Текст книги "Отельер из иного мира (СИ)"

Автор книги: Сергей Чехин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Меж тем ведомая черным шаманом орочья орда подошла к границам Цеметры, и Кассию пришлось заключить Союз с малыми народцами – эльфами и гномами. Вместе им удалось отбить вторжение, но оставшиеся без присмотра южные рубежи превратились в настоящую пиратскую вольницу. Разбойники обнаглели настолько, что сбились во флот о тридесять кораблей и пошли рейдом вдоль побережья. Но путь им преградила небольшая, но прекрасно снаряженная крепостица. Три дня и три ночи длился бой, и много славных мужей полегло, и много поганых лоханей потонуло, но отступили пираты и по сей день козней никому не чинили. Здравница же сильно пострадала от пушечного обстрела, и Кассий немедля отправил для ремонта Вильяма Стрейна – фортификационных дел мастера.

– Мастер-фортификатор… – я откинулся на спинку и закрыл лицо ладонями. – Черт, это вам не простой отельер. Ну да ладно, что-нибудь придумаю. Перенаём – практика известная. Найду какого-нибудь рукастого гнома, отсыплю часть гонорара – он стены и построит. Вопрос в другом – почему с виду плевая работа до сих пор не сдвинулась с места.

Я углубился в дневник, но на первых страницах нашел лишь счета-фактуры, выписки из гроссбухов, накладные, декларации и прочий бумажный мусор. Кто кому чего должен, какие материалы и почем закуплены, когда и кем будут поставлены… Рутина – пусть Инга этим занимается. Она, судя по ее поведению, только с документами и дружит. А вот последние записи вызвали сперва крайний интерес, а затем такое волнение, что волосы на затылке зашевелились.

343-й день стройки. Рабочий провалился в казематы. Отправленный на поиски отряд гвардейцев все обыскал, но никого не нашел.

345 д.с. Рабочие сообщили о странном свечении на западной стене, будто кто-то бродил с фонарем по боевому ходу. Часовые, дежурившие в ту ночь, ничего не видели.

350 д.с. Трое рабочих рано утром отправились порыбачить. В полдень лодку прибило к берегу. Садки полны рыбы. Рабочих не нашли.

370 д.с. Пропали караванщики, везущие мрамор. Дорога пролегает через лес, и Генри подозревает разбойников. Но груз нетронут, все цело. Генри думает, напавшие не знали, что в телегах камни, ведь их накрыли парусиной. Возможно, однако лиходеи наверняка забрали бы лошадей, а скотину никто не тронул.

380 д.с. Служку послали в погреб за соленьями. Вскоре нашли мертвой в дальнем углу, за бочками. После осмотра Луис сказала, что следов насилия нет.

И так далее, и тому подобное. Чертовщина… Неудивительно, что пришлось нанять чародейку. Надо будет поболтать с ней на эту тему – узнать экспертное мнение. Либо тут реально завелись бесы, либо кто-то очень умело маскирует диверсии. Чем народ темнее, тем суевернее, и если о здравнице пойдет дурная молва, здесь просто никто не захочет работать. Можно, конечно, выписать из ближайшей части солдат или найти рабов, но на все это уйдет время и деньги, да и заказчик наверняка поинтересуется, что за ужас творится на любимой даче.

Между этими тревожащими заметками шли и обычные записи – вообще журнал вели каждый день, и последняя дата означала четырехсотый день стройки. Если у этой планеты схожие параметры с Землей, то получается чуть больше года, и происшествия начались на самом ответственном этапе, когда деваться уже некуда – все, финишная прямая, а впереди дедлайн, и если его запороть, то dead станет вполне себе настоящим. Неудивительно, что Вильям начал спиваться, чувствуя, что дальше будет только хуже…

Вдруг стало холодно, причем мороз шел изнутри, покрывая инеем сердце, сдавливая легкие и впиваясь в кожу мириадами острых иголочек. Никогда не верил во всяких призраков и НЛО, увлекался научпопом, разоблачениями лжеученых и считал себя человеком рациональным и здравомыслящим. Но мистике нет места на Земле, а здесь, похоже, это обыденное дело, иначе как объяснить мое появление? А что если наш обмен душами – тоже проявление неведомой, паранормальной, но однозначно враждебной силы? И поняв, что пакость не удалась, диверсанты возьмутся за меня с утроенной силой.

