Текст книги "Журнал «Если», 2001 № 09"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

Соавторы: Дмитрий Володихин,Владимир Гаков,Павел (Песах) Амнуэль,Андрей Саломатов,Роберт Рид,Олег Овчинников,Терри Бэллантин Биссон,Дмитрий Караваев,Евгений Харитонов,Сергей Некрасов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Однако лично для меня одним из самых сильных – во всех смыслах (и в том, в частности, что это зрелище не для слабонервных!) – фильмов по произведениям Лема остается фильм нефантастический – польская экранизация 1979 года «Больницы Преображения» – первой книги польского писателя, открывшей трилогию «Неутраченное время», посвященной времени гитлеровской оккупации Польши. Но по части воздействия на зрителя – это фантастика: много я видел фильмов о мировой войне и фашизме, однако такого страшного, выворачивающего наизнанку, – пожалуй, никогда.

Чтобы итог обзора не вызвал у читателя прилива уныния, сообщу одну новость – сдержанно-оптимистическую и безусловно интригующую.

Продолжают множиться слухи о том, что американцы готовы приступить к съемкам римейка «Соляриса». Продюсировать новую постановку вроде бы согласился непотопляемый «титаник» Джеймс Камерон, а режиссером приглашают Стивена Содерберга – режиссера серьезного. Ставить Камерон собирается с размахом – что в его случае обычно означает построение главного объекта и места действия в натуральную величину. Интересно, во сколько встанет постройка планеты-океана?

Трудно поверить, что американцы «потянут» всю интеллектуальную глубину лемовского романа, но на зрелищный, кассовый и сюжетный фильм по «Солярису» надеяться можно. А там, глядишь, на волне успеха к «океану мысли», Лему, потянутся и другие. И звезда, может быть, заговорит с экрана…

Вл. ГАКОВ

ФИЛЬМОГРАФИЯ

1. «Профессор Зазуль» (Profesor Zazul, 1962). Польша (телефильм). Реж. неизвестен.

2. «Безмолвная звезда» (Der schweigende Stern, 1963). ГДР – Польша. Реж. Курт Метциг.

3. «Икар-1» (Ikarie ХВ-1, 1963). Чехословакия. Реж. Индржих Поляк.

4. «Черная комната профессора Тарантоги» (Czarna komnata profesora Tarantogi, 1964). Польша (телеспектакль). Реж. неизвестен.

5. «Верный робот» (1965). СССР (телеспектакль). Реж. И. Рассомахин.

6. «Верный робот» (??? 1967). Чехословакия (телеспектакль). Реж. неизвестен.

7. «Солярис» (1968). СССР (телеспектакль в 2-х сериях). Реж. Борис Ниренбург.

8. «Испытание» (1968). СССР (короткометражный фильм в выпуске киножурнала «Горизонт» № 3). Реж. Е.Осташенко.

9. «Слоеный пирог» (Przekladaniec, 1968). Польша. Реж. Анджей Вайда.

10. «Дознание пилота Пиркса» (Test pilota Pirksa, 1971). Польша-СССР. Реж. Марек Пестрак.

11. «Странный гость профессора Тарантоги» (Dziwny gosc profesora Tarantogi, 1971). Польша (телеспектакль). Реж. Т. Воронткевич.

12. «Солярис» (1972). СССР. Реж. Андрей Тарковский.

13. «Приключения Пиркса» (??? 1973). Венгрия (многосерийный телефильм). Реж. И. Казан.

14. «Верный робот» (Dergetreuer Roboter, 1977). ГДР (телеспектакль). Реж. Йенс-Петер Пролль.

15. «Веселая деревня» (Un sie jolly village, 1978). Франция (телефильм). Реж. Этьен Перье.

16. «Профессор Тарантога и его странный гость» (Professor Tarantoga und sein seltsamer Gast, 1979). ГДР (телеспектакль). Реж. Йенс-Петер Пролль.

17. «Друг» (The Friend, 1980-е гг.). ФРГ (?) (короткометражный фильм). Реж. неизвестен.

18. «Из дневника Йона Тихого. Путешествие на Интеропию» (1986). СССР (мультфильм). Реж. Геннадий Тищенко.

19. «Бумеранг» (Bumerang, 1988). ГДР (короткометражный фильм). Реж. неизвестен.

