Зарубежный детектив XX века. Популярная библиографическая энциклопедия

Текст добавлен: 5 апреля 2017, 23:30

Текст книги "Зарубежный детектив XX века. Популярная библиографическая энциклопедия"

Автор книги: Сергей Бавин

Жанры:

Литературоведение

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Назад к карточке книги

БЕРТАЛАН МАГ (Bertalan Mág)

Роман, повести

Полмиллиона под кустом, 1969

Красный автомобиль

Предательская авторучка

В тупике, 1971

Традиция соединения автора и сыщика в одном лице находит свое продолжение в творчестве венгерского писателя Берталана Мага (р. в 1911 г.). Сыщик в его «милицейских» романах – офицер уголовного розыска, занимающийся делами разного класса – от раскрытия рядового грабежа по «горячим следам» («Полмиллиона под кустом») до ретроспективного расследования убийства, происшедшего много лет назад («В тупике»). При этом автор, прошедший путь от рядового оперативника до руководителя Управления угрозыска МВД Венгрии, подчеркивает документальность и автобиографичность своих произведений, отдавая литературе такого рода преимущество перед детективами. «Так называемые „детективные истории“ с точки зрения опытного следователя, в подавляющем большинстве своем весьма примитивны. Надуманность и неправдоподобие так и вопиют во весь голос… Они не выдерживают никакой критики с точки зрения криминальной логики… Реальная действительность сама по себе всегда интереснее и волнительнее, чем любые вымыслы и домыслы. Но только в том случае, если читатель не будет себя заведомо обманывать и, взяв в руки очередной „детектив“, станет воспринимать его единственно как кроссворд или головоломку… При чтении же рассказов о раскрытии реальных преступлений он будет ясно отдавать себе отчет в том, что это и в самом деле отражение окружающей его действительности…» Венгерский специалист по детективу Т. Кестхейи отметил, что в поднявшейся с начала семидесятых годов волне «венгерских уголовных, так называемых подлинных историй» имя Б. Мага самое известное, хотя и определил жанр, в котором тот работал, «промежуточным между документальным романом и уголовным репортажем».

Как бы то ни было, повести Б. Мага вполне добротны с точки зрения детективной «фактуры», и их подчеркнутая приближенность к документализму проявляется прежде всего в тщательной проработке процедурной части расследования. В повести «Полмиллиона под кустом» классическая загадка «запертой комнаты» представлена в сопровождении пространных экскурсов в психологию преступника и сыщика, изображения методов работы следователя с подозреваемыми («я немедленно распорядился взять его под стражу… Тут же произвели у него на квартире обыск… Когда он был освобожден… его словно подменили…»). Следует отдать должное смелости и расчетливости преступника, но развязка, исполненная при явном нарушении подзабытых «законов жанра» (результат расследования основан на признании подозреваемого), не дает возможности насладиться интеллектуальным превосходством сыщика.

Гораздо более социально нагружена вторая повесть – «Красный автомобиль», связанная с традиционной для восточноевропейского детектива темой преступлений, обусловленных периодом гитлеровской оккупации. Здесь, так же как в романе «В тупике», первоначальное расследование убийства не дает результатов, и угрозыск возвращается к архивным делам спустя много лет. Любопытен решающий аргумент – недостающее звено: преступник опознан по характерному голосу, который запомнила одна свидетельница.

В разговоре о детективах часто отмечается, что даже при невнимании писателя к детализации характеров, слабом психологизме в них всегда есть материальные приметы времени, по которым интересно определять не только улики, но и атмосферу, без знания которой ни один сыщик не может обойтись. В «Красном автомобиле» такой приметой является процесс «приоткрывания границ», выразившийся в наплыве иностранных туристов и «лжетуристов», активизации связей с родственниками-эмигрантами, а в «Предательской авторучке» и того проще: при желании можно точно указать время действия, если знать, когда в Будапеште появились модные наборы шариковых авторучек трех цветов. Именно это невинное увлечение оказалось роковым для убийцы пожилого ростовщика, и следователь отлично распорядился неприметной уликой.

