Текст книги "Отельер из иного мира (СИ)"

Автор книги: Сергей Чехин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Вскинув ловчие «весла», малыш с пронзительным визгом бросился к нам во все восемь ножек. В отличие от взрослой особи, тельце новорожденного размером и массой примерно равнялось голове, не перевешивая и не мешая носиться по суше, как сайгак. Едва успел выхватить палаш, но на замах времени уже не оставалось. Благо сзади грянул залп, и изрешеченный монстрик осел на землю, а из ран фонтанчиками вытекала не успевшая загустеть слизь. Генри подоспел к нам с гранатой на ремне и бросил снаряд прямо в кучу копошащихся детенышей. Взрыв прикончил лишь четверых, а остальные с пронзительным верещанием унеслись кто куда. Около трети спаслось в море, часть юркнула в подземелье и не меньше дюжины рванули к дворцу. Представив, чем все может обернуться, я без раздумий побежал следом, держа тяжелую сталь на плече.

– Вильям!

Норманн мчал вдогонку, и я уж подумал, что попытается отговорить от затеи или вовсе остановить силой, но майор бросил мне короткий двуствольный пистолет. Поймал на лету и с благодарностью кивнул, хоть и скривился от боли в плече. Но даже с такой раной ни о каком отдыхе не могло идти и речи – из остатков лабиринта доносился скрежет, хлюпанье и сдавленное рычание. Три грейсы отбивались от кальмара, причем весьма успешно – остроги и копья разили глаза и беззащитное нутро. Пули тратить не стал, но подобрался сзади и от души рубанул по тушке. Лезвие вошло в плоть, как в подогретый пластилин, и кишки обильным водопадом шлепнулись под ноги.

– Они повсюду! – проорал гном, быстрее ветра улепетывая к берегу. – Спасайтесь, кто может!

Площадка перед главным зданием выглядела, как Омаха-бич. Перепуганные взрывом малыши лезли в укрытие изо всех сил, посчитав дворец неким аналогом пещеры, где выводок прячется в естественной среде. Трое самых шустрых повисли на деревянных ежах, еще один насадился на щупальца статуи, но их жертва не были напрасной, тем самым они обезопасили дорогу для братьев. Те же, судя по следам, долбились в двери, но так и не сумели справиться с дубовыми брусьями. Поэтому вскарабкались по стенам и протиснули мягкие тушки в окна, и уже на крыльцах услышал сверху тихий писк.

Распахнул дверь (та открывалась наружу, став для мелюзги непреодолимой преградой), но гады пусть и новорожденные, однако догадались выставить часового. И не успел переступить порог, как с лестницы с грозным щелканьем скатился комок тентаклей. Тут уж пришлось стрелять, хорошо, что полупрозрачная плоть почти не скрывала внутренних органов, и шарик насквозь прошил мягкий череп и серый сгусток мозга за ним. Враг сдох мгновенно, но все же скользнул по инерции, ткнулся клювом в ногу и содрал кожу до мяса.

На перевязь не было времени – крик усилился, и я велел Генри прочесать первый этаж, а сам рванул наверх, прихрамывая и опираясь на перила. Второй моллюск попытался закрыть проход, растянувшись в нем, как паук посреди паутины, но пара ударов палашом вмиг отучили наглеца пакостить. В коридоре на спине лежала Нэй, оплетенная отростками с головы до ног. Кальмар развалился на ковре и настежь распахнул пасть, подтаскивая к ней добычу. Инга нещадно лупила чудище подсвечником, Луис колола перочинным ножом, но тварь наотрез отказывалась отпускать улов. Горничная трепыхалась изо всех сил, костяные наросты вокруг присосок еще не огрубели, поэтому вместо плоти срывали только одежду. На девушке остались распахнутая блузка, спущенная до колен юбчонка и левый гетр, но обнаженные прелести сплошь покрывала белесая слюна, поэтому рассмотреть ничего не удалось. Да и некогда таращиться – чтобы не задеть подруг, сиганул через извивающееся тело и в прыжке вонзил саблю в башку. Клинок вошел меньше чем на четверть, пришлось заколачивать его пистолетом, ударяя рукояткой по эфесу и стараясь наводить ствол исключительно на потолок. И на последнем тычке замок таки сорвало, и от грохота задрожали стекла. Выбрасывать оружие не стал – протянул врачу и велел убираться подальше.

