Текст книги "Зарубежный детектив XX века. Популярная библиографическая энциклопедия"

Автор книги: Сергей Бавин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Правосудие/ Пер. С. Фридлянд//Иностр. литература. – 1988.– № 6.

Судья и его палач/Пер. С. Белокриницкой//Вокруг света. – 1966.– № 5–7;/Пер. Т. Иллеш и Е. Канцевой//Сибирские огни. – 1966.– № 7–8;//Библиотека приключений: В 5 т. – М., 1966.– Т. 3.

СЕБАСТЬЕН ЖАПРИЗО (Sébastien Japrisot)

Романы

Убийство в спальном вагоне, 1962; 1967

Ловушка для Золушки, 1962

Дама в очках и с ружьем в автомобиле, 1966

Убийственное лето, 1977

Киноповесть

Прощай, друг, 1968

Романы Себастьена Жапризо (псевдоним Жана Батиста Росси, Jean Baptiste Rossi, р. в 1931 г.) привлекают не кровожадностью преступников и не жестокой логикой профессионалов сыска, а, скорее, обязательным присутствием некоей психологической загадки, тайны, разгадывать которую вынужден самый обыкновенный человек, чтобы избежать смертельной опасности, нависшей над ним.

Французский исследователь детективной литературы Р. Мартен так определил жанр, в котором работает Жапризо: это сочетание «сюспанса» (роман-подозрение) и романа изучения нравов.

О нравах современного писателю общества (Франция рубежа пятидесятых – шестидесятых годов – время действия всех его произведений) действительно можно многое узнать, по крайней мере о той его части, которую составляют малообеспеченные молодые люди, зачастую – провинциалы, приехавшие в большой город за счастьем, но испытывающие психологический дискомфорт и отчаяние от невозможности вырваться на поверхность житейского моря. Но это все-таки детектив, а потому «картинки нравов» в той или иной степени подчинены основному – созданию соответствующей атмосферы для возникновения криминальной ситуации и эффективного процесса ее раскрытия.

Особенность повествовательной манеры С. Жапризо в том, что он считает необходимым подробно посвятить читателя во внутренний мир своих героев – жертвы, свидетеля, постороннего, преступника. Он не скупится на разработку характеров; читатель, можно сказать, знакомится с конкретными людьми, и сопереживание – компонент не такой уж частый в детективе – составляет существенный привлекательный момент в романах. Тем более что герои Жапризо часто попадают в искусные ловушки, расставленные другими. Не понимая, что с ними происходит, они, тем не менее, не теряются в головоломных, порой смертельных ситуациях и легко входят в роль сыщиков поневоле, будучи одновременно преследуемыми, чтобы в финале выйти победителями и воздать должное настоящим преступникам.

Полицейских Жапризо не любит и отводит им роли от ограниченного тупицы до нарушителя закона, в крайнем случае – статиста. А то и вообще обходится без них, вполне доверяя своим героям припереть к стенке злодея самостоятельно.

Еще одна специфическая черта Жапризо – центральными фигурами в криминальной ситуации обычно являются женщины; женская психика и женская логика составляют предмет постоянного внимания писателя.

И наконец, Жапризо очень кинематографичен; недаром все его произведения экранизированы.

Первый опыт С. Жапризо в детективном жанре – роман «Убийство в спальном вагоне» – лежит вполне в русле традиционного полицейского романа, хотя и в нем уже заметен элемент того самого «подозрения», которое подталкивает неравнодушного и наблюдательного человека к самостоятельному поиску истины. Этот поиск тем более эффективен, чем большую опасность для себя лично или для своих близких он ощущает. В основе романной фабулы – убийство молодой женщины в вагоне поезда Марсель – Париж, в ходе расследования которого преступник жестоко заметает следы, все время опережая своими действиями полицию, но проваливается на неучтенной «мелочи».

