Текст книги "Дзюцу для трансгуманиста (СИ)"
Автор книги: Сергей Зонин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 44 страниц)
А потом ты чувствуешь, что находишься в этой темноте не один. Чужие мысли резонируют с твоими, и ты понимаешь, что страхи были напрасны. Ты уже находишься внутри печати. И здесь совсем не пусто. Просто… всё совсем иначе.
– Да будет свет, – говорю я. И появляется свет.
Дальше – дело техники. Нужно просто собрать свои и чужие мысли, разложить их по полочкам, вылепить из них ту “реальность”, которая мне больше нравится. Работа привычная и знакомая – я же, чёрт возьми, писатель… А должному настрою поспособствует хорошая музыка…
Мы
Нарисуем мир таким, чтоб, любя,
Всех
Принимать, как продолженье себя;
Где
Целый мир – на всех один организм,
Где
Невозможны злоба, зависть, цинизм.
Правда, у меня тут сразу несколько критиков. Чья-то тёмная мрачная воля пытается вторгнуться в мои построения, разрушить их, переписать всё под своё понимание. Вот что чувствовал, наверно, Эру Илуватар, когда в его Замысел влез Мелькор со своим Диссонансом.
Но, как и Эру, я не собираюсь сопротивляться. Наоборот, подхватываю чужие мысли и идеи, встраиваю их в свою картину мира. Пусть луна будет красной? Да ради бога, хоть фиолетовой! Заменить гостиную в стиле постмодерна двадцать первого века на дикий берег моря? Да пожалуйста! Вздыбить землю под ногами острыми скалами? Сколько угодно, если тебе так нравится! На мне будет скафандр с антигравитационным ранцем – так что ни ноги порезать, ни сверзиться в пропасть мне не грозит.
Нам
Не дано построить мир, где, любя,
Все
Примут нас, как продолженье себя;
Но
Проливать не стану я слёз о нём:
Мы
По естественной дороге идём.
Впрочем, теперь закрыта в прошлое дверь,
И поворота назад уже не будет, поверь!
Может, сейчас, и в правду, стоит рискнуть
И попытаться найти наш нарисованный путь?
Я
Умываю руки здесь.
На вершинах чёрных скал, острых, как лезвия ножей, уютно, словно в офисных креслах, расселись семь человек.
Семь?! Стоп, откуда семь?
Четверых я знаю – это, как планировалось, Мадара, Кабуто, Наруто и Саске. Со мной – пятеро. А кто ещё двое?! Рыжий, широколицый молодой человек плотного телосложения – я его первый раз в жизни вижу! И юноша в холщовой рубашке, с тонкими чертами лица и тёмными волосами до плеч. Такого я тоже не видел…
Зато Кабуто опознаёт их сразу.
– Подопытные Гурен и Бакуто… весьма, весьма интересно… Я не ожидал, что такое возможно…
По мере того, как эти двое узнают ирьенина, на их лицах проступает настоящий ужас. Рыжего только необычный характер местности удерживает от того, чтобы броситься наутёк (со скал кубарем лететь неохота). А брюнет и бежать не может – настолько парализован ужасом.
– Подопытные, – хмыкает Мадара. – Значит, это теперь так называется? В мои дни говорили проще – жертвы… Я смотрю, Тобирама таки довёл до ума свои идейки по некромантии…
– Некромантии? Жертвы? Погодите, то есть эти двое…
– Были запечатаны внутри оболочек Эдо Тенсей, которые имитируют вас и Мадару, – кивает Кабуто. – Гурен был вашей жертвой, Томино-сан, а Бакуто – жертвой Мадары. Но внутри печати мы все в равных условиях, мы все просто потоки чакры и архимата – вот они и проявились.
Вот значит как… ну здравствуй, мой носитель… Это легко – радоваться, что стал бессмертным и неуязвимым, оправдываясь “они бы все равно погибли в других опытах”, или “моё воскрешение позволит спасти гораздо больше жизней”, или “вечная жизнь не равноценна временной”… А слабо посмотреть в глаза человеку, который умер, чтобы ты мог пожить? Или ещё умрёт – но от этого не легче. Эдо Тенсей необратимо. Можно вернуть воскрешённого в Чистый мир, но жертву к жизни это не вернёт.
