Текст книги "Дзюцу для трансгуманиста (СИ)"
Автор книги: Сергей Зонин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 44 страниц)
– Чушшшь! Боль – всего лишь сигнал о повреждении организма. Высокоразвитый разум не уделяет ей большого внимания. Развитие может обеспечить только наука и тщательная работа над собой!
– Как забавно это слышать из уст шиноби, который до сих пор “совершенствовался” в основном за счёт похищения чужих тел. А теперь решил ещё и научиться красть техники. Это очень типично для учёных, Орочимару. Стремление получить всё, сразу и дёшево. Наука даёт тебе могущество, которое ты не выстрадал. Могущество, за которое ты не несёшь ответственности. И ты начинаешь думать, что мастерство ниндзя можно получить так же.
– Да ну. Что же ты не вырвешь у себя подаренные глаза Мадары Учихи, Нагато? Всё, что я умею, я приобрёл собственным умом – при рождении у меня не было никаких Кеккей Генкаев или подарков от старших шиноби. Несмотря на это, я смог возродить наследие Хаширамы и победить Третьего Хокаге, я преодолел саму смерть, я познал такие глубины ниндзюцу, какие ты даже вообразить не можешь! А ты, красноволосый мальчишка, который жив сейчас лишь по милости Джирайи? Ты ничто без этих глаз! Даже в техниках, которые ты создал с их помощью – нет ни знания, ни искусства, лишь грубая сила! Ты сам всегда шёл кратчайшим путём, самозваный Пейн – сила есть, ума не надо! И у тебя ещё хватает наглости обвинять в этом других?
– Что ж, похоже, тебе требуется большее, чем урок слов, Орочимару. Придётся объяснить тебе всё на языке, который ты отвергаешь. На языке боли. Я вобью эти слова в твою змеиную глотку, чтобы ты захлебнулся кровью. Ты осознаешь истину моих слов не умом, но на своей шкуре.
Самым пугающим в этих словах было не их содержание, а интонации. Пейн не орал, не бесился, не угрожал. Даже его Ки полностью угасло. Он обещал. Со спокойной уверенностью человека, который за свои слова всегда отвечает. Могильной уверенностью.
Вот только Орочимару тоже привык за свои слова отвечать.
Мощнейший гравитационный удар обрушился на него. Техника Пути Богов, техника, от которой не существовало защиты… особенно на близком расстоянии. Однако Орочимару успел сделать своё тело мягким, и хотя сплющился, как гусеница под сапогом, существенного урона от этого не понёс. Десяток змей, выстреливших из его рукавов, атаковал Пейна с разных сторон.
Нагато не стал тратить чакру на то, чтобы отбить их гравитационным ударом. Вместо этого он применил Фудзюцу Куин, высосав змей и пополнив таким образом свои запасы. Движения Пейна стали заметно быстрее, хотя всё ещё уступали в скорости Орочимару.
Мощная огненная волна прокатилась по пещере, выжигая всё, что шевелилось, но змеиный саннин своевременно прикрылся вратами Рашомон. В ответ он плюнул в потолок, насыщая воздух мощным парализующим ядом. Пейну пришлось использовать Путь Воинственных Демонов, чтобы заменить все свои мышцы и внутренние органы механизмами, на которые яд не действовал. Затем он вторично ударил огненной волной – выжигая из воздуха токсины, а заодно и кислород, которым дышал Орочимару. Змей использовал воздушную технику, освежая пещеру.
Пейн запустил два десятка ракет поверх врат, за которыми его противник продолжал укрываться. Змеи проглотили их и взорвались вместе с ними на безопасном расстоянии от тела Орочимару. Наступило трёхсекундное затишье, пока оба выбирали техники для следующей атаки.
