Текст книги "Падающий (СИ)"

Автор книги: Сергей Радин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

28.

– Попробуйте только… сдвинуть меня с места…

– И что? Ругаться будешь? Драться?

"А правда, Вадим, что сделаешь?"

– Помру, – буркнул я.

Смотреть не мог в глаза потрясённых мальчишек. Что они видели? Даже думать не хотел. Чувствовал себя грязным, раздавленным в лепёшку и колючим от засохшей крови. Хуже всего, что при народе расслабился окончательно – и тело сразу взвыло от неимоверной боли.

– Что здесь было? – в очередной раз спросил Легатта, бережно отсоединяя провода от Дэнила, чтобы первым делом именно его водрузить на каталку, на которой тот лежал уже несколько лет.

– Вам… в подробностях?

– Молчите уж. Сначала приведём вас в порядок, потом уж… – с откровенной жалостью сказал доктор Арнольд, присев передо мной и вынимая из чемоданчика перевязочный материал.

Молчать – с удовольствием. Ещё поспать бы.

"Ты знал о Дэниле?"

– Да.

– Что, Вадим? Ах, вы, наверное, с Диланом…

– Так, мальчики. Наверху, справа от двери сюда, носилки. Тащите их сюда.

Мальчишки гордо фыркнули на профессорское "мальчики" и помчались наперегонки по лестнице.

– Откуда у вас… Дэнил?

– Он пришёл ко мне сразу после похорон Дилана. Вроде здоровый. Только шишка небольшая на затылке. Но бледный, как смерть. Внутренние органы в порядке – а умирал на глазах. Сказал, кто-то тянет из него энергию. Что его сил не хватает, чтобы оградить себя от энерговампира. Попросил устроить искусственное силовое поле, отсекающее от него присосавшегося. Пока я подсоединял к нему приборы, он отключился. Жизненные процессы шли вяло, но он жил. Потом пульс и работу мозга можно было проследить только с помощью очень чувствительных приборов. Он впал в подобие летаргического сна. Я не решался отключать систему, кормил внутривенно. Всё казалось – вот-вот очнётся. Пару раз был сбой в системе. Будто перенапряжение…

– Врёте вы всё… – прохрипел я.

– Что? – Он остановился, удивлённо глядя на меня. – Я? Вру? О чём вы?

– Помните… Вы сказали о пластической операции. Вы ведь были твёрдо уверены, что Дилан умер. Но говорили, что меня подослали. Кого вы имели в виду? Не Дилана. Значит – Дэнила. И ещё. У Дэнила на плече – тату.

Я со стоном разогнулся и чуть склонился над безжизненным телом Дэнила. Тигриная морда на его коже впечатляла.

– В мастерской со Среднего уровня сказали, что такие татуировки делает только старый мастер с Нижнего, и дал мне ваш адрес. Вы были знакомы с Дэнилом раньше.

– Пока я не могу ничего сказать! – заявил профессор, встревоженно глядя на доктора Арнольда.

– Доктор Арнольд тоже знал Дэнила. Как и Мирон. Тот парень, что остался в Подполье. Проф, надо говорить всё, что знаете. Дилан заблокировал свою память. Сейчас она постепенно прорывается. Нужно, чтобы процесс прорыва шёл быстрее. Он начинает вспоминать, когда узнаёт хоть часть прошлого.

– Не для чужих ушей. – Легатта недовольно взглянул на меня: мол, как ты этого не понимаешь?!

– Здесь чужих нет. Здесь есть те, кто мечтает о нормальной жизни.

– Дилан нашёл мою книгу?

"Да, нашёл".

– Нашёл.

– И, судя по всему, ещё не начал читать, – проворчал профессор. – Я же сказал – пусть начнёт с посвящения. В нём перечислены некоторые события нашей совместной деятельности. Что может быть лучше для толчка памяти?

Я уже не слушал его. Меня заворожило лицо Дэнила. Его тело и конечности за годы отощали страшно: приди он сейчас в себя, не сможет не только подняться – руки поднять. Мышц почти не осталось, атрофированы. Одно название. Тень человека. Скелет, слегка облагороженный мясом. Но лицо… Худое, угрюмое. Сильное. До чёртиков захотелось заглянуть в его глаза. Беспомощный. Без сознания. А меня защитил.

Мальчишки прогремели по лестнице носилками. Сначала Дэнила вернули на место. Теперь, под проводами, он походил на отощавшую муху в паутине.

