Текст книги "Журнал «Если», 1998 № 03"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

Соавторы: Гарри Гаррисон,Роберт Сильверберг,Владимир Гаков,Эдуард Геворкян,Владислав Гончаров,Элиот Финтушел,Владимир Губарев,Наталья Милосердова,Мириам Салганик,Елена Николаева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

Владислав Гончаров
ИСТОРИЯ: ЕСТЬ ВАРИАНТЫ?

*********************************************************************************************

Что было бы, если бы человечество так и не вступило в «железный век»? Говорят, что прошлое не знает сослагательного наклонения…

Но с этим утверждением могли бы поспорить многие писатели-фантасты, по крайней мере, те из них, кто работает в направлении так называемой «альтернативной истории».

О становлении этого жанра в России и современных опытах писателей рассказывает критик.

*********************************************************************************************

В 20-х годах вышла книжка В. Гиршгорна, И. Келлера и Б. Липатова «Бесцеремонный Роман», герой которой, изобретатель Роман Владычин, в полном соответствии с названием книги отправлялся в прошлое на машине времени собственной конструкции и, появившись перед Наполеоном Бонапартом в самый критический момент сражения при Ватерлоо, помогал ему выиграть эту решающую битву. Дальнейший ход событий комментариев не требовал – бесцеремонный Роман становился ближайшим советником Императора и получал полную свободу перекраивать историю на свой лад. Эрудиция авторов позволила им весьма реалистично воссоздать колорит эпохи, а их герою – подключить к своим действиям практически всех выдающихся личностей Европы первой четверти XIX века.

Кажется, в тогдашней советской фантастике этот роман оказался едва ли не единственным представителем данного направления. Хотя в зарубежной эмигрантской литературе мелькнула вышедшая в Румынии книга М. Первухина под названием «Пугачев-победитель». Сюжет ее, как явствует из заглавия, составляло описание победы известного бунтовщика и последовавших за этим бедствий, постигших землю русскую…

Времена с конца двадцатых до середины пятидесятых годов были глухими в отношении абсолютного большинства направлений фантастики – господствующим и практически единственным жанром оставалась пресловутая «фантастика ближнего прицела», на разные лады описывающая приключения комсомольцев, строящих радиоуправляемый трактор или экономичный автомобиль.

Следующим по массовости жанром были так называемые «романы о будущей войне», по которым специализировались забытые ныне Ник. Шпанов или П. Павленко. К жанру утопии отнести их было трудно, тем более что утопия, пусть даже коммунистическая, в те годы тоже была негласно запрещена – считалось, что ничего лучше советского настоящего придумать невозможно. Поэтому эти произведения можно отнести и к альтернативной истории. Бытует также мнение, что альтернативной историей можно назвать и романы типа «Кубанских казаков» Семена Бабаевского, поскольку описанные в них утопические картины благоденствия советского народа иначе как фантастикой назвать чрезвычайно трудно.

Наступившие во второй половине пятидесятых годов перемены тоже отразились в первую очередь на других жанрах – герои фантастических романов предпочитали осваивать космос или изучать глубины атома. На историю обращали внимание совсем мало. А если и обращали, то это была в основном античная история – эстетический канон, заданный И. Ефремовым, черпал свои истоки именно в культуре античной Греции.

Кажется, единственной попыткой обратиться к не столь древней истории поначалу были «Записки хроноскописта» Игоря Забелина. Даже машина времени долгое время оставалась в нашей фантастике всего лишь забавным аттракционом, а о параллельных мирах и альтернативных вероятностях-отражениях большинство писателей тогда еще и не помышляло.