20. «Жертва мозга» (Victim of the Brain, 1988). Нидерланды. Реж. Пит Хоэндерос.

21. «Возвращение со звезд» (1990). СССР (телеспектакль в 6-ти сериях). Реж. В.Обогрелов.

22. «Бутерброд» (1990). СССР (телеспектакль). Реж. П.Штейн.

23. «Насквозь» (??? 1991). Чехословакия (телеспектакль). Реж. неизвестен.

24. «Марианская впадина» (Marianegraben, 1994). ФРГ. Реж. Ахим Борнхак.

Хит сезона

Борис Глебов
Вселенная Спилберга

Новый фильм Спилберга много берет от научной фантастики, но не очень щедро с ней расплачивается.

Кассовый рейтинг – мерило хоть и не универсальное, но достойное внимания. После того, как «Искусственный интеллект» Стивена Спилберга, не продержавшись и двух недель на вершине американского прокатного списка, стал откатываться назад, критики дали волю «кисло-сладким» эмоциям.

Как известно, у этого проекта была особая интрига и особая аура. К нему давно примеривался Стэнли Кубрик. Небольшой рассказ Б.Олдисса о брошенной в лесу кибернетической игрушке («Суперигрушки на все прошлое лето», 1969) будоражил фантазию режиссера-затворника без малого тридцать лет. Считая, что для новой эпохальной вещи, достойной встать в одном ряду с «2001: космической одиссеей» и «Заводным апельсином», ему не хватит выразительных средств (прежде всего, спецэффектов), Кубрик благословил на ее съемки Спилберга.

Сегодня именно это обстоятельство дает повод к первым импульсивным оценкам и претензиям. Спилберг был настолько корректен, что упомянул имя Кубрика в начальных титрах. Но, скорее всего, незримое присутствие умершего исполина больше мешало, чем помогало Стивену. Он и сам в этом признался: «Меня не покидало чувство, что за моей спиной стоит призрак». В итоге, к нашему удовлетворению или разочарованию, призрак так и остался за пределами магического круга, именуемого «кинематографом Стивена Спилберга».

Без сомнения, его можно там искать – как это и делают многие критики. По их мнению, сюжетная интерлюдия картины (драматически-изолированный мир семьи Суинтон, взявшей в дом мальчика-андроида, чтобы хотя бы на время возместить потерю погруженного в анабиоз больного сына) – это типично кубриковская конструкция. Отзвуки «инфернальных балетов» Кубрика можно найти в незабываемом эпизоде реабилитации андроидов, когда искореженные механические люди копаются в куче техномусора, извлекая оттуда кто кисть руки, кто челюсть, кто глаз – и тут же пристраивая это на место утраченного органа. Заявкой на кубриковский персонаж выглядит поначалу и андроид Жиголо Джо (Джад Лоу), с его лицом манекена и жутковатой функцией механического ублажителя женской плоти (чем не «механический апельсин» Алекс?). Заявки, контуры, намеки возникают на всем протяжении картины, однако все они тонут и растворяются в магме исконной спилберговской стилистики и идеологии. Все герои футуристического гротеска «а-ля Кубрик» на деле оказываются персонажами доброй и умной сказки-фэнтези; бьющие по нервам подробности гасятся деликатными раскадровками и светописью оператора Януша Каминского; даже футуристический «Руж-Сити» – средоточие вселенского порока – шокирует не больше, чем сказочная ярмарка, на которую попадает Пиноккио. Спилберг, кстати, очень настойчиво проводит параллели со сказкой о деревянном мальчике.

Осознав, что генетическая связь «Искусственного интеллекта» с холодной, жесткой и бурлескно-ироничной «вселенной Кубрика» исчерпывается довольно быстро, мы поневоле задаем второй вопрос: а что в таком случае значит новый фильм Спилберга для кинофантастики вообще? Где его место в той многозвенной и многомерной структуре, для эволюции которой так много сделал сам режиссер? Лаконичным ответом тут не отделаешься, и все же можно сказать, что главным ключом к пониманию места и значения «Искусственного интеллекта» стал юный актер Хейли Джоэль Осмент, сыгравший роль мальчика-андроида Дэвида – робота, способного любить.