– Вадим, вы сможете повторить тот трюк с выздоровлением, что проделали, после того как вас вытащили из пропасти?

– Вряд ли. Теперь бездна знает, кто я. Оттуда я больше не могу черпать энергии. Но приду в себя быстро. Мне бы только до воды добраться… Доктор Арнольд, вы зря мне пытаетесь сделать перевязку. Профессор, здесь есть душ?

– Ну, душем назвать эту конструкцию вряд ли можно, но вода в нём есть.

Они помогли мне встать. Кажется, встав, я произвёл на мальчишек впечатление гораздо больше, чем пока сидел. В одних джинсах, с изломанным телом, украшенным истинно мужскими знаками отличия – чёрными синяками, гармонично переходящими в живописные кровоподтёки… Я как глянул в сморщенные от жалости лица пацанов – и заржал, через секунды смеха жалобно охнув и схватившись за живот – за рёбра.

– Не фиг глазеть на ободранного героя. Найдите мне одёжку – и побыстрее.

Душ в подвале оказался замечательный. Квадратная камера метра два на два. Внизу каменно-бетонная чаша – сверху какая-то кривая труба, из которой сначала полилась тёплая вода, буквально ошпарившая все порезы. Пришлось прикрутить до терпимо тепловатой. Снова нейтрал. "Вместе с водой стекает с меня боль. Вместе с водой уходят царапины. Вода наполняет меня своей энергией". Много чего напридумывал – и то ли по вере получил, то ли в самом деле помогло, но явно стало легче.

Просто стоял под омывающей меня водой, под которой тупела боль, и лениво думал, что слишком много концов с концами надо связать. Пару-тройку ситуаций я уже сложил и пришёл к кое-каким выводам. Кое-что требовало доработки. Но, кажется, с появлением Дэнила дело сдвинется с места по-настоящему.

Только парня не мешало бы привести в себя.

Пока я наслаждался водой, подвал превратился в штаб. Как выяснилось, лаборатория Легатты на третьем этаже – фикция, из настоящего – лишь малочисленные приборы для работы с тату. Основное лабораторное оборудование помещалось именно в подвале. Мальчишек запрягли в работу по полной. Один Микки отказался работать со всеми, мотивируя, что он мой личный оруженосец. Тогда его обязали дожидаться меня у дверей в душ – с полотенцем и одеждой, а заодно – предупредить, когда я появлюсь (это доктор Арнольд). Полотенце я забрал в душ, одежду – тоже, несмотря на уговоры доктора потерпеть, пока меня осмотрят и полечат. Я согласился только на фиксирующую рёбра повязку.

Связать концы с концами. Факт с фактом.

Я зациклился на этой мысли.

Надел (с мысленными стонами и воплями) явно ношенную одёжку цвета хаки, любимого оттенка – болотного. Мельком подумалось – не Дэнила ли. Нагибаться не мог, сел – Микки натянул на мои отяжелевшие ноги ботинки, зашнуровал.

У стола с Дэнилом постоял, пытаясь соображать, сумел более-менее привести хаос нахлынувших мыслей в порядок. Так показалось, пока не обнаружил, что рядом стоит Легатта и с сочувствием смотрит на меня. Опаньки… Кажется, я отключился?..

– Вам бы поспать…

– Вы ведь отключали Дэнилу мозговые и мышечные функции?

– Конечно. Если бы он вновь начал приходить в форму, система немедленно сообщила мне, а я столь же немедленно…

– Сколько времени понадобится, чтобы активировать все жизненные процессы Дэнила? Плюс нарастить ему мышечную массу?

– Современные анаболические стероиды позволят сделать это в течение суток. Но при маленьком условии – нужна специальная камера, на покупку которой у меня элементарно нет средств. Да, нужны и витамины высшего класса в совокупности с высокобелковой диетой, причём всё это во внутривенных и внутримышечных препаратах. В общем, нужны хорошие деньги.

Концы с концами. Факт к факту.

– У вас, профессор, компьютер здесь есть?

– Есть. Что вам нужно?

– Лэндон. Вы сказали – из богатых. Я хотел бы посмотреть по нему информацию.

Микки, тенью следующий за мной по пятам, немедленно помчался куда-то в сторону, сел так, что я теперь мог видеть лишь его тёмную макушку.

– Вадим, что ты хотел по Лэндону?

