Текст книги "Дзюцу для трансгуманиста (СИ)"

Автор книги: Сергей Зонин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 44 страниц)

– Главное, чтобы не патологоанатомом, – пробормотал молодой человек, плавно выходя из режима отшельника. Жутко заломило кости, обожгло кожу – но это пустяки, вторичные симптомы. Самодиагностика показывала, что основные функции организма в норме, а небольшие повреждения он залечил не задумываясь, машинально. Сенчакра, одна из величайших сил мира, подчинялась ему. И не убивала. Немногие шиноби могли похвастаться хотя бы таким уровнем владения.

От размышлений его отвлекло едва заметное натяжение в кончиках пальцев. С одним из воскрешённых Эдо Тенсей что-то произошло…

Не Томино точно – на это странное безчакровое существо реагировала только кровь призывателя. Нити управления и талисманы подавления его просто не замечали. Значит, кто-то из остальных. Слишком далеко, чтобы управлять им… но теперь доступен для призыва!

Кабуто быстро перебрал пальцами, считая в уме контрольные ниточки. Да! Так и есть, Мадара! Похититель Шарингана каким-то образом активировал его и высвободил самого могущественного в мире зомби. Не задумываясь, Кабуто сложил печати призыва – гроб тут же послушно вырос перед ним из-под земли.

Разумеется, ирьенин не кинулся сразу открывать гроб и проверять, всё ли в порядке с его сокровищем. Он сначала проверил гроб на наличие взрывчатки, чужой чакры, ядов и печатей-ловушек. И лишь затем создал змеиного клона, который подошёл к гробу и приказал ему открыться.

Кажется, с телом Мадары всё было в порядке… его глаза! Абсолютно чистые, лишённые мрака талисманов. И эти глаза вполне осознанно смотрели на Кабуто!

– Так ты и есть человек, который вернул меня в бренный мир, – задумчиво произнёс Учиха. – Честно говоря, я рассчитывал на кого-то… более достойного.

Он сделал шаг вперёд из гроба. Нити контроля натянулись до предела, у Кабуто закружилась голова, виски пронзило болью и клон рассыпался клубком змей. Управление перешло к оригиналу, и Кабуто поспешно ослабил нити, ровно настолько, чтобы позволить мертвецу двигаться. Пытаться сдержать эту чудовищную волю было все равно, что голыми руками удерживать Манду.

Если бы он всё ещё находился в режиме отшельника! Но сейчас природную энергию так быстро заново не набрать…

Ирьенин быстро просчитал шансы, используя Шаринган. Если та сила, которую Мадара продемонстрировал сейчас – это его предел, то ничего страшного. Запасов чакры и выносливости Кабуто хватит, чтобы удержать его секунд пять. А чтобы вонзить талисман в тело, с избытком хватит и одной. Благо, один тут совсем рядом, в ящике стола. Куда делся старый, можно будет выяснить и потом…

Но если это не предел? Если легендарный монстр способен на ещё более мощный рывок? Тогда, попытавшись его связать, Кабуто просто вырубится…

И только через мгновение он понял, какого свалял дурака!

– Я планировал предложить тебе сделку, – снова заговорил Мадара. – Ты отменяешь Эдо Тенсей, а я не стану тебя убивать. Но у тебя есть глаза моего клана, при том что ты явно не Учиха. Так что я предложу другую сделку – ты расскажешь, где взял Шаринган, а я убью тебя быстро и безболезненно. Идёт?

========== Прода-5 ==========

– Быстро и безболезненно? – мягко улыбнулся Кабуто. – Вам стоит ещё подучится пугать, Мадара-сама. При всём уважении к вам – позвольте сообщить, что вы имеете дело с одним из лучших ирьенинов нашего поколения. Боль для меня просто рабочий инструмент, я знаю о ней всё. Я полностью контролирую свою нейрогуморальную систему. Меня можно жечь, резать на куски, дробить кости – для меня все эти ощущения ничего не значат, а если я пожелаю, то могу сделать их даже приятными. Страха инвалидности, присущего обычным шиноби, у меня тоже нет – всё, что меня не убьёт, я смогу со временем восстановить.

По мере этого монолога, глаза Мадары становились всё злее.

