Текст книги "Небо в алмазах"

Автор книги: Сергей Гайдуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

2

ДК сделал легкое движение рукой, и квадратная будка исчезла из поля зрения. Исчезла вместе со спортивной сумкой и вместе с головой Америдиса. Для глубоко семейного разговора, который собирался начать ДК, лишние люди были не нужны.

Я предполагал, что начало будет такое: «Ну и когда ты станешь, наконец, взрослым человеком?! Когда ты перестанешь таскать в сумках всякую дрянь? Когда ты, наконец, займешься настоящим делом?! Ты ведь даже о своей девушке позаботиться толком не можешь!» Хотя нет. ДК не назвал бы Тамару моей девушкой. Потому что он не считал ее моей девушкой. Для него это был открытый вопрос.

Но все пошло немного иначе.

– Где ты это взял? – холодно поинтересовался ДК. Ответ был универсальный, одинаково годящийся для любых оправданий, были ли в сумке наркотики, порножурналы или части тела.

– Нашел, – сказал я, стараясь не нервничать. Чего нервничать? Это же мой родной дядя. Что он мне может сделать? Ну разве что отстегнет свой протез да этим протезом врежет мне по морде. И то скорее всего ДК пожалеет. Протез, а не меня. В военное училище он меня уже не сдаст, как сдал однажды. Возраст у меня уже не тот. Я взрослый человек, свободный в своих поступках. Хочу – и работаю вышибалой в кабаке. Хочу – и ношу чужие головы в сумках.

– Это ты нашел, – утвердительно произнес ДК. – Ну а что ты искал? Ты искал именно это?

Интуиция, в отсутствии которой недавно упрекал меня Шумов, вдруг стала настойчиво стучаться в мой череп. Она подсказывала, что от мертвой башки нужно открещиваться со всей силой.

– Нет, – сказал я. – Искал я совсем другое. Искал я тело Мухина. Того самого.

– Нашел ты это тело?

– Нет, – печально вздохнул я. – Нашел только вот эту голову. Мухина не нашел.

– И ты знаешь, что это за голова?

Интуиция просто заверещала в моей голове, предупреждая о ловушке.

– Понятия не имею, – сказал я. – Просто нашел.

Как мне показалось, ДК вздохнул с облегчением.

– Ну, допустим, – сказал он. – И куда же ты направлялся с таким грузом в сумке?

– В милицию, – сказал я с улыбкой уверенного в своей правоте идиота. – Куда же еще?

– Действительно, – согласился ДК. – Но, учитывая твою потрясающую способность влипать во всяческие неприятности, лучше туда все же не ходить. Я сам все улажу.

Это уже было что-то новенькое. ДК собирался что-то за меня улаживать. Он не читал мне нотаций по поводу моей затянувшейся инфантильности, он не говорил, что настоящий мужчина должен все делать сам, и в первую очередь сам должен решать свои проблемы. Что-то тут было не то.

– Как уладишь? – спросил я простодушно.

– Ты же знаешь, у меня есть связи. В разных местах. Я ничего не скажу про тебя, я просто покажу им голову и скажу, где она была найдена. Кстати, где она была найдена?

– В пруду в Молодежном парке, – честно признался я.

– Видимо, недалеко от берега, – предположил ДК. Я согласно кивнул. ДК насупился. Уж не знаю, что ему не понравилось – то ли пруд в Молодежном парке, то ли лежащая неподалеку от берега голова... Но моей вины в этом во всем не было, так что я не стал напрягаться.

– А ты знаешь человека, который... которому... – ДК явно разволновался. Еще одна странная вещь. Разве что покойный Америдис был его близким другом? В чем я лично сомневаюсь...

– Который раньше носил эту голову? – любезно помог я дяде сформулировать вопрос. ДК посмотрел на меня, как на генетического урода, но тем не менее кивнул:

– Вот именно, который раньше носил. Эту голову.

– Нет, понятия не имею. Раньше мы не встречались...

