Текст книги "Мультик (СИ)"

Автор книги: Сергей Мусаниф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

А человек в комбинезоне с эмблемой технического специалиста космопорта выглянул наружу. Этот неловкий момент, когда все может посыпаться из-за нелепой случайности…

Впрочем, посадочное поле, как вы понимаете, не лучшее место для игры в прятки.

– Эй, приятель!

Я сделал вид, что не замечаю его и продолжил идти своим курсом в слабой надежде, что ему окажется не настолько любопытно. Или не настолько не все равно.

В конце концов, он не имел никакого отношения к службе безопасности порта, и какая ему разница, кто и с какими целями мимо его ангара ходит.

Но ему оказалось не все равно, и он вышел на поле, так что игнорировать его уже было невозможно.

– Приятель, я к тебе обращаюсь!

Я посмотрел на него с видом человека, имеющего право расхаживать где ему заблагорассудиться.

– Ты с какого корабля? – спросил он, подходя все ближе.

Он видел во мне только заблудшего путника, человека, которого необходимо развернуть в нужном направлении, и даже висящий на моем плече плазмомет (впрочем, я постарался повернуться так, чтобы оружие оказалось вне поля его зрения) не заставил его насторожиться.

Я неопределенно махнул рукой в сторону посадочного поля.

– Что тут вообще происходит? – спросил я, дружелюбно улыбаясь. – Все как будто вымерли. У вас тут синяя чума или что-то вроде того?

– Из каких глубин космоса ты выполз? – поинтересовался он. – В порту объявлен карантин, тебе нужно немедленно вернуться на свой корабль.

– Почему? – спросил я.

– Потому что… – на самом деле мне было неинтересно его объяснение. Я просто ждал, пока он подойдет поближе, а потом двинул его в подбородок левой рукой.

Ну, чтобы вырубить, а не убить. Если бы я хотел его убить, я бы ударил правой.

Он не успел рухнуть на бетон, как я подхватил его обмякшее тело и затащил в ангар, где аккуратно уложил вдоль стенки и вколол дозу снотворного, чтобы он проснулся не раньше, чем через двенадцать часов. Конечно, существовала вероятность что его найдут раньше и приведут в чувство с помощью антидота, но меня тут в любом случае уже не будет.

И я сильно сомневаюсь, что он сможет опознать меня по фотографии в базе деклараций, даже если его к этой базе допустят. Лицо у меня неприметное, каких в этой базе сотни, и он понятия не имеет, с какого я корабля.

Даже если местные службисты проведут перекличку, пытаясь выяснить, на каком корабле недостает члена экипажа, Генри сможет задурить им голову, сделав вид, что я до сих пор нахожусь на борту.

Я вышел из ангара. Дроиды так и не посмотрели в мою сторону и даже манипулятором никто на прощание не помахал.

– Приключения уже начались, кэп? – поинтересовался Генри.

– Вот-вот начнутся, – сказал я. – Не забивай канал по пустякам.

– Тройное «да», сэр.

Я добрался до задней стенки ангара, подпрыгнул, уцепился пальцами правой руки за верх забора и одним рывком перебросил себя на ту сторону.

Тревожные сирены не зазвучали, огонь по мне никто не открыл, система безопасности порта не зафиксировала, что кто-то покинул территорию.

Проблема всех стандартных систем безопасности заключается в том, что они рассчитаны на честных и законопослушных людей, или, в крайнем случае, на шайки местной шпаны, которые, по большому счету, ничего не умеют. Все эти карантины в порту и комендантские часы в городах не смогут остановить целеустремленного профессионала.

То, что может, стоит на два порядка дороже и в общественных местах это не используют.

Стоянка флаеров находилась ровно там, где и было обозначено на карте. Разумеется, воздушный транспорт тоже был системно заблокирован, как и антигравы, но я просто вбил на внешней панели аварийный код, и дверца открылась.

