Текст книги "Центральная реперная"

Автор книги: Сергей Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Так они и переругивались. Лишь перерыв на обед заставил их замолчать. Тут они были солидарны – сначала еда, разговоры потом. Наталья отыскала НЗ, и они на славу попировали, высасывая из пластмассовых туб сладкие йогурты и шоколадные муссы. Тема еды на время их сплотила, но едва они допили апельсиновый сок, как сразу встал вопрос – кому убирать. Так и не договорившись, они оставили пустые упаковки летать по всему залу, старательно не обращая на них внимания. К тому же, зал большой. Если смотреть в другую сторону – ничего и не видно.

Время за разговорами шло почти незаметно. Наталья уже начала подумывать, а не открыть ли шлюз и не перебраться ли из зала на станцию…

После пуска генератора все вздохнули свободнее. Конечно, выход энергии по сравнению с термоядерным реактором он давала минимальный, но хоть как-то позволял продержаться до пуска нового реактора. На насущные нужды хватало. Без излишеств, конечно. Но кто ж о них думает в аварийной ситуации?

Большинство руководителей и монтажников, отработавших неурочную тяжелую смену, ушло отдыхать. Новой смене поставили вынужденный простой – работы хватило лишь одной бригаде, отправленной на сборку третьего реактора. В узле связи оставили главного инженера – он должен был принимать отчеты поисковиков, продолжающих упорно искать следы метеорита на обшивке.

Сергеев и в этот раз не пошел отдыхать. Отдохнешь тут, если весь на нервах! Если в голове мысли бродят, а руки с ногами чуть ли не выплясывают. Надо ж успокоиться, убедиться, что всё как надо пошло, а уж потом идти в каюту. Тогда Василий отоспится! Уж тогда наотдыхается! Поэтому Сергеев пошел в узел связи, где, как он точно знал, наверняка кто-нибудь да есть. Сначала он хотел поговорить об оплате – по горячим следам она ж повыше будет! Потом решил уточнить с реактором – может, ребятам чаще сменяться на монтаже? Тогда на всех работы хватит, и устанут меньше. Затем вспомнил про напарницу. Генератор она не монтировала – это правильно – но где ж она сейчас? Обычно всё время на глаза попадается, куда ни глянь. А тут – нет ее. Странно это было Сергееву и непонятно.

Вот об этом Василий и решил спросить Потапова.

Тот беспокойства Сергеева не разделил:

– Да что ты о ней так волнуешься? Она ж не одна – с мужем. Так что в их отношения лучше не лезть. Он, конечно, скоро улетит. Но сам понимаешь – муж, которого видел, совсем не то, что муж, находящийся на Земле. Может, и нет его там. Может, Наталья всё сочинила про него, чтоб к ней лезли поменьше. А тут увидел его и всё понял. Ты понял?

Сергеев поморщился.

– Да понял я всё! Еще когда он прилетел. Но мало ли что. У меня такое впечатление…

Сигнал вызова прервал Василия, и Потапов поднял палец, чтоб тот замолчал: вдруг поисковики что-либо важное обнаружили?

Сначала послышалось натужное дыхание, и только потом понятная речь:

– Нашел место удара… – сказал один из поисковиков и замолчал.

Потапов чуть ли не заорал:

– Это ты, У Синь? Где?! Где оно?!

Но поисковик молчал.

– Ты что молчишь? – заволновался главный инженер. – Чего молчишь, а?

– Думаю… – не сразу отозвался У Синь.

– Да что тут думать?! Говори – где место!

– Я думаю, где взять космический корабль, чтобы улететь как можно дальше от станции. Желательно – за Ю-2.

– Что? Ты о чем? – Потапов прямо почувствовал, как У Синь говорит, а привычный мир вокруг начинает крошиться, отслаиваться кусочками невесомой слюды, стекать песчинками с высыхающего замка, вылепленного из морского песка радостным малышом, разлетаться осколками переохлажденного стекла… И голос у главного инженера стал хриплым и жутко усталым. – Какой элемент поврежден?

