Текст книги "Мультик (СИ)"

Автор книги: Сергей Мусаниф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Мультик

Глава 1

Утро началось с того, что на наш лагерь свалился беспилотник.

По счастью, это был наш беспилотник, и боевая часть у него отсутствовала. Я понятия не имел, на кой черт какой-то идиот вообще решил поднять его в воздух, и мне еще только предстояло это выяснить. Впрочем, я изначально не ждал от этой операции ничего хорошего. Я вообще не люблю работать в команде, особенно в команде с дилетантами, не люблю работать в джунглях, в отрыве от цивилизации, не люблю работать против корпораций, если это, конечно, не «Кемпбелл», а здесь прямо какое-то комбо сложилось.

Но нормальных контрактов в последние месяцы не было, и от безысходности я подрядился на этот.

Кредиты, к сожалению, сами себя не выплатят, а те, кому я был должен, очень не любят ждать. Стоит мне просрочить хотя бы один платеж, и весь остаток жизни мне придется провести в бегах. Морально я был к этому готов, в конце концов, это не слишком бы отличалось от моей обычной жизни. Но только морально.

Большой отрыв требовал и технической подготовки, а вот с ней возникли проблемы. Мне жизненно необходимо было прикупить еще пару-тройку штуковин, и каждая из них стоила больше, чем у меня есть. Поэтому приходилось работать и хвататься за все контракты подряд.

И вот мы в этой точке. В пяти сотнях километров от ближайшего горячего душа, посреди влажных и жарких джунглей, полных москитов, ядовитых пауков, не менее ядовитых змей и прочей агрессивной гадости, так и старающейся заползти в мою палатку.

Когда случилась авария, и наш единственный беспилотник (на кой черт вообще его надо было с собой тащить?) пал смертью глупых, я как раз только что проснулся и уговаривал себя вылезти из спального мешка в очередной потный липкий день. В мешке от «Си-Макс» была собственная климатическая установка, поддерживающая комфортную для сна температуру, фильтрующая воздух и выводящая из него лишнюю влагу, так что переговоры шли непросто.

Еще пять минут, уговаривал я себя, а в следующий момент услышал треск ломаемых чем-то ветвей и приглушенные панические вопли.

Разумеется, я подумал, что эти идиоты где-то спалились и на нас напали, поэтому выскочил из палатки в чем меня из пробирки достали и со штурмовой винтовкой от того же «Си-Макса» наперевес.

В лагере царил беспорядок, но хотя бы стрельбы не было. Одна из трех палаток нашего отряда оказалась смята, на ней валялись остатки корпуса, отломанное крыло беспилотника воткнулось в землю возле вчерашнего костра. Тимми, по-моему, этого идиота звали именно так, тупо стоял рядом и рассматривал допотопный пульт управления, который держал в руках. Даже кнопки какие-то продолжал нажимать, хотя единственное, что мог контролировать этот пульт, уже валялось на земле в совершенно нерабочем состоянии.

Чарли, глава нашей экспедиции, стоял рядом с растерянным видом и даже не собирался идиота Тимми расстреливать.

– Что произошло? – спросил я.

– Он просто потерял управление, врезался в дерево и упал, – сказал Тимми. Он обернулся в мою сторону… Собственно говоря, они все повернулись в мою сторону, стоило мне только заговорить, и теперь смотрели на меня с таким же растерянным видом, с каким до этого пялились на останки беспилотника.

– Вот это да, – сказала Джейми, единственная в нашем отряде женщина. – Вот это я понимаю.

Кто-то присвистнул.

Мне стало неловко, оттого что они впервые увидели меня голым, и дело совершенно не в сексуальном контексте. Да, черт побери, какой там вообще мог быть сексуальный контекст? Ни одна из этих деревенщин не могла меня привлечь в принципе, независимо от пола, гендерного самоопределения и политических пристрастий. Ну или на что там еще принято обращать внимание, выбирая себе объект для спаривания?

