Текст книги "Зарубежный детектив XX века. Популярная библиографическая энциклопедия"

Автор книги: Сергей Бавин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

Шулиг Р. От расплаты не уйти: Повесть/Пер. с чеш.//Белые линии. – М.,1988.

Эдигей Е. **

Эко У. Имя розы: Роман/Пер. с итал.//Иностр. литература. – 1988.– № 8–10; М.: Кн. палата, 1989.

Эксбрая Ш. Все спокойно в Гейдельберге: Повесть/Пер. с фр.// Советская милиция. – 1978.– № 1–4.

Эмблер Э. Грязная история: Роман/Пер. с англ.//Чейз Д. Дело о наезде. – М., 1989.

ван Эмландт В. X. Коварный лед: Роман/Пер. с нидерл.//Современный нидерландский детектив. – М., 1983.

Эрбен В. Смерть художника-самоучки: Роман/Пер. с чеш.//Современный чехословацкий детектив. – М., 1982.

Юань Цзин. Особое задание: Повесть/Пер. с кит. – М.: Мол. гвардия, 1961.

PERSONALIA

ПЕТЕР АДДАМС (Peter Addams)

Романы, повести

Обезглавленная Монна-Лиза, 1965

Ангелочки по десять шиллингов, 1967

Убийство в замке, 1974

Петер Аддамс (псевдоним Бориса Дьяченко, 1917–1975) – не самый крупный писатель детективного жанра в ГДР. Тем не менее в его произведениях есть привлекательные черты, позволяющие отличить его от других. П. Аддамс в известной степени близок традициям английского социально-критического романа с детективной интригой конца XVIII–XIX вв. (У. Годвин, М. Брэддон и др.). Он довольно умелый стилизатор, что наиболее удачно выражено в романе «Убийство в замке». Немаловажную роль в его произведениях играет сатирико-обличительная интонация по отношению к своим персонажам – преступникам, подозреваемым и слугам закона. Не случайно поэтому автор предпочитает переносить действие в буржуазное общество.

Писатель высоко ставит динамичность сюжета; пренебрегая психологической глубиной, он стремится «взять» приключенчеством, калейдоскопичностью поступков и событий, нагромождением истинных и ложных ходов.

В повести «Обезглавленная Монна-Лиза» сюжет с расследованием крупных махинаций по торговле произведениями живописи сливается с фрагментами борьбы полиции и добровольного сыщика-журналиста с заправилами наркобизнеса во Франции. Для последних «право и закон – не больше шлагбаума для танковой атаки», и миллионы престарелого грека Авакасова решают если не все, то очень многое. Интригу поддерживает умение автора навести тень подозрения едва ли не на каждого, кто появляется в поле зрения читателя.

В романах «Ангелочки по десять шиллингов» и «Убийство в замке» П. Аддамс идет «по следам» Агаты Кристи. Действие в каждом из них происходит в маленьких английских городках, где сохранились старинные замки, традиции и даже привидения. Однако владельцы – английская аристократия – подрастеряли былое величие. На этом особенно настаивает писатель, конструируя детективную интригу на вопиющих противоречиях между «внешним» и «внутренним» в своих героях.

Молодой репортер уголовной хроники Чэд Оливье, задумавший книгу о бывшей владелице имения Касл-Хоум, посещает старинную усадьбу, где, кроме хозяйки, по разным причинам находятся еще несколько человек. Наутро в своей спальне он обнаруживает зловещий знак: у всех фарфоровых ангелочков, что украшали комнату, «отсутствовали головы. Кто-то аккуратно их снял и положил у ног статуэток. Шея каждого ангелочка была покрыта красной краской, точно его обезглавили».

Тайна происходящих событий уводит в прошлое, в годы второй мировой войны, когда владелица имения «перепрофилировала» его в дом свиданий для базировавшихся неподалеку офицеров флота Ее Величества и местной аристократии. Кому-то явно не по душе возможность обнаружения некоторых пикантных подробностей. Расследование, которое проводят Чэд и его подруга фотокорреспондент Джун, не только раскрывает тайну двух убийств, но и с совершенно неожиданной стороны показывает личность бывшей владелицы дома.

