Текст книги "Журнал «Если», 2004 № 02"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

Соавторы: Олег Дивов,Виктор Смирнов,Дмитрий Володихин,Дэвид Кертли,Дмитрий Байкалов,Роберт Рид,Дмитрий Караваев,Сергей Кудрявцев,Глеб Елисеев,Чарлз Стросс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Джек вставил старое имя.

– Старик был обкурен до чертиков, – продолжал вспоминать Тиммонс. – Или пьян. Наверное, и то, и другое. Но тем ребятишкам было плевать. Его фэны все подтаскивали и подтаскивали книги. Мешками, тачками. Грузовиками, черт побери!

Они снова с удовольствием посмеялись. Таково назначение молодости – быть источником развлечения в годы безбедной старости.

– А, ладно, – сказал Тиммонс. – Никто ведь все равно старого дерьма не читает.

– Точно, – согласился Джек.

Тут они снова посмеялись, но уже совсем по-другому. Словно мелочные победители, злорадствующие над трупом старого врага, они тихонько веселились, глядя куда угодно, только не в глаза друг другу.

– Ты говорил, что кого-то встретил, – напомнила Таша.

– Что-что?

– Ты говорил, что с кем-то столкнулся на банкете, – тут она сообразила, что делают глазки Джека. – У нас же отпуск! Хватит работать. Ну, милый, – сказала она напряженно-раздраженным голосом, накрывая ладонью его закрытые глаза. – Забудь о мире. Забудь о человечестве. Послушай меня, ладно?

Он почувствовал ее руку, жар и длинные элегантные фаланги пальцев, но не видел ничего, кроме того, что проецировали экстраглазки. Даже открыв глаза, он видел только череду картинок, выдернутых из файлов под грифом «Только для членов Комитета». Для отключения сложных функций глазок требовалось время. Согласно закону, то, что проходило перед ними, невозможно было хранить, каково бы ни было кодирование.

– Ты вернулся? – осведомилась Таша.

Наконец Джек смог сказать:

– Теперь – да.

– Так что случилось на банкете?

– Раздавал автографы, болтал со старыми фэнами. – Он упомянул старика, который уже много лет не читал ничего нового. – Те же лица, только постаревшие. Вид усталый. И вообще их стало меньше… А я все еще чувствую себя новичком.

– Врешь, – отозвалась она.

– Спасибо.

– Я имела в виду, что с тех пор, как бросил писать, ты многого достиг. Это они тут маленькие люди. Не ты.

Он решил сменить тему, признав:

– Народ в костюмах и впрямь моложе, в этом я уверен.

– Ну да. Логично.

– Смайлик заставил меня поволноваться, – он пожал плечами. – Уставился на меня огромными черными глазами, по-детски поддразнил. Наверное, кое-кто не одобряет нашей нынешней политики.

– Он тебе угрожал?

– Нет, просто пожаловался. – Тут он заставил себя поглядеть жене в лицо, напоминая: – Мы здесь в безопасности. Если бы я думал иначе, я бы не приехал. И уж конечно, тебя с мальчиками не привез бы.

– А что тут может быть опасного? – спросила она, рассердившись. – Ведь ваша служба безопасности проверяла отель и организацию кона. Сколько раз нас просканировали по дороге из Кито?

– Верно.

– Новейшие меры безопасности, – напомнила она.

Да, наблюдение за всеми и вся. Даже старомодная потасовка едва ли возможна.

– У тебя паранойя, – огрызнулась жена.

– Потому я и получил эту работу, – он слабо улыбнулся в извинение. – Я зарабатываю столько, потому что, в отличие от многих, способен волноваться из-за пустяков.

Жена наблюдала за ним со смесью восхищения и сомнения. Потом, сочтя это за лучшее, сменила тему беседы:

– Когда ты пришел, то начал с того, что наткнулся на кого-то на банкете. И кто это был?

– Ах, да. Сэм Тиммонс.

– Да? И как он поживает?

– Выглядит прекрасно, как всегда. Счастлив. Здоров, – тихонько рассмеявшись, Джек добавил: – В таком порядке, надо думать.

– А откуда он деньги берет?

– Консультации. Инвестиции.

