Текст книги "Осознание ненависти"

Автор книги: Сергей Сидорский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава XII
Неожиданное предложение

Вечером Шердаков уехал. Накануне он весь день провел на ногах: рыскал по дому, стараясь проникнуть в каждый его закуток и ничего не упустить из виду; неоднократно и очень тщательно обследовал пустой этаж, но ничего заслуживающего внимания не обнаружил; лично убедился в том, что ни черного хода, ни потайной лестницы в доме нет; затем спустился в комнату Можаева и несколько часов провел там.

Постояльцы следили за его передвижениями с любопытством, иногда пытались заговорить, но он не обращал на них никакого внимания. Стремительно проходя по коридорам, он что-то бурчал себе под нос и всюду оставлял запах крепкого табака.

Когда Шердаков все же сошел вниз, его уже ждала присланная за ним машина. Он попросил водителя подождать еще немного и направился к Надежде Кличевой. Но переговорить с ней ему не удалось. Она приняла снотворное и крепко спала. Шердаков лишь взглянул на не находившего себе места Олега Кличева и многозначительно улыбнулся. А уже через несколько минут он уехал, напоследок прокричав что-то из салона автомобиля провожавшему его Дворскому.

К отъезду Шердакова в доме отнеслись по-разному. Одни тут же высказали опасение, что их оставили без защиты, другие, напротив, вздохнули с облегчением. Но все без исключения с тревогой ожидали наступления ночи.

После ужина Эмма Блиссова попросила Холмова уделить ей несколько минут. Он согласился, но без видимой охоты, и она не преминула указать на это. Его извинения тем не менее были приняты, и они уединились в библиотеке.

– Вы не заметили, что за ужином очень мало говорили о несчастном Можаеве, – сказала она, устраиваясь в кресле возле окна. – А ведь его смерть была так ужасна! Мне кажется, это характерно для современных людей. Мы разучились сопереживать и уже не реагируем так, как раньше, на чужую боль.

– Вы, безусловно, правы, – Холмов сел на стул напротив нее и сложил руки на коленях. – И убийство полковника – лишнее тому доказательство.

Эмма Блиссова в некотором смятении заглянула в глаза собеседнику.

– Александр, ради Бога, давайте говорить серьезно!

– Я весь к вашим услугам.

– Меня тревожит, что милиция оставила нас здесь совсем одних. И думаю, что они сделали это намеренно!

– К сожалению, я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть ваших слов.

– Понимаю, но в сложившейся ситуации вы, разумеется, должны взять инициативу в свои руки.

– Есть ли в этом необходимость?

– Ну конечно! Ведь убийца по-прежнему находится в доме!

– Почему вы так решили?

– Мне сказал об этом капитан. Ведь он не стал бы меня обманывать?

– Он сказал вам, что убийцу следует искать среди нас?

– Не совсем, но я поняла именно так.

Холмов задумчиво посмотрел на свою собеседницу. Она с нетерпением и беспокойством ожидала ответа, видимо, надеясь убедиться в справедливости своих предположений.

– Мне кажется, капитан не покинул бы нас, если бы оценивал ситуацию таким образом, – медленно произнес Холмов, прилагая немалые усилия, чтобы слова его звучали убедительно. Очевидно, Эмма Блиссова поверила ему, поскольку лицо ее стало менее напряженным.

– И вы полагаете, что опасности в данный момент никакой нет? – спросила она.

– Я думаю, что некоторые меры предосторожности все же следует принять. Например, не стоит без необходимости выходить ночью из своей комнаты.

– Но… вы ведь частный сыщик. И могли бы… Ваше имя сейчас так известно…

– Догадываюсь, что вы хотите сказать. Но я, видите ли, никем не уполномочен и так же, как и вы, нахожусь здесь на отдыхе. Я, конечно, постараюсь во всем разобраться, но…

– Вы говорите так, словно собираетесь сделать мне одолжение!

– Не я был инициатором этого разговора!

– Хорошо, – она вдруг стремительно встала. – Вы вольны поступать так, как считаете нужным. Я же, как только вернется капитан, намерена уехать отсюда.

– Прошу вас, сядьте, – Холмов побледнел и тоже встал. – Я ни в коей мере не отказываюсь от вашего предложения. Просто хочу быть уверенным, что оно будет с пониманием встречено и остальными.

Они обменялись взглядами и снова сели.

– Можете на это рассчитывать! Я уже разговаривала с Олегом Кличевым и доктором Энским. Они обещали всяческую поддержку. Думаю, не будут возражать и другие.

– Вы удивительно предусмотрительны, только…

– Нельзя забывать, что среди нас, возможно, находится убийца! Уж он-то точно не станет возражать!

