Текст книги "Беглецы и чародеи"

Автор книги: Сергей Малицкий

Соавторы: Алекс Гарридо,Юлия Зонис,Алексей Толкачев,Карина Шаинян,Линор Горалик,Юлия Боровинская,Марина Воробьева,Лея Любомирская,Н. Крайнер,Александр Шуйский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Юлия Боровинская
ПЕНА

Саша (18) любит Лёлю (19), уехавшую три года назад с родителями в Новую Зеландию. Ее адреса он не знает – ни электронного, ни обычного, а в родной город Лёлю вряд ли занесет, но она – любовь всей его жизни, Саша так решил. Лёля была красивой, танцевала на школьных концертах аргентинское танго, фотографировала на черно-белую пленку, и ее снимки даже однажды попали на «взрослую» выставку. На Сашу она никогда не обращала ни малейшего внимания, так что он теперь может смело сообщать о своем разбитом сердце всем прочим девочкам и женщинам, возникающим на его пути. И никаких претензий. Ты хорошая, но. Тебя сразу предупреждали.

Говорят, найти человека в интернете довольно просто, а в Новой Зеландии интернет есть у всех. Но зачем? Лёля Сашу не помнит. Саша Лёлю – тоже не очень.

Криста (27) любит Сашу (18). Они встречаются несколько раз в неделю и занимаются сексом. Криста даже купила старый фотоаппарат, чтобы что-то доказать Саше, и отщелкала целую черно-белую пленку, но где ее проявлять, не знает (в соседней «Конике» не берутся). Саша высок, длинноног, изящен, как жеребенок, у него длинные ресницы и нежное лицо. А еще он моложе на девять лет и очень активен в постели. Кристе кажется, что она заслуживает любви гораздо больше, нежели какая-то Лёля, поэтому регулярно закатывает долгие шумные истерики, дома на видном месте у нее лежит дедушкина опасная бритва с перламутровой рукояткой и стоит стакан с разноцветными таблетками. А еще она обожает демонстрировать полиэтиленовый пакет с ампулой морфия и одноразовым шприцем, угрожая, что пойдет в наркоманки от постигших ее несчастий. Ампула, конечно, всегда одна и та же.

Саша давно уже заметил, что после очередного скандала с воплями и битьем по физиономии секс с Кристой получается особенно бурным и качественным.

Стах (30) любит Кристу (27). Они познакомились в Варшаве, куда Криста приезжала погостить у тетки. У Стаха хорошая работа в швейцарской компании, он основательный человек, собирается жениться и звонит каждый четверг ровно в восемь вечера. Он не понимает, отчего Криста не едет к нему: его компании как раз нужен двуязычный менеджер, ведущий дела с российскими поставщиками, а через год уже можно было бы подумать о детях, годы-то идут. Стах давно уже рассчитал общий бюджет, к тому же ему нравится обедать дома, а все русские жены хорошо умеют готовить. Он готов ждать еще полгода, но за это время нужно что-то решить.

Любовь смотрит на них, нервно курит в коридоре и выходит на улицу. Она могла бы все исправить, но кому это нужно? Кажется, все довольны и так.

Любовь вдет к автобусной остановке и видит сухонькую старушку, пытающуюся торговать короткими букетиками кудрявых фрезий, которые она выращивает в ящике на балконе. Ее внук все никак не устроится на работу, а на двоих пенсии не хватает: за квартиру платить, а еще хлеб, кефир и внуку – китайская лапша и сигареты. Нет, он не пьет почти, разве что портвейну купит, а потом смотрит телевизор и стучит рукой – той самой, где посередине ладони шрам звездочкой, – по дивану. Но вид у него нехороший, лицо какое-то желтое, и больше всего на свете старушка боится пережить внука, как уже пережила дочь, и даже украдкой по ночам шепчет Богу, про которого почти ничего не знает, чтобы забрал ее поскорей, повторяя слова молитвы по мятому журнальчику «Сторожевая башня», подброшенному в почтовый ящик.