Наибольший успех П. Аддамса связан с «детективным гротеском о нравах английского общества», романом «Убийство в замке» (в журнальном варианте – «Загадка замка Карентин», роман-пародия). Детектив, стилизованный под социально-критические романы классиков XVIII в. Г. Филдинга и Т. Смоллета, с авторскими «заставками»-предуведомлениями о том, что происходит в каждой главе, нескрываемая злая ирония по отношению к английской аристократии, кристиевское построение детективной интриги – такое сочетание заслуживает внимания. «В этой книге, – пишет автор во вступлении, – происходят следующие преступления: два убийства, два покушения на убийство, две кражи со взломом (совершенные полицейскими служащими Ее Величества), жульничество, нарушение неприкосновенности жилища, взяточничество… Даже самый снисходительный суд вынес бы приговор о тюремном заключении общим сроком трижды пожизненно, тринадцать лет, шесть месяцев и восемнадцать дней. Эти статистические данные достаточно обоснованно раскрывают содержание и литературное значение произведения. Остается лишь предать гласности, что пришедший в упадок английский замок, в котором встречаются скорбящие наследники весьма почтенного сэра Роберта Торпа, явится местом самых запутанных и ужасных происшествий, которыми сначала несколько беспомощно занимается тучный, постоянно испытывающий жажду комиссар полиции Бейли. Эту книгу следовало бы особенно рекомендовать для чтения в приемной у зубного врача…»

Именно суть завещания сэра Торпа таит смертельную опасность для всех его наследников. По всем канонам детектива Аддамс оставляет читателя в поисках разгадки вплоть до того момента, когда любитель крепкого портера комиссар Бейли не без помощи добровольных помощников стремительно размотает клубок преступлений. «Он умел ловко скрывать свои способности за упрощенной манерой поведения», – пишет автор, не упуская и тут возможности «подковырнуть» даже положительного героя.

Издания произведений П. Аддамса

Ангелочки по десять шиллингов/Пер. Е. Никаева//Неман. – 1969.– № 3–4.

Обезглавленная Монна-Лиза/Пер. С. Красильниковой //Простор. – 1965.– № 3–4.

Убийство в замке/Пер. Г. и Ю. Жаровых. – М.: Прогресс, 1979; пер. также под назв.: Загадка замка Карентин/Пер. Г. и Ю. Жаровых// Смена. – 1979.– № 1–5.

АЙЗЕК АЗИМОВ (Isaac Asimov)

Романы

Стальные пещеры, 1954

Обнаженное солнце, 1957

Дуновение смерти, 1958, 1968

Убийство в Эй-Би-Эй, 1976

Имя выходца из России (семья Озимовых перебралась в США в 1923 г.) Айзека Азимова (р. в 1920 г.) известно во всем мире в первую очередь как писателя-фантаста и автора многочисленных научно-популярных работ по химии, астрономии, футурологии. Начало его карьеры связано с наукой – с биохимией, которую он преподавал в Гарвардском университете, получив степень доктора. Но другая страсть, первую жертву на алтарь которой Азимов принес еще в 1939 г. (научно-фантастический роман «Брошенные на Весте»), оказалась доминирующей.

«Я люблю писать, и если вы больше не увидите вышедших с моей машинки текстов, знайте, что я не просто умер, а умер уже три дня назад», – шутливо признавался Азимов, познакомившись с полной библиографией своих работ. В их числе – несколько романов и циклов рассказов с детективной интригой.

Оригинальность вклада Азимова в детективный жанр связана в первую очередь с теми его произведениями, где действие происходит в далеком будущем. В их числе переведенные на русский язык романы «Стальные пещеры» и «Обнаженное солнце» со сквозным героем – инспектором нью-йоркской полиции Илайджем Бейли.

В «Стальных пещерах» впервые в литературе этого жанра появился робот-детектив.

