Текст книги "Журнал «Если», 2001 № 09"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

Соавторы: Дмитрий Володихин,Владимир Гаков,Павел (Песах) Амнуэль,Андрей Саломатов,Роберт Рид,Олег Овчинников,Терри Бэллантин Биссон,Дмитрий Караваев,Евгений Харитонов,Сергей Некрасов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Глава V

ПРОШЛОЕ

Неуклюже перебирая руками, Саша подплыл к иллюминатору. Мимо корабля со свистом проносились мелкие метеориты и темные загадочные астероиды, а чуть дальше лениво крутились похожие на разноцветные глобусы планеты.

– Эй! – крикнул Дужкин.

– Эй! – эхом отозвался корабль.

– Эй, джинн! – позвал Саша.

– Эй, джинн! – бесстрастно повторил корабль.

– Джинн, я больше не хочу! Джинн! – Дужкин несколько раз облетел капитанскую рубку по периметру и, никого не обнаружив, разъярился: – Джинн! Поймаю, кости переломаю! Джинн, сволочь! Отпусти меня!

Корабль в точности воспроизвел просьбу, но ничего не произошло. Панель управления подмигивала десятками лампочек, поставленное на автопилот огромное рулевое колесо ворочалось и скрипело, и только за бортом корабля происходило что-то, похожее на жизнь. Но, во-первых, корабль был закупорен на совесть, а во-вторых, космос не подходящая среда обитания для человека.

Сорвав зло на стенах и набив себе несколько шишек, Дужкин наконец научился сносно передвигаться в условиях невесомости. Теперь, когда он имел возможность попасть в любую точку отсека управления, ему это даже понравилось. Покрутив рулевое колесо, Саша принялся осторожно нажимать кнопки на пульте, но прямо перед ним на экране монитора тут же загорелась надпись: «Перестань, грохнемся!»

Еще раз обругав джинна, Дужкин все же оставил пульт управления в покое, а затем прочитал на экране: «Джинна здесь нет, дурень. Я робот-компьютер, развожу таких, как ты, по планетам».

– Послушай, – проникновенно начал Саша. – Отпусти меня домой. Ну пожалуйста, будь другом. Этот джинн, сволочь, нагородил черт знает чего. Не собирался я к инопланетянам. Это он чего-то там напутал или крыша у него поехала.

Так и не дождавшись ответа, Дужкин в сердцах плюнул в компьютер. Шарик слюны отскочил от экрана и вернулся к нему.

– Тоже сволочь! – проговорил Саша. – Как и джинн! Сейчас бы ломик или монтировку, я бы тебя расковырял!

– Дурень ты, дурень! Кто бы тебя тогда до места доставил? – вдруг заговорил корабль.

Обидевшись на «дурня», Дужкин оттолкнулся от кресла и отправился осматривать внутренность отсека. Здесь было много чего интересного. В витринах, как в музее, лежало немало необычных вещиц, которые были знакомы Саше. Как и всякий нормальный человек, Дужкин любил иногда почитать фантастику. Кроме того, он пересмотрел все фантастические сериалы и фильмы. Поэтому не было ничего удивительного в том, что Саша сразу узнал в одном из экспонатов лучевой пистолет, именуемый в космической литературе бластером.

Попытки достать роскошный никелированный бластер ничего не дали, и Дужкин в раздражении пнул стеклянную витрину ногой.

«Потерпи, еще успеешь», – прочитал он на экране.

– Жаль, не могу достать, – ответил Саша. – Повезло тебе.

– Это тебе повезло, – заявил корабль. – Достал бы – каюк и тебе, и мне.

Поплавав немного за плевком, Дужкин вернулся в кресло, устроился поудобнее и задумался. Саша вспомнил кое-что из своего недалекого прошлого, поморщился и задремал.

Как справедливо утверждал психолог и философ Франкл, прошлое не исчезает бесследно, а становится вечностью. Правда, нередко эта часть индивидуальной вечности скрыта от нас розовой дымкой очарования, поскольку в прошлом все мы были моложе, привлекательней и удачливей. В прошлом нас не ожидает ничего плохого, оно не требует от нас никаких жертв, кроме, разве что, времени на воспоминания. Ну а этого добра у людей хватает. Иначе зачем бы они так бездарно превращали каждое мгновение настоящего в прошлое? Может быть, прошлое лучше настоящего? Возможно, кто-то так и считает. Для Дужкина прошлое не имело никакой ценности, как ничего не стоят потраченные месяц назад деньги. Саша жил в настоящем и только в настоящем.