– Здесь моя дочь! – эльфийка смахнула слизь со лба. – Она спряталась в одной из комнат. Я не уйду без нее!

– Ладно. Инга – помоги Нэй, а мы пока поищем.

Начал с кабинета как с самого большого помещения и не прогадал. Там обосновались сразу двое, залив вонючей жижей мебель и документы. Представив, сколь долго все восстанавливать и переписывать, взревел берсерком и бросился на засранцев, рубя щупальца, как бывалый повар в японском ресторане. Сашими полетело во все стороны, и один из малышей прежде чем сдохнуть вдоволь попрыгал на моей кровати, оставив подарок в виде вспоротого брюха.

Второй же улучил момент и выбежал прочь, но дорогу заступили Инга и Нэй. Горничная с клокочущим гневом в глазах сняла со стены морской пейзаж и приголубила обидчика рамой. Острый угол пробил шкуру, и тварь в ужасе заметалась по коридору, пока не выбила дверь ближайшей комнаты, откуда с оглушительным визгом выскочила Амелин. Споткнулась, упала, и ее тут же втянули внутрь с такой силой, что платье задралось до самой шеи.

Моллюска загнали в ловушку, но так просто сдаваться никто не собирался. Поняв, что побег бесполезен, нашел достаточно смекалки, чтобы взять заложницу – мозг ведь хоть и младенческий, зато размером с два футбольных мяча. Ну, или просто заслонился телом от стали и свинца. Обвив руки и ноги, чудище распяло бедолагу и приподняло над полом, точно парус.

– Лин! – лекарь с ревом бросилась на помощь, но я поймал ее за талию и оттащил в коридор.

– Успокойся!

– Сделай что-нибудь! Ей больно!

Эльфийка стонала и кусала губы, а натяжение росло, как на дыбе с механическими лебедками. Вряд ли кальмар осознавал, что пара неосторожных движений, и живой щит станет не очень-то живым. Тварь была занята иным – пыталась втиснуться в окно, но ставни мешали, а одновременно и отталкиваться, и держать девушку слишком сложно. Чтобы не провоцировать гада, захлопнул дверь и отстранил рвущуюся на выручку врача.

– Лин!

– Да погоди ты! Только хуже сделаешь! Инга – найди Генри и попроси пальнуть снаружи в окно. Он сразу поймет, в какое.

– А если… – не унималась мать.

– Это наш единственный шанс. Верь мне.

Секретарь ушла, споро цокая каблучками, и потянулись мучительные мгновения ожидания, тянущиеся, как минуты. И особенно тяжело было слушать протяжные хрипы и мычание изнутри и скрежет зубов под боком. Но в таком деле спешить нельзя, иначе все обернется трагедией.

Ба-бах!

Чудище заверещало, и что-то тяжелое грохнулось на пол. Мы смерчем ворвались в комнату – Луис взяла обомлевшую дочь на руки и вынесла в коридор, а я наотмашь секанул кальмара по макушке. Тот без промедлений напал, но после двух выпадов лишился обеих атакующих тентаклей. Тут бы ему остановиться и смиренно приняться смерть, да только чем проще организм, тем дольше борется за жизнь. Мелкий забился в угол и опрокинул на бок комод. От резкого падения ящики открылись, и мгновение спустя в меня полетели платья, трусики, ювелирные украшения и футляры со свитками.

Град был такой силы и скорости, что пришлось спрятаться за дверью, как за щитом, и все равно на плече потом остались синяки. Кальмар столь ловко орудовал щупальцами, что не могло быть и речи о том, чтобы сунуться под обстрел. Снаряды врезались в дерево один за другим и с хрустом лопались, осыпаясь на пол обломками керамики. Но вот возникла заминка – тварь явно нашла что-то тяжелое, хлюпанье усилилось, и я уже собрался ворваться в комнату как спецназовец при штурме, но тут что-то громыхнуло, и по глазам ударила яркая, как от сварки, вспышка. Малек скрючился и затрясся, объятый сияющими электрическими дугами, а затем с хлопком взорвался, залив все от пола до потолка.

– Все целы?