Фантастический антураж романа – своего рода социальная антиутопия, направленная против консерватизма человеческого мышления, порожденного такими благами цивилизации, за которыми просматривается гибель человечества. Земляне, когда-то освоившие иные миры, стали ленивы и нелюбопытны. Сама мысль о необходимости выбраться из стальных пещер, в которые превратились их города, на свежий воздух (в прямом и переносном смысле) вселяет в большинство из них ужас и вызывает активное сопротивление.

На таком мрачном фоне и происходит убийство космонита.

Для предотвращения междупланетного скандала срочно расследовать преступление поручается опытному специалисту инспектору Бейли. Космониты, со своей стороны, предлагают напарника – Р. Дэниела Оливо. Читатель, знакомый с миром Азимова, понял, что «Р» значит «робот». Бейли, как и большинство землян, недолюбливает, мягко говоря, эти разумные машины. Тем более что Р. Дэниел внешне неотличим от человека, что придает дополнительные нюансы этому партнерству и не может не сказаться на поведении Бейли. Будучи явно не в своей тарелке, земной инспектор совершает опрометчивые поступки, недостойные и стажера, и только терпение и мудрость космонитов, с которыми вынуждены считаться земляне, позволяют ему продолжать расследование.

В ткань романа в изобилии вплетены «посторонние» линии – библейские аллюзии в отношениях Илайджа и его жены Джезебел, мрачные прогнозы на будущее человечества, свифтовские мотивы в описании земной агорафобии, постоянная для самого Азимова проблема контактов человека и робота.

Что же касается фигуры Бейли как сыщика, здесь явно вспоминается творчество Артура Конан Дойла, при том что Р. Дэниелу, даже с его умением «анализировать психоизлучения мозга», отводится роль Уотсона, способного сопоставлять и анализировать очевидные факты, но безнадежно проигрывающего человеку в сфере интуиции.

Снова встретились Бейли и Р. Дэниел на планете Солярия – землянин приглашен персонально, робот «навязан» планетой Аврора, имеющей основания диктовать свою волю другим.

«Весьма странный случай, – рассуждает Бейли. – Не установлен мотив преступления, не найдено орудие убийства, нет ни улик, ни свидетелей… Всякие следы каких-либо доказательств уничтожены. Имеется только одна особа под подозрением. Все убеждены, что никто, кроме нее, не может быть виновен. Возникает, естественно, вопрос: зачем меня пригласили?»

Бейли не успевает получить ответа от пригласившего, ибо глава солярианской безопасности внезапно умирает на глазах у сыщика. Впрочем, «на глазах» – это не значит, что они были рядом: соляриане избегают личных контактов, общаясь при помощи объемного изображения и пользуясь услугами множества роботов. Казалось бы, убийство в такой ситуации исключено, ведь роботы подчиняются тем же Трем Законам роботехники…

Вот в такой ситуации инспектор Бейли приступает к расследованию. При этом он чувствует, что его коллега «по совместительству» выполняет роль политического шпиона аврорианцев; не без основания усматривая в этом определенную опасность и для Земли, инспектор отводит роботу роль технического исполнителя своих указаний, стараясь не посвящать его в логику расследования.

Гордые соляриане, возведшие в культ жизнь под «обнаженным солнцем», не выносящие и запаха другого существа, – своего рода антитеза скопищу землян в их «стальных пещерах». Раскрытие ненормальности путей развития обеих цивилизаций – философская проблема романа. В детективной же его части Бейли показывает себя проницательным сыщиком, умело вычленяет значимые «мелочи», сопоставляет недоступные психологии соляриан факты и, тонко играя на их слабостях, докапывается до истины. Но… утаивает ее от соляриан.

Инспектор Бейли пожертвовал законностью «в интересах Земли». Что он вкладывает в это понятие и как его мнение соотносится с мнением земных политиков – тема заключительной части романа, напоминающей о том, что его автор – футуролог, обеспокоенный проблемами современной жизни.