Я не люблю, когда люди видят меня без одежды. Я предпочитаю носить мешковатые бесформенные вещи: широкие штаны, свободные рубашки, куртки размера оверсайз, чтобы окружающие не могли видеть моих истинных параметров. Я всегда предпочитал, чтобы меня недооценивали.

Люблю преподносить людям неприятные сюрпризы.

– Через пять минут поговорим, – пообещал я и скрылся в палатке.

Непосредственной угрозы для лагеря уже не было, так что пять минут решающего значения не имели. А устраивать разносы удобнее все-таки одетым.

Янапялил свободные тактические штаны камуфляжной расцветки, зеленую, под цвет джунглей, футболку, и куртку с напылением «хамелеон». Сунул в кобуру игольник, повесил на пояс вибронож, нацепил камуфляжную бейсболку. Штурмовую винтовку пришлось оставить в палатке. Будь она при мне, бороться с искушением кого-нибудь пристрелить стало бы еще сложнее.

– Теперь рассказывайте, – сказал я.

– Он просто потерял управление, врезался в дерево и упал, – повторил свою нехитрую историю Тимми.

– Это я уже слышал, – сказал я. – Какого черта ты вообще решил поднять его в воздух?

– Захотел осмотреться, – Тимми чувствовал себя виноватым, но не слишком. А, возможно, ему просто было жаль дорогую игрушку, которая почему-то сломалась. О том, что он мог поставить под угрозу всю нашу миссию, он даже не думал.

– Какого черта ты ему позволил? – спросил я, повернувшись к Чарли.

– Мне показалось, это неплохая идея.

Чарли было лет сорок, и он работал механиком по обслуживанию автоматизированных систем. Присматривать за роем дронов, вводя в них соответствующие инструкции, работенка – не бей лежачего, и похоже, что за долгие годы трудового стажа у Чарли атрофировался интеллект.

За полной ненадобностью.

– Я велел двигаться быстро, тихо и максимально скрытно, – напомнил я. – В какую часть этой задачи входит использование чертового беспилотника? Что вы вообще собирались осматривать? Джунгли с высоты птичьего полета? Вы всю жизнь прожили на этой планете, а на эти чертовы джунгли так и не насмотрелись?

Чарли промолчал, и это бесило еще больше. Он был худой, загорелый, как и все здесь, и носил короткую бородку. Наверное, думал, что она делает его более привлекательным для женщин. Хотя, о чем это я?

Вряд ли он умел думать.

На кой черт они вообще взяли с собой беспилотник? Кому пришло в голову тащить эту дуру, пусть и в разобранном виде, в своем рюкзаке? Какого дьявола они попытались запустить его именно сейчас, на расстоянии одного дневного перехода от цели? А если бы его засекли?

По легенде, мы были независимой исследовательской экспедицией, получившей временную лицензию от «Ватанабэ», и, возможно, беспилотник мог быть частью нашего оборудования, но какого черта привлекать к себе лишнее внимание? Тем более, что мы уже вышли за квадрат заявленной для получения лицензии территории, хотя наши личные маячки по-прежнему бились в ее пределах.

А ведь я знал, что нельзя связываться с дилетантами. Знал, что это идиотский план и мне следует идти одному. Но они хотели ощутить свою причастность, они настаивали, что пойдут со мной и не будут путаться под ногами, они говорили, что одному в джунглях слишком опасно, и, в конце концов, они заплатили, когда я назвал блокирующую сделку цену.

Они перевели мне аванс.

Поэтому я согласился.

Все из-за денег, конечно же. Всегда все из-за денег. Гонорара за эту миссию мне должно было хватить на выплату ежегодного взноса по кредиту, и еще осталось бы на рельсовую пушку, которую у меня слезно выпрашивал Генри. Как будто ему гравидеструктора мало. В свое время я отвалил за эту игрушку чертову гору денег, а он еще ни разу не пригодился.

