Текст книги "Дзюцу для трансгуманиста (СИ)"
Автор книги: Сергей Зонин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 44 страниц)
К сожалению – именно сунуть. Обрызгать – недостаточно, чтобы эффект сработал, нужен достаточно большой объём жидкости и очень солидное количество “блёсток”. Пока раствора меньше десяти литров, говорить вообще не о чем. Тем не менее, даже этого хватило, чтобы привести Орыча в восторг.
Поскольку “вода, в которой растворены снежинки” проговаривать каждый раз слишком долго, мы решили дать этим жидкостям собственные названия. Слабосолёный раствор с активными “снежинками” мы обозвали живой водой, сильносолёный с активными “блёстками” – мёртвой водой. Исследования, конечно, немедленно сосредоточились на “мёртвой” – и не только из-за возможностей её боевого применения.
Теоретически, если удастся запихнуть в мёртвую воду хотя бы половину Лиса, он станет совершенно безопасен, пока его не вытащат оттуда. Теоретически – потому что во-первых, у нас столько мёртвой воды нет, а во-вторых, вы попробуйте эту скотину девятихвостую уговорить!
Орочимару и Кабуто что-то с этой мёртвой водой делают. Что именно – не говорят, но иногда консультируются по физике. Мне тревожно. Коноховцам тоже.
А тем временем мне в голову стукнула идея ещё одного опыта – чрезвычайно простого и объясняющего очень многое.
Впрочем, простым он оказался только в замысле, а не в исполнении. Когда дошло до реализации… я трижды проклял своё любопытство.
Мы снова вырастили из ДНК, сохранённой в кварцевых микросферах… нет, не мышей, а мушек-дрозофил. При этом содержали их в исключительно стерильных условиях – хромосомный набор пересаживался в яйцо, которое прошло полный цикл высушивания, после вылупления мы кормили их таким же кормом и поили исключительно стерильной, кипячёной и фильтрованной водой. Словом, мы приняли все меры, чтобы снежинки и протоснежинки никаким путём не могли попасть в их крошечные тела. Ещё и поэтому нам пришлось остановиться на дрозофилах – дело даже не в том, что они быстрее созревают, а в том, что у зародышей млекопитающих общий кровоток с матерью – даже если эта мать суррогатная.
Но вся эта возня принесла необходимый результат. В мире шиноби появились первые живые существа с нулевым уровнем чакры.
Правда, оставались они таковыми лишь в герметичных боксах, на специальной диете. Стоило их выпустить “попастись”, как они тут же получали с пищей хотя бы небольшую порцию протоснежинок, те размножались, мутировали в снежинки, снежинки начинали размножать телесную энергию, телесная энергия хоть немного да пересекалась с потоком солнечных нейтрино… впрочем, рост уровня чакры от нулевого до “еле-еле что-то там шевелится” нам приходилось фиксировать уже посмертно. Насекомые, будучи маленькими и холоднокровными, СОВСЕМ не переносили откачку тепла из организма.
Также у этих подопытных был и другой недостаток с точки зрения науки. Мы практически с уверенностью могли сказать, что они окажутся невосприимчивы ни к гендзюцу, ни к чистой духовной энергии. Но как это проверить? Нервная система насекомых слишком отличается от человеческой. Страха они не знают, песен наших не поймут, создать для них достоверную иллюзию человеческий мозг не способен… По крайней мере мозг любого человека в Звуке. Если бы удалось наладить сотрудничество с кланом Абураме… но мы уже и так чуть ли не половину Конохи сюда переманили, не стоит дразнить гусей ещё больше. Хотя эти жуководы – люди очень интересные… По рассудительности уступают только Нара. И нам есть, что им предложить!