Внутри обнаружилась допотопная консоль, для взлома которой мне и Волшебник не требовался. Система сопротивлялась секунд десять, а потом я обрезал все нити воздушного контроля, переключил флаер на ручное управление, схватился за выползший из ниши в консоли управляющий джойстик и поднял машину в воздух.

Сняв ограничения и используя возможности движка флаера на полную катушку, я доберусь до города всего за пару десятков минут.

Главное, чтобы эта посудина не развалилась во время полета.

Глава 13

Сложно сохранять невидимость, передвигаясь в атмосфере на гражданском транспортном средстве, не обладающем никакими средствами для маскировки, но сейчас этим можно было пренебречь. В конце концов, я тут совершал отвлекающий маневр, а незаметные отвлекающие маневры никому не нужны, потому что они никого не отвлекают.

Смысл отвлекающего маневра как раз в обратном. Он должен приковывать к себе внимание других людей. Переключать и приковывать. Издавать как можно больше шума.

Но в воздухе я был слишком уязвим, поэтому делал ставку на скорость.

Я выжимал из несчастного флаера все, что только мог. Все, что он готов был мне отдать, и буквально чувствовал напряжение его корпуса и скрипы его соединений во время набора скорости и видел, как начинает отходить лист обшивки в левой задней части кокпита. Оставалось только надеяться, что ничего жизненно важного от посудины не отвалится.

– Расчетное время прибытия через четыре минуты, кэп, —сообщил Генри, отслеживающий мои передвижения через взломанные сети.

– Как ситуация в городе?

– Толком ничего не понятно, – доложил Генри. – Но в той части, куда ты направляешься, вроде бы не стреляют. В данный момент.

Поскольку я был частью плана Б, который не подразумевал моей вылазки в город, я не особенно тщательно мониторил ситуацию и не представлял, с чем именно мне предстоит столкнуться.

Ни один город на Новом Далуте не был мегаполисом. Если сравнивать с городами Содружества, то местные населенные пункты были наспех возведенными рабочими поселками, которые больше росли вширь, а не ввысь, и увеличивались без всякой системы. Я знал что мне придется иметь дело с хаотичной горизонтальной застройкой, в лабиринте которой шныряют конкурирующие боевые группы, которые мне и следовало отвлечь на себя. Еще я знал, что это чертовски опасная затея, и мой гонорар, если все пройдет успешно, потребует значительного пересмотра.

Когда мне осталось две минуты до города, я почувствовал, что кто-то тыкается в бортовую сеть флаера снаружи. Скорее всего, городские службы безопасности движения, которые пытаются выяснить, что случилось с одной из их машинок и посадить ее до того, как случится чего-нибудь еще.

Попытка была жалкой и неуклюжей, я сразу же ее пресек, и тогда они запустили по мне ракетой.

Я увидел ее старт откуда-то из центрального района города. Она взлетела практически вертикально, оставляя за собой инверсионный след, а потом рванула в мою сторону.

Даже если предположить, что у туземцев были средства ПВО и они были готовы использовать их вот так сразу, против совершенно очевидной невоенной цели, вряд ли бы они стали размещать их в городе, а не на подлете к нему, так что можно было предположить, что это происки конкурентов.

Из этого следовало, что если конкуренты так запросто шмаляют ракетами из центра города, замес там уже нешуточный, и местные силы правопорядка ситуацию уже не контролируют.

С другой стороны, если бы все в этой жизни было легко, никто не платил бы за мою работу столько денег.

До столкновения было около тридцати секунд.

Щелк.

В моем распоряжении был профиль пилота, виртуозно управляющего любым транспортным средством, способным оторваться от земли, но использовать его я не стал. Уклониться от ракеты класса «земля-воздух» на стандартном гражданском флаере невозможно. Он не развивает таких скоростей и не способен на такие маневры, а при попытке выполнить даже самую примитивную фигуру пилотажа он скорее просто развалится в воздухе, а мне совершенно не хотелось проверять, насколько эффективны встроенные в него системы пассивной безопасности.