– Вот и хорошо! – вырвалось у ДК. – Вот и замечательно. Значит, мы договоримся так – я пристраиваю эту голову, то есть передаю ее в компетентные органы. И они делают все, что положено делать в таких случаях. А ты просто идешь домой и просто молчишь обо всем.

– Обо всем? Что значит – обо всем? – уточнил я, подозревая, что у меня и у ДК были разные понятия, что такое «все».

– О голове, о том, что ты ее нашел. А также о Мухине, о Пушкинской улице и о том, что ты видел на Пушкинской улице в ту ночь. И главное – посиди пару-тройку дней дома. Не ходи больше ни на какие пруды, ни в какие клубы...

– А Тамара? Как же Тамара? Я не могу сидеть дома, кто знает, что сделают с ней... Мне нужно искать мухинские деньги.

Конечно, честнее было бы сказать, что меня пустят на фарш, если я не найду мухинские деньги. И что мне могут запросто засунуть пивную бутылку в задницу громилы Треугольного-Хруста, если я буду сидеть дома сложа руки. Однако у меня были большие сомнения, что для ДК все это имеет какое-то значение. А вот ради Тамары он мог на что-то расстараться...

Но ДК меня раскусил. То есть, может, он и не раскусывал меня специально, но зато он очень внимательно меня слушал.

– Если ее берут с собой на охоту, я не думаю, что ей что-то угрожает. Так что не бери в голову. Расслабься. Если ее не убили за прошедшие дни, теперь ее уж точно не убьют.

– А вдруг...

– Дома! – властно сказал ДК тоном, которым обычно говорят: «Руки за голову!» – Ты сидишь дома! И никуда больше не высовываешься. А все эти проблемы из-за Мухина... Я сниму тебя с крючка.

– Что?! – я едва не разразился истерическим смехом, но боюсь, что тогда бы ДК точно отстегнул протез и провел бы со мной сеанс воспитательной работы. – Как это – снимешь с крючка? Там чемодан алмазов и двести тысяч баксов! Как это ты меня снимешь с крючка?!

– Ну, я же не спрашиваю, как ты собирался возвращать чемодан алмазов и двести тысяч баксов, – усмехнулся ДК. – Мне кажется, это уж совсем невероятная вещь. А я... Я говорю тебе, что сниму с крючка, – это значит, что я сниму тебя с крючка. Сделаю тебе подарок.

Тут я впервые с начала разговора поднял глаза и посмотрел в темные холодные значки ДК, чем-то похожие цветом на воды пруда в Молодежном парке. И еще кое-что их роднило: никто не знал, сколько трупов лежит на дне пруда, но никто, и я в том числе, не знал, что таят зрачки моего любящего дяди Кирилла. Сколько трупов они уже видели, и сколько трупов они еще увидят – это вопрос, который не имеет ответа.

– Если ты думаешь, что эти четыре лба... – мотнул я головой в сторону маячивших за окном «Дэу» мордоворотов, – то у Тыквы гораздо больше людей.

– Значит, его зовут Тыква, – сделал вывод ДК. – Больше мне ничего и не нужно.

– А еще есть такой Треугольный, – прорвало меня, и я почувствовал себя гнусной ябедой. – Его еще зовут Хруст. Он тоже ко мне претензии имеет, потому что я пару раз его ребятам морды набил. И еще ему мухинское тело нужно.

Я не стал упоминать про роль Константина Сергеевича Шумова в разбивании этих морд, и тем более я не стал упоминать, что однажды была разбита не морда, а череп, что привело к ночному полету заботливо упакованного тела с моей лоджии вниз. К чему такие подробности...

– Хруст, – задумчиво повторил ДК. – Вот развелось бандитов, понимаешь...

