Текст книги "Музыка для Повелителя (СИ)"

Автор книги: Сергей Потёмкин

Глеб почти нашёл её номер, как вдруг заметил огонёк в углу дисплея.

– А это что?.. Раньше его не было…

Ставший вороном Баюн взлетел, чтобы увидеть экран.

– Зеркальный файл. Ты забыл о нём, вот он о себе и напомнил.

– Точно, – смекнул Глеб, – я же сам его скачал, когда мы с Дзиро были в штабе…

Он рассказал о свете между зеркалами и о мерцавшей девятке. Баюн умным тоном заключил:

– Это была прослушка.

– Чего?.. – не понял Глеб.

– Столб света наверняка ловит звуковые сигналы, – пояснил спиритус, – у магов это как прослушивающее устройство. Если в здании есть комната с таким вот световым столбом, то всё, о чём говорят в других помещениях, попадёт туда.

– Хочешь сказать, – медленно произнёс Глеб, – что разговоры штаба кто-то прослушивает?

– И записывает.

Глеб удивлённо моргал: шпионские страсти какие-то. И тут точно не обошлось без Азарина… Неужели он слушает беседы подчинённых?..

Взгляд упал на огонёк, напомнивший ему о файле: тот мерцал, будто подмигивая.

– Выходит, это чей-то разговор? – спросил Глеб.

– Или часть разговора, – подтвердил дух. – Наверное, речь в нём шла о тебе или о чём-то для тебя важном – вот зеркало и решило, что ты должен это услышать.

Глеб почти забыл, что собирался звонить Эми. Конечно, он позвонит ей, но сначала…

Палец замер над светящейся точкой: касаться её было страшно. В прошлый раз зеркало показало ему такое, чего он предпочёл бы не видеть.

– Не тяни, – посоветовал Баюн, – всё равно ведь нажмёшь. Лучше сделай это сразу.

– Ты прав, – сказал Глеб и с мыслью «сим-сим, откройся» коснулся точки.

Из зерфона прозвучал голос Деи: «Зачем вы соврали Глебу, что он был приманкой для Коротова?»

Мышцы Глеба окаменели: слово «соврали» ему не послышалось.

Собеседницей Деи был Азарин, ледяным тоном ответивший: «Пусть привыкает – во взрослые игры играют по-взрослому».

И снова Дея: «Теперь он вас ненавидит…»

«Но не за это, а за то, что я запретил искать Лаэндо».

«Вы притворялись, что запретили его искать – разыграли спектакль!.. Даже Монгол с Вадимом не знают, как всё было…»

«И не узнают, потому что ты им не скажешь».

Дея явно разозлилась: «Но это же глупо!.. Алхимики штаба день и ночь работали, создавая для меня противоядие – так зачем делать вид, что вы монстр? Вы хоть в курсе, что Вадим из-за вас переводится?»

«В аналитический отдел. Он меня уже обрадовал».

«Я уверена, Монгол тоже уйдёт. И всё для того, чтобы…»

Азарин не дал Дее закончить: «Ты знаешь, для чего… и знаешь, что мне это не в радость. Но я выбрал наименьшее из зол».

Запись оборвалась, однако Глеб продолжал пялиться на зерфон.

Он не был приманкой для Коротова?.. И Азарин не запрещал искать Лаэндо – даже пытался спасти Дею?..

Что всё это значит?!

* * *

Спустя несколько часов после прослушивания файла Глеб глядел из сквера на трёхэтажное здание вокзала.

Заходящее солнце золотило стеклянные двери. Те открывались, выпуская прибывших из Спиритлэнда, Танабэ, Сюэя (китайской аномалки), Перрена (аномалки французов) и других мест, о которых не знает неволшебка. Многих магов сопровождали фамильяры: от хвостов, шипов и рогов у Глеба уже рябило в глазах.

