Текст книги "Слабость силы: Аналитика закрытых элитных игр и ее концептуальные основания"

Автор книги: Сергей Кургинян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

Но ведь это не так!

(НЗ – З) – «незаконно-законные» формы деятельности – включают в себя все формы деятельности, регламентированные закрытыми правовыми документами (секретными указами и так далее). Дело не в том, чтобы вникать тут в детали. Закрытое на то и закрытое, чтобы его не засвечивать.

Но, во-первых, многое засвечено (как и почему – я рассмотрю ниже).

Во-вторых, есть «временно закрытое». Лет через двадцать – пятьдесят оно рассекречивается. И тогда ученые могут и должны ввести это в сферу интеллектуального рассмотрения.

В-третьих, определенный тип анализа даже не требует детальной дескрипции. Для него достаточно просто указать, что устройство социума предполагает наличие сферы (НЗ – З). То есть этих самых «незаконно-законных» форм деятельности. И это уже выводит на принципиально другие модели. А значит, и на другие уровни понимания происходящего.

(З – НЗ) – «законно-незаконные» формы деятельности – включают в себя все то, что по видимости является незаконным, но на самом деле создается субъектом, являющимся держателем закона и власти. Чтобы не идти далеко за примерами, назовем лишь простейший. А именно – банды, создаваемые полицейскими для выявления и разгрома банд. По видимости – это банда. По сути – нечто совсем другое.

Каждая из рассмотренных мною сфер и форм деятельности требует для своего развертывания ПРОСТРАНСТВА, созданного в соответствии с типом деятельности. Так сказать, своего социального космоса.

Для всех форм деятельности, кроме «законно-законных» (ЗЗ), такие ПРОСТРАНСТВА не могут быть прозрачными (открытыми, транспарентными).

То есть три из четырех форм деятельности (за вычетом «законно-законной») требуют для своего осуществления тех или иных «подковерных ниш». Чем больше разрастаются эти три формы (как мы видим, не обязательно собственно криминальные), тем шире и глубже становятся «подковерные ниши». Я уже указывал, что эти ниши нужны для «опосредованных воздействий» (то есть манипуляций). И чем больше необходимость таких воздействий, тем глубже и шире ниши. Теперь мы видим, что ниши эти еще много для чего нужны.

Но, раз они нужны, они не могут оставаться пустыми. Они и не остаются пустыми. Их заполняют структуры, отвечающие по своему устройству – устройству ниши. Какова ниша – таковы структуры. И наоборот.

В нишах, о которых я говорю, размещены субъекты действия. Очень разные субъекты. С очень разными мотивациями.

Мне здесь только это и нужно установить. Если есть «подковерные ниши», то в них размещены закрытые структуры (если хотите – системы). «Подковерные ниши» всегда есть. Хотя бы потому, что скелет, с рассмотрения которого я начал (скелет секьюритизации в том числе), надо надежно запрятать. Да и по другим причинам (смотри – матрицы, разобранные чуть выше).

Итак, закрытые структуры (системы) существуют. И функционируют. И обладают нишами: «социальными пространствами». Соединение пространства, структуры (системы) и функциональной специфики – это целостность. То есть «мир». Иначе говоря, мы имеем дело с «закрытыми социальными мирами» или «мирами закрытых структур (систем)».

Мы также имеем дело с определенной закономерностью. Чем больше остывает огонь, тем глубже надо запрятывать скелет. Чем глубже надо запрятывать скелет, тем больше разрастаются «подковерные ниши». Чем больше они разрастаются, тем весомее и влиятельнее заселяющий их элитный андеграунд – «мир закрытых структур (систем)». Для сокращения назову его «мир ЗС».

Скелет, который надо все глубже запрятывать, – это правда о тупиковости «консенсуса данности».