Чтобы не примерзнуть к креслу, достал из шкафа чистый блокнот, чувствуя себя Джеком Торренсом в проклятом отеле. По всем правилам детектива, убийца должен находиться прямо на месте преступления. Вряд ли несчастные случаи можно подстраивать, сидя за сто верст, хотя черт знает, на что способна магия… Но волшбество ли это – или ловкость рук и коварство ума? Пока неясно, но и развешивать ярлыки и назначать подозреваемых в первый же день никто не собирался. Просто написал знакомые имена на отдельных листах с тремя дополнениями: приметы, мотив, улики. Для начала предстоит побольше узнать о прислуге и охране, кто как живет, о чем мечтает и каких скелетов запрятал по шкафам. И неплохо бы найти подробную карту здравницы, а то, судя по записям, тут и казематы какие-то есть, и подземелья, и мало ли что еще.

В дверь осторожно постучали.

– Кто? – ладонь сама собой легла на рукоять перочинного ножика, хотя такой мелочью и крысу с трудом одолеешь. Но иного оружия на глаза не попалось, и это надлежит исправить в ближайшее время. Хоть фехтовать и не умею, но с полуторником на поясе всяко спокойнее, чем без него, а с пистолетом так и вовсе шик.

– Амелин. Обед готов.

– А… – я расслабился и с облегчением выдохнул, но руку с ножа не убрал. – Входи.

Горничная поставила на свободное место овальный поднос с блюдами и бутылкой охлажденного вина. Интересно, сильно ли местные растения отличаются от земных. Скорее всего сильно, ведь дома и человека остался всего один вид. А как ни крути, как ни выворачивай, а по канону и эльфы, и гномы, а иногда даже орки – это отдельные ветви рода людского. Потому что основополагающий фактор видовой принадлежности – возможность скрещивания и успешного рождения потомства. Лисица никогда не понесет от кошки, зато зебра от лошади или собака от волка – запросто. И раз уж эволюция привела к столь великому разнообразию разумных существ, то глупо надеяться встретить тут картошку или горошек.

На тарелке с отбивной лежали небольшие – с грецкий орех – печеные картофелины и щедрая горка гороха. А в вазочке для фруктов блестели капельками сиропа бананы, виноград и апельсины. Ну, или нечто, очень на них похожее. Да какая разница – тело местное, метаболизм тоже, и раз Вильям ел все это, то и я не отравлюсь.

Или отравлюсь…

Я замер с занесенной над снедью двузубой вилкой и судорожно сглотнул. Нет, местная пища меня точно не убьет, но с одним лишь исключением – если в нее нарочно не подсыпали отравы. Возможно ли такое? Глупый вопрос – история отравлений тянется с первой поганки вплоть до наших дней.

– Слушай, ты сейчас не сильно занята?

– Нет, мастер. Что-то не так?

– Здесь слишком много, – отодвинул поднос на край стола. – Поможешь?

Не то чтобы хотел сгубить беднягу, но если она в сговоре с поваром (или же действует в одиночку), то попытается отказаться от такого предложения всеми правдами и неправдами. Если же ей станет плохо, то вся вина лежит на шефе… как его там, Франческо? Вроде бы это женское имя, ну да ладно – Луис вообще мужское. Все шиворот-навыворот в этой сказочной империи, но легкой дороги никто и не обещал.

– Но у вас только один прибор… – Амелин опустила голову и часто задышала, а на острых скулах проступил бледный румянец. Попалась?

– Ничего страшного, – разрезал отбивную на дюжину кусочков. – Тебе вилку, мне – нож.

Лезвие узкое и тонкое, почти как у стилета, и я без труда сделал канопе из мяса и картошки. Девушка же стыдливо села на краешек кресла для гостей и медленно положила порцию в рот. И по жадному взгляду и блеску на порозовевших губах стало понятно, что только страх и правила этикета не дают горничной накинуться на угощение и смести все за один присест.