Один из самых загадочных романов Жапризо – «Ловушка для Золушки». Мастерство писателя было отмечено Гран-при для литературы детективного жанра во Франции. В нем в полной мере проявилась склонность писателя к подведению психопатологической основы под заурядную житейскую ситуацию. В экспозиции романа, начинающегося как сказка, читатель знакомится с двумя девушками, приятельницами с детских лет. Но только одной в ранней юности повезло – она стала «принцессой», т. е. обладательницей баснословного состояния, а другая прозябает «Золушкой» в банковских служащих. Случай сводит их снова вместе, и обе – по разным причинам – испытывают большую тягу друг к другу. Совместные развлечения длились недолго. Фатальное стечение обстоятельств ведет их к трагедии. В результате пожара на вилле, где они проводили лето, одна сгорела, другая осталась жить, но с потерей памяти, обгорелыми руками, лицом, измененным пластическими операциями…

Кто есть кто? И каким образом это можно установить, если нет объективной точки отсчета? И кем чувствует себя оставшаяся в живых, если постепенно узнает такие подробности, которые предполагают как минимум тройное толкование хода событий?

И здесь роман-подозрение тесно сплетается с романом нравов, высвечивая общую мысль, которая несколько огрубленно может быть выражена так: неразборчивая в средствах погоня за призрачным счастьем обезличивает человека не меньше, чем утрата им дактилоскопического рисунка пальцев и пластическая операция.

Тема реальной жизни бедных провинциалок, приехавших искать счастья в Париже, продолжена Жапризо в романе «Дама в очках и с ружьем в автомобиле». Само расследование убийства находится на втором плане. А на первом – невинное на первый взгляд желание машинистки Дани Лонго в праздничные дни покататься на чужом шикарном автомобиле. Она отправляется к морю. Но по дороге сталкивается с цепью необыкновенных явлений: сначала на бензоколонке кто-то покалечил ей руку, затем самые разные люди сообщают ей, что она уже проезжала по этой дороге, только в обратную сторону. Чудеса с «раздвоением личности», не на шутку пугающие Дани, будут накапливаться и достигнут апогея, когда она обнаружит в багажнике своего автомобиля труп и ружье.

Интрига романа – действительно блестящая находка писателя. Недаром со свойственным ему юмором он отмечал: «„Дама в очках и с ружьем в автомобиле“ – самый любимый из моих персонажей. Она никогда мне не надоедала. Она совершенно не понимала, что с ней происходит, а для литературного героя это просто великолепно, это придает всему удивительное правдоподобие. Как будут развертываться события, я обычно узнавал раньше моей героини, а это так вдохновляет. Женщина, которая позволяет мужчине верить, что он умен, – явление достаточно редкое.

И когда я писал последние строчки романа, я даже жалел, что все уже позади, что отныне она будет жить без меня».

Поначалу Дани впадает в панику. «Как бы я себя ни утешала, – рассуждает она, – но никто не смог бы, если он не обладает какими-то сверхъестественными способностями, заранее связать меня телефонограммой с каким-то неизвестным мертвецом, которого потом, почти через двое суток, где-то у черта на рогах, в сотнях километров от моего дома, засунут ко мне в машину. Тем более никто не мог заранее предложить какой-то женщине на одном из отрезков автострады № 6 выдать себя за меня, Дани Лонго, за двенадцать, а может, даже за пятнадцать часов до того, как я там появлюсь. Никто, никто на свете не мог знать… что на меня найдет такое безрассудство и я как идиотка угоню машину шефа и поэтому буду действительно ехать вечером по автостраде № 6 к морю. Никто. Я сама этого не знала».

Но ей приходится брать себя в руки, и тут уж очередной «золушке», которая на придуманном ею «балу» попала в переплет, не откажешь в самообладании и умении мыслить логически, как и автору – в умении создавать слегка романтизированный портрет своего молодого современника.

Духом романтики веет и со страниц киноповести «Прощай, друг». Ее герои – два бывших военнослужащих из Иностранного легиона – врач Дино Барран и десантник Франц Пропп. Жажда денег, секс, доходящая до бессмысленности жестокость – реальная атмосфера для многих из тех, кто, как герой повести, вернулись из очередной военной кампании. Дино «сыт всем этим по горло», Франц – жить без этого не умеет, да и не хочет.

К Дино почти случайно обращается с необычной просьбой о помощи женщина по имени Изабелла, которая, оказывается, знала его фронтового товарища. Просьба эта сопряжена с большим риском, но Дино соглашается ее выполнить: нужно вскрыть сейф в подвале сильно охраняемого объекта, где служит Изабелла, чтобы вложить туда «временно изъятые» ею акции на сумму пять миллионов франков.

