Текст книги "Осознание ненависти"

Автор книги: Сергей Сидорский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Очевидно.

– Идемте. Я заставлю мужа извиниться перед вами!

Стук вилок на секунду смолк. Надежда Кличева и Эмма Блиссова понимающе переглянулись. Но присутствие капитана помешало возобновлению разговора.

Несколько минут прошло в полном молчании. И вдруг в столовую вбежала горничная. Все сразу почувствовали: что-то случилось. Ее лицо – серое, безжизненное, с расширенными от ужаса глазами ясно говорило об этом.

– Там… там… – хрипела она, хватая ртом воздух.

– Что «там», черт побери?! – неожиданно заорал Олег Кличев, чем до смерти напугал свою жену.

Горничная замотала головой и снова выдавила из себя лишь бессмысленное «там».

Все вскочили со своих мест.

Шердаков вышел из-за стола и подошел к горничной.

– Успокойтесь, милая. Скажите же нам, что произошло?

Она заглянула капитану в глаза и попятилась.

– Там… Григорий Кириллович… У себя в комнате… Кто-то перерезал ему горло.

Часть II
ТЕМНЫЙ ЛИК ПРОШЛОГО

Глава I
Снова смерть

Дворский лежал на кровати, до пояса укрытый одеялом. Его суровое лицо все еще сохраняло естественные краски. Глаза его были закрыты, казалось, он просто спал, равнодушный к внезапному вторжению в его комнату чужих ему людей. Но нет, в том, что Дворский был мертв, сомневаться не приходилось – слишком страшная рана зияла на его шее. Кто-то ударил его ножом, который валялся тут же на ковре рядом с кроватью. На первый взгляд нож был точно такой же, каким убили и полковника Можаева – старый, большой, с тусклым лезвием, покрытый ржавыми пятнами.

Все вокруг было залито кровью. Ею пропитались простыни и подушка. Бурые пятна виднелись также на спинке кровати и на полу.

Внутренне содрогаясь, Шердаков вошел в комнату. Все остальные столпились у входа.

И тут только капитан заметил Марту Дворскую. Она неподвижно лежала на полу в проходе между шкафом и кроватью. Одна рука ее была вытянута и сжимала окровавленный угол одеяла, другая казалась зажатой собственным телом. Лица женщины, скрытого тенью, Шердаков рассмотреть не мог. Света в помещении было недостаточно, а пройти к окну и раздвинуть гардины Шердаков не решился: для этого ему пришлось бы переступить через хозяйку.

Еще несколько секунд капитан молча созерцал картину преступления, затем разрешил войти доктору.

– Прежде всего выясните состояние хозяйки, – распорядился он. – Будьте осторожны.

Энский решительно пересек комнату.

– С ней все в порядке. Она просто без сознания. А вот с ее мужем все намного сложнее: он мертв.

– Вы считаете, я этого не вижу? Можно определить, когда именно его убили?

– Это нетрудно. По всем признакам смерть наступила не более двадцати минут назад.

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно.

Шердаков вытащил из кармана сигарету, закурил.

– Значит, Дворского прирезали незадолго до завтрака? – тихо, словно у самого себя, спросил он.

Ему никто не ответил.

– Так-так. Телефон в доме все еще не работает? Нет? Забавно. Почему до сих пор никому не пришло в голову его починить? Ну что ж, тогда вам, господин Холмов, придется отправиться в милицейское управление. По крайней мере в вас я уверен. Вы были со мной, когда произошло убийство. Остальных прошу никуда не отлучаться. Вскоре мне предстоит побеседовать с каждым в отдельности.

– Вы подозреваете в убийстве кого-то из нас? – спросил Энский.

– Мне, право, жаль… Это настолько очевидно, – холодная улыбка тронула губы Шердакова. – Кстати, я не вижу Эмму Блиссову.

– Она увела девочку, – пояснила Кличева. – Бедный ребенок! Почему это случилось именно сейчас? Вечером отец должен был отвезти ее в город. Удивительно, но Каролина совсем не плакала. Может быть, она не поняла, что произошло?

Марта Дворская неожиданно застонала. Энский быстро склонился над ней и помог подняться. Она оперлась на руку доктора, но его самого, казалось, не замечала. Лицо ее было прозрачно-белым, а взгляд – затуманенным и пустым. Ее губы что-то шептали, но разобрать, что именно, было невозможно.