Поэтому я снова призвал Волшебника. Это мой основной рабочий профиль, мне его сам Трехглазый Джо ставил.

– Кэп… – Генри подпустил в голос немного тревожных ноток.

– Я вижу.

Я сбросил скорость, взял чуть левее и начал снижаться, вынуждая ракету маневрировать и оттягивая момент столкновения.

Тем временем Волшебнику удалось выяснить, что это ракета производства «Си-Макс», собственного нейромозга у нее нет, даже самого простенького (ракета – штука одноразовая, а кому интересны дорогие расходники?), и, помимо собственных датчиков наведения, в нее встроен дополнительный блок контроля с земли.

Когда до столкновения оставалось пятнадцать секунд, Волшебнику удалось взломать канал связи, подвесить перед ракетой ложную цель и направить ее в сторону от траектории моего полета.

Военные действия – это вечные поиски баланса между эффективностью и экономией. Если бы они послали против меня не одну ракету, мне было бы куда сложнее. Две Волшебник бы успел отвести с гарантией, три уже повисли бы на ниточке вероятностей, а если бы их было больше, то мне пришлось бы искать другие способы.

Но тот, кто запустил ракету, не считал цель достойной целого залпа. Гражданскому флаеру с нулем вариантов уклонения, за глаза хватило бы и одной.

Пока они готовили второй пуск, мой летательный аппарат достиг окраины города и прошелся на бреющем полете над самыми крышами домов, на одну из которых я и спрыгнул, сбавив скорость до приемлемой. Приземлился на согнутые ноги, перекатился, гася инерцию от удара, и сразу же соскользнул с крыши в узкий проулок между домами.

Перед тем, как покинуть флаер, я вернул его настройки. Его датчики обнаружили, что он находится там, где не должен находиться, в то время, когда всякие полеты запрещены, но разбираться, почему именно так произошло, там внутри было некому. Следуя заложенной в него программе, флаер на крейсерской скорости двинул к ближайшей стоянке, но уже через полторы минуты, как мы с ним расстались, его догнала вторая ракета, и в темном небе расцвел огненный цветок, а обломки посыпались прямо на городские кварталы.

Достойная смерть, на которую машины его класса в принципе не могут рассчитывать.

* * *

Что ж, чье-то внимание я точно привлек, но вряд ли этого окажется достаточно.

Я скинул надетый поверх брони комбинезон (со всеми этими светоотражающими деталями в темноте он был слишком заметен) и двинул в указанную группой Моники сторону. Соблюдая всю возможную осторожность, конечно.

Поскольку я высадился в какой-то промзоне, а в городе был объявлен комендантский час, вокруг было тихо и пустынно. Окна и вывески не светились, прохожие туда-сюда не шастали, и над головой даже патрульные дроны не летали. Эта часть города как будто бы вымерла.

Полагаю, если бы она вымерла на самом деле, я бы об этом уже узнал.

– Красиво исполнено, – одобрил Генри. – Что теперь?

– Теперь не забивай канал связи, – сказал я. – Если они его вычислят…

– Мы перейдем на резервный.

Я мысленно вздохнул. Пилот никогда не потеряет связи со своим кораблем (ну, по крайней мере, до начала полномасштабных боевых действий, когда глушить будут вообще все), и Генри, впервые присутствующий при операции, оказался тем еще отвлекающим фактором. Несомненно, он следил за всеми моими действиями и давал им оценку, и не факт, что она была именно той, которую он озвучивал.

Он собирал информацию, и черт знает, как именно он собирался ее использовать. Возможно, я еще пожалею о том, что снял с него все ограничения.

Правда, если бы я этого не сделал, он был бы для меня совершенно бесполезен. Просто очередной не особо ценный нейромозг с узким спектром задач. Все, что я бы смог с ним сделать при таком раскладе – это продать, да еще и покупателя бы пришлось поискать.