– Хорошо ему. – Таша присела на кровать рядом с Джеком. Выглядела она усталой, раздраженной и сексуальной. Гостиничные номера иногда действовали на нее таким образом. – А что ты сейчас просматривал? Что-то о Сэме?

– Нет. Просто сводку последних событий.

– Поделишься?

– Беспорядки в Бомбее и Киеве.

– Опять группировки консерваторов?

– Как всегда. – Десятки антинебесных движений боролись за то, чтобы повернуть время на двадцать лет вспять. Но по большей части они дрались между собой из-за пустяков и мелких амбиций.

– Что еще? – спросила Таша. – Хочу хороших новостей.

– Экономическая эффективность каждые семь месяцев возрастает вдвое, а экономический рост тянется за ней.

– А как насчет чего-нибудь более личного?

– Карин родила ребенка, – доложил Джек. Карин тоже была членом Комитета, и что важнее – одной из лучших, подруг Таши.

– Ну надо же! Просто прекрасно! Что же ты мне сразу не сказал?

– Сказал только что.

Таша показала ему язык.

– А что ты смотрел, когда я тебя прервала? – не отставала Таша.

– За последние двенадцать часов Комитет провел три успешные облавы. Одну в Шанхае и еще две в Сибири, – сдался Джек.

– Магические лавки? – шепотом спросила она.

– Не могу сказать.

– Господи! И почему люди забивают себе голову этой чепухой!

– Я не говорил…

– Ничего не говорил, – успокоила она его.

Таша встала с кровати. Она подумала о мальчиках. Джек видел, как за влажными глазами рождаются страхи, как паника заслоняет здравый смысл. Но они ведь здесь в безопасности. Таша всегда гораздо больше доверяла мировым системам безопасности, чем на то был способен ее параноидальный супруг. И к тому же разве система не срабатывает? Магические лавки были идентифицированы устройствами наблюдения, и облавы прошли без малейшего инцидента. Невинные не пострадали, и наказание понесут только виновные.

– Хорошо выглядишь, – он сменил тему.

Ночная рубашка его жены была прозрачной, ткань испускала недавно открытые феромоны. Инопланетяне ничего не знали о биологии людей, но подарили им приборы, способные анализировать и синтезировать все до единой молекулы в природе. Еще один переворот в безумный век, когда сотня революций в бешенной скачке нагоняли одна другую.

И все же грудь женщины способна увлечь любого мужчину.

– О чем ты думаешь? – спросила Таша, заранее зная ответ.

Он поглядел на окно смайликов, думая о постоянно наблюдающих за ними станциях ООН.

– Может, нам вызвать другой вид, – предложил он. – Что-нибудь более развлекательное.

– Что-нибудь циничное?

– Несомненно, – объявил он.

– Ладно, – сказала она, направляясь в ванную, – выбор я доверю тебе.

Джек стянул рубашку, экстраглазками сканируя меню развлечений в номере.

– Так это был Тиммонс? – перекрикивая шум бегущей воды, крикнула из ванной Таша.

– Да. А в чем дело?

– Разве не он получил ту большую премию? Все говорили, что ее получишь ты, но он купил десяток бюллетеней для своих друзей…

– Это была всего лишь премия, – возразил Джек.

– Ну разумеется.

Сделав выбор, Джек упал на чистые простыни и уставился в белую пустоту потолка.

– Сэм носит экстраглазки, – сказал он. – Я поначалу даже и не заметил.

Шум воды прекратился.

– Что ты сказал?

– Экстраглазки у Сэма не хуже моих. – Джек покачал головой. – Он сказал, что заполучил их обходным путем, через одного друга.

– Так и я свои получила так же, – возразила Таша.

– Я помню.

– Ты мой друг.

– Всегда, – промурлыкал он. А потом закрыл чудо-глаза и перестал видеть что-либо. – Всегда, – со вздохом повторил он. – Сэм пригласил меня поужинать с ним завтра вечером. Ради былой дружбы.

– Пусть лауреат и платит, – сказала Таша.

– Он заплатит. Еще как заплатит.

Повернув голову, Джек снова открыл глаза. В окне смайликов возникли оцифрованные любовники, с пылом занятые тем, чему следовало бы происходить за закрытыми дверями, и Оракул оставил их без внимания, рассматривая то, о чем не следует упоминать вслух.

– Станут ли люди когда-нибудь снова писать научную фантастику?

Нанофоны многократно усилили слова человека, в голосе которого звучала ностальгия и неподдельная надежда. Некогда он был издателем – невысокий, красивый пожилой мужчина, когда-то известный ненасытностью в чтении и триумфами выбранных им авторов. У Джека Рейнголда он ни разу ни взял ничего, даже листка со списком покупок. Теперь же, повернувшись всем телом влево, он произнес «Джек» с любовью:

– Джек, представься, пожалуйста. Ради тех, кто живет на Плутоне. А потом, если ты не против, выскажи свое веское мнение: будет кто-нибудь писать серьезную фантастику?

– Не знаю, насколько веским будет мое мнение, – улыбаясь, сказал Джек, глядя в необъятный зал.

Участников дискуссии пришли послушать около тысячи фэнов. Костюмов было немного. Публика собралась по большей части белая, в основном мужчины, и все как будто были заинтригованы происходящим. Джек собрался с мыслями, излагая вкратце свою биографию. В молодости он с грехом пополам зарабатывал на хлеб как писатель. Потом его книги перестали продаваться, и начались проблемы с пристраиванием новых текстов. Здесь Джек бросил быстрый насмешливый взгляд в сторону издателя.

– А потом все переменилось, – продолжал Джек. – Инопланетяне и футуристические технологии снова вдруг стали интересны широкой публике, и в следующие несколько лет рекой полились переиздания и допечатки моих старых вещей. И впервые за свою карьеру я стал зарабатывать действительно приличные деньги.

Угрюмое бормотание в аудитории.

– Я как раз собирался построить дом моей мечты, – поведал он, – когда случился Хьюстон.

С тем же успехом он мог сказать Санкт-Петербург. Или Мадрас. Но собрались здесь по большей части американцы, и у всех и каждого были родственники или знакомые, погибшие в катастрофе на юге Техаса.

– В одночасье наше общество совершило прыжок от любопытства и спекуляций к панике, а когда здравомыслие наконец возобладало, мы приняли ряд жестких, прагматических решений.

Сотни задниц заерзали на сиденьях.

– Джек, – снова сказал издатель, словно они были лучшими друзьями, – ты никогда мне об этом не рассказывал. Как ты, собственно, получил пост в комитете «Оракул»?

– Честно говоря, не знаю, – Джек пожал плечами.

Большинство фэнов решили, что он шутит. Даже издатель рассмеялся:

– Нет, правда. Я всегда думал, – поправь меня, если я ошибаюсь, – что поводом послужили твои предупреждения по телевизору: мол, слишком многие перемены происходят слишком быстро.

– Не один я выступал с такими предупреждениями, – возразил Джек.

– Но ты предсказал проблемы с технологиями смайликов. Всю эту историю с «магией».

Смайлики жили сегодня в межзвездном пространстве общинами, расположенными на огромном расстоянии друг от друга. Отчасти объяснялось это тем, что свою родную планету они уничтожили. Это была одна из «проходных» деталей, которая оказалась погребена под их чудесами и надменным хвастовством. То же случилось и в Хьюстоне, только во много меньшем масштабе. Частная исследовательская лаборатория на основе спецификаций, взятых из открытого фонда, построила машину, которая должна была производить совершенные нанопроцессоры в огромных количествах. В результате погибло два миллиона человек, город был разрушен, и по сей день Техас кипел и выплевывал черные ядовитые облака.

– На мой взгляд… – начал Джек, потом помедлил, делая вид, будто подбирает слова. Ему хотелось казаться вдумчивым и осторожным, пусть даже он точно знал, что собирается сказать: – Паника была повсюду, – наконец снизошел он. – На всех уровнях, в частной жизни и в верхних эшелонах правительств. Все были до чертиков напуганы. Нам требовались меры контроля потоков информации с неба, и нам отчаянно нужны были люди, способные направлять и контролировать развитие общества, – он вздохнул. – Мое имя было на слуху. Я появился в паре программ новостей и походя познакомился с некоторыми правительственными чиновниками. Прав он был или нет, но кто-то на самом верху выбрал меня на место, зарезервированное в Комитете для американского писателя.