У Синь вздохнул и ответил без раздумий:

– Главным образом – сепаратор. Датчики показывают избыточное давление, которое никак не спускается. Видимо, клапана не работают. Невооруженным глазом виден дефект на стенке. Таким образом, можно предположить, что как только давление поднимется выше избыточного, сепаратор взорвется. Вот прямо здесь. Время взрыва я указать не могу – требуется дополнительное исследование… – поисковик сделал паузу и не очень внятно продолжил: – Туньчжи Потапов, можно я отсюда куда-нибудь денусь? Куда угодно. Лишь бы не тут. Тут я не могу. Совсем не могу. Мне тут плохо будет, я знаю. Туньчжи Потапов! Пожалуйста…

Из переговорного устройства послышался странный всхлип, и Потапов словно очнулся:

– Да, да, конечно. Возвращайся на станцию. По крайней мере, воздух у нас еще есть…

Главный инженер поднял голову и посмотрел на Сергеева, который прекрасно всё слышал. Он сидел излишне прямо и не двигался, словно боялся слететь с ворсистой поверхности.

– Владимиру Аристарховичу будем говорить? – наконец выговорил Потапов. – Или сами справимся?

– Вам виднее, – дипломатично ответил Василий. – Ну, я пойду, раз такое дело. С ребятами попрощаться надо.

– Стой, Василий. Пока У Синь не вернулся – информации о взрыве нет. Паники нет. И если постараться, мы можем ситуацию исправить до того, как люди начнут штурмовать шлюпки. Давай, думай.

Сергеев почесал над ухом и сказал:

– Что у нас есть? Реактор, который собирается взорваться. Отстреливаем его на хрен, и пусть летит!

– Взрыв всё равно будет. Следовательно – будут осколки. Некоторым образом – радиоактивные, от бланкета и первичной оболочки. И простые – тоже будут. Станцию изрешетит только так. Рассеивания и затухания тут нет. Все эти осколки упадут на Ю-2 не раньше пятого оборота вокруг него. Поздравляю – нас ждет метеоритный дождь из осколков реактора с периодом обращения двенадцать суток.

– Значит, пусть летит прямо на Ю-2!

– Пусть. Я, конечно, ничего не буду говорить о мощности ракет, которые отстреливают реактор. И о массе реактора тоже ничего не говорю. Молчу о скорости, с которой реактор будет удаляться от станции. Я тебе про другое скажу: у нас энергии практически нет. Ну, не догадались ее пустить на аварийный реактор! У нас нет внешнего управления всей этой системой. Сейчас мы можем реактор только изнутри отцепить. Отцепить, направить, и убраться от него подальше. Но это еще не всё. Ты слушай. У нас нет доступа в операционный зал. Там заперлась Наталья с мужем и пытается качать права. И если через две минуты мы ничего не решим, я лично возьму плазменный резак и вскрою наружную оболочку зала! И мне плевать, что оттуда выйдет весь воздух, и эту дуру с ее хахалем размажет по стенам!

– Не размажет, – заметил Сергеев. – Декомпрессия по-другому происходит. Да и скафандры у них – оденутся.

– Вот что, Сергеев. Ты сейчас пойдешь к своей напарнице и скажешь ей всё, что мы о ней думаем. А если не найдешь таких слов, то я тебе их подскажу. Только не вздумай их коверкать – премии лишу.

У Потапова задергалось веко, и он прикрыл левый глаз ладонью.

– Счас всё брошу и пойду, – Василий многообещающе закивал, – Я прямо жажду подорваться. Типа, я сапер такой. И за бесплатно!

– Кретин! Ты чего не понимаешь? Скажи – не понимаешь, да? Пойдешь ты, не пойдешь – станции всё равно не будет. Ты этого хочешь, Вася? Пойми. Если кто и может заставить Наталью открыть, так только ты. Тебе разжевывать, или сам поймешь – почему? Я в тебя верю, Вася. Ты же сможешь ее уговорить, а? И реактор отстрелите, и направите куда надо, и сюда вернетесь. Но это только там можно сделать! Там, Вася.

