Текст книги "Сказания Вовки Образцова. Родственник из будущего."

Автор книги: Сергей Чернецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Это я, Вовка! Ваш сосед!

– А-а… Вован! Спал бы ещё, малый! Что случилось?

– Всё в порядке! По делу я…

Завизжала потайная дверца в воротах, и в проёме возникла тщедушная фигурка небритого мужчины лет тридцати с красным заспанным лицом. Мужчина, кутаясь в чёрный махровый халат, смачно зевнул, выдохнул винным перегаром и зачмокал пухлыми губами:

– Ну-ну, м-м… выкладывай, раз м-м… пришёл!

– Дядя Гарик! Тут такое дело… Мне срочно нужна сигарета, а у нас никто не курит. Поэтому, я решил у вас попросить! Только не подумайте, что я её буду курить. Мне для опыта одного нужно… – протараторил Вовка и запнулся.

– Чего? – удивился небритый сосед, косясь мутно-зелёными глазами на Яну.

– Табачный раствор уничтожает вредителей на растениях! – нашёлся Вовка и победоносно глянул на Яну. Девчонка иронично улыбнулась, внимательно разглядывая просторный двор сквозь просвет дверцы. Двор был грязным, повсюду валялись пустые пивные бутылки, пакеты от сока и газетные обрывки. Среди всего этого, расположившись гуськом, стояло несколько легковых автомобилей. Замыкал ряд новенький «дамский» автомобильчик алого цвета с приоткрытым багажником.

– Так ты ботаник, значит, Вован! Ладно, держи… – небритый достал из кармана пачку сигарет, которая тут же утонула в его волосатом кулаке. Извлёкая из невидимой пачки сигарету и протягивая её Вовке, Гарик сально ухмыльнулся Яне и промычал:

– М-может ещё одну дать? Для продолжения опыта, м-м… Ги-ги-ги!

– Нет, достаточно! Огромное спасибо!

– Для науки ботаники не жалко. Ги-ги… – изрёк довольный собою сосед и, пошатываясь, исчез за скрипучей дверцей.

Дети отошли в сторону, и Вовка разжал кулак. На ладони лежала сигарета с горбатой золотистой надписью «Camel» под пояском фильтра…

Глава 25

– Гарик! Кого это черти принесли в такую рань? Поспать не дадут… – из спальни донеслось ворчание толстой Зинки, давней подружки Гарика.

Жёлтоглазая Зинаида была пышной, мощной и эффектной блондинкой двадцати семи лет отроду. Среди множества остальных подружек смазливого Гарика она занимала почётное место будущей супруги, отваживая от любвеобильного мужчины потенциальных претенденток на его руку, сердце и на всё остальное. Где-то в глубине своей убогой души Гарик откровенно побаивался эту непредсказуемую и коварную женщину, безумно влюблённую в него ещё со школьной скамьи. Ответной страстью к Зинаиде расчётливый Гарик не пылал, но обрывать отношения с ней не хотел из прагматических соображений.

– Спи, Зинок… Это малышня соседская приходила – сигаретку стрельнуть.

– Так я тебе и поверила! Небось, очередная потаскушка к тебе рвалась, а тут я… Пришлось отказать в приёме, да?

– Что ты, Зинулечка! Отдыхай… Это Вован был, сынок соседский, клянусь! Ты не поверишь, для опытов каких-то табак ему понадобился, ботаник…

– Смотри мне, ловелас брехливый! Ты меня знаешь…

Косо ухмыльнувшись, Гарик сбросил халат и осторожно улёгся рядом с Зинаидой.

Уж он-то знал, что ждёт его очередную подружку, о которой станет известно Зинке. Самое простое, это – основательно избитое лицо, порванная в клочья одежда на покрытом синяками теле и, непременно, отнятая в качестве трофея дамская сумочка. Этих разноцветных сумочек в ратной коллекции крепкой Зинаиды собралось уже больше десятка. Когда силовые методы на противниц не действовали, Зинка переходила в режим окончательной расправы. О последствиях мстительных поступков своей подружки Гарик лишь смутно догадывался, но закрывал на это глаза. А всё потому, что отец Зинаиды владел сетью солидных ресторанов, один из которых он обещал отдать единородной дочке в качестве скромного свадебного подарка…

