Текст книги "Журнал «Если», 1998 № 03"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

Соавторы: Гарри Гаррисон,Роберт Сильверберг,Владимир Гаков,Эдуард Геворкян,Владислав Гончаров,Элиот Финтушел,Владимир Губарев,Наталья Милосердова,Мириам Салганик,Елена Николаева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

10. Каково быть ангелом

Дальнобойщик – и тот бросил наводить порядок у себя на столе и вытаращил глаза. У такого братца – эдакая сестричка?! Буквально ничего общего! Как же она была хороша! Очень хороша, причем как-то по-домашнему. На ней были джинсы, заправленные в сапожки, и цветастая майка. Волосы – каштановая лавина с редкими серебряными нитями – падали ей на спину. Большой рот, полные губы, темные глаза. Лицо ее было умыто печалью, подобно тому, как камень становится благородным от плеснувшей на него волны. От нее так и веяло состраданием. В этом и заключался секрет ее красоты.

Походка Норы, движение ее глаз, лишенное аффекта и сладострастия, – все превращало меня в ее поклонника. Это было именно то лицо, которое я выбрал бы из миллиона. Я тотчас в нее влюбился.

Даже Беглый Джо на время оставил в покое пробку у меня в черепушке. По кафе пробежала волна прохлады. Туристы прекратили свой треп, водитель затушил сигарету.

Цыган выдвинул для Норы стул, дождался, когда она сядет, тоже сел, на этот раз – аккуратно.

– Он знает, – предупредил Цыган сестру.

Наши глаза встретились. Мы дышали в унисон. Она чуть замету кивнула, и я понял, что она признает наше родство.

– Откуда? – спросила она. – Пожалуйста, ответь мне, откуда знаешь о нас.

Ее голос меня поражал и одновременно умиротворял. «Вот что значит быть ангелом!» – подумал я.

– Знаю, – ответил я.

Нора чуть заметно наморщила лоб. Озабоченно вздохнула; ее рука скользнула по столу и легла на мою руку. Я едва не зарыдал.

– Расскажи, – попросила она. – Расскажи мне, Мэл. Все.

11. Докладываю

– Мне двадцать три года. Я из… – Так и не вспомнил, откуда я родом. – Я снялся с места, потому что хотел… увидеть тебя, Нора. Она смотрела на меня невозмутимо, как спокойная океанская гладь, как закат, как мать, как луна. – Я хотел увидеть тебя, но тебя не было там, где… Неважно. Тогда я начал бродяжничать. Моя мать… – При чем тут мать? – Себе самому я, конечно, не признавался, что ищу тебя. Мой путь лежал на Юкатан – поглядеть на затмение, в Атланту – посетить фабрику «Кока-Колы», в Британскую Колумбию, чтобы стать земледельцем, в Большой Каньон, чтобы изучить образ жизни индейцев гавасупаи. Так все и шло. Помню, как-то раз… – Я заехал в тупик: у фразы не было концовки. – Одним словом, я тебя люблю. Когда меня подобрал Шаман…

Беглый Джо тужился, пытаясь вырвать из скважины затычку, но пока безуспешно. Я догадался, что отходы этой его деятельности засоряют мой мозг. Попутно он причинял мне мелкие повреждения, создававшие лакуны и белые пятна.

– Продолжай, – молвила Нора.

Я сосредоточился.

– Значит, Космический Народ подобрал меня, дал поесть, привел к себе в лагерь. Это просто палатки, козы и куры где-то в Нью… Не' важно. То ли Нью-Йорк, то ли Нью-Гемпшир, то ли Нью-Мексико, то ли Новый Орлеан. Я уже говорил, что хотел соединиться с тобой, полностью и навсегда?

Она кивнула.

– Вот. Потом я остался наедине с…

– С Шаманом, – подсказал Цыган.

– Благодарю. С Шаманом. Он произнес какие-то слова, продырявившие мне черепушку. Но Иззи залатал дыру.