Впрочем, Генри, наверное, был прав. Лучше иметь что-то и никогда им не пользоваться, чем обнаружить, что тебя приперли к стенке и ты ничего не можешь этому противопоставить. Гравидеструктор жрет целую кучу энергии, и, к тому же, он хорош только на малых расстояниях. А на средней дистанции ничего лучше дешевого (сравнительно, конечно, дешевого) и надежного рельсотрона еще не придумали.

Ладно, это все лирика, о которой можно будет подумать позже. Сейчас надо решать, что делать с этими кретинами.

Фактически, в падении беспилотника, который даже толком взлететь не успел, не было ничего катастрофического. Мне не нравился сам факт его использования. Еще больше мне не нравилось, что никто даже не подумал спросить моего мнения. На кой черт нанимать для работы профессионала, а потом игнорировать все то, о чем он говорит?

– Ладно, – сказал я. – Раз вы не можете объяснить, зачем вы подняли беспилотник, объясните хотя бы, почему он упал.

– Потерял управление…

– Ты уже третий раз говоришь о том, что он потерял управление, – сказал я. – Как он его потерял?

– Сети нет.

– А на ручное ты переключить не додумался?

– Я не успел.

Я проверил сеть. В смысле, я попытался проверить сеть, но ее не было. Не удается установить подключение, попробуйте повторить попытку позднее.

Многое стало понятным. Этот идиот Тимми собрал беспилотник, ввел в него план полета, а пульт держал просто чтобы руки было чем занять. Или перед Джейми красовался, какой он потрясающий специалист. Или перед Грэмом, черт знает, какие у него предпочтения.

Переключить на ручное – секундное дело, но мамкин оператор все равно не успел. Беспилотник потерял сеть, его дешевый нейромозг (откуда тут взяться дорогому-то?) вырубился, он попытался аварийно сесть, а тут дерево… Ну и дальше вы знаете.

– Часто у вас тут бывают такие сбои? – спросил я.

– Нет, – сказала Джейми. – Обычно уже через тридцать секунд сеть подхватывают дублирующие устройства. Такого, чтобы она совсем вырубилась, я и не помню.

Джейми у нас отвечала за связь. Кем она работала до всего этого, я не знаю. Точнее, мне говорили, но я не слушал. Не люблю забивать голову бесполезной информацией.

– Вызови город, – сказал я. Надо было узнать, что там происходит.

– Так сети же нет… – может быть, до этого она работала дояркой.

– Рация, – сказал я, стараясь держать себя в руках и тщательно фильтруя слова. – У тебя в рюкзаке. Ты взяла ее на случай непредвиденных обстоятельств. Эти обстоятельства настали. Вызови чертов город.

Она ойкнула и убежала в свою палатку. Через тонкую ткань было прекрасно слышно, как она роется в рюкзаке, включает рацию и вызывает свой контакт в городе. Я уже знал, что будет дальше. Она выйдет из палатки с озадаченным выражением лица и скажет. что у нее ничего не получилось.

– Связи нет, – сказала Джейми, вылезая из палатки. – В эфире одни помехи.

– Продолжай вызывать, – сказал я.

Мамкины повстанцы переглядывались между собой. До них еще ни черта не дошло.

– Связь глушат, – сказал я. – Сеть не упала, ее выключили.

Похоже, что они и сейчас не поняли. Ну, кроме Грэма, который мрачнел прямо на глазах.

– Началось, – сказал я.

– Но мы же еще не…

А оно все равно началось. Так бывает.

Какой-то из великих полководцев далекого прошлого говорил, что ни одна его битва не прошла по плану. Что любая до мелочей выверенная и тщательно просчитанная стратегия идет к черту при первом же соприкосновении с реальным противником. Конечно, этот воин седой древности как-то более красиво все формулировал, но смысл-то от этого не меняется.

Начать должны были мы. Наша атака, а точнее, реакция «Ватанабэ» на нее, должна была послужить спусковым крючком для событий в городе. Потому что если мы не добьемся успеха здесь, то им там вообще не имеет смысла что-то начинать.