Умилённый Гарик, вспомнив о несметном богатстве будущего тестя, которое рано или поздно окажется у него в руках, блаженно закрыл глаза и принялся мечтать. Но тут засыпающая Зинка так громко всхрапнула и присвистнула, что бедный Гарик испуганно открыл глаза и грустно уставился в потолок спальни. Теперь мечтать оставалось разве что о сне…

Впрочем, если думать о сне, то заснуть вряд ли удастся. Поэтому Гарик погрузился в приятные деловые расчеты, где не было места ни опостылевшей Зинке, ни её богатенькому папашке. Ещё совсем недавно Гарик не представлял собственного зажиточного и безоблачного будущего без этих людей, зато теперь оно казалось ему само собой разумеющимся! А всё благодарю хитрости и сообразительности самого Гарика! И, конечно же, одному толковому дельцу, удачно провёрнутому им накануне!

Нахваливая себя за расторопность и деловую хватку, Гарик принялся с упоением прогнозировать события ближайшего будущего. С помощью этого толкового дельца, о котором никто, кроме него самого, даже и не догадывался, Гарик задумал осуществить ряд дел поважнее. Поначалу, он, конечно же, вызволит родного брата Шурку из тюрьмы, – тот неоднократно обещал щедро рассчитаться за собственное освобождение. Конечно, это будет весьма скромная часть тех денег, похищенных Шуркой, за которые его и лишили надолго свободы. Жаль, что Шурка так и не признался ему, родному брату, где эти самые денежки припрятаны. Со стороны Шурки это был мудрый и дальновидный поступок, ибо, прознай Гарик, где находятся эти деньги, вряд ли бы он стал освобождать братца! А так, – придётся вызволять этого неудачника Шурку, ничего не поделаешь! Пусть потом катиться на все четыре стороны, а Гарик приступит к осуществлению собственного бизнес-проекта!

Получив от брата кое-какие деньги на руки, Гарик займётся всякими прибыльными вещами: контрабандой, торговлей оружием, коллекционными раритетами, людьми и наркотиками! А что? Другим ушлым пронырам можно сказочно богатеть, а ему нельзя, что ли? Благодаря всё тому же толковому дельцу, Гарику будет глубоко плевать на границы, законы и прочие ограничения на пути к собственному богатству, по сравнению с которым весь огромный материальный достаток Зинкиного папашки будет казаться жалкой монеткой в руках нищего!

Радужные мечтания о собственном многомиллиардном состоянии повергли Гарика в приятнейший раж. Глаза его лихорадочно заблестели и он, отважно пнув худой коленкой надрывно храпящую Зинку, энергично сорвался с кровати, ухватил халат и царственной походкой отправился на кухню. Зинка умолкла, но, стоило Гарику открыть холодильник и достать оттуда недопитую бутылку джина и тарелку с нарезанным сыром и колбасой, как подружка взялась выводить новые замысловатые рулады. Хлопнув в сердцах кухонной дверью, Гарик уселся за стол и налил себе полстакана горячительного напитка, отдающего сосновыми иголками и шишками.

Тёрпкий джин растёкся огненным ручейком в животе Гарика и он блаженно откинулся на спинку стула. В голове постепенно прояснялось, и Гарик повеселел. Захватывающие размышления о собственном красочном будущем вынудили Гарика допить оставшийся джин и отправиться затем по старой деревянной лестнице на третий этаж дома.

На этом этаже размещался высокий и захламленный чердак-мансарда с давно немытыми окнами, занавешенными густой мохнатой паутиной. В одном из углов чердака был устроен вход в небольшую потайную комнатку, закрытый старыми досками и шиферными обломками. Сама же комнатка нависала над лестницей, поэтому человек, не знакомый с планом дома, никогда бы не догадался об её существовании. Этим обстоятельством ещё с детских лет пользовался Гарик, пряча в потайной комнатке ворованные вещи, а иногда и укрываясь в ней…

Подкравшись к входу в своё секретное хранилище, Гарик замер и прислушался. В комнатке было тихо. Гарик аккуратно отстранил несколько шиферных обломков и пересохших досок от двери, обитой для пущей маскировки такими же старыми досками, и извлёк из кармана халата ключ. Вытянув из хорошо знакомой доски сучок, походящий на пробку от термоса, Гарик осторожно просунул в образовавшееся отверстие потёртый ключ и угодил ним в замочную скважину.

