Текст книги "Подарок мертвеца"

Автор книги: Шарлин Харрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– До свидания, Дэвид, – сказал Толливер, и Дэвид как будто слегка испугался, что мы готовы выпроводить его.

– Еще раз… – начал он, вставая.

– Да, я знаю. Вам жаль, что вы меня так назвали, – произнесла я.

Я чувствовала себя такой усталой, как будто плоть могла вот-вот сползти с моих костей. Идти в кровать было еще рано, и я сомневалась, ела ли что-нибудь с давно прошедшего легкого завтрака.

Наконец Дэвид оказался за дверью, и Толливер решил:

– Мы немедленно закажем еду в номер.

Он позвонил в обслуживание номеров и сделал заказ, и, хотя мы позвонили в необычное время, нам быстро принесли еду.

Мы ели в молчании. Я размышляла. У нас было много времени, чтобы подумать, поскольку мы долго находились в дороге. Я прокручивала в голове все, что мне было известно об этом деле, с самого начала.

Табита Моргенштерн. Одиннадцать. Насколько я могла судить, обожаемый ребенок. Родители евреи, принадлежащие к высшему классу общества. Похищена в Нэшвилле. Похоронена на старом христианском кладбище в Мемфисе. Ни один из ее родителей, как утверждали газеты, никогда ни за что не арестовывался. Ее старший сводный брат – тоже. Но этот сводный брат видел отцовскую машину рядом с домом в тот день, когда исчезла Табита.

Табита имела дедушку и бабушку, которые жили в Мемфисе, но часто приезжали в Нэшвилл. Ее дедушка и бабушка Моргенштерны, казалось, обожали ее. Вообще-то Виктор сказал нам, что дедушка часто водил ее на разные увеселения один. Должна ли я подозревать Бена Моргенштерна в том, что тот забавлялся с ребенком? Я вздохнула. И у Табиты имелся дедушка по первому браку отца, Фред Харт, который как будто оставался в близких отношениях с бывшим зятем.

Фред Харт, выпускник Бингэма, имел жемчужного цвета «лексус», похожий на тот, что Виктор видел по соседству с домом в утро похищения. Виктор решил, что видел машину отца, потому что видеть ее в тех краях было естественным, но вдруг вместо отцовского он видел «лексус» деда?

А еще у Табиты была тетя по первому браку отца, Фелисия Харт, и дядя, Дэвид Моргенштерн. Оба они учились в Бингэме.

Дэвид, казалось, завидовал успеху брата, хотя, насколько я могла судить, любил племянницу. Фелисия, привлекательная женщина, вроде бы обожала мужской пол. В этом не было ничего неправильного. Она также опекала племянника, и в этом тоже не было ничего неправильного.

Я потерла обеими руками лицо.

Я должна что-то извлечь из этой информации то, что поможет упокоить Табиту в мире.

Теперь, когда я сидела в номере вместе с Толливером, мне в голову приходило столько мыслей, которые не должны были приходить, что это становилось невыносимым. Я уронила руки на стол и посмотрела на него. Толливер случайно поднял глаза именно в тот момент, и наши взгляды встретились. Он положил вилку.

– О чем ты думаешь? – спросил он очень серьезно. – Что бы ни было у тебя на уме, по-моему, тебе лучше об этом рассказать.

– Нет, – так же серьезно ответила я.

– Тогда о чем ты хочешь поговорить?

– Мы должны выяснить, кто это сделал, и покинуть город. – Движение принесет мне облегчение, мне станет легче, когда мы снова окажемся в дороге. – Ты не думаешь, что случайного незнакомца можно исключить из списка подозреваемых?

– Да – из-за того, где было найдено тело, – ответил Толливер. – Такое совпадение просто невозможно.

– Думаешь, кто-то сделал так, чтобы я нашла тело?

– Да, я считаю, что ради этого тебя и вызвали сюда.

– Тогда из всего этого следует: Клайда Нанли убили потому, что он знал, кто именно предложил, чтобы я была следующей приглашенной звездой сериала.

– Может быть, – медленно произнес Толливер, – ключ в находке записей священника.

Я как следует поразмыслила над этим.

