Текст книги "Сказания Вовки Образцова. Родственник из будущего."

Автор книги: Сергей Чернецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Глава 41

День подходил к концу. Нид раскинулся на диване в душной гостиной Шуркиного дома и всецело предавался в потемках приятным размышлениям. Окна в гостиной предусмотрительный Гарик закрыл с двух сторон ставнями и заколотил досками, опасаясь недобрых глаз бандитов, похитивших Вовку и Яну. Очень правильное решение, заключил Нид. А то, что в комнате царил полумрак, поскольку мудрый Гарик запретил включать электрическое освещение, для мальчишки было сущим пустяком. В темноте, ведь, всегда лучше думается.

Сегодня утром Гарик обрадовал Нида долгожданным известием – вымогатели… отпустили детей на свободу! Случилось!!! Гарик также сообщил, что ему удалось лично пообщаться с бандитами и, что свой выкуп они заберут грядущей ночью, дабы не привлекать ненужного внимания! Но, если что-то пойдёт не так, то уже сам Гарик попрощается с жизнью!

Демонстрируя Ниду какое-то странное устройство, прикреплённое многочисленными кольцами прозрачной липкой ленты к бицепсу левой руки, Гарик пояснил, что добровольно предложил свои услуги заложника бандитам, лишь бы те поскорее отпустили детей! А устройство являет собой мобильный телефон без нижней крышки и небольшой исполнительный механизм, состоящий из иголки, приделанной к виброзвонку. Под ним находится тончайший пластиковый пакетик с очень сильным ядом. Ежели бандиты что-то заподозрят, то тут же позвонят по этому телефону – сработает виброзвонок и иголка, проткнув пакетик с быстродействующим ядом, вонзится в тело Гарика! Снять, или обесточить, это страшное устройство Гарику не советовали, ибо другая, потайная иголка, мигом разрушит пакет!

Восхищённый героическим поступком Гарика, Нид, на его просьбу сей же час отправиться на невидимой капсуле и посмотреть издали на освобождённых детей, ответил горячим согласием. На радостях он даже пообещал сегодня же исполнить скромную мечту Гарика, которая подразумевала его обучение пилотированию капсулы. Да разве Нид сумел бы отказать в этом пустяке такому смелому человеку, как Гарик? Нет, конечно!

Зависнув в невидимой капсуле над знакомой лужайкой Вовкиного дома, Нид с превеликим наслаждением наблюдал, как Вовка, целый и невредимый, забавляется в беседке со Шварцем и Элен. Яны с ними не было, поэтому Гарик предложил отправиться к её дому. Покружив вокруг него, Нид зафиксировал невидимую капсулу напротив широко распахнутого окна комнаты девочки и увидел её безмятежно спящей в своей кровати!

Умилённый Гарик пообещал, что как только бандиты заберут свои деньги и отпустят его, заложника-смертника, Нид сможет преспокойно вернуться к детям и играть с ними, сколько ему захочется. Но, с одним условием – ничего им не напоминать о случившемся и не расспрашивать! Никогда! Ведь, не исключено, что такие тяжёлые воспоминания могут очень плохо сказаться на нежной детской психике. На резонные расспросы детей, где в это время находился он сам, лучше сказать, что он-де чинил всё это время капсулу где-то за городом, или что-то в таком духе. Ни о Гарике, ни об их смелом и опасном плане, ни о деньгах – дети знать не должны! Иначе бандиты попросту уничтожат безвинного Гарика и самого Нида за длинный язык. А как вернуть деньги, Гарик очень скоро сам придумает! Но это уже будет исключительно его с Нидом план, очередной и тайный!

