355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Кургинян » Слабость силы: Аналитика закрытых элитных игр и ее концептуальные основания » Текст книги (страница 5)
Слабость силы: Аналитика закрытых элитных игр и ее концептуальные основания
  • Текст добавлен: 20 сентября 2016, 17:40

Текст книги "Слабость силы: Аналитика закрытых элитных игр и ее концептуальные основания"


Автор книги: Сергей Кургинян


Жанр:

   

Политика


сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Здоровый «мир ЗС» будет вести себя одним способом. И с одними последствиями как регионального, так и глобального характера.

Больной «мир ЗС» будет вести себя другим способом. И с другими последствиями.

Диагностировать болезнь – значит, в каком-то смысле спрогнозировать тип поведения, последствия этого поведения... А возможно, и формы воздействия на поведение. Это очень немаловажно.

И в этом смысле (прошу понять – только в этом!) слежение за ситуацией с «засветкой» и сдачей Валери Плейм ничуть не менее важно, чем мониторинг крупных международных эксцессов. Таких, как бомбардировки в Сербии или Ираке.

Таков наш подход. Он специфичен? Несомненно! Но позволит ли он что-то понять, предсказать и предупредить? Это нам еще предстоит проверить, применив подход к определенным практическим ситуациям. А покалишь настойчиво повторим наше главное утверждение.

«Мир ЗС» перестает быть нормальным «миром ЗС», если он сдает своих.

Это так в высшем религиозном смысле. Когда обманывают, предлагая жертву на алтарь трансцендентного. А используют жертву не для «вящей славы Господней», а для очень земных, низменных дел.

Это так в высшем светском смысле. Когда предлагают жертву на алтарь идеи (идеи коммунизма, идеи служения Родине), а используют жертву для частного обогащения.

И это так в самом низменном смысле. Например, в случае госпожи Плейм. То, что муж госпожи Плейм не проявляет необходимой лояльности, требует от политиков (Буш, Чейни – неважно) определенных реакций. Политическая целесообразность требует наказать зарвавшегося дипломата.

Вопрос – как именно.

То, что жену дипломата «сдают», «засвечивая» секретную информацию о том, что она тайный сотрудник ЦРУ, – это способ наказания. Но при таком способе подрывается корпоративная (ЦРУшная и т.д.) этика. Фундамент «мира ЗС». Можно ли решать частную задачу наказания отдельного нелояльного (достаточно, кстати, второстепенного) лица, разрушая фундамент «мира ЗС»?

Ведь наверняка существовали другие способы наказания (возвращения в рамки лояльности). Но даже если их не было, каковы издержки и каковы приобретения?

Приобретения понятны: заткнуть конкретную дыру нелояльности и сделать так, чтобы другим неповадно было.

А издержки? Если каста спецслужбистов (тех же ЦРУшников) существует, то она не может позволить разрушать корпоративную этику. Тут нет и не может быть мелочей. Тут все основано на зыбких нитях доверия. Это тот сук, на котором сидят и ЦРУшники, и другие. Весь спецслужбистский сегмент американского «мира ЗС». Если каста, повторяю, есть, то рубить этот сук она никому не позволит. Тогда каста войдет в конфликт (может быть, внешне почти незаметный, но достаточно жесткий) с конкретными политиками. Будь то Чейни или Буш.

Если касты нет, то политики могут делать, что угодно, с госпожой Плейм. Но они не могут победно воевать с Ираном. А тем более – с Китаем.

Император Наполеон мог наказать какого-нибудь Фуше теми или другими способами. В том числе, и самыми изуверскими. Но он никогда не выбрал бы таких форм наказания, которые уронили бы его в глазах опорных групп (каст, структур). В том числе, и политической полиции. Для его целей нужно было, чтобы политическая полиция (а также армия, бюрократия) работали, как часы.

Каковы цели Буша? Чейни? Что такое их имперские претензии Это все игра или же это серьезно? Маленький случай с госпожой Плейм разоблачает несерьезность. Простит ли это каста? Если простит, то она серьезно больна. А эта болезнь позволяет многое оценить и спрогнозировать во всем, что касается американских претензий. А значит, и в судьбе мира.

Так от крошечной частности мы переходим к самому крупному.


