Текст книги "Осознание ненависти"

Автор книги: Сергей Сидорский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Сверху спустился Холмов.

– С вами все в порядке, капитан? – встревоженно спросил он. – Я слышал, как вы кричали.

– Ну, наконец-то, дьявол вас побери! – сердито пробурчал Шердаков. – Хотел бы я знать, где вы там застряли?! Этот сумасшедший чуть было не прикончил меня.

– Прошу прощения. Могу я чем-нибудь помочь?

– Потом, все потом. Слышали, как хлопнула входная дверь?

– Да.

– Он убежал. Нужно выяснить, кого сейчас нет в доме. Сделайте это поскорее. Куда же вы, стойте! – Голос Шердакова становился все слабее и слабее. – И разберитесь со светом. Прежде всего разберитесь со светом! Не думаю, что там что-то серьезное. Ступайте!

Когда спустя десять минут Холмов вместе с доктором Энским вернулись к капитану, тот лежал на спине и, казалось, был без сознания. Но едва они попытались поднять его, Шердаков сразу открыл глаза.

– Я слушаю, – прошептал он, глядя на Холмова.

– Нет Дениса Полякова, – ответил сыщик.

Шердаков кивнул.

– Я знал это.

Глава XIII
Пропала Каролина

Шердаков кивнул вошедшему к нему в комнату Холмову и, не вынимая изо рта сигареты, пробурчал:

– Спасибо, что нашли хотя бы минутку и заглянули ко мне. С вашей-то занятостью… Я очень, очень рад! Присаживайтесь, пожалуйста. Рассказывайте.

Холмов сел на стул и невозмутимо улыбнулся.

– Как вы себя чувствуете, капитан?

– Как видите, сижу в кресле, курю сигареты, думаю. Есть, знаете ли, время обо всем подумать. Кстати, который сейчас час? Почти полдень? Так-так. Немного беспокоит слабость, но ничего страшного. Что у вас? Удалось что-нибудь раскопать?

– Да, кое-что удалось. Жаль, не осталось следов вне дома – дождь не прекращался всю ночь. Но теперь и это уже не имеет существенного значения – убийца у нас в руках.

– Вы действительно так думаете? – всем своим видом Шердаков выражал сомнение. – Разве он не убежал? Конечно, поймать его – дело времени…

– Бежал Поляков, а не убийца, – резко возразил Холмов. – И не совсем тем способом, каким вы себе представляете.

Шердаков приподнял бровь.

– Что ж, весьма любопытное заявление. Весьма. Я бы даже сказал, в некоторой степени неожиданное. Но не кажется ли вам, что оно требует определенного обоснования?

– Я готов его дать, – спокойно ответил Холмов.

– Да уж, будьте любезны.

– Прежде всего, у Полякова нет мотива.

– На первый взгляд его нет ни у кого из проживающих в этом доме. Но только на первый взгляд. Заметьте это!

– Вы правы. И именно поэтому вызывает интерес то обстоятельство, что Полякова минувшей ночью пытались убить!

– Полякова?!

– Вы не ослышались. Именно он, а не вы или я, должен был стать следующей жертвой!

Шердаков сквозь облако сигаретного дыма внимательно посмотрел на своего собеседника.

– И все-таки я не совсем понимаю…

– Как вы полагаете, капитан, что произошло в комнате Полякова после того, как погас свет? – спросил Холмов.

Шердаков положил сигарету в пепельницу, на секунду-другую задумался и вдруг лукаво усмехнулся.

– Определенные соображения на этот счет у меня, конечно же, есть. Но прежде… Прежде я бы хотел выслушать вашу версию, мой друг.

Холмов улыбнулся краешком губ.

– Хорошо, капитан. В таком случае начнем со вчерашнего обеда. Вспомните, как вел себя Поляков. Он нервничал. И едва совладал с собой, когда вы упомянули о том, что он чаще других поднимался на третий этаж! Вполне естественно, что мы оба обратили на это внимание. Действительно, его поведение говорило о многом! Зачем он туда ходил? Вот какой вопрос мы должны были перед собой поставить. Ответ, как ни странно, лежит на поверхности, и просто удивительно, что мы не сразу нашли его. Поляков писал там свою картину!