Пропп из любопытства следит за Барраном и немедленно присоединяется к нему, предположив, что тот идет на ограбление. Преследуя диаметрально противоположные цели и ненавидя друг друга, десятки часов проводят они в подвале, переживая целый ряд острых приключений. Но в минуты серьезной опасности бывшие вояки обнаруживают великолепное чувство некоего боевого братства и с блеском уходят от расставленных ловушек, посрамляя и тупых полицейских, и коварных злоумышленников, имевших свои планы насчет этих лихих парней.

Последний роман Жапризо, «Убийственное лето», оставляет менее захватывающее впечатление. Действие его разворачивается во французской деревушке, а герои – местная молодежь. С откровенной симпатией, не скупясь на детали, порой весьма фривольные, описывает автор сельский быт, достаточно простые нравы жителей. Криминальная интрига проявлена слабо, хотя главная героиня Эна проводит свое «расследование», имеющее, по ее убеждению, отношение к тайне ее семьи и ее рождения. Это довольно запутанная история, уходящая корнями в историю Франции периода второй мировой войны и таинственно-страшным образом повязывающая Эну, ее мать и семью будущего мужа Эны.

Издания произведений С. Жапризо

Дама в автомобиле/Сокр. пер. К. Северовой//Смена. – 1974.– № 11–20.

Дама в очках и с ружьем в автомобиле/Пер. К. Северовой//Современный французский детектив. – М., 1977; 1980;//Мастера детектива. – М, 1989.– Вып. 1.

Дама в очках и с ружьем в автомобиле; Прощай, друг/Пер. К. Северовой, В. Орлова. – М.: Радуга, 1989.

Ловушка для Золушки/Пер. Н. Гнединой//Москва. – 1965.– № 10;// Буало П., Нарсежак Т. Волчицы. – М., 1988.

Прощай, друг/Пер. В. Орлова//Смена. – 1989.– № 7–9.

Убийственное лето/Пер. А. Брагинского//Зарубежный детектив. – М., 1988.

Убийство в спальном вагоне/Пер. А. Брагинского//Огонек. – 1989.– № 15–21.

АНДЖЕЙ ЗБЫХ (Andrzei Zbych)

Цикл повестей

Ставка больше, чем жизнь, 1967–1970

Повесть

Слишком много клоунов, 1968

Повести З. Сафьяна

Дневник инженера Гейны, 1964

Грабители, 1971

Ничейная земля, 1976

Шпионский роман о супермене, шутя расправляющемся с врагами, перед которым нет непреодолимых преград, – прерогатива не только Яна Флеминга, хотя он и наиболее известен. Писатели Восточной Европы тоже внесли свой вклад в это направление детектива, и доказательство тому, в частности, – сериал «Ставка больше, чем жизнь» о приключениях советского разведчика времен второй мировой войны поляка Сташека Мочульского, работавшего в Германии под именем офицера абвера Ганса Клосса. Его создатели – польские писатели Збигнев Сафьян (Zbigniew Safjan, р. в 1922 г.) и Анджей Шипульский (Andrzei Szypulski, р. в 1936 г.), выступившие под псевдонимом Анджей Збых.

Первоначально Клосс был центральным персонажем шести серий телевизионного фильма, но его популярность оказалась столь высока (даже в Швеции его показ был расценен как лучшая телепрограмма 1970 г.), что авторы придумали ему еще дюжину приключений и перевели в литературные герои.

Восемнадцать небольших повестей, в которых действует обер-лейтенант, а позже капитан Клосс, хронологически связаны с заключительным периодом войны. Это не случайно. Авторы признавались, что ими двигала в первую очередь мысль о создании побеждающего героя, ибо до тех пор (конец 60-х гг.) польское искусство «показывало героизм польского солдата в моменты поражения, катастроф, гибели. Мы хотели противостоять этой традиции, – говорил З. Сафьян, – хотели показать человека, который побеждает, зная, что победит… Неизбежны были кое-какие упрощения… У детективных, да еще многосерийных фильмов свои законы. Герой должен выходить целым и невредимым из всех затруднительных положений». Ему вторит режиссер фильма: «Мы прекрасно сознаем, что наш герой наделен почти сверхчеловеческими чертами…» А исполнитель главной роли знаменитый С. Микульский считает, что Клосс – просто «романтический герой. Он энергичен, одухотворен, целеустремлен. Деятельный и активный».

