Текст книги "Дзюцу для трансгуманиста (СИ)"
Автор книги: Сергей Зонин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 44 страниц)
Итак, Наруто – не летит. Нет, не летит я сказал! Нет и ещё раз нет! Если ты в полёте гробанёшься, Тсунаде нас и на том свете достанет! Ну хорошо, хорошо, в виде клона можно, если он не лопнет от перегрузки при старте. Нет, переместиться через хирайшин на орбиту нельзя. Почему нельзя? Да потому, что твоя относительная скорость после выхода из червоточины будет восемь километров в секунду, вот почему! Ты и сам бабахнешь, как бомба, и корабль нам разнесёшь к такой-то матери!
Саске – не летит. Нам на орбите мститель не нужен, а с просчётом траектории вполне справится Шаринган Орочимару. Наруто, радостно вздыхать можно и чуть потише!
Неджи – не летит. Его папа не пустит.
Пятёрка Звука – не летит. Взять всех мы не можем, в корабле всего-то пять мест, а если возьмём кого-то одного, остальные взвоют.
Кто летит? Орочимару – как спонсор полёта и первый пилот. Дейдара – как один из разработчиков и двигатель. Я – как автор идеи и главный инженер. Хизаши – как второй пилот, радар и система диагностики. И одно место ещё остаётся свободным – на всякий случай.
– Орочимару-сама… вы уверены, что хотите участвовать? Может, в первый полёт стоит запустить одних только бессмертных? Пусть я не очень хорошо отношусь к вам, как к человеку, я бы не хотел случайно потерять в полёте один из лучших умов этой эпохи…
– Ты думаешшшь, предок, я не с-сумею с-сам о с-с-себе позаботитьсссся?
– Обратный призыв как средство спасения не сработает из-за разницы высот и скоростей. А от сгорания в плотных слоях атмосферы или слишком близкого взрыва бомбы – змеиная замена не поможет, она не всемогуща. У вас есть какие-то иные способы спасения, более эффективные? Спасательной капсулой наш взрыволёт не оборудован…
– Так оборудуй! Я для чего тебе время Пятёрки и деньги выделяю?
– Но это задержит старт ещё минимум на две недели…
– Пусть задерживает. В твоём мире первый выход в космос тоже не за день делался. Без меня никто никуда не полетит.
Постепенно наша совершенно абстрактная идея обретала вполне конкретные очертания.
Первой ступенью нашего корабля станет очередной шедевр Дейдары – огромный (около 300 метров в размахе крыльев) глиняный дракон. На его спине грузопассажирский модуль поднимется на семь километров – примерный потолок для управляемого полёта аппаратов легче воздуха. После чего он детонирует с силой около мегатонны. Примерно одна сотая энергии этого чудовищного взрыва будет уловлена толкающей плитой и превратится в кинетическую энергию. Нетрудно подчитать, что при массе кораблика в 1250 тонн это как раз даст ему с одного пинка первую космическую скорость – восемь километров в секунду. При помощи техники Футона, заложенной в печать на носу корабля, мы предполагаем раздвинуть воздух на пути, так что сопротивлением атмосферы можно пренебречь. Если эта система сработает, стартовать лучше не вертикально вверх, а “горизонтально” – точнее, по тангенциальной к поверхности Земли, которая сама, закругляясь, будет “уходить” из-под нас. Дополнительный импульс для довывода на круговую орбиту ВООБЩЕ не понадобится. Идеальная система, практически “пушка Ньютона”.
Если же нет – придётся стартовать вертикально вверх, чтобы побыстрее проткнуть плотные слои атмосферы. Плюс заложить немного дополнительной скорости на старте – что-то около лишнего километра в секунду. И сделать довывод килотонным взрывом в верхней точке, чтобы “промахнуться” мимо Земли и лечь на эллиптическую орбиту.
Фон Браун, Сахаров, Улам и Дайсон дружно бьются головами об стенки гробов при виде такого издевательства над их идеями.