Ну и ради Бога, скажете вы. Писал себе и писал. Этаж-то ведь пустой. В конце концов, Поляков – художник. Может быть, он стремился проникнуться духом старого дома, древней легенды?

Но тогда почему Поляков нервничал, едва только речь заходила о его картине? И почему впоследствии он ее уничтожил? Может быть, потому, что на картине был изображен жуткий образ женщины-призрака? Вероятно, и поэтому тоже. Но это не было, да и не могло быть основной причиной.

Холмов замолчал, достал из кармана сигареты и закурил.

– Вчера вечером в разговоре с кухаркой я выяснил, что о привидении всерьез заговорили лишь в последнее время, когда постояльцы стали слышать по ночам чьи-то шаги. Кстати, Поляков появился здесь немногим более двух недель назад.

– И вы подозреваете, что шаги принадлежали именно ему? – спросил Шердаков.

– Да. Этим объясняется и нервозность Полякова, и то, что никто не видел картины в его комнате. Только Женя однажды забрела на пустой этаж. Вероятно, Поляков писал свою картину по ночам и всеми силами хотел скрыть ее от других постояльцев, чтобы не вызвать пересудов обывателей о его умственном состоянии. Ведь, насколько я понимаю, то, что он изобразил на картине, было действительно ужасно и у нормального человека могло вызвать неприятие, даже отвращение. Ведь моя жена, случайно обнаружив картину, потеряла сознание. И именно Поляков отнес ее в нашу комнату, а картину спрятал.

Шердаков задумчиво почесал переносицу.

– А теперь я хочу спросить вас, капитан: почему Можаев в ту ночь поднялся на третий этаж? – произнес Холмов с непривычной для него настойчивостью.

– Вероятно, полковник условился с убийцей о встрече, или его просто привлекли чьи-то шаги… Шаги Полякова? – Шердаков привстал, чуть не уронив сигарету. – Не значит ли это, что Поляков находился на пустом этаже в момент убийства?! Вот откуда его панический страх! Вот почему он уничтожил картину!

– Именно поэтому Поляков и требовал, чтобы вы замолчали. Он не хотел, чтобы к тем же выводам пришел и убийца! Но, к несчастью…

– Убийца все понял? Значит, Поляков видел и знал, кто виноват в смерти Можаева?

– Вряд ли. Если бы Поляков что-то знал, то, несомненно, рассказал бы об этом. Молчать было не в его интересах. Страх настолько завладел им…

– Но позвольте!..

– Возможно, он что-то слышал, о чем-то догадывался сам и потому заподозрил Эмму Блиссову. Глупо, конечно.

– А ведь на пустой этаж поднималась и Марта Дворская! Не угрожает ли и ей опасность?

– Нет, ни в коем случае. – Холмов нахмурился и помрачнел. – Надеюсь, опасность больше не угрожает никому в этом доме!

Шердаков достал новую сигарету и, пока раскуривал ее, с интересом наблюдал за состоянием сыщика.

– Что же произошло в комнате Полякова? – наконец спросил он.

Холмов встал и прошелся из угла в угол.

– Здесь для меня все совершенно ясно. Поляков, напуганный тем, что убийца во время нашего разговора находился в столовой и, следовательно, мог подумать, что художник видел или по крайней мере слышал убийцу, в ту ночь даже не ложился спать. Когда же погас свет, нервы его, как мне кажется, окончательно сдали. Ничем иным я не могу объяснить тот факт, что он даже не запер дверь на задвижку. Он просто сидел и ждал, втайне надеясь, что убийца все-таки не появится. Можно себе представить, что ему пришлось тогда пережить, какие картины рождались в воспаленном мозгу не обделенного фантазией художника! И когда в полной, почти абсолютной темноте дверь стала вдруг отворяться, Поляков просто потерял над собой контроль. Он бросился к окну и попытался его открыть, но шпингалет не поддавался. Тогда Поляков выбил стекло рукой и, выбравшись наружу, бежал. Бежал подальше от этого дома!

– Но если убийца зашел в комнату, почему он не остановил его?

– Сделать это было не так уж и просто. Хотя Поляков и не думал оказывать сопротивление, к вторжению в свою комнату он был готов. Тогда как убийца, рассчитывавший на внезапность, мог и должен был растеряться, не застав Полякова в постели.

