Текст книги "Бару Корморан, предательница"

Автор книги: Сет Дикинсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц)

– Понятия не имею, – ответила Амината, наморщив лоб. – У них, наверное, все по–честному. Когда–нибудь я стану адмиралом.

– Не станешь! Только посмотри, кто ты есть!

– Я тебя умоляю, – закатив глаза, вздохнула Амината. – Мореходство издавна было женским ремеслом. У нас лучше с математикой и навигацией – это и наука о наследственности подтверждает.

– Нет! Ты – ориати. Они никогда не дадут тебе возможности…

– А ты – имперский счетовод, но погляди, откуда ты, – возразила Амината, резко поднимаясь с места. – Хватит. Пока ты не сделалась слишком серьезной, идем наверх. Тебя ждет сюрприз!

– Нет, нет, подожди!

Но Амината уже ушла. Нетвердым шагом, удивляясь тому, насколько толпа ограничивает обзор, Бару двинулась за ней.

– Простите, – повторяла она, сожалея о неудобствах, причиняемых тем, на кого она натыкалась. – Простите, пожалуйста. Я совсем пьяна…

Поднявшись наверх вслед за Аминатой, она очутилась в тускло освещенном помещении, битком набитом пихающимися и кричащими людьми. Здесь имелось множество дверей, а в центре возвышался помост, где танцевали мужчины и женщины в основном почти безо всякой одежды.

– Объяснить, как это делается? – проорала Амината ей в ухо. – Нужно сказать, каких ты предпочитаешь…

– Не хочу я никого нанимать!

– Бояться совершенно нечего! Нацепляешь ему колпачок, там все и остается! Я покажу!

Щеки Бару вспыхнули. Покачнувшись, она схватила Аминату за плечи.

– Теперь понятно, почему ты это делаешь!

– Что?

– Я говорю: понятно, почему ты это делаешь!

Амината на секунду насупилась и прикусила нижнюю губу. Какие–то мужчины, толкаясь, грубо протиснулись мимо них к помосту. Однако, увидев вывернутый наизнанку мундир Аминаты, быстро присмирели и не стали нарываться на драку. Как–никак, но Амината принадлежала к когорте офицеров военного флота Империи, а это означало, что она может похвастаться крепким тылом. Целый синдикат злопамятных женщин–мореходов жестоко мстил своим обидчикам за любые мелкие оскорбления.

– Ладно, – буркнула Амината. – Если так оно и есть, считай, что я ничего не слышала. Давай–ка просто помолчим. Для нас обеих будет безопаснее.

Бару не хотелось молчать, но она согласно кивнула.

– Идем обратно в бар, – заявила Амината, взяв ее за запястье. – Попробуем выпить чего–нибудь покрепче.

* * *

– А они будут бунтовать?

– Ордвинн бунтует всегда! – крикнула в ответ Амината, перекрывая рев толпы. – Если князья довольны, восстает народ. Если народ доволен, баламутят князья. А если князья возненавидят друг друга, начинается междоусобная война. Так считают в Адмиралтействе.

– И что мне делать? – От крика Бару сорвала голос. Теперь она была вынуждена наклоняться к самому уху Аминаты, чтобы та не теряла нить разговора. – Губернатор – бесхребетный романтик, а правоблюститель Зате, похоже, на их стороне!

– Не могу знать! Я ведь обычный лейтенант! – рассмеялась Амината, словно только что удачно пошутила.

Локоть Бару соскользнул с барной стойки, и ей пришлось уцепиться за табурет Аминаты, чтобы не упасть.

– Домой хочу, Амината! На Тараноке. Мне его так не хватает…

Амината помогла ей подняться.

– Ты не вернешься домой.

– Почему?

– Потому, что твоего дома больше нет… – Сдвинув брови, Амината осушила свой бокал. – Ты его уже не отыщешь. А если и вернешься, то просто испугаешься. Твой Тараноке стал совсем другим! История – такая штука, Бару! В одну реку не войдешь дважды. Кто–то постоянно изменяет кого–то другого…

Она была права. И, конечно, она дурачила Бару, не говоря главного с самого начала: Тараноке ее детства исчез. А может, и не существовал никогда. Риф Халае не резал воды, точно гладкий акулий клык. Не блестел сквозь ласковую прозрачную волну роскошный черный песок. Пиньон не знала имени каждой звезды, и Солит никогда не помогал ей считать эти звезды всю ночь напролет, а Сальм… Нет, об этом во хмелю лучше и не вспоминать.