Оценив удивительную способность Осмента расшевелить душу самого безразличного и пресыщенного зрителя («Шестое чувство»), Спилберг решил довести ее до абсолюта – и, преуспев в этом, «потерял изначальный смысл рассказа» (журнал «Роллинг Стоун»). На уровне рассудка мы понимаем, что речь идет о продукте «запредельных» технологий – думающей и чувствующей машине, одной из тех многих, что стали «обслуживающим персоналом» для земной цивилизации после вселенского катаклизма (планетарное потепление, сокращение пригодных для проживания территорий и, как следствие, кризис перенаселения при нехватке рабочих рук). В нескольких эпизодах мы даже можем посмотреть, как устроена и от чего может сломаться эта удивительная машина (здесь срабатывают те самые спецэффекты, о которых, наверное, мечтал Кубрик). Однако эпизоды с «разъемной» черепной коробкой или грудной клеткой – редкость, зато чуть ли не в каждом кадре мы видим лучистые, умные и проникающие в самую душу детские глаза. Мы поневоле забываем о роботе и, переживая, следим за чудесным несчастным ребенком, мечтающим обрести любовь своей приемной матери.

Мастерски поставленная и сыгранная мелодрама неплохо уживается с фэнтези. Бегство из «Цирка живой плоти», где на потеху публике истребляют андроидов, поиски Голубой Феи, двухтысячелетнее оцепенение в замерзшей водной пучине вполне укладываются в русло истории о поисках мамы приемышем – все это одна стихия и одна стилистика. Куда сложнее со стихией научной фантастики. Таланты и возможности Спилберга слишком значительны, чтобы научно-фантастическая атрибутика его нового фильма выглядела заурядно. Панорамы затопленного Манхэттена и Кони-Айленда, транспорт будущего, целый «юрский парк» андроидов – это поистине впечатляет и завораживает. Но… Во-первых, «насмотренный» глаз найдет всему этому очень много аналогов в кино 80-х и 90-х (пусть и не столь замысловатых и блестящих по исполнению), а во-вторых… Одна сцена расставания Дэвида и его приемной матери (Фрэнсис О'Коннор) в лесу дала жанру мелодрамы больше, чем вся история об отверженном искусственном интеллекте – научной фантастике.

Впрочем, вынося подобный вердикт, не надо забывать, что Спилберг и его новый фильм существуют не только в пространстве научно-фантастического кино, но и в пространстве «вселенной Спилберга». Взглянув на картину в этой плоскости, мы увидим, что и в форме «фэнтезийной» мелодрамы режиссер умеет говорить об очень непростых философских, социальных и нравственных категориях. Незабываем эпизод встречи Дэвида со своим «конвейерным» двойником – роботом-близнецом той же модели. Тихое и безобидное существо, объект притеснения и дискриминации, само превращается в маниакального «притеснителя» и с криком «Я – уникальный и единственный!» буквально разрывает на куски своего потенциального соперника. Даже в самых сентиментальных пассажах и умилительных образах Спилберг непрост и многозначителен. Если спутником главного героя становится такой традиционный персонаж детских игр, как плюшевый медведь Тедди, то это – почти философствующий мудрец, трогательно преданный своему хозяину. И уж если сценарист и режиссер позволяет завершить фильм благостной, «слезоточивой» концовкой (встреча Дэвида с матерью, воссозданной по коду ДНК), то в основе этого – не дань простодушным домохозяйкам, а стремление перенести на экран глубоко потаенные комплексы и переживания.

Ко всему прочему, этот фильм Спилберга будет любопытно смотреть и пересматривать как своеобразный «цитатник» его предыдущих картин. Наблюдательный зритель найдет здесь не только стилевые и композиционные самозаимствования, но и прямые визуальные цитаты – из «И.П.Инопланетянина», «Тесных контактов третьей степени», «Списка Шиндлера», «Челюстей» и т. д. (например, истребители андроидов преследуют своих жертв на мотоциклах… с акульими мордами). Наверное, не нужно объяснять, что за такими самоповторами скрывается не истощение авторской фантазии, а лукавая игра ума и индивидуальный почерк знаменитого режиссера.

Борис ГЛЕБОВ

Рецензии

Яды, или Всемирная история отравлений

Производство студии «Мосфильм», 2001.

Режиссер Корен Шахназаров.

В ролях: Игнат Акрачков, Олег Басилашвили, Александр Баширов, Людмила Касаткина. 1 ч. 46 мин.

