Текст книги "Феникс в пламени Дракона. Часть 2."

Автор книги: Сергей Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

" Не будь идиоткой!– одернула себя девушка. – Если ты боишься холостых сейчас, что же будет в бою? Не думай о смерти, думай о враге!" – напомнила она сама себе старое воинское изречение.

Ей еще удавалось держаться на хвосте у противника, но пилот "Сайто" уже сообразил, что его мотор много мощнее, и начал разгоняться, одновременно набирая высоту. "Раймею" за ним никак не угнаться, упустить последнее мгновение значило упустить врага, и Иджиме, больше ни о чем не думая, выжала газ до предела и нажала на спуск...

Ксаль-Риум. Палатиан.

" Странно, – подумал кронпринц Тамрин Каррел. – Я ожидал, что с объявлением войны в городе хоть что-то изменится. Глупо, вообще-то: ну что должно было поменяться? Воюют на западе, и даже если Дэвиан прав, остерегаясь западни, до Ксаль-Риума ивирцы не дойдут... Впрочем, если западня существует и захлопнется, и война не оправдает наших ожиданий, в столице и без ивирских солдат станет жарко. Вот ТОГДА действительно что-то здесь изменится!"

Отец рассчитывал на легкую и успешную кампанию, которая помогла бы императорской династии усилить свои позиции, и Тамрин разделял его настроение. Роль Императора в управлении Ксаль-Риумом в последние годы становилась все менее существенной. То был небыстрый процесс, на первый взгляд даже незаметный. Маленькая потеря здесь, незначительная уступка там, взаимовыгодный компромисс тут, и вот... ты внезапно обнаруживаешь, что в твоей собственной Империи могут обойтись и без тебя. Тебя называют "Величеством", ты сидишь на троне, подписываешь указы, но составляют эти указы другие люди, не советуясь с тобой. А зачем спрашивать мнение Императора: он – символ державы. Ему нет надобности утруждать себя государственными делами, его дело – праздники, парады и официальные церемонии. Малоприятное открытие, что и говорить...

Некоторые, вроде того же Альгора Бернса, хозяина "Путеводной Звезды" и прочих оппозиционных изданий, заходили еще дальше, намекая – пока только намекая – что Император не нужен вообще, монархическая форма правления в наши годы бензина, металла и радио превратилась в анахронизм, и пора Империи уйти в историю, уступив место Республике. Или там какой-нибудь Федерации, не столь важно, как называть. Пока что у Бернса и ему подобных было не так много единомышленников, чтобы они могли позволить себе нечто большее, нежели намеки. Император Велизар был уверен, что победа над Ивиром еще сильнее уменьшит их число. В случае победы, так оно и будет, кронпринц не сомневался в этом. Любая неудача, однако...

Но неудачи никто не ожидал, и в имерской столице, действительно, было удивительно спокойно. Громкие заголовки и фотографии кораблей и военачальников на первых полосах газет, да черно-золотые имперские боевые знамена кое-где на улицах – вот, пожалуй, и все, что напоминало о том, что Ксаль-Риум уже почти дециму пребывает в состоянии войны. Газетчики освещали военные действия, хотя пока что освещать было, собственно говоря, нечего. Матис Грант вел Восточный Флот на Кехребар и продвигался вперед без единого выстрела. Недобитые Дэвианом остатки ивирского флота оставались в базе на Янгине – у султанских адмиралов, очевидно, хватило ума понять, чем обернется прямое столкновение. Что касается самого Дэвиана, тот уже прибыл в Фиарр и готов был вести флот на Инчи. Казалось, все развивается точно по плану, и ивирцы не способны оказать наступающей ксаль-риумской армаде сколько-то серьезное сопротивление. И снова Тамрин не мог не признать правоты двоюродного брата – это настораживало. Так часто бывает: когда все идет слишком хорошо и просто, невольно начинаешь задумываться, в чем подвох. К счастью, подобные предчувствия сбываются не всегда. Не всегда, но...