– Мне нужно задать ей несколько вопросов, доктор. Сможет ли она на них ответить? – спросил Шердаков.

– Не думаю. Она пережила сильный шок и сейчас находится в полной прострации, – ответил Энский.

Капитан, не спуская глаз с хозяйки дома, выпустил несколько колец дыма.

– Хорошо. В таком случае я побеседую с ней позже. У нее будет время прийти в себя. А пока проводите ее в другое помещение. Я намерен запереть эту комнату…

В гостиной Шердаков устроился в кресле за столом, положил перед собой раскрытый блокнот и ручку.

– Итак, – обратился он к горничной, робко присевшей на стул напротив него. – Давайте начнем с самого начала. Вместе с хозяйкой вы накрывали на стол, когда она попросила вас разбудить ее мужа. Вас не удивила подобная просьба?

Горничная не очень уверенно покачала головой.

– Такое и раньше случалось. Если Григорий Кириллович позволял себе накануне немного лишнего, то утром любил поспать. Только я его и будила. Разбуди его хозяйка, это могло бы закончиться ссорой. Со мной он был более сдержанным. Правда, после смерти полковника, уже не так церемонился.

– Дворский часто выпивал?

– Нет. Он не мог себе этого позволить. У них все еще много долгов.

Попыхивая сигаретой, Шердаков кивнул.

– Таким образом, вы направились к Дворскому, но войти внутрь не смогли, поскольку хозяйка не дала вам ключ?

Горничная взмахнула рукой, разгоняя дым.

– Да. Я вынуждена была постучаться в дверь.

– Дворский вам сразу ответил?

– Нет, только спустя несколько минут. Вероятно, он крепко спал.

– Вот как? – Шердаков о чем-то задумался. – Вы уверены, что голос принадлежал именно ему?

– Конечно! – Горничная недоуменно уставилась на него. – Кому же еще?

– Хорошо-хорошо. Продолжайте.

– Я уже начала беспокоиться, когда Григорий Кириллович спросил: «Кто там?» Я назвалась. Он стал ругаться, даже употребил несколько крепких выражений. В то же время по коридору проходил господин Кличев и выразил мне свое сочувствие.

– Дворский как-нибудь на это отреагировал?

– Нет. Мне показалось, что он снова уснул. Я постучалась еще раз. Хозяин потребовал, чтобы я оставила его, наконец, в покое. Вставать он не собирался. Затем прибежала Каролина. С девочкой он разговаривал совсем по-другому. Хотя нет, вначале тоже ругался. Как я поняла, Григорий Кириллович хотел включить свет, но кто-то отодвинул торшер от его кровати. А вообще я никогда не слышала, чтобы хозяин кричал на свою дочь.

– По-видимому, он ее очень любил?

– Да, конечно.

– Вторично вы направились к Дворскому уже вместе с его женой. Сколько, по-вашему, прошло времени между двумя визитами?

– У меня нет часов. Но, думаю, минут десять-пятнадцать, не больше.

– Верно. А это значит, что Дворского убили в промежутке между 8.50 и 9.05. Как вы думаете, кто и почему мог это сделать?

Горничная посмотрела на капитана глазами, полными ужаса.

– Вы считаете, я должна это знать?

– Не обязательно. Но у вас могут быть свои соображения относительно того, кто желал смерти владельцу этого дома. Вы живете здесь уже давно.

– Но я ни о чем таком не имею понятия!

– Я вам охотно верю. Не нужно оправдываться. Расскажите, как вы обнаружили труп.

– После того как Григорий Кириллович накричал на меня, хозяйка решила, что он должен передо мной извиниться. Я не настаивала, но… мне действительно этого хотелось…

– Я понимаю ваши чувства.

Горничная извлекла из кармана носовой платок и приложила его к глазам. Руки ее заметно дрожали.