Фантасмагория – как жанр, полный аллюзий, намеков и «кукишей в кармане» – в застойные годы весьма часто использовалась нашими режиссерами для тайной борьбы с соцреализмом. С тех пор многое изменилось, особенно запросы отечественного зрителя, и жанр потихоньку начал отмирать. Однако Карену Шахназарову служебное положение руководителя «Мосфильма» позволяет не особенно задумываться о коммерческой привлекательности фильма.

В фильмах Шахназарова, как правило, сплетены сон и явь («Сны»), история и современность («Цареубийца»), реализм и сюрреализм («Город Зеро»). Не стала исключением и новая картина режиссера.

Вокруг молодого актера (Игнат Акрачков) начинают происходить смахивающие на горячечный бред, но вполне бытовые события. Сначала в его жизни возникает странный слесарь-сосед (Александр Баширов), стремительно и бесстыдно закрутивший роман с женой главного героя. Герой, мягкотелый интеллигент, в отчаянии. И тут на его пути возникает демон-искуситель, принявший облик пенсионера, помешанного на истории отравлений (его роль блестяще исполнил Олег Басилашвили). Пенсионер предлагает актеру решить все проблемы самым простым способом – отравить и жену, и соседа. Попутно искуситель рассказывает (а режиссер – показывает) истории о самых знаменитых отравителях. И наш впечатлительный герой начинает проваливаться (поначалу лишь в снах) в странный сюрреалистический мир, населенный зловещими негодяями. И постепенно центр тяжести повествования переносится из современности в прошлое: следует рассказ о судьбе одного из самых отпетых злодеев в истории человечества – Чезаре Борджиа (роль его отца Папы Алексанра VI Борджиа также исполняет Олег Басилашвили).

Зритель, напряженно ожидающий драматической развязки, ее не получает. А может быть, в этом вся соль: режиссер демонстрирует торжество гуманизма современного общества над мракобесием времен Борджиа. В результате картина оставляет двойственное впечатление: трагизм исторической концовки нивелируется обыденностью современной…

Тимофей ОЗЕРОВ

Лара Крофт – расхитительница гробниц
(Lara Croft: Tomb raider)

Производство компаний Paramount Pictures и A Viacom Company, 2001.

Режиссер Саймон Вест.

В ролях: Анджелина Джоули, Крис Барри, Йан Глен. 1 ч. 45 мин.

Этому фильму мы обязаны, помимо прочего, неологизмом, неким сочетанием «похитителя» и «раскапывателя». Ведь не может быть отважная Лара буквально «расхитительницей», то есть растратчицей, воровкой… Это совершенно не к лицу обаятельной авантюристке, богатой наследнице, хозяйке роскошного замка…

Кому и зачем я это рассказываю?! Компьютерная игра «Tomb Raider» известна практически всем, а ненавистникам игр в целом нечего делать в кинотеатре в частности. Именно в кинотеатре, потому что только на большом экране и в объемном звуке можно полностью погрузиться в невероятный мир иллюминатов-заговорщиков, которые пять тысяч лет ждут очередного «парада планет», в мир загадочных храмов. Один из них, с оживающими каменными обезьянами и прочей нечистью, затерялся в джунглях Кампучии, другой – в российском Заполярье. Финальная схватка со злодеем на фоне огромной машины времени, сооруженной иллюминатами в дебрях Севера, стоит того, чтобы потратиться на билет.

Пересказывать содержание фильма не имеет смысла, да он и не важен. Артисты хороши, действие стремительно, эффекты на высоте, ритм завораживает, а сама Дара в исполнении Анджелины Джоули – просто мечта озабоченного подростка! И плевать, что логика сюжета не то что хромает, а просто без ног плевать на то, что в астрономии сценаристы не сильны, а их представления о времени и пространстве заимствованы разве что из фильма о Супермене… Зато просто глаз не оторвать от прыжков Лары, пальба с двух рук «по-македонски» радует сердце любителя боевиков, да и папаша, лорд Крофт, под занавес скажет правильные слова…

После «Mortal Combat» это, наверное, самый удачный блокбастер по компьютерной игре, предназначенный для семейного просмотра. Рецензент мог бы порассуждать о неких забавных тенденциях современного кинематографа, но это занятие весьма неблагодарное. Скорее всего, нет никаких тенденций, просто хитрые продюсеры неплохо ориентируются в молодежной гейм-культуре и знают, в какие сценарии вкладывать денежки. Кстати, на подходе фильм о не менее знаменитом Дюке Ньюкеме. Так что о тенденциях поговорим, когда экранизируют «тетрис»…

Константин ДАУРОВ

Репликант
(Replicant)

Производство компаний Replicant Productions и Artisan Entertainment, 2001.

