Текст книги "Феникс в пламени Дракона. Часть 2."

Автор книги: Сергей Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

Очертания Инчи уже угадывались на горизонте. На картах остров вызывал ассоциацию с трехпалой звериной лапой, но вживую, с высоты четыре тысячи метров, удавалось различить только темные, почти бесцветные очертания береговой линии. Ксаль-риумская воздушная ударная группа приближалась к острову с востока. Инчи был велик. Постепенно, по мере приближения, стало возможно рассмотреть и отдельные подробности. Утреннее солнце освещало длинную, неровную береговую линию. Земля была покрыта густыми зарослями хиаценер. Их синеватые, с лиловым отливом кроны-зонтики ни с чем не спутаешь. Дальше, в глубине острова, возвышались горы, которые ивирцы называли "Кемики" – "Кости". Название было подходящим, горный кряж на самом деле выглядел похоже на хребет гигантского чудовища – длинная цепь неровных, почти сросшихся друг с другом вершин.

Зрелище показалось Амадину захватывающим, но поделиться своими впечатлениями лейтенанту было не с кем, "Сейкер" – одноместная машина. Амадин оглянулся. Обзор из кабины с каплевидным плексигласовым фонарем был неплохой, и молодой лейтенант мог видеть бомбардировщики, державшиеся чуть ниже и позади. "Мерны" – стандартные палубные пикировщики в ксаль-риумском флоте, успевшие уже преизрядно устареть – выглядели довольно неказисто, со своими неубирающимися шасси, закрытыми большими, гладкими кожухами обтекателей. Прикрывая хвост самолета, назад из-под стекла пилотского фонаря торчали сдвоенные стволы пулеметов, стандартных для ксаль-риумской авиации 7,8-миллиметровых "Фларентов". Два десятка пикировщиков построились ромбиками-четверками, истребители прикрытия разбились на восемь пар. Все самолеты выкрашены одинаково: оливково-зеленый цвет сверху, блеклый серо-голубой – снизу. На крыльях и фюзеляжах каждой машины нанесены бортовые номера и ксаль-риумские опознавательные знаки – широкая поперечная черная полоса между двумя узкими золотисто-желтыми.

Следом за старенькими "Мернами" летели "Альтакары" – эти, напротив, были одними из самых новых самолетов, принятых на вооружение в Империи. Внушительного вида двухместные машины с двигателями воздушного охлаждения были разработаны как торпедоносцы, но могли применяться и в качестве горизонтальных бомбардировщиков. "Альтакаров" было двадцать восемь – все, сколько вмещал ангар авианосца. Авиагруппа "Красотки Тар" брошена в бой почти в полном составе. Шестьдесят четыре аэроплана летят в направлении Инчи; только четыре истребителя оставлены при авианосце для патрулирования и воздушного прикрытия на случай непредвиденных обстоятельств. Капитан Садеф Норвет пошел ва-банк, хотя, вероятно, командир "Тамарии" просто выполнил приказ принца Дэвиана Каррела.

Авианосец, сопровождаемый всего парой эсминцев, покинул Сейрин скрытно, под покровом ночи, и сразу взял курс на Инчи. Пармикул и Даэмогос, это была та еще гонка! Из турбин выжали все до последней капли, острый форштевень "Тамарии" распахивал волны, как гигантский плуг, и длинный шлейф вспененной четырьмя винтами воды оставался за кормой корабля. За сутки с небольшим "Красотка" преодолела почти восемьсот миль, и к рассвету 81 дня Весны оказалась всего в двухстах тридцати милях от острова. Насколько знали Амадин и прочие пилоты, префект Каррел рассчитывал застать ивирцев врасплох: пока "Тамария" неслась к Инчи, главные силы соединенного флота Ксаль-Риума и Фиарра готовились к выходу с подчеркнутой неспешностью и основательностью. Возможно, они до сих пор на рейде в порту.

" Интересно, сработал ли замысел?– спросил сам себя Амадин Ролан. И тут же сам себе ответил, – Очень скоро узнаем".