Неужели Бару была бессильна?

Отведя взгляд в сторону, Бару внезапно увидела в углу какого–то юношу. Он показался ей знакомым, хотя его лицо порой скрывала широченная спина лесоруба–стахечи в кожаном табарде. Мер Ло! Холодно глядя на лесоруба снизу вверх, ее секретарь что–то говорил. Наверное, сыпал угрозами или витиеватыми ругательствами…

– Ах, чтоб его… – вырвалось у Бару.

– Что стряслось?

– Тот парень в углу – мой секретарь! И, вероятно, приставленный ко мне соглядатай.

– Ну и что? Ты ведь не сделала ничего плохого!

– Если он засек, как мы вдвоем поднимаемся наверх, то мог подумать… или уже донести кому–нибудь, что мы…

Бару оборвала себя на полуслове и съежилась. Что, если ее вместе с Аминатой обвинят в трайбадизме?

– Стоп! – Амината резко выпрямилась. – Ты в курсе, кем он приставлен?

– Думаю, тем самым купцом. Ты с ним говорила…

– Бежим!

– Нельзя, выйдет подозрительно. Лучше подойду к нему и мило поболтаю. Ло!

Великан–лесоруб взревел на всю таверну, схватил Мер Ло за глотку и с размаху пригвоздил его к стене. От них отскочили завсегдатаи, завопив по–стахечийски, по–урунски, по–иолински, на афалоне… Бару с Аминатой спрыгнули с табуретов почти одновременно. Амината ринулась вперед, увлекая Бару за собой и крича на афалоне:

– Военный флот Империи! Прочь с дороги!

Мер Ло вцепился в кисть лесоруба, сдавившую его горло. Глаза его вылезли из орбит. Лесоруб вежливо, но твердо выставил назад свободную ладонь, призывая посторонних не вмешиваться, и продолжал сдавливать горло Мер Ло с безжалостной мощью.

Амината, добравшаяся до лесоруба первой, захватила запястье его выставленной руки. Заломив кисть громилы ладонью кверху, она резко дернула к животу и крутанулась на носках, чтобы боль от захвата заставила противника упасть. Но лесоруб оказался слишком велик и крепко сложен, и потому захват просто сломал его запястье. Взревев, великан отшвырнул Мер Ло, но прежде, чем он успел сделать что–либо еще, Бару огрела противника по затылку подвернувшейся под руку увесистой кружкой. Лесоруб был огромен и разъярен и, вероятно, справился бы с ними обеими, несмотря на сломанное запястье. Но выбора у нее не было.

Здоровяк рухнул плашмя на каменный пол. Левая рука его осталась торчать кверху, чуть согнутая правая прижалась к боку.

– Видала? – беззаботно произнесла Амината и присвистнула. – Это называется «поза фехтовальщика». Контузия. Мастерский удар. Военный флот Империи, вам говорят! Все назад!!!

Мер Ло, который еще не успел подняться на ноги, ошеломленно смотрел на Бару. Его рот беззвучно разевался и захлопывался, как у рыбы, выловленной из воды. Все вокруг вдруг качнулось, словно корабль на волне, и Бару решила опуститься на пол рядом с ним. Она была пьяна и напугана и потому не сразу сумела выстроить в уме нужную фразу:

– Что ты здесь делаешь?

– Я думал, вас собираются убить… – просипел Мер Ло. Кроме того, ее секретарь явно сгорал от стыда. – Прошу прощения, ваше превосходительство. Я лишь хотел присмотреть за вами, но на тренировках я в этом деле не блистал. Да и таверны – явно не мой конек.

– А это кто?

– Он… – Мер Ло и не взглянул на поверженного великана. – В общем, я сказал ему, на кого работаю, и он рассвирепел.

Бару решила оставить уклончивый ответ без внимания. Завтра у бедолаги будет времени в избытке.

– А теперь что? – спросила она у Аминаты.

– Расплатимся и пойдем, – ответила та, опускаясь на колени и осматривая карманы лесоруба. – А если тебе охота объяснять губернатору, правоблюстителю и моему капитану, что мы делали вдвоем в таверне Южной гавани, можем сдать этого типа властям.

– Он следил за вами, – мрачно сообщил Мер Ло, щупая шею, на которой начали проступать синяки.