Когда-то Ленин говорил: «Массам нужно говорить правду». Это потом высмеивалось, выдавалось за «циничный маразм». На самом деле, в этой фразе задавался тип управления обществом – УПРАВЛЕНИЕ ЧЕРЕЗ АКТУАЛИЗАЦИЮ.

Ленин, по сути, говорил следующее: «Если мы не будем управлять массами (обществом, народом) через актуализацию, то мы вообще не сможем управлять. У нас нет потенциала для манипуляций. Кроме того, нам надо бороться с очень мощными врагами и нужны мощные средства. Манипуляция – слабое средство вообще. И это средство особо негодно в условиях глубокого кризиса. Мы управляем объектом, находящимся в состоянии суперкризиса, почти коллапса. Если мы начнем этим объектом манипулировать – мы погубим его, а значит, и свою власть».

Управление через актуализацию эффективно и опасно одновременно. Опыт СССР показал это. СССР после Ленина и особенно в последнюю эпоху представлял собой страну, где все было построено в расчете на актуализацию (то есть не было пространства даже для эффективной манипуляции), а потенциал способности элиты к актуализации своего населения непрерывно снижался.

Распад СССР и все, что за этим последовало, помимо прочего, означали переход к манипулятивным схемам управления. А эти схемы не могли не востребовать секьюритизацию в тех или иных разновидностях. Что и случилось.

Случившееся – лишь частный (и грубый) случай общей коллизии.

Капиталистический Запад не может без опасности для себя вскрыть существо своей стратегической проблематики. То есть он должен манипулировать, ибо не может актуализировать. В самом деле, западный властный субъект не может обратиться к среднестатистическому гражданину западного общества и сказать ему: «Послушай! ТАК ПОЛУЧИЛОСЬ, что ты превращен в антропологически неполноценное существо. Ты фарш, пропущенный через мясорубку комфорта и страха. В этом виде ты ни на что не способен. Тебе надо стать другим!»

Сегодняшний среднестатистический гражданин Запада просто не способен воспринять этот мессидж. Фарш-то уже изготовлен! И говорить с ним приходится именно как с фаршем. То есть не возмущая этот специфический (сонный и не желающий никаких напряжений) «субстрат».

Казалось бы, есть выход, вернуться к тем или иным формам актуализации и с помощью этого сделать завтрашнего гражданина Запада другим. Развернуть такую духовную, политическую, культурную кампанию, которая превратит сегодняшний фарш во что-то совсем другое.

Но даже если это возможно (а не факт, что это возможно) – это ведь не только спасительно. Это еще и чревато. Потому что тот, кто поймет обсуждаемый нами мессидж сегодня (а это меньшинство), и тот, кто начнет понимать этот мессидж после массированных кампаний «дефаршизации» (а это должно быть уже большинство), поняв, обязательно предъявит счет. То есть скажет: «Вот вы говорите: «ТАК ПОЛУЧИЛОСЬ!» Оно же не само собой ТАК ПОЛУЧИЛОСЬ! Это не ТАК ПОЛУЧИЛОСЬ – это вы ТАК СДЕЛАЛИ. А раз вы ТАК СДЕЛАЛИ, то вам придется и отвечать».

Уже не в первый раз мы, двигаясь по следу, возвращаемся фактически в одну и ту же – самую больную и узловую – точку обсуждаемой проблематики. Спасти Запад можно за счет глубоких трансформаций социума. Но эти трансформации задевают вопрос о власти. О господстве, если хотите. Интересы господства и интересы спасения того, над чем господствуешь, входят в противоречие. Это фундаментальное противоречие эпохи. И не первый раз в истории интересы господства диктуют господствующему классу разрушение объекта, по отношению к которому реализуется функция господства.

Ликвидком и его противники

Такую форму господства, при которой господство над объектом покупается ценою разрушения объекта, я в других своих работах уже назвал «ликвидком». Если ликвидком существует и действует, то борьба с «ликвидационным господством» не может не сопровождать это существование и это действование. Важно, чтобы эта борьба не превращалась в борьбу с государством как таковым. При том, что ясно, кто и как этой борьбой воспользуется.