Смелый Гарик оказался весьма способным учеником и Нид от души радовался за него. Уж теперь-то, если с самим Нидом что-нибудь случится, лучшего пилота его невидимой летательной капсулы, чем Гарик, в этом времени не сыскать! Жизнь детей отныне будет под надежной охраной этого умелого, бескорыстного, благородного и отважного человека…

Где-то далеко бушевала гроза, но у Нида на душе было тепло и покойно. Он с нетерпением поджидал своего отважного друга Гарика, чтобы поскорее улететь из этого дома, оставив бандитам ключи от него и всех его комнат, доверху наполненных денежными мешками. Скорее бы повидаться с юными родственниками, починить нейрошлем, а затем – домой! Может ему и предстоит ещё свидеться с Вовкой и Яной? Хотелось бы в это верить…

Вдруг что-то жутко заскрипело, застонало и заныло за окном, выходящим к бору. Нид встрепенулся и прислушался. Звук повторился. Казалось, что он исходил из самого окна, плотно закрытого ставнями. Помня о запрете Гарика – не отрывать окна, Нид, тем не менее, неслышно подошёл к окну и, не удержавшись, быстро освободил от запорных крючков ставни. Затем, приоткрыв их, заглянул в образовавшуюся меж ними щель. Но там было темно, лишь едва просвечивались в предвечерних сумерках щели наружных ставен. Снова раздался душервущий скрип, и наружные ставни… распахнулись! Лицо Нида тотчас осветила слепящая вспышка молнии, и он болезненно зажмурился. Приоткрыв всё же глаза, он увидел за окном чью-то взлохмаченную голову на фоне громыхнувшего зарева. Нид моментально окоченел от испуга. Неужели в дом лезут бандиты, не дождавшиеся ночи? Что же делать? Сколько их? Эх, нет нейрошлема под рукой…

– Ни-ид, ты здесь? Отзовись…– негромко забубнила знакомым голосом голова и принялась открывать окно, взятое на ржавые крючки со стороны комнаты.

– Вовка?! Это ты? – сухо выдавил из себя удивлённый Нид.

– Я, дружище, я… Открывай-ка окно, да побыстрей! Знаешь как? Крюки посбрасывай с петель! Понял? Шевелись!

Нид с трудом выполнил Вовкин приказ. Снаружи в душную гостиную ворвался свежий порыв влажного ветра, а за ним, перевалившись вместе со своим рюкзаком через грязный подоконник, в комнате оказался красный вспотевший Вовка. В руках он сжимал красный гвоздодёр, будто собираясь насмерть сражаться ним. Нид бросился ему на встречу, помог встать на ноги, и затем крепко обнял его.

– Задушишь, Нид… Пусти! – тяжело задышал Вовка.

– Вовка! Я рад, что тебя освобо…, что вижу тебя вновь!

– А я как рад, что нашёл тебя! Ты себе даже не представляешь…

– Меня? Зачем меня было искать?!

– Ах, вот значит как! Мы с Яной все глаза проглядели, а он, ишь ты, отлёживается тут барином, как ни в чём не бывало! Ну, знаешь…

– Послушай, Вовка! Тебе здесь нельзя находиться! Срочно уходи, а то ба…, ой, Га… В общем, послушай меня и уходи, так надо!

– Что это за «ба…» да «га…»? Колись, быстро! Кто тебя сюда заманил, а? И что ты тут, собственно, делаешь? Нам с Яной ни слова, а сам…

Устало плюхнувшись на диван, Вовка развёл в недоумении руки, роняя на грязный пол свой гвоздодёр. За окном ужасно громыхнуло и Ниду на миг показалось, что причиной тому стал упавший инструмент. Вспомнив все указания благородного Гарика держать в тайне от детей опасную операцию по их освобождению, Нид упрямо молчал. Ему казалось, что оброни он ещё хоть слово, где-то сей же час лишится жизни бесстрашный Гарик! Беспощадная игла, щедро увлажнённая ядовитыми каплями, вонзится в его невинное тело!

– А я знаю! Вот, полюбуйся! Не узнаёшь? – с этими словами Вовка извлёк из кармана плоскую жёлтую коробочку и, протягивая её Ниду, подобрал с пола свой гвоздодёр.

Неожиданно за дверью прихожей раздались грузные шаги, нетерпеливое топтание и в предвечерний мрак гостиной долетело бряцанье навесного замка.