– Гарик! Ты где? Гари-и-к! – резко вознёсся с кухни на чердак трубный голос Зинаиды, сопровождаемый мерным скрипом лестничных ступеней.

Гарик застыл с ключом в руке, ругая про себя эту любопытную слониху Зинку, которая всегда появлялась в самый неподходящий момент. Шаги на лестнице становились громче, и Гарику ничего не оставалось, как молниеносно извлечь ключ, вставить на место сучок и живо вернуть на прежнее место старые доски и шиферные обломки.

– Я здесь, Зинуля! На чердаке! Уже спускаюсь! – бодро выпалил в сторону лестницы Гарик и заметался в поисках какой-нибудь подходящей вещицы, за которой он якобы и забрался на чердак. Всевозможного хлама здесь было предостаточно и Гарик, не долго думая, ухватил парочку книг да старую грампластинку и помчался навстречу любопытной Зинаиде.

– Стой! А, ну-ка назад! Ты что там делал, а? Небось, что-то прячешь от меня! – подозрительно оскалилась на Гарика Зинаида, добравшаяся до чердака, и затолкала Гарика обратно.

– Что ты, Зинуля! Да я это… За книгами и пластинкой! – невинно проблеял Гарик, безвольно упираясь и тыча подружке под нос пыльные книги с пластинкой.

– Знаю я твои книги и пластинки, бабник гнусный! Где она? Отвечай!

– Кто, Зинуля? Ты о чём?

– О том, что сейчас кому-то не поздоровиться! Отойди-ка в сторонку…

Отстранив Гарика лёгким движением руки, Зинаида, облачённая в длинную ночную рубашку молочного цвета и ярко-красные шлёпанцы, борцовской поступью двинулась на осмотр чердака. На какой-то миг Гарику почудилось взлохмаченное привидение с окровавленными по косточки ногами, и он, непроизвольно вздрогнув, тяжело задышал. Прочувствовав испуг Гарика, Зинаида обернулась и поманила его к себе пальцем с длинным, алым и когтистым, ногтём. Гарику снова представилась свежая кровь на когтях привидения, хотя это и был обыкновенный женский маникюр.

– Чего затрясся? В глаза смотри! Отвечай, где любовницу прячешь, а?

– Зинуля, дорогая, нет здесь никого! Сама видишь…

Пропуская мимо ушей заверения Гарика, Зинаида подошла к старому платяному шкафу и дёрнула на себя дверцы. Шкаф со скрипом открылся, и взору искательницы предстала куча старой одежды, развешанной на деревянных плечиках и сваленной на днище. Подобрав с пола длинную хромированную трубку от шторного карниза, Зинаида принялась ворошить и тыкать ней одежду. Не обнаружив ничего подозрительного, она неспешно перешла к старым тумбочкам и горке рваных штор.

– А это что ещё? Ко мне иди! – нагнулась Зинаида, подбирая что-то с пола.

– Губ-бная по-помада… – прошептал Гарик, испуганно осмотрев находку.

– Не слепая! Чья она, отвечай!

– Зинуля, помилуй! Это старая мамина помада, открой и посмотри сама…

Брезгливо повертев в своих сильных пальцах старый косметический предмет, Зинаида злобно зашвырнула его в угол чердака. Немного подумав, охотница за поклонницами любвеобильного Гарика, отправилась вслед за помадой и оказалась возле входа в потайную комнатку. Поманив к себе обомлевшего Гарика, Зинаида молча указала ему своим кровавым ногтём на старые доски и обломки шифера, приставленные к стене, мол, убери-ка, дружок, вот этот хлам в сторонку.

Трясущимися руками Гарик нехотя оттянул всё вбок и замер. Зинаида, будто безумный Дон-Кихот, с блестящей трубкой карниза-копья в руках затопталась перед замаскированной дверцей в потайную комнатку. Женское чутьё подсказало упрямой Зинаиде внимательно рассмотреть большой отполированный сучок на доске. Она с интересом ткнула в него своим копьём и на мгновение задумалась. Затем, отбросив карниз и подобрав повыше полы ночной рубахи, что есть сил ударила ногой в красном шлепанце чуть пониже сучка! Ба-ба-ах!!!

От этого мощного удара бывшей спортсменки-каратистки задрожал весь чердак, испуганно выплёвывая из сухой доски на пол замусоленный сучок.