НАСТОЯЩЕЕ

В космическом корабле утро от вечера ничем не отличается, поэтому упомянем лишь, что температура в отсеке управления была нормальной – двадцать градусов по Цельсию.

Пообедав содержимым трех тюбиков, Дужкин плавно похлопал себя по животу и отправился к иллюминатору посмотреть на звезды. За круглым толстым стеклом было темно и скучно, как в дровяном сарае. Исчезли даже метеориты, астероиды и неизвестные планеты. И лишь далеко-далеко бессмысленно сияли крупные, с кулак, звезды.

– Долго нам лететь? – спросил Саша в пространство и посмотрел на экран.

«Потерпи, скоро будем», – прочитал он и, оттолкнувшись от стекла, несколько раз перевернулся в воздухе.

– Расскажи чего-нибудь, – попросил Дужкин. – Скучно. Анекдотов не знаешь?

– Нет, – сообщил корабль. – Могу инструкцию почитать.

– Инструкцию не надо, – отказался Саша. – Давай лучше поговорим. Чей это корабль, джинна что ли? – спросил Дужкин.

– Не знаю, – ответил корабль.

– А чего ты знаешь? Куда летим, знаешь?

– К инопланетянам. Я вообще-то уже раз был на этой планете. Бластер там тебе пригодится.

– А ты-то откуда знаешь? – спросил Саша.

– Я вижу все, что происходит вокруг до самого горизонта. В случае опасности включаю сирену. Услышишь – беги назад.

– А надолго мы туда летим? – поинтересовался Дужкин.

– Этого я не знаю, – сказал корабль.

– Порядочки! – возмутился Саша. – Слушай, пока не поздно, давай повернем назад. И ты целее будешь.

Экран монитора погас, и сам корабль ничего не ответил. Дужкин, ворча, уселся в кресло и довольно быстро уснул.

Снилось Саше не прошлое и не будущее, а бесцветное настоящее, границы которого так никто определить и не сумел. Может, потому, что настоящее не имеет никакого отношения ко времени и является всего лишь взглядом на вещи.

ВРЕМЯ

Утомительно медленно тянется время в космическом безвременьи. Тяжело переносить перегрузки вынужденного безделья – особенно в пространстве, ограниченном шестью стенами. Неинтересен и скучен был Дужкину космос, как неинтересен и скучен человеку, не имеющему отношения к медицине, атлас по гистологии. Часами Саша всматривался в бездонную темень Вселенной и радовался каждому камешку, пролетающему мимо корабля. Заметив очередной булыжник, Дужкин сравнивал его с предыдущим и с нетерпением ожидал следующего. Это создавало ощущение хотя бы какой-то занятости. Когда мимо иллюминатора пролетал особо крупный метеорит или астероид необычной формы, Саша стучал по стеклу и улюлюкал, наверное, пытаясь привлечь внимание камня к собственной персоне. Он даже зачем-то поворачивался к компьютеру и приглашал его порадоваться вместе с ним, но экран в такие минуты молчал. Очевидно, бортовой компьютер и пролетающие мимо небесные тела не испытывали друг к другу никакого любопытства, и Дужкин здесь напоминал пьяницу, обсуждающего с бутылкой поведение упавшего на пол стакана. Но все же беседа между компьютером и человеком не прерывалась, хотя протекала крайне вяло и была бессвязна, как обрывки разговоров, услышанных на ходу. На конкретные вопросы корабль отвечал охотно, но не всегда конкретно. Саше казалось, что машина чего-то недоговаривает, темнит. А компьютеру ничего не казалось. Он сообщал то, что знал, или то, что ему положено было сообщать.

Чаще всего Саша забирался в кресло и пытался уснуть, но и это ему уже удавалось с большим трудом. За время пути он отоспался на десять лет вперед. А если Дужкин и засыпал, то сны ему снились неинтересные, похожие друг на друга, как и проведенные на корабле дни.