Но что-то пошло не так.

Кто-то что-то узнал, кто-то где-то спалился, кто-то на чем-то прокололся, и события в городе начались, и значит, вся ситуация скоро пойдет вразнос. Потому что мы даже близко не у цели, мы на расстоянии нашего дневного перехода, и пока мы туда доберемся, в городе уже все решится.

Но, как бы оно там ни решилось, если мы не достигнем цели здесь, то даже их полный успех в скором времени обратится в поражение. Даже хуже, чем просто в поражение. В чертов разгром.

В общем, принять это решение было несложно.

– План Б, – сказал я. – Дальше я пойду один.

Все из-за денег, конечно же. Но не только из-за них.

Они заплатили мне аванс, который я не собирался возвращать ни при каких раскладах, но этого было недостаточно. Мне нужна была вторая половина гонорара, которую в случае успеха должен перевести на мой счет нанятый нами посредник. А деньги мне были необходимы, ибо рельсовая пушка сама себя не смонтирует.

Но было и еще кое-что.

Если я не выполню свое задание, уже завтра на орбите вывесится карательный флот «Ватанабэ», и корпоративные солдатики устроят планете карантин, фильтрацию и развернут полный комплекс репрессивных мер, в результате которых я застряну здесь очень надолго. А если они до меня доберутся, то и навсегда.

Конечно же, эти придурки начали протестовать. Дескать, поздно, уже ничего не получится, надо сворачивать операцию и возвращаться в город. Как будто каратели не по их души прилетят. Как будто они смогут где-то отсидеться и не попасть в списки неблагонадежных. Как будто жизнь на планете после этого останется такой же, как и была, а не станет еще хуже, потому что «Ватанабэ» начнет закручивать гайки.

Да и черт с ними, в принципе. Они мне с самого начала не понравились.

– Вы можете возвращаться в город или оставаться здесь или вообще делать все, что вам взбредет в голову, – сказал я и пошел собирать вещи.

У входа в палатку меня догнал Грэм.

– Я пойду с тобой, – сказал он. – Дело нужно довести до конца.

В принципе, из всей этой компании деревенщин Грэм мне был наименее отвратителен. Ему было за пятьдесят, до начала этой кампании он работал шахтером, а еще раньше где-то служил, и явно не при штабе. Он был хладнокровен, немногословен, никогда не жаловался на трудности, и, что самое важное, никогда не пытался со мной спорить. Было похоже, что он не отстанет от меня во время финального марш-броска, а если и отстанет, то не сильно.

И он единственный из них, кто действительно умел обращаться с оружием и обладал опытом его применения. Не думаю, что он стал бы обузой при переходе, а его помощь во время финального акта операции могла бы пригодиться хотя бы для отвлечения внимания.

Проблема была в другом. Он знал, что я собираюсь сделать. Но я не хотел, чтобы он видел, как я это сделаю.

Чем меньше обо мне знают люди, тем лучше. В наших кругах говорят, как только ты становишься слишком известным, сразу после ты становишься слишком мертвым.

Говорят они это, разумеется, исключительно из-под анонимных аккаунтов.

Я покачал головой.

– Нет. Я все сделаю один.

– Я не сомневаюсь в твоих способностях, но до цели двадцать с лишним километров, – сказал он. – А ты не слишком хорош в джунглях. Я просто не хочу, чтобы ты запорол все дело из-за того, что вывихнешь себе ногу или позволишь какой-нибудь ядовитой твари себя укусить.

И это, пожалуй, была самая длинная речь, которую я от него слышал.

– Я пойду один, – повторил я. – А ты иди с ними. Эти придурки без твоей помощи и до точки эвакуации не доберутся.

– Уверен?

– На все сто.

