Текст книги "Отельер из иного мира (СИ)"

Автор книги: Сергей Чехин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Серия 5. Arma verita

– Сперва уточните, о каких именно сношениях идет речь, – встал прямо, руки по швам, стараясь ни мимикой, ни голосом не выдать растущего волнения. – А то понятие, знаете ли, двоякое.

Женщина улыбнулась и подперла голову кулаком, неотрывно сверля душу взглядом.

– Вы правы, – после недолгих раздумий сказала она. – В самом деле двоякое. Но тут, – пальцы похлопали по свитку, – в подробности не вдавались. Так и написали – порочные сношения.

Помня об умении Ривер чуять ложь, выбрал самый правдоподобный ответ.

– Смею вас заверить, госпожа инквизитор, что ничего порочного в наших сношениях нет. Как оказалось, давным-давно грейсы откладывали яйца на этом пляже, и теперь явились снова.

– И что вы с ними сделали?

– Ничего. Они уплыли до того, как гвардейцы добрались до берега.

Палец оглаживал профиль Кассия, пока хозяйка пыталась прожечь меня, точно рентгеном. Казалось, гостья вообще не моргает, а отраженное на радужке пламя вовсе не от стоящей напротив свечи.

– Не забывайте, мастер – эти существа крайне опасны. И дело не в бурях и ручных кальмарах – это все байки пьяных матросов и рыбаков. Грейсы ненавидят нас и считают, что мы отбираем их земли и портим воду. Пользуясь внешним сходством с женщинами, эти нелюди втираются в доверие ко всем глупым и дремучим. И те неосознанно – или же вполне сознательно – отрекаются от истинной веры и впадают в первобытную языческую ересь. На задворках империи встречаются целые села и даже города, жители которых не просто выменивают у грейс жемчуг и золото за всякие безделушки, но даже… – глаз зловеще сверкнул, а лицо исказила гримаса отвращения, – женятся на них. Если вы понимаете, о чем я.

Кивнул, не желая вдаваться в подробности, хотя вопрос о том, как «пожениться» с хозяйкой рогового купальника, наводил на интересные размышления.

– Наказание за измену – смерть, – кулак упал на стол. – Мы, инквизиторы, не делим горожан на правых, виноватых и случайных. Любые связи с малыми народцами, не одобренными императором и Орденом, ведут к моральному разложению, деградации и цеметрофобии. Еще вчера это был преданный родине рабочий или солдат, готовый трудиться на благо соотечественников. А сегодня – это убийца и предатель, ненавидящий собственных детей за слишком бледную кожу или скругленные уши. Такой выдаст тайну вражеским шпионам. Такой откроет ворота вражеской армии. Такой представляет серьезнейшую угрозу для безопасности и благополучия Цеметры. Поэтому никакой пощады еретикам и предателям. В огне сгорят все до единого, а в небесных чертогах разберутся, кого в вечную бездну, а кого – в благое посмертие.

– Я все это прекрасно понимаю. Но если дикарка или иное чудище выплывет на пляж или заберется на причал – это не значит, что вся наша здравница сношается с кем попало.

– Справедливо. Но я никого ни в чем пока не обвиняю. Львиная доля донесений – всего лишь домыслы. У медника позеленели ладони – еретик! У русоволосых родителей родилась рыжая дочка – ведьма! Корова сдохла – недруги наслали порчу. А кое-кто просто хочет занять чужую землю или избавиться от надоедливых соседей, вот и строчит поклепы. Инквизиция страшна не потому, что рубит и жжет по первому слову. Мы страшны, – Мадрейв подняла голову и осклабилась, – ибо непредвзяты, неподкупны и неотвратимы. Мы легко отличим подлинную ересь от лживой кляузы. И придем хоть на край света. И покараем отступника, будь он хоть чиновник, хоть бургомистр, да хоть сам император. Если вы чисты душой и праведны сердцем, бояться нечего. А теперь с вашего позволения я немного прогуляюсь. Присоединитесь?