– Когда мы шли туда, хозяйка вдруг стала нервничать, сказала, что ее очень беспокоит пропажа, а затем неожиданное появление ключа. «Как бы чего не случилось», – сказала она. «В этом доме все может быть», – ответила я. На какое-то мгновенье мы остановились и обменялись тревожными взглядами. Думаю, что подумали об одном и том же. От страха перед глазами у меня все плыло. Хозяйка, очевидно, заметила мое состояние и осторожно меня поддержала. Не понимаю, что это тогда на меня нашло! Марта Анатольевна стала открывать дверь, но справилась с этим далеко не сразу. Наконец мы вошли. В помещении было абсолютно темно. Не было слышно ни единого звука. О Господи! О чем я тогда подумала?! Хозяйка несколько раз окликнула своего мужа. Она почти кричала, но он молчал. Когда вспыхнул свет, я уже догадывалась, что мне предстоит увидеть. Одеяло было залито кроватью. Григорий Кириллович был мертв! Я побежала, чтобы сообщить вам об этом.

Горничная всхлипнула и замолчала.

Шердаков поднял на нее тяжелый взгляд.

– Простите, что я заставил вас еще раз пережить все это. Если позволите, еще два вопроса, и на этом закончим.

– Я вас слушаю.

– Вы вполне уверены, что в комнате в тот момент больше никого не было?

– Да, конечно. Там просто негде спрятаться.

– Хозяйка сразу потеряла сознание?

– Не знаю… При мне у нее еще хватило мужества приблизиться к кровати.

– Благодарю вас. Пока вы можете быть свободны. Пригласите ко мне, пожалуйста, – Шердаков на секунду задумался, – Анастасию Багрову.

Горничная вышла.

Шердаков откинулся в кресле. Он знал, что поиски кухарки займут какое-то время. Именно на это он и рассчитывал. Ему просто необходимо было собраться с мыслями. В этом доме творится что-то неладное. Два жутких убийства за последние четыре дня, а также два подозрительных несчастных случая. Есть ли между этими событиями связь? Вероятно, есть. Должна быть! И кто убийца? Один ли он? Ясно по крайней мере, что это кто-то из проживающих в доме. Никто другой просто не смог бы незаметно проникнуть в дом. А ведь еще нужно было выкрасть у Марты Дворской ключ, а потом подбросить его в столовую! Конечно, Григорий Дворский мог и сам пустить убийцу. Но он не открыл дверь даже родной дочери! Все это очень странно. К тому же, если бы неизвестный стал стучаться, то неизбежно привлек бы к себе внимание. А стучаться ему бы пришлось обязательно, поскольку Дворский, принявший накануне снотворное, все время засыпал, что подтверждают показания горничной. Нет, совершенно очевидно: убийцу следует искать в самом доме!

Шердаков перелистал блокнот, отыскал список подозреваемых, подготовленный для него сержантом. Одиннадцать человек: доктор Энский, Денис Поляков, Эмма Блиссова, Олег и Надежда Кличевы, Холмов, его жена, а также Марта Дворская, ее дочь, горничная и кухарка. Что свело их здесь всех вместе? Кто из них убийца?.. Покуривая сигарету, Шердаков размышлял. В 8.50 Дворский был еще жив, в 9.05 – уже мертв. Кто-то входил к нему в это время. Кто? Это не могли быть Холмов и Марта Дворская, ни на минуту не покидавшие столовой, как не могли быть горничная и маленькая Каролина, посетившие Дворского вместе. Правда, девочка пришла чуть позже… Но, Боже! Шердаков вспомнил ее необыкновенный смех, и его передернуло от ужаса. Неужели он способен обвинить в убийстве ребенка? Да и по времени она бы просто не успела этого сделать!

Шердаков достал носовой платок и вытер выступивший на лбу пот. Ему стало не по себе от собственных мыслей. Слишком они походили на оправдания.

Анастасия Багрова. Она должна была быть на кухне, для того, чтобы выйти оттуда, ей пришлось бы пересечь столовую или… выбраться в окно. Шердаков представил ее перелезающей через подоконник. Смешно? Нет, скорее страшно. Кто-то все-таки убил Дворского!

В дверь постучали.

Шердаков захлопнул блокнот.

– Войдите.

По тому, как Анастасия Багрова переступила порог, Шердаков понял, что об убийстве ей уже все известно. Шаги ее были неуверенными, а на лице явственно читался испуг. Она с благодарностью приняла предложение капитана сесть и положила руки себе на колени.

Шердаков достал сигарету и долго ее раскуривал.

