Текст книги "Архитектор душ (СИ)"

Автор книги: Сергей Карелин

Соавторы: Александр Вольт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Ни одно из твоих добрых – в кавычках – дел не оправдывает тебя в моих глазах.

– Все, не гунди. Я прекрасно понял, что ты ко мне испытываешь. Попробуй добавить других эмоций, эти уже приелись.

Она фыркнула и закатила глаза.

– Алиса, тебе тоже надо?

– Ухху, – она зевнула. Судя по виду Бенуа, в данный момент этот диалог интересовал ее меньше всего.

Микроавтобус Петровича прибыл точно в срок. Всю дорогу до центра города мы ехали в тишине. На полпути я попросил водителя остановиться у небольшой кофейни, фасад которой был увит плющом.

Мы сели за маленький столик у окна. Запах свежесваренного кофе и выпечки был почти целебным. Я заказал себе двойной эспрессо и яичницу с беконом. Девушки, немного поколебавшись, выбрали себе по капучино и круассану. Впервые за все это время мы сидели почти как нормальные люди. Никто не спорил и не язвил. Мы просто молча ели, наслаждаясь коротким моментом покоя.

Как три, прости господи, коллеги. Ну или магических калеки.

После завтрака мы вновь погрузились в микроавтобус и двинулись на работу.

Здание Коронерской службы разительно отличалось от прозекторской. Это было крепкое трехэтажное здание из желтого кирпича, построенное, судя по всему, еще в начале прошлого века.

Большие окна, тяжелая дубовая дверь с начищенной медной ручкой, которую давно бы поменять на металлопластик. Рядом с дверью висела табличка, на которой изящным дореформенным шрифтом было выведено: «КОРОНЕРСКАЯ СЛУЖБА. ФЕОДОСіЙСКіЙ УѢЗДЪ».

Я толкнул дверь и вошел внутрь, пропустив девушек вперед. Нас встретил запах старой бумаги, слабого кофе и казенной тишины. За стойкой ресепшена дремал сонный охранник. Я осмотрелся по сторонам.

Память, эта хитрая стерва, снова решила подложить свинью – я точно помнил куда нам надо ехать, но… совершенно не помнил этаж и кабинет.

* * *

Тот вечер в таверне «Морской Еж» был для Алисы почти родной стихией. Запах дерева, пролитого пива и жареного мяса, громкие голоса, грубые, но честные лица – все это было ей знакомо и понятно. Она выросла на верфи, среди портовых рабочих и моряков.

Она знала, что их шутки бывают сальными, а кулаки тяжелыми, но за показной грубостью часто скрывалась простая и понятная душа. Ее это не пугало. И, конечно, Алиса знала, что в таких местах часто бывают драки. Но она никак не ожидала, что в центре потасовки окажется Громов.

Когда тот моряк схватил Лидию, Алиса попыталась помочь аристократке, и делала это на понятном для моряка языке. К сожалению, никакого эффекта ее слова не возымели.

Но потом вмешался Громов. Это удивило Алису. А затем началась потасовка, которая напугала Бенуа. Было в этом что-то неправильное, когда толпа собралась навалиться на одного.

Да, он был подонком, но даже у таких есть право на честный бой. Чувство справедливости заставило ее схватить стул и опустить его на спину здоровяка. Безрезультатно.

Вмешательство дварфа с ружьем оказалось куда более действенным.

После ужина они добрались домой, где Громов продолжал вести себя странно. Он оказывал им… адекватное… внимание. Прямо как обычным гостям. Напоил вином, дал принять душ, настоял на том, чтобы они выбрали себе комнаты.

Старый Громов продолжал бы над ними издеваться. Алиса вспомнила ту его сальную шутку про «будуар»… Учитывая, что они ничего не могли рассказать о нем и их ситуации другим – одному богу известно, чтобы он мог с ними сделать.

Но этот Громов… держал дистанцию. Мало того, что он заступился за Лидию, чего Алиса не ожидала, так еще и продолжал их будто бы опекать. Словно в нем проснулось чувство стыда.