Мастерство построения многоступенчатой сюжетной конструкции продемонстрировал Б. Маг в романе «В тупике». Это расследование «в ретроспекции» – герой из профессионального любопытства заинтересовался делом об убийстве хозяйки пансионата на берегу Балатона, происшедшем в конце второй мировой войны. Тщательный опрос свидетелей тех уже далеких событий, показанный неторопливо, со множеством подробностей, дающих возможность познакомиться с местным населением (следователь в отпуске и никуда не спешит, хотя и не обходится без помощи коллег по службе), обнаруживает такой клубок родственных и прочих связей, что приходится вычерчивать ветвистое генеалогическое древо, проясняющее мотивы и характер преступления. «Совпадения просто фантастические», – изумляется герой.

И здесь не обошлось без сюжетных линий, связывающих события военных лет, проблемы эмиграции, разведслужбы разных стран, элементарный бандитизм и не менее тривиальную жадность. Самое, пожалуй, забавное – это то, что итоги расследования в значительной мере оказались неожиданными и для некоторых соучастников преступления. И в этом случае автор, пожалуй, прав, говоря о том, что жизнь интереснее «домыслов и вымыслов». Если, конечно, последняя из рассказанных Б. Магом историй – не вымысел.

Издания произведений Б. Мага

В тупике/Пер. Ю. Шишмонина//Зарубежный детектив. – М., 1976.

Записки следователя из Будапешта/Пер. Ю. Шишмонина. – М.: Юрид. лит., 1979.

Содерж.: Протокол допроса автора. Полмиллиона под кустом. Красный автомобиль. Предательская авторучка. В тупике.

ЭД МАКБЕЙН (Ed McBain)

Романы

Торговцы наркотиками, 1956

Плата за убийство, 1958

Покушение на Леди, 1958

Январь – тяжелый месяц, 1964

Американец Сальваторе Ломбино (Salvatore A. Lombino, р. в 1926 г.) известен в англоязычной литературе как Ивэн Хантер (Evan Hunter), автор ряда популярных романов (на русский язык переведен, например, роман «Дело по обвинению» (Нева. – 1966.– № 6–7), но гораздо больше – как Эд Макбейн. Под этим псевдонимом опубликована одна из самых пространных серий «процедурных» детективных романов – серия о расследованиях, которые ведут детективы 87-го полицейского участка некоего «вымышленного города» (последнее обстоятельство автор подчеркивает). Впрочем, соотечественники писателя по целому набору топографических примет и намеков без труда определяют, что речь идет о Нью-Йорке.

Район Изола, где расположен 87-й участок (очень похожий на Манхэттен – несмотря на то, что название его «позаимствовано» у маленького островка на Тибре в границах Рима), представляет для сыщиков разнообразное поле деятельности: есть в нем и фешенебельный пригород, и несколько «средних» кварталов, и квартал «красных фонарей», и даже старинные готические особняки. Соответственно многовариантны сюжеты, которые по долгу службы вынуждены расследовать полицейские.

Акцент Макбейна на «коллективном герое» романов не случаен. Автор не скрывает своих симпатий к большинству своих персонажей и стремится, кроме всего прочего, передать ту особую атмосферу, которая создается в коллективе мужчин, занятых опасной и тяжелой работой, привыкших рисковать и в риске полагаться на плечо друга (на верный выстрел, точный удар…). Отсюда и манера изложения – слегка ироничная, приближенная к бытовой, разговорной, даже жаргонной речи (иначе как «копами» они и сами себя не называют). «По-свойски» автор и знакомит читателя с наиболее заметными фигурами в 87-м участке, не считая это лишним «отвлечением» от криминального сюжета.

В первую очередь это Стив Карелла – образец полицейского по степени увлеченности своим делом; в то же время он – счастливый семьянин, обожающий свою жену и детей, ради которых однажды приобрел словарь рифм, чтобы на должном уровне соответствовать их представлению об отце – мастере стихотворных экспромтов. Рядом с ним – Коттон Хоуз (фамилия иногда переводилась как «Хэйес»), рыжеволосый здоровяк-ирландец с седым виском, большой любитель кулачных аргументов и неотразимый мужчина, успевающий по нескольку раз на протяжении одного романа «влюбиться навечно» (по собственным ощущениям) и насладиться взаимностью. Серьезна фигура лейтенанта Бирнса, в самом начале серии снискавшего уважение у подчиненных и читателей мужественным поведением в ситуации, грозившей поставить под сомнение его профессиональную честь и благополучие семьи. Даже для самых эпизодических фигур Макбейн не жалеет индивидуальных красок, а особенно это относится к образу Дэнни Гимпа – тайного осведомителя. «Ему нравилось доносить», – замечает автор, показывая и характер этого человека, и хитроумную механику сбора информации без традиционного презрения к такому роду деятельности. Образ «стукача» в исполнении Гимпа близок, пожалуй, какой-то стороной к образам агентов частных сыскных бюро, распространенных в Америке, без которых серьезные детективы-аналитики имели бы бледный вид.