– Где вы находились в момент убийства? – спросил он, когда кухарка и сама уже готова была заговорить.

– На кухне, – ответила она. – Готовила завтрак.

– И вы никуда оттуда не отлучались?

– Нет. У меня было много работы… Я понимаю, чем вызваны ваши вопросы, – неожиданно продолжила она. – Но об убийстве Григория Кирилловича я ничего не знаю. И еще… Я намерена попросить расчет и уехать отсюда. Мне не хочется больше здесь оставаться. Этот дом вызывает у меня страх.

Шердаков рассеянно кивнул.

– Да, вы правы. Но пока я вынужден запретить вам куда бы то ни было уезжать. Думаю, против вашего отъезда будет возражать и хозяйка. После того, что случилось, ей будет нелегко сразу подыскать вам замену.

– Да, но… Я надеюсь, Марта Анатольевна теперь продаст свой дом.

– Простите?..

– Мне так кажется. В нем ведь невозможно нормально жить.

– Что ж, может быть, вы и правы, – Шердаков посмотрел на тлеющий кончик сигары, но увидел перед собой превратившееся в напряженную маску лицо кухарки. Она изменилась. Что-то вывело ее из равновесия. Что? – Как вы думаете, почему в доме происходят убийства? – спросил он.

Кухарка вздрогнула.

– Мне ничего об этом не известно.

– Конечно, ведь вы всегда находитесь на кухне. Я понимаю. Можете идти.

Она встала и направилась к выходу Шердаков проводил ее взглядом и неожиданно подумал: «Интересно, что можно увидеть из окна ее комнаты?»

Глава II
Неразгаданная тайна

Шердаков поднялся на второй этаж и отыскал комнату Эммы Блиссовой. Открыла ему Каролина. Она улыбнулась и изящно кивнула головой, когда он с нею поздоровался. Глядя на нее, Шердаков помрачнел, но постарался скрыть это. Вероятно, девочка, единственная в доме, еще не знала об убийстве ее отца. Когда горничная прибежала в столовую, Эмма Блиссова, почувствовав неладное, отвлекла Каролину каким-то вопросом. Может быть, потому девочка и могла еще улыбаться. Конечно, скоро и ей все станет известно. Но про себя Шердаков пожелал Каролине как можно дольше оставаться в неведении.

Эмма Блиссова вышла навстречу капитану.

– Я догадывалась, что вы захотите со мной встретиться, – сказала она. – Но здесь ребенок. Не лучше ли нам побеседовать в библиотеке?

– Да, конечно, – согласился тот.

– Каролина, – Эмма Блиссова повернулась к девочке. – Я отлучусь совсем ненадолго. На столе лежит красивый журнал. Ты можешь его полистать. Но будь аккуратна. И обязательно дождись моего возвращения! Ты обещаешь?

Вместо ответа девочка снова кивнула головой.

В библиотеке было душно. Шердаков с позволения женщины открыл окно, но, чтобы избежать сквозняка, задернул шторы.

– Вы не находите, что жить в этом доме становится опасно? – спросил он у своей собеседницы. – Не хотели бы вы уехать отсюда?

– Да, но ведь вы будете возражать, не так ли? – ответила та.

– Поймите и меня. Я должен найти убийцу.

– Вам бы следовало приступить к его поискам немного раньше. Может быть, тогда Дворский остался бы жив.

– Вы жестоки и беспощадны! – заметил Шердаков.

Эмма Блиссова гордо выпрямилась в кресле. Взгляд ее был холоден.

– Мне кажется, капитан, в данных обстоятельствах просто неуместно говорить о моей жестокости – парировала она. – Если, конечно, допустить, что убийца и сейчас находится в доме!

– Допускать не надо. Я уверен: он все еще здесь!

– Вот как?

Разговор, шедший на повышенных тонах, вдруг прервался. Капитан и Эмма Блиссова как-то по-новому посмотрели друг на друга. На лицах обоих была растерянность.

– Могу я узнать, где вы находились незадолго до завтрака? – спросил Шердаков. – В период между восемью пятьюдесятью и девятью часами?

– Я была у себя в комнате, – спокойно ответила Блиссова.

– Как вы можете это подтвердить?

– Значит, вы и меня подозреваете?