БУДУЩЕЕ

Наверное, у каждого нормального человека случались в жизни такие моменты, когда он сознательно собирался совершить нечто, идущее вразрез с его совестью. Понимая это и заранее раскаиваясь в еще не совершенном поступке, мы даем себе слово или хотя бы надеемся на то, что завтра или на следующей неделе, или в следующем месяце, а может, и в будущем году мы станем лучше. И действительно, многие со временем становятся лучше и добрее, умнее и терпимее, а будущее так и остается будущим. И мы снова клятвенно убеждаем самих себя, прихорашиваемся перед вступлением в грядущее, а оно по-прежнему ускользает от нас и постоянно требует, требует, требует. Но не надо думать, что только требует. Всякий человек может смело рассчитывать получить в будущем все, что угодно: деньги, дружбу, спутника жизни, здоровье, свободное время. И даже те, кого впереди уже ничего существенного не ждет, все равно надеются на него и относятся с любовью: а вдруг?

Хронометр на пульте управления показывал одиннадцать, и, поскольку Саша чувствовал сонливость, он решил, что наступил вечер. Забравшись в кресло, Дужкин людоедски зевнул и случайно взглянул на экран монитора. Там появилась надпись: «Утром проснешься на месте».

Желание спать мгновенно улетучилось. Подскочив вверх, Саша резво подплыл к иллюминатору, но там ничего, кроме давно надоевших звезд, не было.

– Ни черта не видно! Где планета? Мы что, не долетели? – прильнув к стеклу, спросил он. – Или отсюда не видать?

– Не видать, – подтвердил компьютер. – Планета прямо по курсу. Из бокового иллюминатора ее не видно.

– Повернись как-нибудь боком, дай посмотреть, – попросил Дужкин. – Сам понимаешь, мне на нее спускаться. Интересно же.

– Не могу, – ответил корабль. – Интересного там ничего нет. Большой каменный шар. Ложись спать.

– Ну пожалуйста, одна минута, – продолжал канючить Саша. – Ты кому подчиняешься, джинну?

– Никому. Я сам по себе, – ответил корабль.

– Тем более, – обрадовался Дужкин.

«Программа не позволяет, – появилось на мониторе. – Летим на автопилоте».

– Так его же можно выключить, – сказал Саша и схватился за рулевое колесо. Он принялся его крутить, но толку от этого не было никакого.

«Я же сказал, корабль ведет автопилот, – с ощутительной укоризной написал компьютер. – Так что сиди и не рыпайся. И благодари Бога, что автопилот. Ты бы нарулил».

Сообразив, что он не сможет уговорить своего электронного друга, Дужкин вздохнул и вернулся в кресло. Спать совсем расхотелось. Саше не терпелось поскорее приземлиться. Его почти не волновало, где он окажется. Главным было наконец выбраться из этой осточертевшей банки.

Уже задремывая, он попытался представить, как могут выглядеть жители этой планеты. Некоторое знакомство с фантастикой подсказывало, что встреча с ними вряд ли доставит ему удовольствие. Перед глазами у Дужкина мелькали какие-то неясные образы инопланетян, больше похожих на чудовищных тиранозавров. А вскоре ему приснился отвратительный сон, где он, как заяц, несется по бескрайнему перепаханному полю от огромного кровожадного инопланетянина. Но, как красиво и точно сформулировал изобретатель коллективного бессознательного Юнг, во сне человеку бывает страшно не потому, что он видит тигра, а ему снится тигр потому, что он в этот момент испытывает страх.

В общем, Саша немного нервничал.

Глава VI

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Открыв глаза, Дужкин увидел на мониторе надпись: «Приехали»– и с трудом сполз с кресла. Немного отвыкнув от тяжести собственного тела, он, пошатываясь, добрался до иллюминатора. Корабль стоял посреди поля, очень похожего на то, с которого он улетал.

– Мы что, вернулись на Землю? – растерянно спросил Саша.

– На Землю, только не на ту, – ответил компьютер. – Бери бластер и желаю тебе…

Открылись двери лифта, и на мониторе загорелась надпись: «Ни пуха, ни пера. Извини, если что не так – служба. Парень-то ты неплохой, хотя начинка у тебя хреноватая».