По телу Гурена расплывается мерцающая вязь проклятой печати. Он рывком переходит на вторую стадию и пятиметровым прыжком достигает Кабуто. Я вполне понимаю его гнев, но приходится жестом вернуть парня обратно на скалу.
– Впечатляет… как вы это сделали, Томино-сан?
– Элементарно, Кабуто. Этот мир – мир воображения, так что здесь отсутствие чакры ничего не меняет. Как и проклятая печать не даёт никаких преимуществ. Создавали его мы с Мадарой, поэтому у нас двоих чуть больше полномочий. Разумеется, любой из участников может в любой момент выйти из этой конференции, вернувшись в своё персональное воображение – но модерируем её мы. Гурен-сан, вы можете пока вернуться в человеческую форму и посидеть тихо? Я потом поговорю с вами, прежде чем уходить отсюда, обещаю. Меня этот вопрос тоже очень беспокоит…
Беседовать с Мадарой – все равно, что идти по тонкому льду над пропастью. Никогда не знаешь, когда именно он треснет. Нет, конечно, мы были в лучшем положении, чем пятёрка Каге. В мире воображения он не мог нас сжечь взглядом или натравить своего Сусаноо. Но мог просто выкинуть из своего воображения – и чёрт знает, как скоро он снова согласится общаться. При этом старый Учиха был достаточно хорошим психологом, чтобы понять – положение у нас отчаянное, и следовательно он нам нужен больше, чем мы ему.
Конечно, у него ситуация была тоже не ахти – требовалась информация о ходе плана Муген Цукуёми с момента его смерти. Но он был достаточно самоуверен, чтобы подождать пару лет или даже десятилетий – считая, что ничего критического за это время не произойдёт. Нам же требовалось достичь хоть какого-то соглашения прямо сейчас, немедленно. Поэтому Учиха изначально поставил себя в позу этакого скучающего барина. Дескать, давайте, шуты, развлекайте меня. Если мне понравятся ваши ужимки, я, так и быть, что-нибудь соизволю молвить.
Кабуто к этому отнёсся спокойно – ему было не привыкать говорить из положения “снизу” и выигрывать в итоге у тех, кто “вверху”. Саске… прежний бы фыркнул и ушёл, встретившись с таким отношением. Нынешний фыркнул и умолк, облив Мадару порцией ледяного презрения – но из “конференции” не ушёл. Наруто, кажется, вообще не заметил этой психологической игры – ему это что слону дробина. Ну а я…
Ко мне отношение было несколько иное, потому что Мадара не понимал, кто я такой и откуда взялся. Саске и Наруто он опознал сразу – не лично, но как носителей генов Учиха и Узумаки. С Кабуто уже имел дело. Но человек без чакры, который свободно упоминает в разговоре Муген Цукуёми…
Чтобы он глубже заглотил наживку, я также мимоходом сообщил ему, что Обито Учиха, он же Тоби – мёртв. О появлении нового Тоби я не упоминал. Пусть помучается. Мадара, конечно, остался сидеть с невозмутимым каменным лицом, но я чувствовал его волнение – оно проявлялось в едва заметном мерцании ткани мира, который мы вместе создали.
Если бы мы были наедине (втроём с Саске), я бы просто показал этому маньяку концовку “Наруто”, после чего тема была бы полностью закрыта. Увы, в присутствии посторонних наблюдателей приходилось идти обходными путями, менее надёжными.
– Нам, в принципе, нужно немного, Мадара-сан, – с удовольствием замечаю, как он дёргается, давненько к легендарному ужасу мира шиноби не обращались с такой просторечной приставкой. – Вы можете не сражаться на нашей стороне. В принципе, нам даже отчасти невыгодно, чтобы вы сражались на нашей стороне. Да, это даст выигрыш в грубой силе, но создаст кучу побочных проблем. Нам достаточно, чтобы вы не мешали Узумаки Наруто – да, вот этому молодому человеку, вашему джинчурики, кстати – встречаться с его родителями. Взамен мы готовы предоставить вам некоторую информацию о мире за пределами печати. Например, возможность смотреть глазами Наруто.