– Не стесняйся, – барским жестом обвел поднос острием. – Чем вас вообще кормят?

– Кашей и хлебом с оливковым маслом.

– И все? – игристое вино зажурчало по бокалам.

– По праздникам подают вареную птицу и бульон. Раньше мы ходили в лес за медом, орехами и грибами. Ловили рыбу и креветок. Но сейчас стараемся не покидать стены без острой нужды. Особенно ночью.

– Люди пропадают?

Эльфийка кивнула.

– Да. Хотя прежде эти места были тихи и спокойны, как море в штиль.

– И что же изменилось? – пузырьки приятно покалывали язык, но налегать не стал, понимая, что у людей и эльфов может быть разный обмен веществ. Как и устойчивость к одним и тем же ядам.

– Даже не знаю, стоит ли говорить…

– Будь любезна, раз начала.

– Не сочтите за грубость, но люди говорят, будто здравница проклята.

– Неужели? – нахмурился, хотя после выпитого улыбка так и лезла до ушей. – И кем же?

– У императора много врагов, – горничная перешла на шепот, точно сам Кассий мог ее услышать. – Но большинство думает, что во всем виноват дух орочьего шамана. По слухам, когда огненный меч пронзил черное сердце, старый колдун поклялся, что очень скоро убийца лишится самого дорогого. А уж вы-то знаете, как повелитель любит это место.

– Интересная версия, – машинально нарисовал смайлик с пятаком и рогами и написал над ним «шаман?». – А если отбросить все легенды, слухи, домыслы и спуститься с небес на землю – кто из местных может мне пакостить? Кто спит и видит, чтобы мастеру Вильяму сняли голову на дворцовой площади?

Амелин замялась перед ответом, и тут сгустившуюся тишину прорезал нарастающий цокот подбитых сапожек. Луис рывком распахнула дверь и с порога приказала горничной убираться (в переносном смысле). Как только эльфийка ушла, лекарь переставила поднос на подоконник и уперлась кулаками в освободившееся место, ничуть не волнуясь, что в такой позе и с настолько расстегнутой рубашкой собеседник увидит куда больше, чем положено. И я заметил, что прекрасную во всех отношениях грудь украшали два шрама: левую – небольшой, округлый, чуть больше монеты, а правую – длинный и тонкий, словно продолжение отметины на лице. Врач что, тоже воевала с орками? Причем в первых рядах?

– Знаете, я очень долго ломала голову насчет вашей амнезии. Мне триста сорок лет, двести из которых я практикующий целитель. И никогда прежде не встречала людей, потерявших память из-за перегрева или перепоя. Потому что для такого недуга нужна совсем иная причина.

Она сунула руку за пазуху и бросила на стол дохлую крысу.

– Я же ел… – проворчал, с ужасом глядя на скрюченный трупик, выглядящий так, словно его попытались выжать, как мокрое белье.

– Теперь будете есть только то, что дам я. Полчаса назад эта крыса еще бегала в погребе. Но потом я угостила ее вином из бутылки, которую вы оставили на пляже.

Серия 2. Эхо былого

– Знаете, – Луис шагала перед столом, скрестив руки на груди и коснувшись большим пальцем подбородка, – раньше я не верила в местные слухи. Считала, что у страха глаза велики, а все несчастные случаи легко объяснить халатностью и разгильдяйством. Но теперь все в корне изменилось. Не знаю, как сошлись звезды, но вам невероятно повезло отделаться лишь амнезией. Я провела испытания не только на крысе и с вероятностью девяносто семь процентов в вино подсыпали смесь беладонны и мандрагоры, а этот яд за час свалит кита.

– Кстати, о крысе, – покосился на вздувшийся уродливый трупик, источающий приторный запашок. Не гниения, а чего-то химического, мерзкого, противоестественного.

– Поэтому, – эльфийка пропустила слова мимо острых ушей, – с этого самого дня вам следует позаботиться о собственной безопасности. Без охраны не выходить даже в туалет – это раз. Ничего не есть и не пить без моего ведома, даже если это фрукт на дереве или вода в роднике – это два. Ривер будет дежурить подле вас круглосуточно – это три.

– Круглосуточно? – нахмурился.