– В конце концов, именно обнаружение записей сделало кладбище Святой Маргариты таким хорошим объектом для «чтения» мертвых. Это был контролируемый эксперимент.

– Конечно. Доктор Нанли должен был понять, «читаю» я правильно или нет, и у него имелся способ это доказать. Обычно такого способа не существует. Итак, тело Табиты положили туда, чтобы я его нашла. Может быть, несколько месяцев назад, когда обнаружили записи.

– Кто-то хотел, чтобы ее нашли. – Я нащупывала нить своей мысли. – И этот «кто-то» и должен быть убийцей. – Я как следует поразмыслила и над этой идеей. – Нет, – наконец сказала я. – Почему это должно быть взаимосвязано? Кто знал бы обо всем и ничего не сделал бы?

Толливера мой вопрос застал врасплох.

– Близкий человек, – произнес он. – Ты можешь ничего не предпринять, если убийца – тот, кого ты любишь.

– Не просто тот, кого ты любишь. А член твоей семьи.

– Твоя мама, папа, жена, муж, сестра или брат… – Лицо Толливера стало мрачным. – Это единственный способ, каким ты можешь все скрыть.

– Итак, у нас есть два варианта действий, – заявила я. – Мы можем сидеть здесь и ждать, пока полиция сделает свою работу и найдет разгадку. Рано или поздно они ее найдут. Или мы можем просто смотаться.

– Давай попытаемся выяснить, кто нашептал на ухо Клайду Нанли твое имя, – предложил Толливер.

Глава семнадцатая

Миссис Клайд Нанли определенно не была еврейкой. Она была активной христианкой. В каждой комнате дома Нанли имелись кресты и распятия, а на незанятых крестами и распятиями стенах – изображения святых. Анна Нанли была худой и высохшей, и друзей у нее было мало. Она даже нам обрадовалась.

Мы думали, что вдова профессора, возможно, не захочет разговаривать с нами. Тем более после того, как мы увидели все эти кресты. Анна, может, и не хотела разговаривать со всеми факультетскими женами, но явно хотела поговорить с нами. Анна истово верила в спиритуализм.

Я встречала всевозможных истово верующих: христиан, евреев, викканцев [36]36
  Викка – религия, основанная на почитании природы, стала популярна в 1954 году благодаря Джеральду Гарднеру, который утверждал, что является представителем современной религии колдовства, имеющей корни в дохристианском европейском язычестве.


[Закрыть], атеистов. Не думаю, что когда-нибудь встречала истово верующего исламиста – вряд ли я вообще когда-либо встречалась с последователями ислама. Я хочу сказать, что какой бы религии ни следовал человек, это не влияло на его веру – или ее отсутствие – в то, что подпадало под мою юрисдикцию, то есть в возможность контакта с мертвыми. Можно было подумать, что атеисты не верят, будто душа переживает тело, но некоторые из них верят. Похоже, людям просто надо верить во что-нибудь.

Анна Нанли, как оказалось, была активным христианским мистиком.

Появившись у дверей и пригласив нас внутрь, Анна стала умолять, чтобы мы сели. Не спрашивая, она принесла поднос с кофе и печеньем. Было около десяти часов утра, и день выдался куда более солнечным, чем вчера. И более теплым, градусов десять. Солнечный свет лился в обращенные на восток окна старого дома. Я почти почувствовала желание найти камень, на котором могла бы понежиться под солнышком, как ящерица.

Мы с Толливером смотрели на полный поднос, который Анна поставила перед нами, и я поняла, что это просто сверхэффектное представление. Анна Нанли была полна решимости быть лучшей вдовой в мире. И еще мне подумалось, что она едва держится. Внезапная и неожиданная смерть мужа стала искрой, вызвавшей небольшой взрыв в ее мозгу.

– Скажите, как по-вашему, дух Клайда все еще на кладбище? – спросила она таким тоном, словно вела легкую беседу. – Я хотела, чтобы его похоронили на территории колледжа, думаю, это будет уместно. Я позвонила правлению колледжа, которое заведует кладбищем Святой Маргариты. Как вы считаете, я ведь не попросила слишком многого? Он работал в Бингэме десять лет, он там умер, и в любом случае его практически там похоронили!