Капитан "Тамарии" избрал курс, позволивший обойти мелкие ивирские острова на пути между Сейрином и Инчи и крупные мореходные трассы. За все двадцать семь часов на горизонте не показывалась земля, наблюдатели не заметили ни одного судна. Утром – еще не успело рассвести – пилоты были подняты по тревоге и заняли места в кабинах машин. Все чувствовали одно и то же – возбуждение, нетерпение и – отчасти – тревогу, Амадин Ролан не был исключением. Наконец, прозвучала команда "на старт!", и первые самолеты начали разгоняться и взлетать с палубы идущего полным ходом авианосца. Потом пришлось еще какое-то время покружить над кораблем, любуясь неказистыми очертаниями "Красотки Тар", пока вся авиагруппа не оказалась в воздухе. За один прием с палубы могла подняться лишь половина из шести десятков ударных самолетов; едва палуба очистилась, три лифта самолетоподъемников начали поднимать из ангара новые машины. Механики из службы обеспечения работали как проклятые; самолеты были заранее заправлены топливом и снаряжены боеприпасами прямо в ангаре. Имперские командиры не хотели терять зря ни одной минуты. Наконец, ударная группа из шестидесяти четырех истребителей, пикирующих и горизонтальных бомбардировщиков выстроилась в воздухе и взяла курс к цели. Около полутора часов полета – и впереди показался Инчи.

Амадин стиснул зубы. Проклятый мандраж никак не проходил. Если план префекта Каррела сработал, все должно пройти легко: ивирцы на Инчи уверены, что неприятель еще даже не покинул базу на Сейрине. Первый удар, разумеется, будет нанесен по аэродрому. Выведя из игры султанскую авиацию, можно будет свободно повторять налеты, громя все сколько-то ценные военные объекты, пока основные силы флота идут к острову.

Вот берег уже внизу – густые синие хиаценеровые заросли, желтые полосы песчаных пляжей. У самого берега раскинулся небольшой прибрежный рыбацкий поселок, каких хватало и на ксаль-риумских островах. Амадин даже заметил несколько лодок на воде – было, конечно, слишком высоко, чтобы различить людей в них. Интересно, заметили рыбаки имперские самолеты? Вполне возможно, но это не имеет значения – предупредить ивирских военных они все равно не успеют. Другое дело, если у ивирцев здесь размещены наблюдательные посты, соединенные со штабом телефонной связью... а это вполне возможно. Не настолько же они беспечны, чтобы вовсе не следить за берегами, особенно, когда война уже началась! Правда, напарник, Кайрен, побывавший в бою у Анлакара, уверен, что именно настолько.

Самолеты миновали берег и свернули немного южнее, держа курс на ивирский аэродром. Вскоре горы Кемики остались позади. Ударная группа летела уверенно: не настолько велик Инчи, чтобы здесь можно было заблудиться, а минувший день пилоты потратили на изучение карт. Все знали свои цели наизусть; глядя вниз, Амадин узнавал особенности ландшафта, отмеченные на планах. Небольшой мыс, похожий на клинок ножа, врезающийся в океан. Речка, рассекающая надвое хиаценеровый лес. Холмистая долина, а дальше будет город и автомобильная дорога. И верно – почти сразу Амадин увидел внизу крошечные домики, понаставленные, казалось, без всякого смысла и порядка, и дорогу – тонкую темно-серую нить, вьющуюся между холмов. Он снова вызвал в памяти карту – город назывался Арази; аэродром, бывший их целью, лежал в паре десятков километров к югу. Они уже почти у цели!

Так и есть – не долетая до Арази, лидеры ударной группы резко развернулись и взяли курс строго на юг. Шесть с половиной десятков самолетов промчались над городком; Амадин Ролан представил себе, как жители Арази задирают головы и таращатся в небо, заслышав рев моторов. Но это уже неважно: если кто-то и позвонит на аэродром, чтобы предупредить о приближении врага, там не успеют поднять тревогу.