В такое Алиса не верила. Ей и вправду казалось, что с Громовым что-то случилось после ритуала. Может, он пережил клиническую смерть? Она слышала, что после такого люди часто меняются….

Нет, это вряд ли. Из клинической смерти просто так и без помощи врачей никто не возвращался.

Она подняла голову от огня и посмотрела на Лидию.

– Тебе не кажется странным?..

– Что он ведет себя адекватно? – спросила Лидия, не отрывая взгляда от книги.

– Да, – сказала Алиса, опешив от того, что Лидия, словно, ждала этот вопрос.

– Кажется. Я сама не могу понять, что с ним творится. Не беру сейчас в расчет все происходящее и наше с тобой положение. Но он… – она помолчала, после чего взяла бокал с вином и отпила, подняв взгляд на Алису. – Он изменился.

И тут до них донесся едва слышный смех со второго этажа. В невероятной тишине этого дома, где только изредка потрескивал камин, было слышно каждый скрип половицы.

– Совсем сбрендил, – прошептала Алиса. – Ладно, я пойду выберу себе комнату.

– Подожди, – сказала Лидия, поднимаясь с кресла. – Я с тобой. Давай выберем комнаты рядом на всякий случай.

Алиса кисло улыбнулась.

– Думаешь, если что-то случится – это поможет?

Лидия вздохнула.

– Вряд ли. Но и находиться далеко мне… – она замялась, затем сжала кулаки, глубоко вздохнула и выдохнула. – Мне страшно, – наконец сказала она.

Алиса не знала, почему сделала это. Наверное, во всем было виновато вино. Она просто подошла и обняла Лидию, которая так и продолжала стоять, сжимая кулаки.

– Мне тоже, – сказала Алиса.

Лидия снова выдохнула.

– Ладно, хватит этих телячьих нежностей, а то, не дай бог, сейчас застанет нас в таком положении и начнет насмехаться. Пойдем выберем комнаты.

Они выбрали две смежные спальни, соединенные общей дверью в ванной.

Утро началось с зычного голоса Громова, который вырвал ее из сна в несусветные семь утра.

Лидия, конечно, тут же вцепилась в него насчет вещей и предметов личной гигиены. Алиса лишь молча кивала, поддерживая ее. Голова гудела от недосыпа, и хотелось просто стакан воды, но она не могла не согласиться с подругой по несчастью: ходить в одном и том было как-то не с руки.

Она ожидала, что он отмахнется или съязвит, но вместо этого Громов согласился, вывел их из дома и посадил в уже ждавший микроавтобус. Через десять минут они остановились у небольшой кофейни. Запах свежесваренного кофе и горячей сдобы окончательно прогнал сонливость.

Наконец они прибыли к месту назначения. Здание Коронерской службы выглядело именно так, как Алиса его помнила. Большое. Желтое. Казенное. И теперь ей, судя по всему, предстоит тут работать.

Громов толкнул массивную дверь, пропуская их внутрь, и затем, войдя следом, почему-то замер.

* * *

Так, ладно. Нужно подумать. Скорее всего охранник должен дать мне ключи от кабинета, раз уж он тут сидит. Ну или электронную карту.

Я подошел к стойке ресепшена. Охранник продолжал дремать. Я откашлялся, привлекая внимание.

Он встрепенулся, проморгался и, узнав меня, тут же выпрямился.

– Доброе утро, господин коронер.

– Доброе. Можно мне ключ от кабинета?

– Так это… – он почесал затылок. – Они ж у вас были.

– Да, – соврал я, не моргнув глазом. – Но я их потерял. Нужно будет заменить. Запасных сейчас нет?

– Э-э-э… нет, господин Громов.

М-да, незадача.

Сзади донесся звук открывшейся двери. Я повернул голову.

В службу вошла Лизавета. И ее слегка сонное лицо недовольно скривилось при виде меня и моих спутниц.