– Ты кажется хотел заполучить мои глаза? – ехидно поинтересовался Пейн. – Так иди и возьми, что ты прячешься…
– Ты кажется хотел показать мне боль? – донеслось из-за врат. – Так иди и покажи, я тебя жду…
Нет, оба лидера деревень не были трусами, отнюдь. Просто они слишком хорошо понимали, что кто высунется первым, тот и получит в морду атакующую технику. Пейн что-то раздражённо проворчал и мощным гравитационным ударом вырвал Рашомон с корнем, обрушивая его на притаившегося змея. И сразу после этого, пока гад не вырвался – Чибаку Тенсей, гравитационный заряд, который втягивает в себя всё – остатки врат, тело Орочимару, сотни тонн камня…
Орочимару попытался прибегнуть к технике телесного мерцания, чтобы выскользнуть из-под завала. Но даже в форме вихря чешуек мощнейшее гравитационное поле все равно продолжало притягивать его к эпицентру. А замены у него под рукой не было – он действовал на чужой территории. Впрочем, перемещение на несколько метров ничего бы ему не дало – радиус действия техники Пейна был гораздо больше.
Вернувшись в твёрдое тело, Орочимару резко удлинил шею, опираясь руками и ногами на падающие глыбы. Змеиный позвоночник захрустел, но выдержал чудовищный вес – мускулы натужно пульсировали, преодолевая гравитацию. Однако с каждым метром удаления от эпицентра ему становилось всё легче – притяжение убывало пропорционально квадрату расстояния. Поднявшись над Пейном, голова плюнула в него волной мелких змей.
Нагато, разумеется, поглотил и эту атаку – все рептилии, растущие из тела змеиного саннина, были просто временными структурами из чакры. Однако, чтобы переключиться на поглощение, ему пришлось прервать Чибаку Тенсей – тысячи тонн камня рухнули в центр кратера. Орочимару выскользнул из-под завала, почти не пострадав в процессе. Оба замерли, внимательно рассматривая друг друга.
Похоже, соперники были равны. Во всяком случае, никто из них не мог победить достаточно быстро – оба располагали солидными запасами чакры и внушительным арсеналом техник на все случаи жизни. Конечно, если бы Пейн располагал своими шестью Путями, он бы прихлопнул выскочку за пару минут, но сейчас он был ограничен только собственным телом – и мог одновременно применять лишь один из разработанных боевых стилей. С другой стороны, если бы Орочимару мог складывать ручные знаки, его арсенал тоже был бы раз в десять шире.
– Но ты расходуешь чакру необратимо, я же могу пополнять её запасы из твоих техник, – заметил вслух Пейн.
– Верно, – откликнулся Орочимару. – Однако на твои дзюцу уходит в среднем на порядок больше чакры, чем на мои. При этом твой Риннеган постоянно активен, а он тоже потребляет немало энергии. К тому же я приготовил для тебя один приятный сюрприз.
– Что ж… будет интересно посмотреть.
Пейн не относился к тем шиноби, которые “ищут достойного соперника”. Он не получал удовольствия ни от самого сражения, ни от убийства врага в конце. Собственно говоря, Пейн вообще давным-давно ни от чего не получал удовольствия. Сражения и убийства были для него как лекарство – горькое, но необходимое. Он предпочёл бы никогда и ни на кого не поднимать руку, однако давно уже убедил себя, что не имеет такого выбора. Судьба сделала из него мощнейшее оружие, проклятие мира шиноби. И он сыграет свою роль до конца. Однако порой ему хотелось хоть какого-то разнообразия. И кажется, бывший подчинённый мог это разнообразие ему обеспечить напоследок.
Для начала Орочимару извлёк из пасти свиток с запечатанной техникой. Когда тот развернулся, в пещере появился теневой клон Кабуто.
– Всё идёт по плану, Орочимару-сама?
– Не совсем. Твой оригинал сейчас на поле битвы. Но действуем именно так, как договаривались.
– Сколько прошло с момента моего запечатывания? – уточнил Кабуто, складывая печати призыва.
– Три недели.
Кабуто удалось сохранить невозмутимое выражение лица, однако по всплеску чакры Пейн понял, что расчёт был на куда больший срок.
– Пока не очень впечатляет, – мрачно заметил он. – Думаешь победить меня силами одного клона своего подручного?
– Отнюдь, – покачал головой Орочимару. – Скорее я рассчитывал на того, кого он способен призвать…
Из земли медленно поднялся тяжёлый деревянный гроб. Крышка опустилась. В нём стоял незнакомый Пейну мужчина средних лет. Мужчина, в теле которого не было ни единого чакраканала!