– Кто сказал тебе, будто меня собираются убить? – осведомилась Бару, отмахиваясь от руки какого–то зеваки.

Мало–помалу вокруг них собрались, оттесняя посторонних, свободные от дежурств солдаты гарнизона. Извечное соперничество армии и флота было забыто во имя имперской солидарности.

– Мер Ло, признавайся: кто тебе сказал, что на меня организовано покушение?

– Никто, – ответил секретарь, отводя взгляд. – Но я подумал: если правоблюститель предпримет такую попытку, то это случится, как только губернатор отправится на охоту.

– Оружие при нем есть? – спросила Бару у Аминаты.

– Нет, – проворчала та. – Но я нашла записную книжку.

Глава 7

Утро встретило Бару первым в жизни похмельем. Постанывая, морщась, спотыкаясь на каждом шагу, она обошла комнату в поисках кувшина чистой воды. Поиски не увенчались успехом, и, плюнув на последствия, Бару прихватила с собой в ванную комнату бутылку вина. Водопровод, чудесное изобретение Маскарада, наполнил ванну горячей водой и пробудил воспоминания о том, как она пила из горячих источников на Тараноке.

Далеко ли до этих источников? Далеко ли до синего неба, отраженного в безмятежной воде? До камней, темнеющих в глубине жерла вулкана, точно тени огненных богов? Боль, пульсирующая в голове, мешала вспомнить, не давала мыслям совладать с географией и тригонометрией. Не важно. Все это бесконечно далеко. Недостижимо.

Амината ведь сказала: «Ты не вернешься домой».

В дверь постучали: сперва робко, а затем – настойчиво. Мер Ло, не иначе.

– Войдите! – крикнула Бару и из уважения к местным целомудренным нравам добавила: – Но я в ванной!

– Ваше превосходительство, правоблюститель Зате Ява ожидает вас в приемной.

Бару застонала.

– Что прикажете ей передать?

– Займи ее светской беседой на десять минут. Я скоро спущусь.

Погрузив голову в воду, Бару попробовала вытянуться в длину, но ванна была слишком мала.

В следующий миг ужасная мысль заставила ее вскочить.

Что, если Зате Ява явилась арестовать ее? Уволочь с собой и утопить, как Фаре Танифель? Но если она была заодно с мятежниками, то наверняка уберегла бы изменницу–счетовода…

Но в записке было сказано: «Она заявляет, что не в силах защитить меня».

Быть может, Зате Ява пожертвовала ею, дабы доказать собственную лояльность и обезопасить себя. Или Каттлсон сделал ей более выгодное предложение.

* * *

– Я бы хотела извиниться.

Правоблюститель Зате Ява смотрела на Бару через стол: в ее взгляде не было ни малейшего намека на приговор. Официальный взгляд, гордая осанка, затянутые в перчатки руки неподвижно лежат на столешнице. Бару, вряд ли выглядевшая прилично в кружевной сорочке без ворота, с расстегнутыми рукавами, едва удерживалась, чтобы не выбежать вон из комнаты.

Глаза Зате Явы, как она отметила еще при первой встрече в порту, были синими, как у таранокийской вороны. Бару не сомневалась, о прошлой ночи в таверне Яве известны все подробности.

– Извиниться? – переспросила Бару, чтобы выиграть время и успеть понять, что к чему. – За что?

– За человека, которому я велела следить за вами. И за его поведение по отношению к вашему секретарю.

Правоблюститель аккуратно поправила ворот своего платья: безупречность ее манер яснее ясного говорила: «Между нами возникло небольшое недоразумение, но я мигом все исправлю».

Значит, лесоруб–стахечи был послан ею. И записная книжка принадлежала ей. Она поняла, что Бару известны намерения ее человека, и признала временное поражение, пока игра не обернулась против нее самой.

«Берегись, счетовод Бару, – подумала Бару. – Зате – гораздо старше и опытнее тебя. Она знает толк в интригах и стравливании. Она использовала вторжение Маскарада, чтобы получить высокий пост для себя и целое княжество для брата. Берегись ее несгибаемости. Тебе ее не одолеть».