Скучковавшиеся в коридоре девушки нервно закивали. Амелин пришла в себя, но Луис все еще баюкала ее, прижимая к груди. Подоспели майор с помощницей с фузеями наперевес, а за ними в крыло хлынули гвардейцы, но все уже кончилось – мы добили последнего ублюдка. С этим бы и работяги справились, а вот как теперь наводить порядок? Дерьмо… Вот уж курорт чудес: когда кажется, что хуже просто быть не может, он подбрасывает сюрприз за сюрпризом и как бы говорит – эй, парень, вращай барабан, мы еще не разыграли черный ящик! Сначала загробная магия, потом биологическое оружие, теперь нападение гигантского монстра – а дальше что, пришельцы из космоса?

Тяжело опустился на колени, наплевав на грязь и вонь – беготня и битвы высосали все силы, и отхлынувший адреналин сразу обнажил дикую усталость. От нечего делать взял свиток из расколотого футляра – нехорошо читать чужие письма, но в моем случае есть повод. Какие-то каракули… или незнакомый язык. Показал Луис, и та без раздумий ответила, что это – староэльфийский, очень древнее и ныне мертвое наречие, на котором обычно разговаривает высшая аристократия темных. Значит, это комната подруги, хотя мог бы давно догадаться по белью и одежде, больше подошедших бы стриптизерше.

Чуть поодаль лежал небольшой – с тарелку – овальный портрет в изысканной рамке, сплетенной из золотых нитей. С картины смотрел статный серокожий господин с молочно-белыми волосами до плеч, одетый в синий камзол и красный галстук, чем-то напоминающий пионерский. Грубые черты лица и надменный взгляд выдавали едва уловимое, но все же заметное сходство с колдуньей. Интересно, кто он ей? С учетом долголетия ушастого народа мог быть и братом, и отцом и даже сыном. А может, кем-то ближе – например, мужем? Внезапный и болезненный укол ревности заставил взять портрет и рассмотреть поближе, и как только сдавленное дыхание коснулось полотна, из ткани донесся чуть слышный шелест, будто бы густой лес шумел на ветру.

Снова чары. На всякий случай отдернул руку – казалось, эльф вот-вот оживет и укусит за длинный, лезущий не в свои дела нос. Собрался уже вернуть портрет на место – причем лицом вниз, как вдруг шум листвы заглушил встревоженный мужской голос.

– Rikhva? Than darin dgar jaran? Zaklanee? – небольшая пауза и прерывистый неразборчивый шепот. – Bashta!

Связь оборвалась, все звуки стихли.

– Что это? – отбросил рамку и схватился за палаш. – Что он сказал?

– Ривер? – перевела Луис. – В этот раз все получилось? План удался? Поторопись!

Серия 8. Генеральная уборка

Грейсы выстроились на крыльце и запели – тоскливо и пугающе, как заставшая посреди океана буря.

Волны вышли из берегов, будто в пик прилива, и затопили здравницу до самого дворца. Вздувшаяся туша приподнялась, закачалась и отправилась в свое последнее плавание.

– Я отомщу за тебя, друг, – прошептала Галлифида, прежде чем тысячи хищных рыбин накинулись на угощение и растерзали в клочья.

Море бурлило, собравшиеся на пир сбились в столь плотную массу, что превратились в плавучий остров. И те, кому не досталось лучших мест, скользили и прыгали по головам собратьев. И даже с расстояния слышались неугомонное бульканье, чавканье и щелчки клыкастых пастей. Гигантская туша медленно исчезала в толще едоков, как филе – в мясорубке. Час-два – и от великана не останется и следа.

А в это время моллюски, крабы и прочая мелочь подчищали грязь внутри стен. Кровь, трупы, остатки икры и обрубки щупалец – органика выжиралась подчистую, и даже просочившуюся в песок слизь рыхлили и процеживали толстые черви. По заверениям шаманки, завтра утром все вокруг засияет, как новенькое, однако провернуть такой фокус с помещениями не получится – вода повредит паркет, гобелены и мебель.