Пока Джейми пыталась установить связь, а Чарли отдавал свои уже ни на что не способные повлиять распоряжения, я подхватил свой рюкзак, повесил на плечо штурмовую винтовку, снял бейсболку и натянул на голову капюшон, активировав маскировочный режим куртки.

Прогулка по джунглям в компании молодых революционеров закончилась. Начиналась работа для настоящего профессионала. Я коротко попрощался с придурками, пожал руку Грэму, в глазах которого читалось сомнение в моем плане Б, и пошел прочь. Два раза чуть не упал, один раз – споткнувшись о чертов корень какой-то очередной чертовой пальмы, другой – когда нога поехала на скользкой после вчерашнего дождя земле.

Я не сомневался, что они это видели, по крайней мере, первый раз, но все равно не оглядывался. Пусть думают, что я сошел с ума и у меня ничего не получится. Пусть думают, что хотят.

Лишь отойдя от нашего лагеря на достаточное расстояние и убедившись, что они уже не могут за мною наблюдать, как бы им этого не хотелось, и что никто не потащился за мной следом, я переключил профиль.

Щелк.

Глава 2

Мир ни черта не изменился.

Глаза видели те же джунгли, уши слышали те же шорохи, ноги стояли на той же не особо надежной почве. Изменилось восприятие. Я перестал обращать внимание на фоновые шумы. Я четко видел закономерности в движении колыхаемых ветерком листьев и хитросплетении лиан. Ноги нащупали опору, и я побежал.

Мой бег был легок и уверен, расстояние до объекта операции перестало быть вызовом. Теперь это была легкая прогулка.

Обитатели джунглей больше не пугали меня. Теперь я был уверен, что самым опасным хищником в радиусе нескольких километров являюсь я сам.

Вот для таких случаев я и стараюсь постоянно поддерживать себя в отличной физической форме. Большинство профилей, которые я использую, не предполагают какой-то специальной физической подготовки, но некоторые прямо-таки ее требуют.

Этот принадлежал какому-то коммандос, эксперту по выживанию в неблагоприятной окружающей среде и ведению боевых действий в ней же. Специализация в наши времена была далеко не самая востребованная, поэтому за профиль просили половину первоначальной цены, но мне удалось сторговаться и я заплатил всего треть.

Это и был план Б.

Я до последнего надеялся, что мне не придется его использовать, и меня таки доведут до места без всего этого экстрима. Дело было даже не в риске при использовании нового профиля, он был минимален. Я покупал его в надежном месте и доверял источнику настолько, насколько кому-то вообще можно доверять в нашем бизнесе. Но каждый новый профиль, который ты используешь, это дополнительный процент износа твоего главного оборудования. Еще один шаг на пути к Распаду.

Ладно, никто из нас не живет вечно.

Я бежал по лесу, перепрыгивал торчащие корни деревьев и небольшие ручьи, уворачивался от свисающих с деревьев лиан. В некоторых местах, где растительность оказывалась слишком плотной, я был вынужден переходить на шаг и прорубать себе дорогу виброножом. Но в целом мне удавалось поддерживать необходимый темп, и я не выбивался из графика, который сам себе установил.

Время ценно.

Если к тому времени, как я доберусь до цели, «Ватанабэ» сможет справиться с городскими беспорядками, эти джунгли надолго станут моим домом.

Я знал, что связываться с этими мамкиными повстанцами было плохой идеей, но правда в том, что в нашем бизнесе нет удобных заданий. Большие гонорары всегда связаны с большим риском. Никто не будет платить таких денег за миссию, с которой может справиться любой случайный чувак с улицы.

Ватанабэ-18 принадлежала корпорации и была для нее планетой-донором. Это значит, что из нее тянули все, что могло принести хоть какую-то прибыль, и совершенно не думали о последствиях разработки. Континент был испещрен шахтами и открытыми карьерами, с находящегося на побережье космодрома без остановки взлетали транспортные шаттлы, доставляющие груз на огромные корпоративные тяжеловозы, висящие на орбите. Они были слишком громадны, чтобы сажать их на поверхность.