Сидя в тени клёна, он ждал. Баюн в обличье кота ходил по скамейке и хвастался новым творением:

 
Вправлю косточку туда,
Вправлю косточку сюда;
Что бы там ни говорили,
А хирург я хоть куда!
 
 
Режу плоть, как виртуоз,
И в жару я, и в мороз.
Но своё берёт склероз:
Забываю про наркоз.
 
 
Пациент, вы потерпите,
Слишком громко не кричите,
Сейчас ниточку возьмём
И обратно всё пришьём!
 
 
Но сначала скальпелёк
Нужно вставить вам в пупок…
 

– Баюн… – процедил Глеб.

 
Сделать маленький надрез, —
А с наркозом или без…
 

– Баюн!..

 
Это ведь вопрос простой,
Если кляп есть под рукой…
 

– Баюн!!!..

– Так и быть, умолкаю, – сжалился дух. – Если честно, продолжения ещё нет, – но когда будет…

– Лучше пусть его не будет.

Глеб всё смотрел на дверь: та вновь открылась, но вышли незнакомцы. В их речь вторглись удары молотка – в лавке слева прибивали вывеску; Близбор оправлялся от атаки ёкаев.

Баюн сменил тему:

– А почему якудза не с нами? Вы ж теперь не разлей вода.

– Серафим Игнатьевич показывает ему цех, – Глеб покосился на духа: – Спасибо, что убедил его остаться.

– Благодари Наталью Марковну, – Баюн спрыгнул со скамьи, – идея была её. Ещё пара рук нам и правда не помешает… Если только эти руки никого не прибьют.

Глеб промолчал, прекрасно зная, что Дзиро не пробудет на «Фабрике» долго – характер не позволит. Но зато он увидит ту жизнь, которой не видел прежде, и поймёт, куда двигаться дальше. Вряд ли в Танабэ у него был бы такой шанс.

Наконец вышли Монгол, Вадим Сергеевич и Дея. Глеб хотел поговорить с ней наедине (допускалось лишь присутствие Баюна), поэтому прибегнул к тактике Дзиро – послал сообщение, когда Дея шла мимо: «Сверни направ».

Она растерялась, но узнала номер. Потом повернулась к скверу; Глеб махнул ей зерфоном и прижал палец к губам.

Дея окликнула спутников. После пары фраз те пошли дальше, а она вошла в сквер:

– Глеб?..

– Есть разговор, – сказал он серьёзно.

Став вороном, Баюн взмыл на ветку:

– Не буду мешать вам. Правда, я всё услышу, но вы представьте, что я обычная птица!

Быстро темнело, и над скамейкой вспыхнул фонарь. Стук молотка сменил чей-то смех. Остановившись, Дея смотрела на Глеба:

– Я уже знаю про «Грей Тауэр»: ты вынес нас из огня – меня, Вадима и Монгола… И из-под ареста нас отпустили благодаря тебе.

Но Глеб благодарности не ждал – спросил прямо и без прелюдий:

– Что ты и Азарин скрываете от остальных?

Дея растерялась, но он видел: к растерянности примешался страх.

Глеб рассказал о столбе света, ловившем разговоры законодержцев. С каждым словом она мрачнела. А когда прослушала запись, и вовсе села на скамью.

– Только не ври, – попросил Глеб.

Дея оправила шарф, вовсе в том не нуждавшийся. В домах за сквером зажигались окна. Глеб ждал.

– В штабе есть предатель, – сказала Дея. – Возможно, группа предателей. Они работают на тех, кто действовал с Коротовым.

– На магов, пытавшихся стравить аномалки с неволшебкой? – проронил Глеб.