– У тебя зато хорошая, – беззлобно проворчал Дужкин и вынул из раскрывшейся витрины тяжелый, как кувалда, бластер. – Ладно, я пошел. – Еще раз подойдя к иллюминатору, Саша посмотрел вниз. – Это ведь то же самое картофельное поле. Может, хватит меня дурить! – обернувшись к монитору, сказал он, но на этот раз компьютер не ответил. Махнув ему рукой, Дужкин вошел в лифт и через несколько секунд очутился в нижнем горизонтальном коридоре, возле раскрытой двери.

Погода была прекрасная. Свежий ветерок ласково потрепал Сашины волосы, наполнил его легкие забытыми запахами Земли и, как бы считая свой долг выполненным, успокоился.

В полукилометре от космического корабля виднелась уже знакомая окраина города, а в противоположной стороне на таком же расстоянии темнел сумрачный лес.

Спустившись по ступенькам, Дужкин осмотрелся. Вокруг не было ни души. Иногда со стороны города доносились обрывки эстрадной музыки, и Саше показалось, что это та самая мелодия, которую он слышал до начала полета.

– Вот тебе и инопланетяне, – не без сожаления вздохнул Дужкин. За время полета он успел привыкнуть к мысли о встрече с неземным разумом и даже желал этого.

Еще раз взглянув на корабль, Саша побрел в город, где, по его разумению, дожидались его возвращения Розалия и Луиза – две женщины, к которым он был неравнодушен.

– И зачем надо было таскать меня по всему космосу? – ступая между грядок, произнес он в пространство.

«По несчастью или к счастью, истина проста: никогда не возвращайся в прежние места», – писал романтик Шпаликов, и он знал, о чем писал. Возвращение – вещь довольно коварная. Все мы куда-нибудь пропадаем, а потом непременно возвращаемся домой. Но, вернувшись через месяц из командировки, мы не ощущаем того душевного трепета, который наполняет наши души после двухлетней поездки за границу. А вернувшись с чужбины, человек не в силах почувствовать того болезненного восторга, который посещает его в редкие минуты встреч с собственными истоками. Наверное, все люди тайно или открыто мечтают об абсолютном возвращении, потому что никогда и никуда не возвращаются, а лишь удаляются все дальше и дальше, пусть даже и в ту же сторону, откуда пришли.

ГОМО

Отдуваясь от жары, Дужкин добрался до скамейки, на которой Луиза потчевала его пирожками, и сел передохнуть. Весь путь через цветущее картофельное поле Саша думал о возвращении в Москву и только теперь вспомнил о лучевом пистолете, который порядком оттянул ему руку.

Где-то рядом за высоким забором забубнило радио, и Дужкин еще раз тихо порадовался возвращению к привычной жизни. Он лишь уловил, что передают последние новости, но не вслушивался в смысл. Если бы Саша не был так увлечен разглядыванием фантастической игрушки, он, пожалуй, удивился бы словам ведущего: «Встреча прошла в злобной вражеской обстановке. Представители обеих держав обменялись оскорблениями. В честь гостей был дан завтрак, где обе стороны решили продолжить обсуждение проблем за обедом».

Прицелившись в камень, Дужкин нажал на курок. Булыжник вспыхнул, как коробка спичек, и растекся по земле.

– Здорово! – восхищенно проговорил Саша и машинально осмотрелся.

Он повернул голову, чтобы заглянуть в щель забора, и увидел чудовище, какое не приснится даже в кошмарном сне. Огромная зверюга протянула к Дужкину зеленую, в мерзких присосках лапу и легко вырвала у него из рук бластер.

Рванувшись вперед, Саша споткнулся и упал на четвереньки. Но уйти ему все же не удалось. Та же зеленая лапа ухватила его за ногу и без особого труда подняла над землей.

Так страшно Дужкину не было никогда в жизни. От смертельного ужаса свело челюсти, пропал голос, а мышцы сделались каменными. Именно поэтому Дужкин не только ничего не смог сделать, но даже и не пытался.

Едва придя в себя, Саша открыл глаза и увидел перевернутую морду гигантского динозавра. Маленькие нефритовые глазки с вертикальными зрачками не мигая смотрели на Дужкина. Казалось, зверь с любопытством разглядывает свою жертву, Саша же остекленел от страха и думал только об одном: как ему сейчас будет больно и как не хочется умирать.

– Гомо сапиенс, – человеческим голосом проговорило чудовище и отвернулось от Дужкина. – Интересный экземпляр.

– Да, интересный, – ответила из-за забора точно такая же тварь. – Молодой, ухоженный. Наверное, в хороших руках побывал.

И тут у Дужкина прорвался голос:

– А-а-а-а-а! – истошно заорал он. – Отпусти-и! Джи-инн! Не хо-чу-у!

– Испугался, – внимательно разглядывая Сашу, спокойно проговорил зверь. – Это ничего. Сейчас мы тебя быстренько обработаем.

После этих жутких слов чудовище в два прыжка покрыло расстояние в десять метров и оказалось у крыльца дома. Здесь оно открыло огромный плетеный короб, осторожно опустило в него Дужкина и закрыло крышкой.

ВСТРЕЧА

Саша, словно пойманный зверек, забился в угол короба, закрыл голову руками и затих. Ему требовалось время, чтобы хотя бы немного отойти от удушливого страха и собраться с мыслями. Он не знал, сколько ему отпущено, подозревая, что не больше нескольких минут, а потому никак не мог успокоиться.

Дужкин не сразу заметил, что в коробе есть кто-то еще. Как писал древнегреческий философ Филоктет: «Я не вижу достойного, пока его не услышу».

– Это ты? – услышал Дужкин придушенный шепот и приподнял голову. Оказавшись в темноте после яркого солнечного дня, он почти ничего не видел и опасливо всматривался в едва различимую фигуру, теряясь в догадках, кому из новых знакомых мог принадлежать этот хриплый голос.

– Черт меня дернул за тобой увязаться, – тем же сиплым шепотом продолжил сокамерник.

– Как это – ты увязался? – не понял Дужкин. Он уже представил, как его визави через всю Вселенную гонится за ним на таком же космическом корабле, но тот просипел:

– Я успел заскочить в грузовой отсек. Думал, ты договорился с джинном и летишь домой. – Сосед по коробу несколько секунд помолчал и, не дождавшись ответа, предложил: – Давай знакомиться. Может, кто-то из нас спасется. Так передаст, что мол… погиб…

– Александр, – представился Саша.

– Феофан, – протянул руку сосед. – Ну теперь-то ты убедился, куда попал? Все от него, все от дьявола.

Только после этих слов Дужкин понял, какого соседа послала ему судьба.

– И что теперь делать? – обреченно прошептал Саша. В его голосе не чувствовалось ни малейшей надежды на спасение. Он задал этот риторический вопрос лишь для того, чтобы в самый страшный момент своей жизни не молчать и не изводить себя мыслями о скорой ужасной смерти.

– Молиться, – хрипло ответил Феофан. – Я знаю, как разрушить чары джинна. Если ты будешь во всем слушаться меня, мы изгоним этих бесов с Земли.

– Я начертил на стуле крест, – почти равнодушно вспомнил Саша. – И ничего не случилось.

– Крест – это ерунда, – махнул рукой Феофан. – Этого мало. Давно известно, что бесы не боятся креста…

– А что же ты?.. – начал Дужкин, но сосед не дал ему закончить.

– Я знаю обряд изгнания бесов, но для этого нужно не меньше трех человек. Если мы выберемся отсюда живыми…

Феофан не успел договорить. Неожиданно крышка приподнялась, в короб опустилась лапа и, как котенка, выдернула его на свет Божий.

– Прощайте, люди! – истошно заорал Феофан, и крышка короба снова захлопнулась.

Оставшись в одиночестве, Саша почувствовал еще большее отчаяние, которое все же заставило его действовать. Дужкин попытался приподнять крышку, но та не поддавалась. Тогда он стал яростно колотить ногами и кулаками по стенкам и кричать:

– Помогите! Кто-нибудь, помоги-ите!

Дужкин так старался, что очень скоро сорвал себе голос, закашлялся и без сил повалился в угол.

– Ну чего ты так кричишь? – раздалось рядом утробное рычание чудовища. Затем короб снова открылся и туда заглянула отвратительная зубастая морда. – Погоди, сейчас и до тебя дойдет очередь. Быстренько обработаем, и всем твоим мучениям конец.

ГОМОЛОГИ

Чудовище не обмануло Сашу, очередь действительно дошла и до него. Дужкина ухватили поперек туловища, и зверь принялся шарить свободной лапой в ящике с какими-то ржавыми инструментами, очень похожими на пыточные. От одного вида этих железяк Саша задохнулся от ужаса и с трудом пролепетал:

– Не надо… не надо меня обрабатывать! Джинн, я больше не хочу!

– Пойди посмотри в доме, – не обращая внимания на Сашины вопли, обратился его мучитель к своему собрату. – Здесь, кажется, кончились.

Второе чудовище исчезло в дверях дома, но через минуту вернулось. Первый же выбрал в ящике что-то вроде кузнечных клещей, пару раз щелкнул ими и удовлетворенно покачал огромной уродливой головой. Затем зверь поднес Дужкина к своей отвратительной морде, кивнул ему и ласково проговорил:

– Ну что ты так разволновался? Это недолго – раз и все. Нервный ты какой-то.

Второе чудовище надело Саше на ногу большое металлическое кольцо с выдавленными буквами и циферками и сжало его теми самыми клещами, да так аккуратно, что Дужкин ничего не почувствовал.

– Вот и вся недолга, – добродушно произнес первый. – Теперь беги, гомо. Кто знает, может, еще встретимся. – С этими словами чудовище в два прыжка оказалось у забора и поставило Сашу на прежнее место перед скамейкой. – Беги-беги. А пистолетик я оставлю у себя. А то еще, чего доброго, пальнешь в нас.

Не заставляя себя уговаривать, Дужкин сломя голову бросился по картофельному полю туда, где его дожидался космический корабль. Но, к Сашиному ужасу, вместо корабля объявилась кирпичная водонапорная башня. Она бессовестно возвышалась над полем и словно бы говорила Дужкину: «Назад дороги нет».

– Зараза! – в отчаянии выкрикнул Саша и тут же кувырком полетел на землю. Судорожно всхлипнув, Саша поднялся и, ни секунды не раздумывая, кинулся в лес.

СТРАХ

Когда до густого сумрачного леса оставалось всего несколько десятков метров, Дужкин остановился. Картофельное поле кончилось, и он ничком повалился в невысокую траву, одуряюще пахнувшую млечным соком, теплом и влажной землей. В километре от него виднелась та же злосчастная окраина города, за ним никто не гнался, и у него появилась возможность поразмышлять над тем, что же все-таки произошло. Как когда-то утверждал мудрый Анаксагор, помимо нашего существует и некий другой мир, в котором Солнце и Луна, как у нас. Саша наконец получил возможность воочию убедиться в справедливости слов древнего философа.

Лежа на боку, он часто приподнимал голову и затравленно озирался. Когда же сердце у него немного успокоилось и дыхание стало ровней, он внимательно осмотрел ногу.

На кольце из нержавеющей стали оказались выбиты дата, адрес и вежливая просьба сообщить о поимке гомо по указанному адресу. Дужкин вспомнил, что такими же кольцами, только поменьше, метят перелетных птиц.

Ощупав железку, Саша сообразил, что голыми руками он не сможет освободить ногу. Поблизости же не было ничего, чем это можно было сделать. Бросив взгляд в сторону башни, Дужкин мгновенно вскочил на ноги. Быстро приближаясь к нему, по полю несся гигантский кенгуру, как две капли воды похожий на тех, которые его окольцевали.

– Да пропади вы все пропадом! – не своим голосом выкрикнул Саша и бросился к лесу. Добравшись до ближайших кустов, он резко обернулся. До чудовища оставалось не более ста метров. В коротких передних лапах, он держал вороненую толстую трубу диаметром с водосточную и на бегу целился в него.

Догадавшись о предназначении трубы, Дужкин вильнул в сторону и сделал это очень своевременно: раздался оглушительный грохот и в двух метрах от него с треском пополам переломился толстый ствол березы. В спину Саше полетели кусочки древесины, и, уже ничего не соображая от страха, он побежал вперед, не разбирая дороги.

Вслед за первым раздался второй залп, и еще одно могучее дерево, ломая молодняк, рухнуло на землю.