– Прячься, Вовка… – шепнул Нид, указывая мальчишке за платяной шкаф, а сам бросился закрывать окно и ставни. Вовка, роняя жёлтую коробочку, быстро юркнул за шкаф и громко задышал. Но ему почудилось, что это надрывное дыхание заглушает даже громкий скрип врезного замка, поэтому он быстро цапнул зубами рукав ветровки и задышал в него. За сегодня это уже второй случай испуга. Первый Вовка перенёс, застряв рюкзаком в заборном лазе…

– Ну, как ты здесь, мой добр-рый Нид? Ты тут? Где ты есть? – поинтересовался в потёмках хриплый мужской голос.

– Да, здесь я! Вздремнул немного! – радостно воскликнул Нид.

– Тише, тише, парень… – зашипел в ответ мужской голос и в гостиную тяжёлой поступью прошёл незнакомец. По гостиной заметался дрожащий луч миниатюрного фонарика. Постояв немного, гость со скрипом уселся на диван, где только что сидел Вовка. Под ногами мужчины захрустела жёлтая коробочка и на Вовку, притаившегося за шкафом, вейнуло удушливым водочным перегаром.

– Это что ёще такое, а? – строго поинтересовался мужчина, поднимая с пола мятую пачку от сигарет. – А! Мой одног-горбый верблю-юдик! Он такой же одино-окий, как и я! Лети, мой друг! Своб-бода!

Гарик с трудом запустил в угол мятую пачку от сигарет «Кэмэл», которую Вовка подобрал в траве у дома, и развязно спросил:

– Ну, ты… Это! Го-отов отправиться в да-альний путь, а?

– Конечно, Гарик! Уже пора?

– Да, Нид, по-ора! Садись-ка рядом, на дорожку! Обыч-чай у нас такой…

Скрипнул диван и Вовке почудилось, будто что-то звякнуло.

– Я тут тебе под-дарок приг-готовил, на… Надень на шею! У меня точно  такой же. Будет тебе память о смелых дел-лах, обо мне и-и нашей кре-епкой дружбе! И-ик! – захрипел Гарик, икая и протягивая Ниду толстую золотую цепочку.

– Спасибо, Гарик! А как это надевается? Я не знаю…

– Ладно-о, давай я са-ам…

Зазвенела, зашипела и затряслась цепочка в пьяных руках Гарика. Будто в ответ этому змеиному звуку где-то над сосновым бором снова шарахнул гром и покатился невидимой грудой камней над посёлком.

– Так больно, Гарик… – едва расслышал Вовка в затихающем гуле.

– А та-ак? Ги-ги… – засмеялся Гарик.

– Ай, так не надо! Ой, хр-р-а… – умоляюще захрипел, дёргаясь, Нид и Вовку словно молнией пронзило. Неужели этот гнусный Гарик решил задушить доверчивого Нида,? Но, за что? Зачем???

Вовка осторожно выглянул из-за шкафа и смутно разглядел во мраке жуткую картину: Нид лежал на диване ничком, а Гарик, упираясь коленом меж худых мальчишеских лопаток, тянул обеими руками за цепочку! Вспышки молний, проникая сквозь узкие щели ставней, отбрасывали на патлатое и небритое лицо Гарика, длинные голубые шрамы…

В Вовкином теле забурлила горячая кровь прародственника Нида, готового отдать собственную жизнь во имя спасения невинного потомка. Вовка сжал в руках свой гвоздодёр и смело вышел из укрытия. Три шага, разделяющих его от Гарика, Вовка преодолел в мгновение ока и, что было мочи, обрушил своё мирное орудие на затылок убийцы. Гарик сдавленно икнул и обмяк. Бросив под ноги гвоздодёр, Вовка, испытавший от нервного шока мощный прилив сил, ловким движением рук стянул зловонное тело Гарика на пол. Затем, словно цирковой силач, мальчишка ухватился руками за цепочку на шее стонущего Нида. Лёгким движением он разодрал звенящую змею и бросил её дёргающееся золотое тельце на неподвижного Гарика…

Отыскав при помощи своего электрического фонарика выключатель, Вовка, тяжело посапывая, зажёг свет. От неимоверных психофизических усилий, а может от крепкого водочного перегара и пыльного застоянного воздуха в этом угрюмом помещении, ему стало дурно. Вовка подошёл к окну и, отбросив в сторону ставни, распахнул его. В горячее лицо мальчишки хлынул свежий и влажный поток целебного лесного воздуха, играя мокрыми прядями волос на лбу и ушах.