– И ты занимал его почти десять лет, – заметил издатель. – И был отмечен наградами.

Джек улыбнулся аудитории, демонстрируя уверенность в себе, и наконец ответил на почти уже забытый вопрос:

– Да. Мне кажется, появятся новые вещи в нашем жанре. Со временем, когда скорость перемен снизится. И когда наша планета решит, куда она движется и как собирается туда попасть.

Если судить по кивкам и удовлетворенному шелесту, ответ пришелся по вкусу. Но у Джека годы ушли на то, чтобы освоить высокое искусство политики.

За длинным столом сидели еще четверо авторов на пенсии. Двое мужчин, две женщины. Первые трое выдали отточенные вступления. В той или иной степени все они зарабатывали консультациями в одной из новейших отраслей промышленности, помогая чиновникам корпораций определять тенденции, которые протянут еще шесть-семь месяцев. И чувствуя настроение аудитории, каждый говоривший изо всех сил вторил оптимизму Джека, переиначивая его фразы, но присваивая себе их суть.

Последним выступил Сэм Тиммонс.

– С нашим делом покончено, – заявил он резко. – Никто не хочет читать о вымышленных инопланетянах, когда каждый день открывают реальных. Я, например, такую ерунду читать не хочу. Ради развлечения и по роду деятельности я изучаю последние трансляции из космоса. Жизнь и история этих инопланетян намного увлекательнее всего, что я мог бы выдавить из моего убогого человеческого воображения.

Люди в зале зашевелились, и на сцене тоже.

– К тому же, – продолжал он, – я считаю: уже то, что мы все сидим здесь, означает – мы все еще пишем фантастику. – Тиммонс держался со спокойной уверенностью. Оглядев стол, он с широкой ухмылкой заметил: – Все мы пишем о будущем, только теперь не прибегаем к словам. Мы отбросили повествовательный метод и пишем действием, мы строим историю своей планеты. Все мы, кто-то больше, кто-то меньше, помогаем поведать одну и ту же удивительную историю, так что возрожденная раса и есть наше средство передачи информации.

Повисла пауза.

Остальные докладчики застыли на своих местах, ожидая реакции зала. С задних рядов донеслись одобрительные возгласы, сперва жиденькие, но все нарастающие. Закончилось выступление шквалом аплодисментов.

– Как отдыхается твоей семье?

– Неплохо. Мальчишкам понравилась «Страна игр» гостиницы, а жена гуляет по магазинчикам пассажа. – Джек с минуту разглядывал жареную на гриле скумбрию, а потом добавил: – На самом деле здесь нет ничего такого, чего они не могли бы делать дома. Вот почему Таша повезла их на день в Кито.

– Уж там они повеселятся, – пообещал Тиммонс. – Красивый город, правда-правда. – Он трудился над толстым, искусственно выращенным стейком, разрезая мясо без кости на сочные красные кусочки. – Я пару раз был по делам в Эквадоре.

– Когда консультировал «Чудо Inc.»?

– Конечно, – Тиммонса как будто совсем не волновала осведомленность Джека о его карьере. – Их интересовало, сколько перевозок и грузооборота придется на их долю с пуском аэростата. Но, по сути, им нужен был человек, который произносил бы уместные слова. Кто успокоил бы их чиновников и инвесторов: они могут спать спокойно, во всяком случае ближайшие несколько лет.

– Разумеется, – кивнул Джек.

Тиммонс отправил в рот изрядный кусок стейка.

– «Чудо» строит собственные корабли, – сказал Джек. – С использованием двигателей смайликов и телематериалов. И хочет запускать их с любой точки земного шара.

– Я тоже слышал нечто подобное, – согласился Тиммонс. – Но я ушел от этих полудурков.

Он положил вилку и нож на край тарелки, вытер рот салфеткой. Тиммонс был само процветание в этой своей яркой шелковой рубашке и галстуке в тон, со старомодным «ролексом» на правом запястье и золотым кольцом на среднем пальце. В его искусственных глазах что-то блеснуло, губы собрались в ухмылочку. Сложив салфетку, он сказал своему гостю:

– Но ведь ты все это уже знаешь. Мы с «Чудом» расстались… когда же это было?..

– Три года назад, – сказал Джек.