– Его духа на кладбище нет, – моргнув, сказала я, отвечая на первоначальный вопрос.

Мое простое заявление стало трамплином для пятиминутного бессвязного повествования о вере Анны в жизнь после смерти, о том, что привидения были широко известны в ирландском фольклоре – не помню, каким образом эта тема всплыла в беседе, – и об абсолютной реальности мира духов. Последнее утверждение я никоим образом не собиралась оспаривать.

Толливер просто сидел и слушал. Анна вообще им не интересовалась, она видела в нем лишь тень возле моего локтя.

– Клайд не был мне верен, – сказала Анна. – И мне нелегко было справиться с этим.

Это полное разоблачение должно было стать повесткой дня.

– Мне жаль, что вам пришлось столько выстрадать, – осторожно произнесла я.

– Знаете, мужчины такие свиньи, – сказала она. – Когда я вышла за него замуж, то была уверена, что все будет как положено. У нас не будет много денег, потому что профессор в колледже – не самая высокооплачиваемая должность, но мы будем очень уважаемыми, ведь человек должен быть умным, чтобы стать профессором колледжа, верно? И у него была докторская степень. Я думала, у нас будут дети, они будут учиться в Бингэме бесплатно, вырастут и принесут домой своих детей, ведь дом такой большой.

Это был большой дом, и его украшала антикварная мебель – я подозревала, что она досталась от родителей Анны Нанли, а может, от родителей Клайда. Все было отполированным и аккуратным, но без фанатизма, удобным и – недорогим. Это был хороший дом в старом районе с высокими деревьями, корни которых приподнимали тротуары. Просторная прихожая, через которую мы прошли, имела по бокам две большие открытые арки, правая вела в гостиную. За другой аркой виднелась еще одна большая комната – очевидно, рабочий кабинет Клайда.

– Но дети не родились, и Клайд не хотел провериться на бесплодие, а со мной все было в порядке. Он встречался с другими женщинами. Не со студентками, по крайней мере, пока они посещали его курсы лекций. После того как они заканчивали колледж, он мог с ними встречаться.

Она объяснила все так тщательно, как будто для меня были важны точные детали.

– Понимаю, – сказала я.

А я-то думала, нам будет трудно ее разговорить. Трудность заключалась в том, чтобы ее заткнуть.

– Но конечно, он никогда не знался с маленькими девочками, – сказала Анна. – То, что он оказался в ее могиле, – это было просто ужасным… вторжением. Она все еще там?

Внезапный вопрос застал меня врасплох.

– Нет, – ответила я. – Но тот, кто с самого начала был там похоронен, все еще там.

– О, тогда наш Господь хочет, чтобы вы упокоили его с миром, – сказала она.

– Я верю – так оно и есть.

– Почему вы пришли повидаться со мной? Вам нужно, чтобы я была там, когда вы будете это делать?

Так как я понятия не имела, что могу сделать для призрака Джосаи Паундстоуна – или для его духа, или как еще это можно назвать, – я покачала головой.

– Нет, но я хотела бы расспросить вас кое о чем другом.

– Хорошо, – согласилась она, пристально уставившись на меня безумными глазами.

Я почувствовала, что пользуюсь своим преимуществом над женщиной, которая не в своем уме. Но раз уж я сюда пришла, а Анна готова была говорить…

– Ваш муж общался с Фелисией Харт или Дэвидом Моргенштерном?

– Да, время от времени, – ответила Анна удивительно будничным тоном. – Клайд и Фред состояли в комитете колледжа. Фред занимался делами студентов. Его жена тоже, пока не умерла.

– Умерла от чего?

– Женщинам этой семьи, похоже, потрясающе не везло. У первой жены Джоэла был рак, у его матери – болезнь Паркинсона, Табиту похитили… Это заставляло задуматься о том, что ждет Фелисию и Диану.

– У нее случился сердечный приступ, – сказала Анна.

– Это ужасно, – ответила я. Просто не могла придумать, что бы еще сказать.

– Да, – согласилась Анна. – Бедняжка. Это случилось примерно в то же самое время, когда похитили Табиту. Она была уже мертва, когда он ее нашел. Какая печальная семья.