– Да, конечно. – Холмов нахмурился. – Если бы знать мотив преступления! Не можем же мы в самом деле предположить, что Можаева убило привидение! За каждым конкретным действием всегда скрывается человек. И если возникают подобные разговоры – нужно искать того, кому они выгодны.

– Я слышала эту легенду, – призналась Эмма Блиссова. – И много о ней думала. Должна сказать, она не кажется мне слишком невероятной. При определенных обстоятельствах такое вполне могло бы произойти.

– Не знаю, не знаю, – задумчиво пробормотал Холмов.

– Да, вот еще что, – Эмма Блиссова внезапно вспыхнула и замялась. – Я не решилась рассказать об этом капитану. Право, сама не знаю почему. Но, может быть, это важно?..

– Не беспокойтесь, если понадобится, я сам с ним поговорю.

– Очень любезно с вашей стороны. Видите ли, минувшей ночью я кое-что слышала… Примерно в два часа или около того меня разбудил какой-то странный шум. Сначала я не поняла, что это было, а потом догадалась, что в смежной комнате, где проживал полковник, хлопнула дверь и послышались чьи-то осторожные шаги. Я встала с кровати и выглянула в коридор. Только не спрашивайте, ради Бога, зачем я это сделала! Полковник шел в сторону лестничной площадки. На нем был длинный полосатый халат, а в руках он держал зажженную свечу. Но самое интересное, что шагов его я не слышала! Наконец Можаев достиг конца коридора, постоял там минуту-другую, глядя куда-то вверх, затем стал подниматься по лестнице. Тогда я вернулась в свою постель и вскоре уснула.

– Это все?

– Да. Потом меня разбудила горничная, которая и сообщила, что Можаева убили.

– Минутку. Вы что-то говорили насчет шагов?

– Да. Меня удивило, что полковник ступал совершенно бесшумно, а ведь перед тем, как встать с кровати, я отчетливо слышала чьи-то шаги.

– Может быть, в тот момент полковник просто находился ближе к вашей комнате? – предположил Холмов.

– Мне сложно об этом судить, – ответила Эмма Блиссова, пожимая плечами.

– Но если шаги принадлежали не Можаеву, значит, той ночью бодрствовал кто-то еще. Кстати, вы не задумывались над тем, почему полковник решил подняться на третий этаж?

– Вы… вы думаете, шаги доносились оттуда?

– А как по-вашему?

– Не знаю, я об этом не задумывалась.

Холмов нахмурился и вдруг улыбнулся.

– Благодарю вас за информацию. То, что вы сейчас сообщили, чрезвычайно важно. Пожалуйста, об этом никому ни слова. Запомните, никому. Я не хочу, чтобы у вас были неприятности.

– О Боже! – воскликнула Эмма Блиссова, но в голосе ее прозвучало скорее удивление, нежели испуг. – Что же я такое сказала? Объясните, Александр, вы меня пугаете! Какие выводы вы сделали? Я ничего не понимаю.

– К сожалению, все обстоит очень серьезно. Выводы, которые я сделал, лежат на поверхности. Их может сделать любой. Поэтому еще раз напоминаю вам: никому ни слова.

– Ни слова о чем?

– О том, что вы видели.

Глава XIII
Вечер в гостиной

– Этим вечером никому не хочется оставаться в своей комнате, – сказала Надежда Кличева, когда в гостиной собрались все постояльцы. – После убийства полковника жить здесь и делать вид, что ничего не произошло, просто невозможно. Атмосфера в доме отравлена, и если бы не требование капитана, мы с мужем уже сегодня уехали бы отсюда, – она замолчала и медленным взором обвела всех присутствующих.

Рядом с ней возле пылающего камина сидели Эмма Блиссова и Олег Кличев. Чуть подальше, на небольшом диванчике, разместились Холмов и Женя. Слева от них, замыкая круг, на стульях с высокими спинками сидели доктор Энский и Денис Поляков. Все они промолчали, и только Олег Кличев, тяжело вздохнув, заерзал в кресле. Возразить жене у него не хватило решимости.

– Возможно, говорить об этом сейчас ни к чему, – продолжала Кличева, – но и молчать нету сил. Полковник погиб жуткой смертью, а убийца пока не найден. У меня появилось дурное предчувствие, мне кажется, что он до сих пор прячется в этом доме.

– Ему вовсе не обязательно прятаться, – размеренно произнес доктор Энский. – Он может сидеть среди нас, вот здесь, в этой комнате.

– Надеюсь, вы шутите? – Кличева побледнела и с силой сжала подлокотники кресла. – Признайтесь, что это всего лишь неуместная шутка. С какой стати кому-то из нас убивать его?