– Доброе утро, господин Громов, – сказала она ровным голосом, хотя по мимике было понятно, что она испытывает немало негативных эмоций.

– Доброе. Ты в кабинет?

– А куда же еще? – недоуменно поинтересовалась она.

– Отлично. Я свои ключи потерял, пойдем, заодно откроешь двери.

Она удивленно подняла брови, но ничего не сказала. Молча кивнув, она направилась к лифту в конце холла. Я последовал за ней, жестом велев девушкам идти следом.

Лифт в трехэтажном здании. На кой-ляд? Не понимаю. Но это удобно. Мы молча поднялись на третий этаж. Лизавета подошла к массивной двери и приложила к замку свою электронную карту. Щелчок. Она толкнула дверь, впуская нас в просторный рабочий кабинет.

На часах было пять минут девятого. Вспышка воспоминания тут же подсказала мне, где мое рабочее место. Да это и так было ясно. Самый большой и широкий стол у окна, заваленный кучей папок и бумаг.

Я осмотрелся по сторонам с чувством, что в кабинете чего-то на хватает. Вроде бы все было на своих местах, но чего-то все же недоставало. Я посмотрел на Лидию, на Алису и затем на Лизавету.

Осознание пришло спустя несколько секунд, и оно мне не понравилось.

Глава 16

– А где эти двое? – спросил я у Лизаветы, указав на два пустых стола. Она как раз подошла к своему и поставила сумочку.

– Откуда я знаю? – ответила она, не поворачиваясь. – Они мне не докладывают!

Намек был ясен как божий день. Будет дуть губы и выражать недовольство. Снова. Но это полбеды. Каким-то чудесным образом мне следовало теперь разместить в этой комнате еще двоих человек, хотя тут и вчетвером было не протолкнуться.

Зачем тогда такое большое трехэтажное здание для коронерской службы, когда в одном кабинете сидит руководитель и трое, а теперь уже пятеро, его подчиненных – неясно.

Ладно.

Я подвел девушек к своему столу, покопался в ящике, выбрал два чистых листа бумаги и пару ручек.

– Садитесь пока здесь, – сказал я, указывая на стулья для посетителей.

Сам же я сел в свое кресло и включил моноблок. Рабочий стол был завален нагромождением ярлыков со странными названиями. Я еле-еле разобрался в этой мешанине и все же добрался до рабочих документов, где смог найти образец заявления о приеме на работу.

Взяв у девушек чистые листы, чтобы они не писали от руки, я положил их в принтер, отпечатал два заявления и передал обратно Алисе и Лидии.

Спустя минут пятнадцать в кабинет не спеша зашли Игорь и Андрей и замерли на пороге.

– Господин Громов…

– Добрый день, сударь…

Их лица выражали явное недоумение. Похоже, опаздывать на работу у них было такой же нормой, как и уходить пораньше, раз руководитель занимался своими делами.

– Вы опоздали, – констатировал я факт.

– Нууу…

– Эээ…

– Вычту из премиальных.

– Да за что⁈ – тут же выпалил Игорь. На его лице виднелось неприкрытое разочарование.

Я не могу сказать, что меня вывернуло от такой наглости, но если бы это был мой подчиненный в моем прошлом мире, то в ближайшее время он был бы уволен. Нет, я не был сатрапом, как начальник, потому что и подчиненных у меня не было, но я никогда не позволял себе опаздывать на работу даже в самых экстренных ситуациях. А здесь это, казалось, было в порядке нормы.

– Ты серьезно? – спросил я, слегка опустив голову. – Ты еще спрашиваешь, за что я тебя штрафую? Ты приперся на работу, опоздав на пятнадцать минут, и, судя по всему, совершенно не ожидал меня тут увидеть. Прозекторская напоминала скотобойню, патологоанатома выдернули пьяного на работу вместо того чтоб отвезти в больницу и привести в чувство. Устроили бардак.

– Господин Громов, – подала голос Лизавета.

Я перевел на нее взгляд.