– Вы потеряли Лиса… Этот мальчишка был его джинчурики – я нашёл следы чакры Курамы в печати. И впереди у вас большая война, в которой будут задействованы биджу. У вас нет другого выбора, кроме как использовать меня.
Не в бровь, а в глаз. Я, конечно, мог бы сказать, что у нас есть другие шиноби, чья сила сравнима с мощью Мадары… Или джинчурики других биджу… Но по презрительным глазам Учихи я понимаю, что его это не обманет ни на секунду. Он творил иллюзорные миры много десятилетий. Он знает о них всё. Солгать ему здесь, в континууме воображения, ещё сложнее, чем в реальном мире. С каждой секундой он узнаёт о нас всё больше – по едва заметному трепету струнок виртуальной реальности. Придётся сразу двигать тяжёлую артиллерию.
– Был один человек сильнее вас, Мадара-сан. Я бы даже сказал, сильнее вас и Девятихвостого Лиса вместе взятых. И по многим причинам, если нам понадобится грубая сила, мы предпочтём обратиться к нему.
– Сенджу Хаширама?! Вы не посмеете!
– А почему, собственно? Вы не в курсе, но наш лидер уже один раз успешно поднимал его – и что нам помешает это проделать повторно?
– Хаширама был идиотом! Его идеализм портил любое дело, за которое он брался! Да, он был сильнейшим шиноби моего века, но это только ухудшило ситуацию! В его руках такая мощь – все равно, что Кусанаги в руках обезьяны! Вы не сможете его контролировать. Никто не сможет. Он из самых лучших побуждений устроит в вашем времени полный хаос, как устроил его в моём!
– Забавно… именно такого мнения я был о некоторых Учиха… Разве это не в ваших клановых традициях – устроить глобальную резню, а потом сказать “я просто хотел как лучше”?
– Ты ничего не понимаешь, чужак. Дело не в кланах. Среди Учих тоже есть благодушные идиоты, как и среди Сенджу – расчётливые безжалостные практики, подобные Тобираме. Проблема с Хаширамой не в том, что он Сенджу, а в том, что он Хаширама!
– О, так значит, если мы воскресим Второго Хокаге вместо Первого, никаких проблем не будет?
– Никаких, если не считать того, что вас всех убьют.
– Убьют потому, что Тобирама вырвется из-под контроля, или потому, что он недостаточно хороший боец для наших целей?
– Неважно. Возможно и то, и другое. Я сомневаюсь, что ваша некромантия удержит человека, который её создал. Но вырвется он или нет, для вашего мира в целом это ничего не изменит. Просто будет ещё один неуправляемый бессмертный убийца. Призывайте его на здоровье, а я посмотрю и посмеюсь.
Прощупав его разговорами “о погоде” ещё минут десять, я полностью уяснил себе стратегическую диспозицию. Мадара был не против пойти на небольшие уступки – в принципе. Теоретически. Идея немножко поделиться своей силой с потомками не ставила под угрозу план Муген Цукуёми. Скорее наоборот, позволяла приблизить его исполнение.
Но – Мадара не мог себе позволить уступить открыто. Даже в мелочах. Именно поэтому он в своё время поставил Хашираме совершенно дурацкое условие с самоубийством, рискуя своими руками лишить себя главного союзника. Учиха Мадара хронически не умел проигрывать. Он смог пойти на компромисс, только продемонстрировав себе и клану полную власть над Хаширамой. Только убедив себя, что победил.
Если бы кто-то из нас мог публично поддаться ему, позволить убедить себя в чём-то символически важном, но реально не имеющем никакого значения – дальше диалог пошёл бы гораздо конструктивнее. Вот только Наруто и Саске сдаваться не способны в принципе. Кабуто мог бы, но я не смогу передать ему соответствующий намёк скрытно от Мадары. Значит, придётся всё делать самому… Выигрывать споры я умею, но вот как его правильно проиграть…
Но чтобы дать ему возможность победить, сперва нужно дать возможность атаковать.
– Мадара-сама, вы ведь раньше были друзьями с Хаширамой Сенджу. Что заставило вас так резко изменить мнение о нём? Как говорят исторические хроники, Первый Хокаге всегда защищал клан Учиха от выпадов со стороны брата. Я думал, что вы всегда видели в нём в первую очередь главу ненавистного клана… Но сейчас вы сказали, что клановая вражда и клановые стереотипы не имели для вас особого значения… Да и план Муген Цукуёми весьма… космополитичен.