Не, к чёрту… нас и так уже все скрытые деревни мечтают прибить. Если мы ещё начнём склонять к измене целые кланы…
Хотя собственно… мы уже начали. Все оставшиеся представители клана Учиха – двое живых и один мёртвый – находятся в Звуке. Правда, двое – не совсем добровольно. Но кого волнуют такие мелочи…
И если уж об этом речь зашла – нужно поговорить с Мадарой. Не дело, что Наруто закрыт доступ в его внутренний мир. Ещё полезет туда по собственной инциативе – один или вместе с Саске… Сколько минут понадобится опытному интригану Мадаре, чтобы сломать психику двоих неоднократно травмированных подростков? Ну, положим, Наруто может и выдержит Я не могу даже положиться на Минато с Кушиной – они заперты в глубине виртуальной реальности, по ту сторону клетки, Мадара встретит любых гостей первым…
Я еле успел. Наруто уже сидел в позе лотоса, а Саске активировал Шаринган, готовясь подключиться к его медитации. Пришлось раздать обоим подзатыльники покрепче. Плевать, что не попал (уклониться от удара обычного человека запросто может даже семилетний шиноби) – главное, вывел их из транса. Тем более, что со мной был Хизаши – и вот он как раз попал. Рука у брата главы клана тяжёлая – вроде и не бил, а так, погладил – но звёздочки в глазах и звон в ушах обеспечены минимум на минуту.
– Ну и что вы предлагаете? – хмуро поинтересовался Саске, как только закончил на нас дуться. – Оставить Мадару там и не лезть в печать вообще? Это не решение проблемы, это её откладывание!
– Ну, отложить на пару десятилетий – тоже неплохой вариант, – как бы между прочим заметил я. И напоролся на жёсткий колючий взгляд мальчишки.
– Томино-сан, не стройте из себя идиота, вам не идёт! Вы не хуже меня понимаете, что десятилетий у нас не будет! У Мадары остались сообщники во внешнем мире – и они сделают всё, чтобы его вытащить!
– Я рад, что ты это понимаешь, Саске. Да, у Наруто внутри бомба похуже любой Биджудамы – а запал к ней кружит вокруг нас, как акула вокруг добычи, и только и ждёт, пока мы откроемся. Но полезть к Мадаре неподготовленным – это и значит открыться для него.
– Есть конкретные предложения? Мы не можем взять вас с собой, на ваши мозги иллюзии не действуют.
– Да, – невозмутимо киваю. – Одна идея есть… правда, её нужно проверить… И придётся изрядно поработать – а не лихим наскоком всё решать.
При слове “поработать” Наруто морщится, словно проглотил лимон целиком. Однако придумать подходящее возражение он не успевает. В комнату врывается запыхавшийся Кидомару.
– Томино, срочно к Орочимару-сама! И вы двое – тоже… У нас украли… Тоби украл… Лиса!
Мы всё рассчитали правильно, вот что самое обидное.
Незаметно увести тушу размером с дом, способную создавать ураганы и плеваться атомными бомбами, невозможно. Особенно если эта туша сама уходить не хочет – а об этом мы позаботились, максимально мотивировав Лиса остаться в Звуке. Теоретически, конечно, Лиса можно унести внутри джинчурики – но процесс запечатывания целой горы вечной чакры далеко не мгновенен и произвёл бы очень много шума. Орыч, Кабуто и Пятёрка раскатали бы в блин любого, кто решился бы начать ритуал.
Мы не предусмотрели только одного – что похитителем может оказаться Учиха с Шаринганом и Камуи. Волшебный глазик гарантировал, что Лис будет сидеть тихо, пока его запечатывают. А манипуляция пространством позволила нашему вору незаметно прийти и так же незаметно уйти, не вступая в бой с охранниками и не потревожив ни одну тревожную систему.
Орочимару сквозь зубы пояснил остальным, что под маской Тоби скрывался Обито Учиха, и что Обито теперь мёртв – а значит, пресловутую маску напялил кто-то другой, пожелавший воспользоваться именем и репутацией.
– Да какая там у Тоби репутация? – не поняла Таюя. – Он же придурок!
– Придурок, которого допустили к Акацуки, а это что-то да значит, – буркнул Дейдара. – К тому же придурок, которого многие считают Учихой Мадарой.
– Думаешь, он проводил эту операцию с согласия остальных Акацук?
– Нет, вряд ли, – покачал головой Итачи, тоже приглашённый на общее совещание. – Скорее по принципу “победителей не судят”.
– То есть если он вернётся с Лисом, Пейн и Яхико не смогут сказать “положь, откуда взял”, потому что при этом будут выглядеть слишком глупо?