Сергеев сморщился. Было видно, что он хочет ругнуться, но никак не может выбрать – на кого.

– Сколько шансов? – наконец спросил он, всё так же морщась.

– Много, Вася! Много! Тридцать точно есть. Ну, за то, что отстрелить сумеете. Я тебе схему дам – на что нажимать и куда смотреть. Ты разберешься. Ты же умный парень. Вон как с генератором хорошо придумал. Мы тебе премию выпишем…

– Да катитесь вы со своей премией! – Сергеев отцепился от сиденья и направился к двери. – Обещал – сделаю.

– Хорошо, Васенька, не хочешь – как хочешь. Всё для тебя. Только сделай всё что можешь. Чтоб я помирал и знал, что у тебя просто не получилось. Что это было выше сил человеческих.

Потапов суетился, говорил и одновременно набирал на клавиатуре какие-то символы, к которым Василий не приглядывался. Заработал принтер, выплевывая пластиковые листы, главный инженер их ловил, складывал в пачечку и скреплял резинкой, чтоб не разлетались. Потом сунул листы Сергееву.

– Это что?

– Схемы, коды. Я с тобой связь держать буду на выделенном канале. Не выключай ее. Жаль, на скафандре выносная камера не предусмотрена. Надо будет этот вопрос поднять… Ты не слушай меня, иди. Я не знаю, сколько у тебя времени. – Потапов извиняюще улыбнулся.

Василий недовольно вздохнул, засунул листы со схемами под эластичный пояс и полетел по коридору к шлюзу.

Реактор бездействовал уже восемнадцать часов.

Вопреки опасениям, скутер в шлюзе был. Хороший скутер, исправный, полностью заправленный и подготовленный к вылету. Более того, на нем сидел шлюзовой и ждал, когда начнут смыкаться внутренние двери шлюза. Видимо, ему захотелось полетать вокруг станции. Скучно же сидеть и следить, чтобы все соблюдали технику безопасности, надевали скафандры правильно и чтобы средства защиты находились в рабочем состоянии – с максимальным количеством кислородосодержащей смеси и полным энергозапасом.

На вопрос Сергеева "что происходит", шлюзовой вполне внятно ответил, что все летят, и он летит. Куда он летит – шлюзовой еще не определился, но от реактора подальше. Когда Василий озвучил намерение лететь в сторону реактора, шлюзовой покрутил плазменным резаком сбоку своего шлема, посвистел и высказался в том смысле, что от самоубийства он никого отговаривать не собирается.

Пришлось Сергееву снимать шлюзового со скутера и отговаривать от полета. Василий был сердит, так что двух ударов оказалось достаточно, чтобы шлюзовой согласился полететь на другом скутере, пусть еще не заправленном. Шлюзовой даже показал направление, какого нужно придерживаться, чтобы уж наверняка попасть к реактору и как можно быстрее.

Василий влез в первый попавшийся скафандр, еще не остывший от прежнего хозяина, утвердился на скутере, почти благожелательно пожелал шлюзовому счастливо оставаться и газанул в направлении темной громады погасшего термоядерного реактора.

Ориентировался Сергеев хорошо, не в пример лучше Натальи, а уж тем более Матвея. Так что аварийный шлюз на темной поверхности Василий нашел быстро. Да и искать особо не пришлось: два брошенных скутера явно его демаскировали. Сергеев здраво рассудил, что шестнадцать часов в скафандре никто мучиться не станет, если в помещении можно дышать. Так что обращаться к Наталье по переговорнику скафандра смысла не имело – она бы всё равно его не услышала. На такой случай рядом со шлюзом находился разъем интеркома, чтобы можно было поговорить с людьми через громкоговоритель.

Сергеев подключился к интеркому и сухо сказал:

– Это я, Наталья.

– Милости просим.

– Какой еще милости? Пусти меня!

– Да входи, кто держит-то? – Наталья недобро хмыкнула.

– У вас шлюз заблокирован.

– Именно так.

– Как же я попаду?

– А тебе и не надо к нам попадать. Мы сами справимся.

– С чем справитесь? – Василий начал злиться.

– С неполадками справимся. Скажи, Матвей.

В разговор вклинился мужской голос:

– Да-да, конечно. Раз Наталья говорит – так оно и будет.

Василий чуть не выругался вслух.

– Чего ж вы до сих пор реактор не включили? Мы тут без электричества мучаемся, а они ждут, понимаешь! Может, не знаете, как чего делать? Так у меня схема есть – на какую кнопку нажать, чтоб всё заработало. Что, слабо самим реактор запустить?!

– Не твое дело! – отрезала девушка.

– Наталья, не дури! Ты показания приборов читала?

– Каких таких приборов? Их тут много. Наверно.

– Почему "наверно"?

– Темно потому что. Плохо видно.

– А ты откро-ой глаза…

– Послушайте, как вас там!.. – опять вклинился мужской голос. – У нас серьезное положение…

– Вот-вот, – перебил Василий, – серьезнее некуда. Только некоторые об этом не догадываются. Потому что показания приборов не могут прочитать. А другие некоторые вполне себе в курсе – что происходит сейчас и что произойдет в ближайшем будущем, если первые некоторые не станут умных людей слушать. Если кто не понял, то умные люди – это я!

– Ладно, Василий, не тяни. Что там у вас?

– У нас. Ага, у нас. У тебя! В общем, сейчас реактор взорвется.

Сергеев ждал ответа. Ждать было мучительно. Климат-контроль в скафандре кто-то выставил на двадцать девять градусов, а Сергеев не посмотрел, когда его надевал. Пока долетел до реактора, успел вспотеть и только тогда взглянул на градусник. Чесалась нога, чужой запах душно лез в нос и горло, отчего хотелось зажать нос рукой и чихнуть. И еще наплывало состояние безнадежности, когда ничего не хочется делать, когда равнодушно пропускаешь события мимо себя, никак на них не реагируя и думая только об одном: "быстрее бы всё закончилось"… Иногда действительно всё заканчивается, и неприятные события проходят стороной, никак не задевая. Но гораздо чаще оказываешься внутри них, и тебя швыряет и бьет изо всех сил, и ты не можешь совладать с ними. Они перемалывают тебя, как неопытного пловца в шторм, а потом швыряют на галечный пляж – полуживого, разбитого и не имеющего сил отползти от следующей волны, которая утащит обратно в море…

Василий потряс головой, отгоняя морок, и вперился в опалесцирующую под светом Ю-2 ледяную пыль над видимым краем станции. "Хоть бы ответила, – подумал Сергеев, – хоть бы что сказала…"

Наталья отозвалась.

– Ты ведь пошутил, да, Вася? Пошутил? Скажи, что пошутил.

– Конечно пошутил, – легко согласился Сергеев. – Вот прям прилетел к реактору и стал шутки шутить. Тут же интереснее шутить-то! А над напарницей – и подавно!

– Вася, ты серьезно?

– Открой, дура!! – заорал Сергеев, чуть сам не оглохнув в шлеме. – Ты же не только станцию взорвешь! Ты же сама погибнешь!

Василий прислушался. По одному из каналов в ухо било хриплое дыхание Потапова, по другому на пределе слышимости – голоса Натальи и Матвея:

– Открой.

– Ты же сама…

– Открой, я сказала!

Почти сразу щелкнул замок шлюза, и наружная створка поехала в сторону.

Сергеев влетел, закрыл за собой наружные створки и подал команду на открытие внутренних. Наталья с Матвеем действительно были без скафандров: запас кислорода, рассчитанный на десять человек персонала, еще не закончился. Конечно, углекислоты хотелось бы иметь поменьше. Но почему-то никто не догадался задействовать аварийные химические поглотители. Василий первым делом вскрыл панельки и запустил патроны-поглотители. Потом переключил пульт на аварийное энергоснабжение. Далее он полетел вдоль стены зала, не обращая внимания на Наталью и ища приборы, о которых Потапов твердил ему в ухо.

По дороге он тот и дело натыкался на использованные пластиковые оболочки от неприкосновенного запаса. Они кружились вокруг, лезли в лицо и так и норовили попасть в рот. Сергеев отмахивался, отплевывался, но наконец не выдержал:

– А вы здесь, смотрю, классно обосновались. И кислород у вас, и еда-питье, и аварийное освещение…

– У вас что, не так? – Наталья передвигалась вслед за Сергеевым и злилась, от того что тот никак не останавливается, что-то высматривая на приборах, показания которых всё равно не понимает.

– Было так, а теперь иначе… – Василий повернул голову к микрофону скафандра и спросил Потапова: – Какое максимальное давление? – Хмыкнул и добавил. – Уже почти. Два микроделения… Точно десять минут есть?.. Я и не дурю. Всё под контролем.

– И скоро она взорвется? – угрожающе спросила Наталья.

– Скоро! – радостно пообещал Василий. – Вот как договорю, так сразу. А она – это кто?

– Станция!

– А я думал – термоядерный реактор… У нас, понимаешь, реактор не исправен. А станция – в полном порядке. Ну, в относительном, конечно. Но – живем.

– Может, не говорить будешь, а делать?

– Делать я всегда смогу. Тут и дел-то немного. Только я спросить тебя хочу, Наталья. Говорят, перед смертельной опасностью люди не обманывают. Проверить хочу.

– Спрашивай. Поскорее, пожалуйста.

– Это уж как смогу… Вот скажи, Наталья, как вы с Матвеем живете?

– Нормально живем, – фыркнула девушка, – не видишь, что ль?

– Вижу. Потому и спрашиваю.

– Не твое это дело, в общем…

– Не мое, – послушно согласился Сергеев.

Он передохнул, не зная, как начать разговор. В голову шли какие-то несуразности и глупости.

– Знаешь, я уже почти накопил на домик. А за сегодняшнюю сверхурочную хорошо заплатят.

– Рада за тебя.

– Да я не об этом! – отмахнулся Сергеев. – Я к тому, что можно будет на Землю вернуться. Обосноваться, так сказать. Начать жить. С деньгами-то оно получше будет.

– Вот все вы! Муж-жи-ки! Только о деньгах и думаете! Копите, хвастаетесь друг перед другом, хвосты распускаете. Мелочь всё это. Выеденного яйца не стоит. Хлам. Так до смерти и будете свои побрякушки перебирать.

Наталья нервничала и выражений не подбирала. Но Василию было уже всё равно. Он всё никак не мог задать тот вопрос, который собирался. Сразу же пересыхало во рту, и язык словно деревенел. Вот о чем другом – пожалуйста. На общие темы любой поговорить может.

– Вот скажи – зачем ты в космос полетела, а? Что тебе на Земле не сиделось? Неужели тебе там места не нашлось?

– Не нашлось, Сергеев! Нет там у меня места! И не лезь ты ко мне со своими вопросами!

– Хорошо, не буду. Конечно, мало ли чего я спрошу. Неудобного, там, или вовсе неприятного. Но неужели тебе никогда не хочется поговорить о чем-то отвлеченном? Не о работе? Не о насущных потребностях быта? О чем-то, что может быть важно другому? Мне, например. Неужели, кроме личных амбиций, тебя больше ничего не интересует?!

– А тебе жалко?! Это моя жизнь. Так и живу.

Василий помялся и спросил то, что не собирался:

– Наталья, ты никогда не думала о детях?

Девушка сузила глаза и наверняка ударила бы монтажника, если б тот находился ближе.

– Не твое. Дело, – отчеканила она.

– А что мое? Ты вообще о людях думаешь? О том, что они тоже люди? Что у них тоже бывают желания, мысли, чувства? Ты это понимаешь?!