Испуганный Нид, постанывая и болезненно сплёвывая на пол, сидел на диване и мял руками шею. Вовка, сбросив с мокрых плеч рюкзак, извлёк оттуда верёвку и принялся связывать её руки Гарика, влюблёно уткнувшегося носом в пол.

– Помоги, Нид! Как ты себя чувствуешь? – спросил Вовка, подтягивая к рукам Гарика его тяжёлую ногу.

– Больно… Но уже лучше. Тьфу-у! – виновато сплюнул Нид и, покачиваясь, подошёл к Вовке.

– Держи ногу! Вот так, сейчас я её привяжу к рукам… Хорошо!

– Вовка, так же нельзя, это какое-то зверство!

– Помолчи, дурачина доверчивый! Если бы не я, то ты бы уже не дышал!

Вторую давай, да не мнись, а то он сейчас придёт в себя! Это ж каким тупым нужно быть, чтобы с этим типом водиться… По нему тюрьма давно плачет! Что у вас с ним общего? Давай, выкладывай! Ну…

– Мы деньги собирали… Чтобы тебя и Яну выкупить у бандитов!

– Чего? У каких ещё бандитов?!

– Мне Гарик сказал, что они вас похитили! А Зинаида у них за атаманшу…

– Ох, и глупый же ты, внучёк! Давай-ка с самого начала да поподробнее…

Тяжело вздохнув, Нид повёл свой рассказ. Вовка молча слушал, откинувшись на диванную спинку и обхватив руками голову. Пьяный Гарик, похоже, пришёл в себя и что-то бессвязно забормотал. Вовка, уложив его на правый бок, запихнул ему в рот свой носовой платок. В конце длинного повествования Нида, связанный Гарик уже громко и заливисто храпел сквозь нос.

– Да-а, Нид! Наломал ты дровишек под руководством этого прохиндея…

– Понимаешь, Вовка, мне очень хотелось вас спасти. Эх, если бы я знал, что это всё неправда от начала до конца…

– На это ушлый Гарик, собственно говоря, и рассчитывал.

– Что же теперь делать?

– Сухари сушить, дружище Нид! В тюрьму тебя посадят вместе с этим злодеем! Какой позор! Мой потомок – вор!

– Я не хочу в тюрьму, Вовка! Мои родители с ума сойдут, если я…

– Ладно, не хнычь… Значит так, сначала нужно вернуть деньги, притом срочно. Пока ты этим будешь заниматься, я постараюсь отремонтировать твой нейрошлем.

– Помилуй, Вовка, но как их правильно вернуть? Я же не помню кому и сколько…

– Прокурор тебе поможет, всё вспомнишь, ворюга из будущего!

– Ну, Вовка, не злись, лучше посоветуй!

– И то, правда, ведь ты ещё, чего доброго, на улицу всё сгрузишь! Потом ищи-свищи… Знаешь, сколько у нас таких ловких людишек, как твой компаньон? Мигом растащат!

– А если я всё этой ночью свезу во двор какого-нибудь банка?

– Валяй! Только я тебе не помощник, понял?

– Конечно, сам управлюсь. А с Гариком что делать?

– Пускай отоспится здесь, а утром что-нибудь придумаем. Может, Зинаиду поставить в известность?

– Вовка, ты только ей обо мне ничего не рассказывай, хорошо?

– Забоялся? Как топить невинную женщину, так ты был смелым…

– Так мне же Гарик сказал, что атаманшей она у тех бандитов была…

– Зинаида, к твоему сведению, оказалась толковым врачом и хорошей женщиной.

– Ага, хорошей… Знаешь, как она меня обработала, когда обнаружила на чердаке у Гарика? А потом ещё и утопить собиралась!

– Поделом тебе! Нечего было в девушку рядиться. Любит Зинаида Васильевна вот этого подлеца, поэтому и ревнует его к каждой юбке… Придётся мне её поставить в известность, иначе этот гад так всё перекрутит, что виноватыми в итоге окажемся мы.