– Внимательно слушаю.

Она провела языком по зубам, явно подбирая слова.

– К сожалению, мы, как ваши ассистенты, не обладаем таким гибким умом, как вы, а также способностью контролировать ситуацию и держать все в узде. И за время вашей занятости служба немного пришла в упадок. Но это не значит, что нас нужно штрафовать. Мы обязуемся вернуться в норму и следовать вашим указаниям.

Хм. Я слегка прищурил глаза. Своих в обиду не дает, значит. Даже таких раздолбаев.

– Лизавета, я не говорил, что вычту из твоей премии. Ты пришла на пять минут раньше. Но если уж ты так печешься о своих коллегах, то, так уж и быть… – я увидел, как Игорь и Андрей на секунду расслабились. – Я вычту у вас троих, чтобы было равноправно.

Она недовольно засопела.

– Как скажете, господин коронер. Могу я чем-то еще помочь?

– У тебя нет на сегодня дел? – уточнил я, скосив глаза на огромную кипу папок на моем столе. Я наугад взял верхнюю папку, открыл ее. Внутри протокол дознания, фотографии с места происшествия и вердикт, выведенный знакомым почерком: «Несчастный случай». Открыл вторую – то же самое. Третью – «Самоубийство». Это были, скорее всего, те самые последние дела, за которые Громов активно брал взятки и закрывал кое-как. Целая гора грязного белья.

– На данный момент нет, – сказала она, явно уловив мой взгляд.

– Тогда бери эти собранные бумаги, распредели поровну между Андреем, собой и Игорем, и рассортируйте их по архиву в правильном порядке. Я проверю.

Лидия и Алиса молча взяли бланки. Я наблюдал за ними краем глаза. Их поведение было диаметрально противоположным. Лидия читала каждую строчку, каждое примечание мелким шрифтом, прежде чем начать выводить буквы. Алиса же наоборот писала быстро, размашисто, с легкой небрежностью, и, закончив, откинулась на спинку стула, уставившись в потолок.

Лидия закончила последней. Она аккуратно положила ручку рядом с бланком и, выдержав паузу, легонько, но настойчиво пнула меня носком туфли под столом. Я поднял на нее вопросительный взгляд. Она глазами, в которых читалась неприкрытая тревога, указала на дверь.

Я молча встал и вышел в коридор. Она последовала за мной, плотно притворив за собой дверь.

– Громов, я не могу устроиться к тебе на работу, – прошептала она, едва мы остались одни.

– Ты соизволила мне об этом сказать уже тогда, когда мы приехали в офис? Серьезно? Мы могли это все обсудить еще вчера или сегодня утром, пока ждали Петровича, – я вздохнул, помассировав веки. – Почему?

– Почему? – ее шепот был полон возмущения и той тревоги, что была видна в глазах. – Если мой отец узнает, что я работаю… у тебя… это будет полный ужас! Он снова учинит скандал! Мне и так с прошлого раза до сих пор кошмары снятся.

– Не вижу в этом проблемы, – пожал я плечами. – Ну, поистерит немножко, поразмахивает руками. Что он может еще сделать такого, чего ты от него не ожидаешь?

Для меня, человека, который провел годы, наблюдая за горем и яростью родственников в моргах и залах прощания, ее страх перед «скандалом» казался почти детским. Крики, слезы, обвинения, припадки – все это было не более чем предсказуемой биохимической реакцией на стресс. Всплеск адреналина и кортизола. У любой истерики есть свой пик и неизбежный спад. Это просто шум. Громко, неприятно, но совершенно не смертельно. Сталкиваться с людьми в состоянии аффекта было частью моей работы. Ничего невероятного в этом нет.

– Ты не знаешь моего отца! – выпалила она громче чем следовало, и тут же постаралась сама себя осадить.