Важно также, чтобы эта борьба не подрывала некие цивилизационные основания.

И, наконец, важно, чтобы эта борьба была адекватной. В противном случае она станет вспомогательной частью деятельности самого ликвидкома.

Как выполнить эти условия? Прежде всего, крайне важно просто зафиксировать саму логику ликвидкома. А она такова.

Все начинается с неспособности к открытому обсуждению стратегической проблематики (например, вопроса о судьбе западной цивилизации).

Эта неспособность вытекает из «превращенного властного интереса». Ибо такое обсуждение противоречит фундаментальным интересам той элиты, которая хочет господствовать, но не может преодолеть западный системный стратегический кризис.

Скрывая эту неспособность (Фрейд бы сказал «вытесняя ее»), западная элита куда-то должна запрятать скелет больной проблематики. Это требует расширения «подковерных ниш», своеобразной территории непрозрачности.

Эскалация вызова приводит к эскалации неспособности. Эскалация неспособности приводит к эскалации вытеснения, то есть к расширению и углублению этой самой «территории непрозрачности».

Расширяя и углубляя эту территорию, западная элита наделяет все большими возможностями «обитателей непрозрачного». А то, что непрозрачность обильно заселена, не вызывает сомнения. Такое удобное место не может и не должно быть пустым. Оно и создано для того, чтобы быть заселенным. А во многом будет заселено даже помимо воли создателей.

Далее возникает ситуация самораскручивающейся спирали. Западная элита пытается преодолеть кризис в рамках «консенсуса данности». Она наращивает инерционную активность в этом направлении. А наращивая активность инерционным образом, она все больше редуцирует стратегию до клановой подковерной борьбы. Одновременно обостряя эту подковерную деятельность.

Итогом является некий «подковерный редукционизм». Почти вся политика вытесняется в сферу непрозрачного.

Такое вытеснение не может не сказаться на качестве открытой политики. Подковерный редукционизм окончательно выхолащивает «паблик» – в том числе все, что печатается в газетах, показывается по телевидению. В России (а Россия – часть Запада) видные политические колумнисты пишут: «Поскольку вся политическая борьба носит подковерный характер, то описать ее невозможно». Это первая строчка колонки. Вторая должна была бы звучать так: «И я подаю заявление об уходе». Но вместо этого пишется бессмысленная вообще (и окончательно постыдная после декларации, содержащейся в первой строке) политическая статья. Если кто-то считает, что это только специфика России, этот «кто-то» фундаментальным образом заблуждается.

Борьба с ликвидкомом начинается с протеста против «редукционизма». Вышеописанный «фарш» (продукт работы «двух социальных машин» – комфорта и страха) вообще не замечает этой прогрессирующей редукции. Он просто прогресирующе тупеет вместе с прогрессирующей редукцией (при том, что в воронку редукции втягиваются все новые и новые системы – не только СМИ, но и система публичных партийных и гражданских дискуссий, научных обсуждений, экспертиз и прочего).

Незаметность этого прогрессирующего отупения не отменяет его воздействия на общество. Именно так, почти незаметно для самих себя, и гибнут цивилизации. Конечно, если внутри них не возникает эффективного противодействия.

Противодействие возникает. Оно не может не возникать. Никакое общество нельзя низвести целиком до фарша. Всегда остаются группы (или отдельные особи), которые хотят понять, что именно происходит. Судьба этих групп и судьба нашей цивилизации суть синонимы. Но какова же эта судьба?

Ведь речь идет о группах и особях, отнюдь не всегда наделенных самым гибким и изощренным интеллектом. Стоит ли фыркать?

Живым любопытством и политической страстью, чувством правды и волей к «незасыпанию» могут обладать среднекультурные, среднеобразованные люди. А иногда и низкокультурные, низкообразованные. Наличие этого живого любопытства и политической страсти, этого чувства правды и воли к незасыпанию сегодня намного важнее культурного и образовательного уровня. Для меня любой, кто мыслит иначе, – просто бессильный сноб.

