Текст книги "Обреченные души (СИ)"

Автор книги: Сергей Нокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

– Не верил бы – не показывал, – бросил в ответ Фрост, изобразив едва уловимую улыбку. После этого мужчина просунул руку за трещину и дёрнул за рычажок. Стена зашумела и, выбросив из-под основания клубы кирпичной пыли, начала медленно отодвигаться в сторону. За ней была изрисованная странными лазурными символами дубовая чёрная дверь, обитая железом. Форас снял с шеи серебряную цепочку, к которой был намертво прикреплён необычный ключ (металлический серый шарик с зубчиками по краям) и приложил его к выемке на древесине. Зубчики засияли призрачным лазурным светом, и раздался резкий щелчок.

– Преклони голову, когда будешь спускаться, потолок низкий, – предупредил король, пропуская друга вперёд.

Внутри было темно и холодно. В воздухе пахло еловой смолой. Мороз слегка покалывал кожу. Как только Форас хлопнул ритмично несколько раз в ладоши, раздался исступленный шум от загорающегося пламени. Мрак быстро рассеялся в потоках лазурного пламени, горевшего в больших настенных свинцовых блюдах.

– Где мы? – настороженно, спросил Ролан, глядя под ноги. Друзья оказались в громадном подземелье. Перед ними был слегка присыпанный сухим снегом, длинный свинцово-бетонный мост. Он вел через мрачную бездну, дышавшую холодом и ужасом, к большим свинцовым воротам.

– Просто следуй за мной, – сухо ответил Фрост и неторопливо зашагал вперёд. Звон каблуков резко отдавался в морозном безмолвии. Ролан, опасаясь упасть, с некоторой боязнью на сердце безропотно следовал за королём.

Наконец, дойдя до больших свинцовых ворот с оскаленными тигриными головами, Форас восторженно произнёс:

– За этими вратами, друг мой, совершенное чудо, дарованное нам этой землёй в незапамятные времена!

Генерал Глэйд непонимающе посмотрел на своего собеседника.

– Посмотри своими глазами, – бросил король в ответ на молчание своего друга и, что есть сил, надавил на тяжёлые врата. Раздался жуткий лязг и грохот проржавелого металла. Когда Ролан увидел, что было внутри, он обомлел настолько, что, казалось, потерял дар речи. Это была огромная просторная зала с резными серыми стенами и сводчатыми потолками, с которых свисал пушистый синеватый мох. В раскрытых каменных львиных и тигриных пастях сиял лазурный огонь с танцующими внутри белыми огоньками. Мраморный пол был окутан густым синим туманом. Вокруг царила мёртвая тишина.

– Но это же всего лишь легенда? – преодолев неистовое изумление, вымолвил Ролан, шагая по ступеням в таинственный зал.

– Легенды не всегда фальшивы, мой друг… – отвечал упоенно Фрост, проводя рукой по резным серым стенам.

– Двенадцать лет назад, когда я занял престол, отец сказал мне, не верь людям так же, как легендам и мифам, но теперь я понимаю, как он заблуждался. Знаешь, легенды о богах, титанах и великих войнах всегда жили в глубинах моего сознания.

– Как же ты нашёл эту гробницу? – поинтересовался Ролан, касаясь выгравированных на камне рун.

– Восемь лет назад, один подвыпивший придворный рыцарь от безделья слонялся по пустынным коридорам замка и, когда он забрёл в погреб за очередной бутылкой рома, то его одолел сон. Он присел в дальнем углу и, следуя его словам, облокотил голову на кирпич и тот дал здоровенную трещину. Рыцарь в паническом страхе убежал из погребов. Мне стало любопытно, и я решил посмотреть, что же так напугало бывалого воина, что тот мигом протрезвел. Когда я дотронулся до трещины, колкий ледяной ветер коснулся моего лица, и в моей памяти тут же всплыла легенда о великом воине-маге – Кáльтаре Кóлде. Целых семь лет я усердно пытался найти ключ от найденной двери. И вот однажды я выменял его у одного помешанного на антиквариате купца.

– Но почему ты ранее мне не показал эту гробницу? – спросил как-то обиженно собеседник.

– Значит, были на то причины, – пытаясь уйти от ответа, ответил сухо давний друг.