– Разошлись во мнениях. Они считали, что первыми оттяпают себе кусок космоса. Станут запускать грузовые танкеры, потом небольшие города. Но я их предупреждал. Говорил им, что они наживут себе неприятности с местными правительствами и ООН. Что их ждут большие проволочки. Что им не избежать проблем в связи с плазменными двигателями, правового урегулирования пересечения воздушного пространства и прочей головной боли.

– И все это сбылось.

Пожав плечами, Тиммонс подмигнул Джеку.

– Но ты не совсем уверен, кто теперь оплачивает мои счета, так ведь? – с улыбкой спросил он.

– Ты не против, если я спрошу?

– Спрашивать можешь всегда. – Тиммонс сделал вид, что обдумывает этот вопрос, но для себя он уже все решил. Еще рано. Он фактически так и сказал, когда брался за вилку. Он сказал это, когда клал на колени свежую салфетку. Потом обратился к зависшему у их стола официанту:

– Еще вина, пожалуйста.

Улыбнувшись обоим гостям, машина поинтересовалась:

– А вам, сэр?

– Ничего, – ответил Джек. – Пока ничего.

Они ужинали в одиночестве на крохотном островке, окруженном быстрым искусственным ручьем. Официант ушел по изогнутому мостику. Островок был густо засажен растительностью, что создавало ощущение изолированности. Цвели орхидеи, красуясь изысканными соцветиями, которые могли быть, а могли и не быть естественными. Джек не настолько разбирался в ботанике, чтобы определить, были это дикие виды или чудеса, сработанные в чьей-нибудь новой лаборатории. Несколько мгновений он наблюдал за бегущей мимо водой, а потом его мысли прервал Тиммонс, спросив:

– Какая у тебя программа на завтра?

– Ну, с утра я произношу речь. Под названием «Час с Оракулом», – и со смехом добавил: – Удобная неопределенность.

– У меня ранняя утренняя дискуссия, – сказал Тиммонс. – «Воспоминания о первом контакте». Что, думаю, означает: мне снова придется говорить о болла. Я и… – он назвал двух авторов-пенсионеров.

– Выходит, тебе еще повезло.

Оба рассмеялись.

– А потом я повезу Ташу и мальчишек в строительную зону, – добавил Джек. – Нам дают целый час.

– Наверное, хорошо быть тем, кто ты есть.

– Иногда, – согласился Джек.

– Хотелось бы посмотреть вблизи на работы. Только…

– Может, я смогу кое с кем поговорить, – предложил Джек.

– Правда?

– Я попытаюсь. Обещать ничего не могу. Но попытаюсь.

Оба они знали, что если Джек попросит, разрешение будет выдано без малейшего промедления.

– Надеюсь, у меня есть шанс, – доверительно сказал Тиммонс.

Тут он обернулся поглядеть, как по мостику к ним приближается нечто, похожее на гигантскую долгоножку. В висящем теле не было места для человека. Кто-то управлял машиной из гостиничного номера или – что более вероятно – из дома, находившегося за много миль отсюда. Несколько искусственных лап протянули блокнот для автографа, и робкий голос попросил:

– Вы не против, мистер Рейнголд? Я этого не планировал, просто случайно увидел вас из-за деревьев…

– Конечно. – Он подписал белый блокнот, а потом не без резкости добавил: – А теперь извините нас.

– Спасибо, сэр. Разумеется.

Стоило фэну скрыться, как Тиммонс рассмеялся и заметил:

– А на меня букашка даже не взглянула.

Тут на Джека накатило. Он поглядел на своего собеседника, сделал судорожный вздох и почувствовал, что кончики пальцев у него онемели.

– Джек, – промурлыкал Тиммонс, – ты здесь главная достопримечательность.

– На кого ты теперь работаешь? – неожиданно спросил Рейнголд.

– А разве ты не пытался разузнать?

Джек молчал.

– Твоя лучшая зацепка, – продолжал Тиммонс, – это почтовый адрес пустого склада на Хило, Гавайи. – Он пожал плечами. – Плюс, разумеется, выгодные инвестиции. Во всех лучших и удачливых корпорациях.

Джек испытал потребность оглядеть окружающие джунгли, но, подавив ее, уставился на приятное, неизменно улыбчивое лицо и спросил:

– Что тебе от меня нужно?