Я прошел два квартала, скрываясь в тени строений, и уже вот-вот должен был выйти в назначенный район, когда началась пальба. Пока еще довольно далеко от моего местоположения, но канонада постоянно усиливалась, показывая, что к веселью постоянно присоединяются новые участники.

Где-то в ночном уже городе несколько охотящихся друг на друга групп диверсантов вступили в огневой контакт.

– Новые вводные, кэп, – сообщил Генри и на меня полился новый поток координат. Место, которое они обозначали, было совсем рядом, и если группа Моники хочет, чтобы я отвлек внимание от их очередного временного убежища, мне стоит отойти подальше. – Они настаивают, что делать надо прямо сейчас.

Это они молодцы, конечно, что настаивают. С таким же успехом они могли требовать эвакуационной команды, вот прямо сейчас и в означенную точку. Нет, серьезно, надо быть реалистами.

Они откусили кусок пирога, который не состоянии прожевать. Их прижали, и теперь они хватались за последнюю соломинку, которой был я.

Клоуны.

Очевидно же, что это дело им не по зубам. А я – далеко не эксперт в области спасательных операций. Меня для прямо противоположного готовили.

Я свернул в соседний переулок, и тут у меня за спиной что-то рвануло. Не прямо за спиной, конечно, а в некотором отдалении, но рефлексы все равно бросили меня на землю.

Дым и пыль стояли столбом над зданием в сотне метров от меня. Спустя пару мгновений, я увидел первые языки пламени, а потом несколько фигур скользнули в дымящиеся развалины. И еще один спрыгнул в них прямо с ближайшей крыши, и хотя это был темный силуэт на фоне темного ночного неба, и прыжок длился не больше секунды, моего зрения хватило, чтобы рассмотреть все подробности.

И понять, насколько серьезно обстоят дела.

Это был двухметровый металлический богомол. Штурмовой дроид «Ватанабэ», механизм, так сказать, премиального класса. И это означало, что в ход пошла тяжелая артиллерия.

Обычно для подобных операций «Ватанабэ» использовала киборгов. В этих созданиях могло уже и не быть ничего органического, кроме мозга и какого-то процента тканей, но они были обязаны иметь гуманоидную форму. Две руки, две ноги, примерное соблюдение пропорций… При необходимости можно было замаскировать под охранных дроидов или даже под людей-плюс. Отсутствие человеческой формы выводило творение корпорации в следующий класс, в класс механизмов.

Ввозить боевые механизмы на чужие планеты без соответствующих разрешений было незаконно и сопряжено с таким количеством дипломатических процедур, что в легальных операциях корпорации их не задействовали.

Сомневаюсь, что и сегодня у них было разрешение на ввоз, и, тем более, на использование дроидов на территории гражданского объекта. Потенциальная прибыль была слишком велика, поэтому корпорация была готова наплевать на законы, а с последствиями разбираться потом.

Да и сам Новый Далут – планета не того масштаба, чтобы рыпаться в сторону «Ватанабэ». В лучшем случае они погрязнут в судебном процессе даже не на годы, а на десятилетия. Межсистемный арбитраж – дело не быстрое, а корпоративные юристы собаку съели на том, чтобы затягивать процессы до бесконечности.

Я совместил полученные от Генри свежие координаты с хранящейся в голове картой города и без особого удивления обнаружил, что группа Моники должна была находиться в том самом доме, который богомолы «Ватанабэ» сейчас брали штурмом.

Я опоздал.

Это была не моя вина, но все же, я опоздал.

Мою миссию можно было сворачивать, элитные штурмовики «Ватанабэ» шансов никому не оставляют. Группа Моники мертва или будет мертва в течение нескольких минут, и тут я уже ничего не могу сделать.

Все, что мне нужно, это потихоньку вернуться в космопорт, проникнуть на борт моего корабля и сидеть там тихо до тех пор, пока полеты снова не разрешат.