– А что внутри этого гроба? – жадно осматривая пятигранную замочную скважину в виде звезды, спросил генерал Глэйд.

– Если я скажу, то ты мне не поверишь, – усмехнулся Форас, становясь напротив своего собеседника. – Тот самый легендарный клинок «Тандриэль».

– Не может быть, – ещё больше удивился Ролан, – значит это упокоище самого императора Кальтара Колда, того самого императора, который будучи паладином бесстрашно уничтожил в одиночку могущественного ледяного дракона Аллэгона?

– Совершенно правильно, вобрав неудержимую силу грозы, он всадил «Тандриэль» Аллэгону прямо в сердце, заточив его душу в клинке, после чего он был назвал «Тандркóлд». Гроза и холод, впечатляет, не правда ли?

Глэйд слегка поёжился, помолчал, после чего добавил:

– Поговаривают, душа дракона так и живёт в этом мече, лишённая свободы она дико рычит, сводя с ума своего владельца.

– Возможно, и это правда,… а ты бы хотел его увидеть? – спросил заманчиво Фрост, смотря в глаза своему собеседнику.

– С преогромной радостью, – ответил взволнованно Ролан.

– Но для начала у меня есть к тебе один вопрос, – начал, интригующе прожигая взглядом своего собеседника, Форас.

– Что тебя интересует?

– Ты не удосужился рассказать мне, как ты, будучи ещё так молод, смог дослужиться до генерала? – с подозрением спросил давний друг, слегка хмуря брови, но удерживая на лице незаметно-фальшивую улыбку.

– Я служил капитаном в Блэкстóун и однажды, когда я сопровождал дочь Его Величества в Глэйдстоун вместе с её маленьким сыном, на нас напали разбойники, ценой своей жизни я защищал их, как мог, хоть и был ранен в бедро. После этого события Его Величество даровал мне статус советника, но я отказался и получил статус генерала в Глэйдстоун, вот и всё, – ответил Ролан. Но на самом деле эта красивая история была обманом, а правду Глэйд усердно скрывал ото всех.

– Мне нужна твоя помощь, и не меньше чем в тот раз, когда мы ещё были молоды и участвовали в ожесточённой битве с последователями культа Крадэна.

– Да уж… не спорю, то ещё времечко было. Особенно под Ватербургом мне несладко пришлось, слышал, потом крепость сожгли вместе с сектантами.

– Я отдал приказ, – с гордостью поведал Фрост.

– А чем я могу тебе помочь? – спросил заинтересованно Глэйд.

– Ты должен помочь мне уговорить короля Старстоуна заключить с Морнингфрост военный союз.

– Перед сложной ты меня задачей ставишь, Форас, перед очень сложной, – в раздумье произнёс Ролан, потирая усы и бороду, – правда, есть тут одна мыслишка.

– Излагай, – пронзив напряжённым взглядом своего собеседника, ждал ответа Король.

– Некогда до меня дошли слухи, что сын Его Величества, Бахорн Брóгур, должен был отправиться на сватовство к избалованной дочке Тронэров – Флёр.

– То есть, ты хочешь сказать, что в случае провала, мы сможем надавить на молодого лорда, хм, это очень даже интересно, – довольно улыбнулся Фрост.

– Именно! – подтвердил Глэйд. – Из-за своего слабого характера Фáргос Брогур вряд ли решится на войну, а вот если его жена ввяжется в это дело по желанию любимого избалованного сына, считай армия Вэтфэльда под нашими знамёнами.

– Вот и славно! – прикладывая ключ-перстень к гробовой крышке, восторженно протянул Форас. Сбросив её, он поднял с запылённого дна гроба большие увесистые ножны из синей ивы, обитые свинцовыми обручами с каймой из золота.

– А вот с этим оружием мне даже не придётся никому доказывать своё величие и превосходство! – кичливо заявил Фрост, размахивая ножнами, – все непокорные падут предо мной на колени, иначе они будут уничтожены!