– Я еще молода, – сказала она вслух, – и я не местная. И конец двух моих предшественников был страшен. Если вы решили игнорировать мое аморальное поведение, вы проявляете излишнее милосердие. Однако это повредит интересам Имперской Республики в провинции Ордвинн, и вас же обвинят в преступной халатности. Отправляя соглядатая шпионить за мной, вы всего лишь выполняли свой долг блюстителя моральной гигиены в провинции.

На секунду Зате Ява с облегчением расслабилась, но миг этот был почти неуловим. Она владела собой безукоризненно.

– Вы столь прагматичны! А мы здесь тратим время на сплошные политесы!

– Я позабочусь о том, чтобы лесоруба освободили и вернули вам. Если вы доверили ему важное задание, должно быть, он очень полезен для вас.

– Благодарю вас.

И они стали улыбаться друг другу во взаимном уважении и восторге. Бару сосредоточилась па мыслях об Аминате и только о ней – самый проверенный способ сохранить искренность улыбки.

– Я слышала, вы начали ревизию, – вымолвила Зате. – Удалось ли вам обнаружить что–либо предосудительное? Боюсь, некоторые из северных княжеств ссужают деньгами икарийские культы. Отсфир до неприличия разбогател на торговле вдоль Инирейна, а его друг Лизаксу обожает регрессивную философию.

– Когда я обнаружу что–либо несообразное, тотчас явлюсь к вам в канцелярию требовать ордер. Обещаю.

– Прекрасно, – сказала Зате Ява, подавая Бару руку. – Пожалуй, мы с вами сработаемся. Прошу вас, не думайте дурного: все мои поступки движимы исключительно чувством долга перед Имперской Республикой.

– Безусловно. Доброго вам дня, ваше превосходительство.

Поцеловав ее пальцы, Бару не прекращала улыбаться, пока Мер Ло (оказывается, он стоял в коридоре) не распахнул перед правоблюстителем двери кабинета.

Когда Зате удалилась, секретарь подлетел к столу Бару.

– Если не подслушиваешь у замочной скважины, – заметила Бару, – то откуда тебе знать, что она уходит, до того, как она постучит в дверь?

Щеки Мер Ло вспыхнули румянцем, и секретарь потер свое горло, украшенное кольцом из синяков.

– Вы его отпустите? Вот так запросто? Вы даже не спросили, почему он…

– Он напал на тебя, когда ты брякнул ему, что ты – фалькрестский шпион, а значит – крайне опасен для крамольного заговора, в который замешана Зате Ява. – Скривившись, Бару хлопнула ладонью по столешнице (от громкого звука Мер Ло вздрогнул). – Молчать! Ты слышал, как прямолинейно она разыграла эту сцену? Насколько была откровенна? Она боится меня и потому пускает в ход одну лишь правду. И она права – ведь тогда мне нечего будет обратить против нее! Она знает, что Фалькрест мне благоволит – и я вот–вот нащупаю нечто, способное ей повредить! А эти два факта – прямая угроза для нее. Напавший на тебя человек нам совершенно ни к чему. Но его записная книжка… Понимаешь?

– Да. Он следил за вами и делал заметки.

– А письменная улика – это все. Если у Зате будет достоверное свидетельство в виде доноса о том, что меня видели входящей в бордель вместе с прекрасной женщиной… – Мер Ло вновь залился румянцем, свидетельствующим о множестве разных вещей. – В общем, я окажусь в одном шаге от ужасного и неотвратимого конца. В руках Зате – и судьи, и суды! Имея мотив и предлог, она легко уничтожит меня. Если она заодно с мятежниками, у нее есть мотив. А если бы она завладела и записной книжкой, то у нее был бы и предлог. Кстати, может ли она приказать ему сделать копию?

Мер Ло оживился и задумчиво покачал головой. Теперь он явно очутился в своей родной стихии. «Его учили этому», – догадалась Бару.

– Возможно, но бессмысленно: слитком много трудностей. Придется подделывать печати и штемпеля даты и времени. В показаниях он наверняка запутается. Любая проверка выявит недочеты.

– Ладно. Предположим, лесорубом она воспользовалась второпях – прибегла к первому попавшемуся под руку средству. Получается, что ее план находится уже на той стадии, которая не оставляет времени для более тонких мер… – Бару позволила себе погрузиться в аналитический транс в поисках сулоев[10]10
  Особое волнение на море, схожее с водоворотом.


[Закрыть] над коварными отмелями. – Вероятно, следующим шагом Зате может стать и убийство. Имея власть над ордвиннскими преступниками, она сумеет натравить их на меня. Так случилось с Олонори.