Дея кивнула:

– Ты ведь уже знаешь: среди магов многие хотят войны – даже в нашем руководстве. Эти люди выжидают. Их шпионы в каждом штабе… не только в близборском. А Азарин хочет убедить их в своей лояльности. Получив приказ прекратить поиски Лаэндо, он сделал вид, что подчинился, но на самом деле Лаэндо искали…

Дея замялась, но Глеб сверлил её взглядом. Вздохнув, она продолжила:

– Есть законодержцы, в которых Азарин уверен – очень маленькая группа. Я в их числе. Большинству из нас чуть за двадцать, некоторым меньше: Азарин набрал нас прямо из академии – вербовал тех, кого не успели завербовать другие, – Дея взглянула на Глеба: – Члены этой группы искали Лаэндо, когда тот отравил меня, и следили за людьми Коротова, чтобы узнать о его планах. В день, когда ты попал в Лесовье, Азарин послал людей на его завод, но Коротов уже использовал «Ключ»… Глеб, Азарин тоже хотел помешать ему, – в глазах Деи блестел свет фонаря. – Он не злодей, каким хочет казаться!

Глеб был обескуражен:

– А свет, который ловит разговоры… Азарин решил вычислить предателей с помощью прослушки?

– Ну, конечно, – Дея поднялась со скамьи. – Я говорила, что не нужно подозревать всех – тем более Монгола с Вадимом… Но он упёртый, как баран! Из упрямства он и соврал тебе, что ты был приманкой: мол, в нашей работе бывает всякое, и тебе нужно привыкнуть… Я сразу поняла, что он перегнул палку!

Дея умолкла, и отчего-то казалось, что она недоговаривает. Чувствовалось, что она напряжена.

Глеб глядел на дверь вокзала, за которой зажгли свет.

В штабе есть предатель… Азарин пытался помешать Коротову… Есть группа законодержцев, подчиняющихся лично ему.

Бондиана какая-то!

– Обещай, что будешь об этом молчать, – потребовала Дея.

– Само собой… – проронил Глеб. – Хотя Монголу с Вадимом Сергеевичем сказать стоило бы.

– Может, и так, но решать не нам, – Деи нашла взглядом Баюна: – Стихотворец, тебя тоже касается!

– Я – могила! – изрёк дух. – Мертвее мёртвого! Разложившийся труп, по которому ползают…

– Давай остановимся на трупе, – предложил Глеб.

Почти совсем стемнело, и фонари превратили листву в рыжее зарево. Глеб потупился: зря он устроил Дее допрос. А что она недоговаривает, ему могло и показаться.

Но Дея не обиделась:

– Это всё, о чём ты хотел спросить?

– Ну да…

– Значит, я наконец-то могу сказать «спасибо», – Дея произнесла это без тени сарказма. – Я уже дважды обязана тебе жизнью. А теперь обязана и свободой.

Мимо прошёл парень в модной куртке – блестящей, как сталь. Блеск напомнил о Лаэндо, и Глеб вздрогнул.

Зеркальника так и не нашли. Глеб опасался его мести, хоть и знал, что та не последует сразу – Лаэндо ведь нужны глаза… Точнее, фамильяр, который их заменит. Но что будет, когда такой фамильяр найдётся?

– А чего мы здесь торчим? – Дея глянула направо. – Там отличное кафе – я угощаю! Заодно расскажешь, что тут творилась: часть я знаю от англичан, часть из чаросети, но ты-то был в самом центре!

– Постой… – Глеб вынул из-за пазухи пакет. – Сначала взгляни на это.

Убедившись, что на них не смотрят, он показал три белых алмаза и объяснил, откуда те взялись. Взор Деи загорелся:

– Обратный метаморфоз – тёмная магия стала белой… Надо отдать их на анализ, но я уверена, что каждый камень может кого-то спасти.

– Спасти?.. – повторил Глеб.

– От любой смертельной болезни… считай, вытащить с того света, – Дея поспешно свернула пакет. – Отдадим их Вадиму, пусть проверит камни в лаборатории, но только тайком: иначе СБАЗ их конфискует. Ну так как насчёт кафе?

Глеб спрятал пакет обратно за пазуху и поехал за Деей. Обогнавший их Баюн кружил над сквером, а три голубя – наверняка чьи-то фамильяры – резво за ним гонялись. «Интересно, сколько духов среди голубей неволшебки? – подумал Глеб. – Хотя её жителям лучше об этом не знать».