– Да. Биджу – слишком ценный трофей, чтобы ими разбрасываться. Перекачать Девятихвостого в Гедо Мазо они пока не сумеют – Пейн ещё не готов к такому ритуалу. Но Тоби может некоторое время поносить его в себе, тем более, что это даст дополнительные возможности. Собрать остальных с ним будет проще.
– А нас ждёт полномасштабная война с Конохой, потому что их невмешательство полагалось на наши гарантии, что Акацуки НЕ получат Лиса, – напоминает Кабуто. – Сражаться на два фронта будет несколько… затруднительно.
Ну правильно – за сорванную сделку кто-то должен ответить, а воевать с Акацуками в нынешнем положении – дураков нет. Даже если Тсунаде по-прежнему нам верит (хотя – с чего бы вдруг?) – она просто не сможет теперь остановить Данзо и жаждущих мести старейшин. У неё не останется аргументов.
– То есть нам нужно очень быстро решить – контратакуем Дождь и пытаемся отбить Лиса, или плюём на Лиса и готовимся к войне к Конохой…
– Я со своей деревней воевать не буду! – решительно заявляет Наруто.
– Ой, помолчал бы уж, – фыркает Саске. – Если бы не чья-то дурость “Ой, а давайте пустим зверька погулять” – мы бы не оказались в такой ситуации!
– Если бы не чья-то дурость “Ой, Орочимару-сама, научите меня плохому”…
– Если бы кое-кто не вцепился в меня, как клещ, во время побега из деревни…
– Так, хватит, молодёжь. Поясняю для тех, кто невнимательно слушал – здесь никто, даже Орочимару-сама, не горит желанием воевать с Конохой. Проблема в том, что она хочет воевать с нами! Причём в первых рядах пойдёт на нас отнюдь не Данзо и не его безликое мясо! Они бросят в бой тех самых ребят, с которыми вы в академии учились, которые уже чунины и джонины! У кого-то есть конструктивные предложения, как этому помешать?
– Я поговорю с бабулей Тсунаде! – вскакивает Наруто.
– И что ты ей скажешь? Ой, извините, Орочимару-сама тут ни при чём, это я случайно сбежал к нему, а потом случайно упустил Девятихвостого?
– Но это же чистая правда!
– Как раз в чистую правду, Наруто-кун, иногда тяжелее всего поверить… Особенно учитывая, какую репутацию успел заработать Орочимару-сама…
– Кабуто, дай расклад по шансам на обе основных ветки, – негромко прерывает нас Орочимару, и все сразу затыкаются.
– В случае рейда в Дождь у нас только одно преимущество – мы сможем навязать им бой. Пейн не позволит уничтожить свою родную деревню и будет вынужден её защищать. Если же Тоби не примет участие в обороне и сбежит, это вызовет раскол между ним и Пейном. На этом, увы, хорошие новости кончаются, потому что сражение мы скорее всего проиграем. Благодаря Эдо Тенсей мы примерно равны по силе с ослабленным “Рассветом”. Но Акацуки будут на своей территории, а это очень значимый фактор – в прошлый раз мы только благодаря подготовленной местности и смогли свести бой вничью.
– А в случае войны с Конохой?
– Конохагакуре сейчас тоже ослаблена. С одной стороны, у неё осталось всего пять шиноби ранга S – Тсунаде, Джирайя, Какаши, Данзо и Гай. При этом двое первых в сражениях за пределами деревни не участвуют, а способности Гая крайне специфичны и применимы не при всех обстоятельствах. Плюс, возможно, главы кланов – они скрывают свой истинный ранг и силу. Увидеть их в деле нам грозит, только если мы сами атакуем Коноху. С двумя с половиной суперами, которых она может послать в атаку, мы как-нибудь справимся – у нас их сейчас больше. Но… Коноха это Коноха.
Все с пониманием кивают, только я смотрю как баран на новые ворота. Видя моё непонимание, Кабуто вздыхает:
– Конохагакуре сейчас уступает другим деревням по количеству шиноби ранга S – ультра-элиты, и давно уступает по численности шиноби рангов C и D – пушечного мяса. Но с ней никто и никогда не мог сравниться по производству шиноби ранга A – элитного.
– Из-за кланов?