В первой повести сериала Сташек, житель Гданьска, оккупированного гитлеровцами, бежит из охраняемой зоны в сторону советского фронта и довольно легко становится агентом советской разведки. Но первая же его операция под именем Клосса заканчивается трагически, хотя герою и удается бежать. Преследователи убеждены, что труп с обезображенным от взрыва гранаты лицом и есть тот, кого они искали. Но Сташек придумывает хитрый ход: он появляется в расположении немецких войск под тем же именем, и «второе рождение», тщательно подстроенное, проходит удачно.

Его, знающего славянские языки, приглашают на работу в разведку вермахта. И здесь начинаются невероятные приключения Клосса; по заданию своих шефов из абвера он работает по всей Европе – не только в Германии, но и в Польше, во Франции, даже в Турцию заносит его судьба. «Элегантной зоной войны» назвал один польский критик область его деятельности. Действительно, Клосс обретается в высшем командном кругу, ест в дорогих ресторанах, пользуется удобными поездами и самолетами, останавливается в хороших гостиницах; ему нет необходимости лично убивать «врагов рейха» и вообще проявлять «джеймсбондовскую» кровожадность, жестокость. Даже работой он не очень обременен. По крайней мере, большую часть своего времени он уделяет выполнению личных планов, а порой они просто совпадают по направленности (но, разумеется, противоположны по целям) с заданиями служебными. Его «незаменимость» в абвере может сравниться только с популярностью во всем антифашистском движении. Он дает ценные советы и британской Интеллидженс Сервис, и отрядам Сопротивления, и польским партизанам; когда союзническая авиация в течение двух недель не может разбомбить указанный им склад боеприпасов, Клосс лично взрывает его…

Ряд повестей отличает хорошо закрученная детективная интрига: Клоссу необходимо выяснить, кто есть кто в сложной ситуации, и, в отличие от мирного сыщика, ему грозит в случае неудачи опасность большая, нежели профессиональный конфуз. Впрочем, Клосс непобедим. В нужное время он умеет перехватить инициативу и выполнить свою задачу так, чтобы получить еще и благодарность по службе. Необходимый элемент трагизма перенесен в сериале на окружение Клосса – нет-нет да и приходится авторам жертвовать связными и соратниками неуязвимого капитана.

Конечно, в детективе подобного рода не приходится говорить о психологической глубине образа, философии героя и других компонентах «большой» литературы. Авторы и не ставили себе такой задачи. А ту, что поставили, – выполнили изобретательно и профессионально.

З. Сафьяном и А. Шипульским написан еще один детектив – но уже не «шпионский», а «процедурный» или полицейский – повесть «Слишком много клоунов». Ее герой, инспектор Ольшак, в отличие от многих своих западных коллег, добропорядочный и счастливый семьянин; единственная его житейская слабость – нелюбовь к хорошей, красивой одежде. Его сыщицкий «конек» – интуиция и пристрастие к интенсивному общению с населением. Ольшак «принадлежал к „ходячим инспекторам“», сказано про него в повести. А расследует он дело, которое с самого начала грозит завалить инспектора множеством не связанных между собой деталей, – здесь и самооговор в ограблении, которого не было, и самоубийство с подозрительными нюансами, и «размножающиеся» игрушки-клоуны, которые появляются в самых неожиданных местах, и связь с заграницей, и торговые махинации… «Нет никаких версий, сплошные сомнения и туманы, факты не увязываются… И вообще следствие развивается помимо его воли», – сокрушается инспектор Ольшак.

Отличительной чертой повести можно назвать проработанность образов довольно большого числа персонажей, внимание авторов к изображению атмосферы города, в котором происходят события, а самое ценное – совершенно неожиданный финальный поворот сюжета, показывающий, в частности, истинную причину «тумана» в голове следователя.

Ольшак «передал» свою интуицию коллеге, инспектору Станиславу Кортелю, – герою повести «Грабители», написанной одним З. Сафьяном. Кортель – опытный, с 25-летним стажем, не очень обласканный по службе, но весьма уважаемый профессионал.

«Ему нравилось живое дело, он больше доверял интуиции»; коллеги называют его человеком из девятнадцатого столетия, которому очень бы пошел «жесткий крахмальный воротничок и сюртук в духе английских детективов», а потому обращаются к нему за помощью только тогда, когда появляется что-нибудь «особенно замысловатое».