Несмотря на вежливый вопрос, тон не предполагал отказа. Пока шли к выходу, прокручивал в голове версию за версией в попытке понять, кто и зачем настрочил донос. Первая мысль – таинственный заговорщик нашел иной путь. И вместо отравы и проклятий решил раздавить меня карательной машиной, благо и повод внезапно подвернулся. Но интриги и козни заметно выбивались из почерка, ведь убийца прежде действовал исподтишка, но исключительно своими руками, не прибегая к помощи третьих сил. К тому же, прибытие еще одного следователя могло подпортить жизнь и ему. Конечно, я не собирался просить Марту о помощи – ее надо спровадить как можно скорее, ведь завтра в полдень придет Галлифида, и мне будет куда сложнее доказать свою невиновность. Но кто знает, на что способны две придворные колдуньи, если объединят усилия?

– Какие люди, – фыркнула эльфийка с крыльца, – и без охраны.

– О, Ривер! – инквизитор приосанилась. – И ты здесь? Какими судьбами?

– Да так, – темная скрестила руки на груди. – Шабашу понемножку. Сама как? Гляжу, годы тебя не щадят.

Мадрейв усмехнулась, как от шутки старой подруги, но я буквально кожей почувствовал сгустившееся напряжение.

– А ты все цветешь и пахнешь. От фаворитки до бродячей ведьмы – неплохой карьерный рост. Или ты здесь не ворожбой зарабатываешь, а тем же, чем и прежде?

Еще пара фраз – и они схлестнулись бы в смертельном поединке. Грех такое говорить, но гибель ревизора пришлась бы очень кстати, но у стычки будут минимум два неприятных исхода. Если Ривер проиграет, я потеряю магическую защиту и какого-никакого сторонника. Если же победит, ее арестуют и казнят, а следователи из Ордена перероют тут все вверх дном, и следом на костер взойду уже я. Как ни крути, а драку допускать нельзя. Поэтому шагнул вперед, встав между противницами, и сказал:

– Ривер, после телепортации в кабинете исчезли знаки. Обнови, пожалуйста.

– И в этот раз старайся лучше, – Марта прошла мимо и нарочито задела девушку плечом. – Твои писульки не спали бы и от сельского знахаря.

Да уж, о совместной работе можно забыть, но в моем случае это даже плюс, ведь чем больше у белобрысой стервы палок в колесах, тем быстрее свалит не солоно хлебавши. И все же, кто меня заложил? Разгадка билась в черепе, как муха в банке, но поймать ее так и не получалось. А тут всю дедукцию как прибоем смыло, когда Марта уверенным шагом направилась к лазарету. Я-то ожидал, что она пойдет к морю – изучить следы на песке, опросить работяг, исследовать остаточные эманации, или как там инквизиторы ведут дела. А в это время Генри или Ривер все расскажут Луис, и совместными усилиями спрячут раненую грейсу. Ведь если Мадрейв найдет ее в лекарне со швами и перевязками, отмазаться уже не получится при всем старании. Зараза…

– Вы, наверное, проголодались с дороги? Не хотите перекусить? У нас лучший столичный шеф-повар. Франческо Фаулье – может, слышали?

Мадрейв с прищуром покосилась и сжала губы.

– Я сюда не чаевничать пришла, мастер Стрейн. И для меня нет лучшего наслаждения, чем радость от поимки отступника.

И что тут добавишь? Пришлось заткнуться, чтобы не вызвать лишних подозрений. Ведь если вмешиваюсь и отвлекаю – значит, есть что скрывать. А скрывать и так было что – и если загаженный пеплом лазарет еще можно объяснить, то девушку в бочке…

– Здравствуйте, – Марта толкнула дверь и огляделась – помещение сияло стерильной чистотой.

Не осталось ни одной черной крошки, все бумаги и склянки вернули на положенные места, однако Луис выглядела так, словно не наводила порядок, а трое суток безвылазно рубила уголь в шахте. Женщина полулежала на стуле, безвольно опустив руки и таращась на голую стену. Рядом стояла ополовиненная бутылка «виски», еще две поблескивали в мусорном ведре под столом.

– Вы что, – инквизитор принюхалась, – пьете на рабочем месте?

– У меня выходной, – безучастно буркнула Луис, и в голосе не было ни намека на алкоголь – только глубокая снедающая тоска.

– Это, конечно, не моя юрисдикция, мастер, но сотрудники у вас совсем распустились. Мало того, что половина – нелюди, так еще и впадают в пьянство и уныние. А духовное разложение – первый шаг на пути к ереси.

