Текст книги "Путы для дракона (СИ)"
Автор книги: Сергей Радин
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)
Глава 4.
Сбегать по лестнице и думать о Юлии. Обыскивать первый этаж дома и думать о странных гостях Юлия. Стоять у двери в столовую, слушать, как Юлий обсуждает с домоправителем проведение второго дня праздников, и думать о странном мире Юлия. И все эти мысли как облака: лениво плывут по ясному небу, подпихиваемые ветром; только вот горизонт омрачён осевшей на нём тревожной тёмно–синей тучей – страхом за Мишку и Вадима, оставшихся в комнате Марка. А вдруг Марк вернётся в комнату раньше, чем поднимется туда Юлий?
Домоправитель записал последние распоряжения и ушёл на кухню.
Анюта отлепилась от стены и села за стол, напротив Юлия.
– У меня какое‑то неясное предчувствие, что праздники пройдут не так спокойно, как ожидается, – задумчиво сказал Юлий. – Ничего особенного. Так раздражение. Разумеется, меня выбило из колеи внезапное появление Мигеля и Марка. Что ты о них думаешь? С Марком успела поговорить?
– Успела. Но за один разговор человека не поймёшь.
– Фу ты, какие мудрости мы изрекаем!
– Папа всегда так говорил, а я теперь поняла его. Я сначала на Марка разозлилась, а сейчас жалею. А если в следующий раз мне захочется его побить?
– А получится?
– Ты поможешь!
– Ну, знаешь!.. Хотя на пару с тобой, может, и одолеем.
– А Марк сюда часто приезжает?
– Раньше часто, а потом надолго пропал. Дома у него нелады. Поначалу он ездил к деду да ко мне, а потом, видимо, деда предпочёл. Ну, а сейчас я почему‑то пригодился… Что там с ребятишками, которых привёз Марк? Получилось?
– Получилось. Юлий, а что это такое, когда линия вдруг исчезает, а потом снова появляется? Видно, что она целая, только как будто прячется.
– Внутри основной структуры? Самый лёгкий способ держать человека в абсолютном подчинении, хотя трудновыполнимый. Пропадающие линии выводят основное сознание человека в другое пространство, оставляя телу сознательный уровень реагирования на примитивные команды. У такого зомби нет возможности обдумать тот или иной приказ. Любая команда выполняется им слепо и беспрекословно… Непонятно, что эти мальчики могли сделать Марку, если он обошёлся с ними так жестоко… Надеюсь, ты не трогала межпространственную структуру? Я бы не смог тебя вытащить.
– Трогала… Но я упала со стула и вернулась, – призналась Анюта. – Наверное, защита не дала затащить меня туда целиком. Юлий, когда ты сможешь пойти к ним?
– К сожалению, теперь у нас ничего не получится. Подожди–подожди! – воскликнул Юлий, видя, как вспыхнула девочка. – Дело в том, что межпространственная структура может быть расплетена только самим мастером. В данном случае я бессилен. Я даже не знаю, как к ней подступиться.
– Раньше надо было предупреждать меня об этом, – с неожиданно взрослым сарказмом сказала девочка.
– Что ты хочешь… – начал Юлий и сбился, умолк надолго.
Тогда заговорила Анюта:
– Там тот же принцип: дёрни за один узел – и структуры нет. Просто у межпространственных линий это делается на очень–очень тонком уровне, таком, что сразу и не разглядишь. А так – разницы никакой.
Юлий засвистел медленный мотивчик на тему «Вот оно что».
– Ничего удивительного, что тебя… – он снова оборвал свою фразу и собрался, стал привычно деловитым. – Внешний слой ты оставила на месте?
– Да. Даже если Марк войдёт, ты сможешь расколдовать их при нём, а он ничего не поймёт и подумает, что на самом деле именно ты снимаешь заклятие.
– Кодовые слова?
– «У Лукоморья дуб зелёный».
– Анечка, для тебя происходящее – сказка?
– Немного жуткая. – «Но когда она закончится, я, наверное, буду жалеть, что её больше нет», – грустно подумала девочка.
Юлий будто услышал её – вздохнул.
– Дай всем нам Бог счастливого конца!.. Так, мы ничего не забыли? Всё обговорили? Не хочешь пообщаться с Мигелем? Он уже проснулся, забавляется в тире. Если хочешь его очаровать – самое место.