– Именно. Предатель, кем бы он ни был, боится действовать в открытую. Иначе просто застрелил бы вас на прогулке или пронзил мечом. Даже момент отправления выбран не случайно. Утонуть в океане – значит, пропасть с концом. Тело не успеет опуститься на дно, как его сожрут акулы или другие падальщики. Если же хищников поблизости не окажется, за дело возьмутся крабы. Так или иначе, мертвеца уже не найдут и ничего не докажут. Выпил, перегрелся – вот сердце и встало.

– Разумный ход. Несчастный случай – это и близко не убийство. Поохают, поахают и пришлют нового отельера. Но вот вопрос – враг хочет ослабить крепость или избавиться лично от меня?

– Станет яснее, когда вернется память… – Луис замерла, обдумывая следующие слова, и все же отважилась: – Могу быть с вами откровенной?

Конечно, детка. Чем откровеннее – тем лучше.

Снова тряхнул головой, прежде чем ответил:

– Да, разумеется.

– Если вы и впрямь все забыли, то сказанное покажется оскорблением, однако я ни в коем случае не хочу…

– Говори, – поднял ладонь, успокаивая разволновавшегося лекаря. – Обещаю, последствий не будет.

Говорят, попаданчество – литературный мусор и фаст-фуд для ума, но где бы еще я набрался бы таких выражений? Последствий не будет… за такие разговорчики в колледже в лучшем случае покрутили бы пальцем у виска, а здесь вычурный, пафосный и псевдоблагородный словарный запас помогал лучше отыгрывать роль чванливого министра.

– По слухам, вы… вели себя не самым подобающим образом. Особенно с прислугой. Подробностей, увы, не знаю. Возможно, кто-то решил отомстить. Но это лишь одна из множества версий.

О чем-то таком думал и я – далеко не факт, что убить меня решили влиятельные недруги, иностранные шпионы или тайная ложа. Не исключено, что мастер Вильям кому-то так нагадил в душу, что тем самым подписал себе смертный приговор. Но пока не узнаю все детали, это лишь гадание на заварке.

– Как бы то ни было, советую не сидеть взаперти круглые сутки. Это вредно и для здоровья, и для стройки. Если рабочие не будут видеть управляющего, сплетни польются, как из ведра. К тому же, на виду у всех предатель не отважится напасть. Так что смотрите по сторонам, не ходите без охраны, но старайтесь соблюдать привычный распорядок.

Хотел поблагодарить за дельные советы, но тут в дверь постучали. Если это продолжится с такой же частотой, я начну вздрагивать от любого стука, как от выстрела над ухом. Бесит…

– Солнце, ты закончила? – томно проворковала темная эльфийка. – Пора делиться.

– Ей можно доверять? – кивнул на створки.

– Думаю, да, – Луис поморщилась. – Ее прислал сам император.

Когда врач проходила мимо, чародейка звонко шлепнула ее по заднице и с ехидством усмехнулась в ответ на грозный взор. Помимо пресловутого платья Ривер водрузила на макушку столь широкую шляпку, что сомбреро рядом с ней – как оладик на фоне блина. Поддерживая грудь левым предплечьем, девушка держала в правой крохотную – с наперсток – трубку на длинном и тонком, как соломина, мундштуке. Дым из темных, почти черных губ пах смолой и жженой хвоей, и больше напоминал благовония, чем табак. Соблазнительно покачивая бедрами, ведьма обошла кабинет по дуге, окурив все, до чего дотянулась, после чего села напротив.

– Злых чар нет, – подмигнула она. – Но если захочешь, проведу для верности пару ритуалов.

– Только чур без пентаграмм из куриной крови и вот этого вот всего. И часа не прошло, а крыса уже завонялась… Черт! – ударил кулаком по столу так, что трупик подпрыгнул. – Просил же забрать эту дрянь.

– Чего сразу дрянь? – Ривер наигранно надулась и провела ладонью над тельцем. Крыса тут же дернулась, засучила лапками и перевернулась на живот.

– Епт! – отпрянул, чуть не завалив кресло. – Изгони отсюда эту ересь!