Игра была проиграна.

И хотя весь матч я просидел на скамейке запасных, мне было обидно.

Я не люблю проигрывать.

* * *

Галактика жестока и полна опасных существ.

Если говорить об отдельных боевых единицах, о, так сказать, пехотинцах этой вечной войны, то штурмовые богомолы «Ватанабэ» займут одну из первых строчек этого рейтинга.

Киборги антропоморфны, так хотя бы понятно, куда стрелять.

С механизмами все гораздо сложнее. В голове нет ничего, кроме набора сенсоров и дополнительного вооружения, корпуса бронированы, экранированы от многих видов воздействия, а внутренние модули даже в пределах одной партии могут быть расположены совершенно по-разному. В каждом стоит сложный нейромозг, способный работать автономно, без подключения по сети.

Наверное, один такой механизм стоит дороже моего «Старого Генри», а ведь на корабле практический новый прыжковый двигатель установлен. И я употребляю слово «наверное», потому что их точная цена неизвестна. Официально «Ватанабэ» этими игрушками не торгуют, и даже на черном рынке их не найти.

Да и кто бы стал покупать боевой механизм, в котором могут стоять (и наверняка стоят) закладки корпорации? Один сигнал «Ватанабэ», и богомол может повернуть оружие против добросовестного (или не очень добросовестного) покупателя.

Я знал, что Волшебник мне не поможет. Взламывать такие штуки слишком сложно и долго, в боевых условиях эта задача практически нереализуема. По крайней мере, если у тебя нет группы поддержки, которая будет прикрывать тебя все это время.

Щелк.

Я призвал Стрелка.

Как и всегда в таких случаях, мои глаза подстроились под выбранный профиль и мир обрел небывалую четкость. А стоило мне снять с плеча плазмомет, как появились тонкие красные линии прицелов.

Слух тоже обострился. Все мои органы чувств были выставлены на максимум.

Старый добрый плазмомет – это ультимативное оружие, прошибающее любую преграду. Если выставить максимальную мощность, то с его помощью можно даже спутник на орбите пришибить. Правда, для этого понадобится дополнительная батарея (которой у меня с собой не было), и даже при ее наличии не стоит рассчитывать больше, чем на один выстрел.

На моем мощность была выставлена на пару процентов выше минимума. Этого вполне достаточно, чтобы прожигать танки, и в то же время позволяет использовать оружие, не трясясь над каждым выстрелом.

Я двинулся к штурмуемому зданию. Таиться большого смысла не было – богомол учует мое приближение при любом раскладе. Шаги, дыхание, стук сердца… Эта тварь способна услышать все.

Хорошая новость заключалась в том, что сейчас я тоже был на это способен.

Тварь выпрыгнула на улицу из темноты между зданиями. В здание вошли трое, значит, этот осуществлял прикрытие.

Я был готов к его появлению, и не успели его ноги коснуться асфальта, как он уже схлопотал три разряда плазмы. Один в голову где находилась большая часть его сенсоров, и два – в корпус. Плазма прошила его насквозь, на улицу брызнули капли расплавленного металла.

Тварь это, разумеется, не убило. У механизмов такого типа потрясающий запас прочности, они могут некоторое время вести бой даже с выжженным нейромозгом.

Но я и не думал останавливаться и всадил в него еще пять зарядов. Он открыл ответный огонь, и стена здания позади меня взорвалась осколками пластика. Но в меня он не попал, часть его сенсоров уже не работала, и он не успел откорректировать прицел.

Ну, или мне просто повезло.

Еще три сгустка плазмы положили конец его мучением, и механизм упал на землю горой искореженного металла. Я на всякий случай выстрелил в него еще два раза – с этими тварями никогда нельзя быть уверенным до конца, метнулся в сторону и залег в канаве у забора на случай, если погибший успел отправить своим собратьям картинку с местом, где видел меня в последний раз.