– Да. Три великих клана и полтора десятка малых – ни до, ни после Хаширамы никому не удавалось собрать столько в одном месте, чтобы они не перебили друг друга. Дело не в том, что кланы производят самых лучших бойцов – это как раз предрассудок. Дело в том, что они производят просто хороших бойцов стабильно и в хороших количествах. Обучение безкланового мальчишки или девчонки – это всегда лотерея. Может быть, получится супербоец, а может вы только зря потратите ресурсы. А обучение клановых – это конвейер. Звёзд с неба они в основном не хватают – но и чтобы стать бесполезными ничтожествами, им нужно очень сильно постараться.
– И в Конохе, как я понимаю, этот конвейер поставлен…
– Как нигде больше. Там где другая деревня тратит десять-двадцать рё на обучение, Коноха тратит одно.
– Тем не менее, один мой знакомый шиноби ранга S не так давно уничтожил два десятка элитных бойцов ранга A и кучу младших, даже не вспотев при этом… – замечает Сакон. И сразу затыкается, встретившись с бешеным взглядом Саске.
– Я был не один, – невозмутимо поправляет Итачи, глядя слепыми глазами в пустоту перед собой. – И да – два шиноби ранга S могут без труда уничтожить полтора десятка A. С трудом – и два десятка. Только против вас бросят полторы-две СОТНИ – а двадцати ультра-элитных бойцов у вас нет.
– Можно сделать, – задумчиво замечает Кабуто. – Бессмертный шиноби ранга A с бесконечной чакрой вполне может быть приравнян к смертному S.
– Если он сражается по собственной воле – пожалуй. Боевые характеристики марионетки-зомби я бы оценил гораздо ниже. Но где вы возьмёте столько мёртвых добровольцев? И не забывайте об уже существующей пятой колонне.
– Что если мы просто спрячемся? – предлагаю я. – Разбежимся по убежищам в дальних странах – и пусть Коноха тут хоть до мантии всё разроет…
– Мы не сможем унести с собой “Хиус” – без биджу не хватит чакры, чтобы его запечатать. А это значит на месяцы отстать в космической гонке, – качает головой Кабуто.
– А что, кто-то кроме нас в этой гонке участвует? Построим новый в более безопасном месте…
– Для нукенинов ранга S не существует безопасного места, Томино-сан. Если мы сейчас дадим выбить себя из базы, то превратимся в вечных беглецов.
– А если не дадим, окажемся по горло в трупах?
– Это здесь обычное дело, предок, – Орочимару холодно смотрит на меня. – Привыкай.
– Но Тсунаде ведь тоже должна это понимать? Или лучший целитель своего поколения не способна просчитать боевые потери? Тут даже не в этике дело… после такого ослабления Коноху с костями сожрут конкуренты!
– Верно, предок. Тсунаде, конечно, с причудами… как и мы с Джирайей. Но она не дура. Поэтому, прежде чем атаковать нас, она заручится поддержкой других деревень.
Приехали.
В том, что Песок, Камень, Облако и Туман охотно пойдут на сотрудничество в этом вопросе, сомневаться не приходилось. С момента побега из Конохи (а может быть и до него тоже) Орочимару умудрился достать ВСЕХ! Да и не бесплатно же они это делать будут – ценных трофеев в Звуке более чем достаточно. Одни записи опытов нашего безумного учёного на миллионы (если не миллиарды) Рё потянут.
И противопоставить этой лавине мы не сможем ни-че-го. Вообще. Если одной скрытой деревне, даже великой, Звук ещё мог доставить неприятностей, то силы пяти Каге сделают из нас отбивную. Даже без существенных потерь.
Нет, я помню, что в сериале этих пять объединённых деревень хорошенько отпинали всего трое шиноби – Тоби, Кабуто и Зетсу. Только у этой троицы было время для подготовки, для выращивания армии клонов и сбора сильнейших мертвецов. Нам же гулять и коллекционировать ДНК величайших воинов никто не позволит. Да и просто – не нужна нам сейчас Чётвёртая Мировая Война Шиноби, на три года раньше срока… От неё выиграет один только Чёрный Зетсу…
– Мы можем нанести удар первыми, – предлагает Дейдара. – Забросать Коноху бомбами с воздуха, или обстрелять из тяжёлых орудий… Они будут вынуждены поднять над поселением щит и запереться в нём. Наступательные операции станут невозможны.