Поэтому под ружье (точнее, под ведро и швабру) поставил всех без исключения – и мастеровых, и поденщиков, и гвардейцев. Работяги баграми вытаскивали изрубленных кальмарчиков и бросали в подступившие волны, где ими занимались охочие до падали существа. Несмотря на свежий ветер, вонь стояла невыносимая, и находиться во дворце было физически невыносимо. Пришлось надеть пропитанные пахучими отварами повязки, но меня, совершенно непривыкшего к прелестям позднего средневековья, мутило на каждом шагу.

– Фу! – Ривер поморщилась. – За всю свою жизнь не чувствовала себя такой грязной. Даже когда… а, неважно. Хочу вымыться, поесть и напиться вдрызг – и все это как можно дальше отсюда.

– Можно пройтись вдоль пляжа и посмотреть места, – и сам мечтал поскорее убраться из крепости. – Сейчас окрестная живность занята кальмаром, течение уносит всю гадость в море, так что вода должна быть чистой.

– Отлично. Так и поступим… Еще бы переодеться, – девушка со вздохом расправила изгвазданное и местами порванное платье. – Но мелкие засранцы разнесли всю комнату. Не помню столько слизи на одежде с тех пор, как… В общем, жду снаружи. Не опаздывай и постарайся избавиться от охраны, если, конечно, не любишь заниматься этим делом при свидетелях.

Ведьма ушла, покачивая едва прикрытым задом, а я поспешил в лазарет. Трижды стукнул в дверь и получил от Луис корзинку с припасами и вином – проверенными и безопасными.

– Вот, – врач отдельно протянула мензурку с прозрачной жидкостью. – Выпей, чтоб уж наверняка.

Обменявшись кивками, покинул лечебницу и поспешил за подругой, превратившейся в тонкий силуэт вдали. У кордегардии меня окликнул Генри, но не стал настаивать на сопровождении, а лишь предупредил:

– Осторожнее там. И далеко не уходите. И чтобы дозорные вас видели.

– Да, мам, – пробурчал под нос, запыхавшись от быстрого шага и тяжести ноши, хотя на первый взгляд та весила всего ничего.

Отойдя шагов на сто от стены, Ривер без тени стеснения сорвала платье и швырнула в прибой. Клонящееся к закату солнце подкрасило серую кожу похожей на загар бронзой, а с учетом форм и пропорций казалось, что в пенных шапках вышагивала ожившая статуя бегуньи. И без того загнанное как скаковая лошадь сердце припустило еще быстрее, а я как ни старался, так не смог оторвать взгляда от медленного танца соблазнительных изгибов. И если ради единственной прогулки с такой женщиной придется побороть морское чудовище… что ж, да хоть два. Но чем дольше смотрел, тем тяжелее становился груз – и в руке, и на душе.

– Так рад меня видеть? – игриво спросила, когда почти догнал ее. – Или тебя сейчас приступ свалит?

– И то, и другое, – остановился и опустил корзину под ноги. В этом месте песчаная коса истончилась, а порыжевший от полуденного зноя буйноцвет подступал вплотную к пляжу, спасая от приносимого из крепости запаха. Если не оглядываться, то и не догадаешься, что неподалеку развернулась настоящая бойня. – Думаю, здесь и остановимся.

– Да, неплохой выбор. Бросай все и айда купаться, не то до смерти будем смердеть, как немытая… Хотя постой, – ведьма вскинула палец, вспомнив что-то важное, – давай сначала выпьем, а то во рту привкус, словно полдня таранку лизала.

Янтарный аромат хлынул в кубки. Успел сделать лишь глоток, а спутница осушила залпом все, прополоскала рот и, проглотив, скривилась.

– Зараза… Раньше привкус был дерьмо, теперь – послевкусие. Все, пошли. Кто последний – тот креветка.

Естественно, я проиграл – куда мне гоняться с эльфийкой. Ривер окунулась с головой, вышла на мелководье и опустилась на колени так, чтобы теплая пена ласкала ягодицы и низ спины. Зачерпнув в ладони мокрого песка, растерла по груди с таким наслаждением, словно это был самый дорогой гель для душа в истории. Темно-желтые потоки с золотистыми вкраплениями потекли по животу, распадаясь на несколько ручейков в ложбинках пресса. Ведьма широко расставила ноги, правой рукой размазывая смесь по бедрам, а левой массируя шею. И мало того, что делала это столь изысканно и сексуально, что встал бы даже у мертвеца, так еще и постанывала и жмурилась с таким наслаждением, что штаны в прямом смысле затрещали – пуговичный гульфик попросту не справлялся с внезапным напором.