– Я вспомнил, Вовка! Ой, какой же я невнимательный и забывчивый! Прости, но Зинаида Васильевна Образцова тоже… моя родственница! Так что ей можно будет обо всём рассказать…

– Постой, постой… Какая ещё Образцова да ещё и родственница?

– Она выйдет замуж за твоего дядю Романа!

– Не может быть! Ты же сам рассказывал, что она вот за этого гнусного Гарика собирается замуж выйти!

– Собиралась, кто спорит?… Но, когда она узнает всю правду о нём, то сто раз передумает, а то и всю тысячу!

– Ты прав, дружище!

– Кстати, от союза Зинаиды и Романа Образцовых образуется родственное ответвление в сторону профессора Тада!

– Вот как! Да у тебя, Нид, оказывается, куча родственников имеется!

– Не веришь? Тогда сам просмотришь их семейный архив, он у меня в бортовой памяти капсулы записан!

– Ладно, непременно посмотрю, потом. А сейчас мне пора идти. Как только управишься, возвращайся на лужайку к нам, понял? И никаких больше тайных историй и операций, договорились?

– Хорошо, Вовка, до встречи…

Глава 42

Оставив детей на попечение Зинаиды Васильевны и Романа Романовича, родители Вовки и Яны всё же отправились в дунайский круиз по странам Европы. Яна уже окончательно выздоровела, но Зинаида Васильевна решила, что ещё денёк-другой полежать в постели ей не помешает. На время круиза родителей девочки Зинаида Васильевна, по их настоятельному приглашению, поселилась в соседней комнате. Она бегала по утрам, купалась в озере, собирала целебные растения, полевые цветы и наслаждалась дачной жизнью, словно ребёнок. Гарик ей почему-то не звонил, дома не бывал, а его мобильный телефон упрямо не отвечал на звонки обеспокоенной возлюбленной. Почему же не будущей супруги? Потому, что на счастье Гарика, или самой Зинаиды, её отец куда-то срочно улетел по важным делам. Естественно, что просить её руки было не у кого. Наблюдательная женщина заметила тогда радостные огоньки в плутоватых глазах Гарика, и ей стало не по себе. Она вдруг окончательно прочувствовала, что для безвольного и корыстного Гарика их будущая семейная жизнь вовсе не такая, как она представлялась самой влюблённой Зинаиде…

Утро после ночной грозы радовало озоновой свежестью, дурманило волнительными цветочными ароматами и целебным сосновым духом. Угостив девочку изысканным завтраком собственного приготовления, Зинаида Васильевна сидела в уютном кресле близ распахнутого окна и неспешно попивала с Яной зелёный чай, ведя непринуждённую беседу. На женщине красовался алый шёлковый халат, расписанный в японском или китайском стиле страшными драконами, нежными цветами и юными красавицами. Под стать халату были и её тапочки. Когда Зинаида Васильевна пригубливала чашку с горячим напитком, то закрывала глаза и становилась похожей на важную азиатскую даму, покрашенную под блондинку.

– Интересно, а почему все называют Дунай голубым, неужели он действительно голубой? – задумчиво спросила Яна, раскрасневшаяся от чая.

– И вовсе он не голубой, а зеленый. Это я уже точно знаю, – весело ответила Зинаида, увлечённо продолжая:

– Шесть лет назад мне тоже довелось побывать на Дунае. Тогда нашей институтской группе особенно повезло, поскольку круиз был с уклоном в Австрию, если можно так выразиться. А началось всё с Вены, её столицы, где мы провели три незабываемых дня. Разместили нас, как сейчас помню, в старинном отеле с ломающим язык названием, но я его навсегда запомнила – «Шлоссвельгеминенберг»! Вот, еле выговорила…

– Ну и название! – иронично улыбнулась Яна.

– Ага… Это был настоящий княжеский дворец конца девятнадцатого века с огромными комнатами-номерами, обставленные массивной добротной мебелью. Отель живописно располагался недалеко от Венского леса на холме, с которого открывалась роскошная панорама столицы.