Режиссер Ринго Лам.

В ролях: Жан-Клод Ван Дамм, Майкл Рукер, Йен Робинсон. 1 ч. 35 мин.

В нашем кинопрокате фильм получил наименование «Двойник», хотя оригинальное название прямо относит ленту к кинофантастике и у всех зрителей, просвещенных в жанре, вызывает ассоциации с культовым фильмом Ридли Скопа «Бегущий по лезвию бритвы». Впрочем, на уровне ассоциаций сходство с классикой и заканчивается.

Несколько лет серийный убийца держит в страхе крупный американский город, убивая и сжигая одиноких матерей вместе с детьми. Полицейский Джейк (Майкл Рукер), все это время безуспешно гонявшийся за маньяком, вынужден с позором уйти на пенсию. Однако судьба в лице некоей могущественной спецслужбы предоставляет ему еще один шанс. По образцу волос убийцы в секретной лаборатории создается клон. Как считает бывший сыщик, репликант способен помочь в поисках преступника. Ибо у двойника (что весьма странно и выглядит откровенной натяжкой) сохранены все двигательные функциональные возможности прототипа вплоть до навыков единоборств, а так же регулярно начинают возникать воспоминания о преступлениях, совершенных «оригиналом». Поначалу безмолвный, с совершенно пустыми мозгами репликант начинает (возможно, посредством некоей ментальной связи с прототипом) адекватно воспринимать окружающий мир и действительно помогает Джейку в поисках негодяя.

Это уже не первый фильм Ван Дамма, где ему приходится исполнять две роли одновременно. До этого был «Двойной удар», в котором Жан-Клод сыграл братьев-близнецов. Может быть, он решил, сыграв таких разных внутренне и внешне убийцу и репликанта, доказать публике, что он тоже актер, а не только «дрыгоножец и рукомашец»? Или, наоборот, просто захотел подраться с самим собой?.. Словом, желание участвовать в этом низкобюджетном (явно категории В) фильме, ставшем дебютной работой в Голливуде гонконгского режиссера Ринго Лама, малопонятно. Боевик получился скучный, с массой сюжетных нестыковок, с предсказуемой концовкой, типичный образчик типичной низкопробной восточноазиатской продукции, облагороженный разве что участием звезд уровня Рукера и самого Ван Дамма.

Тимофей ОЗЕРОВ

Тема

Дмитрий Караваев
Поколение римейка

Современный кинорынок буквально заполнен римейками. Термин «римейк» происходит от английского «remake» (переделка) и означает съемку нового фильма по старому сюжету, со старыми героями. И фактически римейк из термина превратился в жанр.

«ПИОНЕРЫ СМЕЛЫЕ СПРОСИЛИ НАПРЯМИК…»

…В апреле этого года, как раз накануне Дня космонавтики, в большом просмотровом зале бывшего Госкино России молодые и не очень молодые люди с юношеским азартом обсуждали проект восстановления авторской версии одного из шедевров нашей кинофантастики – фильма «Через тернии к звездам» Ричарда Викторова. После того, как продюсер проекта поведал собравшимся, что проект сводится к восстановлению негатива, переозвучанию и графической «дорисовке» спецэффектов, кто-то из немногочисленных журналистов (по-моему, корреспондентка «Пионерской правды») задал неизбежный вопрос: «А нельзя ли сделать настоящий, полноценный римейк «Терний…»?» На лицах участников проекта появилась сочувственная улыбка.

Способен ли хоть кто-то у нас сейчас делать римейки наших фантастических картин? На первый взгляд, вопрос действительно детский и риторический. Однако даже на него можно ответить по-разному.