Любовь берет один букетик, выгребает из карманов всю мелочь – большая горсть, но все равно ерунда, на пять дней сигарет – и быстро уходит вниз по улице, глотая слезы. Сейчас она придет к Смерти, стукнет кулаком по столу и закричит: «Ну хватит, сколько можно, восемьдесят девять лет уже, сделай хоть что-нибудь!» Они обнимутся и постоят, уткнувшись друг в друга, понимая, что в этом мире им больше абсолютно не на кого опереться. А потом Смерть спросит:

– Кофе будешь?

– Мне черный, с имбирем! – охотно откликнется Любовь.

– Ладно, – кивнет Смерть, – а себе я капуччино сделаю.

Аня Кузьминская
КИТАЙ

Одна девушка, Катя, жила в своих снах. Ей снились совершенно потрясающие сны. В Катиных снах люди обитали в чудных домиках, стоявших в бескрайних цветочных полях, которые радугами уходили в ясное, теплое небо. Эти люди летали на своих домашних драконах, растили фруктовые сады, ловили рыбу, слушали ветер, вышивали бисером. Катя была одной из них, и она была счастлива. Но только в снах.

А Катина реальность была унылой. Катя работала корректором в глянцевом журнале, она таскалась в свой офис пять дней в неделю и искала ошибки в рядах слов, которые казались ей лишенными всякого смысла.

Вдобавок Катю считали странной, почти все, да и ей самой мало нравились окружающие люди. Они были слишком нервными и непредсказуемыми. Когда кто-то вдруг решал объяснить Кате, на что именно она должна обратить внимание, вычитывая ряды новых слов, Катя ужасно пугалась. Она кивала и старалась понимать, но чужая речь текла куда-то мимо, мимо нее, превращаясь на лету в грозовую тучу. Катя смотрела, как эта туча клубится и вспыхивает – она была похожа на дым из ноздрей сердитого дракона, – а потом Катя замечала, что все прослушала. И переспросить уже неловко.

Катю бы выгнали, но она была очень хорошим корректором. А ей платили не так уж много денег – другой корректор захотел бы больше. Поэтому Катю просто считали странной.

По ночам Катя парила на драконе и пасла белоснежных овец в горах. Катины дни тянулись серо и безрадостно. Все было как всегда, но у Кати поменялся вдруг начальник. Этот новый начальник оказался не только нервным, но и очень энергичным. Он вызывал к себе Катю и говорил с ней так требовательно, что Катя совсем растерялась. Она не могла понять, чего он от нее ждет, а начальник злился, рисовал какие-то схемы, упорно объяснял новую отчетную систему и ни за что не оставлял Катю в покое. Катя и раньше ходила в свой офис с тоской, а теперь ей уже приходилось заставлять себя туда ходить. И однажды Катя решила, что ей надо бросить эту работу. И уехать куда-то далеко-далеко.

В тот день она не пошла на работу, а отправилась в посольство Китая. Была зима, солнце сияло. Снега в центре города почти не было – превращался в мокрую грязь и утекал в канализационные решетки. Но мороз кусался. Катя стояла в длинной очереди, и ей было холодно. Она привыкла быстро бегать с работы и на работу: Катя жила у метро, и работа была у метро. Катина одежда не была рассчитана на холод. Катя съежилась, ее нос покраснел, она нахохлилась как сердитый воробей.

– Замерзли, девушка? – спросил Катю молодой человек в смешной ушанке. Он улыбнулся Кате, весело потряс головой.

– Замерзла, – прошептала Катя. И улыбнулась в ответ.

– А вам срочно это – в посольство? – спросил молодой человек. – Может, придем завтра? Или чуть позже – вдруг народ рассосется. А сейчас кофе попьем где-нибудь? Что-то и я замерз.

– Я… – сказала Катя И запнулась. – Я не пью кофе.

– Ну, чай, – отозвался молодой человек. – Чай вы пьете?

– Чай пью, – сказала Катя.

– Вот и пошли, – заключил молодой человек.

Она вытащил Катю из очереди, они торопливо зашагали вниз по улице и нырнули в ближайший кофейный подвальчик.

Катя боялась кофеен и молодых людей. Ей совсем не хотелось раздеваться, садиться за столик и вежливо, как в кино, беседовать о чем-то скучном. Но она не знала, как отказаться так, чтобы не обидеть молодого человека. Он показался ей симпатичным. И он был каким-то грустным. Его не хотелось обижать.