– Коннитива, Пейн-сама. Меня зовут Томминокер-21, и я давно мечтал с вами познакомиться. У меня есть к вам очень серьёзный разговор…
– Таким образом вы с Орочимару владеете двумя половинками от ключа к реальному – полноценному – исцелению этого мира. Не вечная иллюзия, как в планах одного нашего общего знакомого. Не вечная война с перерывами на зализывание ран в пару десятилетий, которую предлагаете вы, Пейн-сама. Вечная жизнь! Эдо Тенсей позволяет вернуть душу в тело. Ринне Тенсей – сделать это тело по-настоящему живым. Объединив их, можно воскресить кого угодно! Например… Яхико, – с удовольствием отмечаю, как Пейн вздрагивает. – Не отрицайте – именно его смерть искалечила вас, превратив в машину убийства. Но что, если эту смерть можно будет обратить? Не затянется ли тогда и ваша душевная рана? Вы ведь изначально создавали Акацуки, чтобы добиться мира без войн! Именно со смертью Яхико организация свернула не туда… как и вы сами.
Пейн очень медленно поднимает глаза. Такого тяжёлого взгляда я в жизни не видел. Но где-то в глубине этой бездны кругов Риннегана пульсирует крошечная искорка… надежды.
– Ты… очень многого не знаешь, Томино Керу, иначе Томминокер-21. Ты не знаешь, как работает Ринне Тенсей. Ты даже отдалённо не представляешь сути техники, которая вернула тебя к жизни. Ты думаешь, Сенджу Тобирама просто так запретил её использование, ради каприза? Орочимару и его ученик – глупцы, не подозревающие, с чем они играют. Они вообразили, что нашли совершенное оружие…
– Ты-то откуда знаешь?! – не выдерживает Орыч. – Ты эту технику первый раз увидел десять минут назад! И про Тобираму услышал от меня!
– Моё тело искалечено, Орочимару, но моя голова работает пока ещё нормально. А мои глаза видят то, что ты не можешь даже вообразить. Риннеган – глаза реинкарнации, проникающие в тайну жизни и смерти. Да, мне бы в голову не пришло создать подобное дзюцу – как не придёт в голову зрячему ребёнку гулять на краю пропасти. А вот для слепого это может быть привычная дорога.
– О чём ты говоришь?! Я потому и выбрал Эдо Тенсей, что это абсолютно безопасная техника, лишённая недостатков!
– Конечно… безопасная, как пляска на горе из взрывных печатей…
Так… кажется мои планы по бессмертию для всех, даром, накрываются медным тазом. Есть где-то в них маленькая дырочка. Размером этак с Долину Завершения. Не думаю, чтобы Пейн это говорил только из желания испортить нам малину…
– Именно для этого нам и нужны ваши глаза, Пейн-сама. Не как оружие. У нас есть мощный теоретический аппарат, у нас есть гений Орочимару и глаза Саске… Но всё это неэффективно без понимания самой природы чакры! Она лежит в основе вашего мира! Она – ключ к миру без смерти, без боли и без войн! Это понимаете и вы, и Мадара! Но чтобы повернуть этот ключ правильно, нужно его сначала увидеть! И для этого нам нужны Три Великих Додзюцу!
– Три?! – непонятно, кто это сказал, Пейн или Орочимару. Кажется оба. Во всяком случае, буравят они меня глазами вместе.
– Да, именно три! Бьякуган, Шаринган и Риннеган! – меня уже несёт. – Это же три элемента одной системы! Хьюги – “железячники”, они работают с чакрой как с физическим объектом, с массой и энергией. Учихи – кодировщики, они работают с дзюцу, как с языком, с последовательностью символов-команд. А обладатели Риннегана – “системные администраторы”, они воспринимают систему в целом, в комплексе, работают с её допусками и связями.
Пейн понял от силы половину в моём вдохновенном монологе. Однако решимость и энергию – оценил. Орочимару немного полегче, он всё-таки провёл немало времени, изучая мой мир через “кубик”. Но и он явно не может решить – прибить меня или слушать дальше. Отлично, продолжаем.
