Текст книги "Зарубежный детектив XX века. Популярная библиографическая энциклопедия"

Автор книги: Сергей Бавин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

МАССИМО ФЕЛИСАТТИ (Massimo Felisatti)
ФАБИО ПИТТОРУ (Fabio Pittorru)

Романы

Преступление на озере Альбано, 1973

Белокрылая смерть, 1977

Агава, 1981 (М. Фелисатти и А. Сантини)

Серьезное начало итальянского детектива критика связывает с именами М. Фелисатти и Ф. Питтору и относит это событие к семидесятым годам. Излишне говорить, что итальянская действительность представляет собой богатый материал для литературы этого жанра; тем не менее, как неоднократно подчеркивают авторы в своих произведениях, даже журналистике не всегда удавалось говорить в полный голос и называть своими именами все силы, с разных сторон принимающие участие в создании криминогенной общественной обстановки.

Фелисатти и Питтору стали известны благодаря телесериалу под общим названием «Оперативная группа слушает», сюжеты которого находили свое воплощение и в форме романов. Два из них переведены на русский язык.

Детектив в исполнении Фелисатти и Питтору – прежде всего полицейский процедурный роман, осложненный заметной дозой социального критицизма. Ориентировка авторов на «экранную жизнь» своих произведений определила весьма динамичное и зрелищное развитие сюжета, внешне яркие портретные характеристики персонажей. В романах действует «коллективный сыщик» – оперативная группа отдела убийств и преступлений против личности римской уголовной полиции, тем не менее можно выделить несколько ведущих героев, которым отданы симпатии авторов. В первую очередь – это начальник отдела Фернандо Сольми и его руководитель, шеф уголовной полиции Антонио Карраро. Карраро – фигура уникальная в своем ведомстве, судя по словам авторов: его назначение на эту должность «стало первым и неизвестно на какое время единственным случаем, когда заслуги взяли верх над семейственностью, а способности – над закулисными сделками». Но и на высоком посту ему зачастую весьма неуютно – в окружении насквозь коррумпированной правящей верхушки и богачей, превыше всего опасающихся предания огласке их темных махинаций. Единственный человек, которому доверяет Карраро, – это Сольми, «невысокий толстячок ростом чуть больше метра шестидесяти, истинный неаполитанец и большой любитель спагетти, с живыми, искрящимися весельем глазками, которого можно было принять за Полишинеля…» Сольми – вдовец, воспитывающий маленького сына; как ему удается это делать при почти круглосуточной занятости – одна из его личных тайн, но перспектива возвращаться в пустой дом его не прельщает, а любимая женщина – журналистка левых убеждений по имени Мария – не торопится создавать семью.

У Сольми отличные, сообразительные, неутомимые помощники, среди которых выделяется сержант Аттарди. Обыденная полицейская рутина – слежка, сбор улик, опрос случайных свидетелей во многом лежит на «команде Сольми», а сам он отличается «нюхом охотничьей собаки» (по словам Карраро), блестящей интуицией и способностью красиво блефовать в ситуациях, когда путь прямого следствия невозможен.

Тематика романов Фелисатти и Питтору имеет ярко выраженный «итальянский» колорит. О коррупции суда и прокуратуры, управляемых при помощи денежного мешка, уже сказано; дела, которые расследует оперативная группа Сольми, – проституция среди несовершеннолетних, наркомания, международные торговые махинации…

Постоянным фоном служит контраст между респектабельной внешностью преступников и предельной безнравственностью, низменностью их тайных интересов.