Имперская ударная группа соблюдала радиомолчание. Никто не отдавал приказов – все и так знали, что делать. План был расписан буквально по минутам. Над Арази группа разделилась на две. Пикировщики в сопровождении восьмерки "Сейкеров" двигались к аэродрому напрямую, "Альтакары" и вторая восьмерка истребителей по широкой дуге облетали городок с запада. Нападение последует с двух направлений. "Мерны", точно укладывающие бомбы в пикировании, разрушат взлетные полосы и уничтожат как можно больше самолетов прямо на земле. Задача "Альтакаров" – разбомбить ангары и топливохранилища. Если расчет на внезапность оправдался, имперцы вовсе не встретят в воздухе вражеских истребителей.

Амадин Ролан остался в группе прикрытия пикирующих бомбардировщиков. Сегодня он шел ведомым, не ведущим, как менее опытный летчик. Ведущим выступал напарник, Феран Кайрен. Кайрен не старше Амадина по возрасту, они были в одном звании – секунд-лейтенантов – и имели примерно одинаковый налет, но Ролан прежде летал в основном на "Сейкере-1936", самом распространенном ксаль-риумском истребителе, и "Сейкер-марин", разработанный специально для палубной авиации, был ему не так привычен.

Впрочем, "Марин" ему понравился – новая модификация, оборудованная тем же двигателем "Астрапио", была несколько меньше, легче и маневреннее. Существенно возросла дальность полета – с подвесным баком почти до восемнадцати сотен километров. Но сильнее всего изменилось вооружение: вместо восьми привычных 7,8-миллиметровых пулеметов "Фларент" морской истребитель нес пару 12-миллиметровых "Темпестов" над мотором и 24-миллиметровую пушку "Флойя", стреляющую через втулку винта. Превосходная машина – проворная и сильная. Пожалуй, лучший истребитель в мире; после нескольких децим тренировок Амадин Ролан готов был побиться об заклад на что угодно. У ивирцев, конечно, ничего подобного быть не может.

Наконец, впереди показался аэродром. Он был не слишком велик – три взлетные полосы, даже не бетонированные, просто утрамбованная земля. Н-да, в сезон дождей здешним летчикам не позавидуешь. Вдоль взлетных полос выстроились в ряд ангары, приземистые коробки из кирпича и дерева, с двускатными крышами, которые так и подмывало обозвать "хлевами" – настолько разительным было сходство. Склады горючего и запчастей, мастерские, немногочисленные зенитные пушки, защищенные сложенными в кольцо мешками с землей. По сравнению с огромным ксаль-риумским аэродромом на Анлакаре, где базировались тяжелые бомбардировщики, все это смотрелось просто убого.

" Но и анлакарский аэродром был захвачен повстанцами, – напомнил себе Амадин. – Так что не спеши заноситься!"

Так, что в небе? Амадин вертел головой, осматриваясь, и быстро убедился, что застать ивирцев врасплох все же не удалось. По крайней мере, не совсем – над аэродромом уже барражировало несколько самолетов. Бипланы с пузатым фюзеляжем, двигателем воздушного охлаждения и минимумом расчалок между верхним и нижним крылом. Лейтенант сразу опознал "Бреззы" – самолеты анадриэльского производства, к слову, одни из лучших истребителей-бипланов в мире. Амадину самому довелось опробовать такой в воздухе: по скорости, конечно, ему до "Сейкера" далеко, зато маневренность, особенно на горизонтальных виражах, впечатляет. Ну, и четыре крупнокалиберных пулемета – вполне серьезное вооружение. У ксаль-риумских пилотов "Бреззы" почему-то получили кличку "Акриба" 1.

Несколько истребителей – пять или шесть – уже были в воздухе, другие спешно выруливали на взлетные полосы. Похоже, кто-то все-таки успел послать предупреждение на аэродром. Удивляться нечему – пусть ивирцы никогда не отличались склонностью к аккуратности и дисциплине, они все же не слепцы! В любом случае, предупреждение явно запоздало – ксаль-риумцы достигли аэродрома, когда большинство истребителей еще находились на земле.

Только теперь ожил радиопереговорник.

– Внимание, группа "Сфирани", это "Сфирани-1"! – прозвучал в наушниках Ролана голос командира истребительной группы "Красотки Тар", терц-капитана Нэвиса Керро. – Атакуем противника в воздухе. Повторяю, цель – "Акрибы"!