– И ты действительно думаешь, что шиноби ранга S, боги нашего мира, сейчас бросят всё и побегут добывать для тебя эти глаза, легендарное и мощнейшее оружие? Ради плана, который ты даже описать толком не можешь? С таким самомнением я ещё не встречался…
Ничего-ничего. Он уже начал поддаваться, спорит скорее по привычке!
– Да, я так полагаю. Прежде всего, по поводу матчасти, если позволите. Затраты на этот проект не так велики. Две из трёх пар необходимых глаз у нас уже есть, – у Пейна отвисает челюсть, от того, что его мимоходом причислили к “нашим”. – К тому же метод, который мы разработали, позволяет увеличить их число. Так что осталось добыть Бьякуган. Осмелюсь заметить, это довольно сложная задача, но и вполовину не настолько сложная, как поимка девяти биджу, чем вы занимались до сих пор. А если мой план не сработает, вы просто сможете продолжить охоту на хвостатых зверей – небольшая задержка на ваших планах никак не скажется. С глазами их будет даже легче ловить. Это по поводу того, что касается усилий и затрат то есть технической стороны вопроса. Теперь что касается гуманитарной – почему я считаю, что вы мне поможете. Во-первых, потому что никто из вас в планах переустройства мира ничего более внятного придумать так и не смог. А не вмешиваться вы не можете, потому что вы все – кроме Орочимару – законченные альтруисты, и вас корежит от чужих страданий – не меньше, чем какого-нибудь Христа или Будду. Вы все – чёртовы Спасители с ядерными бомбами, вам легче уничтожить мир, чем оставить его в покое таким, как он есть! Мне, кстати, этот мир тоже совсем не по нраву. Только у меня разрушительной силы меньше, поэтому приходится головой работать. План Мадары, план Обито, ваш план, Пейн-сама – это же всё курам на смех! Резня с применением супероружия каждые несколько десятилетий ничем – повторяю, абсолютно ничем не лучше того цирка с ниндзями, который творится в вашем мире сейчас. Глобальная Матрица Муген Цукуёми – может быть и увеличит уровень счастья в среднем по больнице, но навсегда лишит людей возможности понять друг друга, погрузив каждого в клетку индивидуальной реальности!
А заодно вызовет на наши головы рогатую богиню Кагуйю, с которой началась эта катавасия – прародительницу всех местных любителей причинять добро и наносить справедливость в особо крупных размерах. Но об этом я говорить пока не буду, не поверят-с.
– Они и так никогда не могли между собой договориться, – из стены плавно выскальзывает одноглазая морда в оранжевой маске.
Опаньки… здрасте, я ваша тётя. Мой пафосный монолог выманил из укрытия самого Тоби, местного серого кардинала. Приятно познакомиться, Учиха Обито. Он же самозваный Учиха Мадара. Полезное самозванство – вон, даже Пейна от этого непрошенного гостя скрючило… А Орычу – хоть бы хны. То ли он с “легендой” Тоби не знаком, и считает его рядовым клоуном, как другие Акацуки… то ли у змеюки реально стальные нервы.
– Каждый человек и так живёт в мире, который создаёт себе сам. Когда окружающие не подходят под его представления, он начинает ломать или уничтожать их. Такова природа человека, предок. Люди не могут жить вместе, не сражаясь. Развести их по клеткам, созданным из их собственного воображения – самое милосердное, что можно с ними сделать.
Ох, простите, агент Смит, я вас не узнал. Ну вот откуда у молодого ещё по сути парня – такое неверие в человечество? Ладно у меня на моём седьмом десятке – можно понять… Хотя… не стоит мерять шиноби нашими возрастными мерками.
“Как в той песне из фильма «Три мушкетёра»: «А сколько же вам лет, дитя моё?» – «Ах, много, сударь, много – восемнадцать!» Как сдвинулось с переменой эпох восприятие возраста! В сущности, кто были те мушкетёры? Мальчишки, девчонки. Д’Артаньяну было восемнадцать. Арамису и Портосу – тоже около двадцати. Миледи – двадцать два, Констанции – двадцать пять. Лорду Бэкингему, военному министру, – двадцать три! Атосу было тридцать, он считал себя стариком. Юнцы вершили историю, если вдуматься”.