Знание психологии «избранного общества», в котором вращается Дэнни, его умение логически мыслить может составить честь и не последнему в своем деле детективу; это поэт информации. «Хороший осведомитель никогда не спешит с выводами». Связав в цепочку просьбу «юного друга» о помощи в подпольной замене автомобильной шины с ограблением мехового склада и покупкой приятельницей «юного друга» большой партии героина, Дэнни считает нужным сообщить Карелле (а каждый осведомитель снабжает информацией только «своего» детектива), «что, по его мнению, его юный друг совершил налет на склад вместе со своим сообщником из Чикаго, что сторож стрелял в них, пробил дырку в резине на правом заднем колесе их машины и в ответ получил пулю в лоб. Он сообщает также, что, по его мнению, меха сбыли в Чикаго и два грабителя лишь теперь поделили деньги, вырученные за добычу…

Дэнни не жулик. Он честный человек. Он только говорит, что он жулик…»

Впрочем, вся эта работа не подняла бы и на цент в глазах полиции ценность Дэнни, если бы он однажды, узнав о том, что Карелла, раненый, лежит в госпитале, не пришел его навестить с коробкой конфет. «С этого момента Дэнни-стукач исчез и появился Дэнни-человек». И ему даже позволено называть Кареллу просто Стивом…

Макбейн любит и умеет немногословно и ярко набрасывать женские портреты – не только тех, кто тает под обаянием Хоуза, но и многих других – от иммигрантки-проститутки до леди благородных кровей.

Значительное место в его романах занимает не «интеллектуальная игра», а тривиальная беготня детективов в поисках информации, свидетелей, фактов. Благодаря такой, весьма приближенной к реальности, манере построения интриги автору удается «незаметно» нарисовать множество разнообразных жанровых, бытовых, социально-психологических картинок, дающих представление о лице (слегка искаженном, правда, гримасой преступления) большого города.

Такие «картинки» в большом количестве представлены в одном из первых произведений Макбейна «Плата за убийство». От убитого на улице выстрелом из охотничьего ружья «профессионала-шантажиста» Сая Крамера круги следствия широко расходятся во времени и пространстве, и читатель бегло знакомится и с гангстером, боящимся своих коллег больше, чем полицейских, и с работой редакции журналов «для мужчин», и с финансовой деловитостью торговых фирм…

Примечательно, что «ложные ходы» (стандартный прием детектива) выглядят правдоподобно скорее для Кареллы и Хоуза, нежели для читателей. Но сыщики находят простые выходы из безнадежных ситуаций. «Бывает время, когда приходится возвращаться к исходной точке… Когда наступает такое время, полагаешься на интуицию. Коттон Хоуз так и поступил…» Впрочем, интуиция, которая не подвела сыщика в плане обнаружения преступника, едва не привела к смертельному исходу. И только ловкость, решительность Хоуза в противостоянии троице, вооруженной пистолетами, позволили Карелле узнать «из первых рук» интуитивный ход рассуждений коллеги.

В другой ситуации чуть не поплатился жизнью за излишнее доверие интуиции сам Карелла («Торговцы наркотиками»). Детективная интрига этого романа незамысловата, и внимание стоит обратить на «хитрый ход» претендующего на главенствующую роль в «зоне влияния» молодого наркобизнесмена. Для того, чтобы убрать конкурента, он использует сына начальника 87-го участка лейтенанта Бирнса. В данном случае не столь уж редкая попытка срастания преступной мафии с полицией окончилась в пользу закона, а несомненные баллы читательских симпатий набрали и Бирнс, и Дэнни, и автор, недвусмысленно показавший, что пристрастие юношей к наркотикам прямо связано со степенью родительского внимания к детям.