Ускорение в момент взрыва составит около двух тысяч g – солидно, но меньше, чем ускорение пушечного снаряда и даже банальной пули в стволе винтовки. Пассажирам верновской “Колумбиады” досталось куда больше – порядка шестидесяти тысяч g. А ведь Мишель Ардан с товарищами не владели ни тайдзюцу, ни мягкой модификацией тела. Орочимару владеет тем и другим – утверждает, что выдержит. Нас с Дейдарой, конечно, расплющит в “малиновый джем”, но мы потом восстановимся – привет Дэну Симмонсу.
Тут проблема в том, что при подобных ускорениях сталь потечёт, как масло. У пуль и снарядов подобных проблем нет, потому что они КОРОТКИЕ. Перегрузка ведь зависит от массы, приходящейся на квадратный сантиметр сечения аппарата. А масса эта тем больше, чем больше длина. При метре длины такой проблемы не возникает – но нам-то нужно минимум на порядок больше!
Поистине, такое может случиться только в мире ниндзя – экипаж оказывается прочнее своего корабля!
Заменим сталь более лёгким титаном – все равно не помогает, предел прочности превышен почти в четыре раза.
А корабль из чакропроводящего металла, прочность которого можно укрепить чакрой Земли, будет стоить СТОЛЬКО… все скрытые деревни можно на сдачу купить. Увы, это удивительное соединение дублированию в наших реакторах-размножителях не поддаётся – это вам не золото.
С технической точки зрения ничего не мешает заменить один мощный взрыв десятком более слабых, чтобы распределить нагрузку… ничего, кроме упрямства Дейдары. Хочет он бабахнуть мегатонный заряд – и всё тут, иначе ему, дескать, неинтересно.
– То есть нам нужен конструкционный материал легче и прочнее стали?
– И при этом достаточно дешёвый, чтобы из него можно было построить двадцатиметровый корабль.
– Что ж, – мягко улыбается Кимимаро, – продолжайте проектирование. Материал я обеспечу.
Вообще нам невероятно повезло с Дейдарой. Он, конечно, законченный псих, но гений в своей области.
В частности, на тестовых запусках железных болванок он со второй-третей попытки умудрялся “на глазок” стабилизировать заряд так, чтобы избежать закрутки – усилие приходилось точно в центр толкающей плиты, и снаряд уходил в небо “столбиком”, без малейшего перекоса. От обычного атомного взрыва такой же силы улетел бы наш кораблик в небо, кувыркаясь со скоростью десятка оборотов в секунду.
Во-вторых, его пикноядерные взрывы были невероятно мееееедленными в сравнении с обычным термоядом. Выделение энергии занимало сотые доли секунды, но при желании Дейдара мог его растянуть ещё больше – до секунды. Для сравнения, цепная реакция в веществе обычной мегатонной бомбы занимает порядка микросекунды. Это позволяло нам заметно снизить ускорение и сделать его более равномерным.
Наконец, оболочка из Бакутона позволяла всю энергию взрыва, без остатка, выделить в виде чистого тепла – и не заботиться ни о какой радиации.
Наладили мы и работу печати против сопротивления атмосферы – собственно, многие ниндзя, практикующие тайдзюцу со сверхзвуковыми скоростями, используют похожие техники давно, так что динамика известна. “Автоматизировать” процесс Пятёрке не составило труда.
Орыч, при всём интересе к проекту исследования космоса, своей практической выгоды не упустил. Он быстро рассчитал возможность запуска снарядов по баллистике тем же методом. Получилось, что мы из Звука, не сходя с места, можем обстрелять любую скрытую деревню. Вред, правда, вряд ли нанесём – половина селений ниндзя прикрыта мощными барьерами, а другая полагается в этом вопросе на столь же мощные защитные техники своих обитателей. Но вот заставить их перейти на осадный режим, держать оборону день и ночь… это, знаете, тоже дорогого стоит. До моего появления в этом мире было всё очень плохо с дальнобойным оружием. Но Орочимару всегда быстро учился – и с большим интересом просматривал историю войн двадцатого века в “кубе”.