В мире шиноби всё ещё хуже – тут на первые боевые миссии в десять-двенадцать лет бегают, а к четырнадцати уже считаются закалёнными бойцами… да и являются таковыми. Уровень владения чакрой легко перекрывает возрастную разницу в физической силе. А недостаток жизненного опыта… кого он волнует, в самом деле? Пушечному мясу и не нужно быть слишком умным. Н-да… я хорошо понимаю, почему Тоби ненавидит мир шиноби.
– Вы абсолютно правы, Тоби-сан.
Теперь на меня квадратными глазами смотрят все четверо – включая клона Кабуто и Обито под маской.
– Именно – такова природа человека. Люди вообще очень несовершенные существа. Они совершают множество ошибок, потому что спешат – а спешат из-за короткого срока жизни. Они не могут между собой договориться, потому что глупы – а глупы из-за несовершенства их мозга. Они жестоки, потому что трусливы – а трусливы из-за своей уязвимости. Они жадны, потому что им вечно не хватает ресурсов – а ресурсов им не хватает из-за слабости.
Назидательно поднимаю указательный палец.
– ТАКОЕ человечество, безусловно, перспектив не имеет. Но ваша ошибка, господа Акацуки, в том, что вы с этим смирились! Вы в своих расчётах приняли корень проблем – природу человека – за некую константу. А это – переменная, которую можно – и должно – изменить! Именно вам – шиноби ранга S – это должно быть понятно, как никому другому! Вы превращаете живого человека в железный кунай – и обратно – за доли секунды. Вы сращиваете себя с растениями. Вы заменяете все свои органы, кроме сердца, марионеточными протезами. Вы сливаетесь с собственными мечами. Вы собираете пять сердец в одном теле и сшиваете свою кожу чёрными нитками. Вы создаёте разумное существо, ни в чём не уступающее оригиналу, с помощью пяти печатей. Вы рассыпаетесь листочками бумаги и собираетесь из них, как оригами. Вы меняете тела, как одежду. И после всего этого вы ещё имеете наглость утверждать, что человека нельзя изменить?! А чем тогда вы занимались все эти годы?!
Орочимару довольно улыбается. Уж кто-кто, а он никогда не испытывал пиетета перед так называемой “человечностью”. Ни в хорошем, ни в плохом смысле.
Пейн качает головой.
– Ты слишком упрощаешь, безчакровый. Да, сильный шиноби способен отказаться от своей человеческой природы – и то, изменения тела лишь отражают силу его духа. Но даже их это не делает ни добрее, ни честнее. Посмотри на нас, если не веришь. Но даже если бы высокоранговые шиноби развивали совесть, а не способность к убийству… Ты в самом деле думаешь, что это сработает для простого крестьянина?
– Да, я так думаю! Потому что, как учил нас великий мудрец Каруру Марукус, базис определяет надстройку, а не наоборот! Мораль – всего лишь производная от экономических отношений! Почему почти все шиноби используют свои способности для убийства? Потому что общество готово оплачивать ваши услуги, как убийц. Разрушение скрытых деревень ни к чему не приведёт – да, Кабуто, это я тебе сейчас говорю. Просто возникнут новые фабрики по производству живого оружия. Возможно, в другой форме, но не менее жестокой. Вроде вашей Деревни Звука, которая является всего лишь кривым отражением того, с чем вы боретесь. Чтобы избавиться от насилия и предательства, нужно сделать так, чтобы они стали НЕВЫГОДНЫ. И у вас есть инструмент, который позволяет это сделать! Чакра может сделать слабого – сильным, глупого – умным, короткоживущего и уязвимого – бессмертным. Она позволяет фактически голыми руками построить рай! А люди её используют для убийства себе подобных! И вы – те, кто решил бороться с этим порядком – встали в его первых рядах, превратив себя в мощнейшее оружие на планете! Разве вы этого хотели, когда начинали борьбу?!
Ты слишком долго блуждал в темноте
И ты думал, что ночь – это день
Ты видел сотни поруганных тел
Но предать их земле было лень
Ты не предатель, ты просто глупец
И таких миллионы кругом
Бедный Христос свой сорвал бы венец,
Угадай он, что будет потом…
…ответь
Что вам мешало прозреть?
