляд.

Для начала Бенсон подчеркнула слова «экстрасенс» и «продемонстрировала свои навыки» так, будто эти слова относились к чему-то отвратительному и пользующемуся дурной репутацией. Потом она перешла к тому, чтобы всячески отъединить от нас своих клиентов. Единственное, чего она не сказала, – это что мы каким-то образом замешаны в смерти девочки.

Нас отдали на растерзание.

Мы с Толливером, не сговариваясь, разом повернулись, чтобы посмотреть на супружескую пару на кушетке. Моргенштерны, похоже, не сознавали, какие выводы можно сделать из речи, которую только что произнесла Блайт Бенсон. Они пристально, в некоем оцепенелом молчании смотрели в телевизор, ожидая речи Арта. Сидевшая за ними Фелисия многозначительно посмотрела на меня, словно подразумевая: «Ха! А что я вам говорила!»

Мы с Толливером недоверчиво переглянулись. Он открыл было рот, но я потянулась, чтобы прикоснуться к его руке.

– Не сейчас, – очень тихо сказала я.

Я не была уверена, почему решила вести себя тихо, а не затеять ссору с Дианой и Джоэлом. Видит Бог, даже у Дианы хватало ума, чтобы понять: они только что публично нас угробили, сидя в нашей же – пусть временной – гостиной. По существу, устами своего юриста они сказали: «Что бы ни заявляли эти люди, мы не несем за это ответственности. Мы их не знаем, мы с ними не встречались, не сотрудничали с ними, и они потерпели неудачу тогда, когда мы просили их найти наше дитя».

Арт занял место перед микрофонами. Странно видеть знакомого человека по телевизору, со мной нечасто такое случается. Человек, который только что находился в одной комнате с тобой, теперь выступает в прямом эфире, в данную минуту являясь изображением, – странный и выбивающий из колеи факт. Как будто, появляясь на экране, люди превращались в других существ – в тех, у кого меньше недостатков, кто больше знает, более остроумен и речист.

У Арта было наше заявление – то, которое написали мы с Толливером, но в эту минуту он мысленно вносил новые поправки, резкие и открытые. Я увидела это, когда его глаза долго показывали крупным планом снизу, прежде чем он начал говорить.

– Моя клиентка, Харпер Коннелли, поражена и опечалена событиями сегодняшнего дня. В данный момент мисс Коннелли находится с родителями Табиты, которые явились сюда, чтобы поблагодарить Харпер от всего сердца за ту роль, которую она сыграла в обнаружении тела, по нашему твердому мнению принадлежащего их пропавшей дочери.

Ха! Мяч в твои ворота, Блайт!

– Мисс Коннелли глубоко опечалена трагическим исходом ее поисков Табиты Моргенштерн. Хотя она не поддерживала никакой связи с этой семьей в течение месяцев, прошедших с того времени, как ее наняли, и понятия не имела, что семья Моргенштернов переехала в Мемфис, мисс Коннелли рада, что случайное стечение обстоятельств привело к обнаружению тела давно пропавшего ребенка. Может быть, благодаря моей клиентке долгому неведению этой семьи пришел конец.

– Когда Харпер Коннелли встретится с нами? – спросил репортер голосом не то чтобы громким, но очень пронзительным.

Взгляд, которым ответил репортеру Арт, был замечательным – в нем смешались неодобрение и смирение.

– Мисс Коннелли не разговаривает с репортерами, – сказал Арт, как будто это был хорошо известный факт. – Мисс Коннелли живет очень замкнуто.

– Правда ли, что… – начал женский голос, и камера повернулась, чтобы показать блистательную Шелли Квайл.

– Господи боже, – произнесла я. – От нее просто спасу нет!

Толливер улыбнулся. Он находил упрямство репортера слегка забавным, может, даже похвальным.

– …что мисс Коннелли получает гонорары за найденные трупы?