– И на сколько времени тебя хватит бросать бомбы? – ехидно интересуется Сакон. – Ты же у нас артист, художник… Бесконечная чакра ещё не значит бесконечного терпения, а осада – работа долгая.
– Да что ты вообще знаешь об осаде, мальчишка?! – взрывается Дейдара. – Я учился брать крепости, когда ты ещё пешком под стол ходил!
– Видимо, учился плохо, – спокойно парирует Сакон. Кабуто уже готовится отозвать призыв – потому что Дейдара вот-вот взорвётся не в переносном, а в самом буквальном смысле.
И тут меня осеняет.
– Похоже, поскольку нас загнали в угол, пора выкатывать тяжёлую артиллерию – в прямом и в переносном смысле.
– Что ты имеешь в виду?
– Пора обратиться за помощью к единственному человеку, который способен остановить альянс пяти Каге.
Я нарочно использовал двусмысленное определение. Для Орочимару и остальных есть лишь два человека, превосходящих уровнем Каге – по крайней мере из тех, кто в пределах досягаемости. Пейн и Мадара. Пейн, по понятным причинам, вмешиваться не станет – если бы он хотел нам помочь, ему проще вернуть Лиса, чем лезть в глобальную драку до времени. А вот с Мадарой в принципе можно и поговорить. Орыч и Кабуто не представляют, что я могу такого сказать бессмертному маньяку – но в эффективность томинотерапии они верят. Да и самим поболтать с такой исторической личностью интересно.
Но для меня и Саске эти слова имели совсем другой смысл.
Нет, к Мадаре мы, конечно, обратимся – раз уж получили такого монстра, грех его не использовать. Но даже если удастся как-то договориться, вряд ли мы сможем сразу достичь такой степени доверия, чтобы вручить ему наши жизни. Не говоря уж об этической стороне вопроса – Мадара это оружие массового поражения. После его встречи с войсками деревень у нас призывных зверей не хватит для уборки трупов.
А для меня это имеет значение – я всё-таки не Томминокер-21 из манги.
Действовать нужно быстро – по расчётам Кабуто, Тсунаде понадобится от трёх до семи дней, чтобы собрать союзников и подготовить план атаки.
Чтобы связаться с существом внутри печати, нужно послать своего “клона” (сгусток чакры, несущий слепок личности) внутрь червоточины. Откуда мы знаем, что именно клона, а не управляемую марионетку? Потому что разговоры с Лисом могли длиться часами, пока во внешнем мире проходили секунды. Тот же эффект, что и в Цукуёми.
Проблема со мной состояла в том, что в наличии был всего один такой сгусток – это я сам.
Но если гора не может прийти к Магомету, то Магомет может прийти к горе. Взять частицу чакры Мадары, выпустить её из печати, и запечатать её вместе со мной (а также клонами Наруто, Саске и Кабуто) в какой-нибудь ловушке. Там мы и поболтаем.
Конечно, даже клон Мадары – это всё-таки клон МАДАРЫ. Пусть даже у теневых клонов Шаринган не работает, а древесных эта версия Мадары создавать не способна. Все равно – риск очень велик.
Но теперь у нас есть уздечка для этого монстра. Наруто ляжет с головой в “мёртвую воду” – и клон, состоящий из вечной чакры, окажется беспомощным, как котёнок. Останется только паре ниндзя нырнуть в раствор и там его запечатать.
Осталась сущая мелочь – убедить запечатанного Мадару выделить нам клона. Можно, конечно, отправить туда к нему “курьера” с предложением поболтать на нейтральной территории – но помимо меня, выдержать мадаротерапию с гарантией может только Орочимару, а он слишком горд, чтобы позволить себя использовать в роли мальчика на побегушках.
Что ж… если нельзя до кого-то докричаться… попробуем допеть! Как там – через горы, через расстоянья, на любой дороге, в стороне любой…
– И что же, предок… ты думаешь, существует песня, способная тронуть сердце самого Мадары?