Что же случилось с мечтой
Сделать для всех рай земной?
Сбросило ветром повязку с лица
И в глаза свет ударил бичом
Оказалось, маньяк заменял вам отца
А народ был послушным скотом
Все изменилось в прозревших глазах
Кто был крысой – стал тигром и львом
Ты не предатель, ты жил в дураках
И таких миллионы кругом…
…ответь
Что вам мешало прозреть?
Что же случилось с мечтой
Сделать для всех рай земной?
Оглянись назад
Там застыл закат
Черно-красной застыл полосой
Впереди – туман
Позади – обман
Что вы сделали с вашей мечтой?
– И что это было? – немного ошарашенно уточнил Орочимару, встряхивая головой.
– Я тоже слышал музыку, – подтвердил Кабуто. Пейн молча кивнул. Только по маске Тоби ничего нельзя было сказать. – В том числе такие инструменты, которые не используются нигде в нашем мире. И я… понимал каждое слово, хотя язык мне не знаком. Гендзюцу?
– Нет, – покачал головой Тоби. – Гендзюцу я бы распознал.
– Эээ… Извините, ребята, – поднимаю руки ладонями вверх. – Не знаю, что это на меня нашло. Я не нарочно, правда. Хотел просто процитировать песню из моего мира, на вашем языке в ней даже рифмы бы не было… но вдруг как понесло…
– Зато я знаю, – хмуро сказал Пейн. – Это очень редкая способность. Удар чистой духовной энергией.
– Эээ… духовной? Той самой, которая является одним из компонентов чакры?
– Её самой, – кивает Кабуто. – Чистая духовная энергия считается бесполезной – её количество является одним из критериев личного опыта ниндзя, но саму её использовать нельзя. Для гендзюцу используется так называемая инь-чакра – с высокой долей духовной и малой долей телесной энергии. Для тайдзюцу больше подходит ян-чакра, которая создаётся по обратному рецепту. Но вторая компонента, пусть и в малых количествах, должна присутствовать всегда. По крайней мере, так объясняет своим ученикам большинство Учителей…
– Но это не совсем так, – добавил Тоби.
– Ки – атака с помощью концентрированной жажды убийства, которой владеют практически все высокоранговые шиноби – производится именно посредством духовного давления. Поэтому её нельзя привязать к ручным печатям или скопировать при помощи Шарингана. Урон от неё невелик, если вы пытаетесь давить на равного себе мастера. Зато против неё не помогают никакие барьеры и защитные дзюцу, а дезориентировать противника на мгновение она вполне способна.
– Но я ни разу не слышал, чтобы духовную энергию использовали ТАК – с помощью песни, – добавляет Пейн. – Было бы логично ожидать, что деревня Звука могла продвинуться в использовании музыки дальше других…
– Но Орочимару с Кабуто в таком же недоумении, как и мы, – констатирует Тоби.
– Как и я, честное слово. Это что же получается, чакры у людей моего времени нет, но её составляющие всё-таки есть? Отсутствует только Очаг, чтобы соединить эти компоненты? Или они появились уже тут, после воскрешения?
– Не появились, – качает головой Пейн. – У тебя никогда не было ни духовной, ни телесной энергии – что вообще-то означает, что ты не мыслящее существо и не живой организм, с точки зрения нашей науки. Но по мере того, как ты произносил свою речь, духовная энергия концентрировалась тут, в пещере… и когда ты произнёс первые строки песни в переводе, произошла её мощная вспышка…
С ума сойти можно… Может я зря на писательство годы карьеры гробил? Надо было идти в проповедники или в духовные наставники?
– Пейн-сама, я с удовольствием помогу вам выяснить, что это такое было… мне и самому интересно. Но перед этим, не могли бы вы сделать нам небольшое одолжение? Отзовите из Отогакуре своих бойцов, хотя бы временно. Мне несколько трудно сосредоточиться на исследованиях, когда там убивают моих друзей.
– Я это уже сделал раньше. Ещё когда Орочимару разворачивал свиток. Вы подозрительно ловко сопротивлялись. Я уже практически уверился, что Данзо нас подставил, натравив на заранее подготовленную группу ликвидаторов. Учитывая, что Орочимару с ним сотрудничал…
– Ну, в каком-то смысле так и было… мне кажется, Данзо наплевать, кто из нас победит – в любом случае он выиграет, одним врагом меньше.