Сюжеты двух других романов связаны с областями профессиональной деятельности Азимова. В «Дуновении смерти» необъяснимую гибель молодого коллеги-ученого с риском для собственной репутации (а потом – и жизни) берется расследовать пожилой профессор-химик; сюжет «Убийства в Эй-Би-Эй» разворачивается в атмосфере съезда писателей и книгоиздателей. Последний роман отчасти пародирует крутой детектив; примечательно присутствие в нем в качестве второстепенного персонажа писателя Айзека Азимова, собирающегося написать нечто подобное тому, свидетелями чего являются читатели этого произведения. Его перепалка с ведущим расследование писателем Джастом не лишена комизма.

Во всех своих романах Азимов приоритетное значение придает интуиции; в двух последних сыщик-любитель до последнего мгновения не обладает стопроцентной гарантией успеха, и лишь надежда на слабость нервов и психики такого же «дилетанта»-преступника позволяет ему одержать верх в запутанной ситуации. Не последнее место отведено в них и довольно выразительным социально-психологическим характеристикам соответствующих профессиональных групп американского общества.

Издания произведений А. Азимова

Дуновение смерти/Пер. И. Разумовской и И. Руч//Аврора. – 1971.– № 1–4; пер. также под назв.: Постоянная должность/Пер. В. Новикова// Наука и жизнь. – 1971.– № 7–12.

Обнаженное солнце/Пер. Т. Левич//Простор. – 1969.– № 1–4;// Азимов А., Уэллс Г. Избранные произведения. – Кишинев, 1984.

Стальные пещеры//Пер. Ф. Розенталя//Кларк А. Лунная пыль. Азимов А. Я, робот; Стальные пещеры. – М., 1969.– (Б-ка приключений. Т. 16);//Азимов А., Уэллс Г. Избранные произведения. – Кишинев, 1984.

Убийство в Эй-Би-Эй/Пер. Н. Лосевой//Лит. Россия. – 1989.– № 1, 3–8.

АНДРАШ БЕРКЕШИ (Andras Berkesi)

Романы, повесть

Перстень с печаткой

Агент № 13

Уже пропели петухи, 1968

Венгерский прозаик Андраш Беркеши (р. в 1919 г.) – преимущественно автор социальных, социально-политических романов и повестей, весьма популярных у него на родине в 50–60-е гг. В его багаже немного остросюжетных произведений, которые можно зачислить по ведомству детектива, но сам автор не был согласен и с этим: «Я считаю неправильным, что книги о борьбе социалистической контрразведки против империалистических агентов зачастую скопом относят к традиционной развлекательной детективной литературе… Формальные признаки криминальных романов Агаты Кристи, например, и романов о действиях социалистической контрразведки во многом схожи; однако их социальная направленность и содержание, цели… различаются коренным образом. Борьба, которую ведут герои моих книг, – не развлекательное приключение, а неизбежная необходимость, обусловленная политическими факторами».

Нельзя не считаться с мнением автора о своем труде, и все же следует заметить, что произведения Беркеши, как и ряда других писателей, представляют собой определенное направление в детективной литературе, в котором на специфическом материале проявляются все компоненты лучших ее образцов – головоломные тайны, исключительная сила логического мышления героев, вынужденных пускаться в самые рискованные предприятия и в результате добиваться того, что ценилось всегда и во всем мире при любых классовых позициях, – торжества гуманизма и справедливости.

Произведения А. Беркеши жестко ориентированы в социально-политической (и даже военно-политической) ситуации. События каждого из них в большей или меньшей степени связаны со второй мировой войной, когда на территории Венгрии шла борьба за сферы влияния между немецкой и английской разведками, существенное воздействие на ход которой оказывали профашистски, провенгерски и прокоммунистически настроенные национальные силы. Это сложное сплетение интересов, вынужденное или осознанное участие в двойной, а то и тройной игре центральных героев – самая яркая черта произведений Беркеши.