– Да, так и есть.

– Хотя эта семья, похоже, пережила много трагедий, в случае с миссис Харт это могло быть именно сердечным приступом, а не чем-то более зловещим.

– Как вы думаете, Фелисия встречалась с вашим мужем, состояла с ним в близких отношениях? – спросил Толливер.

Он пытался говорить ровным и ненавязчивым тоном, чтобы не остановить поток излияний, но Анна бросила на него острый взгляд.

– Такое могло быть, – сказала она холодным, враждебным голосом. – Но, с другой стороны, такого могло и не быть. Он не называл мне имен, и я не хотела знать. Фелисия пару раз бывала на наших вечеринках. Мы обычно давали вечеринки.

Такое трудно было вообразить. Анна, готовящая дом к вечеринке, возможно, гадающая, которую из своих «подруг» ее муж пригласит в дом. Я знала инстинктивно: Клайда смущало религиозное убранство дома, а Анна ни за что не стала бы снимать кресты и распятия к вечеринкам. Возможно, ради нее он просто молча закрывал на это глаза, но мое поверхностное знакомство с Клайдом Нанли убедило меня, что он втайне отпускал насмешливые замечания перед своими гостями.

– Клайд сделал бы что-нибудь для Фелисии, если бы она его попросила?

– Да, – ответила Анна, подливая кофе в мою чашку.

Толливер тихо поедал печенье «Киблер» [37]37
   «Киблер» – американская компания, выпускающая печенье, крекеры, всевозможные сласти.


[Закрыть]– полосатые помадки, которые он любил.

– Клайду нравилось делать одолжения людям, если это связывало его с ними. Фелисия хорошенькая, имеет привилегированную работу, она активистка клуба выпускников колледжа, поэтому он сделал бы то, о чем она попросила. Клайд жалеет, что Дэвид Моргенштерн, кажется, перестал быть его другом.

Я заметила, что Анна сбивается на настоящее время.

– Вы знаете, почему они больше не дружат?

– Клайд сделал кое-какие замечания насчет племянника Дэвида, сказал, что тот неподходящий материал для Бингэма, – без промедления ответила Анна.

Может, в кофе был добавлен пентотал [38]38
  Пентотал – снотворное.


[Закрыть]?

– А вы не знаете, почему он так сказал? Почему думал, что Виктору не место в Бингэме?

– Клайд видел мальчика в кино с другим молодым человеком, – объяснила Анна. – Он был уверен, что они, вы знаете… имеют близкие отношения. Что они голубые, – пояснила она. – Хотя, конечно, мальчики не голубые. Они грустные, вот и все.

Если Виктор и грустил, вряд ли его голубизна имела к этому отношение.

– Конечно, Дэвид рассердился, услышав это, и сказал Клайду, что, если он еще раз скажет подобное о Викторе, он, Дэвид, сделает так, что Клайд никогда больше не раскроет рта. Это разозлило, но и опечалило Клайда. Дэвид был его давним другом. Поэтому он сделал бы все, чтобы вернуть их дружбу.

Эта женщина вообще питала какие-то иллюзии насчет своего мужа? Ведь ей наверняка нужны были хоть какие-то иллюзии?

Анна, как почтовый голубь, нашла путь к первоначальной теме беседы, когда я уже забыла, с чего начался разговор.

– Итак, – сказала она, – если вы спрашиваете, уверена ли я насчет Фелисии – нет, я не уверена. И не хочу судить других людей.

Я прикусила губу, Толливер смотрел в другую сторону. Не знаю, была ли Анна одной из самых осуждающих людей, которых я когда-либо встречала, или была просто реалисткой, но я внезапно почувствовала огромное желание рассмеяться.

– Вы уже закончили приготовления к похоронам? – спросил Толливер.

– О да, частью верований Клайда была подготовка к собственным погребальным церемониям, – сказала она. – Он все это записал. Мне просто надо найти запись.

Она показала на кабинет Клайда по другую сторону прихожей.

– Все это где-то там. Так как он был профессором антропологии, то очень интересовался ритуалами, связанными со смертью, и вложил много размышлений в записи о том, чего он хочет. Большинство похорон не обходятся без церкви. И священника. Когда-то Клайд хотел собрать старейшин клана на пир и раздать свое добро.