К чести нашего змеиного маньяка стоит отметить, что другая идея – использовать снаряды для обстрела незащищённых городов, населённых не-шиноби – ему даже в голову не пришла. Ну, или пришла, но он её успешно скрыл. Даже самые отмороженные нукенины этого мира – гуманисты по сравнению с военными из моего прошлого, которые без зазрения совести брали на прицел города-миллионники…
Параллельно мы продолжаем изучать природу чакры. В качестве рабочей гипотезы принята версия из манги – чакра работает на инопланетных фемтотехнологиях. Это объясняет её невероятную плотность и способность производить почти волшебные преобразования с окружающей материей.
Древобог был невероятно сложным устройством, поглощающим и накапливающим фемтомашины. Его плод после съедения встраивал в мозг некий имплант, систему, позволяющую человеку управлять накопленными фемтомашинами.
Но что такое духовная и телесная энергия в таком случае? В манге, к сожалению, ничего не сказано о разных видах фемтомашин или об их составных частях. Так что мне ещё исследовать и исследовать…
Первая аналогия, которая напрашивается – software и hardware. Телесная энергия – собственно, модули фемтомашин, духовная энергия – программное обеспечение для них? Тот факт, что духовная энергия в определённой степени подвластна законам сохранения, эту версию не опровергает – на микроуровне может работать что-то типа копирайта или чистки файлов, не позволяющих излишнего дублирования информации.
Но духовная энергия является и энергией в самом буквальном смысле слова – её вклад в общую энергию чакры может быть довольно велик – у Инь-ориентированных кланов, у тех же Учих, он может быть порядка 90 процентов. Допустим, для иллюзий много энергии и не нужно, это тонкие манипуляции в Кеиракукей головного мозга жертвы. Но те же огненные техники, фирменный знак Учих, требуют оч-чень приличных энергозатрат.
Так что, если это даже и программа, то с собственным вполне материальным носителем. Весьма энергоёмким таким носителем. Что-то типа передачи сигнала по лазерному лучу. Или, если угодно, компакт-дисков из чистого урана… Но ближе к первому, потому что масса у переносчика весьма мала.
Телесная энергия, похоже, состоит из кварков (склеенных глюонами, само собой – сомневаюсь, что даже сверхразвитые инопланетяне смогли бы заменить сильное ядерное взаимодействие чем-то другим). Электрический заряд Ян-чакрона – самого близкого приближения к чистой телесной энергии, какое нам удалось получить – квантуется пропорционально трети заряда протона. А вот из чего состоит духовная энергия…
Кстати, в манге сказано, что фемтомашины размножаются на Солнце. Интересно, это касается телесной или духовной энергии? Хорошо, если бы первой. Засечь поток тяжёлых частиц не так уж трудно даже нашими слабенькими приборами. Беда в том, что мы ни черта не знаем о плотности этого потока. Если он, например, порядка грамма в секунду на всё сечение планеты…
Работа с субатомными частицами и полями – задача крайне сложная даже для настоящих физиков, которые возились с Большим адронным коллайдером и математическим аппаратом суперструнной теории. Что уж говорить о дилетантах типа меня, вооружённых в лучшем случае микроскопом? А ведь “обычные” элементарные частицы по крайней мере не склонны “вести себя” – у них нет собственной воли и логики, заданных неведомыми программистами. Хотя… Гейзенберг и Шредингер вряд ли согласились бы со мной по последнему пункту…
Словом, фундаментальные исследования у нас пока немного буксуют. Нужно искать новый подход.
Но есть и хорошие новости.
Мы теперь точно знаем, что такое Альтаир-4. Стивен Кинг опять оказался прав. Это не место. Это состояние.
“Когда ты включаешь приемник, то думаешь о том, какую хочешь поймать станцию. Но волны и частота – это на самом деле не станция. Это всего лишь темное пространство между станциями”.
Если вы перемещаете через червоточину предмет, лишённый чакры, то… собственно, никакого предмета не будет. Сингулярность сокрушит его, разорвёт на элементарные частицы. Это как протащить призывного верблюда через игольное ушко – только ещё хуже. На том конце вы получите всего лишь облачко плазмы.
Только фемтомашины достаточно малы и достаточно прочны, чтобы пройти через микроскопический канал неповреждёнными. И пронести информацию о структуре телепортируемого объекта. И восстановить его на том конце.