– Я обязательно исповедуюсь, – врач хмыкнула и повела плечами, как от морозного ветра. На нас по-прежнему не смотрела.

– Всецело поддерживаю ваше рвение, – гостья постучала по единственной бочке в углу – судя по звуку, наполненной под самую крышку. – Что здесь?

Внутри все сжалось, стремительно обрастая колючей коркой. Утром тут были три емкости – в одной принесли меня, в другой сожгли проклятую слизь. И если эти за ненадобностью убрали, то оставить могли только бочку с грейсой. И как только Марта ее вскроет, то учинит допрос с пристрастием прямо на месте – благо и койка есть с кожаными ремнями, и подходящий набор инструментов.

– Пиво, – спокойно ответила эльфийка и пригубила из бокала.

– И зачем оно в лекарне? – не унималась дотошная грымза.

– Для бодрости духа и крепости тела, – без промедлений прозвучал ответ. – У нас запрещено пить просто так и где попало – только по предписанию врача.

– Как любопытно. А врач, гляжу, предписывать только и рад, – перчатка легла на крышку, словно из-под нее кто-то мог выпрыгнуть и убежать. – Откройте.

К шее прикоснулась та самая ежовая рукавица, только с крохотными сосульками вместо игл. Дыхание сперло, прошиб холодный пот, а пальцы пришлось сжать в кулаки, чтобы скрыть дрожь. Один взгляд – и Мадрейв все поняла бы без лишних слов, но на мое счастье инквизитора больше заботили бочка и лекарь.

– Откройте сами, – Луис не проявляла пред женщиной ни капли страха – то ли такая смелая, то ли ей просто все равно. – Не заперто.

Скрежет дерева вызвал такую же «щекотку» в зубах, как и укус ворсистой шерстяной рукавицы. Стоило немалых усилий не скривиться, а когда Марта заглянула внутрь – устоять на негнущихся ногах. Женщина склонилась чуть ли не над самой гладью, повела носом и выпрямилась, оттряхивая ладони.

– Действительно, пиво, – ее тон и выражение лица были такими, точно в бочку неделю сливали ночные горшки. – Благодарю за содействие. Дальше справлюсь сама. А к вам настоятельная просьба – заприте ворота и никого не впускайте и не выпускайте до завершения расследования.

– Хорошо, – проговорил с напускной отрешенностью, ведь внезапная радость еще подозрительнее, чем страх. – Немедленно передам майору Норманну.

Мадрейв ушла, Луис всем своим видом давала понять, что не желает общаться, поэтому вернулся в кабинет. Так как Амелин сидела под арестом, портальный разгром прибирали Инга и Нэй, пока Ривер обновляла каляки на освобожденных от бумажной оккупации досках.

– Как все прошло? – спросила секретарь.

– Ничего еще не прошло, – плюхнулся в кресло, достал шкалик и хлебнул из горла. – Все только начинается.

Испуг и дрожь отступили, но разум заволокло хмельным туманом. Чтобы немного развеяться, собрал из-под стола растрепавшиеся гроссбухи и попытался разложить по номерам. Но вместо номеров видел калейдоскоп знакомых лиц с вопросиками над макушками. Если меня сдал не убийца, то кто? И зачем?

В одной из книг хранились письма, и стоило неосторожно взяться за корешок, как шуршащий пожелтевший поток вмиг засыпал весь стол. Блин. Пока собирал все в стопку, краем глаза поглядывал на адреса – тайная канцелярия, министерство путей и сообщений, академия целительства и белой магии, оружейный дом мастера Паудро и все в таком духе. Девяносто девять посланий из ста начинались со слов «Премного уважаемый мастер Стрейн» и только одно озаглавили иначе – отчего сразу выделил его из общей кипы. И если бы не внезапный кавардак, я бы вряд ли когда-либо его увидел.

Милая Инга!