Таким замысловатым делом оказывается убийство и ограбление на вилле, принадлежащей крупному инженеру-изобретателю. Кортель сталкивается с совершенно нестыкуемыми между собой версиями, которые, вдобавок, осложняются «вставными новеллами» о таинственных крушениях поездов и воспоминаниями о партизанской деятельности героев в годы войны.

Но недаром Кортель слывет мастером. Основной метод его работы – внимательный анализ деталей, которые незаметно «подбрасывает» автор; именно благодаря этому анализу инспектор раскрывает дело, в котором слились три самостоятельных преступления.

Любопытный в плане техники повествования прием использовал автор и в более раннем своем произведении – «Дневник инженера Гейны»: роль рассказчика отведена некоему журналисту, который оказался в компании своих знакомых, где и произошло убийство хозяина дома. Следствие ведет инспектор Володко, приятель журналиста и человек весьма немногословный. Журналист, в отличие от него, очень разговорчив, а к тому же знает многое о прошлом большинства персонажей, связанном с какими-то тайнами в подпольном движении на территории Польши в годы немецкой оккупации. Но в плане расследования ему очень далеко до героев Агаты Кристи. «В голове у меня царил ужасающий хаос. Я безнадежно пытался разобраться в этом лабиринте человеческих драм и страстей, которые привели Гейну к смерти», – признается он. Время от времени инспектор «просвещает» приятеля, но парадоксальный финал оставляет в некотором замешательстве: кажется, тайны прошлого, которые хотели бы скрыть некоторые участники этой истории, оказались существеннее, чем установление истины.

З. Сафьян известен также как автор нескольких романов об истории Польши конца тридцатых – сороковых годов. В одном из них – «Ничейная земля» – довольно заметна детективная линия. Действие романа относится к последним годам правления Пилсудского. В центре его – символичная фигура молодого конформиста, лишенного каких бы то ни было моральных принципов, а одной из «движущих пружин» действия, резонирующей с главной линией, представлена история абсурдного, намеренно отклоняющегося от поиска истины расследования убийства капитана Юрыся – бывшего аса военной разведки и провокатора, который «слишком много знал».

А. Шипульскому принадлежит ряд сценариев детективных фильмов; на русский язык они не переведены.

Издания произведений А. Збыха

Разыскивается группенфюрер Вольф [из цикла «Ставка больше, чем жизнь»] /Пер. М. Черненко//Кодры. – 1977.—№ 12; 1978.– № 1.

Слишком много клоунов/Пер. С. Соколовой//Искатель. – 1971.– № 3;//Мир «Искателя». – М., 1973.

Ставка больше жизни/Пер. Е. Вайсброта//Подвиг. – М., 1969.– Т. 2.

Ставка больше, чем жизнь: Сценарий, статьи/Пер. М. Черненко. – М.: Искусство, 1973.

Ставка больше, чем жизнь: Повести/Пер. В. Головчанского. – М.: Воениздат, 1981.

Содерж.: Железный крест. Кафе Росе. Двойной Нельсон. Операция «Дубовый лист». Осада. Разыскивается группенфюрер Вольф.

Ставка больше, чем жизнь: Повести/Пер. В. Головчанского. – М.: Воениздат, 1983.

Содерж.: Предпоследний сеанс. Курьер из Лондона. Совершенно секретно. Пароль. Именем закона. Кузина Эдит. Встреча в замке.

Ставка больше, чем жизнь: Повести/Пер. В. Головчанского. – М.: Воениздат, 1984.

Содерж.: Второе рождение. Партия в домино. Последний шанс. Провал. Ночь в больнице.

Ставка больше, чем жизнь: Повести/Пер. В. Головчанского. – М.: Воениздат, 1987.

Содерж.: Вошли все три предыдущих издания.

Издания произведений З. Сафьяна

Грабители/Пер. Г. Борисоглебской//Зарубежный детектив. – М.: Мол. гвардия, 1984; пер. также под назв.: Встречный свет/Пер. Г. Борисоглебской. – М.: Мол. гвардия, 1983.

Дневник инженера Гейны/Пер. Л. Войтоловской//Москва. – 1966.– № 6–8; пер. также под назв.: Ключ следствия/Пер. Г. Стефановича и В. Тараса//Неман. – 1966.– № 6–8.

Ничейная земля/Пер. Е. Невякина. – М.: Прогресс, 1979; 1982.