– Это будет чудесный повод познакомиться, – сказал я, глядя на нее серьезно, но затем смягчился. Уголки моих губ дрогнули в подобии улыбки. – Лидия, я все понимаю. Но как бы это сейчас ни звучало, попробуй мне хоть немного доверять. Хоть самую малость. У нас ситуация и без того хреновая. И, что-то мне подсказывает, что скандал твоего папеньки это наименьшая из всех возможных на данный момент проблем.

– Да, – согласилась Лидия. – Но он может добавить этих самых проблем, которых, как ты заметил, и без того вагон и маленькая тележка.

– Тогда мы будем разбирать этот вагон с тележкой поэтапно, – я сделал паузу. – Лидия, нам сейчас очень важно, чтобы ты поступила ко мне на работу. Ты умная женщина, поэтому подумай сама, как иначе ты можешь объяснить своим друзьям из высшего круга, которые точно начнут задавать вопросы, своим знакомым и всем-всем-всем, – я понизил голос, – почему ты таскаешься с Громовым. И ни одного разумного аргумента у тебя не будет. Это, – я кивнул головой в сторону кабинета и заявления, – единственный вариант. Тем более тебе осталось поставить только подпись.

На ее лице отразилась целая буря эмоций. Она на мгновение прикусила губу, ее взгляд метался по пустому коридору. Я видел, как в ней борются страх, гордость и холодный расчет. Она понимала мою правоту, но принять ее было для нее равносильно капитуляции. Наконец она, переборов себя, тяжело вздохнула. Плечи ее поникли.

– Ты сведешь меня в могилу, Громов. Прямо к моему Артуру.

– Не торопи события, – только и сказал я. – Все, можем идти обратно в кабинет?

Я открыл дверь кабинета, пропустил девушку внутрь и зашел следом. Лизавета снова бросила на меня недовольный взгляд. Я сел за стол и почувствовал, как в кармане вибрирует телефон.

Достав его, я посмотрел на экран. Во всплывшем пуш-уведомлении на меня смотрела Лизавета – не та, что сейчас сидела в строгом костюме, а другая. С профессиональным вечерним макияжем, подчеркивающим глаза, и в откровенно-вызывающем платье —, явно с какого-нибудь закрытого раута. Фотография была сделана в полумраке, и ее взгляд на снимке был прямым и дерзким.

А под фото короткое сообщение:

Что это было?

Я поднял на нее глаза. Она вскинула бровь в немом вопросе, который фактически дублировал ее сообщение.

Я ввел пин-код и открыл мессенджер с не самым оригинальным, но довольно красноречивым названием «ИМПЕРГРАММ» и быстро напечатал в ответ:

О чем ты?

Сообщение от нее пришло почти мгновенно.

О чем вы шушукались? Что ты скрываешь, Громов?

Я вспомнил, как Лизавета еще в прозекторской задела Лидию на тему ее отца. Это был самый простой и правдоподобный ответ.

Опасается скандалов.

С кем? С Морозовым-старшим? Оооо, даааа. Уже представляю, что он устроит, когда ему расскажут, где шляется его доченька, и куда пошла работать.

Не понимаю причину такой реакции. У нас тут не бордель.

На экране появилось «Ахахахахаха» и ряд ржущих смайликов. Я и вправду услышал, как Лизавета, сидевшая за своим столом, тихо хмыкнула. Следом пришло еще одно сообщение.

Уж лучше в бордель.

После этого зеленый значок «онлайна» возле ее фотографии погас.

Интересная порция информации. Да, я помнил из вычитанных слухов, что Морозов-старший поскандалил с дочерью из-за того, что она выбрала себе в женихи не самого аристократичного мужчину. В моей голове это тяжело укладывалось, потому что сам-то я был лишен подобных предрассудков, или, как бы правильнее сказать… привитых норм.

Классовое неравенство… аристократы и простолюдины. Вечная дилемма. Это напомнило мне мои институтские годы. У нас учились индусы, и они, вместо того чтобы держаться вместе, очень часто ходили порознь.

Как-то раз я спросил у одного: а почему так? А он и ответил: потому что мы из разных каст. Я из низшей, он из высшей. И если кто-то настучит об этом на родину – плохо будет обоим. Но тому, кто выше, плохо вдвойне.

Что ж, как я и сказал, слона будем есть по кусочкам.

В тишине кабинета раздался резкий, дребезжащий звонок стационарного телефона. Я посмотрел на него с недоумением. Зачем тут этот архаизм, когда есть мобильный и рабочие чаты в «Имперграмме»? А потом вспомнил, что и у меня дома тоже стоит такой аппарат.

Я потянулся и поднял трубку.

– Громов.

– Доброе утро, Виктор, – голос в трубке был женским и сухим, скорее всего секретарша.

– Здравствуйте.

– Зайдите, пожалуйста, к господину приставу в кабинет.

Короткая вспышка памяти. Прямо по коридору, крайняя правая дверь.

– Буду через три минуты.

Я положил трубку. Что может быть лучше, чем вызов к начальству с самого утра? Просто замечательно.

– Я к приставу, – огласил я для всех. – Сидите здесь, – это уже добавил своим новым помощницам.

Мысленно я прикинул расстояние. Прямо по коридору, крайняя правая дверь… метров тридцать из того что я видел. Пресловутые сто пятьдесят шагов мы не превысим, а значит, им обеим никуда бежать не придется. По крайней мере я на это надеялся. Но на всякий случай стоило подстраховаться.

Я поймал на себе два вопросительных взгляда.

– Если что, – добавил я тише, чтобы слышали только они, – уборная в конце коридора налево. Мало ли понадобится.

Лидия едва заметно кивнула, поняв намек. Алиса лишь пожала плечами. План был до идиотизма прост и настолько же ненадежен. Две девушки, бесцельно слоняющиеся по коридорам Коронерской службы, неминуемо вызовут вопросы. Но ничего лучше я пока придумать не мог.

Не дожидаясь их возражений, я поправил пиджак и вышел из кабинета.

Шагая к кабинету пристава, я про себя считал шаги. Вышло в итоге сорок один, что, в целом, погоды не делало. Я постучал.

Дверь вела в небольшую приемную. За столом из светлого дерева сидела секретарша – ухоженная русоволосая женщина лет тридцати. Легкий макияж подчеркивал ее естественную красоту, а в аккуратных очках в тонкой позолоченной оправе отражался свет монитора.

Она подняла на меня взгляд, когда я вошел.

– Коронер Громов.

Она едва заметно улыбнулась.

– Да, Виктор Андреевич. Проходите, пристав вас уже ждет, – она кивнула в сторону двери за ее спиной.

Я подошел к двери и коротко постучал.

– Войдите, – раздался усталый голос.

Я открыл дверь и вошел внутрь. За массивным столом сидел мужчина лет пятидесяти. Седина давно посеребрила его виски, а вокруг глаз залегли глубокие морщины. Все его лицо выражало вселенскую усталость, которую не мог скрыть даже идеально скроенный деловой костюм из темного материала, сшитый, очевидно, на заказ.

– Проходи, Виктор.

Я вошел внутрь, прикрыв дверь.

– Присаживайся.

Я сделал то, что он просил.

– Я получил отчет о последнем деле, – сказал он, глядя на меня. – Мудрое решение с твоей стороны.

– Вы про Улину? – уточнил я.

– Да. Учитывая, что эльфы находятся под покровительством Императора, сомневаюсь, что ему бы понравилось, если бы мы подали отчет в имперскую канцелярию о «несчастном случае» или «самоубийстве». Слишком много такого было в самом начале, и, как тебе известно, ни один из этих случаев не проходит мимо столичных служб, которые всячески стараются избегать подобных резонансных дел.

– Что вы имеете в виду? – уточнил я. Пристав тяжело вздохнул.

– Виктор, ты как первый день. Помнишь, как пару лет назад в Джанкое избили до полусмерти эльфа? Местные говорили, что он косо смотрел на официанток в их кабаке.

Я кивнул, хотя ничего такого не помнил.