Поэтому Катя разделась, и села за столик, и решила, что постарается вести себя прилично.

– Не поделитесь, что у вас за дела в Китае? – спросил молодой человек. – Если это, конечно, не секрет.

– У меня там нет никаких дел, – сказала Катя. – Я просто хочу куда-нибудь уехать.

– В смысле, надолго? Эмигрировать?

– Ну… да, – сказала Катя.

– А почему в Китай? Неожиданный выбор.

– Мне кажется, там красиво, – сказала Катя. – И там живут драконы.

Она сказала это вполне серьезно, но молодой человек рассмеялся.

– Я тоже люблю драконов, – сказал он.

– А что вы с ними делаете? – спросила Катя.

– Я их рисую, – сказал молодой человек.

Молодого человека звали Кириллом, он был художником, и он тоже собирался в Китай надолго.

– Я бы сдал здесь квартиру, – сказал Кирилл. – А там поселился бы в зеленом недорогом районе. И рисовал бы все подряд.

– А почему здесь нельзя все подряд? – спросила Катя.

– Никому не нужны мои рисунки, – сказал Кирилл. – И денег нет. И вообще все как-то не складывается, знаете?

– Ага, – сказала Катя.

– Что, и у вас не складывается?

– Надо мной вообще все смеются, – сказала Катя.

– Почему?

– Ну… наверное, я какая-то не такая.

– А какая вы?

Катя пожала плечами.

– Боюсь людей, – сказала она. – Живу в снах.

– Красивые сны?

– Очень, – грустно сказала Катя.

– Но это же здорово, – ответил Кирилл.

– Если не просыпаться… – сказала Катя.

– Если бы я жила в Китае, – сказала Катя, – меня бы никто не понимал, как и здесь. Но никто бы этому не удивлялся. Никто бы не злился на меня. Ведь я была бы иностранка. Они бы думали: да, она ведет себя странно – но это потому, что она иностранка.

– А на что бы вы жили? – спросил Кирилл.

– Пошла бы работать. Куда угодно. Это ведь не важно – чем заниматься. Главное, чтобы вокруг было красиво.

– А вы знаете китайский?

– Нет. И это так хорошо. Представляете: мне говорят гадости – а я даже не знаю, что это гадости. И могу улыбаться.

– Но как бы вы работали без языка?

– Ну… я бы выучила несколько слов, которые нужны для работы. Если, например, ухаживать за животными или красить стены, не нужно знать много слов. Мне кажется.

– Знаете, я ведь тоже так думал, – сказал Кирилл. – Я думал: я буду рисовать картины, которые здесь никому не нужны. Но там все решат, что это отличные картины. Просто потому, что я иностранец.

– А что, прекрасный план, – сказала Катя.

– Разве? Можно еще перекрасить волосы в зеленый цвет: пусть все увидят, какой я интересный.

– Вовсе нет, – сказала Катя. – Люди всегда уезжали из дома в поисках новой жизни. И мы так уедем.

– Мне нравится ваше «мы», – почему-то сказал Кирилл.

Они договорились встретиться у посольства завтра. И встретились. Вместе стояли в очереди, вместе переписывали список необходимых документов, вместе задавали вопросы.

Вместе им было уютно, а порознь уныло, и они вместе пошли к Кириллу.

Когда они поднялись по лестнице, Кирилл вдруг вспомнил, что у него дома нет еды, совсем, никакой, – он запустил Катю в квартиру, а сам побежал в ближайший ларек.

Катя разделась, зашла в комнату. Комната казалась полупустой и неряшливой. В ней стояла какая-то случайная мебель, повсюду были разбросаны вещи. На стенах висели картины с фантастическими рыбами, птицами, цветами. Были и драконы, величавые. И девушки, обнаженные. Одна девушка была милее всех. Она смотрела и нежно, и весело. И она была ужасно, даже невыносимо красивой.

Катя долго смотрела на девушку, и почему-то ей захотелось расплакаться, одеться и убежать.