Разумеется, люди читали статьи в "Южной Звезде", "Песни Феникса" и "Имперском Курьере" с интересом, но взрыв энтузиазма, последовавший за известием об объявлении войны, постепенно шел на убыль, и жизнь возвращалась в привычную колею. Добропорядочные горожане ходили на работу, а вечера проводили дома с семьями или в пабах за кружкой кервизы или игни 3. Те, кто побогаче, предпочитали казино или престижные ночные клубы. И если люди говорили о войне, то с тем же настроением, с каким обычно обсуждали предстоящий поединок двух популярных борцов. В общем, в столице царило мирное настроение, и только заколоченные двери некоторых заведений, принадлежавших ивирским переселенцам, напоминали о том, что Ксаль-Риум все-таки воюет с Султанатом.

К слову, в "Южной Звезде" Тамрин по-прежнему не находил статей о войне за авторством Фионеллы Тарено. Похоже, пассия Дэвиана разделяла его настроение. В личные дела двоюродного брата Тамрин не собирался вмешиваться, хотя по-прежнему не одобрял его увлечение этой анадриэлькой. Быть может, она неплохая женщина, и неглупая, но, в любом случае, журналистка – определенно, неудачная пара для принца Империи. Эта публика всегда сует свой нос в дела, от которых лучше бы держаться подальше. Тамрин втайне рассчитывал, что война отвлечет Дэвиана, и его привязанность к Фионелле ослабеет. Прежде тот не отличался особым постоянством в отношениях с женщинами. Однако, на фоне прочих дел увлечения Дэвиана были, право же, несущественны.

Тамрин Каррел сидел за лакированным черным столом в личном кабинете, изучая бумаги. Дверь была плотно прикрыта, но окно, напротив – раскрыто нараспашку, и до Тамрина доносился негромкий перезвон струн. Сальтера 4наигрывала тихую, печальную мелодию, навевавшую задумчивое настроение – Реджиния, как и подобает анадриэльской инфанте, была прекрасно обучена музыке. Не меньше музыки она любила театр, а вот к государственным делам не питала ни малейшего интереса, ограничив свое участие в политической жизни Империи официальными церемониями.

" Н-да...– упрекнул самого себя Тамрин. – Не одобряешь интерес кузена к анадриэльке-репортерше, а сам женат на адандриэльской принцессе".

Впрочем, это разные вещи. Брак Тамрина Каррела и старшей дочери королевы Ренальды был династическим; традиция все еще предписывала наследному принцу искать невесту только среди иноземных королевских фамилий. Было бы преувеличением сказать, что Тамрин влюблен в собственную жену, скорее – та его устраивала. Реджиния была красива, вовсе не глупа, имела спокойный, мягкий нрав, но главное – действительно, старалась держаться подальше от политики. Подобные вещи навевали на нее уныние и немного пугали. Даже начало войны с Ивиром не отвлекло принцессу от занятий музыкой и работы над трагедией в античном стиле – о гибели пророчицы Данаи.

Тамрин прикрыл глаза, помассировал затекшую шею и позволил себе расслабиться на пару минут, слушая музыку. Если бы Реджиния решила выступать на сцене, пожалуй, она добилась бы признания. У нее получалось очень хорошо. Но дела не ждали, и кронпринц вернулся к бумагам. Доклады от людей из секретной службы, и, читая, Тамрин не сдержал раздраженной гримасы. Новости были не из приятных.

Первая бумага была от капитана Спиро Аргена. Тот имел особое задание – любой ценой выследить Юргена нар Кааринта. Каннивенец по прозвищу Барон был владельцем нескольких игорных домов в столице, но, как выяснилось, зарабатывал не только тем, что обчищал карманы любителей игры. Созданная им сеть осведомителей дотянулась даже до Палатиана. Нар Кааринт сбежал, всего на несколько часов опередив приказ об аресте, и где он теперь, было непонятно. Все, что удалось выяснить – его самолет приземлился в Магниции, анадриэльской столице, но дальше следы терялись.