– Епт? – с подозрением повторила девушка, поглаживая крысу указательным пальцем от ушей и до хвоста. – Это на корском? Или орочьем?

– Это на… – сглотнул, чувствуя, что подошел к опасной черте. Вернее, меня туда затолкали силой. – Неважно. Лучше скажи – власти знают, что ты некромантией балуешься?

– Некромантией? – она приподняла брови. – Просто безобидный трюк.

Перевел взгляд на грызуна – тот лежал в той же позе и выглядел таким же скрюченным, как и раньше. Магия иллюзий? Дурман? Гипноз? Кто знает, на что способна эта дамочка… За Луис судить не возьмусь, но лично я бы ей не доверял, даже если Кассий лично привел бы ее за ручку.

– Не такой уж и безобидный. До приступа довести можно, – опустился на сиденье, держа руку на груди. – Больше чтобы таких фокусов не видел. По крайней мере, без моей просьбы.

– Как пожелаешь, котик. Но если что, я умею многое.

– Например, – несмотря на явную попытку меня охмурить, ощутил не возбуждение, а подсознательный страх, который пульсировал, как сирена: опасность, опасность, опасность. Но почему-то снова и снова поддерживал разговор вместо того, чтобы отправить эту стерву куда подальше.

– Например, я чую ложь.

Ведьма ничтоже сумняшеся пересела мне на колени, а когда я возмущенно открыл рот, выдула туда струйку терпкого дыма. Голова закружилась, мышцы обмякли и тело перестало слушаться, точно я заснул, хотя находился при том в сознании. Произошедшее напугало так, что не сразу догадался позвать на помощь. Впрочем, как вскоре выяснилось, говорить я мог лишь шепотом.

– Что ты творишь… – прошипел, таращась в насмешливые и одновременно злые глаза цвета свежего пепла.

– Ты соврал о том, что потерял память, – колдунья наклонилось так низко, что пряное дыхание обдуло щеку. – И лучше бы тебе сказать все, как есть, потому что способов добыть правду я знаю куда больше, чем поз в постели. А за триста сорок лет я перепробовала многое. Очень многое.

Несмотря на паралич, меня легонько тряхнуло. Кассий прислал не просто мага для защиты от темных чар. Он прислал и ревизора, и дознавателя, и инквизитора в одном флаконе. Флаконе, при взгляде на который в последнюю очередь подумаешь о той беде, что в нем притаилась. И прямо сейчас мной займутся по полной программе. И будут колоть без всякой жалости, пока не выдам все, как на духу. А высоким болевым порогом никогда не хвастал и пыткам, хвала богам, не подвергался, поэтому черт знает, надолго ли хватит выдержки. Но если раскроюсь, или убьют на месте, или (вероятнее всего) повезут в столицу для более глубокого «изучения».

– Повторяю вопрос, красавчик – кто ты такой?

Так, без паники. Ривер – этакий живой детектор лжи. А любой, даже самый продвинутый аппарат можно обмануть, если самому верить в то, что говоришь. И никакого повышенного пульса, учащенного дыхания и обильного потоотделения. Убеди себя в собственной правоте – и убедишь в ней кого угодно. Но на деле все не так просто, как на словах. Для пущей убедительности нужно полностью вжиться в образ, прежде чем начинать игру. И как бы повел себя уважаемый министр фортификации, когда с ним сотворили бы подобное безобразие? Уж точно не стал бы блеять и заискивать, а показал бы присущую истинным дворянам смелость и настойчивость.

– Что ты себе позволяешь, ведьма? – медленно процедил, глядя ей строго в глаза. При том ничем не выдал беспокойства и растерянности, потому что был по-настоящему возмущен такой наглостью. Хотя, признаться честно, полулежащая на мне красотка вызывала не только возмущение. – Одно письмо Кассию – и тебя вздернут на дыбе.

– Кассий далеко, – она вновь пустила дым, и в глотку словно затолкали пластилиновый ком. Я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, чувствуя, как в легкие вливается расплавленный свинец. – А я близко. Так что давай не усложнять друг другу жизнь.