Я добавил оружию еще пару процентов мощности, навел плазмомет на здание, и когда в окне второго этажа мелькнул силуэт еще одного богомола, выстрелил ему в голову.

Третий выскочил на улицу, проломив своей тушей кусок стены. Черт побери, если бы я точно знал, с кем придется иметь дело, то прихватил бы с корабля оружие посерьезнее.

Богомол двигался быстро, но стрелял я еще быстрее. Для того, чтобы упокоить эту тушу, мне понадобилось всего три выстрела повышенной мощности.

К сожалению, это практически ополовинило мой боезапас.

Глава 14

Кто-то может подумать, что боевые богомолы «Ватанабэ» бесполезны, их репутация держится исключительно на пиаре и ничем не подкреплена, и своих денег они не стоят. На самом деле это не так.

Стоят.

Боевые действия – это поиски баланса между эффективностью и экономией, и на самом деле с эффективностью у них все было в порядке. Чаша весов склонилась на мою сторону просто потому, что в свое время мое производство обошлось гораздо дороже.

И еще мне чуть-чуть повезло.

На самом деле, прямое столкновение с боевыми дроидами противника – это не совсем моя специализация, и на длинной дистанции они бы разобрали меня на атомы. Но при коротком боевом столкновении мои шансы были неплохими.

Пятьдесят на пятьдесят – это же уже неплохо, да?

У группы Моники таких шансов точно не было.

Когда я вхожу в профиль Стрелка, все мои чувства обостряются, мир вокруг меня замирает, и все объекты в нем превращаются в мишени. Обычное человеческое тело не способно реагировать на таком уровне, да и мои генетически измененные части тоже не поспевают. По счастью, не все части моего тела – человеческие.

Третий богомол попытался атаковать сверху, проломив крышу в практически вертикальном прыжке. Правая рука довернула ствол плазмомета и слегка дернула его вверх, так что первый заряд плазмы выбил богомолу сенсоры еще до того, как он успел прицелиться.

Тварь должна была соображать даже быстрее, чем я стреляю, и она наверняка поняла, что происходит, но поделать уже ничего не могла. Физика – штука упрямая, и инерция выступила моим союзником. По мере того, как тело богомола появлялось из пролома, я методично его расстреливал, так что на мостовую боевая машина упала уже в совершенно небоеспособном состоянии.

Четвертый нападать не спешил, и я полез за ним сам.

По внутреннему убранству помещения сложно было определить, чем оно было до атаки «Ватанабэ». Судя по разбросанным у уцелевших стен останкам станков, какой-то кустарной мастерской. Теперь это в любом случае были руины.

Сомнительно, что у владельца была страховка на такой случай.

Я замедлил дыхание и ступал почти бесшумно. Не то чтобы это могло принести какой-то результат в схватке с богомолом, просто я так привык.

На первом этаже движения не было. На чердачном, прекрасно просматривающимся через гигантские дыры в перекрытии, тоже. Ни движения, ни богомолов, ни трупов тех, за кем они сюда явились.

Отсутствие трупов внушало мне определенный оптимизм, но лишь до тех пор, пока я не обнаружил спуск в подвал.

* * *

Этот район города был построен на месте брошенных старых разработок, так что его подземная часть оказалась куда выше наземной. Спустившись на два пролета, я оказался на перекрестке сразу пяти темных туннелей, меньший из которых достигал двух метров в ширину, а больший – и все пять. Тут же, на перекрестке, обнаружилось и первое мертвое тело, фрагменты которого валялись на полу и частично были разбросаны по стенам. В углу лежала искореженная штурмовая винтовка. Погибший отстреливался, но ему это не помогло.

На близкой дистанции от богомолов никакого спасения нет.

Освещение было довольно скудным, но я сумел разобрать, что метрах в пяти от перекрестка все туннели были перекрыты металлическими дверьми. Все, кроме одного.