Капитан кивнул в знак согласия.

– И тогда на сцене появились вы?

Холмов снова сел.

– Да. Сразу вслед за вами, капитан. Вас ведь тоже обеспокоило отсутствие света, не так ли?

– Вы угадали. И еще я заметил, что в комнату Полякова кто-то вошел. Тогда-то и началась наша маленькая охота.

– Едва не закончившаяся очень печально.

– Увы! Все предусмотреть невозможно. Но позвольте… Ведь я так и не услышал от вас, кто убийца?

Холмов сощурил глаза и хитро усмехнулся.

– А вы сами не догадываетесь, капитан?

Опустив подбородок и поджав губы, Шердаков хмуро посмотрел на своего собеседника. В отличие от него удовольствия от разговора капитан не испытывал.

– Если бежал Поляков, а вскоре после нападения на меня все остальные оказались в доме, то?..

– Убийца был среди них!

– Логично, черт побери! Но ведь я отчетливо слышал звук захлопнувшейся двери! Оказавшись на улице, убийца просто не мог вернуться в дом незамеченным! А если бы и мог – через террасу, например, или каким-либо другим способом, – то неминуемо принес бы с собой следы дождя. А ведь вы утверждаете, что ничего подобного не было!

– Да, утверждаю.

– В таком случае, как вы все это объясните?!

Холмов сдержанно улыбнулся.

– Очень просто: убийца никуда не выходил. Он всего лишь хлопнул входной дверью, а затем вернулся в свою комнату.

Шердаков недоверчиво покачал головой.

– Но тем самым он потерял несколько драгоценных секунд! В доме уже поднялся сильный шум. Кто-то мог выйти в коридор и заметить его. Нет-нет! Я сильно сомневаюсь в вашем предположении. Риск оказаться узнанным был для него слишком велик!

– Возможно. Но зато убийца добился того, что подозрение пало на Полякова! А значит, получил возможность беспрепятственно уничтожить улики – нож и плащ, на котором могли оказаться следы крови.

– Похоже, мы имеем дело с весьма неглупым соперником?

– Да, капитан, весьма неглупым, – Холмов больше не улыбался. – К тому же очень жестоким и опасным.

– Ясно, что это кто-то с первого этажа. Подняться наверх преступник никак не сумел бы – мы с вами находились в тот момент на лестнице. Верно? – Шердаков бросил на Холмова проницательный взгляд.

– Да-да, конечно.

– Так кто же это, черт возьми?! Кличев?

Раздался негромкий стук в дверь, и в комнату вошла горничная. Ее расстроенный вид и скованные, нерешительные движения подсказали капитану, что что-то произошло. Он встал с кресла и шагнул ей навстречу.

– Голубушка, что это с вами? Вы плачете?

Та покачала головой и всхлипнула.

– Я… Я не знаю. Пропала Каролина, ее нигде нет.

– Может быть, вы зря тревожитесь? Она могла убежать куда-нибудь, поиграть в лесу, например.

– Вы так думаете? – с робкой надеждой в голосе спросила горничная и извлекла из кармана носовой платок. – Я очень волнуюсь за нее. На улице погода совсем не для игр: грязно, холодно.

– Это вам так кажется. Разве дети обращают внимание на такие пустяки? – Шердаков тепло улыбнулся и мельком взглянул на Холмова, лицо которого сделалось вдруг озабоченным.

Горничная вытерла слезы и снова заговорила.

– И тем не менее мне очень неспокойно. Я помню о том, что случилось сегодня ночью. А Каролина такой своевольный ребенок! Как бы она во что-нибудь не… – горничная замолчала и умоляюще посмотрела на капитана.

Шердаков кивнул.

– Ни о чем не беспокойтесь. Мы постараемся разыскать ее.

Горничная пробормотала слова благодарности и вышла.

Шердаков закрыл за ней дверь и повернулся к Холмову.

– Что вы обо всем этом думаете, мой друг? Мне непонятна нервозность горничной. Зачем вообще ей понадобилось разыскивать девочку?