После этих слов король снял свинцовые цепочки с ножен и рукояти клинка и вытащил его с диким резким звоном. Казалось, будто бы раздался громовой раскат. Меч источал холод, который изящными лазурными языками развивался, словно сотни лент. Весь клинок был в сапфирно-черных жилах, переливавшихся и пульсирующих слабым сиянием. Рукоять была из чистого золота и выполнена в форме драконьей головы. Электрические импульсы маленькими юркими змейками оплетали остро наточенное лезвие, беспрестанно двигаясь по нему.

– Это же просто чудо! – с изумлением и восторгом вскричал Ролан.

– Представляешь, в нём сила самого Аллэгона и титана грозы Тандриэла, насколько он может быть могуч?! – задумчиво и восхищённо произнёс Форас, любуясь развивающейся лазурной пеленой ледяного пламени.

– Но насколько может быть он опасен?

– Это не имеет значения! Пойми, Ролан, я не желаю своему народу такого будущего: ужасный голод, болезни, нищета. Мой отец, отец моего отца и его дед смиренно правили Морнингфростом две сотни лет, когда мой предок Таврион был законным императором всего Ардора, пока Король Альвион, проклятье на его род, не развязал эту войну, приведшую к голоду и разрухе! Никогда на этой земле не продавали людей за золото и не смели прикасаться к старым богам и рушить давным-давно установленные порядки. Так почему я, истинный престолонаследник, должен сидеть в стороне, сгнивая вместе с моим народом на севере и подчиняться узурпаторам, опоганившим наши святыни и память наших предков?! – возмутился Фрост.

– Но что будет, когда ты добьёшься трона? – спросил с жадным любопытством генерал Глэйд.

На этот вопрос Форас устремил властолюбивый взор на «Тандрколд» и, помолчав, медленно надменно протянул сквозь зубы:

– Я верну своему роду то, что ему принадлежит по праву – власть!

В воздухе повисла тишина, перебиваемая лишь шумом ярко полыхавшего в железных заржавелых и покрытых толстыми слоями паутины чашах пламени.

– А знаешь, – протянул король, озарив своё спесивое лицо коварной улыбкой, – я буду иметь этот клинок при себе всё время, а при возможности демонстрировать его могущество. А теперь пройдём-ка наверх, люди ждут, мы и так уже пропали надолго, – ответил Фрост, начав подниматься по ступеням. Глэйд плутовато посмотрел на давнего друга, а затем, проводив жадным завистливым взглядом гробницу Кальтара Колда и его достояние, торопливыми шагами направился за королём.

Глава 6

Ливень становился всё сильнее и сильнее, яростно хлеща по лицу. Наряд деревьев редел. Листья, уносимые бешеным ветром, обнажали ветви, будто бы по зову грозы отправляясь в завораживающий хоровод, взмывая под мрачный пепельно-серый купол небес. Незнакомец, преследуемый ослепительными вспышками молний, грозным ворчанием грома и жуткими завываниями ветра, мчался на своём чёрном коне по скользкой глинистой размытой дороге. Накинув на голову капюшон, а лицо прикрыв воротом плаща, Охотник за нечистью, готовился к встрече со злом, что расположилось за оскверненными кладбищами в глубинах сырого кленового леса. Небо сгущалось и чернело по приближению к цели, ветер становился сильнее, а дождь, будто бы мелкие ледяные иголочки, начинал царапать кожу. Незнакомец остановил коня под холмом, откуда тянулась разбитая дорога к кладбищам, с которой бурными ручьями стекала жидкая грязь.