Но тут в дверь позвонили, и Катя пошла открывать. Она думала, что это Кирилл, но это был не Кирилл. А та самая девушка с картины. Она выглядела чуть иначе – и в ней не было ни нежности, ни веселья, а много-много усталости, – но это точно была она. Девушка так удивилась Кате, что застыла на пороге. Потом она чуть отступила назад и сказала: «Извините, я не хотела вас тревожить».

Голос у нее был хрипловатый.

– Нет-нет, – шепотом ответила Катя. – Здравствуйте.

– А Кирилл? – спросила девушка.

– Он скоро вернется, – сказала Катя.

– Я… – начала девушка. Но осеклась. Залезла в карман длинного пальто, вытащила ключ.

– Это вам, – сказала девушка. Она протянула ключ Кате, быстро повернулась и ушла.

Катя повертела ключ в руках. Ей еще сильнее захотелось расплакаться, одеться и убежать, но она почему-то спрятала ключ в своем рюкзаке. И отправилась на кухню. Поставила там электрический чайник, протерла тряпкой стол.

Кирилл принес хлеб, сыр, колбасу, помидоры, кабачковую икру, банку лосося, пачку чая. И они устроили восхитительный обед. Или ужин.

На ночь Катя осталась у Кирилла, и ей, впервые за долгие годы, ничего не снилось.

Но через несколько дней Кате приснилась та девушка. Во сне девушка скользила тенью по пустым и заброшенным комнатам дома под снос, а Катя шла вслед за ней, и ей было страшно. Сны всегда радовали и умиротворяли Катю. Но этот сон был беспокойным, печальным.

Портрет девушки висел как раз напротив кровати Кирилла. Когда Кирилла не было дома, Катя сняла портрет, поставила его у стены. Ей нравилась картина с драконами над столом Кирилла – ее она и повесила напротив кровати. А девушку отправила на место драконов.

Но потом Кирилл перевесил все обратно.

Катя спросила:

– Ты любил эту девушку, да?

– Да, – сказал Кирилл.

– А почему вы расстались? – Катя никогда не произносила таких слов, она почувствовала себя героиней какой-то мелодрамы, и ей стало неловко.

– Она ушла, – сказал Кирилл.

– Это поэтому ты решил поехать в Китай? – спросила Катя.

– Ну, не только, – сказал Кирилл. – Но еще и поэтому.

– А если бы она вернулась?

– Но не вернулась же.

– А как ее зовут?

Девушку звали Наташа, и теперь она поселилась в Катиных снах. Сны были тусклыми и темными, сюжет бесконечно повторялся: тень Наташи ускользала, Катя следовала за ней, и ее сердце сжималось.

Катя вытащила из рюкзака тот ключ, положила его на стол Кирилла. Она надеялась, что Кирилл удивится, спросит о нем. Но Кирилл не обратил на него внимания, а механически бросил его в ящик ко всякому хламу.

Для Кати он сделал отдельный ключ – повесил ключ на брелок с металлическим жуком, чтобы Катя отличала его от других.

На работу Катя не вернулась, она целыми днями читала книжки и смотрела кино. Иногда Катя ходила в музеи, искала там драконов и рассматривала их с внимательным отчаянием.

Наверное, у Кати должны были закончиться деньги, но она тратила их так осторожно, что они не заканчивались.

Катя и Кирилл по-прежнему собирались в Китай, ждали документы, только Катя почему-то перестала понимать, что они там будут делать.

– Может, нам не нужен никакой Китай? – спросила Катя у Кирилла.

– Давай все же поедем, – ответил Кирилл. – Не понравится – вернемся.

Откуда-то у него появилось много заказов, он стал занят, постоянно куда-то спешил, и Катя видела его не так уж часто.

Однажды Кате приснилось, что тень Наташи спряталась от нее в каком-то темном углу того заброшенного дома, в котором они блуждали каждую ночь. Катя теперь знала этот дом наизусть: разбитые окна, вывихнутые балки, осыпающиеся стены, кривые полы. Но она долго не могла найти Наташину тень – она уже обошла весь дом, как тень выскочила на нее с диким хохотом.

Катя проснулась в ужасе и долго дрожала в постели.

Кирилла в ту ночь не было рядом. Днем Катя позвонила ему и сказала о том, что Наташа заходила, на днях, и оставила свой ключ.

– Я забыла тебе передать, – неубедительно добавила Катя.