Барона необходимо найти. Он единственный владеет всей информацией о людях, работавших на него, равно как и о тех, на кого работал сам. Какие сведения ему передавали его агенты? Кому и что он успел продать? Секретная служба делает все возможное, но не так-то просто найти одного человека среди тысяч островов, входящих в состав Восточной Коалиции. Особое внимание уделялось Каннивену, но где гарантия, что Барон действительно решил вернуться на родину? Он мог спрятаться где угодно, а ксаль-риумская разведка, вопреки расхожему мнению, не вездесуща и не всемогуща.

" А может быть, он никуда и не удирал? – вдруг подумал Тамрин. – Что, если самолет – только для отвода глаз, а на самом деле нар Кааринт скрылся у своих покровителей в посольстве Агинарры, или на кого уж там он работал? И сидит там безвылазно?"

В посольствах имперцы, разумеется, тоже держали своих осведомителей, но насколько те надежны? Любого шпиона можно переманить, таково первое правило работы разведки. Переманить и через него скармливать соперникам дезинформацию.

Но, подумав, Тамрин отбросил эту мысль. Разоблаченный шпион вроде Барона для хозяев уже бесполезен. Те же агинаррийцы, конечно, охотно воспользуются остатками созданной им сети информаторов и вытянут из нар Кааринта все, что тот знает. После этого они бы в нем уже не нуждались и, скорее всего, просто прикончили, чтобы замести следы. По крайней мере, такая вероятность достаточно велика, и нар Кааринт не может этого не понимать. В его ремесле наивные люди на свете не заживаются. В общем, здесь пока никаких продвижек.

Тамрин убрал доклад Аргена и углубился в изучение других бумаг. Большинство касались обстановки на севере, было тут и сообщение от префекта Матиаса Карно из службы радиоперехвата. Имперская разведка добилась большого успеха, взломав шифр агинаррийцев, и теперь могла следить за переговорами военного командования Сегуната. Кроме того, с прошлой войны на севере держали разветвленную сеть осведомителей.

И сообщаемые ими новости настораживали. Сегунат явно готовится к очередной войне, и новая цель агинаррийцев очевидна. Войска и корабли скрытно перебрасываются к Тэй Луану, крупнейшему среди островов архипелага Тэй Анг, на который северный дракон давно уже точит зубы. Три года назад агинаррийцы уже добились первого явного успеха, оккупировав Тэй Луан и сформировав на острове марионеточное правительство во главе с одним из местных князьков. Теперь агенты доносили о внезапном росте напряженности между Тэй Луаном и прочими островами архипелага. Как раз в то время, когда Ксаль-Риум ввязался в войну с ивирцами. Какое удивительное совпадение...

" Дэвиан, Дэвиан, – с невеселой иронией подумал Тамрин Каррел. – Ты оказался настоящим пророком. Куда до тебя несчастной Данае..."

Двоюродный брат предсказывал, что так и будут развиваться события. Пока Империя поглощена войной с Ивиром, северяне продолжат экспансию в Тэй Анге. Конечно, это не самое уникальное озарение в истории, план Агинарры был достаточно очевидес с самого начала. Но между "очевидным" и "доказуемым" пропасть, особенно, когда доказывать никто на самом деле не стремится. Отец интересуется только Ивиром, а прайм-канселиор Орас Темплен... Он все понимает, безусловно, но уверен, что все происходящее только на выгоду Империи. Захвати Агинарра Тэй Анг, и государства Восточной Коалиции предпочтут возобновить союз с Ксаль-Риумом, пока прожорливый дракон не двинулся дальше на юг.

В другое время Тамрин даже признал бы, что план выглядит многообещающим. Северяне однажды уже всыпали восточникам по первое число – не вмешайся Империя, возможно, Коалиции уже бы не существовало. Прошло двадцать пять лет, и многие в Коалиции забыли о том, что своим спасением обязаны ксаль-риумцам, но ужас прошлой войны еще помнят. Угроза нового вторжения заставит их забыть про собственные амбиции и сплотиться вокруг Ксаль-Риума, а после этого можно попытаться вытеснить агинаррийцев с Тэй Анга. Для этого даже не обязательно прибегать к силе, может оказаться достаточно и политического давления – торговой блокады и угроз. Агинаррийцы тоже помнят, чем обернулась для них прошлая война с Ксаль-Риумом.