– Ролан, – это был Кайрен. В голосе ведущего, прерываемом сухим потрескиванием помех, угадывалось возбуждение. – За мной! Покажем этим этажеркам!

– Вас понял, ведущий, – по-уставному отозвался Ролан и усмехнулся.

"Марин" Кайрена, с бортовым номером "088", устремился навстречу ивирским самолетам, еще не успевшим набрать высоту. Амадин последовал за ведущим. Атака развивалась по плану: истребители расчищают путь "Мернам", пикировщики громят аэродром. Классика, что называется, а что здесь еще придумаешь? Дело представлялось несложным – восемь современных "Сейкеров" против пяти-шести анадриэльских бипланов.

Внезапно впереди – довольно далеко – распустился огненный цветок и тут же пропал, оставив после себя бесформенный сгусток дыма. Затем еще и еще. Ивирцы, наконец, развернули зенитки. Впрочем, у них было всего несколько пушек, и стреляли зенитчики неточно. Разрывы снарядов не создали сплошную стену на пути приближающихся аэропланов неприятели, как следовало бы. Похоже, ивирцы ударились в панику: палили они явно наугад, разрывы вспыхивали редко и хаотически. Так можно разве что напугать вражеских пилотов, да и то, если они совсем уж неопытны. Не то, чтобы Амадин часто бывал под обстрелом в прошлом, но, как ни странно, страха не ощутил. Недавняя неуверенность ушла бесследно, уступив место хладнокровной сосредоточенности.

Кайрен бросил "Сейкер" вниз, пикируя на анадриэльцев, то же сделали и остальные. Четыре пары истребителей с черно-золотыми полосами на крыльях и фюзеляжах, как охотящиеся фалькиды 2, падали сверху на бипланы, крылья которых украшали огромные ярко-желтые круги, окаймленные красным. Расстояние стремительно сокращалось, ивирские пилоты попытались выйти из-под огня, понимая, что столкновение не сулит им ничего хорошего. Ролан увидел, как Кайрен открыл огонь, от крыльев «Сейкера» к избранной в качестве цели «Бреззе» потянулись желтовато-зеленые пунктиры трассеров. Ивирец промедлил с маневром, тяжелые пули навылет прошили оба крыла справа – и верхнее, и нижнее. «Брезза» вильнула в сторону, и Амадин хотел добить ее, но понял, что не успевает. Ивирский истребитель мелькнул в стороне и пропал из виду, и Пармикул с ним. Он уже поврежден и вряд ли опасен; возможно, кто-то другой его прикончит.

– Хороший выстрел, Феран, – одобрил Амадин.

Напарник не ответил. Выведя самолет из пике – на несколько секунд дыхание перехватило от перегрузки – Амадин торопливо осматривался, но сориентироваться в обстановке было трудно. Все обратилось в хаос, "Сейкеры" атаковали "Бреззы", которые пытались построиться в оборонительное кольцо. Истребители с черно-золотыми и красно-желтыми гербами кружились в танце смерти, но было ясно, что у ивиицев нет шансов: на стороне имперцев все преимущества. Вскоре Амадин Ролан без малейшего удивления увидел, как один из бипланов летит вниз; половины верхнего крыла у него не было, и позади толстого фюзеляжа тянулся густой дымный след. Между тем "Мерны" уже вышли на цель и атаковали с крутого пикирования. Бомбы обрушились на аэродром, перепахивая взлетные полосы и превращая самолеты в пылающие груды обломков. Один из взрывов прогремел посреди линии подготовленных к спешному взлету истребителей, расшвыряв те, как бумажные самолетики. Амадин невольно содрогнулся, представив себе, что случилось с пилотами в кабинах.

Вдвоем с Кайреном они на бреющем полете промчались над аэродромом, расстреливая недобитые бомбами самолеты, которых, по правде, было немного. Ролан бил короткими очередями, экономя патроны, которых не так уж много. Боекомплект к "Темпестам" составлял по триста шестьдесят выстрелов на ствол, и пулеметы могли "съесть" их за двадцать секунд. К пушке было всего шестьдесят выстрелов.