Первая часть романа «Перстень с печаткой» целиком посвящена закручиванию интриги между представителями разведок в годы войны. Чрезвычайно запутанные роли и отношения героев вырисовываются на фоне борьбы за послевоенное будущее Венгрии; вторая часть продолжает эту игру разведок уже в пятидесятые годы, захватывая события лета 1956-го…

Сквозной герой этого и следующего («Агент № 13») романов – Оскар Шалго, который на протяжении десятилетий предстает перед читателем в четырех-пяти ипостасях разведчика и контрразведчика. Решить, кто он на самом деле, – самостоятельная детективная загадка для читателя, если учесть, что те, с кем он сотрудничает и с кем борется в разные годы, тоже не принадлежат к однозначно трактуемым фигурам. Показателен диалог между Шалго и представителем «Интеллидженс сервис»:

«– Я предлагаю вам один бизнес – величайшее дело вашей жизни, рядом с которым возня вокруг Кальмана Борши покажется вам просто жалкой суетой…

– А именно?

– Выдайте мне Генриха фон Шликкена. В обмен я предлагаю вам список английской агентуры, работающей на французов…

– Я дам вам ответ через неделю.

– Нет, немедленно! – возразил Шалго и отошел от окна. В голосе его звучала настоящая мольба, когда он продолжал: – Полковник, за Шликкена я готов отдать все!

Шавош встал, схватил Шалго за руку и, заглянув ему в глаза, воскликнул:

– За Кальмана Борши я могу отдать вам Шликкена! Дубна стоит многого!

Шалго выдержал пронзительный взгляд полковника. Тихо и очень серьезно он возразил:

– За Шликкена я отдам вам полковника Эрнё Кару.

Шавош почувствовал странное головокружение…»

События романа «Агент № 13» долгое время концентрируются на теме промышленного шпионажа. В характерной для себя манере Беркеши, не задумываясь, горстями подбрасывает в сюжет все новых лиц, несущественные, на первый взгляд, эпизоды из жизни якобы проходных героев. Но вновь можно поразиться авторскому умению выпутаться из, казалось бы, безнадежной ситуации. Предшествующие события, достоверность которых вроде бы не вызывает сомнений, внезапно освещаются новым светом, безупречно построенные версии пропадают, как вода в песок, но… не исчезают совсем. Автор словно проводит эксперименты над дедуктивными способностями читателя и своих героев – сотрудников госбезопасности Венгрии и пенсионера Шалго, который уже вполне соответствует типу классического частного детектива, ведущего независимое расследование – хотя и в сотрудничестве с официальными властями. Кажется, только ему одному ведомы все тайные пружины действия, в то время как профессионалы готовы клюнуть на каждую более или менее убедительную приманку.

Повесть «Уже пропели петухи» обращена к годам войны. Она в наиболее чистом виде представляет собой тип литературы военных приключений. Гитлеровская разведка обнаруживает, что в ее недрах действует советский разведчик по кличке «Ландыш». Не лишенный тонкого и жесткого ума майор Ганс Мольтке имеет основания подозревать в этом своего венгерского коллегу Габора Деака и для разоблачения его сочиняет, по выражению одного из его сотрудников, целое «либретто». Очень плотно сконструированная повесть изобилует «перевертышами», сложной и многоплановой игрой персонажей, настолько тонко ведущих свои тайные интриги, что порой и соратники не могут определить, кто есть кто в этой схватке.

Политический детектив в исполнении А. Беркеши – это изощренная игра ума и сила психологического тренинга, позволяющая человеку выжить и победить в самых невероятных ситуациях. Автор может не согласиться, но его герои типа Габора Деака вполне достойны звания «супермена».

Издания произведений А. Беркеши

Агент № 13/Пер. Г. Лейбутина//Современный венгерский детектив. – М.,1974.

Перстень с печаткой/Пер. О. Громова и Г. Лейбутина. – М.: Прогресс, 1966;//Подвиг. – М.,1970.– Т. 3.

Перстень с печаткой. Агент № 13. Уже пропели петухи/Пер. О. Громова и Г. Лейбутина. – М.: Правда, 1983; 1985; 1986.