Энский пожал плечами.

– Понятия не имею. Однако подумать над этим стоит.

– Почему же тогда здесь нет никого из милиции?

– Очевидно, вследствие того, что вы отказались встретиться с ними.

– Доктор, будьте потактичнее в разговоре с моей женой, – сердито заметил Олег Кличев. – Ваши замечания просто оскорбительны! Надя в тот момент не могла принять капитана, и не мне вам объяснять почему.

– В самом деле? – иронично пробормотал Энский.

– Черт побери! Что вы хотите этим сказать?

– В убийстве полковника еще много неясного, и если ваша жена не желает…

– Прекратите! – оборвала доктора Эмма Блиссова. – Сейчас не время и не место ссориться. Мы должны подумать о собственной безопасности.

– Ну что ж, вполне разумное предложение, – согласился Энский. – Но как вы собираетесь это сделать? Привлечь господина Холмова? Прекрасно. Но что он может сделать один, без нашей помощи?

– Именно об этом я и хотела с вами поговорить.

– Холмова? – переспросила Кличева. – Простите, я, вероятно, чего-то не знаю. Какое отношение ко всему этому имеет Холмов? – И она выразительно посмотрела на того, о ком шла речь.

– Господин Холмов – частный сыщик, – пояснила Блиссова. – И хотя он здесь на отдыхе, как, впрочем, и все присутствующие в этом зале, тем не менее не прочь оказать нам профессиональную помощь.

– Частный сыщик? – с сомнением в голосе проговорила Кличева. – Что все это значит? Вы хотите поручить ему расследование этого дела? Но ведь для этого есть милиция. Я ничего не понимаю.

– Успокойся, дорогая, тебе нельзя нервничать, – умоляюще пробормотал Олег Кличев. – Видишь ли, милиция может расследовать это дело бесконечно долго, а мы хотим, чтобы все разрешилось как можно скорее и убийца был бы пойман. До тех пор пока этого не произойдет, мы не сможем уехать, и каждый из нас будет под подозрением.

– Все это очень неприятно. Значит, для того, чтобы Холмов приступил, скажем так, к своим обязанностям, требуется мое согласие?

– Да, и всех остальных тоже.

– Хорошо. Можете считать, что вы его получили.

– Отлично. Я вижу, возражений ни у кого больше нет, – Олег Кличев остановил свой взгляд на Полякове. Тот равнодушно пожал плечами и отвернулся. – С хозяевами я поговорю сам. Думаю, они нас поддержат, – он помолчал. – Сейчас им особенно тяжело. Без сомнения, убийство Можаева больно по ним ударит, и новые постояльцы появятся здесь не скоро. Но что поделаешь! Все это вполне объяснимо. Далеко не каждому захочется жить в доме, где произошло убийство. Да еще такое жестокое и к тому же окутанное мистической тайной! Боюсь, Дворским действительно придется продать свой дом.

– И покупателем, конечно, будете вы? – спросил Энский.

– Почему бы и нет? Я давно мечтаю приобрести этот дом, и на этом пути меня ничто не остановит. То есть, я хотел сказать…

– Мы вас прекрасно поняли! Да, в настойчивости вам не откажешь!

– Доктор, вы, кажется, решили со мной окончательно разругаться? – Кличев покраснел и зло посмотрел на доктора. – Мне не нравится, как вы истолковываете мои слова!

– Только и всего?

– Да, черт возьми! Этого вполне достаточно.

– Прекратите же наконец! – во второй раз прервала спорящих Эмма Блиссова. – Как вам не стыдно говорить об этом сейчас! Неужели вы не понимаете, что это неприятно слушать?

– В самом деле, Олег! Ты ведешь себя просто некрасиво, – сказала Надежда Кличева.

Мужчины тут же извинились, стараясь не смотреть друг на друга. Кличев взял кочергу и, присев возле камина, стал перемешивать угли.

Непродолжительную паузу нарушила Эмма Блиссова.

– Мы бы хотели выслушать ваше мнение, Александр, – сказала она, обращаясь к Холмову.

Сыщик, размышлявший о чем-то своем, поднял голову и коротко кивнул.

– Безусловно, определенная опасность существует, но я не считаю ее очень серьезной. Думаю, достаточно соблюдать некоторые меры предосторожности, чтобы не чувствовать себя в западне. Например, следует закрывать на ночь окна и двери. Что касается убийства, то я, к сожалению, ничего конкретного сказать пока не могу.