Впереди между ветвей деревьев замелькала водная гладь. Не сбавляя скорости, Дужкин добежал до берега и головой вниз нырнул в маленькое, сильно заросшее камышом озерцо.

Проснувшийся в нем инстинкт самосохранения подсказал Саше, как действовать дальше. Не появляясь на поверхности, он быстро развернулся под водой и по-лягушачьи наискосок поплыл к берегу в густые заросли осоки.

Существует устоявшееся мнение, что человек боится неизвестного, но, как показывает жизнь, это не так. Встретившись с опасностью, не вызывающей никаких ассоциаций, человек не узнает в ней смертельной угрозы и, скорее всего, не испугается. Однако, столкнувшись с чертом, каким его изображают художники и литераторы, страху натерпишься.

Смерть, потеря близких, боль, неопределенность, безденежье – вещи известные и боятся их все: от больных, страдающих разными страхами, до тех, кого принято называть бесстрашными. Но все же не зря последних нередко называют отчаянными. Именно отчаяние, независимо, чем оно вызвано – боязнью потерять жизнь или деньги, уважение знакомых или совесть, – заставляет человека совершать порой невообразимые поступки. Из этого можно сделать вывод, что отчаяние – это что-то вроде бомбы, попавшей в здание человеческого опыта. А страх? Страх – всего лишь кирпичик в этом здании.

МОЛОДЕЦ

Больше часа провел Дужкин в камышах, пока наконец не убедился, что его преследователь удалился. Встреча с разумными, говорящими по-русски динозаврами настолько потрясла его, что через несколько минут размышлений он прекратил думать о них, чтобы не лишиться рассудка.

Решив на всякий случай переплыть на противоположную сторону озера, Саша донырнул до середины и мелкими саженками поплыл к берегу, который представлял собой более надежное убежище, чем камыши. Низкий бережок так густо зарос ивами и бузиной, что там можно было спокойно отсидеться и подумать, что делать дальше.

В нескольких метрах от спасительного берега Дужкин заметил на поверхности воды цилиндр размером с трехлитровую банку. Проплывая мимо, он попытался оттолкнуть его, но ладонь вдруг намертво прилипла к блестящему предмету. Саша попробовал оторвать поплавок второй рукой и понял, что окончательно влип. Цилиндр крепко держал его за обе руки.

– Да что же это за чертовщина?! – только и успел воскликнуть Дужкин, как почувствовал, что, рассекая воду, быстро плывет к берегу. Затем из-за камышей выглянула оскаленная морда чудовища, и Саша окончательно все понял.

– Попался, голубчик! – радостно пропела допотопная тварь. – Иди, иди ко мне, малыш! Тяжеленький! – И тут Дужкин неожиданно для себя заплакал. Он плакал тихо, почти беззвучно, как это делают старики и дикие животные.

Когда динозавр грубо отодрал его от липкой приманки, Саша почти не сопротивлялся. Не сопротивлялся он и когда его бесцеремонно сунули в просторный садок из стальной сетки, где уже лежало несколько живых рыбин. Не сопротивлялся Дужкин и когда его швырнули вместе с садком за спину. Он лишь устроился поудобнее, чтобы не ударяться головой об острые костяные наросты, покрывающие всю спину чудовища.

Тварь допрыгала до города за каких-нибудь пятнадцать минут. Саша снова увидел большие деревенские дома окраины, затем – грязную улицу со свиньями и прочей живностью, по которой он прибежал с рынка к космическому кораблю, и наконец – сам рынок. Но на этот раз торговые ряды были заполнены невообразимыми существами. Стоя за прилавками, одни уродливые создания торговали еще более отвратительными мелкими животными, которые, в свою очередь, поедали или держали в лапках совсем крошечных уродливых зверьков.

Чудовище вывалило измученного Дужкина вместе с рыбой на свободный угол дощатого прилавка и громко закричало:

– Свежая рыба! Водоплавающий гомо! Покупайте свежую рыбу! Гомо водоплавающий!

На всякий случай, чтобы Саша не сбежал, продавец прижал его к прилавку огромным когтистым пальцем.

– Почем ваш гомо? – низким женским голосом поинтересовалась подошедшая тварь и ковырнула Дужкина когтем.