– Старейшин клана?

– Вышестоящих профессоров факультетов антропологии и социологии, – сказала Анна, как будто это было само собой разумеющимся.

– Я так понимаю, вам придется готовить пир?

– Да, проклятье. Простите, что я выругалась. А потом раздавать все вещи из его кабинета! Как будто кому-нибудь нужны старые карандаши! Но это то, чего он хотел, когда говорил о подобных вещах в последний раз. Может, после он передумал. Ему нравилось играть с разными идеями.

Я посмотрела в сторону кабинета. Картотека и стол были в беспорядке – ящики вытащены, бумаги разбросаны здесь и там на полу. На какой-то сумасшедший миг мне подумалось – не должна ли я предложить помощь в поисках документа, содержащего последнюю волю Клайда Нанли относительно похорон, но потом решила, что это будет чересчур. Я не хотела знать, каковы были последние указания Клайда Нанли относительно погребения его тела и относительно его имущества.

Я не могла придумать, что еще сказать, и, посмотрев на Толливера, едва заметно пожала плечами в знак того, что закончила.

– Вы не знаете, кто сказал вашему мужу, что моя сестра – подходящий человек, чтобы пригласить ее на занятия его группы? – поблагодарив за печенье и кофе, спросил Толливер.

– О да! – ответила Анна. – Знаю.

– И кто это был? – спросила я, надеясь, что мы наконец-то все узнаем.

– Это была я, – просто ответила Анна. – После того как Фелисия встретилась с вами в Нэшвилле, она говорила о вас на вечеринке, и я очень заинтересовалась. Она и впрямь верила в ваши силы. Поэтому я почитала о вас в Интернете и подумала, что наконец кто-то сможет дать Клайду отпор. Он преподавал этот курс уже два года и просто обожал выставлять всех приглашенных людей как обманщиков или, по крайней мере, не заслуживающих доверия. И не потому, что Клайд не был согласен с их убеждениями, ему просто не хотелось, чтобы кто-нибудь мог делать нечто иное. Но вы – я же знала, что вы настоящая. Я читала статьи, видела кое-какие фотографии. В тот день, когда вы обнаружили тело ребенка, Клайд просто разъярился. В ночь своей смерти он покинул дом, потом вернулся еще злее, и я догадалась, что он видел вас в отеле, так?

Я кивнула.

– Ну а потом он раз или два позвонил по мобильнику и снова уехал, – помрачнела Анна. – Я пошла в свою комнату спать. И на сей раз он так и не вернулся домой.

– Сочувствую вашей потере, – сказала я мгновение спустя, когда поняла: она уже сказала все, что хотела.

Но, кто знает, не будет ли ей лучше без Клайда Нанли.

Анна не встала с места, пока мы выходили из комнаты. Она смотрела вниз, на свои руки, и вся ее маниакальная энергия как будто угасла, оставив ее грустной и меланхоличной. Она покачала головой, когда я предложила позвонить ее соседке или подруге.

– Мне нужно просмотреть бумаги Клайда, – сказала она. – И Сет Кениг обещал заехать попозже. Федеральный агент.

Сев в машину, мы с Толливером несколько минут молчали.

– Он скверно с ней обращался, – заметил Толливер. – Наверняка ей станет легче без него.

– О да, Клайд был крысенком, – согласилась я. – Но она все равно будет по нему скучать.

Я не могла увидеть для Анны Нанли блестящего будущего, но отложила это в ту папку, где хранились проблемы, с которыми я ничего не могла поделать.

Пока мы ехали, я мысленно представила себе будущее вдовы, которая на похоронах Клайда встретит замечательного и доброго доктора, питающего огромную слабость к худым несчастным женщинам, живущим в больших удобных домах. Он поможет ей вернуть душевное равновесие. Они никогда не будут давать вечеринки.

После этого я почувствовала себя много лучше.

Глава восемнадцатая

Во время нашей странной беседы с вдовой профессора мы много узнали о нем, но я не была уверена, что это поможет нам сузить круг поисков убийцы Нанли. Не то чтобы меня очень заботило, кто убил Нанли, но меня и впрямь заботило, кто убил Табиту.