Видимо, первым опытом описания альтернативной вероятности была небольшая повесть Севера Гансовского «Демон Истории», опубликованная в альманахе «Фантастика-67». Главная мысль автора вполне соответствовала традиционной материалистической философии – законы Истории жестко детерминированы, изменить ее ход невозможно, а конкретная личность не играет никакой роли: вместо убитого героем в 1913 году некоего Юргена Астора приходит некто Адольф Шикельгрубер, и история второй мировой войны повторяется. Но с некоторыми нюансами – именно эти, блестяще и вкусно выписанные детали придают повести очарование, не тускнеющее со временем и сменой литературных вкусов и политических реалий. Впоследствии Гансовский еще не раз возвращался к этому жанру. Рассказ «Человек, который сделал Балтийское море» декларирует уже диаметрально противоположный подход – географию Земли нашего времени определяет воля одного-единственного неандертальца, которому пришло в голову прокопать новое русло протоки… Однако следующий и гораздо более солидный опыт Гансовского в этом жанре, несмотря на возросшее литературное мастерство, выглядит все же менее эффектно, чем первый. Роман «Побег» не выходит за рамки сформированного канона – герой, будучи заброшен в Россию конца XVIII века, начинает менять историю по своему разумению: строит крестьянскую утопию, готовит современное оружие и даже изготовляет атомную бомбу… Но, организовав восстание и придя к власти, осознает, что изменил мир только к худшему, ввергнув страну в пучину бесконечной и кровопролитной войны.

В конце 80-х годов вышел сборник повестей Андрея Аникина «Вторая жизнь», тематика которого прямо анонсировалась как альтернативная история. Правда, общее направление философии автора сводилось к невозможности глобальных изменений в общей исторической канве – смерть Бонапарта весной 1812 года приводила лишь к тому, что поход на Россию возглавил Евгений Богарнэ (повесть «Смерть в Дрездене»). В других вещах автор вообще не стал затрагивать судьбы сильных мира сего, а ограничился описанием вариантов судьбы «маленьких людей».

Впрочем, маленькими бывают не только люди, но и страны – вот и замыкается история некоего микроскопического островного государства на бесконечном повторении одного и того же цикла, а судьба каждого жителя острова на ближайший день публикуется в утренней газете (повесть Геннадия Прашкевича «Счастье по Колонду»).

Собственно же теория множества параллельных миров-отражений закрепилась в нашей фантастике в начале восьмидесятых. Примером может служить повесть Олега Кора-бельникова «И распахнутся двери», где продемонстрировано существование альтернативных реальностей, в одной из которых трагически погибший в нашем мире герой повести остается жив. Вообще-то впервые параллельные пространства мелькнули у нас еще в повести А. и С. Абрамовых «Хождение за три мира» (1966). Однако там они использовались героями в основном для исследования будущего…

В романе Владислава Крапивина «Голубятня на желтой поляне» герои-дети способны путем несложного магического обряда переходить в миры, которые оказываются всего лишь искаженными отражениями нашего. В последующих вещах Крапивина мироздание выглядит как грандиозный многомерный кристалл, гранями которого и являются параллельные миры. Попасть в них можно и с помощью суперсовременной науки. Но магия, зачастую недоступная прагматичным взрослым, служит для этого гораздо эффективнее. Естественно, история в этих мирах тоже течет по-разному, хотя отдельные персонажи способны стать героями сразу во многих мирах.

Немного позже к альтернативной истории обратился и другой классик отечественной фантастики – Кир Булычев (кстати, профессиональный историк). В ряде рассказов, собранных в сборник «Апокриф», давались новые трактовки известным историческим событиям. А затем уже стали издаваться романы из цикла «Река Хронос», в которых описывались иные ветви развития истории нашей страны, начиная с первой мировой войны и революции.

А вот Василий Звягинцев к началу 90-х годов был всего лишь начинающим и совсем малоизвестным писателем. Известность ему принес роман-сериал «Одиссей покидает Итаку». Начавшийся как космическая опера, в которой волей судьбы приходится принимать участие пятерым нашим современникам, он постепенно превращается в альтернативную историю – когда представителям одной из участвующих в запутанной борьбе космических сверхцивилизаций вдруг приходит в голову изменить земную историю. Автор, а вместе с ним и герои, начинает с Великой Отечественной войны – и эта часть романа, видимо, является у Звягинцева самой удачной. Изучение реальных событий 1941 года позволяет автору показать, насколько сложно было даже всезнающему герою, ставшему личным советником Сталина, переломить ход войны летом и осенью сорок первого.

Однако в продолжении, романе «Разведка боем», осторожность в обращении с историей отсутствует. Теперь его бравые герои берутся уже за переиначивание – в духе нашего времени – всей советской истории, начиная с гражданской войны. Всякие постулаты «не навреди» и тезисы об осторожном вмешательстве забыты. Автор упивается силой и могуществом своих героев, резвясь на руинах отечественной истории.

К альтернативной истории можно отнести и многоплановый роман Андрея Лазарчука «Опоздавшие к Лету», действие которого происходит во множестве миров-проекций, большинство из которых сильно отличаются от нашего. Полностью роман был издан только в 1996 году, однако отдельные его части публиковались раньше. В частности, вышедший еще в 1989 году «Мост Ватерлоо» вполне подходит под канон альтернативной истории.

Вообще, альтернативная история, похоже, стала для Лазарчука любимым жанром. В романе «Иное небо» он демонстрирует нам мир, где Германия выиграла вторую мировую войну, Советский Союз разгромлен, большая его часть находится под протекторатом Германии и Японии, независимость сохранила лишь Сибирь. С первого взгляда тема кажется слегка избитой – тотчас вспоминается уже хрестоматийный «Человек в Высоком замке» Филипа Дика. Однако автором создан мир, где господствующей культурой стала не американская, а немецкая, и даже откровенно перекликающийся с Диком финал романа вовсе не вызывает ощущения вторичности.

А вот следующий роман Лазарчука – «Транквилиум» отнести к альтернативной истории можно лишь с некоторой натяжкой. Ведь мир Транквилиума не отражение нашей Земли, а некое промежуточное пространство, щель в мироздании, созданное с неизвестными целями гипотетическими «атлантами» и лишь по случайности заселенное переселенцами из разных государств Земли, создавших в нем аналоги земных держав XIX века. Тот факт, что события в этом мире способны влиять на историю Земли, выясняется лишь в финале и оказывается для всех без исключения героев весьма неожиданным. Ведь основная задача большинства персонажей – добраться до рычагов управления этим искусственным миром и использовать их в своих целях, иногда дьявольских, иногда благородных. Впрочем, в методах достижения этих целей все они удивительно однообразны.

Вообще интерес именно к отечественной истории в наше время представляется вполне естественным. Лев Вершинин в своей повести «Первый год Республики» реалистично описывает ситуацию: что бы было, если бы восстание Черниговского полка 30 декабря 1825 года увенчалось успехом. Россия ввергнута в пучину кровавой гражданской войны; соседи – Турция, Польша и совсем уж крошечная Валахия – не упускают возможности урвать свой кусок; многочисленные национальные движения тоже не дремлют. Да и внутри Российской Республики (занимающей, правда, территорию Украины) логика революции заставляет новую власть ради грядущей победы «пожирать своих детей»… Даже несмотря на откровенную заданность сюжета и слишком явные намеки на известные события российской истории, повесть производит хорошее впечатление мастерской реконструкцией реалий, событий и характеров героев-декабристов. Последнее же – реконструкция характеров реальных исторических личностей и поведения их в изменившемся мире – является в нашем жанре немалой редкостью.

В последние годы параллельно собственно альтернативной истории появился еще один близкий к ней жанр, который можно назвать «криптоисторией». Это повествование о «тайной истории» – секретной (и, чаще всего, политической) подоплеке вроде бы хорошо известных событий. Естественно, самой лакомой темой явилось давно знакомое «секретное оружие третьего рейха», казалось бы, благополучно забытое нашей фантастикой с 60-х годов. Таков цикл рассказов Виктора Пелевина, объединенных под общим названием «Память огненных лет» или «Реконструктор». Несмотря на явную пародийность отдельных моментов, мистическая атмосфера вокруг тайных исследований в фашистской Германии воссоздана автором весьма реалистично.

Той же самой теме – таинственным событиям двадцатого века в разных странах мира и мистической подоплеке тайной борьбы различных спецслужб – посвящен новый совместный роман Андрея Лазарчука и Михаила Успенского «Посмотри в глаза чудовищ». Главный герой, поэт Николай Гумилев, тайными силами вызволенный из застенков петроградской ЧК, становится тем самым романтическим рыцарем без страха и упрека, который, кочуя из страны в страну и от тайны к тайне, ведет нескончаемую борьбу за сохранение, земной цивилизации и культуры.

А вот цикл Андрея Валентинова «Око Силы» посвящен практически только событиям российской (точнее, советской) истории. Подоплека их опять-таки вполне мистическая, и поэтому никаким спецслужбам так и не дано до конца разобраться в до предела запутанном сюжете – это может лишь автор, да с его помощью еще и читатель. Сериал, который на настоящий момент составляют девять вышедших книг, явно относится к типично развлекательной литературе, однако эрудиция автора и его умение держать напряженный сюжет, не забывая время от времени сводить концы с концами, вызывают уважение.

Совсем уж небольшим тиражом вышла, но не осталась незамеченной и даже попала в тройку финалистов премии «Странник» книга Кирилла Еськова «Евангелие от Афрания». Главный герой этого текста – колоритный персонаж «Мастера и Маргариты», начальник секретной службы при прокураторе Иудеи военный трибун Афраний. А в центре сюжета история тщательно спланированной провокации римской контрразведки, приведшей, однако, к совсем неожиданным результатам. Как видно, спецслужбы становятся весьма популярными персонажами мистической фантастики наряду с привидениями и вампирами.

Словом, тема эзотерической истории стала весьма популярна, так что в ближайшем времени можно ожидать и других произведений аналогичного содержания. Впрочем, традиционная альтернативная история тоже не собирается умирать – в журналах «Уральский следопыт» и «Если» публиковались весьма многообещающие рассказы Василия Щепетнева и Михаила Тырина. Если у Тырина вслед за этим вышла отдельная книга – правда, к альтернативной истории отношения не имеющая, – то сборник повестей Щепетнева, целиком принадлежащих к этому жанру, еще только ждет своего часа. Как и книги многих других, совсем еще молодых авторов – среди которых может оказаться немало интересных.

Если мы думаем, что история прогрессирует или что мы вынуждены прогрессировать, то мы совершаем такую же ошибку, как и те, кто верит, что история имеет смысл, который может быть в ней открыт, а не придан ей.

Карл Поппер. «Открытое общество и его враги».

ФАКТЫ

*********************************************************************************************

Электронный чтец

Оказывается, теперь можно читать и одновременно слышать прочитанное! Правда, для этого нужен особый сканер, созданный японской фирмой «Olympus», а текст должен быть не только напечатан, но и дополнительно закодирован специальным штрих-кодом. Само устройство напоминает авторучку, которой надо водить по строке: как только сканер скользнет по слову, оно сразу же и прозвучит. Чем хорош новый прибор? Изучая иностранный язык, вы сможете самостоятельно «поставить» произношение, а штудирующий зоологию школьник, к примеру, узнает, какие звуки издают различные животные. И разумеется, этот прибор будет крайне полезен людям с неважным зрением. Отсюда всего один шаг до «электронного говоруна», который вашим голосом будет наговаривать любые тексты, декларировать, петь и т. п.

Антирадар для десанта

Из соображений безопасности прыжки с парашютом редко осуществляются с высоты менее 400 метров. Специально тренированные войска могут прыгать с высоты 250 метров, что в реальности означает менее двухсот. Такую сноровку продемонстрировали, например, американские десантники при высадке на Гренаду в 1983 году. Раскрыть парашют еще ниже невозможно.

Британцы разработали совершенно новую модель парашюта, способного раскрываться на высоте 75 метров. Это позволит самолетам сбрасывать войска вне зоны прослушивания радарами противника. Купол такого парашюта смахивает на буй или спасательный круг. Он надувается за 4 секунды, что оставляет для спуска только 30 метров.

Парк культуры и отдыха имени Гомера

В последнее время античные мифы вновь обрели популярность, и греческий архитектор Панос Панайоту, подхватив эту тенденцию, спроектировал свой смелый «ответ Диснейленду». В новом парке развлечений, который предполагается возвести на окраине Афин, посетители увидят античных богов и героев, полюбуются троном Зевса в натуральную величину, залезут в брюхо Троянского коня и прогуляются по знаменитому Лабиринту Минотавра… Словом, приобщатся к основам европейской культуры: ведь сценарии для аттракционов написаны не кем-нибудь, а Гомером и прочими великими греками!

Поп-корн: два в одном

Зачем изводить тонны нефти и многострадальную экологию на изготовление упаковочного полистирола, когда есть натуральный материал, биологически разрушаемый и пригодный к многократной переработке? Это… поп-корн. Хорошо известный промышленникам Канады, с недавних пор он осваивается и во Франции. Компания «Agripack» производит до 15 ООО кубических метров упаковочного поп-корна, поставляя ее благодарным клиентам, среди которых «France Telecom» и «L’Oreal».

Звездный порт

*********************************************************************************************

Репортаж № 2

________________________________________________________________________

Не знаю, сколько прошло времени на Земле, но я торчу на астероиде уже полтора стандартных месяца. Из-за временного парадокса прямой диалог с родной планетой невозможен, зато сообщений из разных эпох предостаточно. Каждый день на мой инфосайт поступают новые: предложение баллотироваться на пост президента Фонда по обмену рецессивными генами, уведомление о расторжении договора на покупку 1/35000 части Московского Кремля, приглашение на презентацию фирмы по оказанию условных услуг. А вчера раздался призыв: «Вернись, я все прощу!»

Не выдержав, я обратился к рекламному менеджеру космопорта с требованием оградить меня от посягательств. Но выяснилось, что в этом секторе пространства я единственный представитель Земли. А потому любые сообщения по инфосети, адресованные землянину, автоматически сбрасываются на мой сайт.

Я тут же решил записаться в гро-мальдианцы (паспорт и виза – 200 кредитов), но менеджер по рекламе отсоветовал. Во-первых, двухсот кредитов у меня нет, а администрация порта скорее… [11] 11
  Помехи на линии. (Прим. администрации)


[Закрыть], чем выдаст их; во-вторых, в таком случае я рискую пропустить сообщения из редакции.

Какие сообщения? Такое впечатление, что обо мне все забыли. Я перекопал всю инфосеть за последние две недели и ничего не обнаружил. Обычный информационный шум: руководство по эксплуатации памперсов с автономной памятью, операции по обналичке сестерций, приглашение открыть офшорную компанию в Помпее и глупые фразочки, типа: «Чем ты занят, черт возьми?!», «Отзовись немедленно!», «Где материалы? По возвращении не получишь ни копейки!»

Последняя фраза показалась смутно знакомой, однако, зная главного редактора как глубоко культурного и высоко интеллигентного человека (или наоборот?..), который с пониманием относится к тяжелому труду репортеров [12] 12
  Подхалимаж. Не обращать внимания. (Прим. ред.) Точная и нелицеприятная оценка. Гонорар удвоить (Прим. гл. ред)


[Закрыть], я тут же отмел все подозрения.

Между прочим, мое молчание вызвано объективными причинами. В последний месяц астероид потрясли по-истине драматические события, свидетелем и прямым участником которых явился ваш корреспондент.

Началось все с того, что Старому Капитану отказал в кредите бар «Тормози!». Капитан устроил безобразную сцену, так что даже у заглядывающей в окно Динамической Скульптуры встал дыбом гребень (через 84 часа), затем хлопнул дверью и удалился в отель «Лакуна», где его опять-таки ждал неприятный сюрприз – в номере отключили подачу воздуха. Старый космический волк пошел на принцип и провел в номере всю ночь, однако наутро в разговоры ни с кем не вступал. По всему, Капитан задумался о бренности всего сущего и, в первую очередь, своего финансового состояния.

На следующий день он исчез. Его излюбленный столик у окна с видом на Динамическую Скульптуру украсила табличка: «Сдается в аренду на три дня. Деньги – на стол!»

Через три дня Старый Капитан действительно появился – на старом грузовичке компании «Транслин Бетельгейзе». Среди кучи квантового барахла, которое он притащил на астероид и отдавал практически за гроши [13] 13
  Милликредиты (межгалакт)


[Закрыть], оказалась вещь по-настоящему ценная – деревянные счеты фабрики «Заря Востока». Раритет пожелала приобрести администрация отеля «Лакуна», однако Капитан, узнав предлагаемую цену, с презрением отказался от сделки.

А через два дня произошла катастрофа.

Дисплей центрального компьютера космопорта в 00 часов 30 минут местного времени вспыхнул бледно-сиреневым светом и предъявил первую страницу «Арктурского Полного Свода Правил Этикета – повседневных, торжественных и приличествующих случаю». Ровно через 40 секунд – стандарт ВОЗ [14] 14
  Всегалактическая организация здравоохранения. (Прим авт.)


[Закрыть]для чтения одной страницы – он выдал следующую, затем еще и еще… На лихорадочные действия операторов компьютер никак не реагировал.

Через час воздух в помещении компоцентра стал напоминать приторный сироп. Из отеля «Лакуна» посыпались жалобы на удушье.

Аварийная бригада, срочно вызванная в корпус жизнеобеспечения, перевела компрессоры и систему регенерации на ручное управление. В воздухе, сменяя друг друга, появились запахи мангровой рощи, фомальгаутской псевдожужелицы, альконских грязевых ванн, суринамской кухни и тройного одеколона «Привет блондинкам!». Путем нечеловеческих усилий (в бригаде, в основном, были голосеменные) техникам удалось установить аромат цветущего миндаля.

Попытки переключить управление на другие компьютеры к успеху не привели. Абсолютно все дисплеи на астероиде, включая счетные мини-компы и кредитные компокарды, упрямо листали страницы «Правил Этикета».

Утро застало космопорт обезлюдевшим и обездвиженным. Редкие прохожие жались к стенам домов, с ужасом наблюдая, как застывшие робоуборщики судорожно подергивают манипуляторами.

Зато бар «Тормози!» был переполнен. Экипажи кораблей, маясь вынужденным бездельем, шумно спорили и пытались найти объяснение случившемуся. После того как дело чуть не дошло до рукопашной, звездолетчики решили обратиться к Автосоветчику. Съев два десятка монет, тот рассказал о методах релаксации, принципах самоизоляции, поисках нирваны, распаунской системе отрицания внешнего мира и, наконец, выдал:

«Локальные частицы, оставшиеся после Большого Взрыва, блуждают по Вселенной, подобно морским течениям. Захватывая определенные участки реального космоса, они влекут за собой непредсказуемые флюктуации – от увеличения числа разводов до искажения пространственно-временного континуума. (Д-р А. Бейкер ₎Регул-III)».

Сообщение Автосоветчика было признано исчерпывающим, поскольку в «от» и «до» доктора А. Бейкера вписывалось все, что угодно, и теперь перед пленниками локальных флюкточастиц во всей своей полноте встал великий вопрос: «Что делать?»

Твердое мужское «Ждать», произнесенное капитаном марсианского крейсера «Не поймаешь!», поначалу вызвало одобрение и даже сдержанные аплодисменты. Однако членистоногий эрудит из линарейской тургруппы сообщил, что арктурский «Свод Правил» содержит 48 томов по 1200 страниц каждый. А на чтение одной страницы требуется 40 секунд…

За вычисления взялись шесть навигаторов. Без привычных миникомпов, которые по-прежнему листали страницы «Этикета», задача оказалась невероятно сложной. Трое навигаторов «сломались» в первые полчаса. Через час, угрюмо поникнув, пошли заказывать выпивку еще двое. Последний продержался полтора часа и, наконец, обведя туманные взглядом притихшую публику, возвестил: «Очень долго».

Астероид тонул в отбросах. По центральной площади носимые случайными ветерками катались банки из-под пива и пластиковые бутылки, летали обертки и обложки журналов. Робоуборщики тупо смотрели на творящийся беспорядок, изредка пытаясь двинуться сразу в четыре стороны.

Псевдосолнце светило и гасло в ритме блюза. Утилизаторы не столько поглощали, сколько выбрасывали содержимое. Над городом висел тяжелый запах жареной трески.

Капитаны кораблей, способных оторваться от поверхности, были готовы покинуть астероид, махнув рукой, лапой или щупальцем на незаконченный ремонт. Но траекторию взлета, ускорение, пусковой режим могли рассчитать только компьютеры. Граждане галактики, вне зависимости от расы, пола и количества конечностей, могли вычислять только на миникомпах. Таблица умножения была уделом редких фокусников, срывающих бурные аплодисменты зала. «Дважды два – четыре» казалось детской скороговоркой. Без цифр на экране дисплея математика не имела никакого смысла.

Жилая зона космопорта оказалась на грани гибели. Каждая система имела ручной режим управления, но подсчитать, что кому когда необходимо, было решительно невозможно.

Я пытался выстирать носки под тонкой струйкой ядовито-зеленой жидкости, лениво текущей из крана, когда в номер постучали. Открыв дверь, я увидел Старого Капитана с объемистым пакетом в руках. Гость прошествовал мимо меня, опустился в кресло и плюхнул на столик пакет. Бумага с мелодичным звоном дематериализовалась, и передо мной оказались деревянные счеты фабрики «Заря Востока».

– Предлагаю открыть дело, – сказал Капитан. – Видишь ли, малыш, я никогда не был силен в археологии. Помнится, на Арктуре… впрочем, неважно. Короче, с этим агрегатом может справиться только неандерталец, от которого ты, похоже, ушел не слишком далеко. Учти: от тебя зависит жизнь космопорта. Твой долг землянина и человека… ну и все такое прочее. Словом, почасовую оплату гарантирую.

Фирма «Капитан, Землянин и Ка [15] 15
  Чье Ка – мое, Капитана или кого-либо еще – осталось невыясненным (Прим. авт.)


[Закрыть]» выбрала своей резиденцией бар «Тормози!». Рядом со своим излюбленным столиком Старый Капитан установил силовой барьер, перед которым быстро выстроилась очередь. Капитан небрежно принимал заказы и перебрасывал мне: «Слышь, парень, сколько надо робогрузчиков, чтобы перевезти всю эту дребедень на полтора километра со средней скоростью 3 км/час к 14.00».

Я покрывался холодным потом. Сквозило детскими ужасами – подтекающими трубами в бассейнах, сумасшедшими поездами, упрямо летящими навстречу друг другу, усталыми путниками, бесцельно бредущими из пункта А в пункт Б.

Видя мое состояние, Старый Капитан объявил:

– Прием окончен. Все ответы – завтра.