– Мисс Коннелли – профессионал, женщина с необычным даром, – парировал Арт. – Ей не нравится быть объектом внимания прессы, такого внимания она никогда не искала.

«Довольно правдиво, – подумала я. – Уклончиво, но правдиво».

– Правда ли, что ваша клиентка потребует награду за то, что нашла тело Табиты Моргенштерн? – спросила Шелли Квайл, и улыбка Толливера исчезла в мгновение ока.

– Сейчас мы обсуждаем не этот вопрос, – решительно заявил Арт. – В данный момент мне больше нечего сказать. Благодарю за внимание.

И он повернулся, чтобы войти в переднюю дверь «Кливленда». Юриста Моргенштернов нигде не было видно. Блайт Бенсон, очевидно, уже успела ускользнуть.

Я надеялась, она не собирается явиться в наш люкс.

По телевизору пошла программа по расписанию, а наш адвокат вернулся в комнату, в текущую реальность. И снова я почувствовала толчок любопытства.

– Все прошло хорошо, – сказал Джоэл без намека на иронию.

Мы с Толливером всеми силами старались сохранить нейтральное выражение лиц.

– И конечно, – продолжал Джоэл, – вы получите вознаграждение. – Он встал и посмотрел на часы. – Диана, нам пора домой. Мы должны позвонить кое-кому. Хотел бы я знать, сколько времени уйдет на то, чтобы убедиться, что у них… останки Табиты. Когда мы сможем их забрать.

Фелисия взяла свою сумочку и сумочку Дианы, приготовившись помочь беременной женщине вернуться в машину.

Диана тяжело поднялась на ноги. Она рассеянно поглаживала большой живот, как будто успокаивая его обитателя. Я вспомнила, как моя мать носила Мариеллу и Грейси. А еще невольно припомнила «Ребенка Розмари» [9]9
  «Ребенок Розмари» – классический триллер Романа Полански по одноименному роману Айры Левина, второй фильм «квартирной трилогии».


[Закрыть]– мы с Толливером смотрели его на прошлой неделе по каналу, показывающему старые фильмы.

– Спасибо, Фелисия, – сказала Диана.

– Дайте нам знать, как дела у Виктора, – совершенно неожиданно сказал Толливер.

– Что? – Фелисия повернулась, и ее глаза пригвоздили Толливера к стене. – Что ж, конечно.

В ее голосе прозвучала нотка, которую я просто не поняла. Я перевела взгляд с нее на Толливера, но не получила никаких объяснений.

– Виктору пришлось едва ли не труднее, чем всем остальным, – сказал Джоэл. – Дети могут быть такими жестокими.

– Сколько ему теперь? Шестнадцать? – живо спросила я, пытаясь разрядить атмосферу.

Сама не знаю, зачем я это спросила. Мне бы следовало стоять в молчании, пока все они не уйдут.

– Только что исполнилось семнадцать, – ответила Диана.

Внезапно ее лицо перестало быть милым лицом Мадонны. Даже при первой нашей встрече она произвела на меня впечатление женщины, которая сыта по горло вздорным поведением своего пасынка-подростка. А теперь она так сжала челюсти, что ее простые слова приобрели весьма резкий смысл.

– Я люблю этого мальчика, но все, что говорят о подростках, – правда. А Вик за последние три года сделался скрытным, угрюмым и дерзким. Когда у Табиты начали появляться признаки вступления в подростковый возраст, я просто не была к этому готова. И среагировала слишком резко.

Восемнадцать месяцев назад Виктор был прыщеватым, но атлетически сложенным и привлекательным мальчиком. Я помнила, что он всегда прятался с краю любой группы взрослых в доме Моргенштернов, с лицом, напряженным от сдерживаемого чувства… Ярости? Страха? Ради блага самого мальчика я надеялась, что его цвет лица и поведение теперь пришли в порядок. Я хотела верить, что мысли и чувства Виктора были запутанными и сложными не только из-за его характера. Я верила в это, искренне полагая, что таковы мысли и чувства всех людей.