А жизни той оставалось всего ничего. Я оказался прав – после неудавшегося отравления враг перешел к прямым действиям. Смерть от чар разгадает и подтвердит лишь другой колдун, а их, похоже, не так уж много. Пока пошлют за ним, пока приедет, пока разберутся с новым отельером – сезон точно будет сорван. И самое паршивое – все варианты вели к гибели: относительно быстрой и отсроченной.

– Кто ты? – шепнула ведьма на ухо, и я шумно втянул воздух.

– Вильям Стрейн, мастер-фортификатор! – выпалил как на исповеди, не чуя ни капельки фальши в голосе, потому что сказал правду – но не о себе, а о теле, которое занял. И это должно сработать! Это не может не сработать! Я убедил себя, значит, поверят и другие…

– Ложь, – холод коснулся виска, и голову пронзила такая боль, словно в макушку вколотили сверло с палец толщиной.

Но пытка только началась – сверло пришло в движение, медленно вкручиваясь сначала в череп. Челюсти сперва заныли, а затем заболели так, словно все зубы превратились в зубы мудрости – причем с кариесом и пульпитом. Если в первые секунды еще различал, что именно болит, то затем голову точно сунули в тиски и начали медленно сдавливать. Хрустела и трескалась стиснутая эмаль, рот наполнялся кровью, а глаза защипало от слез, несмотря на сжатые до радужных пятен веки.

– Нечто подобное испытывает человек, когда ему стреляют в голову, – прошипела мучительница. – Только я замедлила пролет пули в тысячу раз. И могу продолжать эту боль часами. Так что искренне советую в третий раз сказать правду: кто ты?

И я ответил как есть:

– Друг.

Она хмыкнула и отстранилась, и в тот же миг боль утихла, а телу вернулась подвижность.

– Прошу прощения за свои действия, мастер Стрейн, – без иронии произнесла колдунья и низко поклонилась, прижав шляпу к груди. – Суровое время требует суровых решений. Я обязана удостовериться, что ты – не предатель. Но если хочешь меня наказать, я приму любую участь.

– Хочу – не то слово, – сплюнул и повел затекшими плечами, чувствуя покалывание в конечностях.

Обида жгла душу немилосердно, так и подмывая кликнуть стражу и запереть мегеру в подвале – желательно, навсегда. Без еды, воды и одежды, наедине с холодом, сыростью и ее любимыми крысами. По три раза в день бить плетьми и водить через строй со шпицрутенами, пока все дерьмо из башки не выветрится… Сука. Но разумом понимал, что Ривер действительно можно доверять, и она полностью на моей стороне. Вернее, на стороне императора, но в нашем случае это одно и то же. Будь она заговорщицей – убила бы сразу, а не устраивала допросы с пристрастием. Возможно, ведьма – мой единственный союзник, и лишаться его из-за мимолетной жажды мести – глупый и недальновидный поступок. Но как же мечтал ответить ей хоть чем-нибудь, чтоб знала, каково это – мучить людей.

– Будет тебе наказание. Прямо сейчас.

– Тогда я готова, – эльфийка опустилась на колени, склонила голову и смиренно закрыла глаза.

Подался вперед, кряхтя и постанывая, как старый дед, и дал ей щелбан – причем не сдерживаясь, от души. Она вздрогнула, отшатнулась, и я впервые увидел на змеином лице неподдельное удивление. И не успел насладиться хоть и шатким, но все же триумфом, как в кабинет вошла Инга.

– Мастер, что у вас за шу… – секретарь осеклась, заметив выглядывающую из-под стола светло-серую макушку. Вопреки ожиданиям, Инга не покраснела, не опустила очи долу, а скрежетнула зубами и процедила: – Прошу прощения.

После чего вышла, не громко, но подчеркнуто захлопнув створку. Удивительно – меньше чем за десять минут предо мной извинились целых две девушки, да такие, какие в прежней жизни вряд ли бы на меня взглянули.

– Зануда, – Ривер поморщилась и села на стол, чуть не придавив задницей дневник. Закинув ногу на ногу, откинулась назад, уперлась ладонью в зеленое сукно и сладко затянулась.

– Да, она чересчур строгая.