Едва мы вошли в номер, я потребовал:

– Немедленно сворачиваем дело. Поймите, я журналист! Икса от игрека не отличу даже при личной встрече!

Старый Капитан задумчиво посмотрел на меня.

– Успокойся, малыш. Вы, земляне, самые консервативные существа в галактике. Вы упрямо верите в то, что итоговую цифру, результат ваших нуднейших и бессодержательных вычислений, надо выводить из реальных соотношений. Это математика ящеров, парень, – да что там, подобными забавами увлекались еще триболиты! На самом-то деле все наоборот. Как говорил мой учитель, головобрюхий Ю-Ю, пусть реальность соответствует нашим замыслам! Она просто обязана подстраиваться под результат наших вычислений, ибо Итоговая Цифра есть единственная объективная величина во Вселенной. В этом суть фатумной математики, провозвестником которой явился мой учитель, да будет Космос ему пухом…

– Не хочу! Не имею права!

– Пожалуйста, – холодно сказал Капитан. – Предлагаю пари: через три дня вся эта лавочка закроется на вечный капитальный ремонт… Пойми, землянин, им нужны любые Цифры. Неважно, какие – но чтобы они были.

– Что же мне делать? – взмолился я.

– Умножать. Или делить. Что хочешь. Главное – вычисляй.

И я стал вычислять. Делить грузчиков на автоклавы, уборщиков на пустые бутылки; возводить в квадрат техников, складывать с операторами и извлекать корень из стюардесс; вычитать постояльцев из номеров и умножать на количество спиртного; делить литры на метры и выводить уравнения из килограммов.

На душе было холодно и пусто, и лишь деревянные пуговицы счетов клацали, словно в ожидании пира.

Как ни странно, астероид ожил. Центральная площадь приобрела более или менее пристойный вид: вакуум-урны росли, словно грибы, так что для пустой сигаретной пачки уже просто не оставалось места, равно как и для прохожих. Из кранов в баре потекло пиво. Администрация порта выдала зарплату служащим на полгода вперед по северному тарифу.

Накладки, конечно, были. Жильцов отеля «Лакуна» вместе с кроватями, антигравами и силовыми гамаками выселили на площадь, хотя половина номеров пустовала. Два дня в столовой звездного порта вместо завтраков и обедов читали лекции по разведению кроликодилов. Однажды весь персонал порта принялся раздавать приезжим вафельные полотенца, что едва не привело к межгалактическому скандалу, поскольку для веспасиан-цев подобные полотнища означают приглашение к добровольному отсечению псевдоподий.

А затем появились конкуренты.

Четырехрукий картежник с Дефалоса объявил себя Безграничным адептом комбинаторной математики. По его теории выходило, что, составляя партию в очко, покер, дабльтоун, кригли и тому подобное, игроки подсознательно желают получить решение своих проблем. Решением является сумма выигрыша или проигрыша, выраженная в кредитах. Комбинаторную математику активно поддержали экипажи кораблей, и Старый Капитан лишился трети клиентов. Ныне силы и средства, необходимые на погрузочно-разгрузочные работы, вычислялись за карточным столом с помощью преферанса.

Но самым болезненным ударом по фирме стало появление в баре штатного мага юпитерианского лайнера «Три звезды». Объявив о том, что цифры суть отголоски инобытия, познаваемые трансцедентально, а не рационально, кудесник продемонстрировал это на практике. Получив заявку на расчет дневной нормы выработки посудомоечных машин, маг воскурил фимиам, возжег плошки с пыльцой ядовитой орхидеи и погрузился в транс. Через три минуты, дико вращая зрачками и стуча в бубен, он выкрикнул Итоговую Цифру.

Конечно, это выглядело эффектнее, чем мои упражнения со старыми счетами, и вся сфера услуг подалась к магу.

Старый Капитан заметно поскучнел. Заказы резко сократились: фатумная математика явно проигрывала комбинаторной и трансцедентальной.