Но Тамрин Каррел не был уверен, что прайм-канселиор поступает разумно. Возможно, это из-за общения с Дэвианом, с усмешкой подумал кронпринц. Он не в первый раз за последние дни вспомнил высказывание двоюродного брата: "Политика – дама циничная, но умом не блещет". Проклятье, Дэвиан умеет подбирать хорошие слова! Это выражение вполне достойно остаться в веках наравне с изречениями Императоров прошлого.

Действительно, слишком часто в политике ставят знак равенства между мудростью и цинизмом, а это ошибка. Вспомнить хотя бы Императора Тиверия. Вот уж кто был ярым апологетом этого правила, и, прямо скажем, его правление было далеко не самым светлым периодом в истории Ксаль-Риума. Тиверию удалось добиться сиюминутных выгод для Империи, но позднее за них пришлось дорого расплатиться. Его наследнику пришлось разбираться с внутренними неурядицами на континенте и одновременно вести войну с соседями – единственную, к слову, которая завершилась не победой Ксаль-Риума, а... ну, как пишут историки, "результаты Восточной Войны 1654-1660 года не поддаются объективной оценке". Как бы и теперь не повторилась старая история: сегодняшние успехи не аукнулись много б ольшими неприятностями в будущем.

Хуже всего было ощущение бессилия, грызущее изнутри. Тамрин видел угрозу, но не менее ясно видел и то, что уже ни на что не способен повлиять. Император Велизар III и прайм-канселиор Орас Темплен редко сходились во мнениях, и если уж сейчас они действуют сообща, значит, переубедить их невозможно. Империя получит Ивир, Агинарре достанется Тэй Анг, и Коалиция внезапно обнаружит, что на ее северных границах обосновался очень опасный сосед. Чем плохо? Темплен убежден, что ведет беспроигрышную игру... но, надо полагать, так же сейчас думают и в Риогиру, что в северной столице Кинто. И вовсе не ясно, кто останется в выигрыше в конечном итоге.

1 Беллатор и Вегарин – двое из десяти пророков, которых Творец Юнидеус прислал в Дагерион вместе с людьми, дабы обучить их жизни в новом мире. Беллатор учил людей сражаться, Вегарин – путешествовать по морям.

2 Ресутай – пара самолетов. Отай – две пары, стандартное воздушное звено ВВС Сегуната. Более крупные подразделения называются сейтай, их состав может варьироваться.

3 Кервиза – крепкое пиво. Игни – безалкогольный напиток с острым вкусом, пьется горячим.

4 Сальтера – струнный музыкальный инструмент, подобие гитары.

ГЛАВА 2

Сейрин. 75 Весны.

– Начнем, господа.

Дэвиан обвел взглядом собравшихся. Кроме него, только Лагрин Тейран и Илевер Танн были в черных ксаль-риумских мундирах. Фиаррийская флотская форма была темно-синей, с белыми нашивками на рукавах и лацканах. Офицеры-фиаррийцы собрались отдельной группой вокруг собственного командующего – вице-адмирала Литария Аврона. Среднего роста, широкоплечий мужчина лет пятидесяти занял место перед столом с картами точно напротив Дэвиана, явно не случайно. Он стоял прямо, заложив руки за спину. Взгляд Литария Аврона был мрачен. С самого прибытия имперского префекта между ним и фиаррийским адмиралом отношения сложились прохладные. Аврону не могло понравиться подчиняться человеку моложе себя и ниже по званию: в фиаррийском флоте Дэвиан Каррел был бы только контр-адмиралом. Но фиарриец смирился с решением собственного правительства, и едва ли Дэвиан мог ожидать большего.

Фиаррийская эскадра, выделенная для наступления, была многочисленнее ксаль-риумского отряда – двадцать три вымпела, включая два дредноута. Имперские корабли, с другой стороны, были явно сильнее. Вся авиация, привлеченная к операции против Инчи, также была ксаль-риумской.

– Инчи, – Дэвиан положил ладонь на стол перед картой, – укреплен сильнее, чем предполагалось.