– Ты с ним тоже разберешься? – с надеждой поинтересовался я. Странное дело – чувствовать себя крутым парнем, конечно, здорово, но еще здоровее, когда кто-нибудь другой разберется со всеми твоими врагами. Я побыл крутым парнем дня три от силы и уже устал, так что ДК перегородил мне дорогу очень вовремя. Глядя на его чеканный профиль, короткую стрижку и чуть посеребренные сединой виски, я все больше становился уверен, что ДК может разобраться и с Тыквой, и с Хрустом.

ДК посмотрел на меня, помятого и утомленного блужданиями вокруг пруда, и решил меня не разочаровывать.

– Да, – сказал он. – Я разберусь.

Я облегченно вздохнул и взялся за ручку дверцы:

– Все, я могу идти домой и отсиживаться?

– Еще один момент, – сказал ДК. – Тот парень, что шел позади тебя, а потом так резко сделал ноги... Кто это?

– Это... – напряг я изрядно поистощившийся интеллект. – Это мой сосед. У него тоже здесь гараж, вот он и увязался.

– А чего же он рванул наутек?

– Еще бы тут не рвануть – ты же с таким пафосом появился! Машины с двух сторон, громилы эти... Он, наверное, решил, что это какие-то бандиты. Вот и рванул.

– Ну а ты тогда чего не рванул? – сыронизировал ДК. – Или в тебе сработал родственный инстинкт и ты почуял родную душу? Знаешь, мне кажется, что причина в другом.

– В чем?

– Ты просто протормозил, – с удовольствием вынес свой приговор ДК. – У тебя запоздалая реакция.

– Наверное, – согласился я. – Теперь-то мне можно идти домой на отсидку?

– Иди, – разрешил ДК, но, когда я вылез из «Дэу», он не удержался и бросил мне на прощание еще одну ласковую фразочку. Очень характерную для ДК. Он сказал: – Это тебе не в карты жульничать!

Кто бы спорил.

3

Сосед со второго этажа, регулярно промышлявший сбором пустой стеклотары, готовился к выходу на очередную охоту, когда я поманил его к себе и поинтересовался:

– Это что еще за?..

Сосед сосредоточенно посмотрел на огороженный веревочками участок нашего двора, почесал в затылке и наконец выдал результат усиленных воспоминаний:

– Это... Так это... Так это милиция вчера приезжала.

– На кой? – спросил я, стараясь выглядеть беззаботным.

– Это... Так ведь... Так ведь убили там кого-то.

– Там? – показал я на веревочки.

– Ага, – подтвердил сосед. – Аккурат в кустиках. Незнакомый какой-то мужик. Мне его показывали, так я не признал. Всем показывали, никто не признал. Тебе разве не показывали?

– Меня дома не было. На рыбалку ездил.

– Ага, – сказал сосед, потом в его мозгу что-то сработало, и в глазах зажегся огонек недоверия. – На рыбалку? А че, без удочек ездил?

– Дядины удочки были, – сказал я и, чтобы предотвратить дальнейшие расспросы, добавил: – И рыбу у него оставил.

– А посуду? – с трагическим надрывом спросил сосед. – А посуду – тоже дяде?

– Тоже, – признался я. – Но в следующий раз – обязательно тебе привезу посуду.

Сосед проворчал что-то насчет несбывающихся обещаний, которые дают все, кому не лень. Между тем из кустов возле огороженного участка возник Константин Сергеевич Шумов, на лице которого не читалось не то чтобы угрызений совести, там вообще ничего не читалось. Шумов был невозмутим, как сфинкс, и одновременно невинен, как младенец. Сочетание этих двух качеств придавало его лицу легкий налет идиотизма, но не мне было в этом его упрекать.

– Глянь, – прошептал сосед, оборачиваясь в сторону Шумова. – Это мент переодетый. Они тут со вчерашнего дня шастают. Пойду-ка я отсюда, пожалуй. А то еще докопаются, где моя лицензия на сбор бутылок...

Сосед поправил на плече пустой рюкзак и энергично зашагал в сторону парка культуры и отдыха. Собирать урожай.