Корпоративная политика «Ватанабэ» по отношению к населению планеты, большая часть которого работала по разовым контрактам, заключалась в том, чтобы дрючить это население и в хвост, и в гриву. Эффективные менеджеры сначала заманивали специалистов обещаниями высоких зарплат, а потом вычитали из них плату за все, что им удавалось придумать.

Продукты не местного производства здесь стоили дороже, чем на Земле, которая считалась планетой с самым высоким уровнем жизни в исследованном секторе космоса. Жилье было дорого, прививки, без которых ты уже через пару недель окажешься на больничной койке, были дороги, но медицинское обслуживание стоило еще больше.

Но дороже всего, как я понимаю, стоили обратные билеты.

Люди шли на эти контракты от безысходности, и до какого-то предела они были готовы терпеть. Но в какой-то момент терпение лопнуло, и население решило восстать.

Официально повстанцы собирались требовать независимости и признания Ватанабэ-18 свободным миром со всеми вытекающими из этого статуса последствиями. Для любого здравомыслящего человека, способного посмотреть на ситуацию со стороны, это была утопия. С таким же успехом они могли требовать, чтобы после каждого дождя на радуге танцевали розовые единороги, а лепреконы одарили каждого трудягу персональным горшком золота.

Идиоты, к числу которых относились и те, что потащились со мной в джунгли, готовы были драться за эту идею. Юные идеалисты, еще не осознавшие, как на самом деле устроен этот мир, что с них возьмешь.

Полагаю, что истинные вдохновители восстания были куда более прагматичны. Они понимали, что независимость «Ватанабэ» им не даст даже при самом удачном раскладе, да еще и не факт, что планета бы ее потянула. Они лишь собирались выторговать более выгодные условия для всех контрактников и безбедную старость для себя лично. Желательно, где-нибудь на другой планете.

Конечно, это был упрощенный расклад, но не думаю, что мне имело смысл лезть в глубины и пытаться узнать больше.

Повстанцы могли захватить шахты, карьеры и перерабатывающие предприятия минимальными усилиями, в конце концов, это была их территория, на которой они могли контролировать все.

У них были ресурсы, чтобы попытаться устроить переворот в трех главных городах континента. Космодром защищался не в пример лучше, но при некоторой доле везения они могли бы взять под контроль и его. Впрочем, захват космодрома был всего лишь опцией. Даже при достижении двух из тройки основных целей, повстанцы выходили на прекрасную переговорную позицию.

Корпорация – это всегда про деньги, а военные действия стоят очень дорого. Оборудование выходит из строя, ценные специалисты гибнут.

Оборудование нужно будет заменять или ремонтировать. Специалистов придется завозить новых, а у планеты будет плохая репутация, что приведет к необходимости рисовать в контрактах дополнительные нули. Руководство повстанцев делало ставку на то, что договориться с ними будет дешевле, чем всех перебить.

И вот тут вступал в игру еще один нюанс. Тот самый, ради которого они меня сюда и позвали, и за который готовы были отвалить мне чертову кучу денег.

Как и у всякой планеты, на поверхности которой расположено что-то более ценное, чем пара баз независимых исследовательских экспедиций, у Ватанабэ-18 была орбитальная оборона.

Конечно же, она не шла ни в какое сравнение с многослойными сложными сферами, окутывающими Ватанабе с первой по девятую, или с обороной любой из планет Содружества, и была рассчитана максимум на двадцатиминутное противостояние легкому набегу Кочевников, но все же она была, и ее преодоление будет связано с определенными трудностями и потерями. То есть, с затратами.

И эти затраты могли стать немаловажным фактором для руководства «Ватанабэ», когда оно будет принимать решение, что же делать с восемнадцатой планетой их корпорации. Иными словами, от того, кто контролировал орбитальную оборону, зависело, какой транспорт пришлет дзайбацу для разрешения конфликта.