– Ты в одежде собрался мыться? – проворчала, не размыкая век. – Раздевайся быстрее и потри мне спину.

Она развернулась лицом к горизонту и убрала влажные волосы с плеч. Я бережно огладил лопатки, чтобы ненароком не повредить нежную кожу, и заскользил вдоль хребта и боков, круговыми движениями спускаясь к пояснице. Для удобства чародейка подалась вперед, выгибаясь сонной кошкой, потом наклонилась еще ниже, а затем ловко вильнула тазом и с шумным выдохом насадилась на всю длину. Не успел и рта открыть, а зад уже ходил ходуном, и с каждым движением раскаленные до предела нервы пронзали тело волнами небывалого кайфа. Так и стоял, таращась на волны с измазанными грязью пальцами, а Ривер прекрасно справлялась сама, и даже окрепший к ночи прибой не мог заглушить сладострастных стонов. Только представьте – лето, море, пляж, впереди – громадное рыжее солнце, а внизу извивается и беснуется самая красивая девушка на планете. Все это омрачало только одно – осознание того, что вскоре предстоит сделать с этой милашкой.

– Что за?.. – ведьма замедлилась, язык опух, точно спьяну, а мышцы, до того сжимавшие член как в тисках, ощутимо ослабли. Эльфийка встряхнулась, легла на живот и брызнула водой на побелевшее лицо, двигаясь с грацией подстреленного пехотинца. – Что-то мне… нехорошо.

– Перебрала, наверное, – развернул ее головой на берег, чтобы не захлебнулась. – Отдохни немного – и продолжим.

– Вильям, – дрожащие пальцы вцепились в предплечье, а подернутые пеленой глаза неотрывно уставились на проступившие звезды. – Позови Луис… Это… не вино… Виль…

Она тяжело вдохнула, нахмурилась и отключилась – снотворное действовало куда дольше, чем предполагалось, но я не очень-то расстроился по этому поводу. Но зелья зельями, а подстраховка не помешает – вытащил присыпанный сонным порошком мешок и натянул на лицо. На самом дне корзины лежали цепи и кандалы, весящие, казалось, проклятый пуд, но без них вся задумка не имела смысла. Трижды махнув над головой, подал знак Генри, и пока здоровяк спешил на помощь, сковал заговорщицу по рукам и ногам.

– Отлично, мастер! – со злорадной ухмылкой похвалил майор. – Провернули все в лучшем виде! Ну, да помогут нам боги.

– Уверены, что стоит продолжать? – с горечью взглянул на грязную едва колышущуюся грудь.

– Фу-ты ну-ты! – обомлевшую девушку закинули на плечо, как старый ковер. – А как иначе? Она же убийца! Так что никаких сомнений: или мы – или нас.

Ривер отнесли в недостроенный инкубатор, переоборудованный в комнату для допросов – рабочие заняты до утра, а шум прибоя надежно укроет от чужих ушей. В помещении без крыши и дверей уже ждала Луис – рядом с тяжелым кожаным креслом стояли два столика: на одном поблескивали хирургические инструменты, на другом – склянки с разномастными зельями и настойками. Там же находились и несколько собранных улик, но как оказалось, язык не только древний, но еще и зашифрованный и без ключа никогда не узнать, о чем переписывались заговорщики. Для добычи кода я и придумал весь этот план, хотя совсем не горел желанием его осуществлять. Но волшебница не испытывала жалости, когда готовила убийство, значит и у меня нет ни моральных, ни этических ограничений. И все равно пробивала мелкая холодная дрожь, а живот крутило тошнотой.

– Чародеям крайне важна концентрация, – врач разжала потемневшие губы и влила в рот полчашки белой жидкости. – Не смогут сосредоточиться – не смогут и колдовать. Придется держать ее в легком дурмане, так что особо не наседайте.

– Ладно, – встал напротив и скрестил руки на груди. – Будите.

Норманн еще раз проверил путы, зачерпнул ведро воды и выплеснул на предательницу. Эльфийка отфыркалась, разлепила веки и окинула нас удивленным взглядом.