Патологии ЗС и инфернализация мира

Если мир закрытых систем (или, как я его называю, дополнительный социальный мир) хочет себя сохранить, он должен защитить свои правила. «Засветка» (госпожи Плейм, кого-либо еще) – это нарушение правил. Нарушением правил является любая «засветка» вообще. И особенно дешевая «засветка» по пошлому постороннему поводу. Принципы построения ЗС несовместимы с подобными «фокусами». В этом мире своих вообще не сдают. Их наказывают, когда они что-то нарушили. Иногда их даже разменивают, как фигуры в игре. Но их не выставляют на посмешище. Их не превращают в медиажвачку, в эрзац-питание для обитателей мира открытых социальных систем.

Это фундаментальный принцип. Либо он будет защищен, либо мир закрытых социальных систем начнет тухнуть и «превращаться».

Говорят, что информационная власть хочет убить политику, заставив политиков стать шоуменами. Превращение политики в шоу – часть войны Постмодерна с Модерном. Но политика – это все-таки «мир ОС». Сюжеты этого мира всегда соседствуют с «паблик», то есть в чем-то с шоу. Грань между «паблик» и шоу очень тонка. Превращение в шоу сюжетов из «мира ЗС» – это гораздо более мощная трансформация. Чреватая еще более серьезными постмодернистскими мутациями.

Если есть элита ЗС, которая способна ощутить масштаб вызова и угрозы, она найдет и чем ответить. Найдет способ защитить свой мир, а значит, «самое себя». Если она не найдет способа себя защитить, она будет съедена подобного рода шоу.

Агрессия шоу всегда инфернальна. «Мир ЗС» проблематичен по многим своим системообразующим свойствам. Считать этот мир героичным и благим может только весьма неумный романтик. Но, когда этот проблематичный мир переплетается с шоу, его качества скачкообразно меняются к худшему. В этом смысле защита даже этого мира от разрушительных шоу-мутаций – это борьба с постмодернистским инферно. Возможно, разрушение «мира ЗС» в принципе может служить благу. Но метод разрушения, опирающийся на шоу, благу служить не может. Любая такая шоу-трансформация имеет своим хозяином Повелителя Мух (дьявола то есть).

Начав с американской «шоу-интервенции в мир ЗС», я исхожу из следующего.

1. Осуждение любой шоу-интервенции есть часть борьбы с постмодернистским растлением. Даже если растлевают чужое, нужно зафиксировать и осудить факт растления. Нельзя аплодировать, когда шоу растлевает даже это чужое. Нельзя использовать для своих целей средства, подаренные Повелителем Мух. Потому что тот, кто использует его средства, начинает служить ему.

2. Мониторинг шоу-интервенции – часть диагностики. Диагностировать чужое сегодня важнее, чем когда-либо ранее.

3. Если не начнешь с чужого и не покажешь, как там орудует Повелитель Мух, то можешь попасть в ловушку. Ты покажешь шоу-гримасы в своем Отечестве, ты покажешь, как эти гримасы превращают некий проблематичный, но не инфернальный мир в территорию инферно. Тебе скажут: «Постсоветская Россия есть территория инферно. И тут нелюди ведут себя соответствующим образом».

4. Значит, надо начать с чужих. И не вообще с чужих, а с их «мира ЗС». Надо не выражать негодование по частным случаям. Нужно показать, что есть то общее, в рамках которого размещены эти частные случаи. Случай с госпожой Плейм сам по себе ничтожен. Но этот случай указывает на определенные процессы в определенном «мире ЗС». Такие процессы можно называть по-разному. Для сознания, не чуждого высшему, названием является «инфернализация». Для сознания, которое хочет остаться в светских рамках, названием является «превращение» (в смысле разрыва формы и содержания – главный способ постмодернизации мира). Для сознания, которое хочет все еще приземлить, не выплескивая с водой ребенка, это называется «потеря системных свойств».

Хорош или плох «мир ЗС», но если он теряет свои социальные свойства, то это... Один абориген из известного анекдота говорил: «Однако, это тенденция».

Вот и надо показать, что это тенденция.

С того момента, когда «мир ЗС» теряет свои социальные нормы (свои, а не нормы другого, открытого мира), он начинает катиться вниз по наклонной плоскости. Я неоднократно называл этот процесс «соскальзыванием». Нельзя соскальзывать, не оказавшись в итоге на территории своего же Анти, то есть на территории инферно (рис. 17).


Потеря «зеслянских» норм... Потеря «зеслянской» социальности... Потеря «зеслянского» нормативного содержания... Обретение «зеслянского» антинормативного содержания... Путь от «зеслянина» к «антизеслянину»... Воздействие этой метаморфозы на Землю. Вот то, что хочу понять.

Скажут: «Подумаешь, одна закрытая система засвечивает другую. Или же одна часть закрытой системы сдает чужой системе собственный "бросовый материал"».