Он улыбнулся – она улыбнулась в ответ обрадованно: когда в первые дни Юлий показывал ей дом, где что находится, не обошли вниманием и подвал в той его части, где размещался тир. Девочка вспомнила пистолет, взятый у Мишки, и попросила разрешения «стрельнуть один разок». Результат ошеломил и хозяина, и гостью: Анюта стреляла не целясь, но исключительно метко. Да, лучшего места для близкого знакомства с Мигелем не найти. Если уж болтать, то только в тире.
Они торжественно подали друг другу руки – «Удачи!» – и она побежала к лифту. Можно было и по лестнице спуститься. Но времени ушло бы больше, а девочка торопилась. После реплики Юлия: «Если хочешь его очаровать» она вдруг подумала, не намекает ли он, что возвращение домой труднее, чем он предполагал ранее? И эти двое нужны, чтобы помочь ей вернуться? Ведь Юлий часто повторяет, что он теоретик, а не практик. Он только знает обо всех тех удивительных вещах, которые неплохо получаются у Анюты. Тогда, может быть, зря она не сказала ему про «жениха» и брата?..
И тут же безо всякого перехода она подумала: «Хорошо, что Юлий не заметил оборванной оборки! Он бы так переживает за меня. В странную сказку я всё‑таки попала. Дом Юлия хоть и похож на дворец, сам он ни капельки не похож на принца. А если и похож, то принцессу себе он уже выбрал. А зачем здесь я? Он сказал – погостить. Смешно. Хуже – глупо. В общем, зачем – это дело его, а мне здесь нравится… А вместо заколдованных принцев здесь есть Мишка и Вадим… Так сказать про них Юлию?» Лифт остановился, и девочка побрела между двумя рядами стрелковых мест, выискивая освещённую кабинку.
Мигеля она нашла недалеко от входа, но не стала занимать кабинку рядом, а включила свет через место. Кабинки узкие и прозрачные. Именно по свету Мигель сообразил, что у него появился сосед, узнал Анюту и шутливо раскланялся, сняв воображаемую шляпу. Девочка едва не рассмеялась, сразу представив, что он снимает шляпу с довольно диковинной сейчас головы: стеклянные очки в пол–лица, круглые уши будто крышки с кастрюль – из‑за наушников. Игрушечный инопланетянин, да и только!..
Однако Анюта сдержалась, присела в чопорном реверансе и, улыбаясь, повернулась к экрану. Очки и наушники ей великоваты, но ничего. Она взяла первый из предложенной в кабинке коллекции пистолет и нажала кнопку, которая выводила на экран задание повышенной сложности. На Мигеля она позже произведёт впечатление. А сейчас ей нужно хотя бы десять минут на себя. Это – чтобы прекратить думать. А лучший способ для этого – мгновенно откликаться на стремительно выскакивающие из самых неожиданных мест фигурки.
Перед выстрелом девочка ещё успела сердито подумать: «Устала мозгами ворочать. Домой бы, к маминым куклам… И зачем Мигель с Марком приехали…»
Уже через минуту напряжение вытеснило все мысли. Сначала она стреляла очень скованно, часто судорожно дёргалась при появлении новой цели. Но каждый выстрел уносил сознательную частичку, оставляя инстинктивное, и вскоре Анюта уже не вздрагивала, а реагировала чётко и жёстко, предоставив телу совершенную свободу.
Десятиминутный сюжет с экранной дичью на шестой минуте чуть ускорил действие. Анюта пристрелялась – изменения скорости почти не заметила.
Не заметил и Мигель, хотя всё внимание сосредоточил на экране Анюты. Он лишь обнаружил некоторую странность: его глаза едва–едва начинали фиксировать появление на экране новой фигурки, как она немедленно пропадала. И он невольно играл в игру, где нужно, опередив «выстрел охотника» (Анюты), успеть увидеть цель одновременно со стрелком. Получалось редко, но тем больший азарт овладевал им.
Вошедший в тир Марк сразу подключился к игре Мигеля, но ему повезло меньше: пришёл к концу.
Экран опустел. Анюта, точно не веря, ещё несколько секунд держала на весу спортивный пистолет, потом медленно опустила руки. Она чувствовала, что после напряжения стрельбы тело начинает неуверенно возвращаться к обыденной своей жизни, наливаясь тяжестью и осторожно выстукивая успокоенный сердечный ритм.
Юлий говорил, что она слишком зажата, а настоящие стрелки всегда расслаблены, ибо только так расслабленный мускул может вовремя среагировать на мелькающую цель. Но и Анюта знала: её тело, напрягаясь до какого‑то известного ему момента, внезапно теряет контакт с обычным миром и слепо «накладывается» (другого слова она не могла придумать) на экран с мишенью – отсюда и меткость. Она понимала Юлия, что в реальной жизни такая стрельба опасна, но ничего поделать не могла.
Тело распускалось, как цветок, – видела она однажды по телевизору замедленную съёмку, как расцветает роза. Только Анюта представляла себя цветком в свободной воде: вокруг всё колышется, и она вместе с подвижным пространством послушно качается. Потом пространство за спиной возмутилось легонько раз, другой. Девочка обернулась. Позади её кабинки стояли Мигель и Марк. Она сняла с головы очки и наушники и неожиданно для себя вздохнула – долго и глубоко, словно аккомпанируя собственной смешливой мысли.
– Боже, какой горестный вздох! – улыбнулся Марк. – А главное – едва мы подошли к тебе. Слабо надеюсь, что мы всё‑таки не помешали тебе? Ведь ты не оставила в живых ни одной дичинки.
Оба такие высокие, что девочке пришлось задирать голову, разговаривая с ними.
– Я не из‑за этого, – объяснила Анюта. – Просто у меня столько проблем, и свалились они на меня все вместе. Вот я и подумала: жалко, нельзя взять пистолет и перестрелять их все сразу. Здорово было бы. – Она осмотрела пистолет в своих руках и снова вздохнула.
– У такой очаровательной малышки – и проблемы? – весело ужаснулся Мигель и предложил: – Один из способов хотя бы на время забыть о проблемах – это хорошенько повеселиться среди друзей. Наверху уже съезжаются и просыпаются гости. Не окунуться ли нам в доброжелательно настроенную толпу, дабы забыть на время все проблемы и горести? Марк, что думаешь?
– Я думаю, Аня хорошо выразилась по поводу проблем и пистолетов. Я тоже так хочу.
– Экие вы оба кровожадные! Запомните раз и навсегда великолепную мудрость, которую я изобрёл прямо сейчас: половину проблем мы придумали! Ещё четверть настолько ничтожна, что только плюнуть и растереть! Оставшиеся? Перешагни через них и забудь! Сами как‑нибудь разрешатся! Ну, идём?
– Впервые вижу тебя в столь бесшабашном состоянии, – изумлённо сказал Марк, и девочка виновато потупилась. – Но, кажется, твоя великолепная мудрость сегодня мне придётся впору. Аня, позволь предложить тебе руку.
Девочка ухватилась за протянутые к ней сильные ладони. Через минуту она попискивала от удовольствия: парни, высоко подняв её над полом, пронесли – «Прокатили!» – её по лестницам, отказавшись от скучного подъёма на лифте.
И так, смеясь и подзадоривая друг друга, они внесли девочку в зал, где уже собрались почти все гости. Только здесь Анюту поставили на ноги. Радостная и возбуждённая, она держала парней за руки и всё повторяла: «Ну, здорово прокатили! Ах, как здорово было!» Мигель ещё смеялся, а вот Марк вдруг уставился на что‑то и явно озадаченно. Анюта проследила его взгляд: рядом с Юлием и его невестой стояли Мишка и Вадим и оживлённо переговаривались. Вот Юлий заметил троицу из тира, помахал рукой. Вадим посмотрел и обрадованно закричал:
– Марк! Мы здесь! Присоединяйся!
Теперь Марк был ошарашен полностью.
Анюта незаметно взглянула на его вытянутое лицо и решила, что идея вплести в энергетические поля брата и «жениха» заклинание, делающее рабов Марка его закадычными друзьями, просто замечательна! Надо же – получилось! И её они не узнали. Здорово!
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ
Глава 1.
– Не верю, – упрямо и жалко сказал Леон.
Ребята сочувственно отводили глаза от его спины. Там, сейчас скрытое рубахой, расползалось поблёскивающее чешуёй пятно. Леон боялся двинуть рукой или плечом, лишь бы не почувствовать его ещё раз.
Один Игнатий позволил себе ворчание:
– «Не верю»… Ишь, какой прыткий! Станиславский нашёлся…
Леона неожиданно протрясло волной крупной дрожи: он представил себе вдруг ужасающую бездну, вызвавшую в нём страх и восторг. Страхом отозвался в нём человек, привыкший видеть ценность жизни лишь при наличии в неё тихого уютного уголка, в который можно забиться и мирно–мирно наслаждаться неспешным ходом маленьких, не потрясающих воображение событий. И страх этот был сильнее смутно мелькнувшего восторга от такого же смутного дежа вю: он падает в бездну, падает намеренно и… Нет, лучше не думать!
Когда его вновь передёрнуло, метка на спине напомнила о себе движением подсохшего горчичника, стянувшего кожу.
– И большим… я был? – избегая глупого сказочного слова и пытаясь обрести власть над ляскающими зубами, спросил он.
– Да уж, не маленький, – вздохнул сердобольный Володька.
– Ну‑ка прекрати! Испереживался, точно дамочка, которая вот–вот в обморок шлёпнется! – вдруг возмутился Брис. – Да мы все к этому на старшем курсе стремились, да не каждому было дано. Да если б не твоя дырявая память!.. И хватит зубами стучать. Смотреть не могу, когда ты психуешь.
Дырявая не дырявая, но пару реплик из недавнего прошлого память подобрала быстро, сравнила их, но в полученном результате Леон всё‑таки засомневался.
– Именно это имел в виду Мигель, когда говорил, что я тоже?.. Почему вы раньше об этом не сказали? И уж если вы заговорили, говорите до конца: почему вы всё время боялись, что ко мне однажды вернётся память?
– Ах, мы, сюсечки–масюсечки… – медленно, как при утренней сцене с Мигелем, заговорил Роман. – Всё по полочкам разложить захотелось? Подробно всё проанализировать? Самокопанием заняться? Ах ты, дамочка истеричная, нервишечки не в порядке, сейчас рученьки белые заламывать начнём, что ли?
От тыка в бок железного кулака дока Никиты он чуть не свалился с камня, на котором пристроился.
– Ты!..
– Хватит, Роман. Неизвестно, как бы ты себя повёл, узнай, что ты не то, что до сих пор думал о себе. И я бы тоже захотел узнать всё о себе досконально. Ты попробуй – представь: сваливаешься в совершенно незнакомое место, неизвестные люди говорят тебе о тебе же безумные вещи, а кое‑что, независимо от твоих желаний, и проявляется. Представь обрывочность информации о мире, который ты забыл напрочь. Сбивает с ног, тебе не кажется? На мой взгляд, Леон ведёт себя очень сдержанно для человека, который вообще‑то вправе потребовать от нас рассказать и объяснить всё с самого начала и до конца.
– Знать бы ещё, где оно – начало, – философски заметил Брис, – ведь если вспомнить, в Ловушку мы попали как спасатели. Я например, был твёрдо уверен, что в городе действуют природные силы. Потом начал склоняться к мысли, что действует маньяк. Это под самый конец уже, когда стало ясно, что маньяк ведёт целенаправленную охоту.
– Мигель не маньяк, – сказал док Никита. – Где, на какой дорожке столкнулся ты с ним, Леон, да так, что юноша тебя настолько возненавидел?
– Хватит болтать! – воззвал к ним Игнатий. – Роман прав в одном: раскладывание мозаики – дело, конечно, увлекательное, но почему бы не заниматься этим кому‑то одному? На сей раз во времени мы ограничены по милости Мигеля. Я предлагаю Брису зачистить некоторые белые пятна в памяти Леона, пока мы…
– Нет. Только не я.
Парни разом уставились на Бриса. Он сидел спокойно, с неизменной лёгко улыбкой на губах и гладил котёнка, сидевшего в его ладонях.
– А почему так категорично? – поинтересовался Роман. – Ты же его друг.
– Ну… Я пристрастен. Тот, прошлый Леон, и правда был моим лучшим другом, но мне было тяжело с ним. А с сегодняшним мне легко. Не надо только говорить о предательстве. Я бы хотел и вернуть того, и оставить нынешнего… Задачка, как видите для вывернутых мозгов. А я знаю за собой очень неприятную вещь: если мне что‑то нужно, я буду рассказывать о фактах так, чтобы добиться своего. То есть расскажу‑то всё, но под определённым соусом… А чтобы вы поверили, что я это сделаю, признаюсь: в пещере, когда Леон попал в зеркальную ловушку, я удерживал его сегодняшнюю личность, пока пытались прорваться две остальные. Одного этого достаточно, чтобы… Роман?..
Птицы взлетели, а кошка подняла голову и зарычала почти в тон с Романом. Правда, Рычал он недолго, и хмурое нетерпение на его лице сменилось вызовом.
– Так! Кто ещё признается?
– Ты тоже?! – охнул Володька.
– Братцы, а ведь нас всех надо лишить памяти и отправить в реальный мир, – удивлённо сказал док Никита. – Значит, я так понял, в пещере была возможность вернуть нашего командира, но мы дружненько запихали его поглубже?
Все сконфуженно умолкли, потом заговорил Рашид. Сначала он оглядел всех испытующим взглядом непроницаемо–тёмных глаз и затем укоризненно высказался:
– Не морочьте Леону голову, ему и без нас худо. Не было никакого выборочного давления на личность. Вы перепутали желаемое с полученным результатом и даже не удосужились проверить, истинно ли ваше предположение. Я – проверил. Следов воздействия нет. Так что прекратите причитать, как мнительные бабёнки, и айда дальше.
– Согласен, – поднимаясь со своего камня, сказал Игнатий. – Давайте самобичеванием и рефлексией заниматься по дороге. Вношу предложение: добираемся до конца «языка», сворачиваем в сторону и дрыхнем. А как стемнеет – небольшая пробежка по лесу до восхода. Я, конечно, не думаю, что к утру успеем добежать до Юлия. Володь, Роман, я прав? – и, дождавшись, двух «угу», велел: – А ну, встали, потопали вперёд! – Он и сам быстро зашагал, тихо жалуясь Рашиду: – Сил никаких больше нет, до того себя дураком чувствую. Это надо же: Леон здесь, а я командую безнаказанно.
«И командуй дальше! Это у тебя неплохо получается, – мысленно откликнулся Леон. – У тебя не отняли память или собственную личность, ты не нервничаешь из‑за зыбкости твоего положения в мире… Командуйте все, лишь бы быстрее закончилась вся эта абсурдная эпопея и я бы вернулся домой с Анютой».
«А так ли точно тебе хочется вернуться домой? – спросил кто‑то издалека. – Вернуться и забыть друзей, которые любили тебя и того, тяжёлого и жёсткого, и сегодняшнего, беспомощного и глупого? Забыть трудные дни, когда каждый защищал тебя как собственного брата? Сможешь ли всё забыть? Или забывать не надо будет? Само всё забудется, если не записать всё в Андрюхины дневники…»
«Если я вернусь, я ничего не забуду, – возразил Леон. – Я запишу всё, каждую мелочь, которую вспомню. Даже то, что Брис сейчас идёт рядом и виновато и сочувственно поглядывает на меня».
«Думаешь, память вернулась?» – продолжали допрашивать издалека.
«Может, и вернулась. Только для Леона, как выражается Брис, нынешнего. Я помню всю дорогу сюда, к пещере, начиная с моего появления в Ловушке, помню ночёвку на берегу моря, появление парней – и всё в таких подробностях, как будто все события произошли не далее, чем вчера. А сейчас тем более запомню и эту дорогу, каменный язык, такой ровный, что машина проедет по нему без проблем. Здесь хорошо разбежаться изо всех сил и по трём каменным ступеням спуститься вниз, на утоптанную тропинку, – и в лес…»
Он замедлил шаг – Роман по инерции прошёл мимо; Брис тоже по инерции, машинально, видимо, настроившись на близкое присутствие Леона, замедлил свой бесшумный лёгкий шаг и вскоре тоже остановился – одновременно с Леоном. Обернулся Роман, коротко и призывно свистнул. Парни тоже остановились, выжидательно глядя на Леона.
Каменный язык тянулся далеко и, казалось, кончиком трогал подножие опушки у дороги. Чудилось, шагнёшь с языка – и нога спружинит в густо перепутанной, жёсткой зелени, смягчённой желтоватой подсохшей травой
– Что не так? – тихо спросил Брис.
Очнувшись от пристального разглядывания дороги, Леон обнаружил, что парни тоже смотрят вперёд, но смотрят не так философски созерцательно, как он. Ручное оружие тоже внимательно рассматривало окружающее их пространство.
– Нет, ничего страшного, – смущённо сказал Леон. – Мне почему‑то… Вбил себе в голову странную мысль, что каменный язык заканчивается тремя ступеньками чуть слева. И тропинка там… – Сказал и снова услышал свой суховатый бег по шершавому каменистому пути, ощутил смешную мальчишескую радость от прыжков по удобным плитам.
Одновременно с Рашидом сорвался с места Володя. Остальные молча смотрели им вслед, шагая всё так же спокойно. Рашид добежал первым.
– Ребята, есть!
Подошли не спеша, оглядели три аккуратные плиты – ступени для великанов. Переглянулись.
– И что всё это значит?
– Ну, во–первых, ясно, что Леон здесь бывал, – рассудительно начал док Никита. – Во–вторых, Леон, ты нам не вполне поверил, что мы и сами не всё знаем о тебе. Ты наш сослуживец – коллегу Леона мы знаем достаточно хорошо, а вот вне общения с нами – ты земля неизвестная. Почти.
– Чёртов Мигель! Завёл нас… – заворчал было Игнатий.
– Закрой рот! О Мигеле больше ни слова! – резко оборвал его Роман, до сих пор насторожённо следивший за Леоном.
– С какой стати – ни слова?
Искреннее удивление Игнатия хоть и вызвало дружеские смешки, но внезапно серьёзное и решительное лицо Романа те же смешки погасило.
– Роман, извини. Но в нашей ситуации не упоминать о Мигеле невозможно, – сказал Володя. – Мы, конечно, понимаем, что ты не переносишь даже…
Монотонно, будто читая скучнейшую и раздражающе противную книгу, Роман проговорил несколько настолько грязных фраз, что парни скривились, но возмутиться не успели. Роман коротко глянул на Леона и буркнул:
– Можете сколько угодно говорить о Мигеле, но нейтрально, ничего плохого.
– Ни фига себе! – поразился Игнатий. – Объяснись.
– Не могу. Мне только кажется… Я подозревая, кем является Мигель. Но не убеждён.
– Оставьте в покое Мигеля! – с досадой сказал док Никита. – Меня больше смущает гостеприимство вашего Юлия. Вы были у него в гостях, теперь где‑то на его землях обретается Мигель. Выяснилось, что и Леон здесь бывал. И что?..
– Юлий тоже может не знать об истинной сущности Мигеля.
– Ребята, давайте обсудим наши волнующие вопросы по дороге, – предложил Рашид. – И время сэкономим. Брис, ты как – согласен?
– Очень даже согласен. Но, по–моему, Леон вспомнил ещё кое‑что. Подождём минуту.
– Ждать необязательно. Я и правда вспомнил. Здесь, в десяти минутах ходьбы по лесу, есть охотничий домик. Я прав?
– Прав. На все сто, – сказал Володька. – Единственная поправка: данное жилище и Юлий называет охотничьим домиком, но на деле – это великолепный домина. Роман, помнишь, какой там винный погребок? Так что дотопаем до дома – нас ждёт замечательнейшая пирушка.
– А самое восхитительное в том, что на крыльцо выйдет встречать дорогих гостей сам Мигель!
Брис ляпнул так и просящийся на язык прикол, охнул, в испуге глядя на Романа, но сочетание собственной удачной шутки и вида насупившегося товарища оказалось сильнее гнева последнего, и Брис расхохотался. Парни пытались сдержаться, но смешинка Брис оказалась такой заразной… В общем, не выдержал и Роман.
Здоровый мужской хохот эхом раскатился по лесу и вернулся, оттолкнулся от скалы. И наплевать, что может услышать кто‑то посторонний. Да и вообще наплевать, если услышат.