– Народ говорит про тебя, что ты переодетый мент, – сообщил я Шумову, когда тот окончательно выбрался из кустов и подошел к подъезду. – А народ зря не скажет.

– Я не обиделся, – ответил Шумов. – Меня и похуже обзывали. Ну, теперь, может, объяснишь мне, что это было? Там, возле гаражей?

– Это когда у тебя так здорово сработала интуиция?

– Точно, – согласился Шумов.

– Она мне тоже в голову стукнула, но уже попозже... – похвастался я, но Шумов сурово оборвал:

– Интуиция не должна быть в голове, она должна быть в пятках, в коленках или в заднице. А до головы пока дойдет, – Шумов махнул рукой. – Я вообще не понимаю, как ты до сих пор жив с такой интуицией.

– Едва-едва. Хотя на этот раз интуиция мне не была нужна, потому что это был мой дядя.

– М-м-м? – заинтересовался Шумов. – А кто у нас дядя? Премьер-министр?

– Пенсионер.

– Премьер-министр на пенсии? Да, им, кажется, сохраняют охрану пожизненно.

– Он был в спецслужбах. Потерял руку. Ушел на пенсию, – коротко отрапортовал я, однако Шумова мои слова не удовлетворили. – Иногда от скуки он любит прокатиться по городу в компании таких же пенсионеров и устроить засаду на кого-нибудь. Например, на родного племянника.

– Где моя сумка, племянник? Ты положил ее в гараж, я надеюсь?

– Надежда умирает последней, – сказал я, посмотрел в глаза Шумову и добавил более конкретно: – Твоя только что сдохла. Дядя забрал сумку. Вместе со всем, что там было.

– То есть плакали наши надежды на влиятельных дружков Америдиса, – сделал безошибочный вывод Шумов. – Мама-мама, почему ты родила меня таким умным? Почему мне так трудно общаться с другими людьми? И почему эти другие люди так легко разбрасываются тем, что мне с таким трудом достается? Через два часа у Карабаса, – заключил он.

– А?.. – я непонимающе уставился на Шумова.

– Через два часа. В «Золотой Антилопе». Встречаемся – ты и я. Все понятно или оформить официальное приглашение?

– Я не могу через два часа, – сказал я, виновато поглядывая на забрызганные грязью шумовские ботинки. – Дядя сказал, чтобы я два-три дня сидел дома и не высовывался. Он сказал, что разберется с Тыквой и Хрустом, но я должен сидеть дома. Поэтому через два часа...

– Я убью Карабаса, если тебя не будет через два часа. И напишу рядом с трупом: «Это сделал Хохлов». Судя по твоей дурацкой улыбке, убийству Карабаса ты будешь только рад. Тогда мне придется изнасиловать Карабаса и написать рядом тот же текст. Что, уже не улыбаешься?

– Я плачу. А если серьезно, то что изменится через два часа? И зачем куда-то переться, если можно подняться ко мне и там все обговорить?

– Мало того, что у тебя ослабленная интуиция, – скорбно констатировал Шумов. – У тебя еще и склероз. Кто мне только что сообщил, что его дядя зарабатывал свою пенсию в спецслужбах?

– Ну и что?

– Ты приболел головой не на шутку. Я собирался позвонить от тебя Гарику, но теперь я поищу более безопасное место для этого. И тебе советую то же самое.

– Мне тоже позвонить Гарику?

– Ох, мама, – вздохнул Шумов. – Запомни хотя бы одно: через два часа. У Карабаса.

И его как ветром сдуло. Я устало потащился домой, чувствуя, как у меня ноют кости и, кажется, начинается насморк, заработанный на берегах злосчастного пруда. Больше всего меня убивало то, что отлежаться сегодня не удастся, придется снова куда-то и зачем-то тащиться... А зачем – непонятно, ведь ДК обещал разобраться со всеми моими проблемами. Значит, можно плюнуть на шумовские угрозы, залезть под одеяло и спать, спать, спать... А Шумов пусть сам решает свои проблемы. Не могу же я надрываться за всех...