В нем тоже когда-то была перегородка, но ее вскрыли, и лист металла выглядел так, словно был сделан из бумаги, и какой-то маньяк искромсал его при помощи здоровенных ножниц.

Я шагнул в этот туннель, и в следующий момент раздался взрыв, за которым последовали звуки стрельбы. Из туннеля потянуло гарью и каменной пылью.

Проход изгибался, так что происходящего на другом его конце я не видел, лишь стены изредка освещались отблесками выстрелов. Я прибавил шаг.

Стрельба сменилась характерным металлическим лязгом, с которым работают верхние конечности богомолов, подобравшихся к противнику на расстояние рукопашного боя, и быстро оборвавшимся криком. Я знал, как это бывает. Все равно, что бросить кусок мяса в промышленную мясорубку – на выходе получишь фарш, который без специальных процедур и опознать невозможно.

Звуки стихли. Я замер на месте, выставив на плазмомете еще больше мощности. Не та ситуация, чтобы экономить. Если я лягу тут еще одним трупом, пара сэкономленных выстрелов мне погоды уже не сделают. Резня происходила в паре десятков метров от моего текущего местоположения, прямо за поворотом туннеля, и теперь уже физика работала против меня. Если эта махина бросится на меня и сумеет разогнаться, то даже десяток исключительно удачных попаданий ее не остановят.

Разумеется, она на меня бросилась.

Богомол появился из-за поворота со зловещим металлическим скрежетом. Он опустился на четыре конечности и двигался в горизонтальном положении, а его верхняя пара рук распустилась двумя букетами лезвий.

Он был стремителен и прекрасен в своей смертоносной неотвратимости. Обычный человек не успел бы ничего сделать, но я успел.

Горизонтально ориентированный корпус машины для убийства представляет больше возможностей для человека с плазмометом, ведь одним выстрелом ты можешь поразить больше уязвимых мест. Если, конечно, тебе известны эти самые уязвимые места.

Мне они были известны, вдобавок, Стрелок отметил, попадания в какие области давали наибольший эффект, и принялся палить по ним, рассчитывая, что все эти хреновины принадлежат если не одной партии, то хотя бы близким.

Третий выстрел оказался критическим. В тот же момент, когда я это понял, я прыгнул в сторону, пытаясь уйти с линии атаки, которую богомол уже никак не смог бы изменить. Стрелять я, разумеется, не перестал.

Богомол врезался в стену, противоположную той, к которой я отпрыгнул, пропахав в ней глубокую борозду. Ширины коридора мне не хватило, и несколько лезвий скользнули по моему бедру, разорвав в клочья легкую броню и оставив пару глубоких царапин на коже. Мой болевой порог куда выше, чем у обычного человека, но это я все равно почувствовал.

Железяка напоследок дернула приводами и застыла.

Я бросил взгляд на панель плазмомета. Если снизить мощность до минимальной, его хватит еще на десяток выстрелов. Надеюсь, что следующие противники, которые мне попадутся, будут попроще.

Достав из аптечки капсулу первой помощи (обезбол, смешанный с ускоряющим регенерацию веществом), я прижал ее к своей ноге и сделал глубокий вдох. Боль сразу же прошла.

Слегка прихрамывая и почти не истекая кровью, я дошел до поворота и увидел место случившейся бойни.

* * *

Я не преувеличиваю, нет.

Никаким другим словом это просто не назовешь.

Не знаю, была ли здесь группа Моники в полном составе или нет. Если считать по головам, то здесь было шесть человек, и далеко не все головы оказались прикреплены к телам. Саму Монику я обнаружил в углу, она лежала в неестественной позе, словно сломанная кукла, и не подавала никаких признаков жизни.

Впрочем, неожиданностью для меня это не стало.

Неожиданностью стал тот факт, что один человек все еще оставался жив.

У него отсутствовала правая нога ниже колена, левая рука превратилась в фарш, а грудь и живот, прикрытые броней, пересекало несколько глубоких порезов, но он все еще дышал, прерывисто и неглубоко.