– Ну что, мой верный друг, – смотря коню в глаза и гладя его по холке, говорил с улыбкой на лице Охотник, – всыплем силам тьмы по первое число?! Жди меня здесь, если что, я позову, коли сам не справлюсь. Конь понимающе заржал, встав на дыбы. Охотник на нежить сбросил чёрный объемистый мешок, привязанный к седлу своего верного и надёжного зверя и начал опустошать его содержимое. Большой лук из чёрной ивы, усаженный загнутыми рогами и пиками, который изредка пульсировал алыми жилками и рунами. Кожаный колчан с чёрными, как смола, стрелами с зазубренными серебряными наконечниками и плотным оперением из вороньих перьев. Блестящий, словно хромированный, длинный обоюдоострый меч с ромбовидным расширением на краю лезвия. Чёрный атласный эфес напоминал коронованную рогатую голову с оскаленным дьявольским лицом, а гарда, с ребристым карминным камней в центре, два демонических крыла, исписанных рубиновыми пульсирующими слабым свечением таинственными рунами. Они тянулись от самой рукояти, по правой стороне лезвия до его кончика. В переводе с древнего Кáлисского (рунический язык демонов, от Кáлис – повелитель, владыка) надпись гласила «Пожертвуй своей душой, чтобы поглотить тысячи других и уничтожить на земле всё живое, для воцарения хаоса и пустоты». Чёрные ножны были усажены стальными шипастыми кольцами и колом на конце. На левую руку, под плащ, Борец со злом намотал цепь из заточенных ромбовидных звеньев, заканчивающуюся длинным конусовидным остриём. Два кинжала в форме полумесяца, исписанные узорами возле рукояти, были спрятаны за голенище. Кожаные беспальцовки – заменены латными узорчатыми перчатками с шипами на костяшках и лезвийными кромками по бокам. Кожаные кованые сапоги сменились на узорчатые латные с высокими наколенниками. Опустошив мешок и переодевшись, Охотник связал вымокшие волосы в хвост и, превозмогая неистовость бури, начал подниматься на холм.

Земля будто бы уходила из-под ног: глина и чернозём вымывалась бурным потоком воды, стопы скользили, Борец со злом спотыкался и падал на колени, стараясь не оказаться вновь у подножия холма. Ветер на вершине холма неистово бушевал, свирепо вырывая с корнем траву и ломая тонкие и сухие ветви деревьев и кустарников. Царило настоящее безумие, воронка из сухой травы, каменьев и земли взмывала под самое небо, утопая в безбрежной черноте, которая непрерывно росла. Громадные ямы образовывались прямо на глазах, разрушая тропинку к кладбищу, будто бы кто-то чувствовал приближение невероятной силы и упорно старался этому помешать. Охотник на нечисть осторожно двигался по осыпающейся дорожке, посредине разрастающейся пропасти. Внезапно земля с ужасным грохотом треснула, и разлом начал стремительно увеличиваться, преграждая дорогу Борцу со злом. Дождь сменился мелкими ледяными иглами, а ветер бешено хлестал по телу, словно кнутом. Из мрачной небесной пучины, куда по крупицам стремительно, как вода, утекала земля, показалась исполинской величины когтистая чёрная рука, источающая мерзкие языки мрака и ужаса.

– Хватит этого спектакля! – воскликнул с ухмылкой на лице Незнакомец, смотря надменно в ширившийся мрак в пепельно-серых небесах. – Я знаю, некромант, это твоих рук дело!

– Убирайся или умрёшь! – разнесся протяжный шипящий жуткий голос по ветру.

Охотник на нечисть не сказал ни слова, а лишь посмеялся и шагнул прямиком в бездну, где вздувались клубы мрака. Мгновение – и тьма накрыла его с головой, но вскоре чернота развеялась, а сам борец со злом твёрдо стоял на земле, ощущая, как холодный северный ветер ударяет по лицу.

– Твои фокусы меня не пугают! – крикнул Незнакомец в сторону спускавшейся на кладбище чёрной, как ночь, когтистой руке.

Предчувствуя приближение ужасающей чёрной магии, Охотник на нечисть начал произносить древние заклинания, крепко-накрепко сжав кулаки. Вскоре узоры на перчатках загорелись золотисто-рыжим светом, источая жар. Когда огненные кольца, будто бы змеи, оплели их, Заклинатель поднял руки, навстречу опускающейся чёрной ладони и выпустил в неё сноп яркого пламени, похожего на феникса. Неудержимый жар неумолимо впился в мерзкую мрачную сущность когтистой руки и, разлетевшись на сотни горящих копий, разорвал её в клочья. Вырвавшаяся тьма обратилась в громадную сбитую стаю омертвелых безумных ворон, которая стремительно кинулась на Борца со злом, жаждая растерзать его.