В «Преступлении на озере Альбано» жертвой оказывается тринадцатилетняя дочь преуспевающего врача. На фотографии «она казалась отнюдь не девочкой: ее вполне можно было принять за одну из тех красоток, которые в обнаженном или почти обнаженном виде то и дело появляются на страницах еженедельников для мужчин…»

Неопровержимые улики, добытые следствием, выводят группу Сольми на привилегированный ресторан, «поставляющий» богатым клиентам юных развратниц, пристрастившихся к наркотикам. Отец убитой не заинтересован в огласке скандального дела, и уголовная полиция меж двух огней: верховная юридическая власть, со своей стороны, «советует» Карраро быть «поаккуратнее», ибо следы ведут к «очень высокопоставленной особе». Начальнику уголовной полиции приходится хитрить и изворачиваться, чтобы не мешать следствию. Доводить эту информацию до подчиненных он считает излишним. Ему-то можно посоветовать остановиться, «ну а кто остановит Сольми? – думал он. – Сам он не имел ни малейшего намерения останавливать его. Бывают моменты, когда нужно идти до конца». А идти до конца в таких условиях – значит быть готовым и на «незаконные» действия, и на прямой обман подозреваемого, и на психологическую атаку – ибо интуиция героя еще ни разу не подводила.

Так же, на голой интуиции, избегает ловко подстраиваемых ловушек следствию Сольми в романе «Белокрылая смерть». Правильность пути становится очевидной для него, когда выясняется, что в скорейшей поимке «преподнесенного словно на блюде» убийцы заинтересована и прокуратура. «В вопросах, которые задавал заместитель прокурора… и ответах, которые давал обвиняемый… Сольми усматривал что-то вроде тайного согласия…»

Работать в таких условиях приходится далеко не многим героям детективных романов. Авторы намеренно подчеркивают этот аспект, максимально приближая свои произведения к «правде жизни». Столь же реалистично выглядят и другие темы в «Белокрылой смерти» – борьба левого студенчества против наркомании («капитализм использует наркотики, чтобы ослабить революционный напор молодежи»), изображение принципов существования организованной проституции и т. д.

Противопоставить этому Сольми и его коллеги могут только одно – неопровержимые факты. Поэтому в романах важное место уделено технической стороне дела, которая поставлена на высоком уровне. Так, только исследование мельчайших осколков стекол очков, найденных Аттарди («там, где прошелся Аттарди, можно было уже не смотреть: ничто не ускользало от его внимания»), в сочетании с анализом весьма «случайных» материалов выводит расследование на организованную группу наркомафии, захват которой при помощи морской пограничной службы счастливо венчает еще одно запутанное дело.

Герои этой детективной серии – фанатики своего дела. «Пока существует работа, существую и я», – говорит Сольми, и его друзья думают примерно так же. Авторы же в своей пристрастной любви к героям словно формулируют невысказанную уверенность: пока существуют такие, как Сольми, Аттарди, Карраро, – существует и справедливость. Жизненность этих произведений сполна компенсирует недостаточную, возможно, прихотливость детективных загадок, предложенную в романах Фелисатти и Питтору.

В соавторстве с журналистом Андреа Сантини М. Фелисатти написал политический детектив «Агава». Он выполнен в традиционной манере журналистского расследования и посвящен махинациям итальянского военно-промышленного комплекса по продаже оружия «фашистским режимам» некоторых неназванных стран. Авторской убежденностью в ограниченности возможностей полиции там, где дело касается «высших сфер», и, напротив, в силе свободной прессы, вероятно, объясняется тот факт, что расследование, которое ведет журналист Паоло Алесси в компании с дочерью убитого генерала Фульви, приносит неожиданно больший эффект, чем официальное следствие, возглавляемое капитаном Инчерти. Активная обличительная направленность романа в сочетании с подробным и качественным описанием жизни государственных, военных, журналистских кругов может представлять и самостоятельный интерес.

Издания произведений М. Фелисатти и Ф. Питтору

Белокрылая смерть/Пер. Н. Томашевского//Человек и закон. – 1980.– № 7–9;//Современный итальянский детектив. – М., 1980.

Преступление на озере Альбано/Пер. А. Марчука. – М.: Юрид. лит., 1982.

Издания произведений М. Фелисатти и А. Сантини

Агава расцветает ночью/Пер. Ф. Двин//Журналист. – 1987.– № 5–7; публ. также под назв.: Агава. – М.: Воениздат, 1988.– [В вых. дан.: М. Фелизатти].