Если это сторонняя чакра – чакра пользователя печати – то для телепортируемого объекта время просто останавливается. Ну не могут идти часы, когда они разобраны на пружинки и шестерёнки. Перелёт может длиться мгновения или тысячелетия – “груз” все равно не заметит этого.
Другое дело, если вы пытаетесь провести сквозь червоточину человека, у которого есть собственная чакра. Чакра, сохраняющая слепок его личности. Она и в червоточине продолжает обрабатывать информацию. То есть – мыслить и чувствовать.
Но поскольку ощущения потока элементарных частиц, летящего через изнанку пространства, человеческий разум адекватно отобразить не способен – так появляется “Альтаир-4”. Виртуальная реальность. Галлюцинаторный комплекс, вызванный сенсорной депривацией.
Именно поэтому Учихи, которые на глюках не одну собаку съели, могут совершенно свободно использовать Камуи на себя и других. Они сами решают, как будет выглядеть “мир по ту сторону”. А вот нетренированный разум, обладающий, тем не менее, чакрой, может запросто свести себя с ума…
Правда, не совсем понятно, как же работает Хирайшин – ни Узумаки, ни Сенджу в программировании сознания вроде специалистами не были.
К счастью, у нас есть один пользователь этой техники, и мы можем разобраться, не откладывая дело в долгий ящик.
– Наруто, можешь помочь мне в лаборатории?
– Опяяяять?! Мёртвый Сенсей, ты такой зануда!
Когда мы нашли ответ, то долго не могли в него поверить. Слишком уж невероятно звучало.
Тобирама умудрился создать червоточину такого диаметра, что дематериализация объекта при входе НЕ ТРЕБОВАЛАСЬ. Вернее, изначально создавался самый обычный, микроскопический прокол пространства – но потом, вгоняя в него всё больше чакры, пользователь “растягивал” его до полноценного портала. Он буквально сшивал два куска пространства между собой! Перегрузки на горизонте событий, конечно, все равно оставались огромными – но при помощи тайдзюцу их вполне можно было компенсировать.
Благодаря этому Хирайшин могли использовать, не лопаясь, теневые клоны. В него можно было войти с активированным Расенганом – и выйдя, сразу атаковать противника.
Но сказать, что такое растягивание требовало много энергии – значило бы сильно преуменьшить. Тобирама, будучи Сенджу, мог себе такое позволить. Мог и Наруто, как джинчурики. Но как этот трюк проделывал Четвёртый, самородок наш безклановый?!
Голь на выдумку хитра – то ли сам, то ли с помощью супруги Минато умудрился найти комбинацию кодов, которая позволяла “выдёргивать” собственную чакру с другой стороны портала. То есть запас на одну технику все равно нужен приличный, но использовать его можно хоть сто раз подряд.
– А можно использовать это явление, как оружие? – поинтересовался Орочимару.
– То есть силой запихнуть противника в печать, НЕ накачав перед этим чакрой?
– Да. После разборки на элементарные частицы никакая регенерация не поможет…
– Если чакры недостаточно для безопасной транспортировки объекта – скорее всего разрушится сама печать. Это система с очень многими уровнями безопасности, причём последний из этих уровней – чуть ли не ядерный. Если объект активно сопротивляется – тоже. Вы сами знаете, принудительное запечатывание – скорее искусство, чем наука. Плюс к этому… без чакровых направляющих объект в маленькую червоточину просто не войдёт – её собственная гравитация слишком слаба, чтобы разорвать твёрдое тело на части. Тем более, такое укреплённое тело, как шиноби.
– Погоди, Мёртвый Сенсей… так что же получается, Девятихвостый сейчас…
– Да, он представляет собой не что иное, как сильно разогнанный поток чакры в червоточине, прикреплённой к твоему телу. Все эти мокрые коридоры, которые ты видишь в медитации – просто иллюзия, собранная из его и твоих мыслей.
– А… он сам об этом знает?