Прогулочную яхту с кризисным менеджером на борту, или несколько крейсеров, сопровождающих десантные корабли.

Плохая новость для повстанцев заключалась в том, что сеть защитных спутников контролировали не обычные контрактники, а штатные сотрудники «Ватанабэ» с полными социальными пакетами, что делало бессмысленными любые попытки переманить их на сторону восставших. С ними поговорить-то уже проблема, они живут в своих полностью автономных зданиях и на улицу-то лишний раз стараются не выходить.

Специалистов, которые могли бы перехватить контроль над спутниками, у повстанцев тоже не было. Именно эта проблема и привела их представителей в Консорциум.

У Консорциума такие специалисты были. Будущие повстанцы отчаянно не хотели переплачивать и требовали предоставить им самого дешевого специалиста.

Хорошая новость – этим специалистом оказался я.

По понятным причинам управление орбитальной обороной не было связано с общей планетарной сетью, и для того, чтобы перехватить контроль, мне требовалось добраться до физического терминала. Таких терминалов было три.

Два находились в крупнейших городах планеты, на подземных уровнях корпоративного комплекса зданий, и добраться до них без полномасштабной войны было бы проблематично. Третий, резервный, был расположен на военной базе посреди джунглей, к которой мы и пробирались все эти дни. Дорог к ней проложено не было, снабжение и ротация персонала осуществлялась по воздуху, но для вторжения это был слишком рискованный маршрут.

Поэтому я принял решение идти пешком. А эти, которые остались в лагере, сами со мной увязались.

Без них я бы уже добрался до цели.

Жаль, что я не стал настаивать на своем. Повстанцы выстроили со мной отношения по принципу «кто платит, тот и заказывает музыку», и я не стал с ними спорить.

О чем впоследствии тысячу раз пожалел. Впредь буду умнее.

* * *

Вокруг военной базы была зона отчуждения – метров сто пятьдесят в любую сторону. Деревья вырубили, мелкую растительность сожгли огнеметами. Чтобы никто не подобрался незамеченным.

Судя по валяющимся на выжженной земле трупам животных, подобраться пытались в основном местные аналоги игуан. Я насчитал шесть мертвых ящериц, и это только с одной стороны. Похоже, установленные на вышках автоматические турели не снабдили даже самыми дешевыми нейромозгами и они тупо палили по датчикам движения.

Корпорации – это про деньги. Если где-то на чем-то можно сэкономить, будь уверен, они сэкономят.

Я лежал в высокой траве на вершине небольшого холма и смотрел на базу сверху вниз. Ничего особо впечатляющего не видно. Два ангара для техники, пара помещений поменьше, несколько направленных антенн. Комната управления находилась ниже уровня земли, но добраться туда было все же не в пример легче, чем если бы я пытался сделать это в городе.

Восемь вышек с автоматическими турелями, отряд боевых андроидов, пара танков. Один из них как раз стоял между ангарами, видимо, для контроля местности. Второй видно не было.

Человеческий персонал состоял из шести штатных сотрудников «Ватанабэ», которых сменяли каждые три месяца. Эта команда успела отбыть уже два.

В основном, технари. Если они нормальные люди, то джунгли должны у них уже в печенках сидеть. Бдительность, если она и присутствовала в начале смены, притуплена двумя месяцами ничегонеделания. Легкая добыча.

Конечно, их должны были предупредить о начавшихся в городах беспорядках, но вряд ли они подумают, что это их каким-то образом касается. Города далеко, какие риски, что волнения докатятся оттуда в эту глушь?

Плохая новость – они докатятся. И совсем не так, как этого можно было бы ожидать.

Никаких шансов преодолеть зону отчуждения незамеченным, не говоря уже о том, чтобы сделать это невредимым, у текущего профиля не было. Он ведь коммандос, а не волшебник.

Пришла пора звать волшебника.

Я оттягивал этот момент, как мог.

Дело не в том, что мне не хотелось лезть в драку. Драка на данной стадии была неизбежна, и я был к ней готов. Дело в последствиях лично для меня.