ЭДУАРД ФИКЕР (Eduard Fiker)

Романы

Золотая четверка, 1955

Операция C–L, 1958

Девятнадцатый километр, 1960

Чешский писатель Эдуард Фикер (1902–1961) считается одним из основателей детектива в Чехо-Словакии. Его поздние романы, переведенные на русский язык, принадлежат к жанру «процедурного детектива», где главными действующими лицами являются сотрудники уголовной полиции или контрразведки. Они объединены сквозным героем-повествователем, капитаном Гынеком Калашем, рассказывающим о завершенных делах; второй персонаж, играющий весьма заметную роль, – молодой офицер Карличек. Он пользуется особой симпатией Калаша – даже при том, что талант капитана порой пасует перед энергичностью юноши и его способностью быстро анализировать ситуацию.

Автору явно близок по духу именно такой – несколько вольный тип сыщика, склонного к индивидуальному расследованию, больше полагающегося на собственную интуицию, чем на «коллективный разум» официальной организации. Но субординация не всегда дает развернуться Карличеку в полную силу, и повествователь – в силу своего положения – оказывается больше на первом плане, чем того заслуживает. Складывается любопытная ситуация-перевертыш традиционной детективной пары: роль «Уотсона» достается (частично вместе с мозгами) «Холмсу», при этом «Холмс» не замечает своего «уотсонианства». Калаш однажды признался, что «детективная фантазия» его молодого коллеги «иной раз прямо-таки выводила из себя. В остальном Карличек был умница…»

В «Операции С-L» речь идет об уголовном преступлении в особо крупных размерах, поэтому к расследованию привлечены органы госбезопасности: так капитан Калаш и познакомился со следователем Карличеком. В вагоне, где перевозили двадцать миллионов чехословацких крон новыми купюрами, произошел взрыв невероятной силы. От денег остался один пепел. Погибли трое сопровождавших груз, в тяжелом состоянии с потерей памяти четвертый – лейтенант Ленк. Одновременно с этим событием у железнодорожного полотна обнаружен труп молодой беременной женщины… Постепенно выясняется, что Ленк накануне злополучной поездки снял с книжки большую сумму денег, которая понемногу компенсируется неизвестным лицом.

«В практике бывают случаи, когда интересы преступников перекрещиваются с чьими-то интересами и создают тем самым видимость неразрешимой загадки, – размышляет капитан Калаш. – А в нашем случае и без этой сберегательной книжки легко было свернуть на ложный путь…»

Ложных путей в романе много, и по воле повествователя читатель то и дело оказывается перед очередной «неразрешимой загадкой». В фантазии автору не откажешь, хотя щедрая информация порой рассеивает внимание. По нормам процедурного детектива роман предлагает массу сведений о технике следствия, о возможностях криминалистики, эффективности оперативной работы.

Главная проблема, которую необходимо решить героям, – мотивы непонятной диверсии. Тонкий луч света пробивается лишь после того, как на банковский счет некоего Трояна поступают 24 000 крон, а в купюрах, которыми оплачивали почтовые переводы, обнаруживается ровно 24 000 крон из серии С-L, которая находилась во взорванном вагоне. Дальше рассказывает Калаш:

«Вызываю Лоубала и Трошинского и говорю им:

– Идем к Трояну.

По имеющейся у нас информации, Троян в основном работает ночами, а днем спит… Мне нужно застать его врасплох и добиться от него правды.

…Мы, все трое в штатском, незаметно входим в дом. Спокойно звоню в дверь.

В дверях стоит человек, которого я так же мало ожидал увидеть, как и он меня. Передо мной – Карличек.

– Что вы тут делаете? – удивленно спрашиваю я.