На бумаге фиолетовыми чернилами были сделаны наспех многочисленные отметки, обозначающие ивирские оборонительные рубежи. Большинство сосредоточилось в южной части острова, прикрывая подходы к городу – Делику – аэродрому и военной базе.

Один из офицеров фиаррийского флота, капитан первого ранга – мужчина лет тридцати пяти – кивнул и досадливо поморщился.

– Ивирцы смогли скрыть свои приготовления от нашей разведки, – неохотно признал он. – Нашим самолетам-разведчикам ни разу не удалось сделать подробных фотографий. Ваши "Аданы" оказались... весьма кстати.

Вице-адмирал Аврон потянулся, чтобы поднять со стола одну из фотографий.

– Тяжелые морские орудия, – констатировал он. – Похоже, 300-миллиметровые.

– Судя по данным аэрофотосъемки, их там семь, – добавил субпрефект Лагрин Тейран. – Все расположены возле Делика и простреливают подходы к городу и порту. Кроме того, разведчики обнаружили батареи дальнобойных орудий калибра 240 и 180 миллиметров, которые также прикрывают город и военные базы ивирцев со всех направлений.

– Да, – согласился тот же капитан-фиарриец. Звали его Мариус Рэйвел. – Все подступы с моря надежно защищены, – он опустил взгляд на карту. – Да, мы можем высадить десант на южном побережье. К счастью, Инчи слишком велик, чтобы защитить все участки, пригодные для десантирования. Но... – капитан отрицательно покачал головой. – Ивирцы позаботились и о том, чтобы защитить Делик с суши. Вот здесь, – он указал на наиболее узкий участок посреди острова, – они возвели линию укреплений. Мы, безусловно, в состоянии ее прорвать, – констатировал Рэйвел, – но, если защитники будут обороняться упорно, это обойдется нам... недешево.

Вот вам и первый сюрприз, подумал Дэвиан. Он не смотрел на карту – за несколько часов Дэвиан Каррел успел выучить рапорты разведчиков наизусть. Имперские "Аданы" действительно оказались очень полезны. Ксаль-Риум отправил на Сейрин четыре таких самолета. Четырехмоторные машины с огромным радиусом действия и максимальной высотой полета свыше десяти километров, они использовались как дальние бомбардировщики, но были не менее полезны и в роли разведчиков. Несколько дней они, сменяя друг друга, летали над Инчи и фотографировали остров вдоль и поперек. Ивирцы, если и заметили соглядатаев, никак не могли им помешать: "Аданы" держались на высоте, недосягаемой для их истребителей и зениток. В Разведчики проделали большую работу: Дэвиан Каррел и фиаррийское командование располагало подробной информацией о системе обороны Инчи.

И с первого взгляда на фотографии становилось ясно, что оборона острова была явно сильнее, чем предполагали в Ксаль-Риуме. Дэвиан вспомнил самоуверенные речи Дориаля Анно. Магистр был убежден, что императорский флот встретят старые крепости, построенные еще в прошлом столетии и вооруженные пушками тех же времен. Однако пушки, которые Дэвиан видел на кадрах аэрофотосъемки, выглядели вполне современными. Длинноствольные трехсотмиллиметровые орудия были защищены барбетами из бетона и стали; такая пушка бьет миль на пятнадцать и опасна даже для линкора. Тем более, для кораблей Западной эскадры, которые, как и фиаррийские, сошли со стапелей отнюдь не вчера. Орудия поменьше способны пустить на дно крейсер, не говоря о транспорте: пока не подавлены батареи береговой обороны, высадка десанта обернется кровавой баней. Ну, и аэродром, на закуску. Не очень большой, но, судя по данным разведчиков, у защитников острова может оказаться пятьдесят-шестьдесят аэропланов. Обороняемый гарнизоном численностью не менее полусотни тысяч солдат, Инчи отнюдь не беззащитен.

О том же явно подумал и вице-адмирал Аврон. Бросив фотографии на стол, фиарриец перевел взгляд на Дэвиана.

– Префект Каррел, – произнес он, – я хочу знать: намерена Империя выделить для наступления на Инчи еще какие-либо войска или корабли?