С нетерпением жду нашей встречи! Вторжение разлучило нас на долгие два года, и за это время ты наверняка превратилась в статную молодую женщину. Очень по тебе скучаю, но ответить согласием, увы, не могу. Да, ты – лучшая студентка, и любой профессор поручился бы за тебя головой, даже если бы не знал, что ты моя племянница. Да, ты очень умная, смелая и ответственная, но для такой должности у тебя слишком мало опыта. Поверь старому вояке – махать саблей на плацу и драться лицом к лицу с безумным орком – две большие разницы. Потому-то и направил тебя к Вильяму – чтобы набиралась знаний не за партой, а в бою. Еще несколько лет практики – и из тебя получится такая управляющая, что хоть на трон сажай. Не держи зла. Целую, обнимаю.

Кассий.

Печать и подпись – точно такие же, как на свитке инквизитора, а значит, вряд ли это подделка. Разом высосал почти треть бутылки и спрятал листок среди других писем. Если бы Инга увидела мои вытаращенные зенки, то сразу бы обо всем догадалась, а время столь ценного козыря еще не пришло. Дерьмо, говорил же – в императорской здравнице случайных людей нет! Здесь даже горничная – дочь знаменитого полевого медика и героя войны, а уж в помощницы явно поставили кого повыше. Но чтобы родственницу самого повелителя… Черт, мог ведь догадаться…

И что теперь получается? Инга метила (и наверняка метит до сих пор) на мое место – раз. Всецело следует заветам и законам Цеметры – два. Восприняла в штыки любые отношения с грейсами, считая их чудовищами и дикарями – три. Сплетаем все ниточки и получаем мотив: чтобы избавиться от ненавистного наставника и доказать, что справится не хуже (уж с нелюдями точно якшаться не станет), очкастая кобра и настучала в Орден. Уж не знаю, когда успела, но порталы тут в ходу, а может, есть и более простые и быстрые способы обмена информацией.

Какой-нибудь магический телеграф или чародейский интернет – настучал в один кристалл, а другой в тот же миг расшифровал, будь хоть за тысячу верст. Впрочем, сейчас детали не важны. Главное – развернуть игру в свою пользу. Засранка прекрасно понимала, что если донос подтвердится, мне не сносить головы. Фактически, это попытка убийства, и раз рука не дрогнула и совесть не заела, значит, ничего не стоило и вино отравить, и дрожжи-душители в грязь подсыпать. А с учетом связей и богатства, достать любую волшебную приблуду столь же просто, как купить новую сумочку в бутике.

Попалась, сволочь. Теперь нужны улики – причем не железные, а титановые. Марта ее на костер не отравит – пусть хоть всю здравницу вырежет и съест, но забрать в столицу на серьезный разговор с дядей, думаю, сможет. И пока император будет наставлять и воспитывать отбившуюся от рук племяшку, я в тишине и спокойствии закончу стройку. Шик! Так и поступим.

– Я на обед! – встал и, пошатываясь, подошел к двери. – Кто со мной?

Инга смерила меня презрительным взором и отвернулась, задрав носик.

– Ривер?

– Я занята, – ведьма смахнула пот тыльной стороной ладони, оставив на щеке темную полосу.

– Потом доделаешь, – без церемоний взял ее под руку и увлек за собой. – А то опять свалишься без задних ног.

– А тебя еще и передние есть?

– Не бузи, – прошептал одними губами, но острое ухо все уловило. – Нужна помощь.

Мы пришли в беседку – плеск волн и крики чаек отлично прятали разговор от посторонних. Вдали Марта выстроила рабочих перед будущим инкубатором и о чем-то расспрашивала. Мужики свесили головы и мяли картузы в опущенных руках, но этих ребят я ничуть не опасался. Никто из них, даже Барко, не знал истинное предназначение постройки, а если кто и видел переговоры с грейсами, то вряд ли догадался об их сути. А то, что ведьмы ошиваются у берега и так никто не скрывал.

– Это Инга, – сказал, пригубив коктейль из апельсинового сока, кокосового молока и рома.

– Что – Инга? – Ривер не сразу поняла, о чем речь, с ненавистью сверля взглядом инквизитора.

– Всё – Инга.

Эльфийка посмотрела искоса и с недоверием – мол, совсем бедняга допился. Я же рассказал о найденном письме и построенных на его основе догадках.

– Как-то жиденько, – подытожила спутница.