Глава 26

– Дождь будет… – задумчиво произнесла Яна, наблюдая за тем, как Вовка колдует в беседке над неисправным нейрошлемом Нида, – единственной вещью, оставшейся после него самого.

– С чего ты взяла? Небо чистое и роса утром на траве была…– ответил увлечённый мальчишка, размешивая чайной ложечкой в стакане серую мутную жидкость, отдающую прокислым молоком.

– Ну, как же! Ты что, не слышал, как громыхнуло в небе где-то за двором дяди Гарика?

– Слышал! Да только это не гром, и не за двором… Это подружка Гарика бушует! У них такое частенько происходит…

– Что происходит?

– Ссоры всякие и разбирательства!

– Ну и что?

– А то, что эта подружка очень большая и крепкая! Она и шкаф может легко опрокинуть, и холодильник, а ногой – дверь вышибить!

– Надо же… Наверное, это её красная машинка стоит во дворе?

– Её. На ней она может появится у дяди Гарика в любой момент. И тогда большие неприятности обрушаться на голову ему и его гостям. Особенно, если среди них окажется хотя бы одна женщина…

– Почему?

– Ревнивая она очень, эта подружка! Её Зинаидой, кажется, зовут…

– Вовка, скажи, а ты меня не ревнуешь? Только честно!

– Ещё чего! Да и не к кому…

– А к Ниду? Он такой милый, – кокетливо заулыбалась Яна.

– К Ниду? С ума сошла! Это же родственник наш, как к нему можно  ревновать? – удивился Вовка, аккуратно заправляя пластиковый медицинский шприц мутной жидкостью из стакана.

– Где же он, наш славный Нидик? Хоть бы весточку какую подал…

– Вот починю нейрошлем, может тогда получится связаться с его капсулой, или что-то другое сделать для прояснения этой загадки…

Увлечённо высунув язык, Вовка осторожно наполнил с помощью шприца миниатюрный сетчатый гидропровод нейрошлема и плотно закрыл его заправочный вентилёк. Управившись с заправкой, Вовка принялся собирать нейрошлем.

– А что ты залил туда на этот раз?

– Биокефир, обезжиренный, с лимонным соком и сахаром!

– Понятно. Сахар – для подкормки бифидобактерий, а сок для регулировки кислотности и ограничения тем самым их количества?

– Да… А ты, Яна, делаешь заметные успехи в области электробионики!

– Не хочу от тебя отставать, добрый изобретатель!

Услышав в свой адрес похвальные слова от девчонки, сказанные нею без обычной тени иронии, Вовка закончил сборку нейрошлема гораздо быстрее, нежели предполагал. Не рискуя надеть его на собственную голову, Вовка оставил нейрошлем лежать на столе. После нескольких секунд раздумий, мальчишка осторожно коснулся пальцем пусковой сенсорной пластинки, расположенной на лобной части золотистого нейрошлема. Многочисленные концентрические полоски, обволакивающие тонкими рубиновыми кольца всю поверхность нейрошлема, тотчас замерцали пульсирующими огоньками. Вовка удовлетворённо улыбнулся, но коварный нейрошлем, издав вскоре тревожный и пронзительный писк, отключился.

– Не то… Что же мне в него залить, а?

– Вовка, послушай, может заправить его раствором обыкновенной поваренной соли? Подбирая его концентрацию, можно будет достичь различных степеней электропроводности.

– Понимаешь, Яна, этот нейрошлем не использует в своей работе эффект электропроводности жидкости. Он использует жидкость в качестве среды, считывающей и запоминающей на молекулярном уровне импульсы мозга. Одним словом, она являет собой не что иное, как жидкую копию коры головного мозга.

– И действует наподобие электрического трансформатора, да?

– В упрощённом понимании это и есть некий биотрансформатор, первичной обмоткой которого является кора головного мозга, ну а вторичной – биожидкость. Каждая органическая молекула жидкости, или некая информационная группа молекул, в итоге являет собой копию определённого нейрона головного мозга!

– Ух, ты! Это ты только что придумал? Просто и гениально, честно!

– Может и я…

– Конечно ты! Нид врать не станет…

Вспомнив о пропавшем Ниде, дети умолкли. Вовка снова принялся за разборку нейрошлема, а Яна подозрительно уставилась на мансарду угрюмого соседского дома. Оттуда, сквозь открытую форточку, доносились какие-то непонятные звуки и приглушенные человеческие голоса.