Не скрывает желания «попугать» читателя Макбейн в романе «Январь – тяжелый месяц» (в оригинале он просто назван «Топор»). Это жизнь в бедных кварталах, где счет доходам обитателей идет на центы, которые и оказались причиной зверского убийства 87-летнего старика-смотрителя Лэссера. Да и его загородный дом, где живет полупомешанная жена и сын-художник явно «не от мира сего», «словно сошел со страниц Диккенса или Мэри Шелли. Хотя по углам не висела паутина, в доме царила атмосфера затхлости, тревоги и уныния. Тьма въелась в балки и штукатурку. Казалось, будто доктор Франкенштейн орудует на чердаке, создавая свое новое чудовище».

И здесь множество «вставных новелл», поданных с мрачноватым юмором, – о ширпотребе кинопродукции, о маразмирующих стариках из группы «Везучие ребята», о дешевом игорном бизнесе в подвалах и прочем. Множество расспросов и пара случайностей в сочетании с очередным интуитивным «блефом» Кареллы обнаруживают всю жестокую нелепость мотивов преступления.

Сюжет, представленный в «Покушении на Леди», похож на загадку, в которой странным образом соединились отчаяние и издевательство. Утром в 87-й участок принесли письмо, составленное из газетных букв: «Сегодня в восемь вечера я убью Леди. Ваши действия?» При любом варианте (преступнику «так интересней» – или «он хочет, чтобы его поймали») лейтенант Бирнс убежден в одном: «Так или иначе, мы все равно должны его поймать». Если учесть, что дело происходит в июле и Карелла днем уже почувствовал на себе, «что чувствует буханка хлеба, когда за ней захлопывается печная дверца», то можно понять состояние детективов, принявших «вызов» неизвестного. Пути расследования, ведущегося на голой интуиции, приводят их в самые разнообразные места – в турецкие бани, на «Виа де Путас» с подробнейшей характеристикой заведений этой специфической улицы древнейшей профессии, в штаб военно-морских сил, апартаменты эстрадной звезды (и Хоуз даже пожертвовал своим реноме ради служебных дел) и в дешевые забегаловки… Время от времени в поле зрения читателей появляется и автор письма, как бы напоминая, что он шутить не намерен, а Хоуз умудряется почувствовать это и на своей голове в момент неудачной попытки поймать некоего любителя разглядывать детективов в бинокль. Но вся эта суета, доводящая до отчаяния, дает лишь приблизительный эффект, а время идет, ибо раскрыть преступление надо до того, как оно произойдет. И счет идет на минуты… Кареллу, Хоуза и их приятелей выручает, пожалуй, только неизменное чувство юмора, с которым они «проскакивают» все неудачи дня. Словно сжалившись над своими героями, автор дает им возможность последний час посидеть у себя в участке, и здесь внимательный взгляд на текст письма в сочетании с несколькими случайно добытыми сведениями оказывается решающим. Выстрел прогремел ровно в 8 часов, но убийство не состоялось.

Английская критика отмечает, что Эд Макбейн, в отличие от большинства авторов удачных сериалов, нашедших «формулу успеха», любит экспериментировать. «Покушение на Леди» можно отнести к этому числу, но есть и другие – политическая сатира, «панорамный роман», в котором принимает участие весь наличный состав 87-го полицейского участка, детектив глазами преступника, «двойной детектив» с параллельными сюжетами и т. п. С 1978 г. Макбейн пишет новую серию, герой которой – адвокат Мэтью Хоуп, занимающийся финансовыми делами своих не очень ладящих с законом клиентов.

Издания произведений Э. Макбейна

Плата за убийство/Пер. И. Почиталина//Макбейн Э. Плата за убийство; Флеминг Я. Осьминожка. – М., 1989.

Покушение на Леди/Пер. М. Загота и А. Лещинского//Американский детектив. – М., 1989.

Торговцы наркотиками/Пер. Ю. Смирнова//Памир. – 1987.—№ 6, 8,10.

Январь – тяжелый месяц/Пер. Н. Лосевой и С. Никоненко//Сельская молодежь. – 1986.– № 4–6.

РОСС МАКДОНАЛЬД (Ross Macdonald)

Романы

В родном городе, 1947

Живая мишень, 1949

Следы ведут в Эль-Ранчо

Вокруг одни враги, 1968

Последний взгляд, 1969

Биографическая канва Кеннета Миллара (Kennet Millar, 1915–1983) незатейлива. Он родился в небольшом городке в Калифорнии, детство и юность провел в Канаде, в Канаде и США получил высшее гуманитарное образование, три года отслужил в военно-морском флоте, в 1951 г. стал доктором филологии, преподавал английский язык.