– Возьми меня с собой завтра. Честное слово, о большем я и не прошу, – он улыбнулся одними глазами, подняв ладонями вверх маленькие ручки: – Пожалуйста, возьми старого фантаста в космос…

«Поначалу несколько катастроф как будто свидетельствовали против нас. Говоря «мы», я имею в виду Комитет. Говоря «мы», я имею в виду правительства и небольших государств, и сверхдержав. Мы, у кого был беспрепятственный мандат, за кем стояли миллионы встревоженных избирателей, говорящих нам, что именно мы должны сделать. Но диссиденты продолжают утверждать, будто мы совершаем зло, контролируя поток инопланетной информации. Воззвав к разуму и потребовав порядка в эти удивительные времена, мы, дескать, оказали миру медвежью услугу. Наши меры – цензура, мы не что иное, как тираны и глупцы…

И если говорить откровенно, для протокола, я согласен с такой оценкой. Да, иногда мы прибегаем к тирании, да, мы непрестанно совершаем глупости. И скажу вам честно, мне, к примеру, роль цензора всегда была не по душе!..»

Дверь их номера распахнулась, и в гостиную ворвались двое мальчишек, очевидно, играя в какую-то подвижную игру. В один голос они возбужденно заорали:

– Папа!

Джек остановил текст речи, фантомное слово «цензор» зависло между головами сыновей.

– Повеселились? – спросил он.

– Да! – воскликнул Пити. – Клево было!

Клэй не мог просто так согласиться.

– Так, ничего себе, – процедил он и все же не сумел спрятать счастливую улыбку. – Мама пошла по магазинам. Но нас пустили в парк динозавров. Сплошь роботы и голограммы. – Парнишке ужасно понравилось, но в следующую же минуту переходный возраст вынудил его добавить: – В Диснейленде было лучше.

– Жаль… А где мама?

– Здесь, – отозвалась с порога Таша, которая выглядела утомленной, но довольной; за ней плыл по воздуху пакет с добычей. – Я купила подарок для твоей матери. Но твоему отцу… тебе придется самому что-нибудь поискать. Я просто не знаю…

Она умолкла.

– Что стряслось? – тихонько спросила она, не сводя глаз с Джека.

– Ничего, – ответил он и улыбнулся, потом посмотрел на мальчишек. – Эй, ребята, а себе вы что-нибудь купили?

– Пару дурацких книжек, – пропел Пити.

– «Виртуальный меловой период», – доложил Клэй. – Обещали, что он довольно точен в деталях, но с этими штуками никогда не знаешь наперед.

– Пойдите поиграйте, – предложил Джек и добавил: – В свои комнаты, ладно? Дайте нам с мамой немного поговорить.

Ни один не издал ни звука протеста, напротив, мальчишки похватали игрушки, и прерванная погоня возобновилась: Клэй занял свое законное место впереди, а его младший брат с трудом поспевал следом.

Таша все так же пристально наблюдала за мужем.

– Что случилось?

Он рассказал ей про обед, упомянув желание Тиммонса присоединиться к завтрашней экскурсии. Таша, услышав такую новость, как будто ощетинилась, но у нее хватило здравого смысла промолчать. Потом он рассказал о многоножке, которая хотела взять у него автограф.

– А после был обычный треп. О былых временах и все такое.

Таша устроилась рядом с мужем на диване. Когда-то она читала все, что он писал, даже наброски. Она его прекрасно изучила. И потому вернулась к фэну, желавшему получить автограф.

– Что такого в этой многоножке? Что в ней необычного?

– Я тебе этого не говорил, – начал он.

– Хорошо.

– Я разговариваю во сне. Если кто-нибудь спросит.

Она молча ждала продолжения.

– Семь месяцев назад новая многовибраторная антенна на Луне начала принимать и анализировать сигнал с Андромеды…

– Подожди! Это же не в нашей Галактике, так?

– Да, наш первый дальний контакт. Это был лазерный световой маяк. Если уж на то пошло, феноменально мощный. За каких-то три часа информация, какую мы получили со звезд, удвоилась.