Несовпадение культурно-образовательного уровня и экзистенциальных характеристик существует в любом обществе. Но в России это наиболее болезненная проблема. Россия переживает социокультурный регресс. То есть вторичное одичание. Это не однонаправленный процесс. Но это мейнстрим в сегодняшней России, что необходимо учитывать. Соответственно, на нашей сцене появляется особый персонаж, обладающий страшными дефектами и одновременно исторической ценностью. Это, так сказать, «любопытствующий дикарь». Живость ума и страсть никак не сочетаются с разработанностью ментальных матриц.

Но живое чувство правды диагностирует полную бесплодность любого обращения к стандартным источникам удовлетворения своей поисковой страсти (или, как минимум, своего любопытства). Возникает особый, причем нарастающий, феномен, который я называю «исход из паблик». Люди хотят знать истинные пружины происходящего. Они не могут удовлетворяться все более беспомощными ответами на их вопросы, даваемые теми, кто обязан удовлетворять подобный запрос. Соответственно, запрос адресуется не к тем, кто «гонит» пиар вместо ответов, а куда-то еще. Куда?

Он адресуется, прежде всего, в Интернет. Потому что больше некуда. В каком-то смысле, Интернет и создан для такой адресации. Что он должен дать? Во-первых, аппарат понимания происходящего. И, во-вторых, фактуру.

За фактурой обращаются на сайты компромата (или сайты расследований). За аппаратами – на сайты, где обсуждают различные теории заговора (конспирологию то есть).

Так скудность нормативного описания (причины которой я уже разобрал) превращается в изобилие особого рода. Изобилие суррогатов. Тот, кто насыщается суррогатами, сам становится суррогатом. Исторически перспективный слой алчущих, получая отравленную пищу, превращается в паранаркоманов. Люди садятся на иглу. Но не на иглу наркотиков, а на иглу суррогатов понимания.

Что такое наркотик? Это суррогат чувства. Психика, неспособная жить полноценной эмоциональной жизнью, но неспособная и обходиться без этой жизни, – вот что такое психика обычного наркомана. Те, кто способен жить редуцированной до стандартов «фарша» эмоциональной жизнью, не нуждаются в наркотиках. Это нормальные граждане «общества двух машин».

Но есть те, кто хочет другой эмоциональной жизни. Они либо пробьются к нормальным источникам (и тогда будут представлять опасность для «общества двух машин»). Либо... либо получат наркотизирующий суррогат. Наркотик – разрушитель цивилизации. Но он спаситель «общества двух машин». Он уводит запрос на настоящие эмоции в сферу суррогатного удовлетворения.

Компроматы, псевдорасследования, конспирология – это интернет-ловушки, действующие по тому же принципу, что и нормальные наркотики. Речь идет об интеллектуальной наркотизации потенциального «актива изменений». То есть тех людей, которые не могут удовлетворяться «фаршеподобным» ответом на «проклятые вопросы» современности. Соединить их с суррогатами, а значит, обезопасить «общество двух машин», спасти господство ценою краха цивилизации – вот задача «ловушечных» интернет-сайтов.

Ведь и впрямь нормативная площадка (иначе – нормативные СМИ) и те, кто выступает на этом подиуме, – яркие и наглядные пособия на тему «ловить тут нечего». Живой не может этого не ощущать. Может, у него не хватает извилин. Но у него есть нюх на мертвечину. А это просто смердит.

Этот живой (ищущий, вопрошающий) еще не до конца одичал. Но он и не настолько культурен, не настолько образован, чтобы проявить разборчивость при удовлетворении своего запроса. Так ищущие люди (актив возможных преобразований, без которых нет спасения Запада, а значит, и мира) обретают зелье, испив которого они уже ни на какие преобразования не способны.