– Надеюсь, я не буду выглядеть глупо в ваших глазах, если спрошу: вы кого-нибудь подозреваете? – Кличев положил кочергу и снова уселся в кресло. – Может, у вас есть какие-либо соображения относительно причины убийства?

Взгляды всех присутствующих обратились на Холмова. Наступила глубокая тишина, и потому ответ его прозвучал неестественно громко.

– Я никого не подозреваю. Это единственное, что я могу вам сказать.

– Так-так, – неслышно пробормотал Энский. – Типичное поведение человека, наделенного властью. Ничего другого я и не ожидал услышать.

– А мне кажется, убийство Можаева – дело рук какого-то сумасшедшего, – сказала Кличева и пристально посмотрела на Полякова. Тот бесстрастно выдержал ее взгляд, затем неожиданно встал и направился к двери.

– Куда это вы? – окликнул его Энский.

– Я не могу больше находиться здесь, – резко ответил Поляков и вышел, хлопнув дверью.

– Какой раздражительный молодой человек, – неодобрительно покачала головой Кличева. – Разве можно так вести себя?

– Очевидно, Поляков решил, что ты подозреваешь его в этом убийстве, – предположил Кличев.

– Но он действительно очень странный!

– Не более, чем все мы, – заметил на это Энский и встал. – Я тоже, пожалуй, пойду к себе в комнату. Спокойной ночи!

– Спокойно ночи! – Холмов не сразу обратил внимание на то, что с доктором попрощался он один. Кличева была занята разговором с мужем и Эммой Блиссовой, а Женя, глядя на огонь в камине, погрузилась в себя. Холмов осторожно дотронулся до руки своей спутницы и тихо произнес:

– Женя, дорогая, может быть, поднимемся к себе в комнату? Уже поздно.

Она, казалось, не слышала его, но, когда он собрался повторить свой вопрос, задумчиво ответила.

– Да-да, конечно. Но все-таки будет лучше, если мы уедем отсюда. Они очень похожи, Александр, очень похожи. И это меня пугает.

Глава XIV
У моря

Волны неслись вперед в головокружительной гонке, теряя по пути силу и скорость, затем с непостижимой яростью обрушивались на берег и оставляли на пустынной песочной глади белый пенистый след.

С моря дул холодный пронизывающий ветер. Солнце скрылось за облаками. Накрапывал дождь. В который уже раз за последние дни погода менялась, становясь пасмурной и унылой, под стать настроению людей, решивших провести этот день вне дома.

На берегу, кроме Холмова и Жени, никого не было. Они сидели под ветхим навесом у самой воды и молчали.

Холмов задумчиво курил сигарету. Женя изредка посматривала на него, размышляя о том, что они стали чужими, едва осознав, что так много значат друг для друга. Все рушилось. Счастливой жизни не получалось. Холмов стал холоден и равнодушен. Женя понимала, что сам он не будет пытаться что-то изменить. С его точки зрения все обстоит нормально. Проблемы есть, но их вполне можно решить. Пройдет какое-то время, и все образуется. Но не будет ли поздно? А может быть, поздно уже сейчас?

Незаметно для себя Холмов задремал. Он почти не спал минувшей ночью и сейчас чувствовал сильную усталость. Разгадать тайну старого дома ему никак не удавалось. Ночью он несколько раз вставал и поднимался на третий этаж. Иногда ему становилось страшно: со двора доносились завывания ветра, а весь дом был наполнен необъяснимыми звуками. Но таинственных шагов Холмов так и не услышал. А утром предложил Жене уехать куда-нибудь на весь день. Женя с радостью согласилась. Отказавшись от завтрака, они взяли машину и поехали к морю. О том, как воспримут в доме их внезапное исчезновение, ни он, ни она не думали.

День медленно угасал, угасали и последние надежды Жени. Часы, проведенные вместе, ничего не изменили.

Они долго катались на машине, потом гуляли вдоль берега, а проголодавшись, пообедали в гостинице «Ветряная мельница», но почти совсем не разговаривали. Совсем.

– Александр, что ты думаешь о смерти полковника Можаева? – неожиданно спросила Женя и коснулась его руки.

Он вздрогнул.

– Я помешала?

– Нет-нет. Я и сам хотел поговорить с тобой об этом.

По тому, как живо он отреагировал на ее слова, Женя вдруг поняла, насколько это важно для него. Но неужели есть что-то более важное, чем их отношения? Она просто не могла в это поверить.

– Но, Александр! – невольно воскликнула она и прикусила губу.

Холмов удивленно приподнял брови.

– Да, дорогая?

В его голосе было слишком мало тепла, и, почувствовав это, Женя огорченно покачала головой.