– Знаю. Нужны доказательства. В комнате могли остаться следы – как физические, так и магические. Инга чувствует себя здесь королевой и обыска уж точно не боится. Иначе бы спрятала письмо получше, а то и вовсе сожгла – но нет, сунула в общую папку. Флаконы от яда, грибной порошок, мел – сгодится все. А если повезет, найдем какое-нибудь запрещенное заклинание или нечистый артефакт – вот Мадрейв обрадуется.

– Лучше бы она сдохла, – чародейка фыркнула и откинулась на спинку.

– Всецело поддерживаю, – стыдно такое говорить, но когда в любой миг могут отправить в застенки, а потом сжечь живьем, как-то не до этики и морали. – И давно у вас терки?

– Какие еще терки?

– Ну… – взял на заметку следить за языком, несмотря на стресс и подпитие, – разногласия.

– А… – Ривер поежилась и скрестила руки на груди. – С академии. Мы считались лучшими ученицами среди всех групп. И собирались в инквизиторы, но за год до выпуска вышел указ о священности крови. И нелюдям навсегда закрыли дорогу в Орден. Теперь эта мымра решает судьбы целых городов, а я отгоняю порчу от всяких отельеров.

– Во-первых, не всяких, – поднял указательный палец. – А от важных министров и ставленников самого императора. Во-вторых, ты нравишься мне куда больше, несмотря на старые замашки.

– Пфф… – она отвернулась от налетевшего с моря ветра. – Я же серожопый ослоухий недочеловек.

– Не мели чепуху.

– Мелю, что есть. Со мной считаются лишь потому, что сородичи отличились на войне. А если бы струсили – или, упаси боги – перешли на сторону врага…

Ривер закусила губу, избавив меня от подробностей – и так понятно, что бы сделали с детьми леса.

– В это сложно поверить, – подался вперед и облокотился на стол, – но я не делю люде… разумных существ по цвету кожи, вере, полу, богатству или положению в обществе. И сужу только по делам их – есть хорошие, как ты или Луис. Есть плохие – как Инга или Марта.

– Я – хорошая? – девушка запрокинула голову и захохотала. – Плохо меня знаешь.

– Раньше и я был не сахар.

– Да? – хмурый взгляд вперился так, что голова закружилась, а ватные ноги приросли к полу. – А кто ты теперь?

– Опять начинаешь? – встряхнулся, отгоняя наваждение.

– Нет, правда. Ты задумал копать под племянницу Кассия. Я должна быть уверена на все двести, прежде чем вписываться в такую авантюру. Вдруг тебя орки подослали? Провели обряд и поменяли души местами. Магия древняя, сложная и опасная, но вполне осуществимая. Так кто ты, друг?

– Я – странник со звезд, – с теплой улыбкой произнес в ответ.

– Ну да, ну да… – Ривер допила коктейль и натянула шляпу поглубже – солнце ей определенно не нравилось. – А я трахалась с императором.

– И как?

– Ты дурак? Кассий ненавидит нелюдей и скорее хрен себе отрежет, чем возлежит с эльфийкой. Да еще и темной, отродьем из отродий. Ты соврал, я соврала. Сарказм на сарказм.

Нестерпимо захотелось выдать все, как на духу. И про Землю, и про попаданцев, и про вот это вот все. А еще больше – обнять ее покрепче и не отпускать подольше. Но если обычная девушка в открытое сердце может плюнуть, то Ривер – ударить кинжалом. Нежность нежностью, но голову выключать не стоит – особенно сейчас, когда кругом враги, а доверия достойны единицы.

– Слушай, – накрыл сжатый добела кулак ладонью. – Если Инга в самом деле задумала меня убить, она крайне опасна для всех нас. Я – далеко. Она – у самого трона. Если орки – или иные заговорщики – и проведут обряд, то выберут целью вовсе не меня. Возможно, речь идет о банальной мести. Возможно, о чем-то большем. Но лучше рискнуть и потом объясняться перед инквизицией, чем пройти мимо и обречь империю на гибель. Ведь корона может достаться тому, кто на подвиги и заслуги уже не посмотрит.

Чародейка замолчала, уставившись на горизонт. Тело словно окаменело, но нервно шевелящиеся пальцы на ногах выдавали сильнейшее эмоциональное напряжение. Ривер не просто обдумывала предложение, а снова пронизывала меня невидимыми щупальцами, погружая то в душу, то в мозг в надежде выяснить истинность намерений. Я мелкими глотками допил коктейль, никуда не спеша и наслаждаясь чудесной погодой, и лишь тогда услышал ответ.