И то хорошо. В целом, они неплохие ребята, эти Акацуки… если не считать того, что только что вырезали нашу деревню, как клопа придавили. И я сомневаюсь, что всего моего красноречия хватит, чтобы уговорить Пейна пожертвовать собой ради воскрешения генинов Звука – как он это сделал в аниме с погибшими бойцами и гражданами Конохи. Я не Наруто – я его уболтал жить, а не умирать.
– Так ты принимаешшшшь предложение этого наглеца? – вкрадчиво интересуется Орыч. Тоби тоже внимательно смотрит на красноволосого.
– Принимаю – частично. Я оставлю тебя жить – в обмен на воскрешение Яхико. Что же до более масшабных проектов Томино… посмотрим. Возможно, что-то в этих идеях есть… только возможно. Он заставил меня задуматься, что мы сейчас делаем и зачем.
– То есть вы сейчас уходите?
– Да. Возможно, позже мы сможем сотрудничать… к примеру, обменять Бьякуган на Лиса, если уж вам так нужны эти глаза…
Ну да, осталась мелочь – уговорить Рокфеллера, то есть Наруто.
– Пейн-сама… прежде, чем мы начнём что-то делать… воскрешать кого-то там… – намеренно не уточняю, кого именно, – вы можете рассказать мне, что именно вы увидели в этих двух техниках… чем опасны Эдо Тенсей и Ринне Тенсей, почему их нельзя применять массово?
– Хммм… пожалуй, этим знанием я могу поделиться. Начнём с Ринне Тенсей. Она сродни Кишо Тенсей, только более мощная. Эта техника в буквальном смысле передаёт воскрешаемому жизнь воскресителя. Воскресить того, кто сильнее тебя, с её помощью невозможно. Оживляя шиноби, равного по силе, ты неизбежно умрёшь. Можно оживить более слабого – и остаться в живых. Но при этом воскреситель навсегда останется ослабленным.
– Но ведь вы неоднократно воскрешали свои Пути – и не ослабели из-за этого?
М-да… увлёкся. Теперь меня буравят глазами сразу трое – Тоби, Нагато и Кабуто. Только Орыч равнодушно смотрит в сторону и вообще спокоен, как удав.
– Откуда ты знаешь о возможностях Пути Ада?!
– Пейн-сама, давайте сначала этот разговор закончим. Я клянусь, что отвечу на ваши вопросы так же правдиво и полно, как вы на мои. Просто сейчас у меня нет доказательств… а без них вы моим ответам не поверите. Прошу вас, объясните, что не так с техниками воскрешения…
– Хм… ну посмотрим, как люди без чакры умеют держать слово. Так вот – мои Пути не нарушают это правило. Я не трачу сил на их воскрешение, потому что их собственная сила равна нулю. Всю чакру и все дзюцу они получают от меня.
– Получается… Дейдару уже не вернуть?
– Именно так. Я отдам часть себя, чтобы вернуть Яхико, но если начну раздаривать каждому встречному, скоро от меня ничего не останется.
– И эта закономерность – жизнь за жизнь – действует для всех воскрешающих техник?
– Без исключения.
– Но как же тогда Эдо Тенсей? Да, она тоже требует жертвоприношения… но убить одного смертного крестьянина и получить одного бессмертного Хокаге… я бы не назвал это равноценным обменом.
– Именно поэтому она и была запрещена, предок. Цена, которую за неё приходится платить, далеко не столь очевидна. А Риннеган есть не у всех.
– Что же в ней такого вредного?
– Ты расплачиваешься своей смертью. Если твой призыватель умрёт раньше, чем успеет отменить технику… или если связь призывателя и призванного будет разорвана… ты окажешься навсегда заперт в бессмертном теле. Даже пожелав умереть, ты не сможешь этого сделать.
– Не думаю, что это будет проблемой для многих, Пейн-сама. Лично я с удовольствием откажусь от возможности умереть повторно. Я уже умирал, знаете ли… и мне это совсем не понравилось.