– Современный наследник Хаширамы, значит? – зло усмехнулся Мадара. – Но Хаширама хотя бы не опускался до воровства чужих глаз! Что ж, посмотрим, на что ты способен, ирьенин!

Снова боль в каналах управления, но на сей раз Кабуто был готов к рывку и ослабил контроль. Глаза Мадары сложились в узор Мангекё…

И… ничего не произошло. Вглядевшись, Мадара понял, что глаза его призывателя затянуты тонкой, почти невидимой плёнкой, в которой текла чакра.

– Простите, Мадара-сама, я имею некоторое представление о ваших фамильных техниках. Я, как вы верно заметили, не Учиха по крови, поэтому не смогу использовать Шаринган, чтобы развеять Цукуёми. По крайней мере, без многих десятилетий тренировки – или обучения у настоящего Учихи. Поэтому я создал более простой метод противодействия – технику мигательной перепонки. Вашему взгляду не достичь моих глаз.

– Что ж, тогда придётся прибегнуть к более грубым методам, – хмыкнул Мадара.

Серия мощнейших ударов обрушилась на молодого наглеца. Ни один не достиг его тела. В тайдзюцу этот парень определённо был хорош. Он не просто уклонялся от всех атак, но делал это мягко, осторожно, с минимальной затратой сил и чакры.

Впрочем, это было лишь указанием на его слабость. Тому же Хашираме просто в голову не пришло бы экономить ни первое, ни второе. Сил у него было невероятно много, даже для Сенджу. А у этого мальчишки запас чакры лишь немного выше среднего. Смешно сравнивать.

“Двадцать четыре секунды, – прикинул Учиха. – Именно столько мне понадобится, чтобы вымотать его до полного истощения в рукопашной… Многовато… надо будет уложиться в десять…”

Он немного увеличил темп и напор… и удивлённо выдохнул, пропустив точный удар Скальпеля Чакры. Ногу парализовало – на мгновение, разумеется, пока не сработает регенерация. Но как этот мальчишка смог достать самого МАДАРУ?!

Ну конечно. Этот слабак всё ещё оставался его призывателем. И хотя не мог заставить выполнять сколь-нибудь сложные действия, или удержать на месте – он всё ещё мог вносить незначительные помехи в его движения и восприятие. Незначительные… но очень своевременные. Чуть-чуть дёрнуть за ниточку – именно тогда, когда Мадаре будет “удобнее” споткнуться. Тонкий контроль рефлексов – именно то, на чём ирьенин собаку съел.

Подлости, хитрости, подножки, удары в спину… нельзя сказать, что Мадара имел что-нибудь против таких методов ведения боя. Просто он успел от них отвыкнуть – на его уровне работала только честная грубая сила. Тот, кто позволял себе отвлекаться на финты и увёртки, погибал.

Впрочем, следующий удар поразил уже Кабуто. Причём поразил как в прямом, так и в переносном смысле – глаза Кабуто изумлённо расширились, когда он улетел в стену со сломанными рёбрами.

– Я знаю, о чём ты думаешь, – улыбнулся Мадара, наступая ногой на грудь ирьенина. – “Шаринганом нельзя смотреть на самого себя – как же он смог предугадать мою попытку тонкого управления и нейтрализовать её?” Видишь ли, я не могу смотреть на своё тело… зато я могу смотреть на твои руки.

– Вы… находчивы, Мадара-сама, – прохрипел Кабуто.

– Ты ещё не представляешь, насколько, – хмыкнул мертвец. Нагнувшись с неуловимой быстротой, он кончиком куная срезал с глаз противника защитную перепонку. Конечно, ирьенину наверняка не составит труда их восстановить, если его похвальба имела хоть какие-то основания. Но Мадаре требовалась лишь секунда… Взгляд в глаза и…

– Ты ещё не представляешь, насколько, – хмыкнул мертвец. Нагнувшись с неуловимой быстротой, он кончиком куная срезал с глаз противника защитную перепонку. Конечно, ирьенину наверняка не составит труда их восстановить, если его похвальба имела хоть какие-то основания. Но Мадаре требовалась лишь секунда… Взгляд в глаза и…

Когда Кабуто оказался в чёрно-белом негативном мире под кровавой луной, он несколько секунд не мог понять, что происходит…

– Глупец, – усмехнулся Мадара, подходя к нему. – Ты правда пытался применить Изанами на МНЕ?! Я впервые испытал на себе это дзюцу в одиннадцать лет! Я знаю о нём всё! У меня просто нет навязчивых идей.