– Личная жизнь.

Пока я подошёл к нему, он уже собрал целое досье, из которого я сразу выделил главное: года два назад Лэндон разорвал помолвку с девушкой "из приличной семьи". Был скандал. Потом появились намёки на психическое расстройство наследника главы и в самом деле достаточно огромной коммерческой империи. Всё. С момента разорванной помолвки личной жизни у Лэндона нет. Как нет жизни и светской. Папаша просто боится брать сына на светские мероприятия после вспышки гнева, закончившейся кровавым боем отпрыска с охраной дома, где оба были с визитом, и приездом "скорой".

Связать концы с концами. Факты…

Здесь-то легко. Ильм начал забывать – у Лэндона беспричинные вспышки бешенства. Бездна. Узнать бы, что произошло с теми несчастными, которых убил Дэнил…

– Микки. У Мирона есть мобильный?

– Мы уже пробовали дозвониться. Не соединяет.

Бездна. И здесь. Или действует там?

Еле таща ноги, налившиеся странной, пустой тяжестью, словно раздутые, я подошёл взглянуть, чем занимаются пацаны под руководством профессора.

В дальнем углу, чтобы не смущать народ, профессор устроил маленькую мертвецкую. Сосредоточенные мальчишки, словно заколдованные, не отходили от двух трупов, прикрытых простынями, – женщины-стрелка и татуированного мужчины. Точнее, двое торчали возле трупов, во все глаза разглядывая инструменты, приготовленные для препарирования. Третий, как только Легатта вернулся, стал ходить за профессором хвостиком.

Взглянув на трупы, я поинтересовался:

– Думаете, есть возможность выяснить действие мутации?

– Надеюсь. Пойми мы её механизм – легче справляться с последствиями.

– Разве женщина…

– Да. Тоже.

Связать концы с концами. Увязать между собой факты.

Легатта и доктор Арнольд, увлёкшись препарированием, вскоре забыли обо всём – на радость мальчишкам: эти уже вчетвером смотрели им в рты, произносящие таинственные заклинания, и готовно бегали по первому же слову за всем, что светила ни попросят.

Только раз Микки примчался ко мне – я снова стоял у стола с Дэнилом – и скороговоркой сообщил, что Мирон и Лэндон только что были на связи и сказали, что скоро приедут… Затем про меня забыли. Я смотрел в лицо Дэнила, какое-то невероятно древнее, и размышлял: ну, приведём мы его тело в порядок, а что дальше? Кажется, он последнее звено, связывающее все линии по бездне. Он единственный, кто знает всё.

Перед глазами поплыло, зашевелился Рон, оглянулся, кивнул… Я не заметил, как мои ноги дрогнули – и я съехал по стене. Перед глазами мельтешили уже многие знакомые личности… Что-то мягкое и тяжёлое сунулось под руку. И тёплое. Гарм. Я закрыл глаза.

– … Привет. Ты уснул? – поинтересовался Дилан. В клетке и в кабинете лампы светили как-то неуверенно: за шторами вставало солнце. Дилан обернулся ко мне усталым и осунувшимся – в этом свете особенно.

– Привет. А ты? Читаешь? Легатту?

– Ага – на всё.

– И как оно?

– Научно-популярный труд для умной публики, интересующейся вопросами Вселенной. Но не на специалистов. Хотя читается увлекательно.

– И? Никаких проблесков памяти?

– Увы.

– Не буду отвлекать. Хочу попробовать поспать.

– Удачи.

… Серый туман надвинулся на меня медленно и густо. Сон Дэнила. Но теперь я не Дэнил в его сне. Я иду за ним в его сне.

Всё как тогда. На его спине – небольшой рюкзак. В одной руке – "Скорпион" стволом в асфальт, на левом бедре – меч. Пальцы вцепились в густую шерсть Гарма.

Следуя за ними, я внимательно смотрел по сторонам: привык уже к осторожности в Подполье. И лишь через несколько минут осознал, что сегодня всё пойдёт не по обычному сценарию: призрачно-прозрачного чудовища не было, как не было тех бумажных тварей, прикосновение крылом которых режет как острейшим ножом.

Что-то изменилось в повторяющемся сне Дэнила. Примерно я подозревал – почему. Не далее как несколько часов назад Дэнил спас мне жизнь. Каким образом – я даже представить не мог. Но это заставило его повторяющийся кошмар свернуть с обычного пути. И давало надежду, что я узнаю чуть больше обычного.