– Да, это немного странно, – согласился Холмов. – Но теперь Каролину в любом случае нужно найти. Пойдемте, капитан. Полагаю, времени у нас не так уж много, если…

– Что «если»?

– Если она что-нибудь видела… Поспешим. И захватите, пожалуйста, свой пистолет.

Они оделись и стали спускаться вниз.

Кухарка, стоя возле входной двери, неотрывно смотрела на приближавшихся к ней мужчин. Те также обратили на нее внимание, поскольку женщина очень сильно нервничала и, несмотря на все усилия, не могла скрыть этого.

Шердаков прямо подошел к ней.

– Вы что-то хотите нам сказать? – мягко спросил он.

Она открыла рот, потом снова закрыла и неуверенно переступила с ноги на ногу.

– Ну же, смелее, я вас слушаю, – капитану начало передаваться ее беспокойство. – Это касается Каролины?

Кухарка кивнула головой и наконец произнесла:

– Я видела ее из окна своей комнаты. Она шла в башню и так спешила… А ведь Светлана сказала, что Каролина исчезла! Бедный ребенок! Я боюсь… Боюсь, как бы не случилось непоправимое!

Шердаков замер.

– Я не понимаю вас. Что вы имеете в виду?

Кухарка не ответила. Она закрыла лицо руками и заплакала.

– Что вы имеете в виду?! – почти закричал Шердаков.

– Не горячитесь, – Холмов тронул капитана за руку. – Вы же видите: женщина явно не в себе. Больше вы от нее ничего не узнаете. Но и того, что она сказала, вполне достаточно.

– Достаточно для чего, черт побери?!

– Чтобы сделать необходимые выводы. Идемте же. Идемте!

Глава XIV
Короткая развязка

Они молча шли прямо к башне, разбрызгивая ногами грязь. Преисполненный решимости Шердаков шагал чуть впереди. Левую руку он держал в кармане, а правой широко размахивал. Холмов, погруженный в себя, едва успевал за ним.

Промозглая сырость пробирала их до костей. Хмурые облака застилали все небо. В любой момент мог снова пойти дождь.

Неожиданно Шердаков остановился.

– Вы видите эти следы? Видите? – Он указал рукой на тропинку, где отчетливо виднелись два глубоких отпечатка обуви. – Здесь только что кто-то прошел! Следы достаточно крупные. Они не могут принадлежать Каролине!

Холмов сощурил глаза и присмотрелся.

– Вы правы. Безусловно, это следы взрослого человека. И ведут они к башне от старого дома. К сожалению, определить, кому они принадлежат – мужчине или женщине, – сейчас практически невозможно.

– Может быть, их оставил Поляков?

– Нет-нет. Рано утром я осмотрел территорию вокруг дома и никаких следов здесь не было.

– Горничная и кухарка также пока не покидали дом. Кто же тогда? Кто? Возможно… – Шердаков внезапно замолчал. – Скорее, Холмов, мы не должны опоздать!

Горьковатый запах сырого пепла ударил в нос, когда Холмов открыл дверь в башню.

Мужчины вошли внутрь и замерли. Стояла тишина, можно было даже услышать, как, соскальзывая со стен, на пол падают капли воды. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: внизу никого нет.

Шердаков сделал несколько осторожных шагов в глубь помещения и заметил цепочку следов, ведущих на второй этаж. Он обернулся и знаком подозвал к себе Холмова.

– Наверху, – прошептал капитан. – Он должен быть наверху!

Холмов утвердительно кивнул.

– Здесь есть еще одна дверь, с другой стороны…

– Я знаю. Ни слова больше! Оставайтесь на месте. Я все сделаю сам.

Шердаков развернулся и бесшумно исчез за дверью.

Холмов подождал пару минут и, не утерпев, стал подниматься по ступенькам. Шаги сыщика звучали глухо и тем не менее едва не помешали ему расслышать другой звук, похожий на скрип старого-престарого стула. Откуда исходил звук, понять было невозможно, но ощущение какого-то незримого присутствия наполнило душу Холмова жгучей тревогой. Он замер и посмотрел вверх. Показалось ему или действительно в этот момент померк свет? Слегка повернув голову, Холмов увидел сквозь оконную щель, что тучи приобрели свинцовый оттенок. Послышался шум дождя. Мерный стук барабанивших по крыше капель скрадывал звуки его шагов.