Охотник, сомкнув тяжело веки, вновь зашептал заклинания. Когда он открыл глаза, то они сияли ярким ало-пунцовым пламенем, как и узоры на перчатках и сапогах. Позже Заклинатель очертил вокруг себя круг, продолжая колдовать. Ало-пунцовый гребень на перчатках и сапогах продолжал расти, испуская жгучий свет. Очи ворон вспыхнули матово-лиловым огнем, и вся стая превратилась в исполинскую оскаленную волчью морду с пустыми глазницами, испускающими мрак. Неистово мчась в сторону Борца со злом, чудовищная голова разинула клыкастую извергающую тёмный дым пасть, чтобы проглотить свою жертву, но не тут-то было. Охотник ударил пылающими кулаками о землю, и вырвавшееся вверх по начерченному кругу адское ало-рыжее пламя пронзило волчью морду, заставив мрак осыпаться багровым пепельным дождём. В воздухе запахло серой, горки пепла оставались некоторое время гореть, пока затихающий дождь не заставил их смешаться с грязью. Борец со злом поднялся с земли с обгорелыми до плеч рукавами и обожженными руками, на которых медленно нарастала свежая кожа. Внимание Охотника приковали носящиеся над его головой клубы чёрного дыма в виде черепов, которые что-то сипло замогильно шептали. Они яростно кружились возле Заклинателя, пока тот не вытащил из ножен смертоносный рогатый лук из чёрной ивы. Борец со злом метко отстреливал назойливые мрачные черепушки, которые пытались вновь сбиться в огромное зловещее облако. Одна за другой, сияющие алым огнём, стрелы оттесняли тьму всё ближе к кладбищенской осквернённой земле.

Внезапно не отстрелянные черепа скопились над статуей Локнора – стража загробного мира – и превратились в шипящих змей с горящими фиолетово-багряными глазами. Они обвивали грозное каменное изваяние и растворялись в его трещинках и щёлках. Охотник настороженно замер, натянув тетиву и чего-то с нетерпением ожидая.

Через мгновение статуя Локнора гортанно замогильно засмеялась и повернула, приоткрыв пасть, волчью голову в сторону Борца со злом. После чего веки изваяния осыпались и пустые мрачные глазницы заполнил яркий рубиново-пурпурный огонь. От головы по всему каменному телу поползли, изливая свет, ветвистые переливающиеся багрово-фиолетовые жилы.

Охотник не стал мешкать – он выпустил стрелу ожившей статуе в лоб. Раздался жуткий глухой смех рассерженного Локнора. От стрелы остался лишь наконечник и осколки дерева. Борец со злом в предвкушении битвы сбросил колчан со стрелами и лук на землю. Не сводя настороженного взгляда с врага, он выхватил меч из ножен и ждал нужного момента для нападения.

– Это моя земля, демон, прочь отсюда! – проревел надломленным голосом Могильный Страж и, преисполнив кистень тьмой, стремительно ринулся в атаку.

– У меня здесь кое-какие дела, так что нет! – решительно заявил мужчина, отразив удар противника.

– Тогда ты умрёшь! – пообещал Локнор, выпустив из свободной руки чёрную эфемерную цепь с черепом на конце, который жадно вцепился пилоподобными зубами Охотнику в плечо. Воитель с нечестью, превозмогая нахлынувшую сводящую мускулы боль, разрубил треклятые звенья, испускавшие языки тьмы и отпрыгнул в сторону. Изваяние взмахнуло демоническими крыльями и, рыча, медленно раскрыло горящую багряно-фиолетовым пламенем пасть. Затем сгусток тёмного огня полетел в сторону Борца со злом, который успел отскочить от иссушающего жара пламени. От мощного взрыва надгробие разорвало на кусочки, подняв в воздух вместе с землёй, глиной и чёрно-сизыми искрами. Охотник выждал момент и сделал выпад в грудь опасному противнику. Но к удивлению нападающего камень даже не треснул, лишь тёмно-фиолетовые струйки густого дыма потянулись в воздух. Могильный Страж надменно засмеялся, швырнув свободной рукой соперника в сторону надгробной гранитной плиты. Занеся кистень над головой, горящий чёрно-багровым огнём, Локнор надеялся сломать позвоночник Борцу со злом, но тот чудом успел увернуться. Противник рубанул статую по ноге, но только языки тьмы излились наружу, исчезая в каплях стихающего дождя. В ответ изваяние озлобленно зарычало и пнуло Охотника на нечисть. Тот тяжело шлёпнулся в грязь, выпустив меч из рук. В этот раз игольчатые шарики кистеня, источавшие языки пурпурно-багрового огня, глубоко вонзились в спину Воителя с нечестью, разорвав плащ и пробив кольчугу. Мужчина дико взревел от разжигающей мускулы боли. Слабость начала сковывать тело, Борец со злом чувствовал, как тьма ослабляет его, причиняя яростные муки и отравляя кровь немощью.