– А по вашему поведению не скажешь, Мадара-сама, – хмыкнул Кабуто. Он понимал, что проиграл, но не был особо огорчён этим. Проиграть сильнейшему из Учих – не стыдно. Да и проигрыш в принципе временный. В Цукуёми Мадара не сможет его убить. Всё что угодно сможет сделать – пытать, насиловать, превратить в лягушку – а убить не сможет. Боль, конечно… чудовищная боль в течение нескольких суток, которую никакими ирьенинскими приёмами не заблокируешь… неприятно. Но выжить можно. В конце концов, пережил же такую атаку Какаши… С другой стороны, Итачи тогда и не стремился в буквальном смысле слова свести Какаши с ума. Ему нужно было всего лишь нейтрализовать копирующего ниндзя – так что он использовал далеко не самые мучительные способы пытки. Мадара, определённо, такой милости пленнику не окажет.

– Похоже, ты кое-что знаешь обо мне и моих целях, – нахмурился Мадара. От его мощного сакки у Кабуто перехватило дух. – Придётся мне и эту информацию из тебя вытянуть…

Цукуёми можно разрушить с помощью Шарингана. Но только Учихи по крови инстинктивно знают, как это сделать. Всем остальным нужно обучение – а Саске решительно отказывался делиться своими техниками с кем-либо в Звуке.

Мадара наклонился и не спеша сломал привязанному Кабуто все пальцы на левой руке, начав с мизинца. Медик не пытался сдержать крик – он знал, что это лишь усилит боль. Наоборот, он вложил в вопль всего себя. Мертвец довольно усмехнулся.

– Неплохо для начала. Я мог бы сказать, что если ты правдиво ответишь на мои вопросы, боль прекратится. Но я этого не скажу.

Он резко нанёс удар ногой в пах пленника. Кабуто взвыл.

– Я поиграю с тобой пару часов, и только потом начну задавать вопросы.

Сильный удар, хруст в плече.

– Это, конечно, всё очень примитивно. Я мог бы просто заставить тебя страдать. Испытывать невыносимую боль вообще без внешних, видимых повреждений.

Кулак врезается в грудь слева, круша рёбра, вбивая их осколки в сердце. Как медик, Кабуто знал, что с такими ранами не живут… во всяком случае, не живут долго, и уж точно не сохраняют сознание. Но здесь – другие законы. Здесь, если Мадара пожелает, он может размолоть своего противника в мясорубке – и каждая клеточка фарша, в которые превратится Кабуто, будет жить и всё чувствовать.

– Но я предпочитаю больше реализма.

Удар в живот, выдох, переходящий в хрип. Когда Мадара вынимает кулак, он держит в руке внутренности Кабуто.

– Больше реализма, Мадара-сама? А свой план Муген Цукуёми вы тоже придумали из большой любви к реализму?

Глаза древнего шиноби неприятно сузились.

– Похоже, Обито был ещё болтливее, чем я ожидал… Но ты ошибаешься, если думаешь, что на меня это подействует. Я знаком с этим приёмом. Многие допрашиваемые думают, что смогут заболтать палачей. Отвлечь их разговором, сказав что-то увлекательное или провокационное, и тем самым заставить прекратить пытку, хоть на время. Это могло бы сработать, поскольку я любопытен… но как много ты сможешь сказать, если у тебя нет рта?

Кабуто попытался что-то ответить, и сразу понял, что Мадара прав. Он зарастил пленнику рот – видимо, на те самые два часа пытки, после которых начнётся допрос. Теперь ему оставалось только молча страдать. Он превратился в полностью пассивный объект.

Кабуто знал, что все равно ничего ценного не скажет. Многочасовые тренировки в нескольких деревнях и гипноблоки не прошли даром. Мадара – дилетант, пусть талантливый, но всё же дилетант, до Морино Ибики, например, ему далеко. Вот остаться в своём уме в конце многодневной экзекуции – это уже задачка посложнее.

С другой стороны… если он не может говорить, то может петь!