Капитан оставил вопрос без ответа.

– К счастью, я была не одна. Все это время со мной находилась Женя Холмова.

– Зачем она к вам заходила?

– Простите, капитан, вы хотите знать, имею ли я алиби на момент убийства, или вас интересует что-то другое?

Шердаков покачал головой и потянулся за сигаретой. В этом невинном жесте было отчаянье обреченного на вечное непонимание мужчины. А не имеет ли он дело со старой девой? – вдруг подумал он. Во всяком случае, это многое бы объяснило. Но главное, он был безмерно рад, что так и не женился.

– Видите ли, – Шердаков не узнал собственного голоса, – я занимаюсь расследованием обстоятельств смерти Дворского. А потому будьте любезны отвечать на мои вопросы.

– Хорошо, – Эмма Блиссова невинно улыбнулась. – У Жени появились проблемы в отношениях с мужем, и она обратилась ко мне за советом.

– И?..

– К завтраку мы спустились вместе.

На улице послышалась милицейская сирена.

Шердаков встал. Он был почти счастлив, что их разговор наконец закончился.

– Простите, меня ждут дела.

– Я понимаю. Но весь этот шум… – Эмма Блиссова выразительно помолчала. – Я беспокоюсь за девочку.

– Да-да, конечно, я сделаю необходимые распоряжения. До свидания!

– Всегда к вашим услугам, капитан!

Шердаков, уже шагнувший к двери, остановился и сумел выдавить из себя некое подобие улыбки.

Милиционеры быстро заполнили весь дом. Впереди их ждала обычная работа, которой всегда хватает на месте преступления. Каждый из них точно знал и выполнял свои обязанности: фотограф делал снимки, эксперт занимался поисками отпечатков пальцев и других следов преступления. Врач осмотрел труп и подтвердил заключение Энского о времени наступления смерти.

Шердаков, убедившись в том, что все идет как надо, уединился в гостиной, чтобы еще раз основательно все обдумать. Вопросов перед ним стояло множество. Кто и почему убил Дворского? Есть ли здесь связь с убийством полковника Можаева? Каково происхождение этих ужасных ножей, которыми совершались преступления? Каким образом убийце удалось проникнуть в запертую комнату? Если он нашел ключ, который обронила Марта Дворская, то как потом подбросил его в столовую? Мог ли он незаметно войти туда? Хотя это мог быть кто-то из жильцов… Но главное: абсолютно неясен мотив обоих преступлений.

Шердаков вздохнул. Страшный дом, хранящий зловещие тайны. Чего ждать от них в будущем? Какой необъяснимый ужас таится в этих стенах? Как далеко простирается власть этой тайны и есть ли пределы ненависти, воцарившейся здесь? Ненависти, связанной с прошлым? Легенда?.. Вздор. Вымысел. Далеко не у всякого прошлого темный лик. Но у этого – лик безумца. Безумца, опьяненного безграничным владением тайной.

Шердаков закурил сигарету и подошел к окну. О чем он только что думал? Ах, да! Круг подозреваемых сузился. Нужно еще допросить Полякова, Энского и чету Кличевых. И если он не ошибся в своих выводах – кто-то из них и есть убийца. Остальные как будто имеют алиби. Как будто…

Энский нервничал. Ему хотелось встать и вышвырнуть вон Шердакова, снова закурившего свою вонючую сигарету. Вопросы капитана, его откровенно недоверчивый тон выводили доктора из себя. Но отвечал он на удивление сдержанно: «После того как мы встретились с вами в столовой, капитан, я поднялся к себе в комнату и принял душ. Я всегда принимаю душ после зарядки. Как я могу это доказать? Право, не знаю. В ванную комнату ко мне никто не входил».

Разговор прервался. Энский, энергично массируя пальцы рук, выжидал. Шердаков встал и прошел в ванную. Там висело еще влажное полотенце, а на полу сохранились лужицы.

«Наверное, он говорит правду, – думал Шердаков, направляясь в комнату Кличевых. – Для алиби можно было придумать что-нибудь поубедительнее».

Надежда Кличева перехватила Шердакова еще в коридоре.

– Вы уже арестовали его? – спросила она.

– Простите, кого я должен был арестовать? – Капитан немного растерялся.