– Ну, насчёт прикосновений к сердцам – я не уверен, это у нас привилегия Кабуто-сана с его скальпелями. Да и нету у воскрешённых сердца. Но заинтересует его определённо. И не только его… Это же фактически гимн клана Учиха… Таюя – готовь инструменты.
Если вы думаете, что Пятёрка Звука за прошедшие месяцы ничего не делала, кроме как тренировалась, да изредка помогала нам в лаборатории в некоторых опытах – таки вы сильно ошибаетесь. Инфицирование культурой двадцатого века – бесследно не проходит. Снова стать безликими инструментами после этого уже нереально. Зато инструментами музыкальными – вполне.
Уж не знаю, чья это была идея – вероятно, Кидомару, как самого предприимчивого в этой компании. Но за месяц с небольшим из отряда спецназовцев-смертников получилась вполне неплохая рок-группа. Солистом стал Кимимаро – у него оказался глубокий и звучный голос, да и внешность, с этим его роскошным белым хвостом, такая, что девочки в обморок падают. Плюс пластика прирождённого танцора и возможность на ходу менять объём грудной клетки и создавать дополнительные резонаторы в собственном теле. Близнецы в четыре руки играют на ударных (благо, удар поставлен). Кидомару – клавишник (четыре верхние руки) и гитарист (нижняя пара), причём струны на гитаре он натягивает из собственной паутины. Джиробо – бас-гитарист и второй вокал при необходимости. Таюя, вопреки всем возражениям, как играла на флейте, так и играет – разве что иногда берёт в руки виолончель. Все попытки указать ей на неуместность данных инструментов в роке разбиваются об единственное железобетонное возражение – она единственная в этой банде хоть что-то понимает в музыке.
Разумеется, первые опыты этого, если можно так сказать, коллектива, без содрогания слушать было невозможно. На седьмой базе, где они репетировали, народ до сих пор уверен, что Орочимару выдумал новое смертоносное оружие для уничтожения всего живого. Но со временем методом тыка (и живительных тычков от Таюи) дело худо-бедно пошло на лад. Иногда к ним даже клоны Наруто присоединяются в качестве хора на подпевке. Вернее, присоединялись, пока он не выпустил Лиса – после этого чакру пришлось расходовать экономнее.
Естественно, молодые шиноби занимались этим не только чисто ради развлечения. Мы всё-таки деревня Звука – и ребята теперь стараются доказать, что взяли это имя не просто ради понтов Орыча. После успешного сольного выступления Саске против Итачи, популярность звуковых усилителей в деревне резко возросла. Сейчас Пятёрка может при помощи направленных колебаний обрушить дом, вызвать у противника разрыв внутренних органов, глухоту, полную дезориентацию или приступ паники, погрузить его в гендзюцу… а уж их совместная вокально-инструментальная атака способна разметать небольшую армию.
Слушать их добровольно люди, правда, все равно отказываются – но Пятёрка и это умудрилась обратить себе на пользу. Гастролируя в соседних странах, они умудрились изрядно пополнить бюджет деревни, не пролив при этом ни капли крови – по принципу “А сколько вы заплатите, чтобы мы больше не пели?” Нет, когда они стараются, то могут играть… пусть не хорошо, но вполне сносно. Но во-первых, стараются они не всегда, а во-вторых, ухо псевдояпонского псевдосредневекового крестьянина к восприятию хард-рока ну совсем не приучено…
– Значит так, молодые люди. Это не звуковая атака. Повторяю – это не звуковая атака. Мне нужно хорошее благозвучное выступление. Ну, насколько вообще рок может быть благозвучным. Сможете обеспечить?
– Сделаем, Томино-сан, – улыбается Джиробо. – Всю ночь репетировали.
– Тогда топи Наруто – и поехали!
Я видел небо в стальных переливах
И камни на илистом дне
И стрелы уклеек, чья плоть тороплива,
Сверкали в прибрежной волне
И еще было море, и пенные гривы
На гребнях ревущих валов
И крест обомшелый, в объятиях ивы,
Чьи корни дарили мне кров.
Саске недоумевающе на меня смотрит – весьма заурядная пейзажная лирика, при чём тут, собственно, Учихи?
Погоди, малыш, это только разогрев…
А в странах за морем, где люди крылаты,
Жил брат мой, он был королем
И глядя, как кружатся в небе фрегаты,
Я помнил и плакал о нем.