В Техасе намечалась баскетбольная игра, которую мне хотелось посмотреть. Освободившись, я собиралась поехать туда и поискать дом в Техасе – дом, который находился бы не слишком далеко от места, где жили мои сестры. Поэтому я хотела сбросить с плеч данное дело – и ради Моргенштернов, и по личным причинам.

Пока я шла через холл «Кливленда», Толливер давал чаевые швейцару гостиницы. Я так глубоко погрузилась в свои мысли, что даже не заметила Фреда Харта, пока тот не окликнул меня.

– Мисс Коннелли! Мисс Коннелли!

Его сильный голос с южным выговором отвлек меня от размышлений, но я не была этому рада. Возможно, я посмотрела на него не слишком дружелюбно, потому что он резко остановился.

– Вы хотели меня видеть? – спросила я. Это был глупый вопрос, но надо же было что-то сказать.

– Да, и извините, что побеспокоил вас, – ответил он. – Диана и Джоэл попросили меня передать вам кое-что от лица Фонда поисков Табиты.

У меня ушло несколько секунд, чтобы понять, о чем он говорит. К тому времени Толливер догнал меня и пожал руку мистеру Харту.

Вести такую беседу, стоя посреди холла отеля, казалось не очень удобным. Я предложила мистеру Харту подняться с нами в комнату. Он принял предложение без большого энтузиазма, но все же пошел за нами к лифту.

Оказавшись рядом с мистером Хартом, я поняла, что он угостился бурбоном. Я попыталась не скорчить гримасу, почуяв слишком хорошо знакомый запах, и увидела, как напряглось лицо Толливера. Отец Толливера очень любил бурбон. Мы оба бурбон терпеть не могли.

– Я так понимаю, вы оба уже виделись раньше с моей дочерью, – сказал мистер Харт.

В зеркале лифта я глядела на человека, который как будто старился на глазах. Фред Харт был угрюмым и седым.

– Да, – ответила я. – Толливер некоторое время с ней встречался.

Не знаю, какой демон подтолкнул меня сказать эти слова, но, думаю, мне захотелось кольнуть Фреда Харта за его нежелание подниматься в наш номер. Я решила, что его колебания связаны с тем, что он считал нас неприятными и фальшивыми, и решила отплатить ему за это. Я поступила глупо.

– Да? Фелисия так погружена в работу…

Мистер Харт не договорил. Он должен был закончить фразу словами: «…рад, что она нашла время поразвлечься» или «…она редко с кем-нибудь встречается». Эти слова придали бы его фразе смысл. Но, похоже, его сердце не выдержало раньше, чем он смог закончить. Мы оба очень пытались не выглядеть испуганными.

Когда мы наконец вошли в номер, я подумала, что нам нужно вызвать для старика такси, нельзя было позволить, чтобы он сам сел за руль. Он казался милым человеком во время того ужасного обеда у Моргенштернов – очень серьезным и печальным, но также заботливым и задумчивым. Что случилось с Фредом Хартом?

– Мистер Лэнг, мисс Коннелли, – сказал он церемонно, стоя посреди нашей маленькой временной гостиной, – Джоэл просил передать вам это. – Он вынул из внутреннего кармана пиджака конверт и протянул его мне.

Я мгновение смотрела на белый конверт, прежде чем его открыть. Нельзя было это сделать, не испытывая неловкости. В конверте был чек на сорок тысяч долларов. Вознаграждение за то, что я нашла тело Табиты. С такими деньгами и с тем, что мы уже скопили, мы могли купить дом. Глаза мои наполнились слезами. Я не хотела заработать деньги именно таким образом, но была рада, что получила их.

– Вы потрясены, я вижу, – сказал мистер Харт. Судя по его голосу, он и сам был порядком потрясен. – Может, вы не захотите принять это, мисс Коннелли, но вы сделали свою работу и заслужили награду.

Я хотела принять это и не собиралась отказываться от денег. Я и вправду их заслужила. Но его слова каким-то образом заставили меня устыдиться, и я почувствовала внезапную тошноту.

К моему ужасу, по щеке Фреда Харта потекла слеза.