За клёнами маячила веранда со столиками, кофейный аромат мешался с запахом листьев. У пандуса Дея остановилась:

– Насчёт алмазов: если я права, то кого бы…

– Заур, – сразу сказал Глеб; суть вопроса он уже уловил. – Без эликсиров Повелителя сын Кали умрёт. Он ведь ни в чём не виноват…

– Согласна, – Дея кивнула. – Один алмаз для Заура, а два я отнесу в больницу – хотя не представляю, как выберу, кого исцелить.

Глеб въехал на веранду. Три камня – три спасённые жизни. А смертельно больных тысячи.

Звенели чашки, звучали разговоры. Кто-то щёлкнул зерфоном: запечатлел парочку, просившую их «сфоткать».

Глеб вспомнил день, когда услышал о Кали – и фото, на которое больно было смотреть. Обернулся к Дее и сказал:

– Я облегчу твой выбор.

Эпилог. Сон Кости Дюпина

За свои двенадцать лет Костя Дюпин пришёл к выводу, что в жизни не бывает двух вещей: говорящих котов и говорящих птиц (кроме разве что попугаев). Конечно, не бывает много чего ещё – к примеру, летающих тарелок… Но в ту ночь он про них как-то не думал.

Лёжа на больничной койке, Костя глядел в окно. Трубка, недавно торчавшая из его рта, лежала на одеяле. Аппарат искусственного дыхания (назывался тот иначе, но «правильного» названия Костя не знал) был отключён, и дышал он сам… Бодро, легко и с удовольствием.

В небе висел лунный серп – бледный и словно обессилевший. Простуженная луна, подумал Костя. Проникся к ней жалостью и сказал:

– Прости, я не могу тебя впустить.

– Ничего, – отозвались женским голосом, – мы сами вошли.

Костя не испугался: он же спит. А во сне бывает всякое.

Больничные запахи заставили его поморщиться; Костя их ненавидел, потому что они о чём-то напоминали (неприятные процедуры?.. обследования?..), но о чём именно, он не помнил: две последние недели стёрлись из памяти. Он даже не имел понятия, как попал сюда… Что-то вроде вспоминалось (женщина? третий глаз? шкатулка?), но казалось таким страшным, что Костя эти образы прогонял: пусть лучше будет луна… Бледная, щербатая и простуженная.

Рядом вдруг продекламировали:

 
Вправлю косточку туда,
Вправлю косточку сюда…
 

И вновь женский голос:

– Баюн, ещё один стих, и я сама тебе что-нибудь вправлю!

– А вы где? – спросил Костя.

– Справа от тебя, – сказал невидимый Баюн. – Тут проблемка нарисовалась: её внушение глушится алмазом. Ты не должен нас слышать, но слышишь.

– Слышу, – подтвердил Костя. – И, кажется, вижу.

Он и правда увидел: над ним стоит девушка и держит блестящий белый камень, а у двери сидит кот. Потом кот стал вороном, и Костя на всякий случай спросил:

– Я ведь сплю?

– Конечно, спишь, – сказала девушка. – Кстати, я Дея.

– А я Баюн, – бросил ворон-кот. – Ты только что вышел из комы, а до этого попал во временную петлю и состарился. Короче, не бойся.

Костя вдруг засомневался, что это сон. Глянул на камень в руке Деи, и тот замерцал, словно внутри была лампочка.

– Он исцеляет тебя, – сообщила гостья. – Утром будешь как новенький.

Камень погас, силуэт визитёрши почти слился с мраком. Дея с Баюном говорили; Костя услышал «менять память», «родственникам и врачам тоже», «убрать инфу из Сети», «управиться за ночь» и «дофига работы».

– Обычно так не делают, – обратилась к нему Дея, – но я дам тебе выбор: утром ты вспомнишь, что попал сюда из-за аварии, из-за драки или упав с лестницы. Выбирай.