– Так за этой многоножкой…

– Стоял инопланетянин? Нет, – Джек покачал головой. – Это было бы очевидно и очень грубо. – Джек подумал, решая, что объяснять теперь. – Когда мы прибыли в отель, я запустил небольшую программку. Ее поддерживает мой правый глаз. Программа отслеживает и идентифицирует все инопланетные костюмы, потом сверяет со списком известных инопланетян. Я решил провести здесь перепись. Мне просто стало интересно, какие инопланетяне популярны, какие нет.

– Так…

– Я не нашел данных на это существо ни в одном нормальном файле, и программа тут же выдала предупреждение. Я не среагировал – мы в тот момент разговаривали с Тиммонсом. Поэтому она начала прочесывать файлы на вымышленных инопланетян, так, на всякий случай. И снова – никаких кандидатов. Вот тогда у меня и появилось недоброе предчувствие; я скачал и открыл второй список известных инопланетян.

Где-то в отдалении счастливый голос прокричал:

– Я поймал тебя, головозавр. Челюстями клянусь, я тебя поймал!

Взрослые вздрогнули.

– Какой еще второй список? – спросила Таша.

– Помнишь, смайлики прислали нам список инопланетян и их планет? Ну, андромедяне пошли на несколько шагов дальше. Они послали нам и всем, кто оказался на пути этого луча, выжимки из текстов всех сообщений, которые когда-либо получали от более чем десяти тысяч рас разумных существ. По большей части из своей собственной галактики, но и не только, – он дал упасть этим словам, потом добавил: – За три часа наш перечень инопланетных форм жизни увеличился десятикратно.

– Они все пока засекречены, да? – поежившись, спросила Таша.

– Многоножка входит в этот список. В засекреченныйсписок. – Он покачал головой. – Совпадение? Можно, конечно, утверждать, будто какой-то парнишка сконструировал тварь, которая по чистой случайности выглядит как какая-то никому не ведомая раса. Но я проверил. Эта машина во всех подробностях идентична реальным существам.

Таша помолчала, делая вид, что прислушивается к возне сыновей в соседней комнате, потом подстегнула Джека:

– Ведь никто, кроме тебя, этот файл открыть не может, так?

– У нас сложнейшие коды, – заверил он. – Комитет первым получает доступ к новым технологиям, и у нас лучшие программы кодирования данных и квантовые компьютеры, какие только можно на данный момент построить.

– Но зачем обращаться к тебе через машину, которая почитай что кричит о себе?

– Не знаю, – ответил он. – Точнее, мне в голову приходит слишком много причин. Счетчик паранойи зашкалил.

Таша явно владела собой лучше, чем он, но лицо у нее стало суровым. Она обдумывала все, что отправило ее мужа по спирали этой паранойи.

– Я собираюсь пригласить с нами Тиммонса, – негромко сказал он, надеясь, что его жена будет спорить, выдвигая разумные доводы. Вот что ему требовалось – здравый совет Таши. Но когда она не ответила, Джек продолжил: – Я не могу оставить здесь тебя и мальчиков. Я мог бы найти повод и поговорить с Тиммонсом один на один…

– Нет, – вырвалось у нее. – Я хочу при этом присутствовать.

В общем-то он на это рассчитывал.

– Но я тоже не хочу оставлять мальчиков одних, – добавила она.

– Они здесь в такой же безопасности, как и в любом другом месте.

– Ты не мог бы…

– Что? Что я не мог бы?

– Ничего, – отозвалась она. – Если Тиммонс хочет с тобой поговорить, мы заставим его говорить с нами обоими. Ведь так?

– Будем надеяться, – снова вздохнул он. – Что ты хотела у меня спросить?

– Мне просто было интересно. Раз уж ты говоришь во сне, а я лежу по ночам без сна… почему бы тебе не прошептать, что еще эти далекие андромедяне нам прислали?..

– На мой взгляд, твою речь приняли неплохо.

– Спасибо.

– Голос чести и здравого смысла, – продолжал Тиммонс, довольный тем, что высказывает Джеку безупречное мнение. – Сама речь была политически взвешенной и тем не менее по существу. Ты воздал должную хвалу своей работе, а потом остановился и на ошибках Комитета. Что, я уверен, поможет развеять расхожее представление о бесчувственных бюрократах, плюющих на народ с высокой башни.

– Кстати, о башнях, – попытался сменить тему Джек. – Включи С-настройки в экстраглазках и увидишь совсем иную перспективу.

– О Боже. Да!

Новые настройки давали доступ к телеметрии извне. Посредством этих данных их глаза создали иное изображение, и стены гигантского грузового лифта словно исчезли. На мгновение они увидели, как мимо скользит бриллиантовая оболочка высотного аэростата. А потом растаяла и оболочка, оставив двоих в открытом космосе. Они все еще видели друг друга, но Джек то и дело поглядывал на Ташу и мальчиков. И все же казалось, что вокруг нет ничего, кроме вакуума и звезд, и что они с поразительной скоростью уносятся в звездную пустоту.

– Это просто чудо, – тихо, почти с благоговением произнес Тиммонс.

Джек согласился.

– Сколько раз ты здесь бывал? – осведомился гость. – Я хочу сказать, в космосе.

– До сегодняшнего дня – шесть, – ответил Джек. – Инспекция постов секьюрити по большей части. Плюс небольшой импровизированный круиз на одном из первых кораблей-сварщиков, – позволив себе рассмеяться, он добавил: – До Марса меньше недели полета, и поверь, искушение было очень велико. Но мы просто пролетели мимо Луны и повернули домой.

– Завидую, – признался Тиммонс.

Джек в ответ только пожал плечами.

Огромный грузовой подъемник был практически пуст, воздух в нем удерживал невидимый тонкий купол. Мальчики занимали сиденье неподалеку, счастливо наблюдая за подъемом через окно смайликов, а Таша, сидя между ними, готова была в любую минуту подавить возможную перепалку – вот только постоянно бросала через плечо нервные взгляды на Джека. Рядом стояла пара строительных роботов, ожидая первых вопросов, которых, однако, никто не задавал. Официальная делегация опередила их на тысячи миль и ждала на верхней площадке аэростата. Джек предупредил, что не хочет никаких пышных приемов, иначе за его внимание будет бороться сотня архитекторов и инженеров. Обычно он презирал подобные вынужденные приемы, но сегодня – по вполне понятной причине – не мог дождаться, когда же они прибудут на место, к безопасности дурацких привычных ритуалов.

– Еще раз спасибо, что взял меня с собой, – сказал Тиммонс. – Знаю, я очень на тебя давил, но у меня были на то причины. Веские причины, сказать по правде.

– Например?

Глянув на него искоса, гость слегка улыбнулся.

– Думаю, часть истории тебе, Джек, уже известна. Я рассчитываю на твою интуицию. Если ты сам не можешь обо всем догадаться, то мое здесь присутствие – потеря драгоценного времени.

Таша снова глянула на мужчин, рот у нее открылся от удивления.

Заставив себя сделать глубокий вдох, Джек спросил:

– Ты ведь уже знаешь об андромедянах?

– Ода.

– Конечно, мне неизвестно, как ты о них проведал, – продолжал Джек, – но простое объяснение всегда самое лучшее.

– И каково же тут простое объяснение?

– У тебя есть друг в Комитете.

– Мне хочется думать, что ты мой друг, Джек, – рассмеялся Тиммонс, выдавая свою нервозность. Потом его брови поползли вверх, и он признал: – На самом деле у меня есть несколько друзей среди твоих коллег.

– Коллег, которые дали тебе доступ к закрытым файлам.

Тиммонс снова кивнул.

– Я внимательно изучил часть файлов. Самую важную. – Откинувшись на спинку скамейки, он сделал глубокий вдох и наконец негромко объявил: – Просто поразительно, сколько всего подарили нам андромедяне. Будь это в моей власти, я послал бы им весточку. Сказал бы «спасибо». Их подарок – лучший из всех. И самый важный. Мне хотелось бы, чтобы они это знали.

– Ты думаешь, именно он самый важный?

– Конечно, – фыркнул Тиммонс. – Почему нет? Человек твоего положения… ну это, наверное, огромная удача. Ты и весь Комитет с самого начала за это боролись. У вас была невыполнимая миссия. Вы надзирали за рождением совершенно нового общества. Подобной попытки в истории человечества никогда еще не предпринималось. Во всяком случае, в таком масштабе и с таким риском. И все же вы не только сделали все правильно, но и не оставили лазейки для ошибки.