– Сто, – ответил Сашин хозяин. – Смотрите, какой живой. – Сказав это, он приподнял Дужкина и хорошенько встряхнул его. Саша висел, как тряпка, и пустыми глазами смотрел куда-то в сторону.

– Какой-то он у вас вялый, – брезгливо проговорила покупательница и собралась было уходить, но продавец остановил ее.

– Да какой же он вялый, хозяйка? Только что поймал, – натурально возмутилось чудовище. – Ты только посмотри, это же зверь! Слышь, ты, – страшным голосом обратился продавец к Дужкину. – Ну-ка подрыгай ногами, а не то раздавлю, как паука!

– Дави, – равнодушно ответил Саша и вдруг, изогнувшись, сильно ударил чудовище ногами прямо по морде.

– Ну вот, молодец, – обрадовался хозяин. – Берете?

– Беру, – сразу согласилась покупательница. Расплатившись, она бесцеремонно схватила Дужкина поперек туловища и, прежде чем убрать покупку в сумку, сказала: – Не бойся, гомо, тебе у меня будет сытно и вольготно. Я добрая.

ЦЕНА

Сколько стоит не каждый конкретный человек, а существо, именуемое гомо сапиенс, никому не известно. Один погиб за буханку хлеба, другой отдал свою жизнь за принцип. Но первый нес хлеб умирающим от голода детям, а второй принципиально не хотел жить честно. Похоже, здесь дело не в понятиях, а в том, во что себя оценивает сам индивидуум.

Покачиваясь, как в гамаке, Саша лежал в авоське, разглядывал через ячейки город и с отчаянной тоской размышлял о своей незавидной судьбе. Мимо проплывали знакомые места: бульвар с фонтаном, голубиный парк, ресторан Энгельгардта, центральная площадь. Посредине площади стоял пятидесятиметровый золотой памятник оскаленному чудовищу, а внизу на постаменте саженными буквами было написано: ГОМОЛОВ.

Хозяйка Дужкина допрыгала до дверей дома, в котором жила Розалия и вошла внутрь. Странно было Саше снова увидеть те же уютные просторные комнаты и ту же мебель после того, что с ним произошло. Он удивленно поглядывал вокруг и пытался определить, здесь Розалия или ее давно съели эти монстры?

– Ну вот мы и пришли, – проговорила хозяйка. – Если ты пообещаешь, что не будешь пытаться убежать, я разрешу тебе иногда выходить из клетки.

– А где Розалия? – решился спросить Дужкин.

– Не Розалия, а Розалинда, – удивленно поправила его хозяйка и тут же поинтересовалась: – А откуда ты знаешь мое имя?

– Я не знаю вашего имени, – ответил Саша. – Раньше в этом доме жила женщина. Ее звали Розалия.

– А я, по-твоему, мужчина? – рассмеялось чудовище. – В этом доме всегда жила я и только я – Розалинда.

Не найдя, что ответить, Дужкин замолчал, но хозяйка не отставала от него:

– Ты не ответил. Обещаешь или нет?

– Обещаю, – буркнул Саша.

– Нет, ты по-другому пообещай, – продолжала пытать его хозяйка. – Скажи это так, чтобы я поверила твоему обещанию.

– Обещаю, – громче повторил Дужкин. Убедившись, что чудовище не собирается зажарить его сегодня же на ужин, Саша воспрял духом. У него появилась надежда не только выжить, но и при случае сбежать. Он уже понял, как здесь нужно себя вести, и для убедительности добавил: – Не убегу. Да и зачем мне от вас убегать? Квартирка хорошая, кормежка, наверное, тоже.

Последние слова прозвучали несколько фальшиво, но самоуверенное чудовище не обратило внимания на такую ерунду, и Дужкину это сошло с рук. Страшная Розалинда, громко хлопая роговыми веками, оглушительно заревела, что, скорее всего, означало смех. На ее бронированной морде полностью отсутствовала какая-либо мимика, и следить за сменой ее настроений можно было лишь по интонации.

– Смотри же, дружок, ты мне достался недешево, – отсмеявшись, проговорила она.

– А зачем я вам? – поинтересовался Саша, с грустью поглядывая на свое новое жилище – металлическую клетку размерами полтора на полтора метра.