– Ладно. Согласна. Но то, что мы затеваем – и есть заговор. Если нас заметут, а девчонка ни при чем – мой допрос покажется щекоткой.

– Значит, – потер занывшую челюсть, – будем действовать умно, коварно и тихо – как и подобает настоящим интриганам.

– Ага. Именно поэтому сидим вместе у всех на виду.

Настал мой черед фыркать:

– Кому какое дело до влюбленной парочки?

– Это какой еще? – настороженно протянула Ривер.

– Нас с тобой.

– И когда это мы стали парой?

– Если спросят – скажи, вчера.

Переложив шляпу на стол, сжал потемневшие щечки в ладонях и прильнул к дрогнувшим губам. Ведьма не возмутилась, не попыталась настучать по черепу или шандарахнуть молнией, лишь до скрежета стиснула зубы. Осада длилась пару мгновений, а затем острый теплый язычок скользнул навстречу и вступил в неравную борьбу с интервентом. Кровь вскипела так, что я был готов взять колдунью прямо на столе, но Ривер ткнулась лбом в подбородок и прошептала:

– Для прикрытия этого хватит. Надеюсь, планируешь ты так же здорово, как и целуешься.

Никогда не считал себя знатоком поцелуев, а о тайных операциях только в исторических книгах читал. Но мы же не фюрера подорвать задумали, а просто покопаться в грязных вещичках. Нужно раздобыть ключ или отмычку, отвлечь Ингу хотя бы на часок – и дело в шляпе. Вот только как распределить роли? И тут меня осенило.

– Я отвлеку ее, а ты займись комнатой.

– Уверен? Может, наоборот?

– Нет. Я не почую магию. А за остальное не волнуйся. Проведай Луис, узнай, как дела у нашей грейсы, и начинай.

Эльфийка кивнула. В задуманное это не входило, но все же чмокнул ее на прощание, насладившись привкусом фруктов и рома, и вернулся в кабинет. От беспорядка не осталось и следа, а Инга с важным видом сидела в моем кресле и перекладывала папки – не иначе обустраивала рабочее место под себя.

– Хочу допросить Амелин, – заявил с порога. – Запишешь для протокола?

– Конечно, – без намека на энтузиазм ответила секретарь и взяла с полки стопку бумаг и набор письменных принадлежностей.

Арестованную нашли сразу – лишь у двух комнат во дворце дежурили гвардейцы. Возникла небольшая, но очень полезная проволочка – бойцы не могли пустить нас без разрешения начальства. Пока послали за Генри, пока нашли, пока привели прошло минут двадцать, а то и больше. Уладив формальности, вошли и застали горничную в углу – она стояла на коленях, низко опустив голову и обняв себя за плечи. Не самая удобная поза, особенно, когда есть и кровать, и стул, и я тут же наехал на охранников. Но как оказалось, это не издевательство, просто девушка так молилась, и даже шум в коридоре не вывел ее из глубокого транса.

– Вы обыскали ее комнату?

– Почти закончили, – Генри подбоченился, с отцовской грустью поглядывая на пленницу. – Пока ничего не нашли.

Инга устроилась за столом, брезгливо поглядывая на соседку, я же перенес стул на середину комнаты и сел в позе пахана – подавшись вперед и уперев кулак в бедро. С чего вообще начинаются допросы? Моя основная задача – тянуть время, так что сперва попросил Ингу обозначить дату, вкратце описать фабулу дела и перечислить всех действующих лиц, включая охранников – сгодятся, как свидетели.

В комнате стояла такая тишина, что скрип пера казался скрежетом гвоздя по металлу. Как только помощница отложила титульный лист и взяла чистый, сказал, нарочито растягивая слоги на эстонский манер:

– Ну что, Амелин. Не хочешь облегчить душу?

Девушка молчала, но судя по чуть заметному трепетанию кончиков ушей, беззвучно шевелила губами.