– Вероятно да – судя по тому, что он способен общаться в таком состоянии. Чакровые формы жизни, в частности хвостатые демоны, воспринимают пространство и время совсем не так, как мы, существа из атомов. То есть все эти цепи и клетку он тоже видит… но скорее как вторичную реальность. Как мы воспринимаем изображение на мониторе.
Судя по выражению его лица, Наруто пытается представить себе огромного зверя, вытянутого в длииииинную и тоооонкую макаронину. Зажатого со всех сторон пульсирующими стенками червоточины. Разогнанного почти до скорости света.
– Но ему же наверно больно! И вот так – годами?
– Не уверен, что у биджу сохраняется в таком состоянии чувство боли. И да, в его системе отсчёта это всё занимает миллисекунды – такой массивный объект падает в червоточину очень быстро. Годы – это только если он сам пожелает ускорить субъективное время, используя своё растянутое “тело”, как сверхмощный вычислительный ядерный модуль.
– Сколько умных слов… все равно, я должен с ним поговорить! Я не хочу быть ходячим орудием для пытки!
Приехали…
Здесь никогда ничего не менялось. Те же каменные стены, вечно капающая вода, ощущение сырости и неухоженности… и огромная клетка, за прутьями которой горели ненавистью звериные глаза.
– Наруто, ты не мог вообразить что-то… более уютное? – поинтересовался Саске, брезгливо вытряхивая воду из сандалий.
– Думаешь, мне нравится? – огрызнулся самозваный кандидат в Хокаге. – С тех пор, как Мёртвый Сенсей сказал, что это всё не настоящее, я уже полчаса пытаюсь тут что-то изменить – ни биджу не получается!
– Пффф… а без подсказок Томино ты не мог догадаться, что это иллюзия?
– Эй, тут не у всех есть Шаринган!
– Пять характерных признаков гендзюцу в академии для кого рассказывали? Ах да, не все тут присутствующие потрудились хоть что-то записать на уроках…
– Ну если ты у нас такой мастер по иллюзиям – то растолковал бы, почему оно… такое?
– Хммм… эта вода вроде бы символизирует свободную чакру – когда она кипит – это чакра Лиса, когда успокаивается – превращается в твою чакру. Но почему именно вода? Твоя генетически определённая стихия – Ветер, а по характеру тебе больше подходит огонь.
– Ха, – насмешливо прорычали сверху, и вода вскипела оранжевыми пузырями, формируя уменьшенное (но все равно огромное) подобие Лиса из цветной пены. – Ты хочешь знать, почему здесь так, юный Учиха? Ты всё ещё не догадался? Так иди и спроси у родителей своего приятеля!
– А ты что, сам не знаешь? – с максимально наивным видом поинтересовался Наруто.
– Я не знаю?! Я не знаю, что держит меня в плену и почему?! Я просто хотел, чтобы ты услышал это от своих родителей…
– Так как же я могу спросить у них, если ты меня к ним не пускаешь? – Наруто скорчил кавайную рожицу обиженного лисёнка. – Они же там, за клеткой…
– Гхм… ну да… действительно… но если ты снимешь печать с клетки, я смогу выйти из неё и пропустить тебя.
– И думать не смей, – фыркнул Саске. – Я здесь именно для того, чтобы не допустить Наруто до таких глупостей.
– Ах да… Учиха… Я знаю эти глаза… Проклятые глаза Мадары… Ты уже пробудил свой Мангекё Шаринган, молодой Учиха? Кого ты убил, чтобы получить его? Или только собираешься убить?
– Пффф… тебе ещё нужно поучиться провокациям, Курама. Я давно не ведусь на такие дешёвые подначки.
Лис вздрогнул, по воде прошла мощная волна, оставив обоих юных шиноби насквозь мокрыми.
– Откуда… ты знаешь моё имя?!
– Я много чего знаю, – усмехнулся Саске. – У меня же проклятые глаза Мадары, не забыл? Будем дружить – узнаешь. Нет – сиди и скучай тут дальше.
– Ха! Дружить с Учихой? Расскажи это кому-то другому, я может и стар, но не выжил ещё из ума!
– Саске – очень хороший друг! – возмутился Наруто. – Он, конечно, балбес, но он не такой, как Тоби или Мадара!