Локнор безумно надломлено хохотал, ударяя кистенём с каждым разом всё сильнее и сильнее. Вытекавшая из ужасных рваных ран кровь вскоре образовала большую лужу. Раны Борца со злом не успевали затягиваться, боль становилась невыносимой, заставляя исступлённо кричать, пробуждая нещадную бурю безумия в сердце.

– Теперь ты мой! – произнёс, смеясь, Локнор, протягивая руку с извивающимися чёрно-сизыми цепями к беспомощному телу противника. Но вдруг глаза Борца со злом наполнились алым светом и он, будучи в шаге от погибели, крепко сдавил кисть изваяния. Огонь вновь забушевал в теле Охотника, наполняя безудержной иступлённой силой. Узоры на перчатках снова загорелись рыже-золотым пламенем. Жар стремительно разрушил камень, высвободив наружу эфемерные тёмно-фиолетовые языки пламени, которые, извиваясь змеями, исчезали в воздухе.

– Никогда! – закричал неистово Заклинатель и изо всех сил ударил огненным кулаком в колено разъярённому изваянию. Локнор надломлено глухо заревел, отшатнувшись назад от Борца со злом, приклонив трескающуюся конечность. В следующий момент, Охотник оглушил кулаком своего соперника, ударив его по голове. Раздался глухой треск пробитого гранита. Борец со злом сорвал разорванный плащ и, подняв из грязи меч, заставил его запылать огнём. Локнор отчаянно надломлено заревел и бросился с неимоверным бешенством в атаку, замахнувшись кистенём. Мгновение – и Охотник на нечисть в клочья разнёс оружие своего соперника. Свирепое Изваяние разжало обожжённые когти и припало на расколотое колено. Тут Локнор раскрыл огненную пасть, чтобы выдохнуть раскаленный шар багряно-чёрного пламени, но Борец со Злом, не мешкая, вовремя вонзил по рукоять огненный меч противнику в грудь. Глазницами статуи вновь овладел беспросветный мрак, а багрово-фиолетовые жилки засияли ярким рубиновым пламенем, чей неистовый жар заставил гранит растрескаться. Статуя, извергая клубы пыли и тёмно-фиолетового дыма с грохотом обрушилась мелким щебнем в одну из разорённых могил. Охотник на нечисть облегчённо вздохнул, прислушиваясь к шелесту затихающего дождя, смывавшего с лица прилипшую грязь. Прозвучал пронзительный громовой раскат. Борец со злом стёр с лица воду и остатки грязи, поднял брошенный им лук и колчан со стрелами и широкими стремительными шагами, переступая могилы и обходя мраморные плиты, направился во встревоженный ураганом кленовый лес.