Дело, повторяю, не в отвратительности этого «зеслянского» явления, а в его несоответствии собственным («зеслянским», так сказать) нормам. Вот что я пытаюсь растолковать. Вот зачем оперирую «зеслянской» метафорой. Вот зачем ссылаюсь на Брехта. В «мире ЗС» можно действовать по законам ЗС. Законы «мира ЗС» допускают в «мире ЗС» нечто такое, что законы «мира ОС» для «мира ОС» категорически запрещают.

Однако если нечто, запрещенное для «мира ОС», происходит в «мире ЗС», то это не обязательно означает, что «мир ЗС», так сказать, вышел из собственных берегов. Если же «мир ЗС» нарушает свои законы (свои, а не «мира ОС»!), то это значит, что он вышел из собственных берегов.

По моей оценке, нечто подобное происходит с «миром ЗС» в США. И это очень опасно. Я вообще считаю, что всего опаснее, когда какой-то социальный мир выходит за пределы своей социальной логики, своих социальных норм.

Потому что на этом пути он рано или поздно обретет антинорму, то есть возникнет превращенная форма (форма, истребляющая свое содержание). И особенно опасна такая мутация в «единственной сверхдержаве». Мутация сильного.

«Превращается» ли «мир ЗС» в США? По некоторым симптомам можно предполагать, что нечто подобное действительно происходит.

Но кто-то скажет: «Это их дело». А кто-то добавит: «Ничего, они разберутся». В чем-то согласен. Но не во всем.

Их дело? Пожалуйста, поймите, пока не поздно: уже нет «нас» и «их». «Мир ЗС» создает самые причудливые трансгосударственные композиции. И то, что нам представляется «их» делом, может повлиять на нас. Сначала на наши ЗС. Потом на наши ОС. Кроме того, есть и обратная связь. В любом случае, мы уже не живем за непроницаемым забором. Мы живем на семи ветрах.

Конечно же, социальная система под названием «США», и особенно «мир ЗС» в США... Все это может защищать свою норму. Под вопросом эффективность этой защиты. Но защита, конечно же, налицо. А у нас-то что происходит?


Мы и ЭТО: трансцендентный аспект

В России все особо осложнено тем, что был СССР. Что в СССР все строилось на принципе огня (убедительно строилось или нет – отдельный вопрос). Россия в ее так называемом демократическом исполнении этот огонь не просто отвергла. Она, не отказавшись от наследства СССР, одновременно предала всех, кто служил советскому огню (коммунизму, социализму).

Она предала политиков. Хонеккера, Наджибуллу, всех других, позволивших себя предать (многие не позволили).

Она предала и тех людей из «мира ЗС», кто служил этому огню. Она предала живых и мертвых. Даже когда ей хотелось сохранить сам факт служения (синдром безыдейного чекизма), она все равно начала изымать из этого служения огонь. И «рыцарей огня» представила как авантюристов или специфических профессионалов, для которых профессия самодостаточна (своего рода модификация формулы «искусство для искусства»).

Живые могут еще отреагировать на предательство (хотя реагировать, будучи преданным и находясь в тюрьме, – дело невеселое и крайне бесперспективное). Но мертвые лишены даже этого.

В США попахивает серой какого-то (слабого пока) инфернального начинания. В России воняет так, что трудно выжить даже в противогазе.

Но оно же не само по себе воняет. Нет, так сказать, амбре без источника. Сие взыскует названия. Общеизвестны грубые названия источников подобного запаха. Но все свести к таким названиям – значит, упростить тему и приукрасить поименованных. Гораздо больше могут сказать те строки из лермонтовского стихотворения, в которых говорится о «наперсниках разврата».

Я опишу лишь один из случаев такого «наперсничества». Тот, который мне самому случилось лицезреть в Дели. После сложных переговоров я пришел в гостиничный номер и включил телеканал РТР-Планета. По каналу шла передача о Довженко. И о его последнем, незавершенном фильме «Прощай, Америка!». Фильм был закрыт Сталиным.

В передаче Довженко был представлен антикоммунистом и петлюровцем. Особо усердствовали украинские ревнители нового образа Довженко. Это и понятно: нужен национальный классик, ненавидевший «совков» и «москалей».

Ревнителям было наплевать на элементарную истину творчества. А эта истина гласит, что творческий человек не может имитировать огонь, страсть. Он может только разжечь это внутри, то есть действительно обладать этим. Данная истина касается даже актерского творчества. И уж тем более творчества режиссера.