Брат мой, с ликом птицы, брат с перстами девы,
Брат мой!
Брат, мне море снится, черных волн напевы,
Брат мой
Вот теперь, кажется, зацепило… на меня смотрит не только Саске, но и безглазый Итачи. Осторожно подтягиваем удочку…
В недоброе утро узнал я от старца
О Рыбе, чей жир – колдовство
И Клятвою Крови я страшно поклялся
Отведать ее естество.
А старец, подобный столетнему вязу,
Ударил в пергамент страниц -
“Нажива для рыбы творится из глаза -
Из глаза Властителя Птиц”.
Всё, они мои. Уже не только Саске и Итачи – вода вокруг живота Наруто начинает пузыриться. Узумаки слегка ослабил печать и Мадара тянет через неё первые щупальца – что это там такое странное поют и почему от этой музыки вибрирует струной червоточина?
Брат мой, плащ твой черный
Брат мой, стан твой белый
Брат мой, плащ мой белый
Брат мой, стан мой черный
Брат мой!
Брат мой, крест твой в круге
Брат, круг мой объял крест
Брат мои, крест мой в круге
Брат, круг твой объял крест
Брат мои!
Я вышел на скалы, согнувшись горбато
И крик мой потряс небеса -
То брат выкликал на заклание брата,
Чтоб вырвать у брата глаза
И буря поднялась от хлопанья крылий -
То брат мой явился на зов
и жертвенной кровью мы скалы кропили,
И скрылись от взора Богов
Брат мой, взгляд твой черный
Брат мой, крик твой белый
Брат мой, взгляд мой белый
Брат мой, крик мой черный
Брат мой!
Щупалец вечной чакры становится всё больше, но едва покинув Кеиракукей Наруто, они сразу бессильно обвисают слабо светящимися жгутами фиолетового света. “Мёртвая вода” делает своё дело. Ещё несколько граммов – и можно проводить захват. Кабуто уже наготове – с Кусанаги, специально одолженным для такого случая Орочимару.
Брат, где твой нож – вот мой,
Брат, вот мой нож, твой где
Брат, где нож твой – вот мой
Вот мой нож, мой брат, мои…
Брат мой!
И битва была, и померкло светило
За черной грядой облаков
Не знал я, какая разбужена Сила
Сверканием наших клинков
Не знал я, какая разбужена Сила
Сверканием наших клинков
И битва кипела, и битва бурлила
Под черной грядой облаков!
Чья клубится на востоке полупризрачная тень?
Чьи хрустальные дороги разомкнули ночь и день?
Кто шестом коснулся неба, кто шестом проник до дна?
Чьим нагрудным амулетом служат Солнце и Луна?
Се, грядущий на баркасе по ветрам осенних бурь,
Три зрачка горят на глазе, перевернутом вовнутрь
Се, влекомый нашей схваткой
правит путь свой в вышине
и горят четыре зрака на глазу, что зрит вовне…
Есть! У живота Наруто образовался сгусток ростом почти с него самого. Кабуто обрубает “языки” чакры одним взмахом, Наруто тут же восстанавливает печать, а Кимимаро (которому единственному в группе не нашлось работы, поскольку солирую сейчас я), тут же втягивает эту высвобожденную энергию в водонепроницаемый свиток.
Вроде можно расслабиться, но если я не закончу, меня убьют Саске и Итачи. И не посмотрят, что бессмертный. Слишком уж заинтригованы – чем там всё закончится. Так что – Мадара Мадарой, а музыка – музыкой. Знаком показываю Пятёрке, чтобы не вздумали снижать темп.
И рухнул мне под ноги брат обагренный,
И крик бесновавшихся птиц
Метался над камнем, где стыл побежденный
Сочась пустотою глазниц.
И глаз наживил я, и бросил под глыбу.