Писать начал с середины сороковых годов, под своим именем выпустил четыре романа, один из которых переведен на русский язык. Как Росс Макдональд дебютировал романом «Живая мишень», где появился частный сыщик Лу Арчер – герой последующих семнадцати романов и нескольких рассказов.

Эту серию английская критика называет «монументальным вкладом в детективную литературу», отмечая редкое сочетание – присутствие произведений Макдональда одновременно в списках бестселлеров и в учебных программах американских колледжей.

Характеристику любимых героев Макдональда дал американский критик П. Вулф, озаглавив книгу о нем «Мечтатели, живущие своей мечтой» (1976). И хотя количество переводов не дает возможности всесторонне «проверить» справедливость этого утверждения, то, с чем может познакомиться наш читатель, вполне подтверждает эту мысль, показывая как минимум неординарность детектива в исполнении Р. Макдональда.

«Романтическим триллером» можно назвать один из первых романов писателя – «В родном городе» (название оригинала подчеркивает тональность: «Голубой город»). Его герой, двадцатидвухлетний демобилизованный солдат Джон Вэзер, возвращается в город детства, откуда сбежал десять лет назад. У него в кармане – шестьдесят долларов, и выглядит он как обычный бродяга, однако ведет себя «на сто тысяч». Причина не из последних – в том, что мэр этого городка – его отец. Не очень быстро выясняется, что отец убит два года назад и убийца остался неизвестен.

Джон Вэзер – из поколения «сердитых молодых людей», и «любезность не принадлежит к числу его достоинств». Зато к неоспоримым достоинствам относятся не только умение постоять за себя в драке, но и защитить слабого, а главное – истовая жажда справедливости. Джон быстро понимает, что беспомощность полиции в раскрытии преступления не случайна, и высказывает свои упреки инспектору Хэнону: «И вы миритесь с тем, что ваши дети вырастут в городе, где полицейские так же порочны, продажны и развращены, как последние жулики и воры?.. Странно, что у вас нет желания очистить этот город от грязи хотя бы ради ваших детей!»

В ходе предпринятого расследования Джон испытывает жестокое крушение юношеских идеалов: отец, которого он считал «честнейшим человеком в Штатах», оказался инициатором коррупции в городе, организовав игорный бизнес.

Сердитым молодым человеком движет желание раскрыть убийство – только таким способом, по его мнению, можно разоблачить нынешних «хозяев города», причастных к устранению Вэзера-старшего ради захвата власти. Джон отважно и, можно сказать, бездумно бросается в бой. Весь стандартный набор боевика представлен автором, не упускающим возможность бегло обрисовать даже романтическую скоротечную любовную историю главного героя и местной юной красавицы, умеющей обращаться с огнестрельным оружием.

В первой части довольно заметен резкий социальный критицизм автора. Но даже и к концу, когда погони и перестрелки подхлестывают развитие событий, герой, спрятавшись на миг в муниципальной библиотеке, успевает увидеть полку «книг, запрещенных к выдаче читателям», и с сарказмом замечает: «Можно было не беспокоиться, что на достопочтенных горожан может повлиять Рабле с его „развращенностью“, или Флобер с его „аморальностью“, или Хемингуэй с его „порочностью“, или Фолкнер с его „упадничеством“…» (время действия – 1946 г.).

Р. Макдональд как-то в конце шестидесятых годов сказал об одном из романов другого мастера детектива – Р. Чандлера: «Эта сцена написана человеком, чья тонкая и романтическая душа была оскорблена». Таким образом можно охарактеризовать и творчество самого Макдональда, особенно – первого десятилетия. Правда, идейно-художественная нагрузка на главного героя меняется: от спонтанного борца за справедливость Джона Вэзера писатель перешел к фигуре профессионала – сыщика Лу Арчера, сконцентрировавшего в себе лучшие черты «сердитого молодого человека». Арчер принимает участие в расследовании криминальных дел, где на первое место выходит анализ психологической атмосферы вокруг преступления.

Это видно и в первом романе серии («Живая мишень»), и в более поздних. Внимание к социальной психологии сказалось уже на интриге «Живой мишени»: «обязательный» для детектива «труп на первой странице» перекочевывает в самый конец романа, а основное место занимает процесс проникновения Арчера в хитросплетения взаимоотношений в семье миллионера Сэмпсона и его сотрудников – юриста Грэйвса, личного пилота Тэггерта, связанных, кроме всего прочего, любовным треугольником, замкнутым на дочери миллионера.