Уже пропели петухи/Пер. Г. Лейбутина//Венгерские повести. – М., 1979.

БУАЛО-НАРСЕЖАК (Boileau-Narcejac)

Романы, повести

Та, которой не стало, 1952

Лица в тени, 1953

Волчицы, 1955

Среди мертвых, 1956

В заколдованном лесу, 1956

Инженер слишком любил цифры, 1958

Белая горячка, 1969

Жизнь – вдребезги, 1972

Проказа, 1976

Неприкасаемые, 1980

Тетя, 1983

Рассказ

Кивок фортуны

Торговый служащий Проспер Буало (Pierre (Prosper) Boileau, р. в 1906 г.) и философ Пьер Эро (Pierre Ayraud, р. в 1908 г.) пришли в детективную литературу по отдельности, и каждый на своем пути обрел успех. Буало в жанре традиционно полицейского детектива получил в 1938 г. Гран-при за роман «Отдых Вакха»; Эро, под псевдонимом Тома Нарсежак развлекавшийся пародиями на переводные (американские) детективы, был удостоен такой же премии в 1948 г. за «мастерское владение техникой создания детективных произведений». Во время церемонии награждения Нарсежака будущие соавторы и познакомились, сойдясь на том, что современное состояние детективного жанра их не устраивает.

В 1952 г. вышел их первый совместный роман – «Та, которой не стало», где с подчеркнутой наглядностью были продемонстрированы взгляды Буало-Нарсежака. В первую очередь они решили максимально приблизить действие к реальной жизни своих читателей. Чистый «роман-загадка» и не менее чистый триллер, по их мнению, не способны были нести большой социально-критический заряд, который они собирались вкладывать в свои произведения. Детектив в их исполнении включился в ту линию развития мировой литературы, которая еще в начале века была определена творчеством, например, Г. Ибсена и А. Чехова. Речь идет не об экзистенциальном понимании трагедии жизни; трагедия одиночества и незащищенности личности в жестоком мире вполне четко детерминирована социально-психологически.

Поэтому центральный персонаж и первого, и большинства последующих романов Буало-Нарсежака – жертва, своим сопротивлением и беспомощностью перед силами зла вызывающая сочувствие и сострадание. Более того: авторы решительно отказываются от святая святых детектива – хеппи-энда. Зло в большинстве случаев торжествует, а читателю, прошедшему вместе с героем все драматические перипетии сюжета, остается только ужасаться и негодовать против коварства и жестокости человеческой натуры.

На первое место в романах выдвигается психологический портрет и социальный критицизм; детективная тайна перестает быть тайной в традиционном ее понимании. Внимание авторов сосредоточено на предыстории преступления; они заканчивают там, где обычный детектив только начинается. Во всяком случае, из переведенных на русский язык в традиционной манере выполнен только один роман.

Читатель с замиранием сердца вынужден следить за тем, как человек постепенно оказывается загнанным в ловушку, из которой нет выхода. Что из того, если он сам порой в немалой степени способствует этому: слабости и пороки человеческой натуры в разной степени присущи всем. Есть, правда, одна особенность: жертвой в романах Буало-Нарсежака, как правило, оказывается мужчина; женщине авторы отводят роль сильной, хищной, коварной «загонщицы» («Та, которой не стало», «Волчицы») или, в крайнем случае, равноправной, инициативной партнерши лица мужского пола, существующего где-то на периферии романной интриги («Лица в тени», «Жизнь – вдребезги»). Нередок и прием «матрешки», когда очевидный преступник оказывается лишь инструментом в руках еще более изощренного злоумышленника.

Роман «Та, которой не стало» начинается с подробного описания подготовки и совершения убийства. Преступники – коммивояжер Фернан Равинель и его любовница Люсьен, жертва – Мирей, жена Равинеля и давняя подруга Люсьен. Раскрыт и мотив преступления (обогащение через получение страховки), осложненный сексуальными проблемами супружеской пары. Намеренно спокойное повествование резко контрастирует с описываемым жестоким действием. Авторы подводят прежде всего к мысли о том, что в жизни героев не произошло ничего сверхъестественного.