Ликвидком стремится именно к такому «обнулению» актива спасателей. Для него это есть часть стратегии выживания. Он хочет купить себе отсрочку любой ценой. С чего мы должны начать, если мы хотим противодействовать ликвидкому?

Освободиться от табу на нетранспарентность!

Начать мы должны с определенного интеллектуального освобождения. Это освобождение предполагает снятие запрета (табу) на обсуждение социальной непрозрачности, подковерности.

В самом деле, ликвидационное господство хочет «почти все» разместить под ковром. И, конечно, оно хочет, чтобы под ковер не заглядывали.

Казалось бы, тот, кто хочет заглянуть под ковер (из любопытства, что уже немало, а возможно, и для чего-то большего), должен исследовать закономерности функционирования подковерной сферы («мира ЗС»). А значит, «тот, кто хочет», просто не может не начать рассматривать структуру играющих субъектов (акторов), анализировать логику закрытого поведения.

Но этот «тот, кто хочет», живет в «обществе двух машин», в обществе, где ликвидком охраняет свое господство. Это общество выработало для самозащиты ряд специфических табу. Одно из важнейших табу этого рода – табу на обсуждение (и тем более изучение) нетранспарентности.

Согласно такому табу, вообще не существует мира закрытых систем как особой реальности. А значит, не нужно и особых инструментов для анализа этой реальности.

Ликвидком не запрещает изучать подковерность! Он эти изучения компрометирует и извращает. Компрометирует – через низведение любого изучения к дурацкой конспирологии, дешевой теории заговора. Извращает – предлагая алчущему суррогат. Вместо реального изучения – компроматы и «расследования».

Почему такое предложение является извращением? Почему я называю смельчаков, плюющих в лицо «подковерности», создателями вредных суррогатов? Потому что компроматы и «расследования» не вскрывают нетранспарентную суть подковерной реальности. Они лишь судачат об этой реальности на языке «транспарентности».

А на этом языке нет места описанию «мира ЗС». Компромат на то и компромат, «расследование» на то и «расследование», чтобы установить наличие субъекта, отклонившегося от нормы.

Иначе говоря – совершившего преступление.

Вспомним рассмотренные нами матрицы! Для компромата есть только «законно-законное» и «незаконно-незаконное» поведение.

А значит, все феномены, связанные с «законно-незаконньм» или «незаконно-законным» поведением, компроматы и «расследования» будут сваливать в помойку «незаконно-незаконного». То есть извращенно толковать. А что значит такое извращенное толкование? Это сокрытие сути.

То есть компроматы и «расследования» будут уводить актив спасателей от сути. Это происходит уже на уровне применяемой методологии. Любое поведение, не укладывающееся в понятие нормы (то есть «законно-законного»), оказывается поведением, находящимся на некотором (большем или меньшем) расстоянии от нормы (то есть на территории «незаконно-незаконного»). Норма гласит, что наркоторговля запрещена. Если субъект занимается наркоторговлей, он нарушает норму. Если он интегрирован в это особо масштабным образом, то он особо далеко отстоит от нормы. Но это его отклонение (сколь бы велико оно ни было) не свидетельствует о наличии другой реальности (сферы «незаконно-законного»).

Компроматы и «расследования» не знают нормативных матриц. Для них есть лишь нормативный скаляр. Представьте себе инженера, заменяющего матрицу скаляром и описывающего возможные средства борьбы (оружия) на скалярном языке. Ясно, что оружие не выстрелит или выстрелит мимо, а война будет проиграна.

Вы думаете, что в физике это так, а в социальной теории иначе? Ой ли! Крики о «бандитах», «оборотнях», лихорадочные нанизывания деталей «бандитства» и «оборотничества» уводят от понимания этой самой другой нормы. Уводят от понимания сути тех процессов, которые происходят под ковром и никак не могут быть описаны на языке «отклоняющегося поведения».