Катализатором действия является Сэмпсон, хотя сам он так и не узнает об этом: поиском исчезнувшего запойного миллионера и занят Арчер по просьбе его жены. В этом весьма хаотичном, по обстоятельствам, процессе Арчер предстает не только как сыщик, идущий по следу. Он внимательный и критичный бытописатель (все романы написаны от его имени) этого удаленного от цивилизации уголка на тихоокеанском побережье на границе с Мексикой, нравописатель сложившихся «простых» отношений между людьми, чья мораль не отягощена светскими условностями. Впрочем, Арчеру не стоит большого труда вписаться в этот круг. Методы, которыми он добивается цели, несложны – угрозы, уговоры, элементарное спаивание клиента. При этом он умудряется еще и рефлексировать: «Арчер, небесный близнец, акушер забвения! Я увидел свое лицо в зеркале за баром и восторга не испытал. Оно оставалось тощим и хищным. Нос был слишком узким, уши слишком плотно прижаты к голове. Глаза походили на каменные клинья, вбитые между веками…» В таком же духе он видит и окружающий мир: «красная комната… напоминала мне воспаленный мозг изнутри, череп без глазниц, через которые можно выглянуть наружу…»; «светилась луна – белая дыра в ночном мраке» и т. п.

Первый «настоящий» детектив потребовал от автора и дани крутому боевику, образец которого жаль не привести здесь: «Он пошел на меня, Как бык. Я бросился на пол и, ползком проскользнув под Паддлером, пырнул его напильником в пах. Он заревел и упал. Я рванулся к двери. Он вскочил и настиг меня по дороге. Мы перекатились по настилу и рухнули в океан. Прежде чем уйти под воду, я сделал быстрый вдох. Мы вместе ушли на глубину. Паддлер яростно молотил меня кулаками, но вода смягчала удары. Я зацепился пальцами за его ремень и держал. Он бился, как напуганный зверь. Я видел, как из него выходит воздух, поднимаясь серебряными пузырьками сквозь черную воду. Моим легким не хватало воздуха, грудь сдавило. Отупевший мозг работал еле-еле, но Паддлер уже затих. Чтобы успеть всплыть, мне пришлось его выпустить… Ключи от моей машины остались у него в кармане…»

Но эта сторона творчества не станет доминирующей у Макдональда (хотя Арчер всегда не прочь применить силу), в отличие от другой: психологическая связка множества действующих лиц, в разной степени имеющих отношение и к «главному» преступлению, и к целой серии опосредованно связанных с ним событий скорее нравственного, чем уголовного характера.

Психологическая связка, цепочка лиц и событий – основа ряда романов Макдональда, посвященных проблемам взаимоотношений поколений. Прежде всего его волнуют его молодые современники, но, по мере погружения в историю конфликта, обнаруживается, что причину их криминальных или психопатологических поступков нужно искать в далеком прошлом.

Так построен роман «Вокруг одни враги», где Арчер, занятый поиском сбежавшей из дома семнадцатилетней школьницы Сэнди, быстро оказывается погружен в сложнейший мир неясных связей между не имеющими, на первый взгляд, ничего общего людьми. На примере этого романа можно уже говорить о своеобразном каноне детектива, создаваемом Макдональдом: происшествие, не являющееся ни криминалом, ни сложной проблемой (по крайней мере для Арчера), оказывается тем первотолчком, который приводит в действие сложнейшую систему «законсервированных», но готовых взорваться действием криминогенных связей. Сыщик словно вспарывает поверхность «тихого омута», пытаясь догнать жертву обстоятельств и удержать его от непоправимого. Во взбаламученном житейском море обнаруживаются все древнейшие преступления, в очередной раз совершенные не лучшими представителями человечества, – и каинов грех, и прелюбодеяние, и ненависть к ближнему, и торговля всем святым…

Лу Арчер, этот благородный и бескорыстный борец за восстановление справедливости, без устали несется по следу, успевая еще и заниматься нравоучениями. Он даже забыл о своих лихих драках в романах десятилетней давности и теперь сообщает: «У Принса был такой вид, что он вот-вот меня ударит. Хорошо бы! Подобно большинству людей, я умел наносить только ответный удар».