Пули и снаряды впивались в беззащитные аэропланы на земле. Аэродром был охвачен хаосом и паникой – бомбы пикировщиков причинили, кажется, даже больший урон, чем ожидалось. Все вокруг было в дыму и огне. Ролан видел, как внизу суетятся люди, было не понять – пытаются они тушить пожары или просто разбегаются, спасаясь от огня. Зенитки уже не стреляли: либо разбомбили и их, либо расчеты просто бросили орудия.

Неожиданно среди дыма, стелющегося над летным полем, промелькнуло нечто ярко-красное. Амадин резко повернул голову, и убедился, что ему не померещилось: поле пересекала огромная цистерна на восьми колесах, буксируемая гусеничным тягачом. На ядовито-красном борту были черными буквами нанесена какая-то надпись. Не нужно было уметь читать по-ивирски, чтобы понять – что внутри цистерны.

– Феран, – бросил Амадин. – Видишь, справа?

– Вижу! – тут же откликнулся Кайрен. – Хорошая мысль, Амадин!

Два "Сейкера" заложили крутой вираж над полем. На мгновение у Ролана потемнело в глазах; он даже испугался, что потеряет сознание или не справится с управлением, и самолет врежется в землю. Но Творец миловал, "Марин" послушно выровнялся на курсе. Цель была уже в пределах досягаемости, и Аманди Ролан вдавил гашетку. "Темпесты" загромыхали, плюясь зажигательными пулями, несколько раз басовито рявкнула пушка. Отдача заставила легкий "Марин" затрястись всем дюралюминиевым корпусом. Кайрен тоже разряжал оружие, пули и снаряды вспороли металлический борт цистерны, и наружу хлынули прозрачные струи.

Как выяснилось, в отдельных ситуациях ивирцы могут быть очень даже расторопны. Во всяком случае, те, что были возле разбитой цистерны, драпанули с впечатляющим проворством. Два "Сейкера", быстро набирая высоту, промчались над цилиндрической алой емкостью, и почти сразу позади громыхнуло. Амадин Ролан обернулся и увидел, как гриб рыжего огня и жирного дыма поднимается вверх. Струи пылающего бензина хлынули во все стороны, и по летному полю разлилось огненное море.

Лейтенант удовлетворенно хмыкнул и отвернулся. Весь бой продлился считанные минуты, но от ивирского аэродрома мало что осталось. "Альтакары" второй группы, должно быть, уже на подходе, но им оставили немного работы. Определенно, атака "Красотки Тар" увенчалась успехом, и, похоже, ударная группа даже не потеряла ни одной машины...

Дальнейшие события развивались мгновенно и внезапно. Только Амадин подумал, что задача выполнена, и сейчас должен последовать приказ возвращаться на авианосец, из плотной дымовой завесы, созданной пожарами на земле, вывернул самолет. "Брезза". Биплан выглядел не очень хорошо – потрепанные, опаленный – но в воздухе держался уверенно, и, резко развернувшись, устремился в атаку на "Сейкер" Ферана Кайрена. У кромок крыльев затрепетали огненные языки, нити трассеров потянулись к имперскому истребителю и прошили фюзелях. Феран отвернул, пытаясь уйти с линии огня, но проклятый ивирец оказался упорен. Новая очередь, и лишь везение позволило ксаль-риумцу избежать пуль.

Ролан среагировал автоматически, ни о чем не думая. Все-таки, не зря его учили в военной летной школе: лейтенант действовал мгновенно, не тратя бесценные секунды на растерянность. Ивирский пилот сосредоточил все внимание на подбитом самолете Кайрена и не заметил, как "Сейкер" Амадина вышел ему в хвост. Неказистый биплан оказался в перекрестии прицела, и Ролан надавил на гашетку, уже не задумываясь ни о боеприпасе, ни о сохранности оружия.

"Флойя", 24-миллиметровая автоматическая пушка, получила у пилотов прозвище "Гранг". Действительно, в раскатистом басовитом грохоте ее выстрелов угадывались металлические нотки. Отдача заставила "Сейкер" содрогаться; это было сродни гонки на автомобиле по изрытой ухабами дороге. Пушка отличалась внушительной убойной силой – хрупкой "Бреззе" хватило бы и одного попадания. Если бы оно было, а Ролан промазал. Чуть поторопился открыть огонь, и в результате, трассеры снарядов "Гранга" и пуль обоих "Темпестов" прошли вплотную к ивирцу – буквально среди расчалок между верхними и нижними крыльями – но биплан остался цел. Амадин едва не застонал от досады. Пармикул, было так близко! Ведь почти попал! Но почти, как известно, не считается.