– Ну, ладно, – ответил Кирилл.

Катя положила трубку и расплакалась.

Кирилл как-то вдруг повеселел. Он с восторгом рассказывал Кате о своих проектах и успехах, но в основном по телефону – чтобы его увидеть, его приходилось ловить. Появляясь, Кирилл пел арии и излучал благополучие. Он приносил Кате охапки цветов, дарил ей игрушки и сладости, отрывал ее от пола и кружил по комнате.

Чем радостней и активнее становился Кирилл, тем грустнее было Кате. Она начала часто плакать безо всякой причины, просто так, – слезы беззвучно стекали по ее щекам, пока Катя тушила фасоль и пекла оладушки.

А потом Кате приснилось, что Наташа с Кириллом вместе идут по улице, и у них совершенно счастливый вид.

Следующей ночью – Катя и хотела спать, и боялась заснуть – Кирилл сказал:

– Котя, давай никуда не поедем. Да ну его. Что мы будем делать – в Китае.

Катино сердце прыгнуло как испуганный заяц. Она приподнялась на локтях, в ее горле встал комок.

– Это из-за Наташи? – спросила Катя.

– При чем тут Наташа, – сердито ответил Кирилл.

– Вы снова встречаетесь?

– Катька, уймись, – сказал Кирилл.

– А почему мы не поедем?

– Ну ты же сама недавно говорила – может, нам не нужен никакой Китай.

– Ты как-то изменился в последнее время.

– О боже.

– Ты веселый, и я вижу тебя совсем редко.

– А ты хочешь, чтобы я был грустным и сидел у твоей юбки.

– Нет! – воскликнула Катя, И привычно разрыдалась.

Кирилл погладил ее по голове, обнял, поцеловал в шею, но Катя мотнула головой и отвернулась к стене.

– Ну что ты, – беспомощно сказал Кирилл. – Ну что случилось? Котенька, что с тобой?

– Я не хочу, чтобы ты с ней встречался, – прошептала Катя. – Но я не права. Ты любишь ее, а не меня. Вы должны быть вместе.

– Какой слог! И с чего ты все это взяла?

– Мне снился сон.

– Сон?

– В котором вы были вместе и вам было хорошо.

– И что?

– Ничего, – сказала Катя. – То есть – я вам мешаю. Я попала сюда случайно. Я заняла чужое место.

– Что за бред. Ты ведь всегда носилась со своими снами, да? Тебя поэтому считали ненормальной на работе?

– Ты бы отвечал иначе, если бы я ошибалась.

– И как же?

– Ласковее.

– Ты на меня наезжаешь, а я должен тебя утешать?

– Я не наезжаю.

– А про что сыр-бор?

– Про вас с Наташей.

– Здесь нет никакой Наташи! – заорал Кирилл. – Я лежу в одной кровати – с тобой!

– Ты назвал меня ее именем.

– Когда?

– Однажды.

– Однажды? Слушай… Тебе не кажется, что ты псих?

– Кажется, – сказала Катя.

– Я не понимаю, чего ты от меня хочешь.

– Я тоже, – ответила Катя.

– Я должен забыть все, что со мной было до тебя?

– Нет, – ответила Катя.

– Я должен отчитываться тебе о каждом шаге, чтобы у тебя не было причин для подозрений?

– Нет, нет, – ответила Катя.

– Ну а чего тебе от меня надо?

– Ничего, – ответила Катя.

– Знаешь, с тобой стало невозможно разговаривать. Ты смотришь на меня как мышь на кота. Разве я тебя обижаю? Почему ты меня боишься?

– Не знаю, – прошептала Катя.

– Почему я должен чувствовать себя злодеем и мучителем?

– Не должен, – прошептала Катя.

– Разве я не стараюсь быть с тобой милым?

– Стараешься, – прошептала Катя.

– Ты можешь хотя бы перестать реветь?

– Нет, – прошептала Катя.

– И мы проведем вот так остаток ночи?

– Я могу уйти, – прошептала Катя.

Она попыталась встать, но Кирилл, выругавшись, повалил ее назад и прижал к стене. Катя плакала бесконечно и отчаянно, у Кирилла разболелась голова, и он с силой прижал кулак ко лбу.