– Тогда вам надо затаиться на «Лаптиаре», – выпалил Мер Ло, поворачиваясь к двери. – Туда ей не дотянуться.

– Нет. Запершись на корабле, я все равно что мертва. Оттуда мне не выследить заговорщиков. – Сцепив пальцы на затылке, Бару яростно искала выход. – Нужно перебраться куда–то, где нанести мне удар будет крайне рискованно. В таком случае Зате, конечно, сообразит, что расследование моей смерти неизбежно приведет к ней или к ее союзникам. Нельзя ли перенести канцелярию в Погреба? Нет, оттуда она будет наблюдать за каждым моим движением, от нее нужно держаться подальше…

– Тайн Ху, – произнес Мер Ло.

– Тайн Ху?..

– Вультъяг. Тайн Ху, Княгиня Комет, – пояснил Мер Ло, широко улыбаясь, в восторге от собственной идеи. – Покойная тетка Тайн Ху была замужем за братом Зате Явы, Зате Олаке, Незримым Князем Лахтинским. Каждому известно, что Тайн Ху первая бросила вам вызов – еще на балу. Все в курсе, что она пыталась вытащить ваш порок на обозрение Зате Явы. Если вы будете рядом с Тайн Ху и вас убьют, то каждый увидит в этом руку Зате Явы.

– Если я буду рядом с Тайн Ху, – повторила она.

Бару оценила логику рассуждений Мер Ло.

Можно допустить, что Тайн Ху входит в круг заговорщиков. Убив Бару, она неизбежно навлечет на себя гнев Каттлсона. А Зате Яве невыгодно привлекать внимание к столь «порочной связи»!

Идея была хороша со всех сторон. Кроме одной: Бару попадет в руки женщины, которая может и не отличаться изощренностью Зате Явы. Оружие Тайн Ху – острый нож, а нс судебное постановление.

Но Бару обещала Кердину Фарьеру предотвратить мятеж. А Кердин Фарьер – это дорога в Фалькрест.

Она рискнет.

Бару принялась торопливо выдвигать ящики стола.

– Я соберу документы, необходимые для продолжения работы. Отыщи Тайн Ху и сообщи ей, что я отправляюсь в ее вультъягские владения с ревизией счетных книг. И передай, что она окажет мне великую честь, если составит мне компанию.

* * *

Мер Ло отбыл выполнять ее поручение, а Бару вернулась в спальню за одеждой в дорогу – джодпурами, теплым плащом из плотной ткани и сапогами на прочной толстой подошве. Роясь в шкафу, она размышляла, стараясь оставаться отстраненной, невозмутимой и осмотрительной. Но мысли разбередили ее сердце, и вскоре она обнаружила, что вытаскивает одежду с полок и швыряет ее в кучу, словно обиженный ребенок.

Присев па уголок кровати, она подперла подбородок ладонями.

Вультъягские владения Тайн Ху раскинулись далеко на севере. Будущее путешествие обещало быть трудным, а дороги оставляли желать лучшего. Бару знала, что карета будет трястись по насыпям, гатям[11]11
  Дорога или настил через топкую местность.


[Закрыть] и гребням плотин княжеств Хейнгиля и Игуаке. «Лаптиар» уйдет задолго до того, как Бару успеет вернуться сюда.

Значит, у нее не будет верных морских пехотинцев – единственной па весь Ордвинн подмоги, на которую можно положиться. Не будет Аминаты, ее единственной подруги.

Да, она могла приказать кораблю отложить отплытие и взять с собой Аминату и солдат для охраны. Но это будет чересчур сентиментально и просто глупо. Нельзя игнорировать тот факт, что Амината привела ее в таверну и, притворяясь пьяной, потащила наверх на глазах у соглядатая Зате. Конечно, все могло быть и неудачным совпадением. Но не исключено, что Амината, думая о карьере, решила, что благоволение и помощь правоблюстителя провинции не помешают.

Позже вернулся Мер Ло.

– С приготовлениями покончено, – отрапортовал он. – Не будет ли сообщений на «Лаптиар»?

Бару набросала лапидарно–официальный набор распоряжений, приказывая в ее отсутствие усилить бдительность и отплыть по расписанию. Писать Аминате – отправить ей хотя бы официальное прощание – было бы слишком опасно. Она не собиралась подставлять ни себя, ни подругу.