– Главные силы Ксаль-Риума наступают на ивирцев с северного направления, – бесстрастно ответил Дэвиан. – Того, чем мы располагаем, более чем достаточно для захвата Инчи.

– Нам бы не помешали еще "Аданы", – заметил капитан Рэйвел. В его голосе Дэвиану послышалась зависть. Фиаррийский офицер, летавший вместе с ксаль-риумцами на разведку над Инчи, оценил возможности тяжелых бомбардировщиков. Разумеется, у Фиарра ничего подобного не было.

– Если бы у нас было не четыре таких самолета, а сорок, мы могли бы не беспокоиться об ивирских укреплениях, – скрывая досаду, сказал капитан. – Бомбардировщики сровняли бы их с землей, мы не потеряли бы ни одного человека.

" Может, и так", – в мыслях согласился Дэвиан. Но на четыре десятка «Адан» – даже на половину этого количества – рассчитывать не приходилось. Производство огромных, сложных и дорогих четырехмоторных бомбардировщиков было начато недавно и отставало от графика, сегодня по всему Ксаль-Риуму их не насчитывалось и полутора сотен. Выделять ценные машины для штурма Инчи имперский Штаб категорически отказался.

" Значит, обойдемся без них, – подумал Дэвиан, скрывая усмешку. – В жизни ничто не бывает так просто, как хотелось бы, господин префект, и у тебя в распоряжении вполне достаточн сил, чтобы овладеть Инчи, да и всеми восточными ивирскими островами. По крайней мере, вместо «Адан» у нас есть тестудо, спасибо Тамрину".

Хотя командование рассматривало удар с востока как исключительно вспомогательную операцию и не придавало ей большого значения, захват Инчи может принести существенную пользу. Это поставит под удар все восточные островные провинции Ивира и деморализует султанские войска. Наконец, если наступление с севера, возглавляемое Матисом Грантом, по каким-то причинам будет сорвано, Инчи – удобный плацдарм для штурма главной базы ивирского флота на Янгине. Ну, а от Янгина открывается прямая дорога к самому Кадиху и ивирской столице.

Лагрин Тейран и Илевер Танн, однако, не скрывали недовольство приказом. Оба ожидали, что основные события развернутся у Кехребара; скорее всего, они были правы. Зато фиаррийские офицеры казались исполненными энтузиазма, даже вице-адмирал Аврон, как бы ни относился к Дэвиану, идею атаковать Инчи поддержал сразу. Дэвиан понимал, почему. Фиаррийцы, несомненно, рассчитывают после войны получить себе Инчи, а с ним и все приграничные ивирские острова. Наверняка, так и будет – Империя начала войну не ради экспансии; владения Ксаль-Риума и без того достаточно велики. Неудивительно, что фиаррийский Сенат недолго думал, прежде чем принял предложение Ксаль-Риума о военном союзе. В этом небольшом островном государстве, лежащем в двух тысячах миль к югу от побережья имперского континента, ивирцев ненавидели издавна: фиаррийцы несколько веков провел под властью султанов. Сегодня они рассчитывали одной пулей подстрелить двух гракк – поквитаться с давними врагами и заодно сразу на треть увеличить собственные владения.

– Итак, Ваше Высочество, – вице-адмирал Аврон сделал ударание на титуле Дэвиана. – Когда мы выступаем? Поскольку имперский флот уже покинул Кадар, полагаю, нам также нет причин задерживаться в базе.