Наверху царил полумрак. Холмов остановился, дожидаясь, пока глаза начнут различать контуры предметов.

Спиной к нему стояла странная, неподвижная фигура, словно высеченная из камня. Каролина лежала у нее на плече и, несмотря на крайне неудобное положение, не шевелилась. Рядом стоял стул с высокими ножками. Все это напоминало какую-то фантастическую композицию, привидевшуюся во сне.

– Марта Анатольевна – негромко окликнул Холмов, но она услышала и обернулась. Их взгляды встретились: его – твердый и властный, ее – пустой и равнодушный. – Остановитесь!

Она ничего не ответила и, отвернувшись, стала взбираться на стул. Выпрямившись, Марта Дворская стала быстро перебирать что-то руками.

Холмов никак не мог понять, что за манипуляции она совершает. Зажат ли в ее руке нож? Приблизиться к женщине он не решался, понимая, что достаточно одного его неверного шага, и девочке будет грозить смертельная опасность.

– Марта Анатольевна, я требую, чтобы вы остановились! – закричал он.

Она по-прежнему не обращала на него ни малейшего внимания.

– Остановитесь!

Движение рук на секунду прекратилось. Марта Дворская повернула голову в сторону двери и прислушалась. Услышала ли она шаги капитана?

Дверь стала медленно отворяться.

И Холмов вдруг понял, что ему предстоит увидеть.

Свисавшая с потолка веревка была обмотана вокруг шеи девочки.

Появившийся в дверном проеме Шердаков поднял пистолет.

– Вы не сделаете этого! – крикнул он.

Марта Дворская безразлично посмотрела на него, затем легко спрыгнула на пол и опрокинула стул.

Девочка повисла в воздухе.

Шердаков выстрелил.

На пол упало сразу два тела. Марты Дворской и Каролины. Прогнившая веревка не выдержала веса маленькой девочки.

Холмов бросился к Каролине, сорвал с ее шеи веревку и нащупал пульс, затем подошел к Марте Дворской.

Шердаков все еще не двигался с места.

– Что? – наконец спросил он.

– Женщина мертва, – ответил Холмов.

– А ее дочь?

– Мне кажется, она спит.

Глава XV
Все точки над i…

Вскоре после ужина Холмов и Женя спустились в гостиную. Там уже находились Эмма Блиссова, супруги Кличевы, доктор Энский, а также капитан Шердаков.

В помещении было душно, пылал камин. Шторы на окнах были задернуты, но одно окно открыто. Рядом с ним и устроился капитан, как обычно куривший свою неизменную сигарету. И хотя дыма от нее на этот раз было слишком уж много, никто из присутствовавших не решался сделать капитану замечание.

Лица присутствующих были напряжены, все томились ожиданием, но чего именно, сказать не сумел бы никто.

За окном шумел ветер и, не прекращаясь, сыпал мелкий дождь.

– Кажется, погода испортилась окончательно – заметила Надежда Кличева.

Разговора, однако, никто не поддержал.

Наконец Холмов и Женя сели, а Эмма Блиссова от имени всего общества, произнесла.

– Надеюсь, господин Холмов, мои слова не покажутся вам обыкновенной учтивостью, но все мы здесь чрезвычайно рады, что вы с успехом (право, не знаю, уместно ли в сложившейся ситуации подобное слово) завершили это дело. Нет-нет, пожалуйста, не возражайте! Это действительно так. Преступление было до невозможности запутанным! Но сейчас мы бы хотели получить от вас некоторые разъяснения.

Холмов слегка наклонил голову.

– И прежде всего нас интересует, – продолжала Эмма Блиссова, – кто же все-таки убил Дворского? Ведь всем нам хорошо известно, что его жена просто не могла этого сделать. Ее алиби может подтвердить даже господин Шердаков! – Она посмотрела на капитана, но тот, глядя в ночь, думал о чем-то своем.

Холмов развел руками.

– И тем не менее это сделала она. Теперь уже я попрошу вас не возражать! Я все объясню. Но, с вашего позволения, обо всем по порядку.

Марта Дворская никогда не любила своего мужа и всегда говорила об этом открыто и прямо. Но ненавидела ли она его? Вначале, безусловно, нет.