– Я прекрасно понимаю мотив. И полностью заслуживаю ненависть. Но твои методы несут угрозу не только мне, но и окружающим. Хорошо, что грязь нападает лишь на тех, кто выпил – а если бы сжирала вообще всех подряд? На источниках была твоя мама, Амелин. И Ривер. И Генри. О них ты подумала?

Пальцы сильнее вжались в дрогнувшие плечики.

– Порошок, который засыпала в ванну, крайне опасен в неумелых руках. И в здравнице ты никак не смогла бы его достать. Кто твой поставщик? И что еще он может притащить сюда? Или уже притащил, зная, что предыдущие попытки провалились.

Горничная по-прежнему молчала, но дыхание заметно участилось.

– Пойми, я не хочу тебе зла. Но если не сознаешься, тобой займутся настоящие дознаватели. И так мягко уже общаться не будут. И Луис тоже попадет под раздачу. Кассий и так терпит эльфов через силу. Но представь, что начнется, когда все это всплывет. Никто не скажет – обманутая девушка поквиталась с любовником. Все скажут: поганый нелюдь зверски убил имперского чиновника.

По большому счету, я нес полную околесицу, чтобы потянуть время и в то же время не выдать себя излишней добротой. Я лишь компилировал уже известные факты о местных нравах и озвучивал, чем все может обернуться в сложившихся условиях. И молчание арестантки меня полностью устраивало, позволяя болтать сам с собой хоть до вечера. Но тут эльфийка заговорила:

– Я купила порошок у знахарки две луны назад. Тогда крестьяне еще приходили в здравницу поторговать. И приносили не только пирожки с простоквашей.

Сперва вообще не понял, что только что услышал, и приготовился к новой дозе демагогии. А когда наконец дошло, чуть со стула не свалился.

– Вот так да… – крякнул Норманн – очевидно, не меня одного поразило внезапное признание.

Горничная обернулась и уставилась на нас покрасневшими глазами – похоже, плакала всю ночь и лишь поутру нашла утешение в молитвах.

– Я готова во всем признаться.

– Ты… – от былого напора не осталось и следа – внезапный успех малость выбил из колеи, – уверена?

– Да, – девушка опустила голову, и волосы упали на мокрое лицо. – Простите…

– Сейчас подготовлю бланк, – Инга взяла новый лист, и тут снаружи донеслись знакомые голоса.

– Это не твое дело! – крикнула ведьма.

– А чье еще? – огрызнулась инквизитор. – Ты проворонила все, что только можно!

– Это я-то проворонила? Да я руки в кровь стерла, рисуя эти чертовы символы! А ты заявилась на все готовенькое и самую умную из себя строишь?

Мы с Генри вышли на улицу. Женщины стояли на ступенях и ожесточенно спорили, тыча друг в друга пальцами.

– И толку от твоих писулек?! А если бы в кабинет телепортировалась не я, а убийца? И это – лучшая выпускница? Да первогодки чертят защиту лучше! Не позорь академию!

– А вот про академию вообще не зарекайся! Ты ходишь и светишь регалиями лишь потому, что человек! А нелюдям приходится разгребать самое вонючее дерьмо!

– Да ты уж разгребла!

– А ты как думала? Настоящее расследование – это тебе не города по щелчку сжигать!

– Да как ты смеешь?!

– А что ты мне сделаешь? Тоже на костер отправишь?!

– Ах ты сука серозадая!

После этих слов у имперской здравницы начался сущий кошмар. Ривер в сердцах плюнула в Марту, а та без раздумий саданула кулаком в лицо. Эльфийка отшатнулась, зарычала и тут же кинулась на соперницу. Понимая, что драка колдуний пахнет масштабными разрушениями, кинулись на выручку. Майор взял Мадрейв под руки, я обхватил темную за талию, и двум здоровым мужикам пришлось с полминуты кряхтеть и корчиться, чтобы растащить их в стороны. К тому моменту обеих украсили кровоподтеки из разбитых губ, носов и расцарапанных щек, но представление только начиналось.

– Arma verita! – заорала Ривер, и я невольно пригнулся, думая, что это заклинание.

Сучащая ногами по плитам Марта ответила теми же словами, однако ничего не произошло. Не грянул гром, не разверзлись небеса, а волшебницы, наоборот, успокоились и зашагали кто куда, будто ни в чем не бывало. Инквизитор чеканила шаг к морю, а ведьма скрылась в крыле для прислуги. Догнал ее у самой двери – девушка пыталась попасть ключом в замочную скважину, ругаясь вполголоса и роняя на ковер бурые капли.