Карличек моргает целую минуту…

– Расследую убийство, – говорит он наконец. – Входите…»

Существенную роль в сведении воедино разрозненных фактов играют «озарения» Карличека. Один из его коллег в изумлении говорит: «Не криминалист, а какой-то правнук доктора Фауста. Я когда-нибудь возьму да проверю его очки. Может, они заколдованные…»

Более прямолинеен, хотя и не уступает «Операции С-L» в динамике шпионский роман «Золотая четверка». По дороге к тайнику в приграничной зоне находят убитой резидента с секретнейшим шифром ВХ-222, дающим ключ к «справке о новых инструкциях учебного пилотажа», «плану железнодорожных сообщений с соседними государствами», «открытию, касающемуся маскировочных лаков», и подобным государственным тайнам. Резидент – невеста сотрудника контрразведки, друга Калаша, лейтенанта Вашека Небеского…

Все, что касается темы шпионства и, особенно, характеристики деятельности «западных спецслужб», может вызвать в лучшем случае снисходительную улыбку. Факты, свидетельские показания подозреваемых, цепь панических убийств и самоубийств словно расставлены умелой рукой, и капитану Калашу не остается ничего другого, как анализировать и увязывать их. Вдобавок «доброжелатель», не надеясь на сообразительность сыщиков, подсказывает анонимным письмом, что надо искать шкатулку убитой… Но к финалу система вдруг начинает шататься, грозя рассыпаться совсем, – в частности, не без помощи юного Карличека. Карличек настаивает: «Код оставили неспроста! Забрали более ценное для убийцы – шкатулку! А оставив код, убийца сделал для нас доброе дело. Видимо, это входило в его планы. От кого мы можем ожидать такой услуги? Надеюсь, вы не думаете, что на это способны члены организации Лебруна?.. Поймите же, это был наш человек!»

Неожиданная развязка призвана укрепить веру читателей пятидесятых годов в неколебимую надежность сотрудников госбезопасности и вред индивидуализма.

Две сюжетные линии прослеживаются в романе «Девятнадцатый километр». Одна – это «контригра» чешской госбезопасности против западной разведки, тщательно спланированная и сулящая большой успех; другая – расследование непонятного исчезновения некоего Арнольда Фидлера, бросившего свой мотоцикл у шпионского тайника на девятнадцатом километре… Это «не запланированное» разведкой развитие событий чревато провалом грандиозной операции, «все нити которой» держал «наш полковник», а отдел Калаша «помогал дергать за них. Ни одну нельзя было ни слишком ослаблять, ни чересчур натягивать. Лопнет – беда! Поэтому… работали мы в весьма сильном напряжении».

Изучение биографии Арнольда Фидлера и его отца – владельца фотоателье, имевшего в прошлом связи с эмигрантским чешским правительством в Англии, дает возможность автору еще раз подробно показать методы, которыми ведет расследование контрразведка, порой неотличимые от обычного угрозыска. Но интереснее другая линия, кульминация которой – в исполнении ролей «резидентов» Калашем и Карличеком, проникнувшими в самое ядро шпионской группы.

Очень эффективно работает в этом романе «теория о героизме трусов», созданная Карличеком, так же как в предыдущем – его теория о «психологическом барьере сознания»; в сочетании с умелым давлением на психику допрашиваемых, развитой интуицией и некоторым пренебрежением законом «в интересах дела» они являются гарантией успеха.

Многонаселенность романов Э. Фикера не способствует изображению индивидуальных характеров. Хотя некоторые из персонажей – тот же Карличек, ряд второстепенных героев – наделены запоминающимися и даже оригинальными чертами.

Издания произведений Э. Фикера

Девятнадцатый километр/Пер. Н. Аросевой//Современный чехословацкий детектив. – М., 1982.

Золотая четверка/Пер. Г. Коновалова//Радуга. – 1963.—№ 7–12;/ Пер. с нем. (!) Г. Васина//Простор. – 1967.– № 1–2.

Операция C–L/Пер. Л. Касюга//Пивоварчик А. Открытое окно… – М., 1972.– (Соврем. пол., чеш. и словац. детектив);//Современный польский, чешский и словацкий детектив. – Кишинев, 1979.

ДИК ФРЕНСИС (Dick Francis)

Романы

Фаворит, 1962

Последний барьер, 1965

Кураж

Ставка на проигрыш, 1969

Смертельный рейс, 1973

Отражение, 1980

Перелом, 1981

Рассказ

Игра наверняка

Англичанин Дик (Ричард Стенли) Френсис (р. в 1920 г.), военный летчик в годы второй мировой войны, профессиональный жокей Королевских конюшен в 1948–1957 гг., неоднократный чемпион страны в скачках, свою писательскую деятельность начал с автобиографии («Спорт королев», 1957). После завершения карьеры наездника в течение пятнадцати лет освещал конные состязания в качестве репортера газеты «Санди Экспресс».

К литературному творчеству Френсис обратился довольно поздно и достаточно случайно, если верить его полушутливому признанию о том, что, нуждаясь в деньгах для покупки нового ковра, он под активным нажимом жены Мэри решил попробовать написать триллер. Так появился его первый и самый знаменитый роман «Фаворит» (в оригинале – «Мертвый фаворит»).

Френсису не пришлось долго фантазировать, выбирая сюжет: богатейший материал ему предоставил личный жизненный опыт. В любом виде спорта есть своя динамичная интрига, способная при умелом изложении увлечь читателя. Но мало какой из них сравнится со скачками по тому криминогенному фону, который окружает состязания, их участников и зрителей. Тайные пружины, создающие непредсказуемость результатов, далеко не для всех являются таковыми. Френсис в «Фаворите» и многих других романах показывает весь механизм влияния на исход заездов, на судьбу жокеев: в основе его – деньги, принадлежащие владельцам самых дорогих лошадей. Тот, кто оказывает сопротивление закулисным махинаторам, должен быть убран со сцены.

Но Френсис никогда бы не обрел своей популярности, задавшись целью только разоблачить грязную игру, даже решая эту задачу средствами детектива. Детективная загадка хороша у него не столько сама по себе (часто она довольно примитивна), сколько в обрамлении других компонентов, которые позволяют говорить о художественных достоинствах романов.

Прежде всего, Френсис превосходный рассказчик, умеющий держать ритм повествования, нагнетать психологическое напряжение, вовремя менять тональность. Его манера работать необычна: она заключается в создании «чернового варианта» текста, который затем начитывается им на магнитофон. Естественно, что при этом устном воспроизведении сложные грамматические конструкции и мудреные словечки уступают место простым и ясным словам и предложениям: ведь его герои (как правило, ведущие повествование от первого лица) – люди без особого образования и далекие от изысканных манер.

Персонажи романов Френсиса – его наибольшее достояние. Это касается и центральных фигур, и эпизодических лиц. Многие из них обладают своим, вполне четким (иногда утрированным) психологическим образом. Женские роли прописаны обычно менее выразительно. Им отведена функция «страдательной» стороны и, в какой-то степени, стимула для подвигов, совершаемых мужчиной («То, что мне не удалось сделать для Кэт с помощью моей любви к ней, я сделал, уничтожив окружающий ее мир», – говорит, например, в «Фаворите» Аллан Йорк).

В романах Френсиса большинство героев, ведущих расследование, – не профессионалы (за исключением Дэвида Кливленда в «Смертельном рейсе»). И для героя боевика они, на первый взгляд мало подходят: жокеи, как правило, люди скромной комплекции, невысокого роста. Френсис иногда злоупотребляет этим, тщательно выписывая сцены мордобоя, которому они подвергаются; но, с другой стороны, такой авторский выбор подчеркивает, что со злом борются обычные люди, а не супермены с горой мышц и атрофированным чувством боли. «…Потом я и вовсе перестал думать. Я ослеп, окаменел, с трудом дышал. От грубых перчаток моих мучителей лопалась кожа, а удары по лицу вышибли из меня последние мозги. Я упал – и тогда меня начали бить ногами – по груди, ногам, спине, животу, голове. Я потерял сознание… Я пролежал на полу всю ночь. Лужа крови под моей головой стала вязкой и постепенно высохла…»

Его расследователи берут другим: обостренным чувством справедливости, профессионального братства, мужеством противостоять гораздо более сильному противнику.