Для настоящей песни не нужны ни музыка, ни слова – опыт Томино, довольно-таки бездарного певца, показал, что настоящая мелодия звучит в сердце. Вопрос в том, способно ли выжженное сердце Якуши Кабуто ещё испытать хоть какие-то эмоции? Но ведь, как говорит тот же Томино, попытка – не пытка? Очень уместная поговорка в нынешней ситуации.

Жжение в обугливающихся подушечках пальцев (Мадара перешёл к огню), он проигнорировал, копаясь в воспоминаниях, извлечённых из “куба”… что там было подходящего под ситуацию? Эту песню не задушишь, не убьёшь? Пусть нас по тюрьмам сажают, пусть нас пытают огнем? Нет, не то… отклика нет… особенно учитывая, что их нужно мысленно переводить на язык мира шиноби, хотя в этом и своё преимущество – концентрация позволяет отвлечься от боли…

О… а вот это, кажется, подойдёт…

Нет и нет, мне не до смеха,

Нет окна и дверь размыта;

Ведь пытать меня приехал

Сам Великий Инквизитор.

Инквизитор наседает,

Подбирает инструмент;

“Ты скажи мне все, что знаешь,

Полегчает и тебе”.

Он наверное хочет меня открыть

Как простой чемодан, он знает одно,

Даже в самом пустом из самых пустых

Есть двойное дно, есть двойное дно.

Если б были еще силы,

Я б сказал ему: “Мой милый,

Я не знаю кто я, где я,

Что за силы правят миром;

И мои опутал ноги

Длинных улиц лабиринт”…

Инквизитор мне не верит,

Заворачивает винт.

Он наверное хочет меня открыть

Как простой чемодан, он знает одно,

Даже в самом пустом из самых пустых

Есть двойное дно, есть двойное дно.

Видно был я здесь не первый

Окружен такой любовью,

И во всех углах таились

Призраки средневековья.

Тени в черных капюшонах

Выползают из щелей

Наблюдают напряженно

За добычею своей.

Они все захотели меня открыть,

Как простой чемодан, они знают одно,

Даже в самом пустом из самых пустых

Есть двойное дно, есть двойное дно.

И внезапно… с последним аккордом чёрно-красная картинка задрожала и рассыпалась стекляшками калейдоскопа. Не теряя ни секунды, ирьенин выстрелил из кончика указательного пальца Шприц Чакры, который вонзился точно в рефлекторную точку, мгновенно парализовав предка.

Оба замерли в шатком равновесии. Мадара не мог пошевелиться, но и Кабуто – тоже. Стоит хоть на миг прервать Шприц, как абсолютная регенерация тут же вернёт воскрешённому подвижность. А при попытке выбраться из-под его давящей ноги – Мадара упадёт и его нервный узел сместится, что приведёт к тому же результату. С другой стороны, слишком долго поддерживать Шприц тоже нельзя – это техника для мгновенных уколов, она не рассчитана на долгое применение – и поэтому потребляет чакру с огромной скоростью…

“И тем не менее, даже если я проиграю этот бой – я победил… я не позволил ему пытать и допросить меня… Я доказал, что он властен над моей жизнью – которая для меня не такая уж большая ценность, и он это понимает – но не над моей волей… Спасибо, Томино-сан. И за песни… и за ваши методы мышления. Вот только жаль будет, если свой уникальный метод нейтрализации Цукуёми мне придётся унести с собой в Чистый мир…”

Он заметил тень, мелькнувшую за спиной Мадары, но не смог разобрать, кто это – по крайней мере, до тех пор, пока тело парализованного древнего шиноби не разлетелось в клочья с одного удара. Только один человек в Звуке так любил пользоваться Расенганом по любому поводу.

– Наруто?! Как ты здесь оказался?

– Хирайшин но дзюцу, – пожал плечами мальчишка.

– В МОЮ лабораторию?!

– Есть способы, – неопределённо качнул головой Наруто.