– Я не про Ингу, – эльфийка усмехнулась и протянула босую ногу так, что пальцы замерли в сантиметре от моей промежности. – А про тебя. Тоже мне наказание. Мог бы выпороть ремнем. Или хотя бы отшлепать.

– Странно, – не позволил себе смутиться, помня, что играю не с котенком, а с тигрицей. – Думал, ты хочешь только причинять боль.

– А чего хочешь ты? – ведьма взглянула свысока и облизнула край губ – тот, где держала трубку.

– Я хочу есть. Но Луис запретила питаться чем попало.

– Боится яда? – к Ривер вернулась привычное томное ехидство. – Правильно делает. Но со мной тебе нечего бояться. Пошли в беседку на пляже – там поймают и зажарят рыбу прямо при нас. Ну а если и это сочтешь недостаточным, я немножко поколдую.

***

Вечерело, а после заката у воды будет прохладно. Пока искал в гардеробе подходящий по фасону пиджак, нашел крепкую трость с рукоятью в виде обвившего деревяшку кальмара. Увесистая штука, причем из чистой стали – с учетом заостренного и прилаженного под прямым углом тела моллюска, это не просто красивый аксессуар, а самый настоящий клевец. Таким по черепу дать – и треснет, как кокос, а орудовать дубиной много ума не надо. К тому же, трости – это крайне удобно и чертовски стильно, жаль, что на Земле они не в моде.

На выходе из кабинета Ривер взяла меня под руку, и я не придал этому жесту особого смысла – дворяне раньше только так и ходили. Зато сидящая за стойкой Инга наверняка придала – нет, я не почувствовал спиной жгучий взгляд, но тихий и размеренный скрип пера вдруг стал таким, словно секретарь решила прорезать гроссбух насквозь.

Стук молотков и скрежет пил затих – рабочие собирались вдоль стен у костров, отдыхая после тяжелого дня. Переборы лютней, пение, задорные крики и смех придавали здравнице еще больше сходства с полноценным курортом, на который я так рвался попасть. Быть может, именно мое желание и привело сюда? Кто знает, но веселье и спокойствие – лишь мнимость, а в тенях притаилась неведомая угроза, и даже близость волшебницы не избавляла от мурашек. И как она только не мерзнет в своем платье? Спрашивать не стал и предлагать свой пиджак тоже – остатки обиды все еще копошились на задворках подсознания. Ривер – не подруга, а надзиратель, и относиться к ней должно соответственно, коли шея дорога.

Миновав площадку перед дворцом, мы углубились в лабиринт, и вот здесь страх нахлынул с новой силой. Ни фонарей, ни факелов вдоль дороги не поставили – то ли руки не дошли, то ли не посчитали нужным, и в окружении живых изгородей тьма сгустилась до почти полной непроглядности. Я шел по звездам на багряном небе, и уже не стучал тростью, а держал за середину, точно палицу.

– Котик, ты такой напряженный, – ведьма огладила бицепс. – Мышцы – что камень. Не бойся, я рядом.

– Нужно больше света, – сказал в большей мере сам себе.

– Свет будет мешать тем, для кого этот лабиринт построили, – с намеком ответила спутница.

Собрался уже возразить, как вдруг кусты затрещали и на брусчатку с громким «ха-а-а-а!» шагнул широченный силуэт и протянул к нам медвежьи лапищи. И тогда я на собственной шкуре (а точнее, психике) испытал, что такое вьетнамский флэшбек. Темнота, парк, запах алкоголя, внезапный прыжок прямо под ноги – все в точности повторило недавние события, когда на меня напала и почти убила шайка городских гоблинов. По нервам скользнул ток, тело сжалось, но не от страха, а для удара. Схватив трость двумя руками, кинулся на ублюдка, но тот с легкостью перехватил оружие и отвел в сторону.

– Мастер Вильям! – громыхнул знакомый бас. – Авось не признали?

– Лорд Генри… – я с облегчением выдохнул и отступил, вставь вровень с осклабившейся чародейкой. – Чего ж вы так кидаетесь.

– Прошу простить! – номер три за вечер. – Виноват. У нас нынче строгий приказ – от вас ни на шаг. Так что ежели захотите помахать чем-то поострее палки – с радостью составлю компанию.