Григорий Дворский был поглощен своими мечтами. Он копил деньги и даже взял крупную ссуду в банке, чтобы купить этот старый уединенный дом. Дом, хранящий к тому же некую жуткую тайну.

Ремонт потребовал новых средств. Их уже просто не было. В итоге Дворские все больше и больше обрастали долгами. Поэтому ремонт на третьем этаже так и не был закончен.

Дворские открывают пансионат, но нанять необходимый персонал не могут и ограничиваются горничной и кухаркой. Основной груз забот ложится на их собственные плечи, и прежде всего на плечи жены.

Что же она получила взамен?

Отчетливое сознание того, что ситуация в лучшую сторону никогда не изменится. За два года, прожитых ими здесь, нерешенных проблем стало еще больше, долг ничуть не уменьшился. Поломанный телефон красноречиво о том свидетельствует. Но самое главное не было постояльцев! Большинство комнат всегда или почти всегда пустовало.

Возможный выход состоял в том, чтобы продать дом. Но Марта Дворская, конечно же, понимала, что ее супруг не пойдет на это. Дом был его навязчивой идеей, смыслом существования! Вероятно, Григорий Дворский верил, что еще не все потеряно, иначе на протяжении трех месяцев не отказывался бы от заманчивых предложений Олега Кличева. Ведь, если не ошибаюсь, господин Кличев, за это время вы существенно подняли цену на дом?

Кличев хмуро кивнул.

– И Марта Дворская знала об этом?

– Несомненно.

– Я также глубоко убежден в этом. Она понимала, что все еще можно изменить, но для этого нужно заставить мужа продать дом!

Глубокий вздох вырвался из груди Надежды Кличевой.

– Не хотите ли вы этим сказать, господин Холмов, что наше с Олегом присутствие ни на минуту не позволяло Марте Дворской забыть о том, что…

– Решение всех проблем еще возможно, – закончил за нее Холмов. – Но надежды на лучшее стали покидать Марту Дворскую. Появилась раздражительность и нервозность.

Вы никогда не задумывались, почему Каролина сильнее любила отца, чем мать? – Холмов посмотрел на Эмму Блиссову. Она молчала. Молчали и все остальные. – А ведь это было очень заметно. Каролине не хватало материнского тепла. Тепла, идущего от сердца, от души! Отец же по крайней мере был романтиком…

Как я полагаю, за последний год все здесь резко переменилось. Каролина уже без особого желания покидала школу и друзей, возвращаясь в свой дом. Она лучше, чем кто-либо, чувствовала, что отношения между ее родителями уже не те. Григорий Дворский стал выпивать. Почему? Не потому ли, что мечта его так и осталась мечтой, и он наконец понял это? Нет. Подобные мечтатели всегда уверены, что завтра все будет лучше, чем сегодня. Так в чем же дело? Обострились его отношения с женой! Хотя внешне все оставалось как прежде. Марта Дворская ни в чем не упрекала мужа. Просто… Просто решила его убить!

– О, Господи! – прошептала Надежда Кличева.

– Не думаю, чтобы Григорий Дворский подозревал нечто подобное, – продолжал Холмов. – Но ничего не заметить он просто не мог.

Марта Дворская возненавидела мужа. Именно его она винила в своей неудавшейся жизни, постоянных страданиях и унижениях.

Развестись? Остаться, как и пятнадцать лет назад, ни с чем?

Нет.

Когда убийство мужа стало делом решенным, Марта Дворская неожиданно успокоилась. В ее голове созрел четкий план. Она обдумала каждую мелочь, учла, казалось бы, абсолютно все. И стала ждать подходящего момента…

Холмов замолчал и откинулся на спинку кресла. Взгляды всех собравшихся были устремлены на него Олег Кличев откашлялся.

– Не могу удержаться от вопроса, господин Холмов: откуда вы все это знаете?

– Я провел здесь несколько дней и стал свидетелем многих событий, – просто ответил Холмов.