Да и резню Учих ты бы вряд ли допустил, если бы интересовался благом клана. Но об этом я пока говорить не буду… приберегу на будущее.
Мадара криво улыбается.
– Резко? Ты ошибаешься, чужак. Никакого “резко” не было. У меня было достаточно много лет, чтобы восхититься им и полюбить его. А потом – достаточно много лет, чтобы разочароваться в нём, возненавидеть и презреть его. В день основания Конохагакуре не было у него союзника вернее меня. Но время показало, что я был неправ…
– И в чём же вы ошиблись, Мадара-сама?
– Есть три вида Учих, чужак… Первые – такие как мой отец. Они неспособны к настоящей, большой любви. Они никогда не познают настоящей боли и никогда не пробудят Мангекё Шаринган – да и до третьего томоэ вряд ли дойдут. Это мусор, генетические отбросы клана. Единственная польза от них – способность зачать новых Учих. Вторые – такие, как мой брат. Они могут любить и страдать от потери, но эта любовь всегда ограничена – несколькими близкими людьми или своим кланом… Они могут пробудить Мангекё Шаринган, но не способны правильно его использовать. Таким и я был в своё время. Это необходимая стадия в развитии, но это не то, для чего был создан клан Учиха. Только тот способен открыть Риннеган, глаз богов, кто преодолеет личные привязанности. Но преодолеет не в значении “победит их” или “откажется от них” – а в смысле “обопрётся на них и шагнёт дальше”. Чтобы сорвать плод познания, чужак, нужно поистине полюбить всё человечество! Не поверхностно полюбить, не разбрасывать тепло своего сердца, как дешёвые медяки – что делал Хаширама. Полюбить так, чтобы быть готовым вырвать своё сердце из груди ради них!
Вежливо приподнимаю бровь. Представить Мадару Учиху в роли Данко мне как-то сложновато. Но сейчас не время и не место для скептицизма.
– Именно это и разочаровало вас в Хашираме, Мадара-сама? Его поверхностность?
– Да, чужак. Он был великим целителем, одарённым богами. И мыслил всегда, как целитель. Ему достаточно было одного прикосновения и улыбки, чтобы излечить смертельно больного, накормить голодного, остановить войну, укротить чудовище. Но он ни разу не задавал себе вопроса, откуда берутся болезни, голод, войны и чудовища. Он был гениален в борьбе со следствиями. Но ни разу не попытался искоренить причины.
Судя по описанию – просто типичный супергерой из комиксов. Те самые “транслюди”, которые до ужаса бесят настоящих трансгуманистов. Каждый день появляется очередной злыдень, каждый день мы этого злыдня побеждаем и сажаем. А попытаться сделать, чтобы злыдни не появлялись, сколь-нибудь значительно изменить мир – это, по законам жанра, привилегия плохих парней.
Кстати, Наруто в аниме действовал точно так же. Да, он защищал невиновных и свою деревню, на уровне средств у него (в отличие от Тоби, Мадары и прочих) всё в порядке. Но вот на уровне целей… Рыжик не понимает, что каждый раз, когда он выкрикивает “Потому, что это мой Путь ниндзя!”, он укрепляет существующий порядок вещей – и тем самым порождает новые циклы страдания. Ведь именно этот “Путь ниндзя” по сути и привёл в ту большую задницу, в которой сидят пять великих стран шиноби – и бесчисленное множество мелких! Сама культура, где из детей воспитывают живое оружие, ничего лучше Пейна или Кабуто породить не могла. Да, сейчас это стараются делать помягче (чем двадцать-сорок лет назад – всё познаётся в сравнении). Да, мозги промывают не открытым насилием, а сочетанием пропаганды и провокаций. Да, битвы, ориентированные на массовую резню, с уничтожением всего, что имело ценность для противника, будь то склады зерна или детские дома, уступили место значительно ритуализированным поединкам сверхлюдей.
Но “лучше того, что было” не значит “хорошо”. От того, что убийства стали красивыми и аккуратными, они не перестали быть убийствами.