Учиха негромко вздохнул. Как человек, просмотревший аниме, он прекрасно знал, что из него могло вырасти… впрочем, знал и то, что даже после этого (если сценарий соответствовал истине) Наруто в нём не разочаровался и продолжал попытки “вернуть к свету”.
– Дружба… в жизни шиноби это лишь повод, чтобы использовать друг друга! Я знаю, зачем вы пришли, детишки… Кому-то понадобилась моя чакра, верно? И кто-то подумал, что если сказать пару красивых слов, то я сразу забуду все оскорбления, полученные мной от Учих и Узумаки?!
– Сильно мне нужна твоя чакра, – фыркнул Наруто. – Мне и своей вполне хватает.
– Своей?! Щенок, да откуда у тебя вообще что-то своё взялось?! Ты – джинчурики с первых часов жизни! Твой организм, небось, давно разучился производить собственную чакру – а то, что ты этим словом называешь, есть лишь переработанная моя!
– Пффф! – Наруто умудрился фыркнуть не менее выразительно, чем Саске, так что Учиха даже заподозрил, что рыжий отрабатывал этот навык в тысячах клонов. – Я никогда не отказывался от помощи – и от твоей не откажусь. Но если я буду вынужден всегда полагаться на других – какой из меня к биджу Хокаге?! Послушай, Девятихвостый… Я вообще-то сюда пришёл просто, чтобы поговорить… но сейчас у меня есть идея получше.
– Да ну? И какая же?
– У меня есть знакомые мастер фуиндзюцу. Я могу выпустить тебя. Полностью выпустить. Не дать завладеть моим телом, а вернуть тебе независимость. С единственным условием – не причинять больше никому вреда.
В коридоре воцарилась тишина, нарушаемая только звуком падающих водяных капель. Трудно сказать, кто был больше шокирован – Лис или Саске.
– Ты с ума сошёл?! – выдохнули оба практически одновременно.
– Ты что думаешь, он сдержит слово?! – первым обрёл дар речи всё-таки Саске. – Ты хочешь выпустить на свободу ходячее стихийное бедствие?!
– Ну я же не предлагаю это делать прямо посреди Конохи, – пожал плечами Наруто. – Биджу… они это… большие. И хотя бегают быстро, летать они не умеют. Если Лис направится в сторону любого поселения, его будет видно издалека. Мы сможем его догнать и подчинить с помощью твоего Шарингана.
– А то, что ты сам при этом умрёшь, ты не учёл?
– Учёл. Мама выдержала – значит и я выдержу. Тем более, у нас будет не силовое выдирание, а плавный выход, с сотрудничеством самого биджу и при поддержке мастеров печатей. Нагрузка гораздо меньше.
– А в каком состоянии она была после извлечения? Ты хочешь на несколько лет стать калекой?!
– У нас тут работает лучший медик скрытых деревень после Цунаде-сама. Откачает.
– Но Наруто, ЗАЧЕМ, биджу тебя задери?! Тихо, Курама, это не предложение.
– Во-первых, мне не очень нравится быть тюрьмой – для кого бы то ни было. Тем более – пыточной камерой. Во-вторых, я должен убедиться, что я чего-то стою сам по себе, без допинга в виде Лиса. А в-третьих… это единственный способ доказать ему…
– Доказать что?!
– Доказать, что он раньше прибежит ко мне с просьбой спрятать обратно, чем я к нему – за чакрой.
– Я прибегу?! – возмутился Девятихвостый.
– Прибежишь, прибежишь. Сейчас не то время, что при Мадаре и Хашираме. Биджу на свободе не бегают. Долго не бегают, я имею в виду. Для Пейна и его команды вы не бедствие – вы ресурс. Да и скрытые деревни, включая Коноху, ворон ловить не будут.
– Мой друг, конечно, идиот, – добавил Саске, – но насчёт ресурса он прав, Курама. Сейчас быть запечатанным для биджу – не трагедия, а необходимость. Так что, если даже его безумный план сработает – лучше тебе не уходить далеко от Звука – там мы, по крайней мере, сможем тебя прикрыть. Это если запечатывание действительно причиняет тебе такую боль, как думает Наруто. Если же оно просто как сон… лучше поспи ещё немного. Целее будешь.