«Равинель старается не думать об этом. Ведь в конце концов Мирей убил он. Но в этом и загвоздка. Он никак не может себя убедить, что совершил преступление. Преступление – так ему всегда казалось и кажется по сей день – вещь чудовищная! Надо быть кровожадным дикарем. А он вовсе не кровожаден… Его преступление – результат незначительных мелких подлостей, совершенных по недомыслию. Если бы судья – ну вот вроде отца Люсьен – стал его допрашивать, он бы чистосердечно ответил: „Ничего я такого не сделал!“ А раз он ничего не сделал, он и не раскаивается. В чем ему раскаиваться? В конце концов пришлось бы раскаиваться в том, что он такой, как есть. А это уж бессмыслица».

Сверхъестественное начинается для Равинеля позже, когда он отвезет труп в другой город, чтобы имитировать несчастный случай. Психически слабый, неуравновешенный, привыкший опираться на Люсьен, которую он любит и ненавидит («она порой наводила его на мысль о хирургическом инструменте – холодном, гладком, никелированном»), но вынужденный действовать самостоятельно, он сталкивается с мистическими явлениями, всерьез думает о том, что его жена стала призраком, восставшим из мертвых и преследующим его… Здесь начинается «второй» детектив, где Равинель оказывается в роли преследуемого, потенциальной жертвы, но неясны силы, ему угрожающие; выполнен он уже вполне традиционно, только финал оставляет зло безнаказанным…

Все ходы заранее рассчитаны преступником, близко знающим жертву и потому способным предугадать психологические реакции и поступки.

Показателен в этом смысле и роман «Волчицы», обращенный ко времени оккупации Франции гитлеровскими войсками. Так же как предыдущий, он написан от лица главного персонажа, в данном случае – бежавшего из концлагеря музыканта Жерве Лароша. Побег он совершил со своим приятелем Бернаром, до войны – богатым промышленником. Бежали они по четкому адресу – в Лион, к «крестной» Бернара Элен («крестными» во Франции называли женщин, заводивших переписку с военнопленными). Но случилось несчастье – Бернар погиб под колесами поезда. Жерве, придя ночью по известному ему адресу, назвался знакомым крестной именем своего друга. Мелкая ложь вскоре оказывается катастрофической: на следующий день газеты опубликовали заметку о погибшем. «И тут меня осенило… Мыслимо ли это? Как же я сразу-то не догадался о том, что буквально бросается в глаза? Если теперь я признаюсь, что я не Бернар, меня непременно заподозрят в убийстве с целью занять его место… Моя ложь, как ловушка, захлопывалась за мной. Правду говорить слишком поздно…»

Но ловушка поджидает Жерве-«Бернара» совсем с другой стороны. И не догадывается он о ней в течение длительного времени.

Конечно, ему немалого труда и нервов стоит выяснить, почему сестра Бернара общается с ним как с братом; не сразу распознает он двойную игру и за любовной страстью хиромантки Аньес, сестры Элен…

Тайна, загадка постоянно витают в атмосфере этого романа. Читатель не может ни на шаг опередить развитие событий, связанных со взаимоотношениями героя и трех женщин, его окружающих, демонстрирующих ему искреннюю любовь и заботу. На протяжении всего романа персонифицированное в разных лицах зло терпеливо и неумолимо руководит всеми шагами избранной жертвы, причем жертвами последовательно оказываются все участники событий.

Схожая схема лежит в основе повести «Жизнь – вдребезги». Она начинается как рядовая семейно-бытовая драма, где недовольные друг другом супруги совершают эксцентричные поступки и почитают за благо разойтись мирно. Лишь по мере погружения в событийную канву становится видно, сколь далеким был прицел злоумышленников, рассчитавших результат на много ходов вперед. Правда, такой замысел не мог не повлечь за собой некоторого схематизма и логических натяжек в сюжете, но огрехи отчасти искупаются высокой степенью напряжения повествования и тщательной психологической проработкой образа главного персонажа – бедного закомплексованного массажиста Рауля, на которого внезапно сваливаются тяжелые моральные испытания и – одновременно – известие о миллионном наследстве. Трудно предположить, что между ними есть жестко запрограммированная связь, а в результате жизнь практически всех главных действующих лиц окажется разбитой «вдребезги».