При этих словах Дэвиан заметил одобрение на лице Илевера. Как бы капитан флагманского линкора Западной эскадры ни относился к идее штурма Инчи, он все равно рвался в бой. Кроме того, подумал префект эскадры, вероятно, Илевер хотя бы так надеется потешить свое самолюбие: добиться победы и овладеть Инчи быстрее, чем Матис Грант и его Восточный Флот займут Кехребар. К собственному удивлению, Дэвиан Каррел чувствовал, что это желание захватывает и его. Хоть таким образом утереть нос соперникам! Дэвиан скрывал свои эмоции, но себя не обманешь: то, что Грант и Дориаль Анно даже не скрывают намерение оттеснить Западную эскадру на вторые роли, вызывало у префекта злость. Похожее чувство, жгучее и упорное, Дэвиан испытывал, когда Император, вопреки его ходатайству о возвращении на Северный Флот, в базу на Хатьере, отправил племянника на Кадар. Префектом вместо прайм-капитана – Дэвиан Каррел перепрыгнул через звание субпрефекта и стал одним из самых молодых офицеров такого ранга в истории Ксаль-Риума, так что, формально, это было немалое повышение. Формально и сейчас Дэвиан удостоен большой чести: ему поручено командование объединенным союзным флотом. Ну, что ж: назначение префектом Западной эскадры, вопреки ожиданиям дядюшки-Императора, сделало Дэвиана героем Империи. Быть может, и теперь у него будет шанс блеснуть, вопреки всему, чего хотят Велизар III, Дориаль Анно и Матис Грант.

" Постой, господин командующий, – одернул Дэвиан сам себя, пока такие мысли не завели его слишком далеко. – Ты еще не взял Лакрейн, и даже над Инчи пока ивирские флаги. Не заносись преждевременно..."

– Вы правы, вице-адмирал, – согласно кивнул Дэвиан. – С другой стороны, спешить нам тоже некуда. Признаюсь, идея капитана Рэйвела касаемо дополнительных самолетов мне нравится.

Капитан удивленно уставился на принца.

– Но... Ваше Высочество, – он тоже использовал официальный титул Дэвина вместо воинского звания. Очевидно, фиаррийцам больше нравилось подчиняться ксаль-риумскому принцу, нежели префекту – офицеру не столь уж высокого ранга. – Мне казалось, Ксаль-Риум не намерен выделять дополнительную авиацию.

– Тем не менее, я хочу, чтобы по всему флоту было объявлено: мы не выступим на Инчи, пока от континента не прибудут дополнительные подкрепления, а будет это будет через... – Дэвиан прикинул в мыслях, – Через десять дней.

Вице-адмирал Аврон бросил на префекта Каррела острый взгляд и медленно кивнул.

– Пожалуй, это резонно, Ваше Высочество, – со сдержанным одобрением сказал он.

Остров Инчи. 78 Весны.

Кеалах иль-Суми шумно перевел дух. Проклятое солнце. Немалый грех говорить так о всевидящем Оке, коим Всевластный смотрит на мир, и все же... проклятое солнце! А дальше будет только хуже.

Близился полдень, солнечный свет слепил глаза, и иль-Суми пожалел, что не предпочел форменному кепи широкополую шляпу. Он был одет по всей форме – темно-красный мундир с золотыми эполетами и красные же брюки, начищенные до блеска сапоги, кобура с пистолетом справа на ремне, у левого бедра – сабля в ножнах. Не самое подходящее обмундирование для такой погоды. Подчиненные иль-Суми – почетный эскорт, который усти-гинель взял с собой, направляясь на побережье провести внеочередную инспекцию – были одеты легче: красные безрукавки поверх желтых рубах с широкими рукавами, и просторные красные штаны. Обычные солдаты носили униформу унылой буро-коричневой расцветки, что вызывало у Кеалаха иль-Суми чувство презрения. Блистательная Гвардия – отборные воины, личная армия самого султана – никогда не унизились бы до подобного. Воина должны узнавать на поле боя, а облачаться в неприметные цвета в надежде так избежать пуль – позор. Смерть все равно найдет каждого в предначертанный Всевластным срок.

Иль-Суми не хотел быть на Инчи. Султан направил сюда гвардейский полк под его началом, поскольку сомневался в надежности здешнего гарнизона. Исполнить волю Блистательного Ажади – священный долг гвардейцев, но, да не оставит султана милость Всевластного, почему его выбор пал на иль-Суми и его людей? Генерал знал, что Инчи – проклятая всеми котурами дыра, а прибыв на остров, быстро убедился, что все обстоит даже хуже, чем он ожидал. Губернатор острова Назар иль-Кемаль был апатичным толстяком, которого Блистательный Ажади сослав в эту глушь из столицы за праздность и глупость, и, право слово, здесь иль-Кемалю было самое место. Жирному идиоту не было дело ни до чего, кроме чревоугодия, а теперь, из-за возможности появления у Инчи неприятельских кораблей, он трясся, как капрела, угодившая в ловушку, шептал молитвы и постоянно вздыхал. Гарнизон острова был не лучше – отбросы, собранные по всем приграничным островам. Десять полков пехоты – тридцать шесть тысяч человек – и примерно столько же ополченцев, навербованных из местного населения и вооруженных всяческим старьем, вовремя не пущенным на переплавку.

