Текст книги "Дело Зорге. Следствие и судебный процесс."

Автор книги: Сергей Будкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Будучи ограниченным рамками вопросов, поставлен-ых прокурором Есикава, Зорге тем не менее сумел вло-ить в -свои ответы такое содержание, которое разобла-ало всякого рода небылицы о характере и деятельности оминтерна, о его мнимой роли как «орудия Москвы», мифическом стремлении Советского Союза, опи-аясь на Коминтерн и свои вооруженные силы, «оболь-евичить» весь мир, а также другие провокационные до-ыслы, столь характерные для антикоммунистов. Разо-лачая нелепые клеветнические вымыслы о советском тоталитаризме», об агрессивном характере «мирового оммунизма» и об «экспорте революции», Зорге подчер-ивал, что «возможность осуществления пролетарской еволюции есть дело рук только рабочего класса» данной трапы 24.

Рихард Зорге с чувством большой гордости говорил ВКП(б) – партии, к которой он принадлежал,– как о тарейшей и наиболее сильной партии международного оммунистического движения. Коммунистическая пария Советского Союза, писал Рихард Зорге, – это пария страны, где уже победил социалистический строй, это партия, которая сплотила вокруг себя 150 млн. человек разных национальностей. Это партия, имеющая за своими плечами многолетний опыт борьбы в предреволюционный период, опыт победоносной роволюции, опыт успешного строительства социализма. Рихард Зорге писал, что огромный опыт Коммунистической партии СССР снискал ей заслуженный авторитет в международном рабочем движении. Особенно этот авторитет возрос, подчеркивал Зорге, в связи с тем, что отсталая и полунищая в прошлом Россия под руководством Коммунистической партии только собственными усилиями самого народа в короткое время превратилась в одну из сильнейших держав мира.

23 См. там же, т. I."стр. 146—'147. 2« Там же, стр. 147—'149.

«В качестве первого шага к осуществлению коммунистического общества, – читаем в «записках Зорге»,– Коммунистическая партия Советского Союза взяла на себя миссию построения в СССР социализма... И вот сейчас, в нынешней германо-советской войне, все мы можем впервые наглядно убедиться в том, что свою миссию, особенно в экономической области, компартия Советской России выполнила успешно. Ведь нельзя не признать, что экономическую мощь Советского Союза недооценили даже руководители Германии»20.

Зорге останавливается в своих «записках» на исторической роли, которую сыграл Советский Союз в борьбе с фашизмом и международной империалистической реакцией: «Роль Советского Союза как государства и влиятельной силы в решении международных проблем приобретала все большее значение, и великие державы но мере роста экономической и политической мощи СССР не могли не признать того, что существование социалистического государства представляет собой важный фактор мировой политики». Особенно убедительно это проявилось тогда, подчеркивал Зорге, когда Советский Союз «принял в качестве краеугольного камня своей внешней политики противодействие фашизму и национал-социализму» 26.

Далее в «записках Зорге» говорилось, что действенная и последовательная борьба Советского Союза против фашизма расценивалась в международном рабочем движении как отвечающая самым жизненным интересам трудящихся масс всех стран. Поэтому защита и поддержка СССР в свою очередь стала важнейшей миссией всех прогрессивных сил мира. Вопрос о том, предпримет ЛИ фашизм агрессивную войну против Советского Союза и "как эта война может сказаться на судьбе СССР, стал коренным для всего международного революционного движения.

С другой стороны, продолжал Зорге, «когда в СССР было завершено строительство общества социалистической структуры, международное рабочее движение впервые получило надежные гарантии своего существования и развития. Одновременно в международном рабочем

25 Там же, стр. 150.

движении росла готовность препятствовать всеми силами осуществлению агрессии против СССР»27.

«Записки Зорге» – яркое свидетельство того, как советский разведчик, ни на йоту не поступаясь своими идейными убеждениями и принципами, искусно использовал предоставившуюся ему возможность «свободно» изложить свои мысли по предложенному ему кругу вопросов. В то же время Зорге ни на минуту не забывал о поставленной им самим в этих условиях цели: лишить японских милитаристов каких-либо оснований для превращения судебного разбирательства в провокационное дело об «угрозе мирового коммунизма» и о «зловещей роли Коминтерна». Он понимал, что в условиях тяжелой войны, которую вел Советский Союз с гитлеровской Германией, такая провокация могла бы причинить ущерб политическим интересам его Родины.