Добрались до метро. Дэнил поставил рюкзак на бетон перрона и замер, прислушиваясь. Тихо. Гарм смотрит на его руки… Пока всё в метро идёт, как в прошлом сне.

Вот Дэнил нагнулся расстегнуть "молнию" на рюкзаке… Гарм резко дёрнул башкой наверх. Я – туда же. Чёрный сгусток ударил одновременно Гарма и Дэнила…

Я стоял застыло: сгусток – еле намеченный человеческий силуэт – отшвырнул Гарма в сторону и снова ударил Дэнила, лежащего без сознания. Контрольный выстрел? После чего силуэт (почему-то кажется – он с трудом удерживает форму человеческого тела) встал перед парнем на колени и перевернул его на живот. Секунды абсолютного бездействия… Силуэт дрогнул и с силой вонзил в затылок Дэнила пальцы. И – втянулся в него. Полностью.

Прошло неведомо сколько времени, прежде чем Дэнил зашевелился. Но он встал. Безразличный взгляд на рюкзак. Пнул его на рельсы. Мельком оглянулся на Гарма и пошёл прочь… Набрав воздуха и забыв выдохнуть, я пошёл за ним и чуть сбоку. Что происходит? Почему он не подошёл посмотреть, что с Гармом?

Он шагал рядом, но словно отдалялся всё больше и больше. И наступил момент, когда он оказался на таком отдалении, что я увидел… Дэнил шагал медленно, будто с усилием. С его плеч стекала мантия непроницаемо-чёрного цвета. И чем дальше он шагал, тем шире становилась она, расправляясь на ходу…

Вот теперь я знал всё.

Я вернулся к Дилану.

Он сидел за своим столом и читал книгу Легатты.

Я подошёл и стукнул его по плечу. Он вздрогнул так, что чуть не свалился со стула. Чёрт, как же мне хотелось, чтобы он свалился. Как же мне прямо сейчас хочется врезать ему так, чтобы он свалился! Аж в груди стеснилось…

– Что… Вадим, что ты?

– Ты прочитал посвящение?

– Нет. Там какие-то стихи, а я не люблю дилетантских стихов, пусть даже они…

– Дилан, блин! – заорал я. – Не разочаровывай меня, блин! Учёный он, блин!

– Что?..

– Даже я, недавний тупой и ленивый клерк, понял намёки профессора! Что посвящение – это код к твоей памяти! Блин, читай быстрее! Вслух!

И я всё-таки ударил ногой по ножке стула – с наслаждением сломав её, предчувствуя Диланово падение вместе со стулом. И он правда упал, перепуганный и недоумевающий. Упал и пополз к углу, с ужасом глядя на меня. Я схватил книгу со стола – и ткнул ему в руки.

– Читай посвящение, блин!

И я проснулся, потому что мне уже не нужна память Дилана.

– Профессор, на пару минут можно вас оторвать от этих несчастных?

– Э-э… Мы сейчас приступили к очень трудоёмкому процессу…

Ладно. Не хочет – не надо. Сам подойду. Не гордый. Тайн в моих вопросах ни от кого нет. Доктор в курсе. Мальчишки – тоже. Подумаешь, небольшие подробности…

Кряхтя встал. С трудом оттолкнулся от стены. Гарм недовольно что-то проворчал вслед. Я же только оглянулся на бесстрастное лицо Дэнила.

– Профессор, вы только отвечайте на вопросы – да или нет. Я не настаиваю на развёрнутых ответах. Согласны на такой диалог?

– Ммм… Впрочем… Да.

– Легатта, вы ушли, так называемое из науки, потому что договорились с Диланом?

– А-а… Да.

– Он предупредил вас, что прибор, открывший дыру в пространстве Земли, не совершенен. Что есть большая проблема – закрыть её. Да?

– Да.

– Он сделал ещё один прибор. На этот раз – закрывающий. Но власти, испугавшись первой дыры, отказались вообще допускать кого бы то ни было до неё. И Дилан каким-то образом вышел на Дэнила. Дэнил согласился помочь и закрыть дыру. Так?

– Так, – с каким-то судорожным вздохом согласился профессор, совершенно забыв о препарировании. Он стоял со скальпелем. Ушедший в ничто взгляд подсказывал, что он во власти воспоминаний.