– Мистер Харт? – произнесла я очень тихо.

Не в моей компетенции иметь дело с плачущими мужчинами, тем более когда я не знаю причину их слез.

Он тяжело опустился в ближайшее кресло – одно из кресел с подголовниками. Толливер с непроницаемым лицом примостился на другом, а я пристроилась напротив на краешке диванчика для двоих.

Только что у нас была очень странная беседа с Анной Нанли, теперь, похоже, нам предстояла такая же беседа с Фредом Хартом.

Конечно, алкоголь играл важную роль в том, что открылись тайные эмоциональные акведуки Фреда Харта.

– Как Диана и Джоэл? – спросила я.

Еще один глупый вопрос. Я пыталась отвлечь его, поскольку понятия не имела, что делать.

– Они в порядке, благослови их Господь, – ответил он. – Диана такая хорошая девочка. Было трудно видеть, как Джоэл женится снова, видеть, как кто-то занимает место Уитни. Диана никогда не должна была выходить за него замуж. А я не должен был позволять Уитни выходить за него замуж. Он был не ее поля ягода, я это знал.

– Что вы имеете в виду? Он плохо обращался с Уитни?

– О, нет-нет, он любил ее! Он был для нее хорошим мужем, и он обожает Виктора, хотя совсем его не понимает. Такое часто случается с отцами и сыновьями, однако… И с отцами и дочерьми тоже.

– Вы имеете в виду, что Джоэл не понимал Табиту?

Харт посмотрел на меня. Лицо его было все еще мокрым от слез, но теперь на нем читалось и нетерпение.

– Нет, конечно нет. Никто не понимает девочек в таком возрасте, особенно сама девочка. Я имею в виду… Какая разница, что я имею в виду!

Мое сердце стучало быстро и тревожно. Я почувствовала: мы близко, очень близко к разгадке того, что же случилось в доме Моргенштернов тем весенним утром.

– Вы говорите, Джоэл изнасиловал Табиту?

Лицо Харта застыло, и я сразу поняла, что совершила ужасную ошибку.

– Что за кошмарное предположение! Омерзительное. Уверен, вы сталкиваетесь со множеством подобных случаев во время вашей работы, но такого не случается в моей семье, юная леди.

Вряд ли, упомянув о «моей работе», сам Фред знал в точности, о чем говорит, но теперь он имеет право злиться на меня и полностью пользуется этим правом.

– Однако кое-что ужасное все же случилось в вашей семье, – тихо и ласково произнесла я.

Так тихо и ласково падают хлопья снега.

Его лицо на мгновение сморщилось, как бумажный носовой платок.

– Да, – согласился Фред. – Да, случилось. – Он тяжело поднялся на ноги. – Мне пора.

– Вы уверены, что в состоянии править? – спросил Толливер как можно более нейтральным тоном.

– Вообще-то, полагаю, нет, – признался Фред, к большому моему удивлению.

Я не думала, что когда-нибудь услышу, как мужчина признается, что не в состоянии править, а я повидала множество мужчин в самых разных стадиях «кайфа». Все они считали, будто могут справиться с автомобилем, грузовиком или лодкой.

– Я отвезу его домой на его машине, а ты поезжай за нами, – сказал Толливер.

Я кивнула.

Меня не особенно радовала перспектива выводить машину из гаража отеля, но больше мы ничего не могли поделать.

Для пущей сохранности я сунула чек в чехол ноутбука Толливера, пока тот звонил вниз, чтобы договориться насчет машины.

Мы пошли к лифту, мистер Харт между нами. Он повторял снова и снова, как он ценит нашу помощь, как ему жаль, что он заговорил со мной сердитым тоном.

Я никак не могла понять дедушку Виктора и в конце концов оставила свои попытки. Мне было ясно, что этот человек испытывает почти невыносимое напряжение, что этот вес сокрушает его. Но почему Фред Харт? Если бы нашим расстроенным посетителем был Джоэл, я бы лучше могла это понять. В конце концов, это его дочь была мертва, его семья находилась под подозрением, его жена собиралась родить при крайне несчастливых обстоятельствах.