По крайней мере, главную задачу ведомого он выполнил. Ивирский пилот понял, что оказался на прицеле, и со второй попытки ксаль-риумец так не оплошает, и предпочел не искушать судьбу. "Брезза" круто ушла влево, развернулась почти кверху брюхом и нырнула вниз, Амадин не стал преследовать.

– Феран? – окликнул он через радиопереговорник. – Ты как?

– Вроде терпимо, – пришел ответ через несколько секунд. – В воздухе держусь. Думаю, до "Красотки" дотяну.

Его "Сейкер" держался чуть выше. Амадин догнал ведущего и поравнялся с ним, теперь они летели бок о бок. Между кончиками крыльев было не больше десяти метров. Ролан видел дыры, оставленные пулями ивирца в корпусе истребителя Кайрена – ближе к хвосту – но, кажется, обошлось. Обошлось, но чудом – все-таки они слишком рано уверовали в победу.

– Спасибо, Амадин, – проворчал Феран. В его голосе была досада и смущение. – Признаюсь, я не заметил этого ублюдка, пока он не прострочил мой самолет насквозь, как швейная машинка.

– Пустое, – отозвался Ролан, оглядываясь.

Аэродром продолжал гореть и взрываться. Ивирских самолетов в небе больше не было видно. Амадин не знал, куда пропал тот, которого он чуть не подбил. Возможно, кому-то другому повезло больше, а может быть, ивирец-летчик сам понял, что все уже потеряно, и предпочел ретироваться, не жертвуя собой просто так. Как бы то ни было, вскоре пришел ожидаемый приказ:

– Группа "Сфирани", это "Сфирани-1". Дело сделано, парни, возвращаемся домой. Отлично поработали.

" Пожалуй", – мысленно согласился Амадин, поборов искушение еще раз оглянуться на пылающий аэродром. Нескоро ивирцы его восстановят, да и самолетов на Инчи, похоже, уже не осталось. Большая часть сожжена прямо на земле: все-таки расчет на внезапный удар оправдался. Досадно, конечно, что не удалось записать сбитого на свой счет...

Имперская авиагруппа возвращалась на "Тамарию". Позади поднимались к небу колонны густого дыма.

Инчи. Часом позднее.

Иль-Суми выскочил из машины. Глядя на картину хаоса и разрушения, ивирец сдерживал проклятия. Казалось, здесь устроили кровавую оргию все котуры, сколько ни породила их преисподняя. Огонь, дым и развалины. Догорали остовы самолетов. В подводы и автомашины с бело-зелеными полосами на боках и крыше грузили раненых 3. Кое-где пытались гасить огонь, у одного из ангаров стояла пара пожарных машин, и люди заливали пламя струями воды из брандспойтов. Но это было все равно, что лить в рот мертвецу микстуру от кашля. Аэродрома просто не существовало.

Генерал Блистательной Гвардии стиснул зубы и покосился на своего коллегу-конкурента. Тегейни стоял с другой стороны от штабного автомобиля, заложив руки за спину. На лице командующего гарнизоном Инчи застыло нарочито непроницаемое выражение. Интересно, что он прячет за показным бесстрастием? Гнев? Страх? Досаду? А может быть, злорадство? Иль-Суми был уверен, что до начала Лета боевые действия на Инчи не начнутся. Генерал гвардии взял на себя командование обороной, потеснив Тегейни, чего тот не мог простить. И, коль скоро командует иль-Суми, он же в ответе за все происходящее. Весьма возможно, в мыслях Тегейни уже прикидывает текст шифрованной телеграммы, которую отправит в Лакрейн. Где непременно будут строки: "С сожалением извещаю, что усти-гинелем иль-Суми не были приняты своевременно необходимые меры по обеспечению обороны острова, и в результате, налет ксаль-риумской авиации привел к полному уничтожению нашего аэродрома".