– Не кричи на меня! Ты зачем сюда пришел? Станцию спасать?! Вот и спасай!

Сергеев поморщился. Весь его запал внезапно прошел, и он уже не понимал, ради чего затеял этот странный разговор.

– Станцию… Станцию. Ты правильно сказала, Наташа. Станцию. Чего ж мне еще спасать-то? Больше-то и нечего. Некого спасать мне, Наташ. Совсем некого. Вот нисколечко. Станция… Ты всегда правильно говоришь. Так, как надо говоришь, что ж спорить-то? Я и не спорю. Зря я сюда летел. Зря, конечно. Думал… Да мало ли о чем я думал, правда, Наташ? Я всегда не о том думаю.

– О чем же?..

– Не о чем, а о ком. И всё. Не будем об этом, – Сергеев зацепился за петлю на стене и скорчился, обхватив колени руками.

– Матвей. Я не понимаю… – Наталья беспомощно посмотрела на мужа.

– Не видишь, плохо ему, – мрачно ответил журналист.

– Почему?

Матвей поиграл желваками и выдавил:

– Ты не поймешь.

– Почему это не пойму?

Журналист дико посмотрел на женщину и вдруг заорал:

– Устроили тут!! Вы же только о себе думаете! Все! Господи, с кем я связался?! Господи… Отношения, тоже мне. Вы для начала живыми останьтесь, а потом выясняйте – кто к кому как относится. Потом легче будет. Легче! Василий, отцепляйся! – Матвей толкнул Сергеева, и у того из-за пояса выскользнуло несколько листков с текстом.

Монтажник тяжело поднял голову и что-то невнятно пробормотал.

– Что?! Наталья, ну, скажи ты ему!..

– Что сказать?

– Неважно! Вдохновляющее! Ну, пообещай ему что-нибудь! Взорвемся же!

– Не надо обещать… – Василий медленно взял верхний лист и начал неторопливо читать.

Матвей послушал, кивнул и бросился делать то, что диктует Сергеев: "…Повернуть тумблер, помеченный черным крестом, на главной панели в крайнее левое положение… Ввести код доступа 78431asr…"

Зашумели сервомоторы, завибрировали поверхности, разнеслись удары микровзрывов. Реактор начал отделяться от станции.

– Подожди, Матвей, – Василий говорил совершенно трезвым голосом, так что журналист от неожиданности даже не нажал на очередную кнопку, – мы что-то не то делаем. Мне же Потапов говорил. Про взрыв говорил. Что если взорвется, осколки станцию всё равно достанут. То есть, бесполезно реактор отстреливать. Другое решение надо.

– Как другое? Почему другое?! Нет уж, давай это. Мы ж подготовили уже всё. Осталось только ракетные двигатели включить.

– Подожди, Матвей, – вмешалась Наталья.

– Не могу ждать! Хватит! Всю жизнь – "подожди, подожди"! Достало!

– Ах, достало… – Наталья недобро сузила глаза и уперла руки в бока. – Да катись ты!

Сергеев не обращал внимания на мужа с женой. Он склонился над главной панелью и одну за другой методично читал надписи под управляющими системами. "Аварийный сброс давления", "аварийное открытие клапанов сброса конденсата", "аварийное отделение конденсатора", "сброс теплоносителя"… В этот момент Наталья изо всех сил ударила Матвея по лицу. Он полетел спиной вперед, врезался в Василия и навалился на пульт, нажимая сразу на все кнопки, до которых смог дотянуться.

Операционный зал содрогнулся, выбивая поверхность из-под ног людей. Они зависли в воздухе, не имея опоры и не в силах добраться до поверхности.

– Это что было? – спросила Наталья.

Никто ей не ответил. Не появилось никаких предупреждающих надписей на пульте. Ничего. Тусклое освещение, летающий мусор, мрачные стены зала и три человека, не знающие, что происходит.

– Отстрел, Сергеев! – заорал в ухо Василию главный инженер. – Или ты заснул там?!

Сергеев оттолкнулся от Матвея, подлетел к пульту и точными экономными движениями набрал нужную последовательность сигналов.

– Замедление – десять минут. За это время вы должны надеть скафандры и выйти наружу. Скутера у шлюза. И поменьше болтайте – не успеете.

– А ты, Вася? – не удержалась Наталья от вопроса.

– А я – в скафандре, как ты видишь… Иди! Ну же!

Матвей достиг стенки, добрался до прикрепленных скафандров, кинул один из них Наталье, которая всё еще летела, и начал одеваться. В этот раз у него получилось гораздо лучше и быстрее – он почти не отстал от жены.

Пока муж с женой одевались, Сергеев продолжал вводить данные для ракетных двигателей, сверяясь с распечаткой Потапова. Ввел. Еще раз взглянул на панель. И наконец, понял, что его смущало. Он придумал, что надо сделать. Обязательно надо. Ничего, что времени не хватает. Ничего, что реактор сейчас полетит к чертовой бабушке – на Ю-2. Он успеет. Успеет. А не успеет – беда не велика. Скутер на что? И с летящего объекта можно убраться за милую душу. Здесь главное всё правильно ввести. Не ошибиться…

– Василий, ты что, остаешься? – спросил Матвей, желая поторопить Сергеева и подразумевая, что тот их сейчас нагонит.

– Остаюсь.

– С ума сошел, да?

– Отвалите.

– Сергеев! – возмутилась Наталья.

– И ты тоже.

– Ах, вот ты как! Бросаешь меня, значит! Не прощу тебя. Матвей! Пошли!

Наталья дернула Матвея к шлюзу, открыла внутренние створки, залетела вместе с ним в шлюз и закрыла створки за собой. Потом они вышли из шлюза, сели на скутеры и полетели в направлении жилого модуля станции.

Сергеев подождал пять минут, зачем-то закрыл шлем, еще раз убедился, что система не видит посторонних объектов рядом с реактором, и нажал на ввод программы. Вот только программу он ввел совсем не ту, которую дал Потапов. Он сам не знал – правильно ли поступил. Да, отстрел произведен. Да, направление и скорость истечения рабочего тела заданы. Но Василий добавил свое. И теперь ждал – отреагирует ли система безопасности. Сделает ли то, что он ей приказал.

Он закрыл глаза.

Он ждал.

Через двадцать минут реактор должен был взорваться.

Сергеева вместе с отстреленным реактором выловили на вторые сутки. На вопросы спасателей он не отвечал. Был мрачен и недоволен. Главный инженер распорядился отправить его в профилакторий на восстановление.

Матвея со станции выдворили, а Наталье вынесли строгий выговор.

Жизнь с новым генератором становилась привычной, входила в колею. Монтаж рВ-реактора шел ускоренными темпами, и все жили моментом его пуска. Казалось, что уже ничего плохого случиться не может. Куда уж хуже? Справились же? Показали – кто здесь самый главный? То-то же!

Главный инженер сидел на дежурстве и расслабленно вспоминал, как он посылал Василия спасать реактор. Вспоминал и всё больше убеждался, что какой-то момент он не отработал. Какой-то важный, но не крайне необходимый в тот момент. Какой…

Голос дежурного отвлек Потапова от мыслей.

– Тут с вами У Синь хочет поговорить.

– Пускай.

У Синь влетел.

Потапов посмотрел на наладчика красными глазами и кивнул на сиденье рядом со своим рабочим местом. Китаец не стал садиться, лишь зацепился ступней за петлю на стене.

– Туньчжи Потапов! Я тут метеорит нашел. Тот самый, который в нас попал. Я так думаю.

– Показывай, – главный инженер вздохнул и отложил очередной скучный документ о нарушении графика строительства станции.

У Синь ничего не стал говорить. Он вынул из кармана и положил под резинку держателя металлическое острие с полусорванной резьбой по нижнему краю…

* * *