– Нет, ничего. Я просто боюсь своих мыслей. Это так ужасно…

Она хотела добавить: «Что мы больше не любим друг друга», но не смогла.

Холмов понял ее по-своему.

– Да, конечно. Убийство Можаева пока никак нельзя объяснить, и, может быть, именно поэтому оно представляется нам таким зловещим. Но я уверен, привидение здесь ни при чем. В смерти полковника повинен реальный человек, и этот человек, по всей видимости, находится среди нас. Именно ему, и только ему, на руку все эти чрезвычайно неприятные разговоры и предположения. Полковник, вероятно, раскопал что-то такое, что представляло определенную опасность для убийцы. Поэтому он заманил Можаева на пустой этаж, зная, какой интерес проявляет полковник к легенде, и там расправился с ним.

– Но каким образом преступнику удалось это сделать?

– Думаю, Можаев услышал шаги, как когда-то и ты в день нашего приезда в замок, и не сумел побороть искушения самостоятельно во всем разобраться.

– Почему же он не оказал сопротивления?

– Можно предположить, что Можаев просто не ожидал нападения со стороны человека, которого там застал. Или же нападение было слишком внезапным.

Женя задумчиво кивнула и, склонившись, начертила на песке линию.

– И все-таки я не понимаю, почему ты уверен в том, что привидения не существует? Может быть, это глупо, но меня все еще тревожит мой сон. Он был таким… таким реальным.

– В ночь убийства Эмма Блиссова видела, как Можаев покинул свою комнату и поднялся на третий этаж. Она упомянула также, что слышала чьи-то шаги, подчеркнув при этом, что полковник ступал совершенно бесшумно. Кому же тогда они принадлежали? Но самая существенная деталь в ее рассказе вот какая: пройдя по коридору, Можаев лишь на мгновение задержался на лестничной площадке и сразу же стал подниматься по ступенькам! Сразу же! – воскликнул Холмов и сжал руку Жени.

Она болезненно поморщилась и растерянно заморгала.

– Я не понимаю. Какое это имеет значение?

– Но ведь это совершенно очевидно! Дверь на третий этаж была не заперта! В противном случае Можаеву пришлось бы спуститься вниз за ключом. Следовательно, кто-то поднялся туда до него! Ни о каком привидении не может быть и речи!

Женя побледнела.

– Ты считаешь, Можаева убил кто-то из проживающих в доме? – спросила она, и голос ее задрожал от волнения.

– Да, – чуть помедлив, ответил Холмов.

– И ты… ты кого-то подозреваешь?

– Пока об этом рано судить.

– Да или нет?

– Не настаивай, Женя, это бесполезно. Я еще во многом не разобрался.

– Александр, я так боюсь этого дома! Давай уедем отсюда. Умоляю! Сделай это ради меня. Я нечасто прошу тебя…

– Ты должна понять: сейчас это невозможно. Я связан обязательствами перед капитаном и… не только перед ним. Кроме того, мы сами находимся под подозрением.

– Это все слова! Подумай о нас с тобой. Может быть, это единственный шанс что-либо изменить!

– Ты все преувеличиваешь, – смущенно пробормотал Холмов. – Я не вижу никаких проблем. Разве что-то не так? Я по-прежнему люблю тебя. Отдых, конечно, испорчен. Но еще не все потеряно? Немного терпения и…

Он попытался улыбнуться.

Женя все поняла. В который уже раз он все решил за них обоих. В ее глазах появились страдание и грусть.

– Поступай как знаешь, – тихо сказала она и снова стала что-то чертить на песке. По ее щекам потекли слезы, но Холмов не заметил их.

Они вернулись в дом поздно вечером. Дверь им открыла горничная и сообщила, что постояльцы уже разошлись по своим комнатам, а хозяйка весь день провела в постели. Они отказались от ужина и направились в свою комнату.

Навстречу им вышла Эмма Блиссова.

– Мы так боялись, что вы уехали! – срывающимся от волнения голосом заговорила она. – Сегодня был такой тревожный день!

– Уж не произошло ли в доме очередное убийство? – раздраженно спросил Холмов.

– Нет-нет, что вы. К счастью, пока все спокойно. Но впереди новая ночь…

– Прекрасно. Может быть, сегодня мне наконец удастся выспаться. – И, не прощаясь, он проследовал дальше.

Эмма Блиссова застыла в недоумении, затем с возмущением обратилась к Жене.

– Я и не знала, милочка, что у вас такой несдержанный муж. Это совсем его не украшает. Вам следует как-то повлиять на него…

Женя резко отстранилась.

– Пожалуйста, никогда не вмешивайтесь в наши отношения, – она едва сдерживала слезы. – Вы слышите: никогда!