– Тупая сволочь, – вблизи бормотание стало более отчетливым. – Я ее кончу. Убью на хрен.

– Ты в порядке? – встал рядом и осторожно коснулся руки, но подруга дернула плечом. – Проводить в лазарет?

– Отвали, – Ривер в кои-то веки справилась с замком, но я не рискнул оставлять ее одну в таком состоянии. Мало того, что разорванное платье почернело от крови, так еще ведьма тряслась от дикой ярости и могла наломать таких дров, что все недавние злоключения показались бы досадной мелочью.

– Сядь, – несмотря на исходящую угрозу, бережно усадил ее на кровать, подтянул поближе столик для умывания и смочил полотенце в кувшине. – Господи… тебя словно тигр драл.

– Этому тигру конец, – прошипела она. – Тут и похороним.

– Уймись, – навис над ней и промокнул разводы на лице и шее. Касаться груди не рискнул даже через тряпку, хотя декольте чуть ли не целиком покрывали сгустившиеся кляксы. Но и этого хватило, чтобы вода в тазике окрасилась в насыщенный розовый цвет. – Нашла что-нибудь у Инги?

– Кожаный фаллос размером с колбасу.

– А если серьезно?

– А если серьезно, то чуть поменьше… Нет там никаких улик. Да и чхать я хотела, кто вызвал эту тварь. Главное, кто ее уничтожит. И этим кем-то буду я.

– Ага. А потом тебя казнят. Или другие инквизиторы сожгут тут все ради мести.

– Не переживай, котик. Арма Верита вас не касается. Если все по обоюдному согласию и при свидетелях, никого не накажут.

– Что еще за Арма Верита? – уточнил, хотя начинал смутно догадываться, и от предположения колени набились ватой, а кишки – снегом.

– Дуэль дипломированных магов. Для человека Марта сильна, но против темной эльфийки и разбитого горшка не стоит. Завтра в полдень сотру эту падаль в порошок.

– Завтра в полдень прибудут грейсы.

– Ну и отлично, – Ривер хищно улыбнулась, предвкушая легкую победу. – Чем больше зрителей – тем лучше.

– Не знаю, как у вас с колдовством, но в кулачном поединке я бы на тебя не поставил.

Она фыркнула и оскалила зубы – к счастью, целые, но спорить не стала.

– Вытри грудь, – с легким смущением протянул полотенце.

– Да клала я на эти царапки… – изуродованный лиф упал под ноги. – Хочешь – вытри сам.

– Ну и вытру, – проговорил с трудом – в горле пересохло от единственного взгляда за обнаженные серые прелести с темными, как перезрелая черешня, сосками. – А потом схожу за лекарствами. Не хватало еще занести заразу и свалиться прямо перед боем.

– Ай! – Ривер как сердитая кошка хлопнула по руке после первого же прикосновения. – Полотенце – что наждак!

Пощупал: и правда – ткань и так грубовата, а застрявшие в ворсе частички свернувшейся крови превратились в самый настоящий абразив.

– Извини, – голова слегка кружилась, в висках стучало, а по затылку бегали холодные мурашки. – Возьму новое.

– Нет.

Девушка схватила за пояс и потянула так, что не удержал равновесия и опустился на колени на уровне крупных – в два кулака – округлостей. Ведьму эту ничуть не смутило – наоборот, для удобства раздвинула ноги на всю доступную ширину. Пока что между ними свисал фиолетовый подол, но нутро подсказывало, что это ненадолго.

– Ну, чего застыл? – проворчала чародейка. – Ссадин брезгуешь? Или того, что я – нелюдь?

– Заткнись.

Снял рубашку – мягкий шелк станет отличной заменой заскорузлой тряпке. Смочил, накрыл грудь и осторожными массирующими движениями вытер кровь. И то ли от холодной воды, то ли от моих неумелых прикосновений отвердевшая плоть вонзилась в ладони. Ривер выгнула спинку и уперла кулаки в перину, а все для того, чтобы скрестить ножки на моей пояснице.