Термин «римейк» часто путают с сиквелом (sequel – продолжение) – и, как ни странно, не делают при этом вопиющей ошибки. К примеру, скажите, что такое серия голливудских фильмов о Бэтмене? Или «Бондиана»? Создается впечатление, что каждый новый фильм продолжает предыдущий. Главные герои никогда не возвращаются в прошлое, их мир – это «открытка» сегодняшнего дня, с непременно обновляющимися автомобилями, красавицами, злодеями и орудиями боевого арсенала – как и должно быть в сиквеле. Однако при этом сам главный герой не стареет и сохраняет неизменный облик, а главную прелесть всего цикла составляют повторяющиеся до нюансов сюжетные ходы, эпизоды и даже реплики. То есть типичный римейк! Но фильмы выходят с регулярностью сериала, сюжеты в целом практически никогда не повторяются [3]3
  В «Бондиане» буквальное повторение сюжета имело место только в фильме «Никогда не говори «никогда» (1984), повторившем сюжет «Шаровой молнии» (1966). (Здесь и далее прим. авт.)


[Закрыть]… Так римейк или сиквел?

СНАЧАЛА БЫЛ ФРАНКЕНШТЕЙН?

Первозданной формой римейка в кинофантастике – равно как и в любом другом киножанре – была, конечно, экранизация. Именно благодаря этому уже к 20-м годам прошлого века зритель увидел четырех «Фаустов», а к середине 30-х – восемь(!) экранных версий «Доктора Джекиля и мистера Хайда». Можно, конечно, допустить, что фантазию Р.Мамуляна в его постановке «Джекиля и Хайда» 1931 г. стимулировали немые фильмы 10-х и 20-х гг., но, скорее всего, и для режиссера, и особенно для зрителя главный интерес заключался в сопоставлении фильма и романа, а не двух экранных версий. Не были полноценными римейками и повторные обращения к популярному роману Ж.Верна («20 тысяч лье подводой» 1907 и 1914 гг.).

Более логично предположить, что француз Ж.Дювивье в своей комедийно-иронической экранизации романа Г.Мейринка «Голем» (1936) хотел создать некую антитезу мрачной экспрессии датчанина У.Гада (1918), а тот, в свою очередь, отталкивался от опыта немца П.Вегенера, обращавшегося к истории о глиняном «роботе» трижды – в 1915, 1917 и 1920 гг. Но все же первыми настоящими римейками, где зрителей намеренно нацеливают на связь одного фильма с другим (а не с литературным первоисточником), следует признать американские картины о Франкенштейне («Франкенштейн» Дж. Сирла Доули, 1910, и «Франкенштейн» Д.Уэйла, 1931). Оба фильма имели более чем условное отношение к роману М.Шелли и пытались превзойти друг друга в изображении чудовища, созданного доктором Франкенштейном (в первом случае – это карикатурный монстр с огромными клешневидными кистями рук, во втором – человекоподобное существо с леденящим кровь взглядом). Благодаря удачному выбору актера (Б.Карлофф) и гриму Д.Пирса фильм Д.Уэйла остался в истории кино как канонический вариант истории о Франкенштейне и сам стал основой для сиквелов и новых римейков. Показательно, что через год после премьеры уэйловского «Франкенштейна» Б.Карлофф, в гриме того же Д.Пирса, стал героем другого раннего римейка – на этот раз «Мумии» К.Фройнда, созданного с явной оглядкой на немецкий хоррор 1918 г. «Глаза мумии Ма» (режиссер Э.Любич). Еще одним выдающимся римейком тех лет стал «Тарзан – человек-обезьяна» (1932) У.Ван Дайка-второго. Примечательно, что в ходе постановки этого фильма создатели оглядывались не столько на роман Э.-Р.Берроуза, сколько на первую немую экранизацию 1918 г. В фильме того же названия, поставленного С. Скоттом, Тарзана сыграл немолодой и очень тучный актер Элмо Линкольн – не удивительно, что для второй версии этого сюжета на главную роль был приглашен атлетичный красавец, олимпийский чемпион по плаванию Джонни Вайсмюллер [4]4
  В римейке 1959 г. в этой роли снимался баскетболист Деннис Миллер.


[Закрыть].

Голливудские римейки 30-х гг. – «Франкенштейн», «Тарзан», «Мумия», а также такие фильмы-«пилоты», как «Человек-невидимка», поставленный все тем же Д.Уэйлом в 1933 г., и «Кинг Конг» М.Купера и Э.Шедзака (1934), стали великими кинематографическими мифами не только фантастических жанров. Вместе с тем и в 30-е, и в 40-е гг. они обрели новую жизнь лишь в форме сиквелов (часто пародийных), но не римейков. Это можно объяснить прежде всего тем, что, в отличие от мелодрамы или комедии, где для создания римейка порой бывает достаточно замены одного актера, римейк фантастического сюжета имело смысл снимать только после появления новых технических возможностей в кинематографе. В сиквеле же можно было эксплуатировать все того же героя-маску с помощью чисто драматургических средств – именно поэтому Тарзан обзаводился детьми, человек-невидимка боролся с гестапо, а мумия гонялась за популярными комиками Эбботом и Костелло.