– Как кого? Вы шутите? Конечно же, убийцу!

– В данный момент ведется следствие…

– О, весьма осторожное заявление, – с пониманием сказала Кличева и увлекла капитана в комнату. – Входите, пожалуйста, садитесь. У нас с Олегом к вам несколько вопросов.

Шердаков, совершенно ошеломленный, опустился в мягкое кресло и кивнул Олегу Кличеву, который сидел на стуле возле окна и курил сигарету.

– Скажите, вы ведь уже догадываетесь, кто мог это сделать? – Надежда Кличева села напротив капитана и стала сверлить его взглядом.

– Вы не будете возражать, если я тоже закурю? – спросил Шердаков, извлекая из кармана сигарету.

– Нет-нет. Так что же вы скажете?.

– Увы, ваше предположение не соответствует истине.

– То есть как это? Ведь все настолько очевидно! Убийца…

– Кто же он?

– Этот художник!

– Художник?

– Кажется, его зовут Денис Поляков.

– Надя, воздержись, пожалуйста, от подобных обвинений! – вступил в разговор Олег Кличев. – Это неосмотрительно.

– Но ведь я права!

– И тем не менее.

– Хорошо, – сказала она тоном, не предвещавшим ее мужу ничего хорошего.

Шердаков заерзал в кресле.

– Я бы хотел знать, где вы находились в момент убийства?

– Я? – с неподдельным изумлением переспросила Кличева. – Вас действительно интересует, где была я?

– Да, вы.

– Вот видишь, дорогая, тебе не следовало, – начал было Олег Кличев, но жена резко оборвала его.

– Помолчи! Вы бы не могли уточнить время, капитан?

Шердаков улыбнулся. Его забавляла эта игра.

– С 8.50 до 9.05. Непосредственно перед завтраком.

– Я была у себя в комнате. У меня разыгралась жуткая мигрень. Олег даже отправился искать мне таблетку от головной боли.

– Очевидно, именно тогда вас и заметила горничная? – обратился Шердаков к Кличеву.

– Да. Но ведь Дворский разговаривал с ней через дверь. Это был его голос. Я в этом абсолютно уверен, – занервничал Кличев. – Не значит ли это, что в тот момент он был еще жив?

– Да, конечно. Его убили немного позднее.

– Вот видите!

– Не будем спешить с выводами. Куда вы направились потом?

– Я зашел к Энскому.

– Вот как? И он дал вам необходимую таблетку?

Кличев замялся.

– Нет. Видите ли, его не было в комнате. А сам я искать не решился.

Шердаков насторожился.

– Я вас правильно понял: дверь была незаперта, а доктор отсутствовал?

– Да. То есть нет. Энский принимал душ.

– Почему вы так уверены в этом? Может быть, он просто включил воду и…

– Вы подозреваете его? – Кличев взволнованно посмотрел на капитана. – Но это невозможно. Он был там. Напевал какую-то идиотскую песенку. Сейчас она популярна среди молодежи, – и Кличев попытался ее насвистеть.

Шердаков остановил его и на какое-то мгновенье задумался. Странно, но алиби Энского подтвердилось самым неожиданным образом.

А Кличев между тем продолжал:

– Я вышел от доктора и направился в вестибюль. Надеялся все-таки кого-нибудь встретить. И вдруг увидел Полякова. Он, крадучись, поднимался по лестнице, очевидно желая остаться незамеченным. Заинтригованный, я последовал за ним. Он поднялся на третий этаж, открыл навесной замок и скрылся за дверью. Я постоял немного, размышляя о том, что могло понадобиться Полякову на пустом этаже, затем вернулся в свою комнату.

– Думаю, на первый этаж Поляков спускался, чтобы взять ключ, – сказал капитан. – Кстати, он не заметил вашего присутствия?

Кличев покачал головой.

– Нет-нет. Я в этом уверен.

– Прекрасно. В таком случае будет вдвойне интересно выслушать объяснения самого Полякова.

– Вот видите, капитан! Я же говорила вам, что этот художник – весьма подозрительная личность! – снова напомнила о себе Надежда Кличева.

Шердаков нахмурился. Табачное облако вокруг него достигло гигантских размеров.

– Я едва не забыл спросить у вас, не выходили ли вы из комнаты, пока отсутствовал ваш муж?