К фильмам Довженко можно относиться по-разному. Я, например, этого режиссера не люблю. Но нельзя не признавать, что фильмы по-своему талантливы. А также буквально проникнуты коммунистическим огненным пафосом.

Борцы с мифом о коммунистичности Довженко сначала рас сказывают о том, какой он был антисоветчик, антисталинист, держатель фиги в кармане... Потом показывают куски из его фильмов. Лучше бы не показывали. Потому что любой кусок свидетельствует, что разрушители мифа о коммунистичности Довженко – лжецы и конъюнктурщики. А также мифотворцы, создающие антимиф в соответствии с новой конъюнктурой.

Но в передаче, которую я описываю, все не сводится к перелицовке творчества Довженко.

В передаче обсуждается последний его фильм. Этот фильм – «Прощай, Америка!» – был посвящен одной реальной американке, которая работала в ЦРУ, а потом перешла на сторону СССР.

Американка эта уже мертва. И с ней постфактум надо расправиться. То есть объяснить, что в ее действиях не было высокой идеальной мотивации (этого самого огня, то есть). А были только мотивы низменные. В лучшем случае – некая заурядная бабья дурь.

Если бы такую компрометацию мертвой женщины, перешедшей в годы маккартизма на сторону СССР, осуществляли американцы, их можно было бы понять. В конце концов, американка (да еще вдобавок работник ЦРУ) совершила акт государственной измены. Нужно ли ее правдиво описывать – это отдельный вопрос. Но если считать, что наказание нарушителя (и даже месть ему) – это норма мира ЗС, то американские ЗС поступили бы нормально.

Но это осуществляют не представители американских ЗС. Это осуществляют представители наших ЗС. И тем самым выступают в унизительной роли американских «подстилок». Они пытаются эту жалкую роль представить как восстановление исторической истины, высший моральный долг, а также как борьбу с «коммунистическим безумием» (видимо, все же овладевшим аморальной американкой наряду со всякими там бабьими слабостями).

Наши ЗС наблюдают это и... и то ли этому аплодируют, то ли беспомощно утираются. Между тем это не просто шабаш с прямым участием определенных лиц (а значит, косвенным участием определенных структур). Это посмертная «сдача своих». Поскольку речь идет о глумливой сдаче, то смердит на весь мир. Поскольку показано по государственному телевидению, то за этот смрад отвечает государство. Поскольку по всему миру блуждает миф о всесилии в нынешней России некоей чекистской корпорации, то за смрад отвечает еще и корпорация (часть мира ЗС). Все это чревато невыразимым презрением. Я имел возможность в этом убедиться на следующий день. И тень этого презрения ложится не на корпорацию и не на инстанции, а на страну. Тем самым и на каждого из нас, если в нас еще живо хоть какое-то гражданское чувство.

Мы этот смрад источаем. От нас шарахаются. Мы списываем это на чей-то проект по демонизации России. Нет спору – проект есть. Но никто не сооружает проект на пустом месте. А это место просто... просто кишит червями.

В связи с важностью темы считаю необходимым несколько конкретизировать свое описание.

Итак, фильм «Американская трагедия Александра Довженко». Режиссер фильма – Илья Иванов. У нас этот фильм был показан по каналу «Россия» 4 апреля 2006 года. В этот же день его транслировали по РТР-Планета, в том числе в Индию.

В фильме издеваются над ныне покойной бывшей американской гражданкой Аннабеллой Бюкар за то, что она в эпоху маккартизма (то есть в эпоху нависающей над миром ядерной войны) открыто перешла на нашу сторону, на сторону СССР, и попросила у нас убежища. А также опубликовала книгу «Правда об американских дипломатах». Ту самую, по которой Довженко должен был снять фильм.

В фильме показана некая «русская подруга», она дружила с Аннабеллой Бюкар как до ее перехода на сторону СССР, так и после. Элементарное знание той советской действительности (которую бессмысленно поносить и столь же бессмысленно воспевать) говорит о том, что женщина, дружащая в конце 40-х годов с работницей американского посольства и сотрудницей ЦРУ, мягко говоря, весьма специфична.

Скорее всего, она получила санкцию от соответствующих органов. Вероятность любого другого сценария фактически равна нулю. Теоретически можно предположить в этой женщине отважность на грани сумасшествия. Но действуй она, исходя из этого, ее арестовали бы на следующий день после первой встречи с американкой. Советские органы в то время работали как часы. И все лица, выступающие в данном фильме, это констатируют. Они лишь полностью забывают об этом, когда положено передавать эстафету поругания американки этой «отважной русской женщине». Так сказать, «б. спецподруге» американки. «Б. спецподруга», кстати, не очень прячет свою специфику. А если бы и прятала глаза не загримируешь.