Артиллерия, однако, содержалась в образцовом порядке. Изучая береговые батареи, иль-Суми неохотно признал, что придраться не к чему. Эти наемники с севера знают свое дело. Что, конечно, не уменьшало презрения гвардейца к тем, кто оставил свой дом и сражается на чужой земле ради золота.

Генерал Блистательной Гвардии не без удовольствия смотрел на тяжелую пушку. Орудие было размещено в барбете из бетона и железа. Длинный ствол, направленный в сторону моря, выступал над кольцевидным бруствером. Сверху орудие прикрывал приплюснутый купол из броневой стали, достаточно толстой, чтобы защитить от осколков и небольших снарядов. Все укрепление было хорошо замаскировано – увидеть его с моря очень трудно. Наконец, несколько размещенных рядом батарей зенитных пушек служили для защиты от возможной атаки с воздуха. Да, нельзя не признать: северяне умеют строить укрепления. Генералу иль-Суми не терпелось увидеть, как эти пушки проявят себя в деле. Если, конечно, неприятель соизволит почтить Инчи своим присутствием.

– Тысяча котуров! – не выдержал гвардеец, – У меня создается впечатление, будто ксаль-риумцы забыли о том, что объявили нам войну!

– Они... не торопятся, – обтекаемо отозвался усти-гинель Сабах Тегейни.

Голос офицера был нарочито невыразителен. Тегейни прибытие Блистательной Гвардии пришлось не по вкусу, еще бы: прежде командиром гарнизона был он. Явившись на Инчи, генерал иль-Суми, разумеется, принял командование на себя. Хотя формально они были в равных званиях, гвардейцы стояли на один ранг выше обычных войск, чем иль-Суми не преминул воспользоваться. Под началом Тегейни состояло больше семидесяти тысяч человек, считая с местным ополчением, но ни на солдат Тегейни, ни тем более на ополченцев полагаться было нельзя. Фактически, из всего гарнизона острова, три тысячи гвардейцев – единственные, в ком Кеалах иль-Суни был по-настоящему уверен.

– И благословение Всевластному! – губернатор иль-Кемаль возвел взгляд к небесам, молитвенно сложив руки. Его круглое лицо с толстыми губами и мясистым носом покраснело, как мак, и было покрыто потом. Губернатор счел себя обязанным присоединиться к инспекции, устроенной иль-Суми, в чем теперь явно раскаивался.

Тегейни с равнодушным видом пожал плечами. Он никогда выражал эмоции открыто.

– Пожалуй, – протянул генерал. – Чем позднее мы увидим на горизонте дымы имперских или фиаррийских кораблей, тем лучше.

Командир Блистательной Гвардии презрительно скривил губы.

– Говорите за себя, генерал Тегейни, а лично я предпочту, чтобы все началось поскорее. Проклятье, мои люди прибыли на Инчи затем, чтобы сражаться, а не делать ублюдков дочерям здешних рыбаков! Впрочем, – с досадой проворчал он, – в ближайшие дни ничего ждать не приходится. Имперцы с союзниками застряли в порту Сейрина. В лучшем случае, они будут здесь через дециму.

Зашифрованное сообщение из Лакрейна пришло на Инчи телеграфом. Ксаль-риумцы и фиаррийцы отложили наступление на целую дециму, а возможно – и дольше. Сейрин и Инчи разделяет около тысячи миль, а это примерно три дня пути для флота. Видимо, до первой децимы Лета ждать неприятеля не приходится. Эта мысль снова заставила иль-Суми выругаться сквозь зубы. Да за это время здесь можно с ума сойти от тоски!