– Вена красивая, наверное…

– В Вену, Яночка, влюбляешься сразу и навсегда, она необыкновенно хороша. Город мы исходили и изъездили вдоль и поперек, не уставая восхищаться. Даже удивительно, как много мы успели увидеть за эти три дня. Всё радовало глаз: красивые дома, чистенькие дворы и скверы, обилие цветов! В основном роз, которые росли на газонах, на клумбах, даже на балконах и подоконниках! А, главное – люди, доброжелательные, культурные и приветливые…

– Разве наши люди хуже? – поинтересовалась Яна.

– Не хуже, но нашим чего-то не хватает. Может быть воспитанности или манер, что ли? Не скажу…– задумалась на мгновение Зинаида и вдохновенно повела дальше:

– Конечно, мы посмотрели всё, что входило в обязательную программу: и королевские дворцы Шёнбрунн и Хофбург, и собор Святого Стефана, и грандиозный главный проспект Ринг, и ратушу, и парламент, и Оперный театр. Побывали мы и в парке Пратер с удивительными аттракционами и колесом обозрения, которому, представь себе, исполнилось более сотни лет, и многое другое. А ещё мы были в сказочном Венском лесу, в монастыре Святого Креста, и в таинственных пещерах, где катались по подземному озеру на длинных лодках!

– Подземное озеро? Вот это жуть! И не страшно вам было?

– Ни капельки! Как-то даже торжественно, а в конце– просто весело… Затем мы отправились в незабываемую экскурсию по вечерней Вене, с заездом в одну очаровательную деревеньку, где нас поджидал настоящий австрийский ужин с молодым вином под аккомпанемент колоритных трактирных музыкантов.

– Вы так увлекательно рассказываете, Зинаида Васильевна, что у меня самой от ваших прогулок разыгрался зверский аппетит, – заметила Яна, доедая бутерброд, оставшийся на тарелке после завтрака.

– Хороший аппетит у пациента – один из главных признаков поправки! Кстати о еде. В венской кухне много заимствований из венгерской, турецкой и итальянской. Чисто национальными считаются, например, гуляш и курица в красном перце, хотя это и привнесено из Венгрии. Многочисленное кондитерское великолепие наследует традиции Чехии. А знаменитый венский шницель, который едва умещается на тарелке, – из Милана. Вот кофе «меланж»– чисто австрийское изобретение. Раньше в кофе добавлялись мед и молоко. Нынче этот напиток выглядит иначе: над чашечкой с кофе вздымается молочная пена, посыпанная тертым шоколадом. А по вкусу это напоминает капуччино. Последний вечер в Вене мы провели на вилле «Аврора», расположенной близ нашей гостиницы. Эта вилла являла собой большую деревянную «избу», вокруг которой под огромными раскидистыми каштанами стояло десятка три добротных деревенских столов с лавками. Официанты в национальном убранстве носились между столами, едва поспевая к нам с огромными кружками холодного пива и душистыми шницелями…

Зинаида Васильевна мечтательно взглянула в окно, будто пытаясь высмотреть за ним, а может и подозвать, кого-нибудь из тех шустрых официантов с увесистыми подносами. Никаких официантов, к сожалению, она не увидела, зато её внимание привлекло нечто другое.

– Наш Вовка приехал… на белой спортивной машине! По-моему, он со своим отцом! Странно, где же остальные-то? Ой, как бы не случилось чего… – женщина прижала к груди руку.

– Что вы, Зинаида Васильевна! Это не Вовкин отец, а дядя! Роман Романович Образцов – брат-близнец отца! Он врач команды пловцов. Я его записку вам передавала…

– Ах, вот оно что… Близнец значит и коллега! А я-то вся пружиной напряглась…

– И как он вам?

– Ой, краса-авец… И, видать, хороший человек! Повезло ж кому-то…

– Не женат он ещё. Говорит, что личного времени не хватает на поиски любимой спутницы жизни. Только я вам это по секрету. Хорошо?

– Конечно, радость моя! Подруги всегда обмениваются тайнами. У нас с тобой есть минутка для наведения дамского марафета! Но, ежели что, я гостей попридержу…

Сорвавшись с места, Зинаида Васильевна мигом подала Яне её сумочку, где девчонка хранила свои скромные косметические предметы, живо собрала посуду в поднос, и быстро удалилась на кухню, поправляя и подбирая по пути всё, что было можно и нужно, по её мнению.