Хотя если вдуматься, то проблемы у Шумова начались после того, как я к нему обратился за помощью. Но ведь это если вдуматься. А ведь можно и не вдумываться. И это будет так легко и просто...

Я с наслаждением стянул с себя ботинки, бросил в ванную мокрые шерстяные носки, туда же полетела и остальная одежда, от которой как будто веяло прудом в Молодежном парке и прочими трупными ассоциациями.

В дверь позвонили. Это мог быть кто угодно, даже Хруст собственной персоной, но я открыл, потому что, если не открывать, они так и будут трезвонить, а я сейчас залягу спать... Только вот выпровожу этих двоих мужиков.

– РОВД Центральное, – сказал один мужик и назвал свою фамилию. Другой мужик тоже назвал свою фамилию. Фамилии у них были разные, это я помню. А какие – не помню. Я хотел спать, а не запоминать фамилии.

– Ваша фамилия Хохлов?

Свою-то фамилию я еще помнил, поэтому кивнул.

– Мы опрашиваем всех жильцов вашего дома по поводу убийства. Под окнами нашли труп. Вы в курсе?

– Сосед рассказал сейчас, – вяло отозвался я. – Там в кустах лежал, да?

– Да. Скажите, где вы были вчера рано утром? С пяти до восьми часов утра.

– На рыбалке, – сказал я, приваливаясь к косяку, чтобы не рухнуть на ментов. – Вот только сейчас приехал. Устал как собака... – только тут я заметил, что из одежды на мне одни лишь трусы. Наверное, это сочеталось со словами «устал как собака», поэтому гости про трусы ничего не спросили. Они спросили о другом:

– То есть вас тогда не было дома?

– Не-а, – заявил я. Не очень решительно, правда, ну так ведь я только с рыбалки.

– Кто это может подтвердить?

– Мой дядя, – сказал я. Раз уж ДК взялся меня спасать, пусть пашет по полной программе.

Они записали все сведения про моего дядю, а потом поинтересовались местом моей работы.

– Чудное место, – сказал я. – Называется «Золотая Антилопа». Я там бдю за безопасностью.

– Это где подполковника милиции недавно убили? – показал осведомленность один из гостей. – Классно ты бдишь, если у вас там такое происходит...

– Имеете право жаловаться, – сказал я. – У нас и жалобная книга есть...

Я так и не понял, то ли я сам от усталости сполз на пол, то ли кто-то из этих двоих мне подсобил. А какая разница? Я закрыл дверь и пополз к дивану.

И это была одна из немногих вещей, удавшихся мне за весь долгий день, – я дополз до цели.

4

В телефонной трубке меня ждал жеманный женский голос, так что поначалу я решил, что это служба «Секс по телефону» ошиблась номером. Впрочем, сексом тут и не пахло.

– Ваша фамилия Хохлов? – спросила женщина с лениво-капризной интонацией, будто бы она расслаблялась только что в джакузи, и лишь страшная необходимость заставила ее променять это блаженство на сомнительное счастье общения со мной.

– Хохлов, – сказал я, еле сдерживая раздражение, потому что я был вытащен звонком пусть не из джакузи, однако для меня и диван был блаженством. – Что вам?

– Это звонят по поводу Тамары Олеговны Локтевой... Она оставила нам ваш телефон, на случай если вдруг понадобится ее срочно найти.

– У меня ее нет, и вообще это большое свинство с ее стороны давать мой телефон... А «нам» – это кому?

– Тамара Олеговна последнее время работала в нашем агентстве по продаже недвижимости... Ее уже несколько дней нет на работе, и мы хотели бы знать...

– Понятия не имею, где ее носит. А вы ее уже уволили?

– Пока нет, но к этому дело идет... Если вы вдруг с ней пересечетесь, то скажите, чтобы она позвонила в офис. И чтобы обязательно вернула ключи от квартиры...

– Какие еще ключи?

– Она брала ключи от квартиры, которую показывала клиенту. Пятикомнатная квартира, улица Чайковского, сорок два. Пусть обязательно вернет...

– Ага, – сказал я и повесил трубку. Вот как вернется с охоты... И если я с ней пересекусь. А как с ней пересекусь?

Она у Тыквы под крылышком, а я туда не полезу ни за какие коврижки. Тем более что ДК велел сидеть дома. Сидеть или лежать? Лучше уж лежать, решил я и поторопился занять прежнюю расслабленную позицию на диване, надежно замаскировавшись одеялом. Оставалось пролежать так еще двое-трое суток, чтобы потом с радостью узнать, что Тыкве и Хрусту начистили физиономии, что я больше никому ничего не должен, что Тамара...

А что Тамара? Если ДК с помощью своих старых связей размажет Тыкву по стенке и отберет у него Тамару, то... Во-первых, я узнаю об этом последним, если буду и дальше скрываться под одеялом. Во-вторых, получится, что ДК получит Тамару совершенно заслуженно – ради нее он будет надрываться, выясняя отношения с Тыквой. А я опять-таки буду лежать под одеялом. И в конце концов ДК мне снисходительно бросит:

– Это тебе не в карты играть!

И тут до меня доперло. Это ДК мне специально сказал – сиди дома и не высовывайся. Пока я буду сидеть дома, он сделает все, чтобы обаять и расположить к себе Тамару. Он будет вроде воина-победителя: я злодея погубил, я тебя освободил и так далее. Ну а мне крыть будет нечем.

Точно – я же сразу понял, что здесь липа. Как это вдруг ДК по собственной инициативе бросится меня выпутывать из этой истории? Да ни в жизнь! Не в его это правилах! Значит, действует он не мне на пользу, а себе, тешит свою предпенсионную страсть. Вот еще извращенец! Сидел бы на даче, дышал свежим воздухом да подстригал газон. И составлял аналитические обзоры по ситуации в регионе – кажется, за это ему платят. Нет, седина в бороду, бес в ребро. Понесся ДК по кочкам сражаться за Тамарино сердце.

Я решительно сбросил одеяло на пол. Надо же, чуть не попался на удочку ДК! Значит, нужно его опередить... И что? Да все то же. Где труп Мухина с золотым ключиком на шее? Будет этот ключик, будут чемоданы с мухинскими сокровищами, будет и Тамара. И хрен всяким пенсионерам на «Дэу». Каких-то мордоворотов с собой таскает...

Пока я собирался, в голове еще раз прокручивалось все, что я знал и помнил о Мухине. «Золотая Антилопа», потом «Белый Кролик», потом Пушкинская, второй этаж. Потом «Форд», заднее сиденье. Потом...

Я вспомнил, как Мухин наполовину свешивался из машины и как другой человек наполовину залез в машину. А я этого человека лупил пистолетом по морде. Потом я выкинул из «Форда» сначала одного, потом другого. Я еще тогда подумал – а не прибил ли я Олега случайно? Оказалось – нет. Оказалось, череп у Олега прочный. А раз так, то получается, что Олег чуть ли не последним видел труп Мухина. Он же на него упал. И какое-то время они тихо и мирно по-соседски рядышком лежали на асфальте, пока тыквинская кодла любовалась моим автопробегом по пересеченной местности.

Стало быть, Олег. Я вспомнил «Белый Кролик», отдельный кабинет и Олега, одетого в черный костюм и порывающегося то и дело сунуть руку за пазуху, к стволу. Тогда он мне показался очень крутым.

Ну так ведь все кажутся крутыми, пока не дашь им пистолетом по башке. И если Олега прижать в темном месте к холодной стенке (ствол направлен между глаз), то с ним наверняка можно будет поговорить на самые разнообразные темы.

Я позвонил в «Антилопу» и попросил передать Шумову, что я задержусь. На некоторое время. На время, достаточное для беседы двух мужчин в темном месте.