– Ты знаешь, Вовка, мне кажется, что этот Гарик и его Зинка похитили нашего Нидика! И держат его, бедненького, в неволе на чердаке своего противного дома! Или в подвале…

– Ну и зачем он им нужен-то, наш Нид? Толку с него…

– Как это – толку с него?! Не забывай, что у Нида в руках невидимая и бесшумная летательная капсула! Может, им нужна именно она, а Нид – в качестве её безотказного пилота!

Увлечённый проблемой подбора загадочной биожидкости для нейрошлема, Вовка в ответ что-то неопределённо промычал. Яна, возмущённая вопиющим безразличием Вовки, тут же вспыхнула:

– Как же можно вот так безразлично мычать, когда наш доверчивый потомок в опасности?! Брось, наконец-то, этот дурацкий нейрошлем и давай что-то думать!

Бросив на Яну рассеянный взгляд, Вовка на мгновение задумался, но твёрдо произнёс:

– Яна, успокойся! Мы не знаем, что на самом деле приключилось с Нидом и его капсулой. Сигаретный окурок, найденный нами на лужайке и предположительно принадлежащий соседскому Гарику, ещё не повод, чтобы подозревать последнего!

– А если они, там у себя, мучат нашего бедненького Нида? И заставляют его выполнять всякие недобрые дела, тогда что? Ты так и будешь продолжать починку этой железяки, когда наш добрый и доверчивый Нидик в опасности? Ты – бездушное чудовище, Вовка!

– Ну, знаешь… А ты, ты в таком случае, бестолковая паникёрша!

– Спасибо тебе на добром слове!

– И тебе огромное спасибо! За бездушное чудовище!

– Ну, Вовка… Давай не будем ссориться! Сейчас не время…

– Зато ты всегда, на удивление, находишь время для ссор!

– Хорошо… Прости меня, пожалуйста, и выслушай.

– Нет, это ты меня выслушай! Если мне удастся починить нейрошлем, то мы сможем очень быстро обнаружить и Нида и его аварийную капсулу!

– Как это?

– А вот так! С помощью исправного нейрошлема мы сможем вызвать транспортное средство Нида с любой точки Земли, попросту задумав это событие! Ежели в капсуле будет находится Нид, то, естественно, что и он найдётся! Всё очень просто!

– А если в капсуле его не окажется, что тогда? Вдруг его прячут где-то в другом, потайном месте?

– Хорошо! Что ты предлагаешь?

– Я предлагаю проникнуть в дом этого подозрительного Гарика и всё основательно рассмотреть! А тогда уже…

– Надеюсь, ты понимаешь, что всё это незаконно?

– А подло красть нашего Нида, это, по-твоему, законно?

– Ох, Яна… Да ты ещё та авантюристка!

– Ради спасения Нида я готова на всё!

– Браво! Какие красивые фразы! А ты крыс, часом не боишься? Или летучих мышек, а?

– Боюсь, конечно… Но, ради Нидика я пойду в огонь и воду!

– Ещё раз тебе – браво, Яна!

– Кончай паясничать! Можно подумать, что ты крыс не боишься!

– Крыс побаиваюсь, это верно…Особенно, когда представлю, как длинные жёлтые зубы этих милых грызунов впиваются в мою плоть, заражая её в мгновение ока кучей болячек наподобие какой-нибудь чумы, бешенства и столбняка!

– Ну, Вовка! Перестань каркать! Мне и так не по себе! Может, Элен с собой возьмём? Она быстро крыс разгонит! Да и нюх у неё шикарный, ей бы только дать нейрошлем Нида понюхать, и она…

– Поздно ей нейрошлем обнюхивать! Он уже полностью моими запахами пропитался! Да и ты его касалась…

Обиженно умолкнув, Яна продолжала упрямо разглядывать мрачную мансарду соседского дома. Вовка тем временем отрешённо рассматривал внутренности нейрошлема, пытаясь вспомнить – как же он его изобрёл? Такое необычное состояние человеческой психики, когда нужно вспомнить то, чего ещё не было, повергло Вовку в тревожное дежавю. Это когда человеку кажется, что всё это с ним уже когда-то было! Самое время сходить потихоньку с ума…

Очнулся задуманный Вовка от удара острого локтя Яны, сопровождаемого её шипящим шёпотом:

– Ты что, не слыш-ши-шь? Вовка! Они, похоже, собрались куда-то ехать!

Во дворе Гарика раздались: суетливая возня и чьи-то торопливые шаги. Затем хлопнула автомобильная дверь, и донёсся шум запускаемого мотора. Тут же закряхтели, сухо скуля, несмазанные ворота и любопытная Яна, оставив Вовку сидеть отрешённым истуканом возле нейрошлема, метнулась на улицу.

Когда Гарик, с трудом закрыв ворота, важно усаживался в красный автомобиль, за баранкой которого восседала пышная Зинаида, Яна прошло мимо, беззаботно и по-детски размахивая руками. Гарик дружелюбно оскалился ей вслед, зато сосредоточенная Зинаида рванула свой автомобиль с места и прогнала его так близко от девочки, что та едва успела отпрыгнуть в сторону. Краешком глаза Яне всё же удалось осмотреть заднее сидение автомобиля, на котором лежало что-то достаточно большое, тщательно укрытое сверху пёстрым диванным покрывалом! Яна остановилась и, развернувшись, помчала во всю прыть к Вовке.

Глава 27

Бездыханное тело старого профессора Тада блаженно упокоилось в комфортном пульт-кресле. А где-то далеко в космическом пространстве в это время продолжалась трудная борьба за жизнь экипажа комплекса Берса, осуществлялись сложные ремонтно-восстановительные работы на его борту, с трудом воссоздавались информационные и аварийные каналы медиасвязи. В строй возвращались астронавты и, по мере возрастания их количества, всеми забытый межзвёздный комплекс постепенно оживал и дарил своим пленникам всё больше и больше надежд на спасение.

Душа Тада, легко освободившись от старой телесной оболочки, в мгновение ока оказалась в затерянном межзвёздном комплексе. Тело командира Берса, сидящего за пультом управления медиасвязи МК-408 неожиданно вздрогнуло, будто его пронзили миллионы сверхбыстрых нейтронных частиц, а в голове, отдавая тягучей волной в сердце, раздался дивный, тревожно-сладостный толчок.

Ничтожная масса информационной материи тончайшего и сложнейшего уровня, которую ещё первобытные люди благоговейно величали «душой», произвела мгновенную и необъяснимую законами физики телепортацию, всколыхнув при остановке инерционным импульсом такую же субстанцию в теле Берса. На краткий миг эти две загадочные субстанции проникли одна в другую, словно лёгкий туман в белый дым. Этого им оказалось вполне достаточно, чтобы осуществился мгновенный взаимообогащающий энергоинформационный обмен сверхвысокого уровня. Закончив эту необычную процедуру, невидимый микросгусток под условным названием «душа Тада», тотчас исчез, увлекаемый к своему прежнему знакоместу во Вселенной.

Перестав улавливать биения человеческого сердца, кардиодатчики пульт-кресла тотчас передали тревожную команду реанимационному блоку системы жизнеобеспечения. Включился в работу дефибрилятор, и пульсирующие гравитационные микроволны заменили отказавшее сердце профессора Тада. Пульт-кресло плавно выровняло свою спинно-головную часть, придав ей горизонтальное положение, и вывело подножку на уровень сидения. Пневмоманипуляторы бережно уложили руки старика в образовавшиеся углубления в подлокотниках и после этого развели их под прямыми углами в разные стороны.

В отличие од древнего, карающего, вертикального распятия, медленно лишавшего жизни многих людей-мучеников, горизонтальное «реанимационное распятие» возвращало человеку жизнь. Шею и руки старика охватили широкие «ежовые пояса» и сквозь их полые иглы в кровеносные артерии человеческого тела стали впрыскиваться спасительные микродозы лечебных препаратов. Центральный биоанализатор пульт-кресла чутко отслеживал реакцию систем тела на их введение и корректировал процесс восстановления всего макроорганизма.