Эта же линия пронизывает и всю вторую часть «записок Зорге». Так, касаясь задач, поставленных перед его группой, Зорге говорил: «Нам вменялось в обязанность тщательно следить за внешнеполитическим курсом, принятым Японией после маньчжурских событий, и детально изучать вопросы, связанные с планами возможного нападения на Советский Союз.

В течение долгих лет это была наиболее важная задача среди тех, которые были возложены на меня и мою группу. Я не ошибусь, если скажу, что в этом и состояла вся цель моей миссии в Японии... В Москве проявляли большой интерес к этой миссии, поскольку в случае ее успеха Советский Союз мог в какой-то мере надеяться на то, чтобы избежать войны с Японией»28.

Предотвращение нападения Японии на СССР требовало тщательного наблюдения за отношениями между Японией и Германией ввиду их тесного сближения после захвата власти Гитлером. Положение, занятое Рихардом Зорге в кругах гитлеровских дипломатов в Токио, вскоре позволило ему убедиться, что политическое сближение Германии и Японии действительно происходит на базе общих антисоветских замыслов. Обе стороны явно нащупывали возможность заключения тесного военно-политического союза, направленного против СССР. «Это уже

27 См. там же.

" Там же, стр. 180.

не вызывало никакого сомнения, – говорил Зорге. – Переговоры (японо-германские. – С. Б.) проходили разные стадии, менялась и сама международная обстановка, но в течение всех тех лет, пока я находился в Японии, именно этот вопрос оставался постоянно в сфере моего пристального внимания...

После начала германо-советской войны Москву больше всего интересовало, перейдет ли Япония к реальным действиям, соответствующим ее линии поведения в начальный период переговоров о союзе с Германией. Одна из важнейших задач заключалась в том, чтобы найти ответы на эти вопросы»29.

Таким образом, деятельность Зорге и его группы, хотя она и развертывалась в Токио, прежде всего была направлена против фашистской Германии, на раскрытие планов, связанных с нападением на СССР и втягиванием Японии в совместную агрессию против Советского Союза.

Борьба группы Зорге против сколачивания германо-японского агрессивного блока служила не только интересам безопасности Советского Союза, но и отвечала подлинным национальным интересам японского и немецкого народов. В этом отношении характерно признание (хотя и запоздалое), сделанное японским послом Сато в Москве летом 1945 г. В своем письме министру иностранных дел Японии Того он писал: «После вступления в антикоминтерновский пакт нашу внешнюю политику постигло полное банкротство. Оно ведет свое начало от раскола мира на силы оси и силы, противостоящие оси, произошедшего в результате нашего присоединения к нацизму. Ради будущего мы должны признать наши прошлые ошибки и основательно пересторить нашу внешнюю политику»30.

Остановимся на тех страницах «записок Зорге», которые позволяют проследить путь, приведший Зорге в ряды коммунистов.

Путь к марксизму Рихарду Зорге помогла найти первая мировая война, участником которой он был со дня

29 Там же, стр. 183—.184.

30 «Foreign Relation of the United States. Diplomatik Papers. Conference of Berlin (the Potsdam Conference), 1945», Washington, 1949, стр. 1256.

ее возникновения. He сдав даже выпускных экзаменов в школе, Зорге добровольцем вступает в ряды германской армии.

Что побудило его принять такое решение?

Отвечая на этот вопрос, Зорге говорил: «Горячее желание приобрести новый опыт, освободиться от занятий в школе, уйти от жизни, которая 18-летнему юноше представлялась не иначе, как бессмыслицей, и общее возбуждение, вызванное войной»31.

Но отрезвление пришло очень быстро. Жажда военных подвигов и приключений, как пишет сам Зорге, была удовлетворена за какие-нибудь десять минут. Затем пришли разочарование и опустошенность, перемежающиеся долгими месяцами глубоких переживании и горестных раздумий.

«Мне пришло в голову, – пишет Зорге, – что, став участником одной из бесчисленных воин в Европе, я воюю на ноле боя, имеющем свою столетнюю, да куда там, тысячелетнюю историю! И я подумал: а все-таки какая нелепость эта война1 И до меня немецкие солдаты вторгались во Францию и, вероятно, не раз вели бои в той же Бельгии. А армии Франции и других стран не раз появлялись здесь, чтобы сокрушить Германию. Да знает ли в конце концов человек, какой смысл имели все эти сражения?

Я пытался понять: какие внутренние стимулы лежат в основе захватнической войны? Кому вновь захотелось завладеть этими районами, рудниками, заводами? Кто хочет захватить эти объекты ценой самой человеческой жизни? Среди моих простодушных боевых товарищей не было ни одного, кто бы стремился к такого рода аннексии и захвату. Вероятно, ни один из них даже не понимал, ради чего мы вообще прилагаем столько усилий. Никто из них, не понимая истинной цели войны, естественно, не знал и глубокого смысла, проистекающего из этого»32.

Война и участие в ней стали для Зорге школой политического прозрения. Многие его однокашники, такие же, как он, солдаты, также мучительно искали ответы на во-

irpocu, порожденные очевидной для них нелепостью/ и преступностью затеянной мировой бойни. Большинства из них, как и Зорге, бродили еще в потемках, не имея ни достаточных знаний, ни твердых убеждений. Но были/и такие, кто мог помочь Зорге найти ответы на мучившие его вопросы.

После третьего ранения Зорге на многие месяцы оказался прикованным к госпитальной койке. Пребывание в госпитале помогло ему не только оправиться от тяжелого ранения, но и окончательно прозреть политически. «Здесь я встретился с медицинской сестрой, умной и образованной женщиной, и с ее отцом, – вспоминает Зорге. – Отец был врач. Вскоре я узнал о том, что оба они тесно связаны с радикальными слоями социал-демократической партии. От них я впервые услышал о революционном движении в Германии, о каждой партии и политических группировках, получил подробные сведения о международном революционном движении.

Тогда же я узнал о Ленине и его деятельности... У меня сложилось убеждение, что, если я углублюсь в изучение главных вопросов, касающихся империалистической войны, о которых думал там, на передовой, ответы будут обязательно найдены... У меня уже тогда сложилось намерение стать участником революционного рабочего движения».

И Зорге со всей присущей ему страстью и целеустремленностью отдался поиску этих ответов. «Медицинская сестра и ее отец снабжали меня литературой по всем интересовавшим меня отраслям знания, – продолжает вспоминать Зорге. – Ранение было тяжелым, и я испытывал сильные боли. И несмотря на это, впервые за много лет я находился в приподнятом настроении. Жажда знаний проснулась во мне именно в тот период... Я решил исследовать социальные, экономические и политические проблемы, оказавшие влияние на Германию и Европу, и тем самым удовлетворить свои интересы»33.

Зорге пришел к выводу, что мировая война не является фатальной неизбежностью, что она – явление сугубо социальное, присущее классовому, антагонистическому обществу, что продолжавшаяся мировая война, участником которой был он сам, глубоко враждебна интересам арода, что она – одна из форм политики экенлуататор-их классов и ведет лишь к обогащению и укреплению i господства. Он понял также, что с уничтожением ка-итализма перестанут существовать и войны, поскольку удут устранены экономические и политические предпо-ылки их возникновения. Так 22-летний немецкий солдат ихард Зорге твердо стал на путь борьбы не только против империалистической войны, но и против социального строя, ее порождающего.

Огромное влияние на формирование мировоззрения молодого Рихарда Зорге и выбор им жизненного пути оказала победа Великой Октябрьской революции. Много позднее Зорге скажет: «Революция в России указала мне путь, по которому должно пойти международное рабочее движение. Я принял решение не просто теоретически и идейно поддерживать это движение, но по-настоящему стать частью его»34.

Проф. Эрих Корренс, ныне видный общественный и государственный деятель Германской Демократической Республики, был близким другом молодого Рихарда Зорге. Вспоминая этот период исканий в жизни Зорге, он рассказывает: «Мы много говорили с Рихардом о свободе, о мировоззрении, о месте человека в обществе, об отношении к жизни. Рихарда интересовало решительно все, он был очень живой, увлекающийся человек. Особенно притягивали его политика и литература. Он часто говорил мне, что не хотел бы «жить только для себя». Он намеревался посвятить себя служению великой идее, которая бы целиком, без остатка, захватила все его существо. Рихард страстно искал эту идею, искал свое место в жизни и в конце концов нашел его в рядах коммунистов» 35.

Свои показания Зорге использовал также и для того, чтобы спасти товарищей, смягчить их участь. Единственный путь для этого – взять на себя всю ответственность за деятельность организации и умалять роль своих помощников. Вспоминая это благородное и самоотверженное поведение Зорге, его адвокат Асанума впоследствии говорил: «В отношении самого дела всю ответст-

33 Цит. но: В л. Кузнецов. Новое о Рихарде Зорге (интервью

венность он брал на себя и стремился облегчить вину других обвиняемых» 36. 7

Отвечая, например, на вопрос о характере располагаемой им информации, Зорге неизменно подчеркивал, ;Что наиболее важную он получал лично в стенах германского посольства. «Если сравнить этот мой источник информации,– писал Зорге, – с источниками, которые имели все другие члены моей группы, то, несомненно, все они находились на втором месте»37.

Информацию, получаемую Вукеличсм, он характеризовал как дающую лишь «общее представление о политической атмосфере» и имевшую «вспомогательное значение». Зорге утверждал, что она носила «общеизвестный характер» и не являлась «достоверной» или «существенной» 38.

Труднее было делать то же самое в отношении японцев—Мияги и особенно Одзаки. Зорге акцентировал внимание следователей на том, что он нуждался в них главным образом как в советниках и консультантах и в своей работе наиболее важным считал не сбор информации, а «умение проанализировать материал и дать ему оценку с общеполитической точки зрения. Я никогда не считал, что сам могу решить любую проблему в отношении Японии, – продолжал Зорге. – Часто она решалась после того, как я узнавал оценку Мияги и особенно Одзаки» 39.

Он также категорически отрицал причастность к его организации Лины Клаузен, утверждая, что она совершенно не была посвящена в характер деятельности группы и вообще была далека от каких бы то ни было политических интересов. Лишь обстоятельства вынудили эту женщину кое в чем помогать своему мужу, но она не отдавала себе отчета в том, что эта ее помощь могла быть расценена как нарушение японских законов40.

Аналогичную линию он проводил и в отношении японцев, которые были обвинены как соучастники его группы. Тэйкити Каваи? Действительно, ранее, в Шанхае, ему

36 «Информационный бюллетень...», август, стр..4. 87 «Материалы по современной истории. Дело Зорге», т. I, стр. 192.

58 Там же, стр. 191. 89 Там же, стр. 202. 40 См. там же, стр. 145.

доводилось встречаться с ним несколько раз, но в Токио Каваи никакой роли в работе группы не играл и лично ему, Зорге, не давал какой-либо информации. Сигэру Мидзуно или Есинобу Кодай? С каждым из них он встречался раз или два при случайных обстоятельствах в одном из токийских ресторанов. Но мало ли было у него различных встреч за все эти годы пребывания в Японии? Ни один из этих двоих, говорил Зорге, не входил в состав его группы и никакой информации ему не давал 4|.

Небезынтересно отметить, что даже генерал Уиллоу-би, пытавшийся в своей книге наделить Зорге всяческими пороками, в результате ознакомления с материалами следствия и суда пришел к заключению, что Зорге всячески преуменьшал значение деятельности Вукелича и других своих помощников, стремясь таким путем облегчить их участь42.

Со страниц следственного дела, из воспоминаний и отзывов всех тех, кто знал Рихарда Зорге, он предстает перед нами как человек большой душевной щедрости, скромный, отзывчивый и чуткий товарищ, глубоко переживавший несчастье близких ему друзей и всегда готовый прийти им на помощь. Всем сердцем он сочувствовал больному туберкулезом Етоку Мияги, выделял ему средства на лечение и мечтал о том, что со временем отправит Мияги на один из крымских курортов43.

Зорге глубоко волновала судьба Ханако Исии. Хорошо зная произвол японской полиции, он опасался, что ее могут подвергнуть репрессиям. По словам Тосито Оби, Зорге наотрез отказался «впутать в дело» Ханако Исии. Он говорил Есикава: «Я прошу ни в коем случае не преследовать Исии-сан. Она совершенно не имеет никакого отношения к моей деятельности разведчика»44.

Крепкими узами дружбы до самого смертного часа были связаны Рихард Зорге и Хоцуми Одзаки. Даже тюрьма и угроза смерти не поколебали взаимного уважения и глубоких чувств, которые питали друг к другу эти два необыкновенных человека на протяжении всех

41 См. там же.

лет их знакомства. Находясь в тюрьме, Одзаки отзывался о Зорге как о человеке, «глубоко преданном своим принципам», отдающем «весь жар своего сердца» работе. «Зорге, – писал Одзаки, – всегда был сердечным м добрым моим другом и продолжал оставаться таковым до самого конца. Со своей стороны, я только потому мог сотрудничать с ним, что испытывал к нему полное доверие» 45.

Высокая идейность и убежденность в правоте своего дела, глубокая эрудиция, смелость и инициатива – все эти качества Рихарда Зорге снискали ему заслуженную любовь и уважение соратников, создали прочный авторитет опытного и надежного руководителя. Это в решающей мерс определяло стиль работы и взаимоотношений участников группы, основанных на идейной общности, взаимном доверии и товариществе.

«Мы всегда встречались как политические товарищи, свободные от каких-либо формальностей дисциплинарного порядка, – писал в своих «записках» Бранко Вуке-лич. – Зорге никогда не приказывал. В случае срочной работы или необходимости сделать что-либо он просто разъяснял тому или иному эту нсбходимость и подавал мысль, как поступить, чтобы наилучшим образом выполнить задачу. Иногда же он лишь задавал вопросы, чтобы выяснить, как мы намерены действовать... он обращался к нашей политической совести и к нашим дружеским чувствам... Он никогда не запугивал и никогда не делал того, что можно было попять как запугивание»46.

Некоторые буржуазные авторы, касаясь показаний Зорге в ходе следствия, приписывали ему мнимое стремление смягчить свою участь путем «чистосердечного признания». По, как мы видим, подобного рода домыслы не имеют под собой ни малейшего основания. И в «записках Зорге», и в его показаниях во время допросов Ёсикава нет ничего похожего на «раскаяние» или желание как-то «оправдаться».

Инспектор токко Охаси в своем резюме о проведенном следствии был даже вынужден назвать Зорге человеком с «твердыми» и «непоколебимыми» коммунистиче-

Ыши убеждениями47. Небезынтересно привести и другой отзыв о Зорге. Де Толедано, автор книги о советском разведчике и его группе, написанной с позиций самого махрового антикоммунизма, имел возможность ознакомиться с архивом «дела Зорге», находившимся еще в США. В целом его книга – злобный пасквиль на Зорге и его боевых соратников. Но даже и он констатировал, что Рихард Зорге и Хоцуми Одзаки (в своей книге он пишет главным образом о них) «не признали своей вины». Касаясь «записок Зорге», де Толедано пишет: «По своему характеру это было скорее послание японским язычникам с объяснением значительности и выдержки советской политики. Оно не выдавало ни одного секрета, который уже не был бы известен японской тайной полиции. Там же, где речь шла о самом Зорге – человеке и коммунисте, этот документ был почти открыто адресован его хозяевам в Кремле. Смотрите, казалось, говорил рассказ Зорге, хотя я и подвергаюсь опасности быть обвиненным в многословии, я продолжаю быть твердым ленинцем... Зорге гордился своим коммунистическим прошлым» 48.

Но, разумеется, лучше всего говорят за себя зафиксированные в материалах следствия заявления самого Зорге. Подводя итоги своей жизни и деятельности, Зорге пишет: «Сейчас, будучи свидетелем второй мировой войны, вступающей в третью годовщину, и особенно свидетелем германо-советской войны, я еще более укрепляюсь в правильности моего решения, принятого 25 лет назад. Я могу заявить об этом, обдумывая все, что произошло в моей судьбе за эти 25 лет и особенно за прошлый год (1941 г. – С. £.)»49.

Знакомясь с материалами следствия, можно сделать вывод, что в ходе его не только полностью игнорировалась такая важная сторона, как исследование обстоятельств, смягчающих или оправдывающих действия подследственных, но было сделано все, чтобы фальсифицировать доказательства обвинения с преднамеренной целью усилить ответственность обвиняемых.

На первых же допросах, проводившихся прокурором Тамасава, Одзаки заявил, что деятельность организации Зорге исходила из стремления предотвратить военный конфликт между Японией и Советским Союзом. «Мы сами непосредственно своими усилиями не могли предотвратить нападения на СССР»,–говорил Одзаки. Эту возможность он и его товарищи видели в том, чтобы, собирая достоверную информацию и передавая се в распоряжение Советского Союза, давать ему возможность «делать правильную оценку обстановки и, основываясь на этом, строить соответствующим образом политику обороны. Иного пути у нас не было»50,– заключает Одзаки.

Другой участник группы—Бранко Вукелич считал своим интернациональным долгом защиту Советского Союза и обеспечение для него мира как главного условия успешного строительства социализма. Работу с Зорге он рассматривал как свой личный вклад в решение этой исторической задачи51.

Несмотря на полное отсутствие каких-либо улик, опровергающих показания обвиняемых о целях и мотивах деятельности каждого из них и всей группы в целом, прокуратура не отказалась от предъявленного им обвинения в нарушении закона «О поддержании общественного порядка». Таким образом, это обвинение было построено не на фактических действиях обвиняемых, а на идейных убеждениях даже тех, кто не являлся гражданами Японии. Это был наглядный пример произвола, не имевшего под собой даже формального обоснования. Недаром Хоцуки Одзаки пришел к выводу, что господствующие классы Японии руководствовались в данном случае одним стремлением– «совершенно стереть с лица земли идеи об общественном переустройстве», которых придерживались Хоцуми Одзаки и другие обвиняемые52.

Во время следствия, проводившегося в наиболее напряженный период Великой Отечественной войны советского народа, Зорге более всего волновало положение на советско-германском фронте. «Даже находясь в тюрьме, – пишет Икома, —Зорге проявлял необычайное беспокойство о судьбе Советского Союза. Он внимательно следил за ходом войны и нервничал по малейшему поводу... Позднее по какой-то причине радио в тюрьме выключили, и он уже не мог узнавать о положении на фронтах»5а.

Каждый допрос, к которому приступал Есикава, обычно начинался с просьбы Зорге рассказать ему о новостях из Советского Союза и о ходе советско-германской войны. Нередко эти разговоры переходили в дискуссию, причем анализ военной обстановки Зорге доводил до совершенства. По словам Есикава, Зорге говорил ему: «Международная обстановка отнюдь не столь проста, как это кажется вам, японцам. Не так-то просто определить современное положение стран в Европе»54.

Внимательно следя в тяжелых условиях тюремного режима за ходом советско-германской войны и глубоко переживая неудачи советских войск в ее начальный период, Зорге и его товарищи были тем не менее уверены в победе Советского Союза 55.

На одном из последних допросов, проводившихся прокурором Есикава 24 марта 1942 г., Зорге говорил: «Я категорически отбрасываю мысль, что Советский Союз в результате войны с Германией потерпит поражение или будет сокрушен. Если вообразить самое тяжелое для СССР, то оно, я полагаю, заключалось бы в потере Москвы и Ленинграда и отходе в результате этого в бассейн Волги. Но даже и в этом случае Германия не сможет захватить Кавказ. С другой стороны, как известно, Советский Союз обладает огромной территорией, причем за последние десять лет на этой территории были созданы новые промышленные центры. Поэтому СССР сохранит огромную силу сопротивления. Вот почему я уверен, что бессмысленно предполагать, будто Советское государство сможет оказаться разгромленным.

Перед войной с Советским Союзом Германия тешила себя надеждой, что СССР развалится после первых же ударов, и внезапно напала на него. Однако советский

63 «Материалы по современной истории. Дело Зорге», т. I, стр. XIII.

64 Цит. по: Т о с и т о Оби, Фрагменты о Зорге, стр. 3.

народ не проявил пи малейшего смятения... Я уверен, что СССР даст отпор нацистской Германии, и произойдет это потому, что в течение зимней кампании германская армия утратила свой наступательный дух, а расчеты на ю, что Советский Союз развалится от первого же удара, полностью провалились. СССР же, наоборот, в течение этой зимней кампании смог оправиться от преследовавших его до этого неудач»56. Зорге считал, что после окончания войны СССР будет придавать, очевидно, большое значение «экономическому развитию далекой Сибири». И в связи с этим, продолжал Зорге, основным курсом советской внешней политики в отношении Японии будет стремление «поддерживать с ней как можно более дружественные связи»57.

С гордостью за свою Советскую Родину говорил Зорге о великом историческом значении для судеб человечества войны советского народа против фашизма. «Экономическое и политическое строительство социализма в СССР, – заявил Зорге на допросе 26 марта 1942 г.,– дало ему возможность противостоять военной машине нацистской Германии. Это обстоятельство оказывает огромное влияние на международный рабочий класс. Для капиталистов Англии, Франции и США военная машина Германии оказалась поистине страшилищем. И только Советский Союз смог блестяще противостоять ей» 58.

С большим оптимизмом смотрел Зорге на послевоенное развитие общества. «В результате опыта, полученного в ходе войны, у международного рабочего класса еще более откроются глаза на иррациональность капитализма и его противоречия, и это подведет его к мысли о создании нового, лучшего общества, а именно – социалистического» 59.

Отвечая на один из заключительных вопросов прокурора, понимал ли Зорге, что информация, которую он собирал, относится к государственным секретам и что тем самым он нарушал законы Японии, мужественный советский разведчик твердо отвечал: «Да, понимал... Однако для того чтобы достичь целей, о которых я го

58 Там же, стр. 300.

ворил ранее, я не мог поступать иначе... Я не мог не считать, что интересы соблюдения мира между Японией и Советским Союзом важнее соблюдения этих законов»60.

Прокуратура явно спешила закончить следствие и передать дело в суд. Число допросов, проведенных следователями прокуратуры, было сравнительно невелико: если следователь токко Охаси произвел 33 допроса Зорге, то прокурор Ёсикава удовлетворился 14. То же происходило и в отношении других обвиняемых: прокурор Тамаса-ва 9 раз допросил Одзаки, а инспектор токко Такахаси – 19, прокурор Ио всего лишь 6 раз допросил Клаузена, а токко – 20.

Но вот, наконец, 27 марта прокуратура закончила допрос Зорге. На следующий день завершился допрос Клаузена, а 20 апреля – Мияги. Допросы Одзаки затянулись до 8 мая. По-видимому, это было связано с арестами Сайёндзи и Инукаи, имевшими тесное общение с Одзаки. Однако уже 2 апреля на совещании у верховного прокурора Тонэо Накамура сообщил, что следствие в основном закончено и завершается составление обвинительного заключения, а в самое ближайшее время дело будет передано в Токийский окружной уголовный суд для проведения процедуры ёсин61.

Прокуратуре предстояло выполнить еще одну миссию – подготовить текст официального сообщения о «деле Зорге» для опубликования в печати.

ПРОКУРАТУРА И ВЛАСТИ ФАЛЬСИФИЦИРУЮТ РЕЗУЛЬТАТЫ СЛЕДСТВИЯ

17 мая 1942 г. все крупные японские газеты опубликовали следующее сообщение министерства юстиции:

«В прокуратуре Токийского окружного уголовного суда закончилось энергично проводившееся с октября прошлого года расследование дела о раскрытой полицией международной шпионской организации под руководством Рихарда Зорге. Ее главными участниками являются: специальный корреспондент газеты «Франкфуртер цайтунг» в Японии Рихард Зорге, 47 лет; помощник заведующего токийским отделением французского агентства новостей Гавас Бранко де Вукелич, 38 лет; художник Етоку Мияги, 40 лет; неофициальный советник токийского отделения правления Мантэцу – Хоцуми Одзаки, 42 лет; владелец светокопировальной мастерской в Токио– Макс Клаузен, 44 лет».

Министерство юстиции сообщало, что указанные лица обвиняются в нарушении законов «О поддержании общественного порядка», «Об обеспечении государственной обороны», «О сохранении военной тайны» и что дело всей группы будет рассматриваться в Токийском окружном уголовном суде.

Все главные обвиняемые, говорилось далее, являются де членами «международной шпионской организации», действовавшей якобы под руководством Коминтерна... Все это сопровождалось комментарием, опубликованным от имени представителей двух министерств – юстиции и внутренних дел

Было от чего прийти в изумление не искушенному в политических махинациях японскому обывателю, неред-

1 См. «Материалы по современной истории. Дело Зорге», т. I, стр. 539—543.

т

Ко слепо верившему всему тому, что сообщалось в прессе. Но мало кто из них мог предполагать, что как сообщение министерства, так и сопутствующий ему комментарий представляют собой грубую мистификацию, извращающую факты в определенных политических целях.

Наиболее просвещенные в политическом смысле люди Японии не могли, однако, не понять, что власти затевают новый поход против малейших попыток сопротивления политике войны и агрессии, тянувшей страну в бездну национальной катастрофы. Об этом свидетельствовали самый дух официального сообщения и особенно комментарии представителей двух министерств. Настораживало и то, что главные обвиняемые и «десятки японцев», связанных с этой группой, «почти полностью относятся к интеллигенции».