– Иззи! – Это слово вырвалось изо рта Цыгана, как воздух из продырявленной камеры. Он вскочил, и его челюсть опять отвалилась. На сей раз она долетела до колен. В теле от шеи до пупа появилась дыра, и я увидел желтую лоснящуюся змею, которая извивалась за человеческим фасадом, как кишка, пытающаяся распрямиться. Нора недовольно нахмурилась, ее рука потянулась за подбородком Цыгана. Он пристыженно закрыл рот. Все это было доступно только нашему взору. Косясь на беспечных туристов, расплачивающихся у кассы, я думал о том, сколько еще диковин пропустил просто из-за невнимательности.

Подбородок встал на положенное место. Цыган заправил рубаху и уселся.

– Расскажи нам о своем знакомстве с Иззи, Мэл, – попросила Нора.

– Он и Сарвадука… – Я опасливо покосился на Цыгана, но тот не пошевелился. – Они подобрали меня в этом Нью… Неважно. В общем, усадили меня к себе в вертолет, в машину, в поезд. Внутри у них был слон. С жасмином. Иззи заделал пробитую Шаманом дыру. Теперь мне гораздо лучше, только вот здесь будто засела шрапнель…

От улыбки Норы, адресованной мне, сердце превратилось в тягучий мед.

– Ты ничего не хочешь нам отдать, Мэл? – спросила она.

– Как будто нет. К тому же Иззи предупреждал об осторожности.

– Все, конец! – гаркнул Цыган, ударяя по столу кулаком. Кулак расплющился и оторвался от руки. Я увидел вместо крови серое осми-ножье щупальце. – Всюду он сует свой чертов нос! Я его убью, Нора! В клочья разорву паразита! Мы пропутешествовали почти двести тысяч световых лет, добрались до этой захолустной системы – и нате! Иззи! Все-то ему неймется, все-то он делает по-своему! Нет, Нора! Нет, нет и нет! Хватит!

Тут Цыган вспомнил, где находится, и застыл. Сильно скосив глаза, он попытался оценить обстановку. Туристы и кассир смотрели в нашу сторону. Татуированный дальнобойщик отлучился, но теперь возвращался. Он приближался к нашему столику со свежей красной розой, зажатой в кулаке. Подмигнув Цыгану, он повернулся к Норе.

– Это вам, мэм. Вот, купил в подарочной лавке. Такой красотки, как вы, я не видывал на этом шоссе с 1957 года.

12. Взлет

Уверен, я не говорил этого вслух. Я только подумал: «Помоги, Беглый Джо! Пожалуйста, не исчезай! Помоги мне! Я не знаю, чего от меня хотят. Все так странно…»

В трудных ситуациях я частенько взывал к Беглому Джо. Так было, когда я оказался в школьной раздевалке нос к носу с защитником бейсбольной команды, пожелавшим меня отлупить: ведь я правильно назвал столицу Массачусетса после того, как он осрамился, вякнув: «Айдахо». В другой раз так было, когда я остался в шестнадцать лет наедине со сверстницей. В обоих случаях Беглый Джо советовал мне одно и то же, а я внимал совету. «Беги!» – говорил он.

Правда, теперь ситуация была иной, ибо Беглый Джо вцепился в мой рассудок ногтями. Еще немного – и он меня покинет. «Не приставай, сынок», – пробурчал он. Из меня уже торчала его рука от локтя до кисти. Я смотрел на мир сквозь его манжету. Беглый Джо норовил от меня удрать.

– Бедняга Мэл! – мягко произнесла Нора. – Ты такой храбрец! Мы знаем о твоих терзаниях. Мы для того и явились, чтобы это прекратить, чтобы тебе помочь. Куда это годится? Шаман – дурной человек. Дурной, но могущественный. Как тебе вообще удалось от него улизнуть, Мэл? – Ее рука лежала на моей, большой палец щекотал внутреннюю сторону локтя.

– Просто ушел.

– Он тебя не пытался догнать?

– Нет.

– Не нравится мне это, – проворчал Цыган.

– Ты прав, – ответила ему Нора. – Нам пора. Неизвестно, что у Шамана на уме. Избавься от другого. Мэла мы прихватим с собой.

– Момент. – Цыган сбросил одежду вместе с кожей, подлетел к кассиру, разинул чудовищную змеиную пасть и проглотил беднягу вместе с башмаками.

– Все в порядке, – проворковала Нора, заставляя меня с ней согласиться.

Кассир встал у Цыгана в глотке комом. Цыган заскользил к двери, лизнул щели между створками, запаяв их. Отовсюду, где побывал его язык, повалил дым. Раздался рев двигателей. Мы стартовали.

– Лопух! – обругал меня Беглый Джо. – Говорил тебе Иззи: ничего не отдавать! Теперь они перенесут к себе на Сандулек твою паршивую задницу. – Я все еще видел Беглого Джо в глазах Норы.

Цыган вернулся к столику и снова залез в человечью шкуру, как аквалангист, натягивающий мокрый костюм. Кассир уже почти не был заметен: у Цыгана оказалось ураганное пищеварение.

– Прости, что мы обошлись без обратного отсчета, – сказал он, когда у него снова появился рот. Пол у нас под ногами ходил волнами. – Проклятый Иззи Молсон! Ничего, рано или поздно он окажется у меня вот здесь! – он похлопал себя по раздувшемуся брюху.

Нора укоризненно покачала головой. Я переводил взгляд с нее на Цыгана.

– Иззи сказал, что вы на нашей стороне…

– Так и есть. – Земля за окошком превратилась в дымный шарик, потом в точку, потом стала невидимой в сиянии Солнца. Само Солнце уменьшалось на глазах.

13. Техасские виды

Чего только не увидишь из кафе на шоссе, особенно в таком местечке, как Техас, где люди оттягиваются вовсю! Это первое, что замечаешь, когда направляешься на Запад: на Западе люди ни на что не обращают внимания, они сами себе хозяева. Им начхать, если вы увидите, как они чешут себе пупок, поправляют ширинку, сплевывают, утирают пот между грудей. Подумаешь! К западу от Сент-Луиса места хоть отбавляй, здесь нечего стесняться. Не нравится – ступай куда подальше, места хватает. Послушайте западную музыку – хотя бы Джонни Абилена с его «Косарями». Они на всех плевать хотели: и на начальство, и на девушек, и на отцов, и на детей… Выкуси вот это!

Однажды я попивал какао в придорожном кафе в северном отростке штата и увидел, как подрались в кузове своего грузовичка мужчина и женщина. Никогда еще не пробовал такого вкусного какао! Драка не привела к тяжким телесным повреждениям, хотя пятеро детишек – бледные, перепуганные – не знали, куда деваться от страха. В Нью-Йорке людям достаточно обменяться угрожающими взглядами, а их детям расстроиться – и они в центре внимания. Стоит кому-то повысить голос – и на него уставится весь ресторан, а кто-то уже набирает «911». В Техасе извольте сперва устроить побоище, и, как минимум, с тремя обязательными трупами.

Чего там только не увидишь!

14. Про Сфинкса

Речь шла обо мне.

– Видишь? – говорил Цыган. – У него паралич. Он больше ни на что не способен. Все попадает внутрь, а наружу ничего не выходит. Он даже не знает, кто такой. Не помнит ничего более серьезного, чем Млечный Путь.

– Тсс! – отозвалась Нора. – Вдруг он услышит?

– Ну и что? Какая разница? Ты только на него взгляни! Его здесь вообще нет.

– Бедный мальчик! Зато Шаману поделом. Второй раз у него это не пройдет! Мэл – его пищевая скважина. Вот и пускай голодает там, внизу. Можешь вернуть Мэла на Санди. Пусть ходит героем.

– Какой еще герой? Вокруг него возведут мавзолей. Его засунут в стеклянный футляр. Он не знает, кто он такой, Нора! Там, внутри, никого нет.

– А все из-за Шамана. Он выбил из Мэла рассудок. Он теперь, как Сфинкс до Тутмоса: наполовину занесен песком.

– Какой еще рассудок? – возмутился Цыган. – Держу пари, он сам его отсек себе еще в детстве, подобно тому, как лиса, угодив в силки, отгрызает себе лапу. Может, на Земле таким не житье? Потому Шаману и не составило труда пробуравить в нем дыру.

– Иззи попробовал ее залатать. Взгляни!

Они склонились к моему лицу, как хирурги. Цыган пощелкал у меня перед глазами своими маскарадными пальцами. Я находился в оцепенении. Пока что мне не хотелось на них реагировать. Я предпочитал размышлять о сценах, подсмотренных на западных шоссе. То есть на Земле.

– Временная заплатка, – заключил Цыган.

– Да, сработано неряшливо.

– Черт бы побрал Иззи Молсона! – не выдержал Цыган. – Ну-ка, что это у нас? – Я почувствовал, как палец Цыгана проникает мне в глаз и прикасается к чему-то рядом с пломбой.

– Беглый Джо, – определила Нора. – Надо же, какой типчик живет у Мэла в голове. Кажется, ему хочется выйти вон.

– Обыкновенная история. Урон, конечно, немалый, но сам жилец крохотный, поэтому в памяти лишь небольшие провалы, ничего страшного. А вот затычка Иззи продержится считанные месяцы. Хочешь что-нибудь туда ввести, пользуясь возможностью?

– Что ты! Личность неприкосновенна, Цыган!

– Какая еще личность? Так, оторванная конечность. Дыра Абу-аль-Хаула. Личность Мэла Беллоу – это всего лишь помехи, тень на телеэкране. Не забывай, Нора, через него питается Шаман. Этот парень – словно вена наркомана.

– Теперь ты сам рассуждаешь, как Шаман. Гляди, он приходит в себя. Немедленно вынь руку!

Я действительно стал оживать. Спешить мне было некуда. Кому охота плюхнуться на вулкан? У меня в голове оставалось достаточно топлива, мне было о чем подумать, чем восхититься. Я не считал себя обязанным присоединяться к Цыгану и Норе в их невероятной действительности. Но стоило мне услышать, как Нора за меня вступилась, вспомнив о неприкосновенности личности, как мне полегчало.

Я появился на сцене с банальными вопросами:

– Где мы? Что происходит? Почему здесь так темно? – Для начала я изображал балбеса, чтобы успеть привыкнуть к обстановке. Резкие рывки очень вредны для самосознания.

Цыган глянул на наручные часы – если только это были часы, да и если то, на чем они располагались, было рукой.

– Пятнадцать минут. Значит, мы преодолели порядка ста миллионов миль.

– Беги! – посоветовал Беглый Джо.

– Мне здесь не нравится, – признался я. Это почему-то привело Цыгана в ярость. Он метнулся в закуток и перевернул там тележку с посудой.

– Сию минуту! Сейчас развернемся и доставим тебя назад к Шаману. Может, он сперва украсит тебя пучком петрушки? Надо же позаботиться о внешнем виде блюда.

– Осторожно, Цыган, не сбейся с курса, – молвила Нора, словно няня, приводящая в чувство капризного малыша. – Мы долетели до Магелланова Облака?

– Еще нет. – Цыган смотрел на меня зверем. О его ярости говорил полный яда тон.

– Давай-ка совершим «оп-ля», Цыган. Надо сделать так, чтобы Шаман нас не догнал. Ступай в кухню и включи посудомоечную машину.

– Нора…

– «Оп-ля», Цыган!

Цыган развернулся, толкнул плечом дверь кухни и пропал из виду.

– Со мной тебе ничто не угрожает, Мэл, – сказала Нора. – Сам знаешь, как поступил бы с тобой на Земле Шаман. Иззи тебе об этом говорил?

– Через год Иззи вернется, – ответил я. – Вот что он мне сказал! В следующий отпуск. У него короткий трудовой стаж.

Без Цыгана я чувствовал себя лучше. Я огляделся. Если не считать разгрома, устроенного Цыганом, и нескольких неубранных столиков, все выглядело сносно. Неподалеку на стене висела карта автострады номер 40 с лампочками в местах мотелей и пересечений дорог; наше кафе горело красным. На стенах были намалеваны длиннорогие быки и кактусы. Над нашим столиком красовалось изображение походного костра, окруженного пьянчугами; у одного из пьянчуг лежала на коленях гитара. У моего локтя, рядом с солонками и перечницами, стояло объявление с приглашением стать владельцем коллекции западных пейзажей. Все было прекрасно. Вот только за окном…

– Мэл! – сказала Нора.

Как назвать мгновение, когда мужчина начинает видеть не только женское лицо, а всю женщину – целиком? Когда его глаза превращаются в органы осязания? Когда ее дыхание согревает воздух между ними?

– Нора, у тебя внутри то же самое, что у него? Змея или еще какая-нибудь пакость?

– Иззи тебе не рассказывал?

– Нет.

– Беги! – завопил Беглый Джо.

Нас клонило друг к другу, как листочки на ветру. Наши колени соприкасались.

– Мэл, почему же ты не знаешь, кто ты такой? – Ее нос прикоснулся к моему. Мы потерлись носами. Я застонал.

– Шаман хочет меня сожрать, – сказал я. – Откуда мне знать: а вдруг и ты хочешь того же?

– Я тебя люблю, Мэл. – Она поцеловала меня. По залу пронесся пурпурный ураган, окрасив все в один цвет. Стены, столы, картины, музыкальные автоматы, тележки, раздаточные столики со специями, касса – все слилось, съежилось, приняло цилиндрические формы. Ее поцелуй отдался у меня в животе, в пальцах ног.

Она медленно оторвала губы от моего рта. Я был готов прослезиться. Мы находились в космическом корабле, я оказался за сотню миллионов миль от дома. Ничто здесь не должно было вызывать у меня доверие. Я стал озираться. Как только прекратился Норин поцелуй, космический корабль снова стал смахивать на придорожное кафе.

– Я ехал на попутках… – начал я.

– Как Сфинкс, – сказала она.

15. Твоя мать никогда не делала этого с моим ремнем

Беглый Джо был наполовину занесен песком. Он уже добрался до прокола, сделанного Шаманом, и каким-то образом высунул наружу кончик ногтя, хотя и не сдвинул затычку Иззи. Из меня торчал ноготь его правого безымянного пальца, который появлялся и исчезал в поле моего зрения, как кривой ятаган, как полумесяц, как блик на воде – наполовину видение, наполовину реальность. Я то и дело прижимался к Норе, моя пылающая щека скользила по ее щеке, я терялся в гуще ее волос. Тогда я открывал глаза, словно с их помощью можно дышать, ибо воздух вокруг становился непригодным для дыхания. Я недоуменно косился на окно, за которым расплылась мгла, испрещенная звездами и сполохами света, и замечал там Луну Беглого Джо: она принадлежала всей Вселенной и путешествовала со мной заодно, подобно тому, как луна сопровождает путника на Земле. Казалось, несмотря на свою величину, она осталась невообразимо далеко; в действительности Луна была мала и висела совсем рядом.

Ноготь Беглого Джо царапал все, что попадалось, в том числе гладкий Норин бок. Ей это как будто нравилось. Она даже издала слабый крик, вонзившийся мне в грудь. Мы завибрировали вместе. Нора сидела на своем стуле, а я на ней верхом, как слон Ганеша. Я пил ее, как вино, я прикасался грудью к ее груди, животом к ее животу; на мне уже не было рубашки. Мой язык шарил по ее небу, ее – по моему. Я снял с нее через голову майку; несколько секунд, пока лицо Норы оставалось под майкой, длилось затмение, и я уже сходил с ума от страха, что больше ее не увижу. Без ее глаз я переставал жить. Обнимая ее, я пытался прикоснуться к ней всем телом, поглотить без остатка. Меня бесило, что она остается снаружи. Она в ответ томно стонала и целовала меня.

Беглый Джо требовал Нору себе. Он накладывался на нее, подобно лепесткам на тело купальщицы. Стоило ей улыбнуться, как одно ее веко стало ртом Беглого Джо, и он крикнул: «Беги!».

– Что? – переспросила она.

– Ничего, – поспешно ответил я. – Я люблю тебя, Нора! Я всегда любил тебя.

Беглому Джо, засевшему у меня внутри, я заявил:

– Прекрати! Заткнись! Убирайся!

– Ты свихнулся, – гнул он свое. – Эта штучка – дрянь, каких мало! Видел ее братца? Внутри у нее свернулась змея, желтая змея! Не говоря уже о том, что она затащила тебя в глубокий космос. Она тебя использует и выбросит, как кожуру!

– Чего ты от меня хочешь? – спросил я.

– Тебя что-то беспокоит? – осведомилась Нора. Она уже расстегивала мой брючный ремень.

– Убей ее! Задуши! Сбеги! Задави этого боа-констриктора в кухне и поверни домой с помощью посудомоечной машины. Недаром она обмолвилась о посудомоечной машине. Знаешь, как ей пользоваться?

– Отец…

– Не называй меня так! Чего это она возится с твоим ремнем?.. Эй, не забывайся, слушай, что я тебе говорю! Не упускай ситуацию из-под контроля. Да натяни ты штаны, будь оно все проклято! И она пусть прикроется. Что ей надо от твоего ремня? Твоя мать никогда не возилась с моим ремнем! Учти, Мэл, если ты все это не прекратишь и не дашь деру, я награжу тебя такой головной болью, от которой ты рехнешься!

Внезапно Нора дернулась. Я сидел на ней верхом, поэтому тоже дернулся.

– Палец в воздухе! – завизжала она. – Он указывает на меня!

16. Водружаю флаг

– Прошу тебя, отец, вернись на место, – громко произнес я.

– Прекрати меня так называть! – раздалось у меня внутри. Его палец тем временем вылез наружу целиком, до самого основания. Ближе к основанию палец был волосатым. Еще он был мозолистым, как подобает пальцу трудящегося человека.

Палец не торчал у меня из башки. Собственно, он нигде не кончался, просто я смотрел на окружающее сквозь него. Он вообще не относился к объемному миру, а присутствовал в пространстве сам по себе – реальный, но непостижимый. Палец Беглого Джо торчал у меня не из головы, а прямо из сознания.

– Что это, Цыган? – раздался крик Норы. Мы уже успели свалиться вместе со стулом на пол.

Цыган просунул голову в кухонную дверь. Это была человеческая голова, с глазами и волосами.

– Беглый Джо! – определил он и стал приближаться. Дверь, которую он распахнул, зловеще заскрипела на петлях. – Чертов Иззи! Надо же было так напортачить! Теперь из сознания паренька лезет тот, другой.

– Мэл, Мэл… – повторяла Нора, сжимая мое лицо ладонями. – Люби меня, Мэл! Люби немедленно, здесь!

Палец затеял вокруг ее головы опасную игру в «ножички». Она изо всех сил старалась уклониться.

– Не нужен тебе Беглый Джо, Мэл! – твердила она. – И Иззи не нужен. Тебе никто не нужен, кроме меня, Мэл!

– Вот-вот! – подхватил Цыган. – Ты же единственный землянин на полтриллиона миль! Водружай свой флаг, Мэл!

Показалась кисть Беглого Джо, потом рука, локоть, плечо, шея, подбородок, физиономия – сморщенная, как у новорожденного.

– Беги!

Нора, по-прежнему не отпуская меня, отбросила стул могучим движением бедер. Беглый Джо находился в непосредственной близости, у нас на пути, но еще не превратился в непреодолимое препятствие. Мне не хватало воздуху. Все мои органы чувств били тревогу, словно я нанюхался нашатыря. Но, запрокинув голову, чтобы глотнуть воздуха, я увидел над нашим столиком окно, в которое лился розовый божественный свет.

– Черт! – прохрипел Цыган. – Шаман!