Итак, жребий брошен. Чтобы идти вперед, нужно брать с собой лишь самое необходимое.

– Ты со мной не поедешь, – заявила она Мер Ло, не зная, как он воспримет эту новость. – Ты нужен мне здесь.

При слове «нужен» он расплылся в улыбке.

* * *

Тайн Ху прислала за Бару карету и конную дружину – два десятка всадников под знаменем с изображением кометы. Бару ожидала, что поедет в экипаже одна, а княгиня предпочтет гарцевать на своем скакуне.

Но, залезая в карету, она обнаружила внутри Тайн Ху, растянувшуюся вдоль одного из пассажирских сидений, точно сытая, довольная кошка.

– Ваше, – бросила Тайн Ху, указывая на второе сиденье.

Бару бережно поставила рядом сумку с бумагами и палимпсестами.

– Благодарю за столь быстрый ответ на мою просьбу, ваша светлость.

Губы Тайн Ху были похожи на рекурсивный лук, вечно натянутый и готовый пустить насмешку в цель.

– Я привыкла к надзору Маскарада. Они частенько посылают своих выкормышей, чтобы держать северные земли в узде.

Ноги Тайн Ху были затянуты в бриджи для верховой езды, высокие сапоги заляпаны грязью. Она была сильна и высока, как и положено благородному княжескому отпрыску, взращенному на мясе и цитрусах. Бару с радостью отметила, что почти не уступает ей в росте.

– Уверена, – продолжала Тайн Ху, – что вы еще наведаетесь ко мне много раз. Но разве у вас нет сопровождающего? А где же ваш тщедушный компаньон?

Определить возраст Тайн Ху оказалось трудновато. Конечно, она была старше Бару, но ненамного, и поэтому от ее пренебрежения коробило еще больше. (Сколько же ей исполнилось лет, когда она унаследовала Вультъяг?)

Бару могла бы напомнить княгине Вультъягской о правилах этикета, но решила не быть мелочной.

– Мне не нужны помощники, – ответила она и усмехнулась. – По моим ожиданиям, ревизия пройдет гладко, а лучшей охраны в пути, чем ваши дружинники, и пожелать невозможно. Конечно, и неприступность ваших владений вряд ли нуждается в похвалах.

Тайн Ху изящно привстала со скамьи.

– А вы не боитесь, – сказала она, прищурившись, – что найдете в моих финансах что–либо не совсем законное, и мне придется порезать вас на куски и закопать их в лесу?

«Боюсь, да еще как», – подумала Бару, не позволяя мысли отразиться на лице.

– Боюсь ли я, что вы окажетесь дурой? Нет.

– Су Олонори убили в его собственной постели. Убийцу до сих пор не нашли.

– Значит, вам надо охранять меня даже в спальне.

Тайн Ху опустилась обратно на скамью, глядя на Бару с неподдельным недоумением. Ее сломанная и вправленная переносица осталась слегка искривленной, что играло Бару на руку. Было так удобно сосредоточить свой взгляд на крошечном недостатке княгини и не терять бдительности!

– Зачем вы здесь?

– Очень просто. Чтобы выполнять свою работу, я должна знать, откуда и куда идут деньги.

– Деньги – еще не все.

– Я счетовод, – ответила Бару, пожав плечами. – И меня учили, что деньги – самое главное в жизни.

Тайн Ху уперла руки в колени и наклонилась вперед. Губы ее дрогнули, обнажив резцы. Во взгляде появилась неприязнь – а может, вызов или что–то еще.

– Вас учили… И вы хотите, чтобы я продолжила ваше образование?

Вспомнив их последнюю встречу, Бару услышала собственные слова: «Дичайшие парадоксы Ордвинна сплелись в одной женщине. Думаю, я очень многому смогу научиться у вас, Тайн Ху».

Пожалуй, надо ответить княгине напрямую.

– Если бы не хотела, меня бы здесь не было.

– Тогда смотрите. Смотрите и знайте: вы тоже замешаны в этом.

Тайн потянулась через ее плечо к передней стенке кареты и, откинув шторку, которая закрывала окошко, обратилась к кучеру.

– Прежде чем покинуть город, заверни в Северную гавань. Пусть счетовод полюбуется зачисткой.