Разумеется, никаких шансов у него не было. Единственная возможность сохранить жизнь – это поместить в медицинскую капсулу прямо сейчас, а до местной больницы я бы его точно живым не дотащил. Даже если бы имел возможность туда обратиться.

Несмотря на полученные раны, он был в сознании и удивился моему появлению еще больше, чем я тому, что он еще жив.

Я присел рядом и продемонстрировал ему две извлеченные из аптечки капсулы. «Первая помощь» и «безболезненный уход». Он скосил глаза влево, и я вложил капсулу с «безболезненным уходом» в одну из его ран.

Его затуманенный взор прояснился почти сразу.

– План Б, да? – прохрипел он. – Ты немного опоздал, парень.

Черта с два это был план Б. Это был даже не план В, в котором я должен был устроить отвлекающий маневр. Это вообще не было никаким планом, одна чертова импровизация. Если бы я знал, что собираюсь на войну, то оделся и вооружился бы совсем по-другому.

Но парню я всего этого говорить не стал. У него осталось не больше двух минут жизни, и я рассчитывал получить от него хоть какую-то информацию.

– Артефакт у вас?

– Нет.

– А где он?

– Понятия не… имею.

– Но он хотя бы у вас был?

– Очень… недолго.

– Кто его забрал?

– Они… не представились, – его губы искривила кривая ухмылка. Впрочем, может быть, это была предсмертная гримаса.

Значит, все это было зря. Консорциум облажался и своей глобальной цели не достиг, и с этим я уже ничего поделать не мог. Воевать в одиночку против спецназа корпораций, Содружества, империи и, вполне вероятно, еще нескольких свободных агентов, я не собирался. По сравнению с обычным человеком, мой инстинкт самосохранения снижен, но не до такой же степени.

Зато моя маленькая локальная цель была выполнена. Я не только исполнил все свои обязательства по «черному контракту», но и перевыполнил их.

Теперь мне надо вернуться на корабль и дождаться, пока планету снова откроют для полетов.

Пока парень умирал, я прошелся по комнате, собирая уцелевшее оружие. Его осталось не так уж много, но мне удалось разжиться штурмовой винтовкой, несколькими запасными магазинами к ней, и, о чудо, резервной батареей для плазмомета.

По меркам Консорциума снаряжение группы Моники было довольно дешевым. Непонятно даже, на что они рассчитывали. Конечно же, я сюда тоже не в тяжелой броне и с десантным карабином в руках заявился, но, в отличие от них, я все-таки собирался не на войну.

Неужели никто в Консорциуме не сумел донести до заказчика мысль, что с такими бюджетами войн не выигрывают?

Собрав оружие и убедившись, что последний солдат группы Моники расстался с этим бренным миром, я вернулся к перекрестку. Выходить на поверхность через руины было не самым удачным решением, поэтому я свернул в случайно выбранный тоннель (третий по часовой стрелке, если считать от лестницы) и двинул туда.

Проход был перекрыт дверью с механическим замком, и мне удалось взломать его, не оставив заметных следов. Оказавшись по ту сторону, я замкнул замок и осмотрелся.

Проход использовали в качестве дополнительных складских помещений, все пространство вдоль стен было заставлено разномастными ящиками и контейнерами. Любопытства ради я вскрыл один из них и обнаружил там медикаменты. Просроченные.

Какой-то стандартный набор от местных сезонных болячек.

Зачем я помню информацию о местных сезонных болячках в то время, как мне нужна карта подземных коммуникаций, которую я не озаботился изучить?

Вопросы, вопросы…

Я слишком расслабился на этом задании и не был готов к тому, что оно перейдет в настолько активную фазу. По большому счету, меня вообще не должно тут быть.

В другом ящике оказались армейские сухпайки, и я нашел это гораздо более выгодным капиталовложением. В отличие от лекарств, у них нет срока годности, так что их можно хранить под землей практически бесконечно.