Текст книги "Путы для дракона (СИ)"
Автор книги: Сергей Радин
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)
Глава 2.
А рано утром прибыли ещё гости.
После весело проведённой ночи Мигель, как и большинство приглашённых, уснул ближе к рассвету. Умная Анюта же здраво рассудила: глупо оставаться на празднике до конца, только для того чтобы сонно таращить глаза и мешать Юлию держать за руку своё «главное изменение в жизни». Она распрощалась со всеми, кто был ближе всех к ней, и Юлий с Ольгой, своей девушкой, проводили её до спальни.
Первая куча впечатлений и приятные хлопоты – что ещё нужно для крепкого сна? Сидя на широченном подоконнике и вспоминая вчерашние события, Анюта улыбалась и смотрела на внутренний дворик, куда выходили окна её комнаты. Так рано, что по двору деловито передвигались не более трёх человек одновременно. Девочка вспомнила об удивительно красивом и ухоженном саде, незаметно переходящем в парк, и решила прогуляться.
Когда она, прыгая через две ступеньки, бежала по лестнице, внизу, на площадке, появился человек, в чьи объятия, разбежавшись, она и угодила.
– Юлий, привет! Почему не спишь?
– Выспался уже, красавица. А ты что так рано?
– А я дома привыкла. Пошли гулять! Или у тебя дела?
– С делами я тоже закончил. Вот только выйду во двор посмотреть, всё ли в порядке. Не хочешь со мной? А потом – в сад. Я ведь угадал – ты туда собралась?
– Туда. А почему со мной, а не с Ольгой?
– Увы, девушка так измучилась играть и танцевать, что не знаю, проснётся ли она к ужину. Так‑то вот… Кстати, о делах. Насколько я понял, Мигель получил вчера не просто бокал вина, а с некой изысканной приправой?
– Юлий, а почему ты сам этого не сделал? Возле тебя тоже стоял кувшин.
– Если бы я даже очень захотел, я не смог бы выполнить этот трюк так незаметно и впечатляюще, как ты. Я знаю, как делаются все эти штучки. Но попробуй я на практике их воплотить, была бы катастрофа. Какой наговор ты ему подсунула?
– Что он приехал сюда специально на все три дня праздника.
– Великолепно! А главное, что наговор оказался сильнодействующим и бесследным. Я хоть колдовать не умею, но следы любого воздействия различу сразу. Твоего – не увидел.
– А если Мигель через три дня вспомнит, что у него было какое‑то дело, и будет искать, что помешало ему его выполнить?
– Милая сестрёнка! Наговор похож на чернильную каплю, которая падает в тарелку с прозрачной водой. Что будет с каплей в тарелке?
– Она растворится.
– А что будет с водой?
– Она почти не изменит цвета.
– Правильно. И здесь то же самое. Мигель помнит о своих делах, но сейчас они для него окрашены менее чётко. Степень важности потеряна. Ослаблена.
– А вдруг дело было очень важное, а мы ему всё испортили?
– Хорошо знаю Мигеля. Будь так, он не заскочил бы ко мне.
– Юлий, смотри – машина!
– Странно, кто бы это мог быть в такую рань?
Они смотрели на машину с лестницы при входе в дом. Чёрный джип остановился у самых ступеней.
А секунды спустя Анюта так растерялась, что оцепенела.
Открылась дверца со стороны водителя, и вышел Вадим, который сразу пошёл к багажнику. А с противоположной стороны от водителя появился Мишка и с поклоном открыл дверцу пассажирского салона. Незнакомца, лениво вышедшего из джипа, Анюта видела впервые.
А потом растерялся и Юлий. Он начал было спускаться к вновь прибывшим, машинально ведя за собой девочку, и резко остановился: прихватив чемоданы и спортивную сумку, Вадим и Мишка, с ничего не выражающими лицами, поднялись мимо них прямо в дом. Изумлённая Анюта хотела окликнуть Мишку, но удержалась, а рассерженный Юлий поволок её вниз, к машине.
Предмет его раздражения прислонился к машине и курил. С удивлением девочка обнаружила, что перед нею ровесник Мишки и Вадима – долговязый худой парнишка с каким‑то измученным, измождённым лицом.
– Что ты себе позволяешь! – сердито заговорил Юлий. – Это против всех правил университета – зомбировать людей в личных целях!