* * *

В Северной гавани, где портовые постройки примыкали к аркам и сводчатым галереям старинных стахечийских зданий, они обнаружили кое–что интересное. Беспорядки были в самом разгаре.

Вначале их настиг звук – рев, шум неотступного прибоя. Затем лошади догнали шеренги солдат Маскарада в серо–голубых мундирах, шагающих в ногу, с бочонками разбавленной кислоты на плечах. И, наконец, заняв удобное положение на крыше кареты (ни Тайн Ху, ни ее дружинникам не улыбалось углубляться в шеренги Маскарада), – они увидели все воочию с безопасного расстояния.

В толпе преобладали зеленые одежды, выкрашенные с помощью железной протравы. Бару ожидала увидеть толпу в нападении, ломающей ворота тюрьмы или спешащей с факелами к дому сборщика налогов.

Но нет, гарнизон наступал на людей, загоняя их в угол, прижав ревущую массу к северному краю площади. Толпа обороняла от солдат выбеленный известью склад без единого окна или вывески, кроме афалонской надписи «ПРЯНОСТИ СЕВЕРНОЙ ГАВАНИ». Бару навострила уши, пытаясь различить, что кричат люди, но слова сливались в сплошной отчаянный гул.

– Тайный храм Видд, – шепнула ей па ухо Тайн Ху. – Защищаемый ее последователями.

На уроках об ордвиннских верованиях об этом упоминалось, но лишь как о политической проблеме.

– Это богиня?

– Нет, она человек. Она довела некую Добродетель до совершенства – настолько, что сама сделалась ее воплощением. Добродетель Видд – кротость, непротивление. Она воплощает собой зиму, воспаление легких, медленное разрушение, упадок, само время… Вот что связывают с Видд. Ей противостоит Химу, а Девена стоит между ними и уравновешивает их, – Тайн Ху коснулась лба – вероятно, в знак почтения, а может, просто чтобы почесаться. – Конечно, достойные люди не верят в старые суеверия.

– Что–то ее последователи не отличаются кротостью, – заметила Бару, вглядываясь в шеренги солдат гарнизона.

Те по цепочке передавали бочонки с кислотой в первые ряды. Саперы с лопатами, в перчатках и набитых ветошью кожаных масках с клювами, ждали сигнала, чтобы их откупорить.

– Видимо, они – не лучшие из ее последователей, – сухо ответила Тайн Ху, – или сегодня ими движет Химу.

Саперы откупорили бочонки и принялись разбрасывать кислоту над толпой, мерно поднимая и опуская лопаты. Ветер донес со стороны гавани крики боли.

– Ничего страшного, – заявила Тайн Ху. – Кислота, используемая для умиротворения, только щиплет глаза и слизистые оболочки. На коже она вызывает красную зудящую сыпь. Ослепляет редко, по ожоги метят виновных, чтобы впоследствии их легче было переловить поодиночке. Весьма точный и гуманный, как меня уверяли, метод.

Прядь, выбившаяся из косы Тайн Ху, затрепетала на ветру. Бару предпочла остановить взгляд на ней и отвлечься от воцарившегося внизу хаоса.

– Зачем устраивать храм Видд на складе? И зачем защищать его?

– Культы икари запрещены законом. Они, понимаете ли, учат, что земная власть временна и преходяща, и сеют анархию и раскол. – Тайн Ху нащупала выбившуюся прядь и подоткнула ее, не сводя взгляда с толпы: гарнизон, продвигаясь вперед за облаками кислотных брызг, рассекал ее на части. – И потому вы изобрели хитрый трюк. Вы разрешаете иликари устроить маленький тихий конклав в укромном местечке. Вы позволяете распространиться вести о том, что правоверные могут собираться там для поклонения и прорицаний. Думаю, иногда вы даже организуете подобные секты сами.

– Для приманки.

– Верно. Зачем давить секты в зародыше, когда можно проследить, кто собирается в них, кто смотрит па них сквозь пальцы, кто берет взятки и потворствует им, а потом – прижать к ногтю всех разом? – Тайн Ху обвела окрестности широким жестом. – Везде полным ходом идут аресты. Иликари будут брошены в тюрьмы или утоплены, а их сектанты и пособники предстанут перед судом правоблюстителя и ее присных[12]12
  Здесь: единомышленник.


[Закрыть]. В течение нескольких недель Зате будет очень занята преступниками, которых доставят в ее Погреба с кислотными ожогами!