Он сильно отличался от прежнего Наруто Узумаки, маленького демона Конохи. Прежний ни за что не упустил бы шанса похвастаться, как именно он обошёл многоуровневую защиту лаборатории. Стал как будто выше и худее, менее шумным и более серьёзным. Голубые глаза немного потемнели, полоски на щеках наоборот – поблекли. Было видно, что борьба с собственной депрессией, запечатанной в течение тринадцати лет, не прошла для него даром. Море непролитых слёз, хлынувшее из лисьей клетки наружу, надолго смыло с его лица улыбку…

Надолго – но не навсегда. Как его тело смогло выдержать извлечение биджу, так и разум пережил снятие печати. И сейчас то и другое восстанавливалось ударными темпами. Ещё пару недель – и от него снова не будет покоя всему Звуку. А пока что вся деревня могла наслаждаться уникальным явлением – сдержанным и серьёзным Наруто.

Вот только много ли у них шансов прожить эту пару недель?

– Наруто, приложи мою ладонь к шкафу номер тридцать семь.

К счастью, задавать лишних вопросов парень не стал. Опознав чакру Кабуто, крышка ящика отъехала в сторону. И вовремя – Мадара уже почти закончил восстанавливаться. Шаринган мгновенно выдал тактический расклад. Чтобы схватить талисман из шкафа и вонзить в голову Мадары, Кабуто в нынешнем состоянии понадобится 0,2 секунды. Мадара полностью соберётся из пепла через 0,3 секунды. Но – это если атаковать в лоб, спереди. Чтобы зайти со спины понадобится уже 0,4 секунды. А лобовую атаку нужно просчитать с точностью до миллисекунды. Мгновением раньше – тело ещё не будет достаточно плотным, кинжал пролетит сквозь него и упадёт. Мгновением позже – столкнёшься с активным Мангекё Шаринганом.

И всего 0,05 секунды на принятие решения. Даже сверхускоренное восприятие не может полностью остановить время. И даже самая скоростная боевая речь шиноби не поможет объяснить Наруто, что нужно сделать, за оставшиеся мгновения.

И тут его осенило.

Ускорившись до предела, Кабуто нанёс короткий удар Мадаре в голову. Пепел, едва успевший собраться в подобие лица, но ещё не вернувший себе цвет и текстуру, снова клочьями разлетелся по комнате.

Плюс три секунды свободного времени. Уйма времени по меркам шиноби. Более чем достаточно, чтобы бросить Наруто “Делай как я”.

К счастью, парень в оранжевом тут же сообразил, что имеется в виду и встал “на вахту”, методично “ломая” воскрешённого, как только его регенерация приближалась к опасной черте. Возможно, Наруто не мог больше создавать армии клонов – но он всё ещё оставался Узумаки и сохранил легендарную выносливость своего клана. Даже в нынешнем состоянии он мог наносить такие удары каждые пять секунд регулярно – полчаса минимум. Главное – не пропустить момент.

– Следи за ним очень внимательно, – предупредил Кабуто, запуская в своём теле восстановление повреждённых органов с помощью Инью Шометсу. – Если он восстановится хоть на мгновенье…

– Сам понимаю, – буркнул мальчишка. – Не маленький уже. Кстати, а кто это вообще?

– Учиха Мадара. Один из двух основателей Конохагакуре.

– Так он за Коноху с вами дрался? – нахмурился Наруто, уже готовый опустить руку.

– Нет, Наруто. Тебе стоит получше подучить историю. Мадара предал Конохагакуре и едва не уничтожил её ещё при жизни. Воскрешённый Мадара – опаснейший враг, какой только может быть и у нас, и у вас… Осторожно!

К счастью, Наруто среагировал вовремя, и в очередной раз разбил на части почти успевшего восстановится мертвеца.

– Слушай, с ним нужно что-то делать… Я не могу тут стоять вечно!

– Я знаю, – кивнул Кабуто. – Лучше всего было бы его запечатать, но на рассеянный пепел фуиндзюцу не подействует, а если дать ему восстановиться хотя бы на миг… он нас самих запечатает, отдельными кусочками в стены…

Наруто задумался. Ирьенин на всякий случай сохранил это бесценное зрелище в памяти с фотографической точностью.

– Если ты посторожишь его, я смогу помедитировать – может, мама знает, как запечатать пепел…

– Хорошо, действуй, – кивнул Кабуто после короткой паузы, нанося очередной удар уже сам. Наруто сел в позу лотоса и сосредоточился, проникая в свой внутренний мир. Судя по гримасе, ему это давалось нелегко – в клетке всё ещё оставалось довольно много “воды” – застарелой боли.