– Это что еще за новости? Я, конечно, люблю ремни и связывание, но вас не многовато?

– Заткнись, тварь! – здоровяк отвесил ей такую пощечину, что лишь чудом не опрокинул кресло.

С уголка рта сорвалась струйка крови, а Ривер зажмурилась от звона в ушах.

– Генри! – отстранил чересчур ретивого вояку, подошел к бывшей подруге и сунул свиток под окровавленный нос. – Что это?

Я ожидал вранья, угроз, обвинений в недопонимании и попыток переложить вину на чужие плечи. Но вместо этого колдунья запрокинула голову и хрипло расхохоталась.

– Так-так-та-а-а-к… Кажется, я попалась.

– Вот именно. Рамку нашел тоже. И насладился болтовней твоего подельника. Этих доказательств хватит, чтобы сгноить тебя в столичных подземельях. Поэтому не усложняй себе жизнь, а нам работу, – не без удовольствия вернул ее же фразочку во время нашей первой пристрастной беседы. – И объясни, как расшифровать эти письма.

– А если нет – то что? – она облизнула кровь с губ. – Пытать будешь? Ну давай, попробуй расколоть имперского дознавателя.

– Я ведь верил тебе, – навис над ней и уставился в глаза – ехидные, насмешливые и холодные, как у змеи, выражающие что угодно, но только не раскаяние.

– Потому что ты дурачок-простачок, – пропела в ответ. – Покажи сиськи, покрути жопой – и песик исполнит любой трюк. Самый легкий объект для соблазнения. Еще никого не затаскивала в постель так быстро и просто.

– Мастер, можно я ей…

– Нет, – вскинул ладонь. – Ривер, все кончено. Скажи код.

– А ты заставь, – темно-вишневый язычок свернулся трубочкой.

– Что ж, хотел по-хорошему. Луис.

Лекарь кивнула и левой рукой сжала щеки пленницы. Отточенным движением просунула деревянную лопаточку меж ослабших челюстей и рычагом раздвинула зубы. После чего влила в рот ядовито-зеленую настойку, от одного лишь запаха которой кружилась голова и кололо в висках. Волшебница закашлялась, как после стопки спирта, и тяжело задышала, обливаясь потом и таращась перед собой невидящим взором.

– Это смесь белладонны и дурмана, – женщина вытерла руки и выбросила тряпку в ведро. – Обычно используется для усыпления, но при добавлении экстракта мандрагоры вызывает обратный эффект. Чувствуешь, как бьется сердечко?

Серая кожа побледнела до цвета бумажного пепла. Холодные густые капли стекали с подбородка, вены на груди проступили, как у напрягшего бицепс качка, а дыхание превратилось в серии резких отрывистых хрипов. Ривер не могла усидеть на месте и нервно ерзала, распахнув рот и слепо озираясь по сторонам.

– Неподвижность лишь усилит чувство подступающей гибели, – равнодушно – как на лекции – произнесла врач, взяв бурую колбу. – Подступающая агония нагоняет дикий, животный страх, и тебя так и подмывает броситься прочь со всех ног. И бежать до упада, лишь бы не остаться наедине со смертью. А теперь представь что будет, если я дам тебе парализующий яд?

– Да-а-а… – несмотря на жуткую гримасу, волшебница улыбнулась. – Забористая штука… Знала б раньше, пила бы вместо виски.

– Терпи-терпи, – хмыкнул Генри. – Всего не вытерпишь. Скоро мастер закончит играться в доброго доктора, и ты у меня все расскажешь. Даже то, чего не было.

– Ривер, хватит ерничать! Вас раскрыли, Инга уже пишет подробный отчет. Инквизиция прибудет к вечеру, и поверь, Марты среди них не будет.

Я врал, никто кроме нас троих не знал о случившемся. И меньше всего хотелось предавать это дело огласке, ведь тогда здравницу наводнят все, кому не лень – от военных до тайной канцелярии, а тут и грейсы, и разгром, и работы непочатый край. Но ложь и провокации не менее действенны на допросе, чем прямое давление.

– Мелкий озорной щеночек… – девушка откинулась на спинку. – Ты укусил за хвост злую матерую суку. Отступать поздно, так что продолжай. А я посмотрю, как далеко ты готов зайти.