Приведя в порядок лицо и надушившись, Яна села в кровати, упираясь спиной в подушку. Разместив перед собой новейший ноутбук (один из подарков Зинаиды), девчонка продолжила знакомство с текстовым редактором. Первым в её комнату ввалился Вовка и мрачно поздоровался – Яна приветливо ответила. Взглянув на его озабоченное лицо, она тотчас погрустнела и спросила:

– Что уже случилось? Выкладывай, пока нет никого!

Рассказ мальчишки о преступлениях коварного Гарика и непосредственное участие в них доверчивого Нида, поверг Яну в полное замешательство. А после того, как Вовка рассказал о варварском покушении Гарика на их родственника из будущего, Яна и вовсе обомлела.

– Но ты… ты же сам мне говорил, что с Нидом в нашем времени ничего плохого произойти не может! И вишни ещё зелёные рвать заставлял, чтобы я уловила аналогию… – едва не плача, укоризненно произнесла Яна.

– Говорил, не спорю! Я это и сейчас могу утверждать, но тогда мне некогда было рассуждать… – виновато огрызнулся Вовка.

– Ты всё правильно сделал, Вовка! Если бы не твоё вмешательство, то неизвестно ещё как бы развернулись последующие события. Ты Нида утром видел, что он говорил?

– Капсула вернулась на лужайку, но я его не стал будить.

– Понятно. Включи-ка телевизор, Вовка, посмотрим новости. Чует моё сердце, что наш старательный Нид что-то непременно отчебучил!

Вовка включил портативный телевизор (ещё один подарок Зинаиды), расположенный на прикроватной тумбочке. С экрана на детей, оживлённо жестикулируя, уставился молодой небритый телерепортёр с микрофоном в тонких руках. За его спиной, напоминая небольшой степной курган, в банковском дворе возвышалась внушительная горка из инкассаторских сумок. Одет тележурналист был по-модному, держался манерно и убеждённо говорил, всячески избегая звука «с». Когда же увернуться от этого звука не получалось, парень с отвращением выплёвывал сквозь зубы смачное «ш-ш» и вёл дальше:

– Но, кто бы мог подумать, что загадочный вихрь вернёт вш-ше деньги! Мало того, по ш-шамым ш-шкромным подш-шчётам обрадованных банкиров, общая возвращённая ш-шумма гораздо большая, нежели раннее унеш-шённая вихрем! Что это? Как такое могло произойти? Ш-ш этим вопросом я обращаюш-шь к директору банка, на чей двор, ш-шобственно, и ш-швалилось этой ночью такое ш-штранное богатш-штво…

– Похоже, что Нид, испугавшись, натаскал денег ещё откуда-то, – предположил Вовка, ворчливо добавляя:

– И кто ж таких вот ше-шепелявых репортёров на работу берёт, а? Нич-чего не понятно!

– Работа у них такая. Может, раньше он всё правильно выговаривал…

– Ага, пока по зубам не получил!

– А вдруг он за правду пострадал?

– Хорошо, пусть будет за правду…

Шепелявый, почтительно обойдя цепь автоматчиков, ткнул под нос упитанному директору банка свой микрофон. Директор, поправив на толстой переносице очки, возбуждённо зашлёпал пухлыми губами:

– В этой куче находятся инкассаторские мешки, унесённые вихрем на протяжении последней недели с разных мест. Здесь они все до единого, притом в целости и сохранности! А вот там…

Услышав приближающиеся голоса взрослых, Вовка поспешил выключить телевизор. Голоса умолкли. Яна, одобрительно кивнув, принялась набирать какой-то текст на клавиатуре ноутбука.

В комнату отважным гусаром вошёл сияющий Роман Романович в сопровождении смущённой Зинаиды Васильевны. Предложив даме стул, Роман Романович, комедийно откашлявшись, торжественно произнёс:

– Уважаемые дамы и господа! По случаю собственного дня рождения имею превеликую приятность приглашать и видеть всех вас у себя на праздничном ужине! Завтра в девятнадцать ноль-ноль!

Все захлопали в ладоши и, не сговариваясь, радостно выкрикнули: «С днём рождения!», «Многая лета!», «Поздравляем!».