– Сколько времени ты прожил? В своём и в нашем мире вместе?
– Эээ… ну, шестьдесят два года.
– Слабый человек выдерживает не более двухсот лет, – сказал Тоби. – Сильный – тысячу, может быть две тысячи. Затем наступает пресыщение. Каждый следующий день неотличим от предыдущего. Тебе ничего не нужно. Ничего не интересно. Это называется Нирваной, проклятием бессмертных. Летаргия воли, паралич сознания. Какое-то время ты ещё продолжаешь делать разные вещи по привычке. Потом и привычка уступает место апатии. Ты просто сидишь и ничего не делаешь. Вечно. Тем более, если ты неуязвим, не нуждаешься в еде и дыхании… какая тебе разница, где именно сидеть. Не нужно спешить, не нужно ничего делать. Мысли текут медленно, как смола… застывают. Первое время сильная боль ещё может вывести тебя из состояния медитации… потом и она становится безразлична… Дорогие и близкие тебе люди либо давно умерли… либо так же бессмертны, как и ты, так что не стоит за них беспокоиться. Если это продлится достаточно долго, даже смерть – если она всё-таки настанет – не сможет вывести тебя из этого состояния.
Таинственны мудрости древней скрижали,
Сколь счастливы те, что ее избежали.
*
Бессмертна от века душа человека -
Но гибнет от старости тело-калека,
Страдая от хворей, напастями мучась.
Увы, такова неизбежная участь
Души, что, меняя тела, как одежды,
Идет по Пути от надежды к надежде,
От смерти к рожденью, от смеха к рыданью,
От неба к геенне, от счастья к страданью.
Дорога, дорога, дорога, дорога,
Извечный удел человека – не бога.
Ведь те, кто вкусили амриту благую,
Телами со смертью уже не торгуют,
Для плоти их тлена не сыщешь вовеки -
Завидуйте им, муравьи-человеки!
У тела бессмертного участь другая:
Оно не потеет, не спит, не моргает,
Не ведает боли, не знает старенья,
Достойно назваться вершиной творенья,
Вовек незнакомо с чумой и паршою -
Но суры за то заплатили душою,
И души богов, оказавшись за гранью,
Подвержены старости и умиранью.
Дряхлеет с веками, стара и убога
Душа всемогущего, вечного бога -
Становится пылью, становится прахом,
Объята пред гибелью искренним страхом.
Сухою листвой, что с деревьев опала,
Осыплется наземь душа Локапалы,
Сегодня умрет, что вчера шелестело, -
И станет бездушным бессмертное тело.
О скорбь и страданье, о вечная мука! -
Коль в суре поселится серая скука,
Наскучат утехи, любовь и сраженья,
Наскучит покой и наскучит движенье,
Не вспыхнут глаза грозовою зарницей,
И мертвой душе станет тело гробницей!
О горы, ответьте, о ветры, скажите:
Куда подевался иной небожитель?
Ни вскрика, ни стона, ни слова, ни звука -
Лишь скука, лишь скука, лишь серая скука…
Но изредка ветра порыв одичалый
Доносит дыханье конца Безначалья:
“Мы жили веками, мы были богами,
Теперь мы застыли у вас под ногами.
Мы были из бронзы, из меди, из стали -
О нет, не мертвы мы… мы просто устали.
Ужель не пора нам могучим бураном
Приникнуть, как прежде, к притонам и храмам,
И к вспененным ранам, и к гибнущим странам,
И к тупо идущим на бойню баранам?!
Мы жили веками, мы были богами -
Но нету воды меж двумя берегами”.
Ошеломлённое молчание.
– Очень хорошая песня, – нарушает его Орыч. – Но в следующий раз, Томино, когда решишь использовать свой музыкальный психоудар, будь добр предупредить. Я знаю, что это не оружие, но не всегда приятно, когда тебе в голову без мыла лезут чужие концепции.
– Прошу прощения, Орочимару-сама. Я ещё сам не до конца контролирую эту… способность. И понятия не имею, откуда она взялась. Просто… аналогичную аргументацию против я слышал неоднократно ещё в собственном мире. Как правило, это ничто иное, как Апология зелёного винограда.