Прошло без малого несколько минут. Лицо старого Тада, до этого имевшее бледно-восковый цвет, постепенно розовело. Пакеты ионных импульсов, неустанно отправляемые устройством искусственного дыхания в район легочной диафрагмы, вынудили организм старика произвести, наконец, собственный судорожный вдох! Вслед за этим хриплым вздохом раздались первые, быстро нарастающие по амплитуде, пока ещё аритмичные удары сердца…

С трудом открыв болезненные веки, Тад сквозь вязкую глазную пелену смутно определил несколько человеческих фигур, расположившихся справа от пульт-кресла. Старик несколько раз открыл и закрыл глаза – фигуры стали чётче и превратились в стройные тела двух молодых мужчин и женщины. Люди эти были облачены в лёгкие золотистые комбинезоны без шлемов. Черноволосая женщина удивительной красоты трогательно улыбнулась ему и провела несколько раз перед его лицом своей раскрытой ладошкой. Старик, почувствовав от этого действа необыкновенный прилив сил, приветливо улыбнулся всем. Совершенно неожиданно для себя, старый Тад, присел на своём пульт-кресле энергичным восемнадцатилетним юношей!

– Приветствуем вас, уважаемый профессор! – услышал Тад знакомый мужской голос. Вглядевшись в лицо заговорившего, старик удивлённо обмер – перед ним стоял не кто иной, как выросший, но всё такой же вихрастый, мальчишка Нид! Не может этого быть!

– Да, уважаемый профессор! Это я, Нид. А это – мои родственники! Прошу знакомиться: Яна и Владимир Образцовы!

– Х-м… Как это? Ничего не понимаю… Неужели это вы?! Загадочные и знаменитые хроноисследователи? Искренне рад приветствовать вас!

– Конечно же, мы, уважаемый профессор! Как вы себя чувствуете? – улыбнулась двадцатилетняя женщина. Импозантный мужчина такого же возраста стоял рядом с ней и о чём-то отрешённо размышлял.

– Благодарю вас, очень хорошо! Вы каким-то странным образом повлияли на моё самочувствие! Мне даже кажется, что я – ваш сверстник!

– Вряд ли, профессор! Вы же знаете, что они гораздо старше вас! Лет, эдак, на пятьсот двадцать, если я не ошибаюсь!

– Ах, да… Прошу прощения за неуместное сравнение! Извините…

– Что вы, профессор! – улыбнулась в ответ женщина и снова сделала круговое движение своей нежной рукой перед лицом Тада. Почувствовав снова небывалый прилив сил, Тад бодро соскочил с пульт-кресла и предложил своим необычным гостям расположиться на просторном пневмодиване. Когда все сели, возбуждённый Тад поспешно спросил:

– Милые мои, скажите, прошу вас, как там мой сын Берс…

– С командиром Берсом и его комплексом всё будет в полном порядке! Скоро ваш отважный сын вместе со своей возлюбленной Оди предстанет перед вами во всей красе! – задумчиво произнёс Нид. Образцовы переглянулись, пряча загадочные улыбки.

– Скорей бы! Ох… – умилённо вздохнул профессор, с недоумением глядя на знаменитую чету Образцовых.

– Они вернуться к вам, но не одни…

– Вот как? А с кем же? Со своими друзьями-астронавтами, да?

Яна Образцова, улыбнувшись доброй и чарующе-загадочной улыбкой праматери, пояснила старику:

– Они вернуться к вам… со своими детьми! С годовалыми малышами – мальчиком и девочкой! Яной и Вовкой…

Неожиданное и трогательное пояснение женщины вызвало в душе старика бурю положительных реакций, от которых он почувствовал лёгкое головокружение. Женщина снова проделала круг своей рукой перед лицом старика и Тад неожиданно чётко увидел своего весёлого Берса на руках с маленькой кудрявой девчушкой. Рядом с ним улыбалась искроглазая Оди, нежно обхватившая такого же кудрявого и светловолосого мальчишку, который тянул к Таду свои маленькие розовые ручонки и щедро пускал ему пузыри ртом!

– Профессору нужен покой, Яна… Мне кажется, что он уже больше не вынесет такого количества положительных эмоций. Пусть спит… пусть… спит…– сквозь сладкий туман дрёмы донеслось до сознания Тада, и он окончательно забылся…

Во сне Тад-мальчишка куда-то бежал сломя голову. Под его босыми ногами шелестела влажная от росы трава, в лицо брезжило восходящее рубиновое солнце, а рядом с ним мчались, игриво обгоняя друг дружку, две большие и красивые собаки. Одну из них звали Шварцем, а другую – Элен! И это жизнерадостный Тад знал точно…