«Билл был моим добрым другом. Я не могу позволить его убийцам остаться безнаказанными», – говорит Аллан Йорк, начиная самостоятельное расследование странного падения на дистанции великолепного коня-фаворита, повлекшего за собой гибель наездника. Происшествие на ипподроме довольно быстро выводит Йорка за его пределы – на рэкетирскую группу радиофицированных такси фирмы «Маркони». Параллельное расследование ведет и полиция, но, как принято в детективе такого типа, основная нагрузка лежит на добровольном расследователе. Профессионализм Аллана Йорка, как и его коллег из других романов, проявляется не столько в сыщицком деле, сколько в поведении лицом к лицу с врагом: в хладнокровии, решительности, чутье на опасность, а главное – в чувстве собственного достоинства, дающем возможность иронизировать и показывать психологическое превосходство «всемогущему» противнику или, по крайней мере, не дать возможности усомниться в этом читателю: «Я услышал, почувствовал, вернее, чутьем уловил какое-то изменение позади себя. Не шум, а что-то трудноопределяемое. Скорее похожее на порыв воздуха. И несомненную угрозу.

Выручил до поры бездействовавший инстинкт джунглей. Лишь потом включился разум и процесс осознания. Я мгновенно обернулся лицом к лестнице, протиснулся в дверной проем, и тут человек с ножом в руке проявил максимум усилий, чтобы поскорее отправить меня на кладбище».

Исключением здесь можно назвать коннозаводчика из Австралии Дэниела Рока, «похожего на итальянского крестьянина» («Последний барьер»). По той роли, которую он взял на себя, чтобы разоблачить операции с допингом на скачках в Англии, он – забитый, придурковатый конюх у англичанина – крупного владельца лошадей, патологического садиста. «Я вошел в жизнь конюшни осторожно и с оглядкой, словно еретик, попавший на небеса, мечтая только об одном – слиться со всеми, стать частью пейзажа, прежде чем меня разоблачат и выгонят вон». Задача Дэниела – узнать всю подноготную широко раскинувшей сети компании аферистов; Френсис на своей любимой теме реализует вариант «шпионского» романа.

Вообще писатель не очень строго придерживается обязательности детективного расследования в своих произведениях, хотя и внимательно следит за качественным исполнением сцен насилия, жестокости, обязательным мелодраматическим эффектом, морализаторским резюме. Так, например, в «Ставке на проигрыш», где в образах главного героя журналиста Тайрона и его жены, живущей с аппаратом «искусственное легкое», есть элементы автобиографизма, силен прежде всего не расследовательский, а разоблачительный мотив, а в «Переломе» и того пуще – педагогический, связанный с перевоспитанием самолюбивого и заносчивого сына весьма богатого, но недалекого папаши, решившего, что за деньги можно все, в том числе превратить в одночасье новичка в классного жокея.

Примечательной чертой детективов Френсиса является подключение в качестве аранжировки криминальных действий развернутой информации о различных профессиональных сферах. В «Смертельном рейсе» таким «профессионализмом» является информация из области геологоразведки, в «Отражении» – из фотографии, в «Игре наверняка» – из радиодела, а в «Кураже» – из области психологии и психопатологии…

Единственным профессиональным сыщиком (в переведенных на русский язык романах) является Дэвид Кливленд – главный следователь Бюро расследований при лондонском Жокейском клубе («Смертельный рейс»). Он, естественно, занимается делами, связанными с происшествиями на скачках. В этом романе Кливленд приезжает в Норвегию, где при непонятных обстоятельствах исчез английский жокей Боб Шерман. Ему инкриминируется кража дневной выручки ипподрома; коллеги, однако, уверены, что этого поступка удачно выступавший жокей совершить не мог.

Метод Кливленда прост: прежде всего – кропотливая работа по опросу всех, кто мог иметь отношение к событию. «Все камни должны быть перевернуты», – говорит он коллегам из норвежской полиции.

Удачно расставленные по ходу неторопливого повествования эмоциональные «взрывы» – покушения на следователя (его пытаются утопить у берегов Норвегии, убить дома в Англии, взорвать в автомобиле в Осло, зарезать), описание жестокостей по отношению к беременной женщине и ее старику-отцу – несколько затушевывают непритязательность детективной загадки. Одно из блестящих интуитивных озарений героя позволяет ему эффектно обнаружить труп исчезнувшего жокея. Но для реализации центрального замысла Кливленд организует хитроумную ловушку, предлагая себя в качестве приманки. Подозреваемый «клюет» на «живца», своими действиями подтверждая догадки сыщика. Кливленду, как и другим героям Френсиса, не чужда некоторая доза рисовки – особенно перед не очень расторопной полицией.

«– Не волнуйтесь, Кнут, – сказал я. – Мы взяли того, кого нужно.

– Но он так уверенно держится.

– Он исходит из ложной предпосылки.

– То есть как это?

– Он думает, что меня нет в живых…»

Расследование происшествия на ипподроме выводит Кливленда в совсем иные – но тоже преступные – круги большого бизнеса. Здесь, конечно, опыт и возможности следователя из Жокейского клуба весьма ограничены, и поэтому автор организует «помощь со стороны» – рассказ о подлинном течении событий человека, который был невольным катализатором смертельно опасного, как оказалось, интереса Боба Шермана и очевидцем преступления.

Социально-критический пафос – одна из характерных черт творчества Френсиса. Весьма любопытно он реализуется и в романе «Отражение», где герой – жокей и фотолюбитель Филип Нор занят расследованием причин смерти фотографа-профессионала Джорджа Миллейса. В негативах, доставшихся Филипу, скрыт «динамит» – сногсшибательные разоблачительные факты, имеющие отношение к ряду весьма важных особ. Расследование в основном происходит в… фотолаборатории, ибо «динамит» зашифрован, и ключ к нему – особые способы обработки фотоматериалов. А «на улице», как это принято у Френсиса, героя подстерегают громилы, способные превратить его в окровавленный бифштекс. Но никакая сила не может остановить Филипа.

В этом романе наиболее интенсивно, пожалуй, происходит смешение триллера и романа чувств; любопытна и роль мастера Миллейса, которую подхватывает, проявляя незаурядную сообразительность, Филип; это роль современного Карла Моора – благородного разбойника, потрошащего неправедно разбогатевших в пользу нуждающихся в материальной поддержке.

С позиции пуританской морали Филип, конечно, должен быть подвергнут порицанию. Но он, как и его автор, – романтик, обладающий «абсолютным чувством» справедливости, и не стоит его упрекать за это.

Английская критика не единодушна и в оценках постоянного у Френсиса сочетания крутого детектива с мелодрамой. Как бы то ни было, надо признать, что таков мир героев, которых выбирает писатель, и если по законам жанра одно противоречит другому, то вступает в силу закон читательских симпатий, а он уже много лет дает однозначно положительную оценку творчеству Дика Френсиса.

Издания произведений Д. Френсиса

Игра наверняка/Пер. Д. Урнова//Зарубежный детектив. – М., 1982; 1983;//Рассказы «Зарубежного детективного клуба». – М., 1989.– Вып. 1.

Кураж/Пер. Е. Кривицкой//Дон. – 1978.– № 11–12.

Отражение/Пер. Г. и Ч. Толстяковых//Звезда Востока. – 1989,– № 1–3.

Перелом/Пер. М. Глинского//Физкультура и спорт. – 1986.– № 9–12; 1987.– № 1–5.

Последний барьер/Пер. М. Загота//Искатель. – 1980.– № 2–3. Смертельный рейс/Пер. М. Коткина. – М.: Мол. гвардия, 1985.

Ставка на проигрыш/Пер. Н. Рейн//Физкультура и спорт. – 1984.– № 8–9, 11–12; 1985,– № 1–4, 6.

Фаворит/Пер. С. Болотина и Т. Сикорской//Современный английский детектив. – М., 1971;//Английский детектив. – М., 1983; Минск, 1984; Киев, 1989.