– А что еще остается?! – рявкнул, всплеснув руками. – Ты трижды пыталась меня убить, а теперь и крепость чуть не разнесла!

– Продолжай, сладкий, – томно вымолвила она. – Хочу попробовать все твои игрушки.

– Что за мужик на портрете?! О чем вы договаривались?!

– Р-р-р… Такой грозный. Прямо котенок, которого схватили за хвостик. Но слова меня не впечатляют. Так что заткнись и действуй.

Луис вопросительно посмотрела, я шумно втянул воздух и кивнул.

– Зелье от судорог, – сквозь разжатые зубы хлынула густая бурая струйка. – С обратным эффектом.

С минуту ничего не происходило, и Ривер немного расслабилась, как вдруг мышцы рук и ног напряглись до предела и задергались с такой силой, точно под кожу засунули клубки змей. Наверняка каждый из вас видел рекламу электролипучек из магазина на диване – шлепнул на пузо и типа качаешь пресс. А теперь представьте, что напряжение увеличили в сотни раз и направили ток не на весь мускул, а на отдельные части. И все это сжималось, разжималось и корежилось в столь безумном и неестественном темпе, что от первого же взгляда к горлу подкатила тошнота.

И как Ривер не сдерживалась, все же издала протяжный стон. Сложно представить, что она чувствовала, но если взять за основу судорожную боль в стопе и усилить раз в десять, получатся крайне мучительные ощущения. Пальцы до хруста вцепились в подлокотники, девушка наклонилась, насколько позволяли ремни, и свесила голову. Волосы облепили влажное лицо, и я уже собирался велеть дать противоядие, но тут из-под свисших седых косм донесся сдавленный смех.

– Славный массаж. Чувствуя себя заново родившейся. Надо обязательно повторить.

– Слышь, падаль! – Норманн вцепился в загривок и до хруста в шее запрокинул голову.

– Генри! – несмотря на солидную разницу в габаритах, оттолкнул здоровяка к стене. – Не лезь без приказа, понял?

– О вас же забочусь, – проворчал командир, но подчинился и отошел к дверному проему.

– Да ладно вам ссориться, – ведьма оскалилась. – Видно же, что порознь не идет – так налегайте сообща. Или те милые блестящие штучки так и останутся в подносах?

– Если что, – Луис взяла клещи на длинной рукоятке и пощелкала перед лицом, – я три года изучала зубоврачебное дело.

– А-а-а… – пленница распахнула рот. – Огляди, ырок игде ет?

– Мы так ничего не добьемся, – утер вспотевший лоб и отошел в сторону.

– Да мы и не пытались! Что ведьме эти примочки? Вот пятки подпалим, пару суставов вывернем – тогда и решим.

Наши взгляды встретились. Ривер смотрела со злостью и азартом, как перед вскрытием карт в финальном раунде, где стол сплошь завален крупными фишками. Ее по-настоящему интересовало, чем все обернется, и отважусь ли я пойти до конца. Это читалось в пляшущих огоньках на стальной радужке, в кривой ухмылке, изогнутой вопросом брови и часто вздымающейся груди. Ведьма бросала негласный вызов, и это причиняло куда больше гнетущих чувств, чем вопли и мольбы о пощаде.

– Даю последний шанс. Скажи шифр.

– Скажу, – пленница подмигнула. – Но лишь после того, как попробую все.

Показал Луис три пальца и шагнул назад. Врач плеснула на язык «обезболивающее», и заговорщица не успела сглотнуть, как согнулась в три погибели и кашлянула кровью. Вещество, как объяснили до пытки, состояло из нескольких компонентов: кислоты, яда, дурмана, болиголова и лечебной основы, не дающей подозреваемому умереть от единовременного воздействия такого набора. Первое вещество напоминало залитый в глотку свинец и невыносимо жгло пищевод и желудок. Второе вызывало ломоту в костях, жар, озноб и тремор. Четвертое блокировало рвотный рефлекс и раздражало нервы таким образом, что поступающие от них сигналы многократно усиливались, причиняя невыносимые страдания без критического вреда организму. Суть пятого понятна из названия, с той лишь разницей, что сильнейшая мигрень вызывала боль, сравнимую только с терминальной стадией рака мозга.