Спустя минуту (и вероятно, несколько часов во внутреннем мире) он открыл глаза и хмуро покачал головой.

– Все печати, способные втянуть и удержать вечную чакру, требуют либо редчайших ингредиентов, часов работы и моря энергии, либо какой-нибудь несусветной дряни типа человеческой жертвы… Минутку… сила человеческой жертвы… Джинчурики!

Прежде, чем Кабуто успел переспросить, о чём идёт речь, мальчишка задрал себе свитер, и быстро кончиками пальцев обновил печать на животе, одновременно добавив к ней несколько новых завитков. Затем из его ладоней выстрелили десяток тончайших цепей из чакры, которые начали захватывать летающий по комнате пепел и втягивать его в бурлящий водоворот на животе молодого человека.

Если бы Наруто попытался проделать нечто подобное с облаком обычной, временной чакры – его идея была бы столь же “эффективна”, как попытка руками переловить и сложить в мешок облако пыли. Цепи Конго Фуса никогда не предназначались для работы с рассеянными субстанциями. Будь ты трижды Узумаки – энергия закончится задолго до того, как ты успеешь собрать в печать хотя бы сотую долю облака.

Но вечная чакра – совсем другое дело. Каждый чакрон в ней неразрывно связан с остальными. Тело Мадары попыталось вернуть похищенные частицы – но цепи и печать восьми триграмм держали их крепко. И тогда вся остальная вечная чакра, из которой состояло псевдотело мертвеца, притянулась к ним!

Ровно за то время, которое понадобилось бы Мадаре для регенерации, он весь оказался внутри Наруто. Будущий Хокаге довольно ухмыльнулся, погладил живот, словно только что хорошо покушал, и закрыл вход в червоточину.

Когда мы узнали задним числом, ЧТО ИМЕННО сотворил неугомонный Узумаки, то долго не могли прийти в себя. Стать джинчурики Учихи Мадары – такое до сих пор даже местным безумным экспериментаторам, известным знатокам извращений, в голову не приходило. Мы не знали, плакать или смеяться.

За исключением Лиса. Девятихвостый не просто смеялся – он ржал! Стучал лапами по земле, оставляя многометровые кратеры, махал хвостами так, что мы едва успевали гасить рождённые ими ураганы… Курама был СЧАСТЛИВ!

– Все эти годы… – всхлипывал он и снова начинал ржать, – все эти годы я мечтал только об одном! Ох, не могу… Только об одном… чтобы Мадара, из-за которого мне пришлось так долго сидеть по очереди внутри трёх Узумаки… чтобы Мадара опробовал это лекарство на себе! И ты это сделал, мальчишка! Ты это сделал! Проклятый Узумаки, я тебя люблю, чтоб ты сдох! Ты отомстил за меня! Но учти, если выпустишь его хоть на секунду раньше того срока, что пришлось просидеть мне…

– Не волнуйся, не выпущу, – мрачно усмехнулся Наруто. – По крайней мере, пока не перевоспитается. Судя по тому, что рассказывали мне Мёртвый Сенсей и Саске, он чудовище пострашнее любого биджу. Незачем ему гулять на свободе.

– А сможешь? – Лис снова стал серьёзным. – Мадара даже не заметит той порции душевной боли, которая свела бы меня с ума. Он далеко не столь наивен, как мы, и прекрасно умеет играть на ваших человеческих слабостях. А ты всего лишь ребёнок.

– Я не ребёнок! Я будущий Хокаге! И вообще, Мёртвый Сенсей говорил, что Мадара… как там… его одновременно сложнее и проще сдержать, чем биджу…

– Это так, – Лис положил голову на скрещенные лапы. – В отличие от нас, он не может предпринимать никаких активных действий, будучи запечатанным. Вы, люди, не умеете существовать в виде сгустка чакры. Чтобы видеть, ему нужны глаза, чтобы двигаться – ноги, чтобы драться – руки. Внутри печати ничего этого у него нет, он не может осознать истинную форму своего существования – а значит не может и активно сопротивляться. Но он может мыслить, а если ты заглянешь в свой внутренний мир – и говорить с тобой. Соблазнять, запугивать, провоцировать… Выдержишь ли ты всё это?