Где волны кружатся кольцом -
Удача была мне, я выловил Рыбу
С чужим человечьим лицом
Я рыбы отведал, и пали покровы,
Я видел сквозь марево дня,
Как движется по небу витязь багровый,
Чье око взыскует меня
Ладони я вскинул – но видел сквозь руки,
И вот мне вонзились в лице
Четыре зрачка на сверкающем круге
В кровавом и страшном кольце
И мысли мне выжгло, и память застыла,
И вот, я отправился в путь
И шел я на Север, и птица парила,
И взгляд мой струился как ртуть
Я спал под корнями поваленных елей,
А ел я бруснику и мед
Я выткал надорванный крик коростеля
Над зыбью вечерних болот
И в странах бескрайнего льда и заката.
Где стынет под веком слеза,
Пою я о брате, зарезавшем брата
За Рыбу, чья пища – глаза…
========== Прода-6 (и последняя) ==========
Что чувствует файл, когда его срывают с родного жёсткого диска, перекодируют, сжимают и отправляют в архив? Никто не может сказать… кроме файла.
Что чувствует разумный заряд чакры, когда его отправляют внутрь печати? Теперь я могу сказать.
Боль, ужас и восторг.
Сначала приходит боль, когда ты чувствуешь, как рвётся на элементарные частицы каждая клеточка твоего тела. Если не сопротивляться, эта стадия продлится недолго. Но ты попробуй не сопротивляться, когда тебя заживо кидают в мясорубку.
У меня в этом смысле было преимущество перед шиноби – мне дёргаться и отбиваться было просто НЕЧЕМ. Вечная чакра, из которой состоит моё псевдотело, абсолютно пассивна. Так что самая неприятная фаза закончилось очень быстро.
Боль тела исчезает вместе с телом, но боль сознания остаётся ещё на некоторое время. Пока ты не осознаешь, что кожи, костей и кишок у тебя больше нет – а значит, болеть больше нечему. Тогда приходит вторая фаза – ужас.
Полная и абсолютная сенсорная депривация. Ты не только не видишь ничего, не слышишь ничего, не чувствуешь ничего. Ты фактически НЕ СУЩЕСТВУЕШЬ. Исчезает даже кинетическое ощущение мышц – то базовое чувство, которое сообщает нам о наличии у нас тела.
И у тебя нет ни малейшего понятия, сколько продлится такое существование. Секунду или столетие. Умом ты понимаешь, что через несколько мгновений чакра примет новую устойчивую конфигурацию, и какие-то ощущения должны будут вернуться. Но… уже, кажется, прошло больше времени? Или нет?
Для жертвы Цукуёми секунды растягиваются на сутки. Что если здесь – нечто подобное? С какой скоростью может мыслить разумная чакра? Что если мгновения падения в червоточину обернутся субъективными днями? Неделями? Месяцами? Ох, знал Кидомару, о чём говорил, когда цитировал “Долгий джонт”.
А потом ты чувствуешь, что находишься в этой темноте не один. Чужие мысли резонируют с твоими, и ты понимаешь, что страхи были напрасны. Ты уже находишься внутри печати. И здесь совсем не пусто. Просто… всё совсем иначе.
– Да будет свет, – говорю я. И появляется свет.
Дальше – дело техники. Нужно просто собрать свои и чужие мысли, разложить их по полочкам, вылепить из них ту “реальность”, которая мне больше нравится. Работа привычная и знакомая – я же, чёрт возьми, писатель… А должному настрою поспособствует хорошая музыка…
Мы
Нарисуем мир таким, чтоб, любя,
Всех
Принимать, как продолженье себя;
Где
Целый мир – на всех один организм,
Где
Невозможны злоба, зависть, цинизм.
Правда, у меня тут сразу несколько критиков. Чья-то тёмная мрачная воля пытается вторгнуться в мои построения, разрушить их, переписать всё под своё понимание. Вот что чувствовал, наверно, Эру Илуватар, когда в его Замысел влез Мелькор со своим Диссонансом.
Но, как и Эру, я не собираюсь сопротивляться. Наоборот, подхватываю чужие мысли и идеи, встраиваю их в свою картину мира. Пусть луна будет красной? Да ради бога, хоть фиолетовой! Заменить гостиную в стиле постмодерна двадцать первого века на дикий берег моря? Да пожалуйста! Вздыбить землю под ногами острыми скалами? Сколько угодно, если тебе так нравится! На мне будет скафандр с антигравитационным ранцем – так что ни ноги порезать, ни сверзиться в пропасть мне не грозит.