Ривер трясла головой и вздрагивала от рвотных позывов, тело била мелкая дрожь, а подскочившую температуру можно сравнить с поднесенной к раскаленной сковороде ладонью. Казалось, эльфийка за полчаса сбросила десять кило – ребра проступили, скулы заострились, живот втянулся едва ли не до спины, а мышцы на ногах и плечах изошли тонкими полосами, словно сожгли весь подкожный жир.

– Она на пределе, – с отголоском жалости произнесла Луис, хотя у врача было куда больше поводов ненавидеть убийцу, ведь из-за нее пострадала дочь. – Больше никаких зелий.

– Наконец-то, – Норманн хрустнул пальцами и подошел к лотку с инструментами. – Начну, пожалуй, с ногтей. А-то вон какие отрастила.

– Нет. Дай ей антидот – и на сегодня хватит.

– Но…

– Я все сказал. Когда крепость расчистят, заприте ее в казематах. Луис – проследи, чтобы не смогла колдовать. Или вовсе усыпи до нового допроса.

– Уже уходите, котики? – Ривер подняла лицо, перемазанное кровью и слезами. – Слабаки… Это даже на прелюдию не тянет.

– Заткнись! – в два шага подскочил и со всей силы рубанул кулаком в подголовник. – Я излил тебе душу. Я верил тебе. Сказал, кто есть на самом деле. Спал в одной кровати. Я… – выдохнул, зажмурился, но все же продолжил, – любил тебя. А ты все это время врала в глаза и пыталась вонзить нож в спину. И все равно пощадил, избавив от самых жестоких пыток. Так что закрой свою лживую пасть и не смей паясничать. Что же до заговора, то разберусь в нем и без твоего содействия, поняла?

– Ну-ну… – волшебница с издевкой усмехнулась. – До завтра, котик. И приготовь игрушки получше, эти никуда не годятся.

Выйдя из здания, разулся, сунул руки в карманы и побрел вдоль прибоя, одолеваемый угрюмыми мыслями и паршивым настроением. Никогда бы не подумал, что однажды опущусь до подобного, но предательница еще легко отделалась – перед допросом попросил лекаря разбавить снадобья втрое. И все же что-то в этом деле не складывалось. Нет, Ривер точно виновна в сговоре, но зачем темным эльфам убивать отельера? Тут можно только теории строить – слишком уж мало знал об этом народе и его месте в империи. Только то, что они считались подданными второго (если не третьего) сорта и наверняка мечтали о свободе и независимости. Но что изменит смерть простого служащего? Или же куда важнее мои таланты фортификатора? Эльфы боятся, что после крепостей на границе с орками непреступным рубежом окружат и дроу? Странно, ведь я же не единственный человек в Цеметре, кто умеет возводить замки, да и сейчас без меня все прекрасно справляются.

А что если убить хотят вовсе не меня, а императора, когда тот пожалует на отдых? А главного прораба постоянно отвлекают от работы, чтобы объект достроили криво да косо и превратили в легкую мишень. Ну вроде того случая, когда Галлен Орсо спроектировал незащищенную шахту прямо до реактора, и повстанцы без особого напряга взорвали Звезду Смерти. Решение логичное, но какой мотив? Новый император первым же указом объявит мир, дружбу и жвачку? Очень сомнительно – такое и на Земле не прокатит, а уж здесь и подавно. Да и если бы Ривер хотела убить – прикончила бы давным-давно, возможностей представилось больше, чем уйма.

С другой стороны, а что она сделала для моей защиты, хотя это – ее прямая обязанность? Из воды вытащил Генри, а позвала его – Нэй. Знак под кроватью разрушил сам при посильной поддержке Инги. От грязи избавила Луис – опять же, совместно. Кальмара победили всем миром, а ведьма за все эти дни подралась с инквизитором (своей давней и близкой подругой) – и все. А волшебные писульки на стенах никак не помешали Марте телепортироваться прямо в кабинет, и далеко не факт, что остановили бы какую-нибудь порчу или проклятие. Слишком уж жиденькое рвение и ни одного предотвращенного покушения, хотя строила из себя важную шишку и бывалого дознавателя. Погодите-ка… А вот с этого и стоит начать.