– Вы помогли с приборами – сделали их четыре штуки.

– Да.

– Дэнил пришёл к вам, и вы объяснили, что и как надо делать. Так?

– Да.

– Дилан тем временем закодировал себе память, а вы, словно прощаясь, прислали ему подарок, книгу с посвящением – с переданным через Дэнила кодом. Так?

– Да.

– Дыра сначала не расширялась. Расширение началось, после того как Дэнил отправился ставить последний из четырёх приборов, а вернулся невменяемый и впал в летаргию. Я правильно рассказываю?

– Да.

Я замолчал. Дальнейшего я не мог рассказать. Кто мне поверит, что Дэнил впустил в себя Бездну и продолжает тащить её на своих плечах?

29.

Честно говоря, жрать хотелось страшно. Глянув на разрезанный живот татуированного подпольца, я поспешил отойти. Заяви я рядом с трупами о желании поесть, реакцию народа трудно предсказать. Я ухмыльнулся: а интересно было бы попробовать – заявить-то.

Но ведь утро. И детишки тоже без жратвы. И доктор Арнольд хоть и с энтузиазмом копается в "образце", но наверняка зверски голоден. Не говоря о Гарме… А холодильник одинокого холостяка Легатты вряд ли спасёт положение.

– Микки!

Оруженосец примчался по первому зову.

– Кредитки со Среднего уровня действуют на Нижнем?

– Не знаю, – удивился Микки. – Наверное.

– Вот, возьми. Созвонись встретиться с Мироном и Лэндоном и где-нибудь в хорошем маркете затарьтесь по полной. Для собаки не забудьте взять.

Микки убежал – новоявленные патологоанатомы даже не заметили. Они уже отодвинули добровольцев-помощников подальше от стола и, надев шлемы с прозрачными щитками, священнодействовали над трупами, переговариваясь на языке медицинских богов. Или дьяволов… Я же вернулся к Гарму – и к Дэнилу.

Факты фактами. Но всё казалось – что-то я упустил из виду. На волне радости, оттого что сообразил, что делать дальше, многое казалось пустяковым. Но сейчас, по зрелом размышлении… Что-то прошло мимо. Но что?

Правда ли, что я всё правильно понял о Дэниле? Да, шлейф Бездны я за ним видел. Да, знаю, что именно Дэнил расставлял приборы, которые должны были закрыть дыру. Знаю, что именно из-за него расширяется Бездна. Но…

Правда ли, что я знаю теперь всё, что знает Дилан? Не слишком ли я самонадеян?

Я стоял у каталки с Дэнилом и вглядывался в его безразличное лицо. Непрошеная мысль: "Когда я вижу Дилана – сплю ли я? Почему у меня пропал нормальный сон?" Прислонившись к стене, боковым зрением видя Гарма, я вскоре размышлял настолько обо всём сразу, что, в конечном счёте, неудивительно, что меня сморило. Но вместо того чтобы снова увидеть Дилана, очутившись в его клетке, я просто смотрел в пространство подвала профессора Легатты и наблюдал за странным скоплением народа и странной же суетой – прекрасно понимая, что вижу всё это уже в дремотном состоянии.

И опять не заметил, что сполз по стене – больно хорошо было, не напрягаясь, спускаться. Ладонь скользнула по шерсти Гарма. Пёс проворчал что-то – словно в ответ пробурчал мой желудок. Я ещё сонно улыбнулся псу, когда он удивлённо покосился на мой живот… Люди, которые продолжали бегать и вообще перемещаться по подвалу, вообще-то не должны были здесь находиться: двое первых агентов, следивших за мной; Серена, пытавшаяся прибраться в моей квартире (квартира-то как здесь?); подпольцы…

Так я выяснил, что спать легче с открытыми глазами.

Гарм шевельнулся под рукой. Я поднял голову.

Надо мной высился Лэндон. Он смотрел на меня, и его замкнутое лицо угрюмо темнело вполне понятными чувствами. Я ещё лениво подумал: "Только бы по рёбрам не бил. Морда – хрен с ней… Заживёт…" Паузу, когда он понял, что я очнулся, прервал подбежавший Микки.

Взъерошенный оруженосец, не обращая внимания на Лэндона, укорил меня:

– Вадим, ты опять сел. Как мне тебя поднять?

Я улыбнулся наивному вопросу. Поднимался же до того… Ишь – "мне тебя".