Кличев, не очень-то удовлетворенный подобным ответом, поджал губы. Возможно, он подумал о том, что провел здесь по крайней мере на несколько недель больше, однако…

– Туристический агент, рекомендовавший нам этот дом, утверждал, что если мы ищем покоя и уединения, то именно здесь сможем хорошо отдохнуть, – продолжал Холмов. – По его словам, он сам посетил пансионат в прошлом году и остался очень доволен. Но мы очень скоро убедились, что полноценного отдыха здесь никак не получается.

Что же изменилось всего за один год?

Ответ известен: атмосфера, которая стала вдруг напряженной и неестественной. И не только постоянные разговоры о привидении были тому виной.

Полковник Можаев первым обратил на это внимание и открыто предположил, что в доме, возможно, готовится преступление. Он поделился своими наблюдениями со мной, но я не придал им особого значения, поскольку полковник показался мне человеком, склонным к… некоторому преувеличению. Можаев, кстати, живо интересовался легендой и всем, что было с ней связано. Никого конкретно в каком-то злом умысле он не подозревал. Это ясно. Но когда однажды за завтраком Можаев случайно разбил сахарницу и хозяйка порекомендовала ему поменьше думать о привидении, а переключить свое внимание на людей, полковник отреагировал как-то странно. Думаю, он хотел, чтобы присутствовавшие при этом решили, будто ему что-то известно или что он о чем-то догадывается. И боюсь, Можаев добился своего.

Марта Дворская сочла, что каким-то поступком или случайным словом выдала свои намерения и теперь полковник подозревает ее. А вскоре она подслушала разговор Можаева со своим мужем, в котором полковник, как великий актер, напустил еще больше тумана, Марта Дворская не на шутку встревожилась. Случайно выбор Можаева пал на ее мужа или нет? Нетрудно представить себе ее состояние!

Происшествие в горах и последовавший вслед за тем разговор Олега Кличева с Можаевым здесь, в гостиной, стал для полковника роковым. На этот раз Марта Дворская самого разговора не слышала, но, проходя по коридору, выяснила, что состоялся он в темной, уединенной комнате. О чем же таком могли секретничать господин Кличев и полковник?

– Но позвольте, – недовольно прервал Холмова Кличев. – Вам-то откуда это известно?

– Я все слышал, – ответил сыщик.

– Слышали?

– Да, я уже находился в гостиной, когда вы с Можаевым вошли туда. Слышал я также и то, что полковник говорил вам о какой-то угрозе. Непостижимая страсть ко всему таинственному! В то время ему еще никто не мог угрожать! А о том, что Марта Дворская была там, я узнал благодаря вашей супруге. Ведь именно с ней вы собирались поговорить о правильном питании и пользе жареной рыбы в частности, не так ли?

Встретив устремленный на нее взгляд сыщика, Надежда Кличева слегка покраснела, лихорадочно вспоминая, что же такое наговорила тогда!

Холмов невозмутимо продолжал:

– Полагаю, Марта Дворская уже не сомневалась, что Можаеву удалось что-то выяснить, может быть, не очень существенное, но это «что-то» все же вполне могло расстроить ее планы. И она решает убить Можаева. Разговоры о привидении подсказали ей, как это можно сделать.

– Неужели так просто? – с ужасом спросила Эмма Блиссова.

– Я не могу ответить, просто это было для нее или нет. Я лишь пытаюсь восстановить последовательность событий на основании имеющихся в моем распоряжении фактов.

Итак, в ту ночь Можаев, как обычно, услышал шаги на пустом этаже и решил наконец разобраться, кому же они принадлежат. Все вы, вероятно, уже знаете, кому именно? – Холмов немедленно получил утвердительный ответ. – Прекрасно! В таком случае многие разъяснения не понадобятся. Отмечу только, что Поляков, стремясь избежать нежелательного контакта, перешел из одной комнаты в другую и уже оттуда услышал, как Можаев встретился с убийцей. С кем именно, Поляков тогда не знал. Но позднее он стал подозревать Эмму Блиссову. Только этим и ничем иным я могу объяснить то, что он не заметил очевидного: если Можаева убил не он сам, то сделать это могла лишь Марта Дворская, якобы обнаружившая труп! Никто другой не успел бы сделать этого!

Мы же с капитаном ошибочно предполагали, что убийцей был тот, чьи шаги слышал полковник. Что касается Марты Дворской, то она просто не догадывалась, что на этаже, помимо Можаева, был еще кто-то!