– Премного благодарен, – меня все еще легонько знобило. – Тренировки не помешают. А мы как раз идем в беседку.

– Тогда я с вами, – Норманн дружески (или панибратски?) похлопал промеж лопаток и спрятал большие пальцы за широким кушаком, из-за которого крест-накрест торчали ножны абордажной сабли и кобура длинноствольного пистолета. – Понимаю, что вам с леди охота побыть наедине, но приказ есть приказ.

– Надеюсь, хоть в спальне караул не выставите? – спросила колдунья, и здоровяк запрокинул курчавую голову и загоготал, как пушечная канонада.

– Ну что вы, как можно. В спальне – нет, а у дверей – обязательно.

Беседка стояла на сваях недалеко от пляжа. Деревянные колонны, дощатый пол, никаких стен, тесаная крыша с отверстием посередине, а под ним окруженный плетеными креслами очаг. Рядом протянулся сваленный из камней волнолом, подле него чернел недостроенный причал – совсем небольшой, для рыбацких лодок и прогулочных яхт. По руинам орудийной батареи бродили гвардейцы с факелами, а самые отважные из работяг развели костры у воды и ловили всякую мелочь бреднями.

Уже ступив на скрипучие доски, заметил, что беседка не пуста. Откинувшись на кресле и широко раскрыв рот, там спала девушка лет восемнадцати. Невысокая, щуплая с медно-рыжими, почти красными волосами. Спереди они обрамляли конопатое лицо двумя длинными острыми локонами, а на затылке собирались в тугой, обтянутый белой лентой хвост. Коричневая юбочка до колен, простецкий корсаж с передником под маленькой грудью и просторная блузка с открытыми плечами выдавали в хозяйке служку – возможно, разносчицу. Видать, бедняга так умаялась за день, что даже шаги ее не разбудили. И только когда Генри грохнул кулаком по окружавшему очаг столу, девчонка встрепенулась и открыла глаза – зеленый и голубой.

– Ой-ой, – пискнула она и принялась протирать тряпкой стол. – Гости пришли, а тут не прибрано. Виновата-виновата! Простите, пожалуйста!

– Эх, Нэй-Нэй, – по-отечески проворчал рыцарь. – Все никак за ум не возьмешься. Пора бы мастеру тебя проучить.

– Сегодня прощаю, – ответил с улыбкой (а про себя добавил – всех) и пододвинул свободное кресло к очагу.

– Спасибо огромное! Как ваше здоровьишко? Поправляетесь? Я как увидела вас в воде – думала, помру со страху, – затараторила мелкая.

– Вот сорока, – хохотнул Генри. – Принеси-ка мне мяса и пива, да разведи костер поскорей. Вроде купальная пора скоро, а ночи зябкие – жуть!

Как только разносчица ушла, Ривер поманила одного из ловцов, и тот при нас почистил пару крупных – в две ладони – рыбин и дюжину креветок. Тут вернулась Нэй, неся под мышкой охапку дров, а в свободной руке сразу четыре железных кружки с откидными крышками. Поставив пиво перед нами, выстроила поленца шалашиком, но как ни чиркала кресалом, так и не сумела разжечь костер. Ведьма посоветовала попробовать еще раз, и на пятой попытке едва заметно повела пальцами, и пламя вспыхнуло чуть ли не до крыши.

– О, другое дело! – Генри расправил усы и поднял кружку. – Ну, за победу!

Я с опаской покосился на колдунью, та медленно кивнула – мол, можно, под мою ответственность. Напиток был густым, сытным и пах свежим хлебом – такого у нас в магазине не купишь. Когда дрова чуть прогорели, Нэй уложила их кочергой в один слой и накрыла чугунной решеткой, где минуту спустя зашипели дары моря.

– Что-нибудь еще, дамы и господа? – девчонка чуть наклонилась и свела руки за спиной.

– Где мое мясо?! Ты что, опять забыла?

– Ой-ой… – на загорелом, почти смуглом лице проступил румянец. – Уже бегу!

– Везет ей, – рыцарь взял голыми руками полусырую рыбу и с хрустом перекусил хребет. – Ветер в башке всегда попутный.