– Как-как – с воплями, с песнями.

– Он ещё смеётся, – пробормотал Микки, весьма озабоченный и, кажется, примериваясь, каким образом взвалить меня на преданное плечо.

И тут Лэндон заинтересовался наконец.

– А в чём проблема?

– У него рёбра сломаны, – обстоятельно объяснил мой оруженосец, гордый причастностью к великим делам Подполья. – Он тут дрался.

– Точнее – мной дрались, – поправил я, а потом до меня дошло, что Лэндон и Микки не снятся мне: – Микки, ты здесь! Жратву привезли?

– Ага, сейчас принесу, ты только не вставай! – обрадовался оруженосец и убежал.

– Ты сделал из него прислугу, – сумрачно заметил Лэндон. – Интересно, каким образом?

– Просто – наставил ребёнку пару синяков и отобрал нож.

– С кем ты дрался? – Он перевёл на другую тему, явно недовольный моим ответом.

– С Бездной. С той – из дыры.

– О, Вадим очнулся? – кровожадно сказал доктор Арнольд. – Вадим, там покушать принесли. Тебе Микки сюда принесёт, но до этого я хотел бы сделать тебе пару уколов.

Сопротивляться я не мог – расслабляющая лень владела мной. Так что доктор снял с меня куртку, сделал ту самую пару уколов и не удержался от искушения всё-таки залепить пластырями несколько кровоподтёков на спине и особо длинную царапину на животе. Затем доктор озабоченно заглянул мне в глаза.

– Сколько ты уже не спишь?

– Не помню. Это неинтересно, доктор. Вы рассказали Лэндону о наших финансовых затруднениях?

Лэндон аж побелел от бешенства. Честно говоря, мне нравилось его дразнить именно из-за этого: он легко вспыхивал – и тут же чаще всего получал по носу. Или не успевал хоть как-то атаковать или защититься. Как сейчас. Доктор Арнольд только хотел было рассказать ему о наших затруднениях, как прибежал Микки, и на долю обозлённого Лэндона выпало поднимать меня с пола – по настоятельному требованию доктора.

Гарм потрясающе выдержанный. Микки раскрыл банку с кормом и вывалил его в пластиковую чашку – подтолкнул к косматой морде. Пёс оглянулся на меня – я кивнул. От собачьего чавканья я сглотнул слюну.

Лэндон нагнулся взять меня под мышки – и увидел. Чёрные глаза медленно слились в нормальные, когда он разглядел меня в подробностях.

– Не надо меня поднимать, – раздражённо сказал я. – Микки же сказал, что принесёт всё сюда. Посижу – подожду.

Моё плачевное состояние произвело на Лэндона нужный эффект. Теперь он внимательно выслушал доктора – и, кажется, стал прикидывать, чем может помочь.

Подошедший Мирон, опасливо поглядывая на Дэнила, вздохнул.

– Если Дэнил придёт в себя… Это будет последняя война на Земле.

– Чего ж так громко? – усмехнулся я. – Может, у него забот будет полон рот, чтобы ещё войну затевать.

Перед глазами поплыло, и я с трудом сообразил, что не удосужился спросить доктора Арнольда, что же он мне вкалывает. А когда поплыли и мысли, я наконец понял, что же именно я сделал не так.

Но – поздно. Я вплыл в сон, потому что держать открытыми веки, задавленные усталостью и лекарствами, уже не в состоянии. А сон причалил меня к клетке Дилана. В клетку. Чёрт… Чёрт… Что я наделал…

– Дэнил? Что с тобой случилось?

Цепляясь за прутья клетки, я трудно встал.

Дилан сидел за столом необычно отстранённый. Чуть развернувшись, он смотрел на меня. Если бы не его фраза, я решил бы, что он смотрит на меня и не видит. Тёмно-серые глаза пустые, ни на чём не сфокусированы.

Втянув холодный воздух сквозь зубы, я расставил крепче ноги, внимательно наблюдая за ним. Книга Легатты (смятый переплёт) валялась в противоположной от него стороне. Такое впечатление, что её с силой бросили в решётку клетки, от которой она и отлетела… Дилан легко поднялся со стула, но не ступил и шагу.

– Дэнил, ты можешь объяснить, что происходит?

– Могу. Только в это трудно поверить, – осторожно сказал я.

– А ты… попробуй.

– Одиннадцать лет назад тебя схватили, чтобы узнать все детали твоей работы по вскрытию пространства Земли. Ты не хотел, чтобы узнали обо мне, и провёл сеанс самогипноза, о котором знал лишь профессор Легатта. Но тебя схватили. Гипноблокаду ты сделал высшего качества. Её пытались разрушить лекарствами…

– Глупцы… – прошептал он, глядя мне под ноги.

– … и надолго погрузили тебя в беспамятство.

– Почему клетка?

– Побочное действие лекарств вступило во взаимосвязь с сопротивлением мозга и превратило тебя в зверя.

– А что с приборами? Пространственную ткань закрыли?

– Один из приборов сломался.

Он поднял отсутствующие глаза.

– Ты не Дэнил. Ты говоришь слишком…деликатно…

– Дилан, ты совсем ничего не помнишь? – мягко спросил я, следя за каждым его движением. Слишком застывший. Заторможенный. Конечно, шок от выхода на прежний уровень сознания… – Дилан, нам нужна твоя помощь. Ты учёный. Ты занимался этой самой пространственной тканью Земли. Отверстие расширяется. Дилан, если мы по твоим старым выкладкам расставим приборы, закрывающие дыру в пространстве, поможет ли это при растущем…

– Ты не Дэнил…

Он даже не шевельнулся. Просто раскрыл рот – и надрывно закричал, сразу сорвавшись на визг, ударивший по нервам. У меня просто не оставалось другого выхода. Я ударил его под дых – он мгновенно согнулся, задохнувшись – подставляя свой затылок. Ребром ладони… Дилан рухнул на пол клетки, а я замер над ним, не представляя, что делать дальше.

Очухавшись, я взялся за плечи Дилана, обмякшего, без сознания, и постарался изобразить, что он сам встаёт, идёт к койке и ложится. В записях камер это, наверное, выглядело, словно огромная кукла пытается изображать человеческие действия.

Я проследил, как постепенно сглаживаются, успокаиваются искажённые черты лица Дилана. Моя ошибка. Слишком самоуверенным стал. Решил, что, придя в себя, Дилан будет помнить и меня, и всё, что произошло за эти дни… А он очнулся – и клетка его ошеломила, а собственное состояние потрясло.

Если врачи, следящие за его состоянием, сообразят, в чём дело…

Ладно, ошибки хороши тем, что всегда найдётся возможность их исправить.

Я сел на стул Дилана за столом и, сложив руки, уткнулся в них. Взгляд закрытыми глазами во тьму. Ниже, ниже – в забытье…

… Пока я спал, меня перенесли на какие-то длинные, сдвинутые вместе ящики. Ещё один ящик, чуть подальше от меня, превратили в столик. Что делать тигру, когда он голоден, но нужно выяснить кое-что? Жрать на ходу.

Придерживая рёбра, я сел и потянулся к "столику". Гарм одобрительно моргнул, когда я куснул и отодрал шмат от холодного куска жареного мяса. Хрустящих сухарей (Микки, скорее всего, постарался) не тронул, а вот пакет сока – ммм, апельсинового – прихватил с собой.

Народ сгрудился вокруг высокого стола-каталки и, завтракая, оживлённо, но негромко переговаривался. Лэндон стоял лицом ко мне. Судя по его сильно озадаченной физиономии, его успели ошарашить рассказом о наших событиях. Интересно, рассказали ли ему о Дилане – и что именно.

Я слегка подтолкнул Мирона и пристроился со всеми.

– Какие новости? – оживлённо спросил профессор Легатта. Кажется, он заразился моим недавним оптимизмом и готов только к радостным событиям.

– Боюсь, не очень хорошие. Дилан пришёл в себя, но ничего из последних дней не помнит. У меня есть сутки, как минимум, чтобы вытащить его с Высшего уровня. Пока врачи не сообразили, что он пришёл в себя. В том состоянии, в котором он сейчас находится, он легко может расколоться.

Воцарившееся за столом молчание не смутило только меня. Я ел мясо, тянулся к тарелке с овощами и зеленью. Запивал соком. Смотрел в точку. Давал время на раздумья.

– Дилан – это который в клетке? – спросил Лэндон. – И что это значит: у тебя есть сутки, чтобы вытащить его? Ты собираешься…

– Но это невозможно! – ахнул Легатта. – Усадьба, где живёт Дилан, почти крепость! Одному в дом не проникнуть! Ты сошёл с ума, Вадим! Его охраняют, как…

– Профессор, – отмахнулся я. – Это было давно и неправда. Вряд ли Дилана сейчас охраняют так, как ранее. Но когда поймут, что он пришёл в себя… Вот тогда это будет безнадёжно. Но сейчас…

Тишина. Надо же. Лэндон, несмотря на все свои закидоны, умный парень. Сразу выделил главное. Впрочем, сейчас не до него. Надо вспомнить, что у меня есть из оружия. Да, ещё средство передвижения. Жаль, что Дилан живёт в пригороде. Жил бы в городе, я, не задумываясь, устроил бы с ним экстремальное падение на Нижний уровень… "Скорпионы", пара ножей, кроме даггера. В ботинки можно пару пистолетов. Миномёт бы, мини.

– Знакомый взгляд.

– Что? – Я даже вздрогнул, настолько сосредоточился на мыслях.

Мирон, подозрительно глядя на меня, повторил:

– Взгляд, говорю, знакомый. Такой бывал у Дэнила, когда он думал об оружии.

До Лэндона дошло. Понимание потрясло его так, что он забыл о враждебности.

– Ты хочешь идти один?!

– А как иначе? – пожал плечами я. – Мне одному легче уже потому, что не надо думать, как там другие.

– Но… как?

– Понятия не имею. Зато есть один плюс в том, что Дилан очнулся. Он не видит, что происходит здесь. И сейчас он без сознания. Значит, я наконец могу нормально выспаться – за все последние сутки. А вечером… Вечером мне надо быть на Высшем.

Дожевав, я вернулся к ящикам и неожиданно для себя похлопал по тряпкам – по "постели". Гарм вскочил ко мне и сразу лёг, нисколько не возражая, что я ткнулся головой в его мягкий бок вместо подушки. Сытые, в спокойном месте, под дружеской охраной. Чего ещё надо человеку и его псу, чтобы отоспаться…

Проснулся я оттого, что мне вдруг похорошело. Ну да, есть словечко "поплохело", почему бы не быть слову "похорошело"?

Спал я на боку, из-за рёбер, а проснулся – лёжа на спине. О рёбрах я забыл и вставал по недавно приобретённой привычке – медленно поднимая тело, прочувствовав крепкие мышцы пресса. Я почти не потревожил Гарма. Оглянулся на него. Головы с лап пёс не поднял, но внимательно следил за мной. Мягко, по-звериному, я развернулся и опустил ноги на пол. Судя по часам мобильника, лежащего в изголовье, я проспал двенадцать часов. Что же произошло за время сна, если рёбра о себе не напоминают?

Вдоль стены, где стояли такие же ящики, на которых я спал, дрыхли мальчишки. Мирона я нигде не увидел, зато Лэндон негромко переговаривался с профессором, тут же говоря по мобильнику. Доктор Арнольд сидел за столом и что-то рассматривал в микроскоп. Тишь и благодать.

И в этой тиши я чувствовал себя тигром из предвечерних джунглей. Никто не заметил, как я скользнул к сложенному на одной из каталок оружию. Никто не услышал, как я рассовал оружие по всей ременной сбруе, запихав пару кобур с их содержимым ещё и в ботинки. Никто не увидел, как я мягко растворился на лестнице, ведущей в квартиру профессора.

Здесь мне пришлось повозиться. Комплект хаки мне нравился, но в нём не прогуляешься по уровням, особенно наверху. Мои джинсы, грязные и обляпанные высохшей кровью, – ещё куда ни шло. Сойдут за социальный протест богатого молодчика.

Без зазрения совести я залез в гардеробную Легатты. Из подходящего нашёл достаточно демократичный пиджак, в пару к нему – трикотажную майку с коротким рукавом.

Подвигав плечами перед зеркалом, убедился, что оружие пригнано нормально. То есть по телу полностью. Что двигаться кобуры мне не мешает. Разве что выглядел теперь солидно мешковатым. Несмотря на большой размер, пиджак в плечах немного жал.

Глянул на разбитое стекло в окне, усмехнулся. Теперь никто не мешает мне просто выйти. Надеюсь.

И – вышел. Из тени возле подъезда выплыла ещё одна настороженная тень. Гарм. Я присел перед ним.

– Как насчёт небольшой пробежки до кабинета доктора Арнольда? – негромко спросил я. – Машина-то у нас там осталась…