– Выдержу, – блеснул улыбкой Наруто. – Первый Хокаге смог – значит и я справлюсь!

Теперь, когда клетка внутри него была занята, печать снова начала высасывать все отрицательные мысли и эмоции, и к мальчишке стал возвращаться его безудержный оптимизм. Правда, Мадаре чихать было на чужую депрессию, у него собственной в избытке. Но система не догадывалась об этом, и исправно пыталась утопить нового узника в печали. Что, однако, порождало дополнительные опасения…

– Плавая в этом море слёз, Мадара сможет очень детально изучить все твои слабости. И бить по ним ещё прицельнее.

– Верно, – неохотно признал Наруто. – Поэтому, когда он наконец вылезет, у меня не должно остаться слабостей!

– А до тех пор ты не будешь ходить во внутренний мир?

– Ещё чего! Мне с папой и мамой надо видеться, и ещё многому у них научиться! Ничего, всей семьёй мы точно сумеем послать его подальше! А если что, со мной будет Саске и вы, Мёртвый Сенсей!

Хм… Томинотерапия и нарутотерапия… в сумме может и выдержим против мадаротерапии. Правда, за отсутствием Шарингана я не смогу участвовать в дискуссиях напрямую – если, конечно, Наруто не запечатает и меня туда же – физически. А кстати, почему нет? Если уж там Лис поместился, то вечная чакра двух мертвецов просто потеряется в закоулках… А поговорить с Мадарой совсем не помешало бы…

Вот только как потом вытащить меня из червоточины, не вытащив заодно и Мадару? Вряд ли даже Узумаки смогут создать настолько избирательный фильтр. А куковать в этом кошмаре сантехника несколько десятилетий в компании трёх престарелых шиноби мне что-то не хочется…

– Кстати, Кабуто-сан, вы так и не сказали – каким образом вы сумели вырваться из Цукуёми Мадары? Песня, конечно, обладает волшебной силой, но вряд ли настолько… Иначе мы бы все уже жили в сказке.

– Я так и знал, что вас это заинтересует, Томино-сан. Конечно, сама по себе песня не может этого сделать, а вот песня в сочетании с вашей логикой – страшная сила. Помните ваши рассуждения о том, как именно работает Цукуёми?

– Конечно помню. Человек физически не может мыслить с такой скоростью – распространение сигналов в коре головного мозга слишком медленное. Поэтому Цукуёми скорее всего создаёт “клона” – слепок сознания жертвы. Уже для этого сгустка чакры создаётся виртуальная реальность и ускоряется обработка им информации – так что секунды превращаются в дни. Когда же пытка или беседа завершается, воспоминания клона возвращаются к оригиналу.

– Совершенно верно, Томино-сан. Именно эти рассуждения я и вспомнил. И продолжил их дальше – если тот я, кто страдает от пытки – клон, значит где-то там, за границей багрового неба, остался настоящий Кабуто. И чтобы освободить меня – ему достаточно всего лишь применить технику развеивания клона.

– Но разница во времени…

– Да, разница во времени. Пока он будет складывать печати отмены клона, для меня все равно пройдут дни. И тут я вспомнил о песне. Вернее, сначала я ощутил сакки Мадары, которым он пытался на меня давить. Понимаете, сакки невозможно подделать – Цукуёми охватывает только пять обычных чувств, а жажда убийства – это не столько физическое ощущение, сколько эмоция. Значит, духовная энергия проникает даже в иллюзию Мадары! А значит, с её помощью я могу отправить сигнал обратно!

– Начинаю понимать…

– Разумеется начинаете! С помощью песни Кабуто-клон сумел подать сигнал оригинальному Кабуто, установив с ним связь! И когда наши сердца соединились, то наше время выравнялось! На уровне мыслей мы по-прежнему жили в совершенно разных темпах, но на уровне чувств – мы сравнялись! Оригинал Кабуто ощутил всю мою боль, и при помощи Шарингана сумел подать мне команду на саморазрушение! И наши личности снова слились!