Мне нужен был волшебник, но я не мог просто переключить профиль, заместив текущий. Потому что вокруг меня все еще были чертовы джунгли, а впереди меня ждали чертовы враги, и коммандос все еще был мне нужен.

Совмещение – это самое поганое, что только может быть в нашей работе. После завершения операции и возвращения в свой основной, так сказать, аккаунт, начинаются дичайшие мигрени, которые невозможно купировать никакими лекарствами.

Единственный способ хоть как-то пережить отходняк – залечь в капсулу. Но ближайшая безопасная капсула (она же и единственная безопасная капсула) находилась на борту моего корабля, а мой корабль был не здесь.

До него еще на перекладных через четверть сектора добираться.

Я сделал глубокий вдох.

Щелк.

Вот теперь мир действительно изменился.

Я видел военную базу «Ватанабэ» одновременно и в аналоговом, и в цифровом вариантах. Теперь мне было видно содержание ангаров, контуры подземных этажей, отрезки силовых линий и прочих коммуникаций. Словно на стоящие перед моими глазами строения наложили их же трехмерную модель.

В первую очередь меня интересовал танк. В-316, поколение 2А. Среднетоннажная модель, модификация заточена под местные условия эксплуатации, бла-бла-бла.

Танк обладал собственным нейромозгом, правда, еще более тупым и дешевым, чем у рухнувшего утром беспилотника. В принципе, оно и понятно, ведь по сравнению с танком, беспилотник оперирует дополнительным измерением. А танки не летают.

По крайней мере, дешевые.

Я отправил ему запрос на резервной частоте корпорации. Это была обычная сервисная команда, требующая отчета о его текущем состоянии. Танк ответил, что он в норме, и этих долей секунды оказалось достаточно, чтобы я проник внутрь его системы.

Не скажу, что это было охренительно сложно.

Я не стал вносить в систему каких-то кардинальных изменений, просто переключил его систему распознавания «свой-чужой», и маленький, примитивный и неспособный к анализу мозг танка вдруг обнаружил, что он находится в окружении врагов.

В следующую секунду танк принялся палить из всех своих орудий на триста шестьдесят градусов.

* * *

Корпорация – это всегда про деньги.

Когда дело доходит до реальных боевых столкновений, и «Ватанабэ», и «Си-Макс» предпочитают полагаться на механизмы. Считается, что нейромозги быстрее реагируют, точнее целятся и кучнее стреляют, да и восполнить численность армии, компенсируя боевые потери, быстрее и уж совершенно точно, дешевле, чем если бы за них воевали люди.

Обучение солдат требует времени.

Обучение боевых дроидов происходит за считанные минуты загрузки соответствующего программного обеспечения.

Отчасти они правы. В любой стандартной ситуации армия боевых механизмов выносит равную им по численности армию людей чуть ли не вчистую. Но то – в стандартных, то есть, в тех, которые уже заложены в их программу.

Любое отклонение от программы приводит к сбоям. Подстраиваться под текущую ситуацию способны только очень дорогие нейромозги, а их обычно ставят в космические корабли и практически никогда – в технику, работающую на планетах. На планетах дешевле противника металлоломом завалить.

Обычно все это так и работает, но только не сегодня.

Военная база превратилась в форменный ад. Оценив ситуацию, как крайне тяжелую, танк следовал директиве «уничтожить как можно больше врагов» и расстреливал свой боезапас с максимально возможной скоростью. Мысли вырваться из окружения и отступить на более выгодные позиции в его нейромозг не могло прийти по определению.

Механизмы не отступают.

Первым же залпом он снес с вышек половину турелей, а главным калибром отрабатывал по ангару с техникой, где стоял его собрат, представляющий для него главную угрозу. Тот находился в спящем режиме и даже среагировать ни черта не успел, как получил два снаряда в область реактора, после чего весь ангар исчез в ослепительной вспышке.