– Не нравится – раззомбируй! – огрызнулся худышка. – Посмотрю, как у тебя получится! Слушай, Юлий, не зли меня, ладно? И так злой, аж самому тошно.
– Насчёт «раззомбируй» – ловлю на слове. Надо же освежить в памяти…
– Освежай–освежай, – пренебрежительно сказал худышка. – Только отстань от меня, хватит читать мораль по поводу и без.
– Вот оно что! – Кажется, Юлий понял причину нервозности своего нового гостя. Последующие его слова подтвердили его догадку – худышка сразу отвернулся: – Ты поссорился с матерью и сбежал ко мне! Я прав?
– Двух придурков с чемоданами я послал в свои комнаты. Надеюсь, они не заняты?
– Как сказать… Хотели было… Ладно, в общем, ты попал сюда в разгар праздника в честь этой прелестной дамы. Знакомьтесь: Анна – Марк.
Марк вынул сигарету изо рта и поднёс ладошку Анюты к губам. Девочке оч–чень не понравился заносчивый худышка, и она уже раздумывала, чем бы его уязвить. До сих пор здесь, у Юлия, она чувствовала себя уютно, но появление Марка, его странная власть над Мишкой и Вадимом пробудили в ней желание даже не пошалить, а похулиганить. Чуть голова Марка склонилась, девочка немедленно взглянула на сигарету. Через секунду худышка отшвырнул внезапно вспыхнувший окурок и затряс пальцами.
Пряча улыбку (Марк слишком сосредоточен на себе, чтобы увидеть связь между вспыхнувшим огоньком и девочкой), Юлий предложил:
– Пойдём, позавтракаешь с нами. Давно не виделись, поговорить хочется. А то в обед поболтать не удастся: сто пятьдесят гостей – не шутка. Да и Мигель отоспится, тоже захочет с тобой словечком перемолвиться.
– Мигель у тебя? Здесь? – удивился Марк. – А почему он здесь?
– Узнал о празднике, напросился.
– Мигель и развлечения? Не верю.
– Жаль, ты не видел его вчерашней ночью. Ты бы тогда вообще не поверил, что это Мигель.
– А что за гости у тебя?
– Мои однокурсники и курс, в котором читал лекции отец.
– Поэтому ты сразу заговорил об университете! Ладно, тех двоих я припрячу, чтобы не нарваться невзначай…
– Стоп–стоп–стоп! Ты разрешил поймать себя на слове, так выполняй совё обещание.
– Охота тебе ими заниматься… Ну, как хочешь.
Нарочито сухо откашлявшись, Анюта тоном благовоспитанной вредины высказалась:
– Я уже позавтракала, не буду вам за столом мешать. Марк, я никогда не видела зомби. Можно будет прийти посмотреть на них?
– Если знаешь, где мои комнаты, – сказал Марк, его лицо смягчилось. Внезапно он спросил у Юлия: – Почему мне всегда так спокойно у тебя?
– Потому что я не забиваю себе голову всякой дрянью, как вы с Мигелем, – немедленно ответил Юлий. – Потому что я помню, сколько удовольствия можно получать от жизни, и наслаждаюсь каждым её мгновением. Давай‑ка и ты, Марк, пока живёшь у меня, повеселись от души. Хоть будет что вспомнить, когда вернёшься. Иди, умойся с дороги, потом приходи ко мне, позавтракаем вместе. Анюта тем временем прогуляется по саду, а потом полюбуется на твоих зомби. И побыстрее, дети мои! Сегодня у нас насыщенный событиями день: после обеда охота, мой однокурсник, барон Кризи, пожелал украсить свой парк нашими знаменитыми серебристыми оленями; а после ужина – ночной полёт на дельтапланах. Насколько я помню, вы с Мигелем любили раньше этот вид спорта?
Марк наконец улыбнулся и начал подниматься по лестнице.
Зато Юлий взглянул на девочку без улыбки, внимательно. Они встретились взглядами, словно обнялись. Два заговорщика.
– Это очень тяжело.
– Я постараюсь. Только что делать, если получится, а Марк снова захочет их…
– Пригласи меня, когда закончишь. Узнаем, кто они такие, и познакомим с остальными гостями. Марк не посмеет потом при гостях… Да, вот ещё что. Марк – мастер энергетического плетения, зомбирование для него как для нас ходьба. Если не получится сразу освободить этих двоих, долго с ними не сиди. Лучше снова приди через некоторое время. Иначе не заметишь, как заклинание Марка зацепится за тебя и прихватит в придачу к юношам.
– Ты же говорил, моя защита очень сильная!
– А ты думаешь, почему я отпускаю тебя к этим несчастным? Только уповая на твою защиту. Впрочем, не следует забывать о наших гостях. Среди них тоже есть мастера своего дела. Случись что с тобой… Просто не хотелось бы, чтобы все узнали о тебе. И о Марке.
– Где находятся комнаты Марка?
– Третий этаж, от лестницы поворот налево, последние две двери по коридору справа.
Он присел перед девочкой на корточки и тихонько нажал на кончик её носа. Анюта сморщилась и засмеялась.
– Юлий, а ты заметил: мы с тобой как два разведчика? Сидим в засаде и молчим, потому что друг друга понимаем.
– Разве это плохо? Только уж больно опасно… Анечка, я хотел попросить тебя об одном одолжении. Мне очень неловко говорить об этом, потому что Мигель в самом начале знакомства сильно напугал тебя, а Марк настроил против себя своим отношением к людям. И всё же… Как сказать‑то – даже не знаю… Короче, тебе надо с ними подружиться. Причём, искренне. Разгляди в них хорошее: по–своему они люди симпатичные, в каждом из них есть что‑то привлекательное…
– Я постараюсь, если тебе нужно.
– Анечка, милая, это нужно всем нам. Но я ещё не закончил. Ты прелестная девочка, очень умная, общительная и обаятельная («Обалдеть!» – прошептала Анюта). Сейчас два разведчика перестанут понимать друг друга, хотя уже можно говорить вслух. Подружиться с Мигелем и Марком – ползадачи. Главная твоя задача – очаровать их, сделать так, чтобы они полюбили тебя.
Девочка озадаченно надула щёки и выпятила губы. Ну и ну! Что это ещё Юлий придумал?.. После недолгих размышлений она ответила:
– Попробую. Только уже сейчас я чувствую себя маленькой дурочкой.
– Никаких дурочек! Говори с ними, как говоришь со мной, – больше ничего не надо!.. Вот заболтались, а? Марк меня ждёт, наверное.
– Беги! А я пока в сад.
Она обошла машину, пересекла внутренний двор и по служебному входу и разбитый при кухне огород прошла в сад. Основной вход сюда в обход дома ей тоже нравился, но сейчас больше интересовала скамейка у забора, разделяющего огород и сам сад. Приземистая, вросшая в мшистую землю, скамейка пряталась под кустом, его ветви опирались на её высокую спинку, и разглядеть скамейку можно, только подойдя к ней вплотную. Здесь можно посидеть, подумать, помечтать. Любимое детское местечко Юлия. Знакомя Анюту с поместьем, он показал несколько укромных убежищ от постороннего глаза…
Девочка нырнула под навес из веток, присела на скамейку и попыталась разрешить для себя несколько вопросов. Однако мысли упорно удирали с предназначенного для них пространства и дружно сворачивали у одной точки, вокруг которой и мельтешили, не желая собраться в нечто стройное и понятное. Мишка и Вадим. Каким образом?.. Вот начало множества вопросов. Ни на один ответа нет. Мигель и Марк. Зачем?.. Зачем? До сих пор Анюта доверяла Юлию, но лавина возникших сегодня вопросов заставила задуматься.
Утренний прохладный ветерок зашелестел листьями над скамейкой. Девочка встала, оправила платье и, приподняв подол, чтобы не мешал бегу, помчалась в дом.
Итак, решено. Юлию о личностях Мишки и Вадима она не скажет. Пока Марка нет, надо посидеть с ребятами и разобраться с заклинаниями. А предложение Юлия насчёт дружбы с внезапными гостями она выполнит на пять с плюсом. Почему‑то она чувствовала, что их дружба и ей пригодится.
Глава 3.
Каждое утро в доме Юлия Анюта сомневалась: а может, она всё‑таки спит, и ей снится интересный сон с продолжением? Конечно, на впечатление нереального настраивал сам дом, для маленькой девочки поутру похожий на опустевший замок: здесь царило неожиданное сочетание дремоты и настороженности. Чтобы развеять уже привычные сомнения, девочка заглянула на кухню поздороваться с поварами и тут же получила для дегустации первую сегодня плюшку. Плюшка оказалась вкуснейшей, хотя держать её в руках трудновато – горячая, с пылу с жару. А потом захотелось пить, и Анюта вспомнила, что в столовой зале на столах всегда стоят кувшины с соком.
За ближайшим к двери столом в одиночестве сидел Марк. Он никого не замечал вокруг, глубоко погрузившись в думы, которые обозначились морщинкой между бровями и горестно опущенными уголками рта.
Увидев его, Анюта хотела развернуться и сразу бежать к Мишке и Вадиму. Но замерла. Что‑то в Марке встревожило её. Здесь, в огромном зале, он казался совсем маленьким и несчастным.
«Наверное, он переживает, из‑за того что поссорился с мамой», – жалостливо подумала девочка, и эта мысль уже привычно отозвалась воспоминанием о похожем случае с Мишкой. В отличие от Анюты, Миша терпением не обладал, часто ругался с матерью. Взрослые списывали частые скандальные вспышки между Ангелиной и сыном на издержки его взросления и излишнюю опеку матери. Но зато как и Мишка потом психовал, не умея помириться! До слёз доходило. Бегал к отцу, чтобы тот выступил в качестве миротворца… А Марк приехал к лучшему другу. И тоже, видно, за помощью.
Она робко присела рядом на отодвинутый от стола стул, нерешительно коснулась его руки. Марк вздрогнул.
– А, это ты… Юлия ищешь?
– Нет, пить захотелось. Можно, я из вашего кувшина налью?
– Пожалуйста. Давай сам. Вот так. Ты давно здесь?
– Почти неделю. Только Юлий пошутил насчёт праздников, ну, что они в честь меня. Они для другого человека.
– Значит, здесь замешан другой человек, – пробормотал Марк, и его лицо смягчилось. – Интересно, какой?
– Какая, – поправила Анюта. – Очень красивая и весёлая. – И без перехода и без паузы добавила: – Вы не переживайте, что с мамой поссорились. Мой старший брат часто ссорится с мамой, а папа говорит, что виноваты оба: мама – потому что брат вырос на её глазах и она не видит его взрослым, он для неё всегда маленький, и она обращается с ним как с маленьким; а брат виноват, потому что не хочет понять её.
– Ты думаешь, только поэтому могут поссориться родители и дети? – усмехнулся несколько удивлённый Марк.
– В таких делах я не разбираюсь. Я ещё маленькая – это точно. Есть ещё одна причина. Это мне тоже папа сказал и я с ним согласна, потому что очень похоже. Родители очень сильно и‑де–а‑ли–зи–руют (она произнесла слово нараспев, чтобы не споткнуться) своих детей. А когда видят, что дети не такие, какими их придумали, обижаются.
– А ты с мамой ругаешься?
– Пока нет. Я очень терпеливая. – Девочка так тяжело вздохнула, что Марк ей сочувственно улыбнулся ей. – Но буду обязательно. И даже знаю – почему.
– Знаешь, потому что папа сказал?
– Сказал. И не надо смеяться. Он очень умный человек.
– И какую же причину он нашёл для тебя? Что‑нибудь особенное?
– Совсем и нет! Папа сказал: что мама в своём детстве недополучила, она пытается впихнуть в меня. И смешно, и жалко. Потому что мне этого не нужно.
– А что тебе нужно? Тебе самой?
– Мне–е…
Девочка задумалась. Двигая бокал по столу туда–сюда, она смотрела на шероховатое от оставшегося на стенках сока стекло и хмурилась от напряжения. Марк с любопытством ждал её ответа.
– Точно я не знаю. Я и правда маленькая… Но… Мне нужен весь мир. Я хочу увидеть всё. Нет, не всё, а только лучшее. Хочу везде побывать… Нет, не то. Не так. В общем, я не знаю, чего я хочу, но чувствую: мне нужно всё без остатка. Увидеть красивое. Прыгнуть с какой‑нибудь жуткой высоты. Сделать какую‑нибудь вещь чтобы про неё сказали: это сделала Анюта! Хочу научиться стоять на серфе, и чтобы вокруг были громадные волны, и многое всякое такое. И чтобы люди мне радовались: пришла Анюта! Вот… Каша, да? Поэтому я и буду ссориться с мамой: ей нужно одно–единственное, и она хочет, чтобы этим одним я занималась. А я хочу всё.
– Но ведь очень часто взрослые правы, у них всё‑таки жизненный опыт побольше, – задумчиво сказал Марк. – Кажется, я понял, о чём ты хочешь сказать. Но, может, твоя мама уже сейчас готовит тебя к чему‑то, что станет делом всей твоей жизни.
– Мой папа тоже взрослый, – возразила Анюта, – и он считает, что мама запихивает меня в клетку. А люди‑то разные. Я маму очень люблю, но мне хочется прожить свою жизнь, а не её.
– Кажется, наши ситуации схожи, только тебе здорово повезло с отцом.
На этой фразе Марк намертво замолчал, а девочка не знала, о чём ещё его спросить. Решив, что на сегодня достаточно бесед, она быстро допила сок и тихо вышла. В коридоре остановилась, поражённая мыслью: «Он несчастлив, поэтому и других делает несчастными!.. Узнать бы, почему он поссорился со своей мамой».
Но долго раздумывать над открытием некогда. Девочка о какой‑то странной жизни в странном доме, похожем на замок, почти не думала. Юлий сказал, что она здесь в гостях; пообещал, что скоро вернётся домой, – и он наслаждалась каждой секундой странности, происходящей с ней. Предупреждены ли её родители о приглашении Юлия погостить? Возможно, и нет. Ничего страшного. Она здесь ненадолго.
Лестница привела её в широкий светлый коридор, и Анюта неслышно зашагала по мягкому ковру. Весь третий этаж дома отдан под гостевые спальни, так же, как и часть второго. «И всё‑таки Юлий оставил комнаты Марка. Знал что приедет? Нет, тоже удивился…»
И, лишь остановившись перед первой дверью (вторая, как она потом выяснила, наглухо забита), девочка поняла, разглядела: дверной проём светился по краям от выпирающей из комнаты колдовской энергии. Вот почему Марк так ехидно спросил, заняты ли его комнаты. Он прекрасно знал, что гости приехали отдыхать, а не работать, что Юлию самому не справиться.
Азартный, опять же хулиганский интерес заставил Анюту тихонько засмеяться: «А вот возьму и вычищу его комнаты! А к двери в коридоре прислоню веник и оставлю ведро с водой и тряпку! Ну, вроде как слуги убирались! – и оборвала себя: – Глупая! Ещё не знаешь, что ждёт тебя внутри, а уж хихикаешь. Юлий же предупредил, что Марк – мастер…»
Она толкнула тяжёлую дверь и вошла. Дверь медленно закрылась.
Шаг в туман. Он царствовал от самого порога. От небольшого движения воздуха, вызванного открыто–закрытой дверью, плотная белёсая муть тяжело колыхалась, постепенно успокаиваясь. Туман явно неоднороден, поскольку в нём чувствовались сгущения, проступали странные фигуры.
Ошеломлённой девочке пришлось крепко зажмуриться и быстро–быстро заморгать, чтобы вернуться к нормальному видению. Только представшая её взгляду просторная, сияющая от солнца комната уверила Анюту, что теперь‑то она видит так, как надо. Глядя несколько озадаченно на золотистые полосы пыли в воздухе («Надо же, даже для уборки заходить боялись!»), она объяснила для себя виденный ранее туман: «Скакнула с перепугу на высший уровень зрения, а перепугал меня Юлий, когда сказал про Марка. Что тот мастер… Так вот как выглядит наколдованное! Поэтому Юлий говорит, что постоянно ходить с таким зрением нельзя… Ладно, обойдусь третьим уровнем».
Но когда девочка снова шагнула, она почувствовала себя кошкой, на которой от тревоги вздыбилась шерсть. И каждой «шерстинкой» ощущалось нечто льнущее, липкое и давящее. Анюта морщилась: впечатления не из приятных. Припомнив наставления Юлия, она представила себе волны, омывающие её тело, – результатом стало живое ощущение, что с неё сняли тяжёлое, тесное пальто.
Энергетика комнаты, состоящая из последствий колдовских занятий, разумеется, не оставила попыток разрушить поле чужака, но теперь уже двойная защита Анюты позволяла девочке не беспокоиться о такой мелочи.
Мишка и Вадим сидели в гардеробной. При взгляде на них Анюта вспомнила, как с мамой однажды зашла в огромный магазин и сердце её замерло: сколько высоких мужчин и женщин с одинаковыми застывшими улыбками!.. Лишь своей неподвижностью и странными позами манекены быстро успокоили боязливое внимание девочки.
Два манекена сидели в гардеробной: спины прямые, руки на коленях, глаза полуоткрытые. Они даже не прислонялись к высоким спинам своих стульев! Мишка сидел у окна, Вадим – напротив стойки с развешенной одеждой. Осмотр пришлось начать с Вадима – он сидел в тени.
Потихоньку поднимая уровень восприятия тонкого мира, Анюта наблюдала, как постепенно размываются очертания человеческой фигуры, как из ничего проступает геометрически идеальная конструкция из сплошных решёток, полностью вобравшая в свои границы тело Вадима. Конструкция не повторяла поверхности тела, она являлась узкой клеткой для него.
Решётки, узлы, сплетения… Девочка вздохнула и усилила резкость видения: показалось, за внешней конструкцией будто проволока поблёскивает. Анюта продолжала вглядываться всё пристальнее. Какая‑то конструкция, кажется, внутренняя всё так же упорно лишь взблёскивала, не желая показаться полностью: вот линия идёт, сияет – и мягко пропадает, словно её кончик утянулся в туманное облачко; а потом всплывает продолжение, соединённое с другой полупризрачной деталью. Похоже, что внутренняя конструкция пронизала внешнюю, как паутина оплетает забытое, полуразбитое окно.
Нахмурившись, девочка огляделась, нашла ещё один стул, подтащила к Вадиму. Посидела перед ним и решилась. Невидимая клетка, которую она сразу обнаружила, ей известна. Юлий объяснил, как её находить и как она создаётся из слов заклинания. А вот паутина… И Анюта сделала то, что ей строго–настрого запретил делать её наставник, – коснулась пальцем исчезающей в пространстве паутинки…
… и раскалённый воздух, которым почти невозможно дышать, обрушился на её голову и плечи. Её тело мгновенно взмокло от пота, но девочка уже увидела: в каменистой впадине пустыни, выжженной до металлической синевы, лежали двое.
Она шагнула и остановилась, сморщилась, подхватила подол платья и принялась ожесточённо утирать мокрый лоб. Пришлось немного поплакать: жгучая капля скатилась в глаз, и теперь глаз свербило.
В конце концов, она оборвала оборку с подола и, промокая лоб, снова двинулась к впадине. Анюта знала, кто эти двое. Вадима узнала, по шраму, который змеёй выползал из короткого рукава и заканчивался на ладони (упал в детстве с дерева, спасая соседскую кошку); Мишку – по вышивке на заднем кармане его джинсов. Мама считала, что девочка должна уметь рукодельничать, а Анюта решила, что полученные навыки не должны пропадать зря, и осчастливила своим мастерством брата. Вадим тогда в шутку обиделся, что его обделили вниманием, и девочка пообещала придумать ему рисунок пооригинальнее, а он сказал, что не хочет другого, потому что ему тоже нравятся… Анюта опускалась перед Вадимом на горячие камни – он к ней ближе, но смотрела на Мишку и вспоминала, и сердце её холодело в странной пустоте, хотя пекло вокруг продолжало давить. Вадим сказал, что не хочет другого рисунка, потому что ему тоже нравятся драконы, как на Мишкином кармане.
… Она сидела на краешке стула – на самом краешке, да ещё наклонившись вперёд. Существующая одновременно в двух пространствах, сознанием перенесённая в иное место, она уже не могла контролировать положение тела в комнате. Палец её прилип к блестящей паутинке – проводнику в другой мир, а тело медленно съезжало со стула, повинуясь тяготению неудобной позы и собственной тяжести.
… Удивляться, что здешнее солнце их ещё не спалило, не пришлось. Парни изнурены, но на ногах ещё держались. Девочка стояла между ними, держала их за руки, вглядывалась в их лица и видела вокруг них защиту, дохленькую, но не дающую солнцу убить их. Кажется, Марку они всё‑таки нужны живыми.
Вадим ещё мог улыбаться.
– Потерпеть? Думаешь, ещё есть надежда?
Ответить она не успела. Её будто выдернули из палящего мира…
Локтем она ударилась о сиденье, а коленкой – о пол. Заживёт! Главное – она снова в комнате, и никто не помешает ей выполнить то, на что она решилась.