Бару припомнила бал, их обмен взглядами, свои подозрения о заговоре. Глупо говорить сейчас, но не прощупать Тайн Ху на предмет союза с правоблюстителем – еще глупее.

– Вам хорошо известны методы правоблюстителя.

– Зате Ява поступает, как считает нужным, дабы удержать власть. Методы Маскарада хитры и изощренны. Она рассказывала, что в Фалькресте заключенным позволяют бежать из их камер, не правда ли? А когда они оказываются на свободе, их ловят снова! И так происходит постоянно. Зато позже они понимают, что бегство – не более чем иллюзия.

Тем временем на площади передали в передний ряд вторую очередь бочонков с кислотой.

– Полюбуйтесь–ка! Смотрите, какое зрелище! – продолжала Тайн Ху. – Вы уверены, что в этом есть необходимость?

– Я счетовод, – выдавила Бару, с трудом сдерживая желание заткнуть уши, чтобы не слышать воплей дымящейся, разрозненной толпы. – Я имею дело с ценами, а не с верованиями.

– Но ведь и вы – часть Империи.

Тайн Ху все же была чуть выше ростом. Каждое ее движение источало целеустремленную мощь. И, сколь бы мягко ни звучали ее речи, в них чувствовалась угроза.

– Вот какую цену мы платим за широкие дороги и горячую воду, за банки и обильный урожай, – добавила Тайн Ху. – Такова сделка, на которой ты настаиваешь.

Сомнений в том, кого она имеет в виду, быть не могло: княгиня употребила афалонское местоимение в единственном числе.

– Такое сопротивление бессмысленно, – произнесла Бару. – Если им нужны перемены, они должны стать полезными Фалькресту. Можно найти путь наверх, но сначала надо проникнуть в нутро Маскарада.

– Что за недостойные речи! Люди не могут долго молчать под плетью.

– Порядок лучше беспорядка, – возразила Бару теми самыми словами, над которыми издевалась на Тараноке, спрятавшись под темным пологом школьной кровати.

Тайн Ху молча отвернулась от Бару.

* * *

Они ехали на север по сливочно–белому известняку, уложенному на подстилку из бетона и керамической крошки, по гравию с известью, по гудящей под копытами ордвиннской земле. «Может, настанет день, – думала Бару, – и дороги здесь начнут строить из таранокийского туфа».

Теперь Тайн Ху скакала верхом вместе со своими дружинниками, оставив Бару работать в карете. Бару отчаянно старалась сосредоточиться на бумагах, одолеть смутное, неизвестно откуда взявшееся беспокойство. Наверное, его породили воспоминания о беспорядках в Северной гавани и мысли о несчастных, запятнанных кислотой и сгинувших в Погребах. Или осознание того, что Тайн Ху вполне может убить ее и бросить тело Бару на поживу шакалам. Тогда ее труп точно никогда не найдут…

Раздумывая над палимпсестом, Бару пыталась сконцентрироваться. В Вультъягских владениях Тайн Ху, конечно, должны были вести кучу счетных книг. Бару предстояло изучить их и найти в них признаки подготовки к бунту: чрезмерное увлечение ссудами, агрессивные инвестиции в старую монету и ценные товары, закупки оружия и зерна, необходимые для потенциальных восставших…

А если такие признаки обнаружатся? Или Тайн Ху решит, будто Бару их отыскала? Что тогда?

Если во время поездки она исчезнет или погибнет, будет очевидно, что ее убила Тайн Ху.

И Тайн Ху это, разумеется, понимает.

Бару посмотрела в окошко кареты. Теперь перед ней раскинулись ухоженные оливковые рощи княжества Хейнгиль: ровные квадраты серебристо–зеленых зарослей давали Орд винну превосходное масло. Мысленно переработав столь ценный товар в деньги и власть, Бару поймала себя на том, что не может оторвать глаз от этой земли. Ее манили и сосновые леса, стоящие стражами над долинами, и отливающие синевой мрачные склоны горы Кидзуне, и заснеженные пики, которые возвышались вдали. То был настоящий Ордвинн, волчья земля – живущая, должно быть, по волчьим законам. Наверное, здесь сила вовсе не в знании – да и против ножа особо ведь не поспоришь… «Может, – нашептывала на ухо недоверчивая часть ее сознания, – Мер Ло устроил все нарочно, чтобы избавиться от тебя?»