Мотивы двойничества, загробного существования, навязчивая идея суицида, о которой говорят симпатичные молодые особы, – атмосфера романа «Среди мертвых», в котором преступник для собственного алиби ухитрился использовать мистические умонастроения своего ближайшего друга. И главная задача этого произведения – не столько раскрытие тайны преступления, сколько изображение трагического, на грани патологии состояния психики человека.

Но совершенно замечательна в этом же русле небольшая повесть «Белая горячка». Ее герой Шармон, быстро спивающийся человек, уже с трудом может адекватно воспринимать действительность. Явь и грезы, навязчивые идеи, в том числе попытка «отбить» жену у своего приятеля, патологически смешиваются в его сознании. В таком состоянии он и совершает непреднамеренное убийство. Но здесь начинается нечто сверхъестественное: исчезновение человека остается незамеченным, более того, ближайшее окружение делает вид, что покойник… жив. «Обычно убийцы пускаются на всякие ухищрения, чтобы спрятать труп жертвы. А я ломал голову над тем, как обнародовать факт убийства, и ничего-то не мог придумать…» Все дело в том, что преступление Шармона, с его неадекватной реакцией на происходящее, оказывается удобным средством обделать свои планы для другого человека, получившего возможность «вытащить каштан из огня» чужими руками…

Технология этого преступления по-своему уникальна; надо отметить и мрачное мастерство писателей в создании психологически убедительного образа человека на грани помешательства – «белой горячки».

Попроще выглядит на этом фоне роман «Лица в тени». Нетрадиционен и художественно совершенен в нем лишь образ главного героя – богатого предпринимателя Ришара Эрмантье, в результате несчастного случая потерявшего зрение и не без помощи своей жены и своего ближайшего помощника оказывающегося отключенным от дела, от социальных связей, брошенного в пучину своих страхов, неврозов, психопатологических ощущений. Его судьба явно Символична: авторы склонны таким образом еще раз подчеркнуть жестокость и антигуманность окружающего мира по отношению к ослабевшим, утратившим способность к битве за «место под солнцем».

Детективный элемент в романе проявлен слабо и оставляет впечатление эмоциональных инъекций, искусно вкрапленных в незатейливое повествование.

Можно сказать, что Буало-Нарсежак придумывают неразгадываемые преступления, настолько все тонко и аккуратно исполнено. И единственный путь – это идти вместе с жертвой и преступником с самого начала, наблюдая, как хладнокровно готовится оно. Гуманизм ли это, как декларируют свой основной принцип авторы, или глухой пессимизм по поводу безумно порочной человеческой натуры? «Исцели подобным» – лозунг древней медицины – в данном случае единственное объяснение созданному; надо сказать, читателю приходится нелегко, когда он остается один на один с романами Буало-Нарсежака.

«Лица в тени» – первая попытка авторов перейти на «другую площадку», завершенная ими вполне во второй половине семидесятых годов. Именно тогда они декларировали и утвердили несколькими романами свой переход от психологического детектива к социально-психологическому роману с элементами детектива (из русских переводов это романы «Проказа», «Неприкасаемые», «Тетя»). Это серьезная, добротная проза, затрагивающая важные общественные проблемы разных периодов жизни Франции. В «Проказе» это проблема нравственного выбора в экстремальной социально-политической ситуации гитлеровской оккупации, в «Неприкасаемых» – экстремизм сепаратистских движений шестидесятых («Кельтский фронт») и проблема безработицы семидесятых, в «Тете» – актуальная для начала восьмидесятых годов специфическая проблема любви родителей к детям…