– О, капитан, вы несправедливы ко мне! Этот ваш тон. Я просто не могла. Видите ли… Нет, пусть лучше Олег вам все объяснит.

Кличев вдруг покрылся густым румянцем.

– Моя жена иногда делает себе травяные компрессы на глаза. Ей это помогает при головных болях. Но дело в том, что именно я ей накладываю их и снимаю. Так было и сегодня.

– Ну что ж, вы сообщили мне много полезной информации, – Шердаков встал. На устах его играла улыбка. – Я подумаю, как ею распорядиться.

В глубоком раздумье Шердаков на правился к Полякову. Его мысли все больше и больше занимал один-единственный вопрос как могло получиться, что у всех подозреваемых есть алиби? Даже у Полякова, если верить показаниям Кличева. Это настораживало и требовало объяснений. А вот их-то пока Шердаков и не находил. Он подошел к двери в комнату Полякова и, громко постучав, дождался разрешения войти.

Поляков стоял посреди комнаты высокий, худой, в поношенных темных брюках и клетчатой рубашке.

– Присаживайтесь, – он указал капитану на стул, и они одновременно сели.

Шердаков сразу перешел к делу.

– Скажите, где вы находились в момент убийства Дворского? Примерно с 8.50 до 9 часов.

– Вероятно здесь, у себя в комнате – равнодушно ответил художник.

– Странно. Примерно в это время вас видели поднимающимся на третий этаж.

– Я действительно ходил туда – равнодушно ответил Поляков.

– Могу я узнать, зачем?

– После смерти Можаева у меня пропала дорогая кисточка. Я нигде ее не находил. Вот и подумал, что мог обронить ее там, наверху.

– Но вы говорили, что не пишете сейчас картин?

– Да, это так. Я уже давно ничего не пишу. Кисточка – мой талисман.

– Прекрасный талисман. Вы нашли его?

– Да, но не там, а здесь, у себя в комнате.

Шердаков исподволь наблюдал за своим собеседником. В доме совсем недавно произошло убийство, а Полякова это, похоже, нисколько не трогает. Словно он уже давно был готов к этому. Поражает и его полная невозмутимость, граничащая с самоуверенностью. Может быть, Поляков все-таки заметил следовавшего за ним Кличева? Но ведь и это ничего не объясняет.

– Кстати, кто-то сказал Александру Холмову, будто видел одну из ваших картин. И не где-нибудь, а здесь, в доме. Это правда? – спросил Шердаков.

Поляков явно не ожидал подобного вопроса. Выражение его лица изменилось, в глазах мелькнул страх, он явно растерялся. Но на удивление быстро взял себя в руки. Возможно, Шердаков и не заметил бы реакции своего собеседника, если бы не рассчитывал увидеть нечто подобное. Значит, художника все-таки что-то тревожит. И это каким-то образом связано с картиной, которую он писал. Но Поляков не убийца. Если он действительно поднимался на третий этаж, то времени, чтобы спуститься и расправиться с Дворским, у него просто не оставалось.

– Да, я пытался писать, но картина не получилась, и я ее уничтожил, – ответил наконец Поляков.

– Понимаю. На отдыхе трудно найти в себе силы для серьезной работы.

Поляков кивнул и пробормотал что-то неопределенное.

Мужчины молча и настороженно посмотрели друг на друга.

– Как вы думаете, почему убили Дворского? – спросил капитан.

– Даже не верится, что вас может интересовать мое мнение, – ответил Поляков.

– И тем не менее это так.

– Мне кажется, потому, что он был владельцем этого дома.

– Любопытно. Вы намекаете на какую-то связь со старинной легендой?

– Какая-то связь, безусловно, есть. Но… не слишком значительная.

– Как же тогда вы объясните смерть Можаева?

– Этого я не знаю.

– Прошу вас, подумайте над моим вопросом, – Шердаков встал. – Ваша точка зрения может оказаться полезной. – И, попрощавшись, он вышел из комнаты.

Спускаясь по лестнице, Шердаков снова перебрал в уме имеющиеся в его распоряжении факты и пришел к однозначному выводу; убийцей может быть только кто-то из проживающих в доме. Но ведь все они как будто имеют алиби.