К огромному удивлению здесь царило безмолвие и спокойствие. Даже бушевавший ветер не решался тревожить сонные деревья. В воздухе пахло сыростью. На тропинках, по которым давно никто не хаживал, стояли большие мутные лужи. Валуны и камни, спрятавшие свои угольно-серые тела в мокрой высокой траве, угрюмо взирали на всё ещё зелёные наряды клёнов, осин и лип. Сонную тишину, волнуемую лишь лёгким ропотом дождя, разрезало жуткое хриплое рычание, доносящееся из-за деревьев и отвесных оврагов. Охотник замедлил шаг и, насторожившись, натянул тетиву. Хриплое рычание усиливалось, внезапно листья деревьев начали тускнеть и приобретать фиолетовые, красные и коричневые цвета, трава желтела и ссыхалась. Борец со злом ощущал, как сгущается тьма вокруг него, а всё в окрестности увядает. Ещё несколько секунд – и он замер, готовясь выстрелить в порождение зла. Сверкая сизо-багровыми глазами, окостенелые и прогнившие, связанные чёрными мускулами, мертвецы оскалено, как голодные бешеные волки, взирали на свою добычу. Вскоре существа, как будто ошпаренные раскаленным маслом, сорвались с места и бросились в атаку. Охотник на нечисть не мешкал – стрелы, пульсируя красными жилками, пронзали гнилые чёрные сердца чудовищ, которые немедленно рассыпались в прах, оставляя от себя лишь тлеющие обугленные кости. Мертвяки лезли отовсюду, стараясь разорвать неустрашимого Воителя на куски. Выпрыгнув на добычу с фланга, порождение тьмы намеревалось вонзить свои гнилые обломленные зубы и крюкастые когти в плоть врага, но Борец со злом пустил стрелу существу в глаз, а затем перерезал ему горло рогом лука. Чудовищ становилось всё больше и больше. Охотник, увернувшись от яростной атаки мертвяка со спины, латными сапогами сломал ему ноги и вонзил рог лука в хрупкий череп, а затем, что есть сил, бросил оружие, словно бумеранг. Как скошенные колосья, пал десяток мертвяков, рассеченных пополам. Воитель со звоном медленно вытянул меч из ножен и, ступая по тлеющим останкам, решительно направился вперёд. Чёрно-пурпурные и тёмно-сизые шлейфы и струи крови вырывались из порубленных тел порождений тьмы. Неудержимо лезвие рассекало гнилую хрупкую плоть мертвецов. Изуродованные останки поверженных чудовищ, лежавших в вязкой фиолетовой крови, растекались и плавились, как масло. Враги, подошедшие слишком близко к Охотнику с фланга, могли получить смертоносный удар копьеобразным эфесом в горло или тяжёлый удар латной перчаткой, обмотанной цепью, который проламывал череп. Для каждого чудовища смерть была неминуемой наградой. Борец со злом непоколебимо шёл к своей цели, оставляя за спиной ковёр из убитых. Цепь с наточенными ромбовидными звеньями впивалась, словно змея, в гнилые зыбкие плоти мертвецов, разрывая их на куски. Отрубленные головы, как яблоки, сыпались на землю. Охотник весь был в зловонной крови чудовищ. Внезапно порождения тьмы расступились перед мужчиной и начали отступать. Воитель, опьянённый кровавым месивом, стиснул зубы и с непоколебимой яростью бросился догонять убегающих мертвецов, всаживая им в шею смертоносные серебряные лезвия. Другим чудовищам Борец со злом с неудержимым безумством ломал и перерубал чахлые позвонки и рёбра, истерически и зловеще хохоча. Бешеное кровопролитие Охотника на нечисть остановил неожиданный исступленный рёв. Мужчина повернул сильно запачканное кровью лицо в сторону, откуда донёсся шум. Мгновение и из туманной серой мглы в сторону Борца со злом полетел большой булыжник с изрезанными краями. Воитель едва успел увернуться, кубарем покатившись в заросли репейника и крапивы, росших на дне оврага. Раздался громкий хруст поломанных хрупких деревьев. Воитель, увязая в сырой земле и хлюпая сапогами при каждом шаге, начал возвращаться на тропу. И когда он вновь ступил на твёрдую землю, в его сторону двинулась могучая фигура рогатого чудовища из почвы и камня. Зловещие разъярённые пурпурно-бордовые глаза тёмного существа жадным взглядом впились в измождённое лицо Охотника на нечисть. Чудовище дико зарычало и, вырвав из земли осину, начало ей свирепо размахивать во все стороны. Борец со злом получил тяжёлый удар в грудь мокрым стволом дерева, отчего выронил меч и налетел спиной на старый поросший мхом пень. Голем своей огромной когтистой земляной лапой обхватил жертву поперёк туловища и поднёс к оскаленной морде. Гортанно зарычав, чудовище открыло пасть, из которой веяло болотной сыростью, и, красуясь каменными зубами, похожими на клыки, желало откусить голову своей добыче. Но Воитель, не думая сдаваться, раскалённым кулакам ударил голема в челюсть. Тот дико заревел и швырнул Борца со злом на землю. В этот момент Охотник смог дотянуться до выроненного меча и отрубить тянущуюся к нему руку чудовища. Во все стороны брызнула чёрно-фиолетовая густая кровь. Голем свирепо зарычал, изрыгая из пасти комья глины. Воитель усмехнулся и всадил остриё цепи чудовищу в глаз. И как только порождение тьмы ухватилось лапой на ромбовидные звенья оружия, мужчина подскочил к голему и пронзил мечом его ужасную голову. От раны по всему телу побежали угасающие яркие лиловые жилки, и в скором времени чудовище обратилось в жирный плотный пласт земли.