– Тебя гложет дракон лютой ревности, – сказал Кирилл. – Он огромный, гранатового цвета, с коричневыми подпалинами. Его чешуя отливает зеленым, из открытого рта течет черная слюна, а глаза у него как тарелки – темно-желтые, не моргающие.

– Да, это мой дракон, – будто очнувшись, сказала Катя. – Ну… он мне снился. С детства. Я на нем летала.

– Хочешь, нарисую?

Кирилл встал, включил свет, сел за стол. Он рисовал восковыми карандашами и закончил картинку за несколько минут. Катя взяла ее в руки, провела по ней пальцами.

– Это он, – сказала Катя. – Только у него нет рыжей челки. Ты ошибся.

Она оживилась. Перестала плакать, нашла платок, высморкалась, вытерла слезы.

– Все, истерика закончена? – спросил Кирилл. – Мы будем спать?

– Будем, – прошептала Катя.

Она засунула рисунок под подушку. И ночью к ней вернулся ее дракон. Вся ее сонно-сказочная цветущая страна с чудными домиками, дивными садами и вездесущими тварями снова была с ней, и Катя летала над ее холмами и озерами в безмятежно лазурном небе.

А утром они проснулись оттого, что в балконную дверь кто-то стучал, нетерпеливо и резко.

Катя сонно потянулась, неохотно открыла глаза, повернула голову.

Около балкона, величаво помахивая грузными крыльями, парил дракон. Тот самый, с картинки. Он стучал и балконную дверь крепким усом, из его ноздрей вырывался серый дым, из приоткрытого рта текла черная, тягучая слюна.

Почему-то никто не удивился.

– Ну вот, – бесцветно сказал Кирилл. – Дождались-дождались. Повезло-повезло.

Катя натянула джинсы и свитер, собрала волосы в хвост, распахнула дверь, потянулась к дракону. Дракон положил ей голову на плечо и умиротворенно всхрапнул. Катя осторожно отодвинула его длинный, похожий на стальной прут, ус, прижалась к его клокочущей морщинистой щеке, потрепала его рыжую челку.

– Ты прав, – сказала Катя Кириллу. – У него есть челка.

– Что? – спросил Кирилл. – А. Да.

Катя столько раз запрыгивала на своего дракона во сне, что не задумываясь перелетела через балконную загородку, ухватилась за шею дракона и ловким движением оказалась у него на спине.

Дракон, размеренно хлопая крыльями, держался рядом с балконом. Катя смотрела на Кирилла.

– Не зовешь с собой? – спросил Кирилл. Он вышел на балкон и ежился, он был в одних трусах.

– Нет, – прошептала Катя.

– Вернешься?

– Нет, – прошептала Катя.

– Тебе было со мной так плохо?

– Ну что ты, – прошептала Катя. – Ты мне нравился. Всегда.

– Да и ты мне, – пробормотал Кирилл. – Прости, что я сказал, что ты ненормальная. Я не хотел тебя обижать.

– Не страшно, – прошептала Катя.

– А почему ты шепчешь?

– Тоже не хочу тебя обижать.

– Чем?

– Тем, что улечу, – сказала Катя. И добавила: – Тем, что мне все равно, как ты будешь дальше.

– А тебе все равно?

– Нет. Но ты же позвонишь Наташе, и она пожалеет тебя лучше, чем я.

– Ты все же дура, – сказал Кирилл. – Инфантильная, психованная дура.

– Да, – ответила Катя.

Они замолчали и только смотрели друг на друга, и дракон недовольно засопел – ему было тяжело так долго висеть в воздухе на одном месте.

– Куда полетишь? – наконец спросил Кирилл. – В Китай?

– Пока не знаю.

– Ну, удачи, – сказал Кирилл.

– И тебе, – сказала Катя. – И тебе. Здорово, что ты знал про челку.

Она похлопала дракона по шее, почесала голыми пятками его бока. Дракон зычно фыркнул, взвился вверх. Он немного покружил над деревьями – Кириллу даже показалось, он рисует в воздухе какие-то буквы, но Кирилл не разобрал, какие же. А потом дракон рванул на юго-восток и уже через мгновение пропал из вида.