– Туда потом прислали столичных, и они начали наводить шороху по всем фронтам. И если бы это дело попало на стол дальше с пометкой «самоубийство» или «несчастный случай», то сюда тот же час приехали бы с проверками. А я, почитав твой отчет, могу сказать, что они бы явно не обрадовались, если бы ты вынес иной вердикт, и затем, приехав, обнаружили указанные тобой в отчете увечья, – он помолчал. – К счастью, теперь это заботы полиции. Их заставят рыскать по всем углам и искать виновника, так сказать, торжества. Ты только наведи у себя порядок в кабинете.

– К слову о кабинете, – сказал я, раз уж зашла речь. – У меня две новых помощницы, господин пристав.

На его лице отразилось легкое удивление.

– И кто же?

– Алиса Бенуа и Лидия Морозова.

Пристав побарабанил пальцами по столу, переваривая информацию.

– А теперь объясни мне, Виктор, почему я должен одобрить две новые штатные единицы.

А вот здесь, к счастью, моя память не подвела.

– Господин пристав, за последние полгода количество бумажной работы выросло вдвое. Электронный документооборот, который нам ввели, только добавил проблем, потому что теперь нужно дублировать все и в цифровом виде. Мы просто тонем в отчетах, протоколах, запросах. Нагрузка на трех ассистентов стала непомерной, отсюда и бардак, про который вы справедливо заметили. Я не могу заниматься основной работой, потому что вынужден постоянно разгребать завалы. Две новые помощницы позволят нам оптимизировать процесс, разгрузить основной состав и, как следствие, повысить эффективность всей службы.

Он снова побарабанил пальцами по столу.

– Погоди… ты сказал, Морозова и Бенуа?

– Так точно, господин пристав, – я кивнул с непроницаемым лицом.

– Скажи мне, ради всего святого, что это значит? Не держи меня за дурачка, Виктор, я же в курсе обо всех слухах, и о том, что творится в городе.

Н-да. Следовало ожидать подобной реакции. Думать, что он не в курсе истории Громова с мужем Лидии и отцом Алисы, было слишком наивно.

– Господи пристав, все недоразумения, которые были между нами, на данный момент улажены, – ответил я расплывчато. – Подтвердить я это никак не могу, но вы можете поверить мне на слово.

Он коротко не то хохотнул, не то фыркнул.

– Ты уверен в их работоспособности?

– На данный момент они на испытательном сроке, – сказал я. – Но не сомневаюсь, что они смогут влиться в наш коллектив.

Пристав, чье имя я наконец-то увидел на табличке на столе – Евгений Степанович Докучаев, лишь покачал головой и снова вздохнул.

– Виктор…

– Да, господин пристав?

– Иди. Наведите уже, наконец, порядок, а затем поговорим про кабинет. И в прозекторской…

– Там уже с пола есть можно, господин пристав. Я это проконтролировал. – На лице Евгения Степановича появилось легкое недоумение. – Могу быть свободен?

– Иди. И пришли мне копии заявлений по почте!

Я вышел из кабинета, аккуратно прикрыв за собой тяжелую дверь. И только оказавшись в тишине коридора, прислонился к косяку и медленно выдохнул.

Пронесло. Кажется, пронесло. Сердце все еще учащенно колотилось в груди, отдаваясь глухими ударами в ушах. Я на мгновение прикрыл глаза. Вроде бы ничего не произошло. Обычный разговор с начальством. Но напряжение было таким, словно я только что прошел по минному полю.

Я уже собирался вернуться в свой кабинет, когда дверь приемной пристава тихо открылась, и на пороге появилась его русоволосая секретарша. Ее лицо было серьезным.

– Виктор Андреевич, – обратилась она ко мне тихим, но настойчивым голосом. – Вас к телефону. Срочно.

– Кто? – спросил я, выпрямляясь.

Она сделала паузу, словно то, что она собиралась сказать, вызывало у нее трепет.

– Из Столицы. Канцелярия его Императорского Величества.