– Как думает Наруто… тебя действительно беспокоит, что я чувствую, щенок?
– Да, беспокоит. Даже если ты убил много хороших людей… двенадцать лет мучений – более чем достаточное искупление за это…
– Ага, – буркнул Саске. – Сейчас он тебе напоёт жалобную песенку, как ему, бедняжке, хвостики прищемили, когда запечатывали! Ты не понимаешь, что он теперь любую сказку готов придумать, лишь бы заставить тебя снять печать?
– Ты же говорил, что твой Шаринган может отличить правду от лжи…
– Может. У человека. В реальном мире. Но не у монстров в иллюзии!
– Нет, – пророкотало сверху. – Я не стал бы лгать в такой ситуации… лгать человеку. Я люблю хитрить, но такая ложь ниже моего достоинства. Но ты сможешь проверить всё сам, Учиха.
– Каким образом?
– Зачерпни воду, что у тебя под ногами, и выпей её. Эта чакра содержит мои воспоминания. Надеюсь, твой Шаринган достаточно хорош, чтобы отличить настоящую память от иллюзии? Тем более, мы, биджу, никогда не были хороши в иллюзиях…
– Хм… что-то в этом есть… – нахмурился Саске. – Только вот… если в каждой капле есть чуть-чуть твоих воспоминаний за тысячу лет, то какова вероятность выпить то, что нужно, зачерпнув немного ладонью? Или ты предлагаешь мне выпить всю воду, что тут течёт? В меня столько не влезет!
– А ты неглуп… и всё-таки глуп. Вероятности имели бы значение, будь здесь реальная пещера и реальная вода с чакрой. Но это всё лишь символы, условные обозначения. Думай о том, какие воспоминания ты хочешь получить – и если я буду думать о том же, ты их получишь. С первым же глотком.
Саске задумался, потом подставил палец под упавшую сверху каплю – и слизнул её…
Как чувствует себя сгусток чакры, втягиваемый внутрь печати? Неприятно, да… своеобразно… но не больно. Боль – понятие белковых существ. Кварк-глюонные роботы её не знают.
Нет, если биджу принимает свою обычную форму зверя и ему отрезать, например, лапу – больно будет. В этом состоянии у него есть эмуляция нервных окончаний и эмуляция обычного белкового мозга, в котором работает эмуляция болевых центров. Но к тому моменту, когда чакра закручивается в аккреционный диск, падая в червоточину, все эти эмуляции давным-давно отключены – за отсутствием рабочей среды для них.
Боль появляется совсем в другом месте. И по другой причине.
Когда богам-асам понадобилось сковать чудовищного волка Фенрира, они заказали гномам волшебную цепь Глейпнир, и карлики сделали её из корней гор, шума кошачьих шагов, бород женщин, слюны птиц, голоса рыб и сухожилий медведей. Именно поэтому всё перечисленное больше не существует в природе – всё оно, сколько его было, ушло на изготовление цепи.
Когда богам-шиноби понадобилось сковать чудовищного лиса Кураму, они заказали Узумаки волшебную цепь Конго Фуса, и красноволосые сделали её из депрессии джинчурики, его страхов, тоски, отчаяния, опустившихся рук, попыток самоубийства. Именно поэтому всё перечисленное неведомо Наруто – всё оно, сколько его было, вытеснялось в подсознание – и там шло на укрепление клетки, удерживающей монстра.
Так возник этот сырой заброшенный подвал – полная противоположность яркому солнечному характеру Наруто. Всякий раз, когда Курама пытался… даже не вырваться из печати, а хотя бы просто установить связь с носителем – он полной пастью глотал новую порцию отрицательных эмоций.
Для человека приступ депрессии – вещь неприятная, но, в принципе, вполне терпимая. Особенно, если длится он не так долго, если ты знаешь, что тебе эти чувства навязали извне, и что преодолев их, ты сможешь получить столь желанную свободу.