– Что здесь стряслось? – прорычал гвардеец.

Тегейни покосился на него с той же равнодушной миной.

– Авианалет, генерал иль-Суми, – его голос был подстать лицу. – Выжившие докладывают, что несколько десятков ксаль-риумских аэропланов внезапно появились над островом. Тревога не была поднята своевременно, и неприятель захватил нас врасплох. Результат вы видите.

– Я все вижу! – отрезал иль-Суми. От него не ускользнуло замечание Тегейни относительно "не поднятой своевременно тревоги", что укрепило генерала Блистательной Гвардии в его подозрениях. – Нет нужды объяснять то, что ясно и так! Я спросил вас: как такое могло произойти? Откуда здесь ксаль-риумские самолеты, если их ближайший аэродром – на Сейрине? Это две тысячи миль в оба конца! У какого аэроплана достанет горючего на такой перелет?

– Вы правы, генерал, – спокойно согласился Тегейни. – У моего советника, капитана Ямады, есть теория. Если вы пожелаете выслушать, – вот теперь в голосе бывшего командующего гарнизоном совершенно отчетливо проскользнули издевательские нотки.

Несмотря на злость, иль-Суми предпочел сделать вид, что ничего не заметил. Он еще не мог решить, как следует реагировать. Гвардеец кивнул, и невысокий агинарриец, молча стоявший рядом с Тегейни, выступил вперед.

– Действительно, – сказал он, – помимо тяжелых бомбардировщиков, ни один самолет не имеет достаточно горючего, чтобы преодолеть путь от Сейрина до Инчи и обратно. Но аэродром был атакован легкими одномоторными аэропланами. Этому может быть только одно объяснение: палубная авиация. В составе западной эскадры есть авианосец. "Императрица Тамария".

Тегейни поджал губы. В составе флота Блистательного Ажади авианосцев не было, ивирские адмиралы считали эти корабли бесполезной новомодной диковиной. Но объяснение агинаррийца действительно было единственно возможным.

– Информация о задержке вражеского наступления была ложной, – продолжал меж тем наемник. – Главные силы неприятельского флота остались в базе, чтобы создать видимость, будто ксаль-риумцы не собираются ничего предпринимать до прибытия подкреплений. Между тем авианосец скрытно вышел к Инчи, достиг острова и нанес удар.

– Владыка котуров, забери этих ублюдков! – не удержался от ругательства иль-Суми. – Если это правда, теперь и основной флот выйдет к Инчи.

– Несомненно, – кивнул Тегейни. – Кроме того, нельзя забывать, что имперский авианосец все еще здесь. Где-то возле острова, достаточно далеко, чтобы мы не могли его обнаружить, но достаточно близко, чтобы самолеты могли достичь Инчи. Из чего следует неприятный вывод: налеты продолжатся. Имперцам нечего бояться. Теперь, когда уничтожен аэродром, мы ничего не можем им противопоставить. Они будут прилетать раз за разом и бомбить все, что сочтут нужным, пока не подоспеют главные силы, – генерал пожевал губами, словно бы в задумчивости, и негромко проговорил. – Признаться, сейчас я даже испытываю некоторое облегчение при мысли о том, что не мне придется докладывать о случившемся в Лакрейн. Блистательный султан, боюсь, не будет рад услышать такие вести.

Иль-Суми резко развернулся в сторону собеседника. На лицо Тегейни вернулась каменная маска невозмутимости, но намек был более чем прозрачен. "Ты сместил меня с поста командующего гарнизоном? Прекрасно, вот ты и объясняй султану, что произошло, – так следовало понимать слова генерала, – А уж я позабочусь о том, чтобы в Лакрейне узнали все подробности случившегося".

Командующий гвардейского полка подавил очередной приступ злости. Эмоции сейчас не помогут, напротив, нужно сохранять хладнокровие и думать быстро.

– Видимо, наша оборона оказалась недостаточно эффективной, – произнес он, глядя в глаза Тегейни. – Жаль, что у меня не было достаточно времени, чтобы реорганизовать ее должным образом.

На угловатом лице генерала не дрогнул ни один мускул, но иль-Суми был уверен, что тот понял смысл сказанного. "Лучше не пытайся – себе дороже выйдет. Как оправдаться, я найду. Свалю всю вину на тебя. Султан благоволит Блистательной Гвардии, из нас двоих – кому он, по-твоему, поверит?"

– Как бы там ни было, сейчас не столь важны причины, сколь последствия, – произнес Тегейни. – Мы должны найти выход из сложившейся ситуации.

Прекрасно, он понял. Это уже было предложение перемирия: вместе придумать надлежащее оправдание, которое позволит им обоим избежать гнева султана. Иль-Суми с полминуты смотрел на догорающий аэродром, затем перевел взгляд на агинаррийского наемника.

– Кстати, а что ваши соплеменники, Ямада? – сухо поинтересовался он. – Летные офицеры? Где они? – возможно, удастся обвинить в потере аэродрома нерадивых наемников. Да, пожалуй, это наилучший выход.

Северянин ответил прямым взглядом.

– Лейтенант Сингити и лейтенант Катори, как только стало известно о появлении над Инчи вражеской авиации, подняли в воздух истребительную группу, – сказал он. – Они вступили в бой, но у ксаль-риумцев было слишком явное преимущество. Оба погибли в воздухе.

– Тем лучше для них, – бросил иль-Суми, прикидывая, как половчее переложить вину на плечи погибших наемников. – Блистательный Ажади платил им за то, чтобы они защищали Инчи. Коль скоро они не справились, смерть – достойное наказание, – ивирец зло усмехнулся. – Запомните мои слова, Ямада. К вам они относятся в той же степени, что и к вашим... погибшим коллегам. Всем нам предстоит выполнить волю султана или умереть.

Северянин слегка поклонился:

– Я помню свой долг, генерал.

«Император Атарен». Флагман соединенных сил Ксаль-Риума и Фиарра.

83 Весны.

– Последние сообщения от капитана Норвета, – Лагрин Тейран положил на стол лист бумаги. – Только что расшифрованы.

– И что там? – осведомился Дэвиан Каррел.

– Все благополучно, господин префект, – Тейран взял ручку и поставил на карте несколько новых фиолетовых крестов в дополнение к уже имеющимся. – Ваш расчет на внезапный удар, судя по всему, оправдался.

– Благодарю, Тейран, – Дэвиан хмыкнул, изучая карту.

Нанесенные чернилами кресты темнели по всему острову; цифры отмечали дату и время уничтожения каждого объекта. Аэродром стал первой добычей "Красотки Тар", и атака прошла превосходно. Ивирцы на Инчи лишились авиации, и ксаль-риумцам уже мало что могло помешать. Авианосец держался в полусотне миль от восточного побережья острова, раз за разом направляя самолеты на атаку очередной цели. Пилотам пришлось работать на износ – только вчера "Тамария" атаковала Инчи шесть раз. Имперские самолеты налетали волна за волной – пока половина была в воздухе, другие перезаправлялись и снаряжались боеприпасами, чтобы, в свою очередь, взлететь с авианосца и нанести еще один удар.

Аэродром, база торпедных катеров, батареи береговой обороны. Четыре из семи 300-миллиметровых пушек были уничтожены бомбами "Мерн" и "Альтакаров". Налету подверглись также казармы ивирского гарнизона. Пикировщики разбомбили здание штаба и несколько военных складов. Безнаказанные бомбежки, надо полагать, оказывали сильное деморализующее действие на ивирских солдат.

Не совсем безнаказанные, впрочем. Зенитные орудия и пулеметы у ивирцев еще оставались, и за два дня они сбили с небес пять имперских самолетов, еще столько же были серьезно повреждены и едва дотянули до авианосца. Но остановить налеты зенитчики не могли.

Главные силы вышли в море позавчера, еще до того, как с "Тамарии" пришло подтверждение о первом ударе по Инчи и уничтожении аэродрома. За два дня соединенный флот преодолел восемьсот миль, и к вечеру 83 Весны находился в двухстах милях восточнее Инчи. Завтра к утру остров уже появится на горизонте.