Мерзкое само по себе шельмование американки за ее связь с КГБ, осуществляемое самими же наследниками КГБ, ужасно любящими рассуждать об этом наследстве, дополнительно осложняется «инфернальной шизой». Которая просто не может не проникнуть во все поры гнусной затеи. Осуждается страшная эпоха сталинского советизма. Тотальный шпионаж... гнусные стукачи... А один из таких персонажей (именно и однозначно таких!) читает с экрана проповедь.

Но это еще не все. Что за проповедь? Монолог подруги, которая посмертно марает ту, кого она называет подругой. Что за подруга? Неужели непонятно, как все смердит? И если непонятно, то почему? Потому что сами смрадоделатели не чувствуют смрада. А мы?

Фильм, о котором я говорю, – это учебное пособие на очень скверную тему. Фактически тема такова: «Вот так ЦРУ расправляется с предателями, перешедшими на сторону противника – России. Причем расправляется не как-нибудь, а руками своих российских холуев. Расправляется – на территории России, на языке России, руками граждан России».

А в конце фильма показана сама американка. Снимают ее незадолго до смерти (она умерла в 1996 году) вместе с мужем, на которого перед этим тоже выливаются ведра помойной грязи. Каждый жест руки, каждое слово, каждая интонация этой американки на сто порядков выше того, что ей навязывают авторы фильма. Внутренним достоинством дышит все. Человек принял решение и заплатил по счетам. И ни от чего не отказывается.

Да, именно ни от чего не отказывается. Несмотря на то, что от нее отказались все. И, в общем-то, ясно, что произошла катастрофа на космическом корабле. Что скафандр разгерметизирован. И достанут тебя – даже в могиле. Труп выкопают и кинут на посмеяние.

Все понимает женщина. Но – уверена в своей правоте. И ни о чем не жалеет. Причем ни грамма пафоса. Ни слова об этой правоте напрямую. Она как бы шутит. Знает, что стоит у смертного порога, но отмахивается и от этого. Все, чему отдала жизнь, растоптано и осквернено. А вера осталась. Не на «корабле», а в ней самой.

На этом фоне позируют нелюди. Даже не понимая, как это выглядит. Пляска смерти (а это именно такой жанр) – и наглая, и мелкая. Наглая – потому что нелюди считают нелюдью всех. Мелкая – потому что каждый кадр из того же нелюбимого мною Довженко, а тем более кадры с реальной американкой, – все свидетельствует о том, что надо проститься с иллюзиями позднего советизма. Эти иллюзии предполагали «высосанность из пальца» пресловутой американской угрозы. Мне, например, в 70-е годы казалось, что это так. Показали бы мне тогда фильм Довженко «Прощай, Америка!» – я бы плюнул и сказал: «Тьфу, агитка!».

А вот теперь, представьте, не могу. И не я один. В отличие от меня, многие кинулись из крайности в крайность. И просто воспели Сталина. Я не хочу и не буду этого делать. Но я не могу не понимать, почему столь многие шарахнулись из крайности в крайность.

Фильм Довженко – о подготовке ядерного американского нападения на Россию (СССР). Авторам фильма о фильме кажется, что они имеют дело со зрителем 70-х годов, для которого все это – неубедительная пропаганда. А это сейчас не так! Это сейчас как никогда не так! Потому что видный американский журнал «Форин Аффеарс» только что подробнейшим образом разобрал план ядерного уничтожения России без ущерба для США. А также сказал, что ядерная война – это дело будущего, а в прошлом она была невозможна, так как был ядерный паритет.

Поэтому фильм Довженко вдруг обретает второе дыхание. А идиоты-дискредитаторы этого даже не замечают. Они не понимают, что каждый фрагмент смотрится так, как будто это не фильм конца эпохи Сталина, а актуальнейшая художественно-документальная эпопея, выпущенная в 2006 году.

Я обсуждаю все это в рамках коллизии «скафандра и корабля». Ибо нет этой коллизии вне служения. И самая большая из возможных трагедий возникает именно тогда, когда на корабле происходит нечто мутное и двусмысленное. А тот, кто в скафандре, понимает, что он плывет в открытом космосе. Как гибнущий герой фильма Кубрика «Одиссея XXI века».

Кубрик и Довженко найдут для себя общую экзистенциальную территорию в эгрегоре, при всех своих антагонизмах. Нелюдь же пусть будет предоставлена своей участи.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю