Текст книги "РАМ-РАМ"

Автор книги: Сергей Костин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

3

Осторожно, чтобы не разбудить Машу, я поднялся с постели, натянул майку и сунул ноги в мокасины. Дворик гостиницы еще был пуст, над головой светилось небо нежно-голубого цвета, по которому, посвистывая, пролетела стайка ярких пичужек. Я подошел к краю террасы, и снова у меня захватило дух. Желтая громада дворца напротив, уходящая к виднеющимся на горизонте холмам сплошная скатерть леса и бурые шатры часовенек вдоль извивающегося русла реки!

– Принести вам чаю, сэр? – послышался голос сзади.

Вот, наконец, появился человек, которого можно было о чем-то спросить. Может быть, это и был хозяин?

– У вас здесь живет такая симпатичная немка, – только начал я, как сразу получил ответ и на незаданные вопросы.

Интересующая меня дама жила у них уже третью неделю. Сначала она пару дней провела с высоким полным мужчиной, потом он уехал, а она осталась дожидаться его здесь. Однако вчера вечером она предупредила, что возвращается в Дели.

– Она заказала машину? – спросил я.

– Нет, место на автобус сегодня в 9.40. Он специально съезжает с шоссе, чтобы забрать желающих уехать из Орчи.

Он говорил правильно: Орча.

Я посмотрел на часы – было двадцать минут седьмого.

– Она еще не выходила?

– Как же – ушла, как только посветлело. По-моему, вон туда, к мавзолеям!

Я отказался от чая и поспешил ей вслед. Мавзолеи находились на противоположной стороне деревеньки – мы вчера с Машей видели с крыши ресторана их купола. Я быстро миновал храмы по правую руку и, не обращая внимания на предложения продавцов, открывающих свои лавчонки, зашагал дальше к излучине реки. Дорога слегка шла вниз, на большом придорожном баньяне громко ссорились мартышки. Навстречу нам шла коза с попонкой на спине по случаю зимы, которую погонял жизнерадостный мальчуган.

– How are you. – приветствовал он меня. – Which country?

Какая ему разница? Я лишь помахал ему рукой.

Квадратная площадка между мавзолеями, заросшая мелким кустарником и пучками высокой травы, была пустой. Передо мной проскочил мангуст, вспугивая чуть дальше ковырявшую корку большую птицу.

Я повернул налево и спустился к воде. Река была совсем мелкой: в середине русла с криками плескались дети. Я покрутил головой, осматривая окрестности, потом пошел вдоль берега, оставляя следы на влажном песке.

Барбара Зайдель сидела на возвышенности на большом камне, уткнув локти в колени и положив подбородок в раскрытые ладони. На ней было длинное платье, поверх которого она надела летнюю нитяную кофту. Она заметила меня и, выпрямившись, спокойно следила, как я лез к ней на пригорок по крутому склону.

– Good morning! – приветливо, как старому знакомому, сказала она, когда я оказался рядом.

– Guten Morgen, Frau Seidell – откликнулся я, и она сразу посерьезнела.

Я присел к ней на камень.

– Вы же не немец? – по-немецки спросила Барбара.

– Нет, – на том же языке ответил я и сразу перешел к делу. – Я искал Романа Лахмана.

Глаза у Барбары как-то передернулись: раз-раз!

– С ним что-то случилось?

– Боюсь, что да.

Барбара, как если бы ей вдруг стало очень холодно, съежилась, и руки ее, покрытые татуировкой из хны, стали пробираться в рукава кофты.

– Что-то… Самое страшное?

Я редко встречался с взглядом такой интенсивности, какой сейчас был устремлен на меня – впору было надеть солнечные очки. Я кивнул.

Кивнула и Барбара.

– Я знала, – сказала она, и глаза ее разом потухли.

– Мне очень жаль!

Мне действительно было очень жаль – и Ромку, и ее, и себя.

– Я знала, – повторила Барбара. – Я жила здесь, и ждала, и каждый день откладывала свой отъезд – вдруг он вернется? Но на самом деле я понимала, что он больше не появится. Иначе он нашел бы способ со мной связаться.

Я кивнул.

Жизнь постоянно находит тысячу способов отвлечь нас от главного. Маша, стрелки в белых рубашках, потом Деби, кровожадные сикхи, алчный гуру, запутавшийся Фима, наш хитрован Барат Сыркар, опять Маша – я временами даже забывал, зачем приехал в Индию. А сейчас вспомнил. И вспомнил, что жизнь моя без Ромки, если и не стала беднее, уж точно стала короче – на те общие воспоминания, которые уже никогда не пополнятся.

– А вы кто?

Я даже вздрогнул, так глубоко я куда-то ушел. Но ответ на этот вопрос я продумал.

– Я частный детектив. Меня наняла жена Романа Лахмана.

– Она знает, что я приехала к нему в Индию?

– Насколько я понимаю, нет.

– А что она знает?

Я рассказал ей про тело, найденное в «Аджай Гест Хаус» в Дели.

– Кто мог это сделать?

– Не знаю. Полиция, насколько я могу судить, тоже пока не пришла ни к каким выводам.

Барбара встала и потерла ладонями руки пониже плеч.

– Давайте пойдем! Стало холодно.

Я подал ей руку, чтобы помочь спуститься со склона. Когда Барбара оказалась внизу, я почувствовал, что рука ее дрожит. Мы медленно пошли по дороге.

– Мы были вместе пять лет перед его отъездом из Германии. Уже давно, получается. Его жена… Ну, она не инвалид, но…

– Я видел ее, – помог ей я.

Барбара кивнула.

– Потом Роман уехал в Израиль и пропал. А недавно вдруг позвонил и предложил приехать к нему в Индию. Попутешествовать вместе.

– С кем он здесь встречался?

Барбара посмотрела на меня и пожала плечами.

– Ни с кем. По крайней мере, ту неделю, которую мы провели вместе.

– А где вы были?

– Роман встретил меня в Агре. Мы прожили там только один день, даже не успели все осмотреть, но он спешил дальше. Меня это тогда никак не насторожило. Мы на самолете перелетели в… Никак не могу правильно произнести! Где храмы с эротическими скульптурами?

– Каджурао, – подсказал я, произнося, как местные.

– Да, туда. Мы остановились в маленькой гостинице, туристов было немного. Там, наоборот, мы давно посетили все достопримечательности, но не уезжали. Я и тогда не задумывалась над этим. Нам было хорошо вдвоем, номер был уютный, мы часами гуляли. Тогда вообще все еще было спокойно, и я даже не предполагала…

Барбара вздохнула.

– Потом мы перелетели в Бенарес, остановились в большой грязной гостинице. Я знаю, в какой день это было – 4 ноября, в четверг, билеты на самолет остались у меня. И там, в Бенаресе, произошло что-то необычное…

– Что именно?

– Я не знаю. Но Роман стал каким-то обеспокоенным, даже встревоженным. Рано утром, я еще спала, он ушел, взял напрокат машину и сказал, что нам надо уезжать. А мы только накануне прилетели, даже Ганг еще не видели. И мы сели в машину, трястись целый день по ужасным дорогам и приехали сюда.

– А вы поняли, почему вы приехали именно сюда?

– Тогда нет. Просто, я думала, это красивое место, – Барбара непроизвольно поиграла тонкими сандаловыми браслетами на своей руке. – Но Роман практически ничего здесь и не видел. Мы приехали вечером, а рано утром он уехал, и его не было два дня.

Я достал из сумки карманный компьютер и открыл календарь. 4-го ноября Ромка с Барбарой прилетают в Бенарес, 5-го утром уезжают и вечером прибывают в Орчху. Отсюда до Джайпура ехать целый день. Значит, он возвращается к ювелиру либо вечером 6-го, либо утром 7-го ноября, и несется обратно в Орчху.

– Он вернулся вечером 7-го ноября? – уточнил я.

– Не знаю, может быть. Он уехал рано утром и вернулся поздно вечером на следующий день.

– Но он должен был вам как-то объяснить все это? Он позвал вас вместе отдохнуть, а потом бросает и носится по всей стране, как угорелый.

– Естественно, я его спрашивала! Роман сказал мне, что он приехал в Индию защищать одного израильтянина, который попался на вывозе наркотиков. Суд отложили на неделю, и он решил не возвращаться в Тель-Авив, а попутешествовать по стране. И пригласил меня.

– И что же пошло не так?

– Он сказал, что люди, продавшие тому израильтянину наркотики, тоже были арестованы. И их друзья выследили его и попытались надавить, чтобы его подзащитный изменил показания. Поэтому Роман спрятал меня здесь, а сам уезжал, пытаясь уладить этот вопрос.

Ну, что же! Объяснение довольно логичное. Ромка не мог придумать легенду, в которой концы не сходились бы с концами.

– Хорошо! – продолжил я. – Роман приехал 7-го вечером…

– Очень поздно, уже ночью. Он уверил меня, что все налаживается. Ему надо было только съездить на день-два в Дели, чтобы встретиться там с кем-то в суде или в полиции. Он должен был вернуться 10-го ноября.

Ромку, напомню, убили девятого. Но раз он собирался уезжать из Индии и даже покупал подарки, почему он не взял с собой в Дели Барбару? Он мог бы провериться сто раз на дороге, что за ним не было хвоста, и, приехав в Дели, поселить Барбару в другой, дорогой и хорошо охраняемой, гостинице. А самому заселиться в «Аджай Гест Хаус», раз уж у него там была назначена встреча – если он остановился там по этой причине. Потом он встречается с нужным человеком, они с Барбарой едут в аэропорт и благополучно улетают из страны, в которой на Ромку объявлена охота.

– Почему вы не поехали с ним в Дели? Какой смысл был оставаться здесь?

Барбара кивнула.

– Естественно, я хотела ехать с ним. Но Роман сказал, что мы полетим из Индии через Бомбей, и мне нет смысла два дня трястись в машине по этим дорогам. Он привез билеты на самолет из Гвалиора в Бомбей на 11-е число. Они до сих пор у меня.

– Почему через Бомбей? Это на другом конце страны?

– Я тоже задала этот вопрос. Роман был уверен, что так безопаснее – так ему советовали в индийской полиции. И для меня спокойнее было подождать его в Орчхе, а не в Гвалиоре. Здесь меня никто не стал бы искать.

Версия с наркодельцами, которые хотели оказать давление на адвоката, была правдоподобной. Могла Барбара подозревать, что дело совсем не в этом? Ляхов не пальцем был сделан, но и она на дуру не похожа.

– А кто мог бы вас здесь искать? – спросил я, как если бы и не слышал про дело с наркотиками.

Барбара посмотрела на меня.

– Те, кто потом все-таки убили Романа. Или, например, вы. Это, надеюсь, не одно и то же? Хотя мне наплевать.

Я посмотрел на нее. В глазах у Барбары была такая боль, что я снова уткнулся себе под ноги.

– Вы не знаете, как это – ждать, каждую минуту боясь узнать худшее, – продолжала она. – Провести так два часа – все равно, что побывать в аду. А я жила так последние две недели.

Барбара вдруг резко повернулась и побежала вверх, к ступеням заброшенного храма Четырехрукого Вишну. Поколебавшись, я вскарабкался за нею вслед и заглянул в проем двери, обложенный почерневшим камнем. Барбара прислонилась головой к стене и плакала, пряча лицо в ладонях. Я вернулся к лестнице и сел на ступеньку.

Барбара появилась минут через пятнадцать. Глаза у нее покраснели, на нижнем веке потекла тушь. Она села рядом со мной на ступеньку и натянула платье на колени.

– Вы ведь не частный детектив? – скорее утвердительно сказала она.

– Нет.

Я задумался. Хотя какого черта!

– Я его старый друг.

Барбара по-новому посмотрела на меня. Мог ей сказать что-то такой осторожный человек, как Ромка? Вряд ли!

– То, чем он занимался, было не вполне законно?

Я вздохнул. Ромка-то вряд ли проговорился, но умом и женской интуицией Барбара явно обделена не была.

– Как вам сказать? Законно, но только для одной страны.

– Я так и думала. Я еще в Ганновере поняла, что с ним не чисто. И здесь, в Индии, если бы все, что он мне рассказал, было правдой, Роман не стал бы прятать меня в этой деревне. Он бы тут же отправил меня домой, а до первого рейса поместил бы под охрану полиции, – Барбара подняла на меня взгляд. – Тогда вы должны догадываться, кто на самом деле за ним охотился?

– Боюсь, я действительно сказал вам уже слишком много.

Что было чистейшей правдой. Эсквайр вряд ли одобрил бы этот мой способ сбора информации.

– Вам придется мне сказать.

Это была не просьба, но и не приказ. Просто констатация.

– Это почему?

– Потому что сейчас я как раз раздумываю, могу ли я отдать вам то, что оставил Роман.

Вот так!

– Тогда, боюсь, вы мне это не отдадите, – вздохнул я. – Потому что я действительно не знаю! Я приехал сюда, чтобы узнать, но пока еще топчусь на месте. Но, наверное, то, что он вам оставил, могло бы мне помочь.

А что, я должен был сказать ей про сикха-ювелира, выстрелы в Амбере, погоню на дороге?

– А как мне быть уверенной, что я отдаю это в правильные руки? – спросила Барбара.

Я пожал плечами.

– Как я могу вам в этом помочь?

Барбара задумалась.

– Как зовут его жену?

– Лина.

Барбара кивнула.

– А его самых близких друзей?

Та-ак! А если эта Барбара – совсем не случайная птица?

– Я не знаком с его друзьями в Германии, – осторожно сказал я.

– Его самые близкие друзья остались в Москве, – уточнила Барбара.

Ну, была – не была! Хотя Ромка ведь эмигрировал официально, так что его друзья там и могли оставаться.

– Одного звали Алексей…

– Лешка. Он говорил: Лешка, – поправила меня Барбара. – А второго?

– А второго – Пако, – рискнул я.

Ромка, как и Лешка, ведь не знал моего настоящего имени. На Балашихинской даче мы уже жили под новыми именами. Я был Пако, а Рита – Розой.

Барбара кивнула.

– Вы Лешка или Пако? Пако – да ведь?

– Да. Только пусть это будет нашей тайной.

Барбара кивнула. Не много ли тайн на одну женщину?

– Мне кажется, будет лучше, если кто-то из нас – моя жена или я – проводит вас до аэропорта, – предложил я.

– Нет, что вы!

– Мне действительно так было бы спокойнее!

– Пако, – сказала Барбара, и я вздрогнул: так меня в этой поездке еще никто не называл, – Пако, подумайте сами! Если бы те люди меня обнаружили, они бы давно уже проделали все здесь! А в Дели? – Она вздохнула. – Мой муж прилетел туда вчера вечером. Он встретит меня на автовокзале.

Мы поднялись на ноги.

– У вас вот здесь тушь потекла, – показал я.

Барбара достала платочек и, послюнив, размазала пятно. Я взял платочек у нее из руки и аккуратно стер черные разводы. Барбара послушно стояла, пока я не закончил.

Мы медленно дошли до отеля. Барбара, в сущности, не знала больше того, что уже успела мне рассказать. Она была замужем, потом у нее начался роман с коллегой. Она хотела развестись, чтобы Ляхов мог приходить к ней, когда сможет, но тот ее образумил. Потом он уехал в Израиль, и потом вот – через столько лет – позвал повидаться с ним в Индии. Барбара наплела мужу, что ей нужно сменить обстановку, и уехала на неделю. Теперь уже прошло три, ганноверский муж стоял на рогах от беспокойства и, не выдержав, прилетел.

– Уже сегодня вечером я буду дома, – разговаривая скорее сама с собой, сказала Барбара. – Этот мир – мир иллюзии! Это все мне приснилось.

Мы дошли до нашего гостевого дома. Жизнь здесь шла полным ходом. Один из неизбежных мальчиков мокрой шваброй тер напольные плиты. У парапета террасы завтракало – судя по майке мужчины со скачущим кенгуру – австралийское семейство с детьми.

Я устроился за соседним столиком и попросил двойной виски, безо льда. И мальчик-официант, и австралийское семейство удивленно посмотрели на меня.

Барбара вышла из своего номера, оставила у дверей сумку и подошла ко мне. В руке у нее был брелок для ключей – маленькая бронзовая фигурка танцующего Шивы.

– Это вам подарок от вашего друга! – Она протянула брелок мне. – Надеюсь, это стоило жизни человека.

Я сказал, что думал.

– Такого, как Ромка, вряд ли!

Часть седьмая

Снова между Гвалиором и Джанси

1

Я предлагал Барбаре дождаться нашего водителя, чтобы подбросить ее до Гвалиора. Нам, напоминаю, послезавтра нужно было быть в Джайпуре, у почтенного ювелира по имени Баба. Барбара отказалась – автобус был прямым и должен был довезти ее сразу до Дели.

Мы условились вчера с Барат Сыркаром, что он подъедет в одиннадцать. Маша, как ни странно, проснулась только, когда я открыл дверь в наш номер. Я запер дверь и, пообещав ей рассказать все попозже, принялся обследовать брелок. Он казался цельным, но ноги фигурки начинались как бы из-под развевающихся одежд божества. Я захватил брелок посильнее и попробовал открутить ноги. Они не поддались, но я понял, что контейнер открывается именно здесь. Нужно было теперь найти рычажок, который разблокирует защелку. Им оказались нижние руки многорукого Шивы – их нужно было нажимать книзу.

Дешевый брелок был, на самом деле, довольно сложным механическим устройством – с резьбой и двумя блокирующими защелками. Я заглянул внутрь – в полости находился крошечный кусочек фотопленки в прозрачной оболочке – как пистон для детского пистолета. На такую микроточку можно скопировать десятки страниц, хотя мне до сих пор непонятно, почему международный шпионаж не перешел исключительно на Интернет. Я вернул микроточку на место и защелкнул контейнер. Куда бы его прицепить? Или бросить в сумку – кому нужен грошовый сувенир? Нет, при себе все же надежнее! Только куда?

А, придумал! Я продел ушко брелка в бретельку для пояса – я ношу джинсы без ремня – и опустил брелок в маленький карманчик для зажигалки над правым карманом. И на виду, и не оторвется! По-моему, отличное место для тайника, который ни в коем случае не должен выглядеть таковым!

Барат Сыркар приехал довольный: родственники приняли его, как подобает. «Меня слишком уважают в моей деревне!» Они с двоюродными братьями и зятем выпили на четверых две литровые бутылки рома и заснули на пару часов уже под утро. Все это было изложено нам с законной гордостью профессионала, чьей обязанностью было безопасное перемещение по стране иностранных туристов.

Я опасался, что Маша опять будет на меня дуться. Но нет – она была со мной подчеркнуто приветливой. За завтраком предлагала свою ложечку: помешать кубики льда в виски, а я заказал еще один двойной, но со льдом, чтобы запастись прохладой. Другая бы только фыркала и брезгливо косилась в сторону мужчины, начинающего день не с кофе с молоком! Тем более, зная, как это может продолжиться! Но Маша была само понимание и предупредительность. Я передал ей наш разговор с Барбарой. Ну, а про контейнер она и сама все поняла.

Мы сообщили Барат Сыркару, что решили вернуться в Джайпур. Наш отъезд оттуда был стремительным, и мы ничего толком не успели посмотреть. А вчера наши соседи за ужином рассказали нам так много интересного! Мы не могли уехать из Индии, не попытавшись попасть все же в закрытый для посещений Водный дворец и не заглянув в храм Ханумана в Галте.

– Я же говорил вам, – торжествующе воскликнул наш водитель. – Галта! Что может быть лучше? А вы не хотели задержаться!

– Маша тогда была напугана, – напомнил я. – Но ведь Хануман нас без этого не выпустит из Индии?

– Конечно, нет! Я рад, я рад, – повторял Барат Сыркар. – Сегодня воскресенье? Завтра мы там, а вторник – день Ханумана. Я по вторникам пощусь. Тогда вечером мы поедем в Галту, покормим обезьян бананами, и там я буду разговляться. Я рад!

За окном снова медленно, как из окна дилижанса, потекла Индия, надолго стискивающая нашу машину в деревнях. Что ни говори, удивительно, как мы все похожи и непохожи.

Вот в маленьком городке, где из-за буйволов и грузовиков не разъехаться, путь нам перегородил мальчик с велосипедом. Он все равно не едет, мог бы и посторониться, но он занят: ковыряет в носу.

Вот из дверей своей хибары выходит пожилая женщина. В руках у нее большая куча мусора: каких-то бумажек, палочек, просто грязи. Она прижимает мусор к себе, чтобы не рассыпать, старается. Однако, едва переступив порог, разжимает руки. Весь мусор падает прямо перед входом, хотя уже и не в доме. Молодец, справилась! Лицо безмятежное, отрешенное.

Но вот Барат Сыркар переводит нам надпись на грузовике: «Рука моей матери всегда у меня на голове», то есть хранит меня. В Америке, да и в Европе масса всяких надписей на машинах – остроумных и не очень. Но такую не встретишь!

Маша в хорошем настроении. Хочет остановиться где-нибудь попить чаю. Барат Сыркар, помня ее отвращение к так называемым дабам, то есть придорожным закусочным, с сомнением качает головой. Дорога не самая туристическая, где тут найдешь приличную гостиницу. Но Маша радостно тычет пальцем как раз в обычную забегаловку, к которой мы приближаемся:

– Вон симпатичнейшее место!

А в маленьком карманчике джинсов мне грел сердце брелок с фигуркой танцующего Шивы.

Мы ехали так несколько часов, пока впереди не показался знакомый нам лесной массив.

– Я позавчера рассказывал вам про Нирбая Гурджара, а опасность подкралась к нам совсем с другой стороны, – с хитрой улыбкой произносит Барат Сыркар.

– Про кого, про кого? – не расслышала Маша.

– Уже забыли? Про Нирбая Гурджара, с которым я знаком, – напомнил наш водитель. – Ну, вы еще назвали его Робин Гудом!

Я вспомнил: лесные братья, грабящие богатых на большой дороге и раздающие добычу беднякам округи. Местный фольклор – ерунда по сравнению с сикхами-дальнобойщиками и прославленными гуру!

А потом случилось вот что. На дорогу выскочил мангуст. Это было уже не в первый раз – в Индии мангустов, как в России зайцев. Чтобы не задавить его, Барат Сыркар прижался влево и чиркнул левыми колесами по обочине. Раздался хлопок, характерное хлюпанье лопнувшей шины, и машина запрыгала, как по кочкам.

– Приехали! – сказала Маша.

Домкрат в машине был, но запаски – нет. То есть формально она в наличии имелась, но спущенная. Компрессора не было, насоса тоже. Барат Сыркар довольно ловко снял проколотое колесо, но заменить его было нечем.

Самое простое было попросить у кого-то насос, накачать запаску и попробовать добраться до ближайшей деревни. Наш водитель встал на одну обочину, я перешел дорогу, чтобы ловить машины, едущие навстречу. Плохая молва этих мест подтвердилась очень скоро.

Машины проскакивали мимо нас, как мимо горящей цистерны. Наша Tata, зависшая на домкрате, была хорошо видна, ситуация была понятна с первого взгляда. Однако реакция у всех водителей была примерно одинаковая. Вот слышится гул, за поворотом появляется очередная легковушка. Люди в ней чуть замедляют ход, оценивая обстановку, потом видят нас с Барат Сыркаром по обе стороны дороги и немедленно жмут на газ.

Ко мне присоединилась Маша, но и это не помогло. Мы махали так руками уже минут двадцать, прежде чем с заунывным скрипом тормозов позади

Tata пристроился грузовик. После оживленных переговоров Барат Сыркар сделал нам знак, и мы присоединились к нему.

Повторяя «Рам-Рам» и «Намастэ» мы с Машей поздоровались с каждым из трех спасителей: сначала по-индийски, сложив руки перед грудью, потом по-европейски – за руку. Это были, судя по лицам, люди темные, но дружелюбные.

– Насоса у них тоже нет. Но они готовы отвезти кого-то из нас в деревню, чтобы починить колесо, – обобщил ситуацию Барат Сыркар. – Поезжайте вы!

Тогда я должен описать грузовик. Он был с обычным кузовом, но доверху заполненным огромными коричневыми тюками с хлопком. Доверху – это мягко сказано! Тюки громоздились в несколько рядов поверх кузова, заползали на кабину и свисали со всех бортов. А в кабине, напоминаю, ехало три человека.

– Да здесь и одного-то человека некуда посадить, – возразил я.

Наш водитель и дальнобойщики снова затарахтели.

– Они готовы потесниться, и еще один человек в кабину влезет, – сообщил Барат Сыркар. – А колесо можно привязать веревками к заднему борту.

Мы с Машей переглянулись.

– Ну, так вы и поезжайте, – сказал я ему. – Только возьмите оба колеса на всякий случай – вдруг запаску реанимировать не удастся!

– А как же вы?

Несмотря на вопрос, Барат Сыркар явно почувствовал облегчение: оставлять на дороге машину без присмотра ему явно не хотелось.

– А мы вас подождем. Да, Маша?

– А что, есть варианты? – последовал короткий ответ-вопрос.

– Днем здесь безопасно, – поспешил успокоить нас Барат Сыркар.

– Да, мы видели это по реакции других водителей, – по-русски прокомментировала для меня Маша.

– Что она говорит?

– Мы покараулим машину. Только не задерживайтесь! – ответил я. Минут через десять проколотое колесо и запаска были приторочены к

грузовику, Барат Сыркар втиснулся четвертым на сидение кабины и осторожно, чтобы не раздробить себе тазовую кость, захлопнул за собой дверь. Попыхивая, как паровоз, облачками сажи из направленной вверх выхлопной трубы, грузовик вырулил на асфальт и скоро скрылся.

Мы перепрыгнули через канавку и вступили в тень деревьев. Это были акации, тропическая разновидность – с очень мелкими листочками и длинными зелеными и желтыми бобами, свисающими отовсюду. Поваленных стволов не было, и мы сели прямо в невысокую траву. Проезжающие изредка машины притормаживали при виде стоящей на обочине Tata, потом замечали нас и поспешно прибавляли хода.

– Здесь есть змеи? – вдруг спросила Маша.

– Наверное, но ты для них – не пища! Просто смотри себе под ноги, когда пойдешь.

– Да нет, я просто так спросила.

Мы помолчали.

– Мне кажется, они и днем могут здесь хозяйничать, – подытожила Маша свои размышления.

– Хочешь, я попробую подсадить тебя в другую машину?

– С кем? Мы этих людей будем знать?

– Вряд ли.

– Вот и я думаю. Я лучше с тобой останусь.

– Как знаешь.

Из леса по земле прискакала стайка бурундуков, которых по всей Индии несметное множество. Задрав вверх хвостики, они деловито рылись в траве, запрыгивали на стволы акаций, поднимались по веткам.

Мы отвлеклись на них, и только краем уха я продолжал отслеживать ситуацию. Вот снова послышался гул приближающейся машины, вот она сбавила ход. Но вместо того, чтобы снова нажать на газ, машина затормозила.

Мы с Машей вскочили. С облегчением: к нашей Tata сзади подруливала полицейская машина.

Полицейских было двое – крепкие усатые мужчины лет сорока.

Мы объяснили им ситуацию.

– Хотите, мы довезем вас до города? – предложил старший из них.

– Не хотелось бы оставлять машину, – сказал я и добавил по-русски. – Маша, поезжай ты! С ними же не страшно!

Маша поколебалась секунду, но потом энергично помотала головой.

– Да нет, я с тобой!

– Спасибо, мы дождемся своего водителя! – Я пожал полицейским руки. – Здесь же не опасно?

– Днем нет! – последовал краткий ответ.

Полицейские козырнули, и машина умчалась.

Мы вернулись на свое место под деревцем. Я нашел кривой стволик, прислонился к нему головой и задремал. Пальцы мои заскользили по бархатной коже Деби, склонившейся надо мной. Ее пепельные волосы щекотали мне грудь.

Меня разбудило легкое прикосновение к моему плечу. Я открыл глаза, но это была не Маша. Передо мной стоял худой, но жилистый индиец в сиреневой драной майке и с большим, архаичной длины и формы ножом. Он поднес палец к губам, чтобы я не вздумал кричать, и, показывая головой в сторону чащи, негромко произнес:

– Пошли! Гоу! Гоу!

Я встал и повернулся к лесу. Маша уже стояла там, в окружении трех оборванцев. Взгляд у нее был испуганным.

Я обернулся на дорогу. Наша Tata по-прежнему стояла на домкрате, только в салоне у нее теперь хозяйничало еще двое разбойников.

Парень в сиреневой майке несильно толкнул меня в плечо:

– Гоу!