Вновь дикий рёв нарушил немоту лесного сна. Борец со злом обернулся на зов тёмных созданий. Три массивных рогатых земляных голема ненавистно смотрели своими горящими вселяющими страх глазами на своего заклятого врага. Затем чудовища исступлённо зарычали и бросились в атаку. Воитель ловко увернулся от шипастых огромных кулаков тёмных созданий и пронзил одного из них мечом под ребро. Из раны ошмётками закапала густая чёрная кровь и вырвался лёгкий фиолетовый дым, извивавшийся языками. Голем засунул одну руку в землю и, вскоре кисть вытянулась в большущий обломанный каменный кол. Бешено бросившись в атаку, он наносил размашистые рубящие удары, которые Охотник отбивал или уклонялся от них. Изловчившись, Борец со злом расколол злополучный кол, осколки которого чудом не вонзились в плечо, а лишь слегка задели руку. Но другие чудовища со страшной силой оттеснили своими кулаками и коленями своего врага. Хоть силы Охотника и слабели, он не думал отступать, ведь злоба и боль пробуждали в сердце дремлющую древнюю силу. Один из големов поднял огромный валун над головой и только хотел бросить его во врага, как сноп огненных искр ослепил его и чудовище похоронило себя под грудой камней. Раздался пронзительный неистовый рёв и порождения тёмной магии попытались раздавить Воителя, но он вовремя увернулся от удара и вонзил клинок одному из монстров в ногу. Два ненавистных взгляда встретили друг друга. Кулаки Охотника запылали жгучим огнем, и он первым бросился в атаку на устрашающего голема. Борец со злом изловчился и избежал смертоносных объятий своего врага. А после, сделав сальто, он выхватил кинжалы из латных сапог и запрыгнул на неуклюжее порождение тьмы. После чего огненным серебром перерезал горло чудовищу, чьё тело немедленно развалилось на комья земли и глины. Тут же в спину Борец со злом почувствовал тяжёлый удар, от которого он не удержался и выронил оружие, упав лицом в грязь. Чувствуя, что враг приближается и сейчас раздавит его, Воитель выждал удобный момент и, молниеносно вскочив, сокрушительно ударил чудовище апперкотом в челюсть. Затем, обвязав цепь вокруг шеи порождения тьмы, Охотник начал сдавливать её до тех пор, пока у голема не иссякли силы сопротивляться и ромбовидные заточенные звенья не разорвали его горло в клочья, лишив головы, которая тут же обратилась в ком глины.

Некоторое время Воитель изнурённо лежал на земле, слушая свой учащённый пульс и устремляя утомленный взор в серую пелену облаков. Вскоре Охотник поднялся и, слегка прихрамывая, начал собирать по дороге разбросанное оружие. Он направился на то место, где лежал его лук и последняя стрела, которую Борец со злом припрятал за пояс. Восстановив свои силы, Воитель побежал по тёмной, поросшей мхом, лишайником, грибами и дикой травой, давно нехоженой тропинке. Дорожка извивалась и уходила под холм. В глухой чащобе было сыро и достаточно светло. Прогнившие поломанные сучья, поросшие мхом, поваленные старые дряхлые деревья и высохшие кустарники были повсюду. Шорох дождя, тревожившего листья, был здесь главным нарушителем тишины. Внезапно до Охотника донёсся детский крик, слабый и еле уловимый. Он тотчас же бросился в его сторону.

Возле огромного треснувшего валуна, на мраморной могильной плите, прикованная цепями к близстоящим клёнам, на коленях, в грязном шёлковом голубом платьице, сидела напуганная белокурая девочка, которая безудержно плакала и кричала.