Интересно, что в те же 30-е годы в Европе имели место случаи «синхронного римейка». Например, вместо того, чтобы прокатывать масштабно и изобретательно снятый немецкий фильм «Туннель» К.Бернхардта (1933), англичане всего год спустя под тем же названием выпустили свою, более дешевую версию. Тот же самый научно-фантастический сюжет о строительстве туннеля через Атлантику отличался лишь тем, что отправной точкой этого грандиозного сооружения становилось побережье Англии. Точно так же на основе немецкой фэнтези «Атлантида» Г.Пабста (1932) были созданы французская и английская версии, правда, во всех трех фильмах роль царицы Атлантиды сыграла одна и та же актриса – известная по «Метрополису» Бригитте Хельм.

НОВЫЕ ПЕСНИ НА СТАРЫЙ ЛАД

Пятидесятые годы приносят в кино не только цвет и широкоформатный экран, но и новое сочетание экспрессии и реализма, благодаря чему даже в сравнительно недорогом британском римейке «Франкенштейна» («Проклятие Франкенштейна», 1957, реж. Т.Фишер) удается поднять на новую высоту жанр готического хоррора. К тому же наступает эра телевидения, а с ней и эпоха фантастических сериалов, некоторые из которых становятся римейками киносериалов 30-х – как, например, «Флэш Гордон», демонстрировавшийся в кинотеатрах США в 1936–1940 гг. [5]5
  Любопытно, что приступая к сценарию «Звездных войн» Д.Лукас хотел сделать всего-навсего римейк одного из циклов этого сериала.


[Закрыть]Однако и в 50-х, и в 60-х мировой кинематограф гораздо активнее и плодотворнее закладывает фундаменты новых сюжетов, чем перелицовывает старые. Благодаря рывку научно-технического прогресса, именно в это время на кинематографический конвейер ставятся истории о космических путешествиях, инопланетных пришельцах и жутких мутантах. Немногочисленные исключения – вроде англо-германского «Мозга» (1965), где используется не раз отработанный сюжет о мозге мертвеца, захватившем власть над ученым-исследователем («Леди и чудовище», 1944, «Мозг Донована», 1953), – только подтверждают правило.

К середине 70-х приток свежих идей постепенно иссякает – зато возрастают возможности создателей механических макетов и графических спецэффектов. Соответственно, возникает новая волна римейков. Одним из первых в этом ряду становится «Кинг Конг» Д.Гиллермина (1976), где даже довольно примитивное (по сегодняшним меркам) четырехметровое чучело гигантской обезьяны производит не меньший эффект, чем виртуозная объемная анимация У.О'Брайена из картины 1933 г. Д.Ромеро делает впечатляющий римейк своего же фильма «Ночь мертвецов» (1968) – «Рассвет мертвецов» (1978). Спецэффекты Т.Савини придают оргии вставших из могил каннибалов почти апокалиптический характер. С тем же интересом зрители встречают «Вторжение похитителей тел» (1978) Ф.Кауфмана (римейк одноименного фильма Д.Сигела, 1956) и очередной киновариант уэллсовского «Острова доктора Моро» (1977), особенно любопытный в сравнении со старой голливудской картиной 1933 г. Европейское кино доказывает свой рафинированный артистизм на примере римейка «Носферату-вампира» (1979), где В.Херцог на равных соперничает с классиком 20-x Ф.Мурнау.

В римейках 80-х подтверждается одна бесспорная истина: новый фильм может понравиться больше старого и даже стать культовым, если в дополнение к современным спецэффектам в нем присутствует «нерв» сегодняшнего дня и нешаблонная режиссерская трактовка. Именно такой оказалась «Муха» Д.Кроненберга, решительно отодвинувшая в разряд музейных раритетов забавный, но теперь уже безнадежно архаичный фильм К.Ньюмана 1958 года. Зато «Захватчики с Марса» Т.Хупера (1986) не показались более современной и интригующей лентой, чем снятый за тридцать пять лет до этого фильм У.-К.Мензиеса.