Усложнение детективной интриги в «Вокруг одни враги» заключается в том, что центральный преследуемый – подросток Дэйви – своими перемещениями словно высвечивает новые цели, вполне достойные внимания полиции или, по крайней мере, морального осуждения. Поэтому каждый поворот сюжета ставит сыщика перед новой проблемой, а финал «всего-навсего» объясняет причинную связь необъяснимой серии событий, немотивированных убийств, непонятных похищений, странных денежных выплат и т. д.

До крайности такая тенденция доходит в романе «Следы ведут в Эль-Ранчо», тоже посвященном проблемам тинэйджеров. Семнадцатилетний Томми сбежал из закрытого интерната для подростков с отклонениями в психике. Арчер, которого его знакомый доктор Спонти пригласил помочь найти беглеца, обнаруживает, что среди учащихся немало таких, от кого просто избавились родители, не способные и не желающие управляться с «трудными» детьми. Широкая полоса поисков, в которой вынужден работать Арчер, дает ему возможность подробно посвятить читателя во множество молодежных проблем, характерных для провинции. И несмотря на несколько трупов, заботливо «подброшенных» автором, детектив явно буксует, потому что писатель озабочен другими вопросами. Уже найден беглец, уже Арчер выступает в роли педагога-воспитателя по отношению к нему и его юной подружке, и для увязывания всех линий Макдональд использует популярный в английском романе XIX в. мотив тайны рождения, обставленной криминальными последствиями. Явный отзвук детектива викторианской эпохи слышится и в романе «Последний взгляд». По сути, это социально-психологический роман о том, как человек, в течение многих лет игравший выдуманную роль, на разных этапах своей жизни оказывался втянут в сложные семейные и финансовые коллизии.

Лу Арчер, которого адвокат Тратвелл приглашает расследовать исчезновение драгоценной шкатулки (причем владелица категорически против вмешательства полиции, а ее муж вообще предпочел бы замять происшествие), буквально натыкается на то, что ищет, в самом начале романа. «У меня появилось искушение взять шкатулку и дать деру, но Тратвелл явно не одобрил бы подобных действий. Впрочем, не будь Тратвелла, я, наверное, все равно не взял бы ее. Я чувствовал, что не в шкатулке дело. Если в ней и заключалась какая-то магия, черная ли, белая ли, золотая, она была не в ней, а в тех людях, у которых шкатулка побывала в руках».

В этом романе хорошо видно, как Макдональд «убивает двух зайцев», соединяя динамичную детективную интригу со стрельбой и калейдоскопом событий (Арчер – и «думающий», и «бегающий» сыщик) с серьезным психологическим анализом криминогенных взаимоотношений людей различного социального и нравственного уровня.

В Арчере нелегко уже узнать того «сердитого молодого человека», сражающегося за романтически приподнятое понимание справедливости всеми доступными ему средствами, входя порой для этого в конфликт с законом. Здесь у него другие функции и другой стиль: все герои очень любят поговорить – вплоть до попыток исповедания перед чужим, по сути, но априори честным и справедливым человеком – сыщиком. В этих разговорах и монологах Арчер и вылавливает крупицы истины – те самые причины, которые привели к похищению шкатулки и хранящихся в ней писем времен второй мировой войны.

Арчер не судья тем, с кем связан профессиональными обязательствами («Я честный сыщик и представляю ваши интересы. Но мне не вполне ясно, в чем они заключаются»), но ведь ход расследования этой многослойной родственной драмы идет к тому, чтобы нравственно разоблачить «хищников, лишенных всяких моральных устоев», и поддержать «горстку честных и беззащитных людей».

В «Последнем взгляде», как и во многих других своих детективах, Макдональд не удовлетворяется поимкой непосредственного преступника; он с настойчивостью показывает целые группы людей, которые на разных этапах прямо или косвенно причастны к центральному событию. Это, конечно, нарушает традиции жанра, но вполне соответствует нравственным позициям «сердитых молодых людей». Такая манера требует более или менее индивидуализированных характеристик для многих персонажей, большого внимания к языку, построению диалогов – и со всем этим писатель вполне успешно справляется.

Можно сказать, что в романах Р. Макдональда происходит демистификация детективных загадок, и этот процесс резонирует с реальным представлением читателей об окружающей действительности.