Тут нужен другой язык. Туг нужна ревизия самой модели социума – мира людей и человеческих отношений.

Тут надо обсуждать то, что запрещено обсуждать. Тут приходится говорить о соотношении «закрытого» и «открытого» в современном обществе. С этого все должно начинаться и не может не начинаться.

Отравная точка интеллектуальной борьбы

Мы должны признать НАЛИЧИЕ И СПЕЦИФИЧНОСТЬ «ЗАКРЫТОГО», ЗАКРЫТЫХ СОЦИАЛЬНЫХ СИСТЕМ (ЗС).

Признать это – не значит раздуть признанное до масштаба всей значимой социальной реальности. Это было бы непростительной ошибкой.

Понятно, что есть открытые социальные системы – ОС. Что этим ОС свойственна общественная прозрачность, транспарентность. Что в рамках этих ОС (мир таких систем назовем «миром ОС») во многом реально доминирует рыночная мотивация. Что влияние «мира ОС» на жизнь совокупного западного общества очень велико.

Но, во-первых, кроме западного общества, есть весь остальной мир, который построен существенно иначе. Хотя бы в своей немодернизированной части. Это-то, казалось бы, очевидно. Ан нет! Для большинства западных аналитиков антизападный террорист, атакующий Запад, – это «бэд бой», «плохой парень» с той же западной мотивацией.

Во-вторых, сам западный мир не может быть сведен к «миру ОС».

Преступные сообщества не могут принадлежать «миру ОС». Они по определению ЗС – закрытые социальные системы. Вся совокупность социальных структур, проводящих спецоперации, – это тоже «мир ЗС». Просто по определению! Наконец, очень значительная часть того же крупного бизнеса, ведущего экономические войны (слышите? войны! это же общепризнанный термин), не может входить в «мир ОС». Всюду, где есть война (обычная, идеологическая, психологическая, культурная, экономическая, информационная – словом, любая), нет места «миру ОС».

Казалось бы, все ясно. Но опыт мой и моих соратников, ведущих диалоге западным экспертным сообществом, показал, что есть мощная тенденция скептически игнорировать «мир ЗС». И все, что связано с закрытыми социальными системами как таковыми. Тайна этого игнорирования мне так и непонятна до конца. Про себя я ее назвал «тайной специфической тупости». Я даже не хочу при этом высокомерничать. Но у меня нет для этого другого названия. И я твердо уверен, что дело не в том, что со мной не хотят говорить по поводу каких-то закрытых вопросов. Со мной по таким вопросам говорят, что дальше некуда! А вот по этому научному, методологическому вопросу – ни тпру, ни ну.

Мне кажется, тут срабатывает не только осторожность и нежелание обсуждать недозволенное. Если это и срабатывает, то на уровне почти подсознательного запрета. Но главное все же в другом.

Западный идеал – абсолютная открытость всей социальной ткани. Этот идеал как-то выразили Поппер и его последователи. Идеал довлеет над реальностью. В этом смысле, западное общество ужасно идеологизировано. Просто идеологизация носит неявный характер.

Если идеал – открытость, то она должна присутствовать. Мы эту логику хорошо помним. Советское общество идет к коммунизму? Надо обсуждать динамику этого движения, а не говорить об обратных процессах. Какая еще непрозрачность? Это все конспирологический бред, теория заговора! Того, что отсутствует в идеале, не должно быть в действительности!

Между тем, не признав, что мир состоит из двух слагаемых – «мира ОС» (открытых систем) и «мира ЗС» (закрытых социальных систем), – мы не можем никуда двигаться (рис. 11).

Это кажется очевидным. Но это не признается. Поэтому любая дискуссия, которая состоится завтра (а она должна состояться), должна начаться с растабуирования темы нетранспарентности. И дальше двигаться... куда? Вот это, конечно, и надо обсудить в первую очередь. Не предопределяя таким прогнозом итоги будущей, весьма проблематичной, но необходимой дискуссии.