Мы назвали его “Хиус”. Саске больше нравился вариант “Тёмное пламя”, но я решил, что с таким же успехом можно сразу обозвать корабль “Титаником” – всё-таки принцип “как вы яхту назовёте, так она и поплывёт” никто не отменял. Да и до звездолётов нам ещё далеко…

Правда, наш прототип был гораздо скромнее оригинала. Вместо “абсолютного зеркала” – всего лишь барьеры из чакры. Впрочем, собственно, чем это чакра хуже гипотетического “мезовещества”? И плотность сравнимая, и прочность тоже – особенно после того, как Мито помогла усовершенствовать барьеры Пятёрки Звука, а Лис согласился выделить энергию для их зарядки. Вместо непрерывного термоядерного факела – серия пикноядерных взрывов.

Вместо атомно-импульсных ракет… эээ, стоп, вот тут-то и возникла заминка.

Высокая скорость истечения струи (а у Лиса она составляет десятки километров в секунду) – ещё не готовый реактивный двигатель. Надо уметь эту струю ещё дозировать по мощности и направить куда надо. То есть вниз.

Запечатать Биджудаму мы можем – но только целиком, как единый объект. И выпустить тоже целиком – в результате получим тот же взрыволёт, вид сбоку. Даже хуже, потому что форму и мощность взрыва биджу не могут так тонко регулировать, как это делает Дейдара.

Я обдумывал возможность разогреть рабочее тело в баке с помощью маленьких Биджудам, а потом уже направлять его в ракеты – газофазовый биджуреактивный двигатель, ГФБРД. Но при этом мы будем ограничены запасами рабочего тела.

Рабочее тело можно запечатать, но тогда оно на орбите будет иметь слишком высокую скорость относительно корабля…

Стоп! А кто сказал, что это плохо?

Для подъёма на высоту в те самые заветные десять километров в земном поле тяготения нам понадобится приращение скорости всего в каких-то девятьсот метров в секунду. При скорости истечения хотя бы в десять километров в секунду – четырехсот тонн топлива в баке нам хватит на два подобных манёвра.

А остальное вполне возможно загнать в печать! Для торможения на орбите закон сохранения импульса ничуть не помеха – наоборот, это рабочее тело даже не придётся дополнительно разогревать и разгонять Биджудамой! Достаточно просто выпустить его в полость двигателя – и оно сразу же ударится в стенку, обеспечивая сброс скорости относительно земли!

То же самое касается вертикального торможения при посадке – поскольку рабочее тело из печати имеет нулевую вертикальную скорость, оно будет работать ещё эффективнее, чем топливо из баков!

Остался вопрос, что лучше выбрать рабочим телом. Максимальную скорость истечения обеспечивает водород, но его хранить сложно – требует постоянного охлаждения. К тому же даже в жидком виде у него очень низкая плотность – то есть выигрывая по массе, мы проигрываем по объёму. С гелием практически те же проблемы – лишь немного менее острые.

Архимат – идеальное средство хранения чего угодно – вот только превращать в архимат что-то кроме себя и запечатываемых объектов мы пока не умеем. Допустим, я даже уговорю кого-нибудь из наших шиноби разработать технику водородного клона – все равно создавать их в необходимых для полёта количествах могут только джинчурики.

Можно преобразовывать чакру в водород в вакуумной камере – да только где нам взять четыреста тонн чакры, если целый Лис весит меньше…

Хм… а почему бы не использовать бороводороды? А ну-ка посмотрим в справочнике…

Потрясающая субстанция… прекрасное топливо сразу в трёх смыслах! Во-первых, термоядерная реакция на боре с водородом выдаёт энергию практически без нейтронного излучения. Ну, это нам пока не понадобится, поскольку эффективно поджигать ядерный синтез без Дейдары мы до сих пор не умеем, а с Дейдарой нам плевать на нейтронный выход – оболочка Бакутона его в любом случае полностью перерабатывает в полезную работу. Во-вторых, при окислении бороводорода выделяется мощнейшая химическая энергия – не столь большая, как при ядерном, но все равно может стать полезным дополнительным источником энергии если вдруг с Дейдарой и Лисом что-нибудь случится (угу, сразу две бессмертных сущности вдруг возьмут и откинут копыта). А в-третьих, бор, пятый элемент таблицы Менделеева, имеет атомную массу всего в десять раз выше, чем у водорода – что даёт нам скорость истечения в три с небольшим раза ниже.