С некоторым трудом и с небольшой помощью коридорного мы усадили старика на заднее сиденье его машины – «лексуса гибрида», такого же, какой имелся у его зятя, и даже при данных обстоятельствах я заметила, как Толливер вспыхнул от удовольствия, что будет править такой машиной. Я улыбнулась про себя, садясь в наш автомобиль, очень скромный в сравнении с «лексусом».

Фред указывал Толливеру дорогу, хотя говорил все меньше и меньше и, казалось, готов был уснуть.

Я следовала за Толливером на восток, на сей раз мимо колледжа Бингэм к Джермантауну. Мы столько раз сворачивали, что я беспокоилась, как мы с Толливером выберемся из пригорода, доставив Фреда домой.

Когда Толливер свернул на проезд, что вел к большому угловому участку земли, я попыталась не дать сразить себя бросавшейся в глаза роскоши этого района. Дом Фреда Харта был построен лет двадцать пять тому назад. Все вокруг, похоже, датировалось тем же числом. Дома выглядели современными, но деревья выросли большими, и все вокруг казалось давно обжитым.

Что меня удивило, так это то, что все дома как будто принимали стероиды. Ни один из них не имел меньше четырех спален, и это было только началом. Я вообразила, что каждый такой дом стоит миллион, а может, и много больше. Не такой дом я собиралась искать, когда мы с Толливером начнем охоту на собственное жилище.

Я подъехала к гаражу на несколько машин – кроме «лексуса» и нашей там разместились еще две машины. Мало того что гараж был достаточно большим, чтобы в нем поселились четыре семьи из стран третьего мира, справа у него имелся большой чулан, должно быть, использовавшийся для хранения инструментов. И нигде – ни единого пятна машинного масла.

Я подскочила, чтобы помочь Толливеру, который с трудом извлекал Фреда из машины.

– Он почти отрубился во время поездки, – объяснил Толливер. – По крайней мере, до этого он успел растолковать мне, куда ехать. Надеюсь, ключи от дома работают. Если мы попали не в тот дом, нам кранты.

Мы рассмеялись, но не слишком весело. Мне не хотелось по какому бы то ни было поводу снова разговаривать с полицией.

Толливер протянул мне связку ключей, которую извлек из кармана Фреда, и, пока он вытаскивал старика из машины, я поспешила к двери. Второй ключ, который я попробовала, повернулся в замке. Сигнализация, если у Фреда таковая имелась, не сработала, потому что ничто не начало щебетать или трубить, пока Толливер проводил спотыкающегося человека в дом. Я двигалась впереди, отыскивая, где бы получше разместить Фреда, но потом невольно остановилась и разинула рот.

Я-то думала, что дом Моргенштернов красивый и большой, но это жилище просто ошеломляло. Кухня, куда мы вошли, была огромной, просто огромной. Оттуда я прошла в общую комнату, или в «логово», или в гостиную. Я не знала, как ее назвать. Ее балки походили на балки кафедрального собора, там имелись гигантский камин и сгруппированные для беседы столы и стулья.

– Если бы я здесь выросла, то верила бы, что могу получить все, что захочу, – ошеломленно сказала я.

– Куда идти? – нетерпеливо спросил Толливер.

Он был не в настроении выслушивать мои социологические размышления. Я заставила себя двигаться дальше. Спальня хозяина обнаружилась на первом этаже, что было огромным облегчением. Мы с Толливером положили Фреда на огромную кровать и, сняв с него куртку и обувь, укрыли его мягким пледом, который был изящно наброшен на спинку громадного кожаного кресла… Кресла, стоявшего перед камином спальни, и таких же стульев и столов, как и в гостиной, сгруппированных для бесед. Я не знала, кто должен был вести тут беседы, так как Фред явно жил один. Я предвидела, что нашла бы где-то рядом громадный гардероб и ванную комнату с ванной, вмонтированной в пол. Я открыла дверь гардероба, потом дверь ванной. Угу. Все, что я рассчитывала найти, – и много больше.

– Осторожно! – окликнул голос с кровати, и я резко испуганно обернулась.

Фред Харт приподнялся, чтобы бросить это предупреждение Толливеру. Пока брат пытался устроить его поудобнее, Фред схватил его за руку.