Для чакрового робота, лишённого подобных ощущений по природе своей, это было подобно удару по оголённым нервам. Червоточина вибрировала, как натянутая струна, Курама скулил и плакал, как потерявшийся лисёнок, его тошнило чакрой – а печати восьми триграмм только этого и надо было – она тут же подхватывала высвободившуюся энергию и переправляла в Кеиракукей Наруто.
Аналогичным образом контролировал Лиса и Мадара. Только ему не требовалось для этого что-либо вытеснять в подсознание. Для Учих состояние безысходности естественно, как дыхание – а уж обладатели Мангекё Шарингана вообще из него практически не вылезают. И они всегда были готовы щедро поделиться своей душевной болью с окружающими – благо, их Кеккей Генкай предоставлял прекрасный канал для этого.
Одного слаааабенького сеанса мадаротерапии хватило Лису, чтобы НИКОГДА, НИ ЗА ЧТО не хотеть больше испытать что-то подобное.
– Так вот почему у Наруто было такое детство… – задумчиво пробормотал Саске.
– Естественно, – фыркнул Лис. – Или ты думаешь, у Хокаге и АНБУ не было возможности обеспечить главному оружию деревни, сыну Четвёртого и последнему из Узумаки нормальное детство? Любящих приёмных родителей, идеально сбалансированное питание, обучение у лучших мастеров? Да кланы бы дрались за право усыновить его, если бы им позволили! Но все проблемы и неудачи, общая ненависть и презрение нужны были, чтобы укрепить клетку. Хирузен не боялся, что мальчишка сломается – печать ему этого не позволяла. Благодаря вытеснению он воспринимал любые неприятности лишь как новые вызовы. Ну что, щенок… ты по-прежнему хочешь быть каге этой деревни? Вообще быть Хокаге – и делать с другими то, что делали с тобой?
– Да, – решительно кивнул мальчик. – Теперь я даже больше уверен, что хочу им стать. Но не для того, чтобы делать такое. Наоборот – чтобы такое никогда больше ни с кем ни делали. В конце концов, – сверкнула знакомая хулиганская улыбка, – я не хочу выращивать себе конкурентов, даттебайо!
– Видишь, Учиха? – хмыкнул Лис. – Он непробиваем – его таким и создавали. Даже если небо рухнет на землю, Наруто сделает из его осколков красивое ожерелье и подарит девчонке, которая ему нравится. Но взгляни вокруг. Вода уже не по щиколотку, а по колено. Это открытие очень больно ударило по Наруто… но сам он этой боли не замечает.
– Что создаёт новую проблему, – деловито заметил Саске. – Даже если Пятёрка Звука сможет раскодировать печать восьми триграмм. Даже если Минато и Кушина нам это позволят – а они, на минуточку, пожертвовали не только жизнями, но и душами, чтобы запечатать Лиса… Даже если твоё тело выдержит извлечение монстра и если он не разнесёт в щепки то, что осталось от Звука… Когда клетка откроется, всё это, – он указал на мокрые стены, на воду под ногами, – разом хлынет на тебя, Наруто. Как ты это выдержишь – мальчик, который никогда не сдавался?
– А вот и узнаем, – усмехнулся Наруто. – Ты-то это выдерживаешь с рождения. Если я окажусь слабее – то грош мне цена!
Итак, минус – Узумаки где-то на неделю вне игры. Впрочем, Кабуто говорит, что он скоро поправится. Зато большой плюс – даже огромный, ростом с пятиэтажный дом. Сгусток чистейшей Ян-чакры. При этом особенной – чакры биджу. Правда, уболтать Кураму дать её на пробу – хотя бы пару капель – тот ещё квест. Но зверюга хотя бы не торопится всё вокруг разрушать – уже прогресс по сравнению с тем, каким он был во время прошлого освобождения. Всё-таки мир значительно изменился с тех пор, как он последний раз был на свободе – краткий период бешенства посреди Конохи не в счёт. И теперь Лису требовалось время, чтобы узнать все эти изменения и привыкнуть к ним. В некотором смысле он был в этом мире космонавтом, вернувшимся из дальнего полёта на околосветовых скоростях. Как и я – только моё путешествие было гораздо дальше. И дольше.