– Господин Холмов, вы действительно полагаете, что Поляков считал меня убийцей?! – холодно спросила Эмма Блиссова.

– Да, у меня есть для этого все основания.

– Невероятно! Большей глупости мне еще не приходилось слышать!

– Но Поляков молчал, опасаясь, что подозрение может пасть на него самого. Ведь все в доме считали его немного… странным. Кроме того, ему бы пришлось отвечать и на другие вопросы. А этого он, по возможности, хотел избежать.

Наутро после убийства, прогуливаясь в лесу, я обнаружил, что за мной следят. Я попытался заставить этого человека выдать себя, но тот легко и незаметно ускользнул. Кто это был? Зачем ему по надобилось наблюдать за мной? Может быть, Поляков? Или Марта Дворская? А может быть, вы, господин Кличев?

– Я? Почему я? – Олег Кличев явно растерялся.

– Тот, кто следил за мной, во-первых, должен был иметь для этого веские основания, во-вторых, хорошо знать лес. Рискну предположить, что Марта Дворская каким-то образом узнала, что я – частный сыщик!

– Я рассказала ей об этом, – спокойно произнесла Эмма Блиссова.

– Прекрасно! – Холмов поменял положение в кресле. – Теперь мы знаем ответ и на этот вопрос.

Происшествие в горах натолкнуло Марту Дворскую на мысль, как в своем плане убийства свести риск до минимума. Когда Григорий Дворский зачем-то поднялся на второй этаж, она рассыпала на ступеньках лестницы маленькие камешки и притушила в коридоре свет. Спускаясь и не ожидая ничего подобного, Дворский весьма неудачно упал и едва не разбился насмерть.

– Но не покушались ли и на меня там, в горах? – взволнованно спросил Олег Кличев. – Я до сих пор не могу без содрогания вспоминать об этом.

– Нет, не думаю, – Холмов помолчал. – Как это ни странно, но подобрал камешки и показал их мне именно Поляков.

Теперь несколько слов о том, как был убит Григорий Дворский.

Как вы знаете, до тех пор пока не был обнаружен труп владельца этого дома, Марта Дворская ни на минуту не покидала столовой. Так было обеспечено безупречное алиби, которое могли подтвердить и я, и капитан! Кроме того, всем нам было показано и доказано, что незадолго до завтрака Григорий Дворский был еще жив! Горничная и Каролина разговаривали с ним через дверь, поскольку ключ от комнаты Дворского был утерян. Разговор носил произвольный характер, а ответы Дворского звучали вполне естественно, так что подозревать, будто преступник заранее подготовил магнитофонную запись или Бог знает что еще, было бессмысленно. Господин Кличев слышал несколько фраз из того разговора. Не так ли?

Кличев кивнул.

– Великолепно! – Холмов потер руки. – Марта Дворская находилась в столовой, когда ее супруг был еще жив, а когда покинула ее, он был уже мертв!

– И после этого вы хотите убедить нас, что именно она убила Григория Дворского? – спросила Надежда Кличева.

– Но, может быть, у нее был сообщник? – предположил доктор Энский.

– Нет, я лишь хочу доказать вам, что каждое действие этой женщины было глубоко продуманным, – ответил Холмов. – Скажите, была ли у Марты Дворской необходимость все время находиться в столовой? И не лучше ли было ей самой разбудить мужа, а не посылать горничную?

– Вы забываете, что Марта Дворская всегда сама накрывала на стол!

– Да, конечно. Но почему потом, собираясь к мужу, она пригласила с собой и горничную?

– Григорий Дворский оскорбил Светлану, и его жена хотела, чтобы он извинился перед ней.

– Безупречно! Все обосновано. Все! – Холмов слегка привстал, но потом еще глубже погрузился в кресле. – И все же вернемся к тому моменту, когда горничная и хозяйка направились к Григорию Дворскому. По пути они обсуждают пропажу ключа, вспоминают о призраке старого дома, о жестоком убийстве Можаева, падении Григория Дворского с лестницы и, кто знает, быть может, о происшествии в горах. Предвидя ваши упреки относительно намеренного сгущения красок, сообщу, что обо всем этом мне рассказала горничная.