В этом плане я Мадару прекрасно понимал. И Тоби понимал. И Пейна.
– Но то, что я слышал о Сенджу Хашираме, несколько отличается от этого описания. Он не был консерватором, он был реформатором. Он отказался до конца жизни лечить своих родственников, раненных в боях, как сделал бы настоящий традиционалист. Создав деревни шиноби, он изменил мир – не идеально, но…
– Я тоже так думал, чужак. Я верил, что он может изменить мир – и поэтому пошёл за ним.
Мадара внимательно смотрит на меня оценивающим взглядом.
– Я думал, что мы с ним образуем идеальную пару. Добрым словом и Мангекё Шаринганом можно добиться большего, чем одним добрым словом. Его милосердие и моё насилие – вместе этого было достаточно, чтобы навсегда избавить мир от войн. Уговорить одних, запугать других… Но он был слишком горд, чтобы принять это. Раз за разом он отвергал мои предложения. Ему мало было просто управлять миром – он хотел ещё, чтобы люди добровольно ему эту власть отдали. Его система глобальной безопасности превратилась в систему глобальной опасности! Его “Равновесие сил” – в вечное перетягивание каната!
– Вы говорите об идее раздать биджу скрытым деревням?
– Это была самая легендарная его глупость. Но далеко не первая. Мы могли уничтожить другие какурезато в зародыше, став единственным центром силы – все прочие малые кланы, вместе взятые, не продержались бы и часа против союза Сенджу, Учих и Хьюг. Но Хаширама всегда был занят бесконечным самолюбованием. Как восхищались им в детстве, когда он впервые открыл в себе свойство Мокутона, так должны восхищаться и дальше. Неважно, что получится из его очередной авантюры. Хотя иногда и получалось нечто великое, тут нельзя спорить – потому что Хаширама был безумно талантлив. Но его всегда больше волновал процесс, чем результат. Главное, чтобы все похлопали в ладоши, погладили его по головке и ещё раз сказали, какой он хороший мальчик. Ради этого он готов был провалить любое дело – лишь бы вышло достаточно пафосно. Враги, которые им восхищались, были ему дороже, чем союзники, которые его презирали.
Саске фыркает и пристально разглядывает Наруто, словно впервые его увидел. Наруто усиленно делает вид, что он здесь ни при чём.
Смена формаций, эпох и идей
Сотни путей открыла для всех, но, как прежде,
В каждой судьбе отдельной всегда большинство людей -
Лишь декорации в круговороте дней.
– И от разочарования в Хашираме вы перешли к Муген Цукуёми?
– Да, – взгляд двух Шаринганов готов просверлить меня насквозь.
– Потому что “светлые” герои чересчур пафосны и неэффективны, “тёмные” при попытках что-то исправить лишь увеличивают градус насилия, а союз “добрых” и “злых” ниндзя, на который вы возлагали такие надежды, оказался фикцией?
– Ты всё верно понял, – злой взгляд меняется на оценивающий. – Если лучший из людей оказался тщеславным ничтожеством, то что можно ждать от не лучших?
– И вы выбрали Муген Цукуёми, как способ подарить безнадежному человечеству безболезненное забвение?
– Нет, – качнул головой Мадара. – Так думал Тоби. Для него, пугливого мальчишки, вечная иллюзия была всего лишь способом спрятаться от жестокого мира. Но я знаю об иллюзиях гораздо больше. Моё Муген Цукуёми станет не наркотиком – но стимулятором.
– И дозировать этот стимулятор будете вы, Мадара-сама? – прищурившись, уточняет Кабуто.
– Разумеется. Не Хаширама же. Разделив свой процесс мышления на миллионы потоков, я смогу лично управлять миллионами грёз. Безнадёжные, слишком ленивые, слишком кровожадные, слишком глупые, слишком трусливые – потеряются в иллюзиях навсегда. Так будет лучше и для них, и для мира. Но сильные и смелые смогут управлять течением своих снов. Самые мудрые будут назначены администраторами и смогут проникать в иллюзорные миры других сновидцев, направляя и воспитывая их. Самые смелые и сильные смогут выйти из иллюзии в телах белых Зетсу. И с каждым поколением таких будет становиться всё больше. Возможно, через несколько столетий наши потомки вообще смогут отбросить иллюзии, как ненужные больше костыли.
– Какие потомки, Мадара-сама? Какие поколения? В иллюзиях, конечно, можно завести и семью, и детей… вот только они будут не более чем марионетками, проекциями вашего собственного подсознания.
– А разве сейчас дети – не проекции подсознания их родителей? Разве в них не вкладывают собственные комплексы, мечты, страхи, представления о плохом и хорошем? В Цукуёми этот процесс станет лишь чуть быстрее и прямолинейнее – вот и вся разница.
– Да, но на реальных детей влияют и другие факторы, помимо родительского воображения! Их личности складываются на основе множественного опыта – из которого родители даже не всегда главный! У иллюзорных детей не будет ничего, кроме пожеланий одного “родителя”.
– Ошибаешься, чужак. Так бы и было, если позволить Цукуёми течь самостоятельно. Но для этого и нужны администраторы. Они смогут брать видения разных людей и скрещивать их между собой. Древобог даст гены и плоть, видения родителей – опыт, и вот тебе новый человек – ничуть не хуже того, что зовётся человеком сейчас. Я не собираюсь останавливать мир в вечном “сейчас” – наоборот, я собираюсь повести его за собой!
Длительная пауза.
– Ну что я могу сказать, Мадара-сама… мы все очень и очень сильно ошибались в отношении вас. Мне ничего не остаётся, кроме как предложить вам нашу помощь. Надеюсь, вы сможете помочь нам тоже.
– Нет! – возмущённо вскакивает Наруто. – Мёртвый Сенсей, ты не можешь так просто сдаться! Ты же…
– Я – могу, Наруто. Я всего лишь человек без чакры, сдаваться – это всё, что я толком умею. Но вот ты – действительно сдаться не можешь. Воля Огня не позволит. Охотно верю. Проблема в том, что договориться здесь должны именно вы. Мадара не может освободиться без твоей помощи, ты не можешь встретиться с родителями без его помощи. Поэтому вы обсудите все между собой – а мы посидим в сторонке и послушаем. Или можем отвернуться, если вам так спокойнее. Но пока вы не договоритесь, никто из нас эту печать не покинет.
Разговор с Гуреном был, конечно, гораздо тяжелее.
Я честно объяснил ему всё. И то, что меня не спрашивали, когда воскрешали ценой его жизни. И то, что я не знаю способа отменить Эдо Тенсей, не убив носителя. И то, что возможно Орочимару, Кабуто или воскрешённый Тобирама могут найти подобный способ, если он вообще возможен… и если мне удастся их уговорить. И что это, скорее всего, будет очень и очень нескоро.
В середине этого покаянного монолога Гурен не спеша, вразвалочку подошёл ко мне и взял мощной ручищей за подбородок.
– Так, мужик, объясни-ка мне одну вещь. Ты, как я понял, теперь типа бессмертный?
– Ну да. В обоих смыслах – и не старею, и убить меня почти невозможно… обычными способами, по крайней мере.
– И ты не собираешься возвращаться к демонам на сковородки – или откуда там тебя призвали – ещё долго? Ну, скажем лет сто?
– Строго говоря, я вообще не собирался этого делать. Никогда. До того, как узнал, что моё тело является тюрьмой для тебя…
– Ох… видишь ли, мужик – я тоже не хочу, чтобы ты это делал.
Я недоумевающе хлопаю глазами.
– Чо, не доходит? Пока ты бессмертен – я внутри тебя бессмертен тоже! И мне, мать твою, это нравится! Ну, то есть внутри тебя, конечно, гадко – но вот здесь, в печати – очень даже ничего. Мир, где можно вообразить себе целый личный дворец, со статуями и фонтанами, жрать от пуза, не толстея… это, мать его, не самый плохой мир. Я пять лет провёл в тюрьме Орочимару, я знаю о чём говорю. Только баб не хватает, но ты же можешь иногда приглашать сюда клон какой-нибудь куноичи посимпатичнее? В тюрьме мне никто не давал, а попробовать хочется…
Хм… с этой точки зрения я на вопрос не смотрел.
– Погоди… а что значит “внутри меня гадко”? Разве носитель не просто спит до отмены призыва?
– Щас, спит! Мужик, этот долбанный пепел постоянно сосёт из меня всю чакру! И это просто ох…ть как больно! Сначала особенно… щас-то я боль-мень привык. Там вся фишка в том, чтобы не дёргаться – если не сопротивляешься, оно откачивается относительно легко. Но пока научишься не дёргаться…
– То есть… тело… хотя нет, тела там нет, оно в состоянии архимата… чакросистема шиноби, запечатанного в оболочке Эдо Тенсей, постоянно работает как якорь, удерживающий воскрешённого в этом мире? Но тогда её бы было видно Шаринганом и Бьякуганом…
– А я знаю, как оно там работает? Я обычная лабораторная крыса, у меня нет этих ваших хреновых додзюцу! Я только могу сказать, что это неприятно!
– И ты постоянно находишься в полной сенсорной депривации? Ничего не видишь, не слышишь, не чувствуешь… только собственные мысли и боль откачки?
– Не, если б оно было постоянно так, я бы свихнулся уже. Это скорее… Ну, вот тебе приходилось, до того, как помер, спать и видеть сны?
– Разумеется, я же всё-таки живым человеком был…
– А тебе снилось когда-нибудь, что ты – это не ты, а совсем другой мужик? И не просто что иначе одет или рожа другая, а как бы думаешь иначе – как тот мужик? Вот например видишь зелёное небо – и совсем не удивляешься, типа так и надо?
– Да, это известный феномен – во сне мозг отключает критическое мышление.
– Не знаю, как это у вас, умных называется. Вот Эдо Тенсей – это типа как видеть очень длинный сон. Мне снится, что я – это ты. И думается не своими мыслями, а твоими. Знаешь, оно прикольно в общем. Вот это твоё критическое… я ж когда не сплю, такого даже и не выговорю. А эти твои мысли о космосе, о бессмертии, об улучшении… реально – как лучшей наркотой упороться. Жаль только, что оно как и настоящий сон – быстро забывается. Но иногда хочется проснуться и побыть самим собой. И от ощущения постоянного высасывания хоть ненадолго избавиться. Ну чо, договорились?
– Конечно, – я вздыхаю с облегчением. Я не ходячая пыточная камера… всего лишь генератор галлюцинаций для батарейки внутри меня. – Я постараюсь побольше времени проводить в печати, и притаскивать тебе сюда что-нибудь поинтереснее. Вот только…
– Что только?
– Этот мир внутри печати такой подробный и почти неотличим от реальности – потому что его создавал Мадара Учиха, известный специалист в сфере иллюзий. В дальнейшем на его помощь рассчитывать не приходится, так что дворец вряд ли получится. Скорее всего, то что мы вдвоём сможем выдумать, будет не более чётким, чем туман… или тот же сон.
– Тьфу! Даже тут подвох! Ну в таком случае ищи специалиста по гендзюцу, и учись у него выдумывать подробности. Я тоже буду учиться, ясен пень. Но у тебя на это гораздо больше времени. И не забудь дать от меня хорошего пинка Орочимару, понял?
– Эээ… постараюсь.
Я вздрогнул, представив, ЧТО останется от нас обоих после такой попытки. Не факт, что даже бессмертие поможет. Впрочем, если пнуть в переносном смысле, например указать ему на какую-нибудь очевидную научную ошибку… может и сойдёт.
– Согласен.
Рыжий нехорошо ухмыльнулся и у меня возникло подозрение, что он далеко не столь наивен, как изображает. Во всяком случае, кто такой Орыч, и на что этот монстр способен, наверняка представляет.
– Ну а это тебе, чтобы легче было его пинать… и просто на память, – молодой человек, не прекращая ухмыляться, делает стремительный выпад и… вонзает клыки мне в шею. Конечно, в мире воображения настоящей боли от укуса не чувствуется, но даже то, что я просто представляю… довольно-таки неприятно.
– Ты что творишь?!
– Ничего особенного. Просто одалживаю тебе мою проклятую печать.
Пока я выяснял непростые отношения с собственным телом, Мадара с Наруто занимались в общем тем же. Только более агрессивно. Эти два упёртых лба друг друга стоили. Самые изощрённые аргументы мадаротерапии отскакивали от чугунного лба лисёнка – он просто не желал принимать их во внимание. Саске, наблюдавший за этим, только сочувственно кивал. Сын Узумаки Кушины – это вам не мягкий Хаширама.
И главное, просто прервать контакт, отказавшись от общения, Мадара не мог. Наруто ведь достаточно наивен, чтобы расценить это, как свою победу в споре. Не, а что – сбежал ведь, значит испугался. После чего Наруто преспокойно полез бы в медитацию, искать родителей. И Мадара, как проигравший, не имел бы уже никаких возможностей на него повлиять.
Поэтому Мадара оскорблял, обливал ледяным презрением, запугивал… но контакт не разрывал. А на всё остальное мальчишка чихать хотел – он к этому ещё в седьмой команде привык. После седьмого повторения “я тебе не позволю”, вмешались Кабуто и Саске, и лишь тогда начало вырисовываться что-то вроде консенсуса. Мадара царственно снизошёл – не до Наруто, конечно, а до “посредников”. Лисёнок фыркнул, но тоже позволил себя уговорить.
Результат компромисса был следующим. Мадара делится с Наруто своей чакрой, если возникнет опасность для жизни последнего (пару лет воскресать из квантового распыления червоточины Учихе хотелось не в большей степени, чем Лису), или если сам захочет (а Наруто согласится принять). Также Мадара не вмешивается в разговоры Наруто с родителями. Наруто, в свою очередь, не отказывается принимать чакру Мадары, если есть опасность для жизни (в остальное время – как захочет), а также постоянно держит с ним связь.
Что же до Деревни Звука, то она обязуется не воскрешать Сенджу Хашираму, пока Мадара на нашей стороне.
Только я понимал, насколько огромная это цена. Ну и ещё Саске, но он по понятным причинам Сенджу не сильно любил. Всех оптом. Не то, чтобы ненавидел… просто разделял принятое в его клане отношение. Кабуто же полагал, что мы просто блефовали с этими угрозами, так как Мадара не знает о запечатывании душ братьев в желудке Синигами. О храме масок тут пока что никто не в курсе.
На воскрешение Тобирамы ограничений не было. Так что нам предстояло очень быстро решить – засветить перед Орочимару подозрительные знания или попытаться отбить армию пяти деревень с помощью одного только полузапечатанного Мадары. При этом с минимальными человеческими потерями.
Казалось бы, между верной смертью (хорошо, в моём случае – запечатыванием или заточением на века где-то в подземелье, хрен редьки не слаще) и риском разоблачения – выбор очевиден. Но тут были и свои нюансы. Мадара ведь отчасти прав. Тобирама Сенджу – не самый добрый и не самый покладистый человек. А ещё он не любил Учих вообще и Мадару в особенности. Миротворец-посредник из него хреновый, уговорить его сражаться на нашей стороне против Конохи – никаких шансов, а заставить… С человеком, который СОЗДАЛ Эдо Тенсей, этот трюк вряд ли второй раз пройдёт.
Что-то мы делаем не так… сам подход неверен. Нельзя противостоять альянсу пяти стран грубой силой. Нужно радикально иное решение…
Стоп! Да вот же оно! Под носом просто!
– Орочимару-сама! Нам не нужно драться с вашими бывшими товарищами! Мы можем элементарно измотать их логистикой! Армия пяти стран – образование довольно-таки неповоротливое. Конечно, они мобильнее любой армии моего мира, но им тоже нужно что-то есть, где-то отдыхать, и поддерживать сложную структуру командования, чтобы не перебить друг друга в процессе. А у нас – два десятка человек, плюс Наруто, который теперь умеет телепортироваться, и у которого снова есть бесконечная чакра – чакра Мадары. Так что нам нужно всего лишь раскидать закладки по разным странам с помощью дронов – и мы можем мгновенно – ну хорошо, секунд за двадцать – смыться в любой конец мира! После двух-трёх попыток нас догнать марш-бросками, Каге плюнут на это дело и разойдутся. У них и другие дела есть, к тому же нельзя слишком надолго оголять родную деревню. Это не то, что пришёл-увидел-победил.