Когда овации и аплодисменты улеглись, Вовка предложил:

– Дядя Рома, помилуйте нас. Такой жарой тащиться в город не всякому захочется, поэтому предлагаю отметить это событие у нас в беседке! Всем будет удобно и приятно на свежем воздухе! Зовите остальных гостей к нам, мы будем им искренне рады!

– И то, правда, Роман Романович… Я помогу вам стол накрыть, – скромно вызвалась Зинаида.

– А я, в свою очередь, буду вашей помощницей, Зинаида Васильевна! – восторженно подхватила Яна.

– Беру на себя все шашлычно-огневые работы! – заявил Вовка, широко улыбаясь. – И, конечно же, музыкальное оформление!

– Признаться, не ожидал такого дружного участия, дамы и господа! – изумился Роман Романович. – Из гостей, возможно, будет только наш бывший тренер-ветеран с супругой и… одна знакомая дама. Не скажу, правда, как они воспримут ваше предложение, но я за него!

– Ур-ра! Здорово! – в один голос воскликнули дети, а Зинаида удручённо вздохнула:

– Семь персон, значит… Не шесть и не двенадцать.

Дети понимающе переглянулись. Моментальная перемена настроения Зинаиды Васильевны, после произнесённой Романом Романовичем фразы «и… одна знакомая дама», была для них более чем понятна. И хотя Вовка ещё не успел предупредить Яну о грядущем «родственном ответвлении в сторону профессора Тада», девчонка и без него догадалась, что и к чему.

Когда взрослые удалились на кухню обсудить праздничное меню, Вовка вкратце рассказал Яне о будущем семейном союзе своего дяди и риторически изрёк в конце:

– Что же делать с Гариком?

– Эх, час от часу не легче… В любом случае нужно будет рассказать обо всём Зинаиде Васильевне! Думаю, что она сама и решит, как с ним поступить…

– Да в тюрьму его нужно отправить, Яна! Чего с ним церемониться?

– В том-то и дело, что в тюрьму его помещать никак нельзя!

– Это почему же?

– Хотя бы потому, что ему придётся в таком случае рассказать о своём доверчивом сообщнике! Ты хочешь, чтобы о Ниде узнали люди нашего времени? Да за ним и его чудо-капсулой все преступники мира устроят кровавую охоту! Одним негодяям захочется наркотики и оружие транспортировать, другим золото и бриллианты, третьи активизируют работорговлю и органное донорство! А сколько за ними четвёртых, пятых и так далее? На Земле и так хватает слёз!

– Это верно… Нида нужно поскорее отправлять отсюда! Гнать в три шеи!

– В принципе, состава преступления, как такового, нет. Мотивация, к тому же, более чем благородная. И деньги, ведь, возвращены с лихвой, насколько я поняла. Хулиганство, не более…

– Ты знаешь, Яна, о чём я сейчас подумал… Из всего этого следует, что жестокость действительно порождает жестокость, притом маленькая – большую, а большая – ещё большую! Огромную!!! Вот почему в нашем мире постоянно разгораются военные конфликты! Пожары Жестокости, – вот что это на самом деле…

– Да, Вовка, так оно и есть. Пожары и Зарева Жестокости…

– Нам сейчас нужно потушить первую искру жестокости по отношению к преступнику! И никакого пожара не станется! Помиловать, однозначно, иначе нельзя…

– Придётся нарушить закон! Странное дело, однако, выходит… Получается, что сами общественные законы, точнее их дотошное исполнение, приводит к дальнейшей активации Пожара Жестокости!

– Не помешаю, философы? – с грустной улыбкой на опечаленном лице в комнату вошла Зинаида. – Обедать будете? Роман Романович уехал со списком в магазин…

– Дорогая Зинаида Васильевна! У нас весьма важное и деликатное дело к  вам имеется. Присядьте, пожалуйста, – решился Вовка, а Яна лишь утвердительно кивнула.

– Ой, детки мои, милые-дорогие! Тоскливо мне чего-то на душе, никогда так не было… – жалобно всхлипнула расстроенная Зинаида, устало опускаясь в кресло.