– Только не лестницу, – подсказал Баюн. – В этом нет ничего героического – лучше выбери драку. И не тяни: она устала воздействовать на твой мозг, а если прекратит, ты нас испугаешься.

Костя вдруг осознал, что и впрямь должен бояться, – но страшно всё равно не было.

– Пусть будет драка, – решил он. – А можно я буду героем? Побью хулиганов, или вора поймаю…

Дея с Баюном переглянулись, а Костя вновь посмотрел на луну:

– Мать с работы не вылазит, отцу всё до лампочки… Только орёт, когда из рейса вернётся… лучше б не возвращался. Если стану героем, меня хоть кто-то заметит…

Дея убрала камень в карман:

– Во-первых, не «не вылазит», а «не вылезает». Во-вторых, с твоими предками я потолкую – всё равно им память менять надо. А в-третьих… – она помедлила, подбирая слова. – Есть один мальчик, он может ходить всего час в день – и за час спас три жизни, включая мою. Другой час он потратил, защищая город, в котором живёт. Исцеливший тебя камень получен благодаря ему, – Дея поглядела в окно. – Когда ты проснёшься, там будут люди: они ходят, но редко задумываются о том, ради чего. Попробуй не быть одним из них – и тогда тебя заметят.

Лунный серп скрылся за облаком. Костя проводил его взглядом:

– Вам легко говорить: вы, наверное, волшебники – как те, про кого в книжках пишут… А у меня никакого дара нет.

– Кое-что есть, – сказала Дея и, поискав что-то глазами, взяла ручку с прикроватной тумбочки. – Я прямо на твоей руке напишу несколько слов, чтобы ты не забыл их… А сейчас засыпай.

Утром Костя проснулся в окружении врачей: оказалось, его избили хулиганы, и он полмесяца был в коме. Жутких образов (трёхглазой женщины и шкатулки) в памяти не было – о них Костя больше и не вспомнит. Но зато вспоминались обрывки странного сна: девушка с камнем, ворон-кот… И слова о мальчике, который ходит час в день.

А на ладони Кости было написано: «У тебя есть много часов – чтобы стать героем, не трать их впустую».

* * *

Глеб проснулся рано.

Небо над «Фабрикой» едва подёрнулось синью, и в комнате было темно. Силуэт Баюна, прыгнувшего на подоконник, чернел на фоне окна.

– Мальчишка в норме, – сказал дух (тихо, чтобы не проснулся Артём). – Дея возится с родственниками – проводит воспитательные беседы… Азарин взбесится, если узнает.

Глеб глядел в потолок. Всё началось со шкатулки и камней – и камнями же закончилось. Чары вернулись бумерангом, рассёкшим время… Время, над которым не властен никто.

– Спи, – сказал Баюн, – ещё и шести нет… А я пока полетаю.

Приместившись на улицу, он стал вороном, взмыл в предутреннее небо и понёсся над городом, зализывавшим раны: латались стены, чинились крыши, вставлялись окна. Битва с мечтавшим изменить прошлое стала историей – исцелявшийся Близбор смотрел в будущее.

Баюн кружил под звёздами, а далеко внизу, где горел каменный фонарь и статуи драконов стерегли водопад, крался маг в зеркальном костюме. Он шёл к дому с изогнутой крышей, а его новый фамильяр ждал на дороге; шесть глаз пронзали тьму турмалиновым блеском. Глядя сквозь стены, дух передавал «картинку»: гостиная с камином, спальня вдовы посла, вторая спальня с перегородкой: по одну сторону спит девочка, по другую – её брат.

Кравшийся сквозь сад знал, какая сторона ему нужна.

Волосы девочки разметались по подушке. Эми Сомина… Та, кого мальчишка из неволшебки не бросит в беде.

Миновав мост, маг переместился к дому. Он уже знал, как отомстит.

Конец