Гораздо больше фантазии и изобретательности проявляют создатели первого полнометражного игрового римейка о Бэтмене («Бэтмен», 1989). Кинокомикс Т.Роббинса поразил зрителя превосходным актерским ансамблем и многокрасочной стихией фантастико-приключенческой сказки, балансировавшей на грани пародии. Можно вспомнить, что предшественником этой картины был фильм времен второй мировой войны, где Бэтмен и Робин боролись с японским шпионом Дакой, превращавшем американцев в зомби и имевшем в своем арсенале «радиационный луч смерти».

В числе авторов фантастического римейка 80-х оказался и Джон Карпентер. В научно-фантастическом хорроре «Нечто» (1982) ему удалось сделать заметный шаг, по сравнению с популярной картиной К.Ниби («Нечто из другого мира», 1951). Применив гораздо более сложные спецэффекты, Карпентер сумел сделать своей козырной картой фантасмагорический процесс мутации инопланетного существа, принимающего облик различных животных, а также людей, работающих на антарктической станции. В фильме К.Ниби все ограничивалось андроидом, весьма смахивавшим на создание доктора Франкенштейна. Интересно, что фильм Ниби «занес споры» и в несколько других фантастических картин – очень похожую фабулу мы видим и во «Вторжении похитителей тел», и в «Чужом» Р.Скотта, но его единственным буквальным римейком [6]6
  В обоих случаях основой для сценария стал рассказ Д.У.Кэмпбелла-младшего «Кто там?» (1938).


[Закрыть]все же стала только картина Д.Карпентера.

Последнее десятилетие XX века, или эпоха, которую мы все еще называем «днем сегодняшним», породило целую плеяду римейков, отличительной особенностью которых стали колоссальные бюджеты и буйство компьютерных спецэффектов.

Говоря об этих фильмах, мы, естественно, не можем обойтись без Спилберга, который и здесь сумел доказать свои уникальные способности. «Затерянный мир» («Парк юрского периода-2»), вероятно, следует причислить к римейкам. Конечно, одноименные голливудские фильмы 1925 и 1960 гг. и канадская картина 1993 г. делались по мотивам романа А.Конан Дойля, в то время как Спилберг использовал сюжет романа М.Крайтона. И все же в данном случае мы стали свидетелями одного и того же научно-фантастического хеппенинга – встречи представителей новейшей цивилизации с безвозвратно ушедшими гигантами животного мира. Повторюсь, что в кинофантастике, в отличие от других жанров, римейк имеет свои особенности, главная из которых – не столько использование какого-то конкретного сюжета, сколько идеи, гипотезы, «аттракциона» с реальной или условной научной подоплекой.

По-своему интересной оказалась «Годзилла» Р.Эммериха, где знаменитый монстр из серии японских кинокомиксов обрел новую степень реалистичности и новую, «мультикультурную» принадлежность. Далеко не всем понравился «Человек-невидимка» П.Верхувена, но, говоря об этой картине, мы все же должны признать новаторскими ее спецэффекты (процесс поэтапного исчезновения и появления человеческих тканей и органов), да и психологические контуры ее главного героя во многом отличны от ранних и от позднейших (например, «Воспоминания человека-невидимки» Д.Карпентера, 1992) версий этого сюжета.

Позабавили (не более) зрителя новые варианты «Рассеянного профессора» («Флаббера») и «Могучего Джо Янга» – хотя, признаться, и «пилотные» фильмы этих римейков («Рассеянный профессор», 1961 г., и «Могучий Джо Янг», 1949 г. [7]7
  Последний замысливался как пародия на «Кинг Конга», и его спецэффекты ставил знаменитый Рэй Хэррихаузен.


[Закрыть]) если и можно назвать фантастикой, то с приставкой «баббл-гам». И, несмотря на кассовый успех, во многом разочаровали новые версии «Затерянных в космосе» и «Мумии». В первом случае режиссер С.Хопкинс так и не смог вдохнуть новую жизнь – или хотя бы формально модернизировать – популярный телесериал 60-х о космических робинзонах. Фильм не только не воспользовался фактами истории освоения космоса, накопленными за три с лишним десятилетия, но и пренебрег самыми занимательными эпизодами старого сериала.