Текст книги "Гуло: Первая проверка (СИ)"

Автор книги: Сергей Бабернов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

* * *

Кристина и Артём ничего интересного не вызнали. Население деревни состояло из не успевших переехать пенсионеров, которые довольно таки рано ложились спать, а если и краем глаза видели что-либо необычное, то с чужаками предпочитали не откровенничать. Константин вкратце пересказал ребятам мои приключения. К счастью, он догадался опустить двусмысленную сцену с Лизой. По здравому размышлению, я уже начал жалеть об излишней своей словоохотливости. Рассказал бы про Кранца и хватит. А то разболтался. Наверное, от шока. Чертовски не хочется становиться героем сплетен, с довольно неоднозначным оттенком. Впрочем, Аманда вряд ли будет молчать, а значит, хочешь, не хочешь, в ближайшее время придётся терпеть ухмылки вампиров, намёки Фелиссы или кого ещё из озабоченных (а их, как я понял немало) подчинённых Стефана.

Далее, Константин предложил на выбор – допросить свидетельницу или заняться фотороботом. Я предпочёл допрос. По двум причинам. Во-первых, со слов участкового (а дыма без огня не бывает) свидетельница наша – особа легкомысленная и по истечении некоторого времени, мы рисковали услышать не правдивое изложение фактов, а подкорректированную воображением историю, имеющую мало общего со случившимся. Во-вторых, и это меня пугало, я ни как не мог вспомнить лицо Кранца. Нет, при встрече я узнал бы его сразу, но сейчас, когда я пытался воскресить в памяти детали, либо представить картинку нашей встречи целиком, получалась какая-то ерунда. В лучшем случае, что-то отдалённо напоминающее личность, известного в прошлом актёра Сергея Филиппова, что впрочем не имело ничего общего с обликом повелителя зверей. Наваждение какое-то!

Итак, в сопровождении одного из оперов, мы направились к машине «Скорой Помощи».

– Быстро отошла, – услышал я уже во второй раз за ближайшие полчаса. – Сперва думали – придётся на сутки, не меньше, допрос отложить. Такая истерика была. А сейчас уже ничего – хихикает, даже требует, чтобы у Ушастого её мобильник забрали.

– У кого? – переспросили мы одновременно.

– У Ушастого, – пояснил опер. – Наверное, кличка одного из пострадавших. Впрочем, всё сами выясните. Я её двадцать минут послушал и уже голова кругом.

– Что так? – улыбнулся Константин.

– Говорить она тихо не умеет. Разве, что на ухо не орёт и то, спасибо. И матерится через каждое слово – не знаю даже, как протокол удалось нормально составить.

– Может последствия шока?

– Вряд ли. Ей, по-моему, вообще по барабану, что с приятелями случилось – больше про мобильник думает и про то, что Чаки ей сотню был должен.

– Чаки, тоже один из убиенных?

– Наверное, сами, ребята, разбирайтесь. Мне бы следователю поскорее её спровадить и больше не вспоминать.

– Чтобы не потерять веру в человечество? – улыбнулся я.

– И поэтому тоже, – неожиданно серьёзно ответил опер.

Итак, открывая дверь «Скорой», я уже имел мнение (не особо лестное) двух смертных об их соплеменнице. А ведь она, возможно, та единственная ниточка, что приведёт нас к незваным гостям из города монстров.

– Кристина – ты на связи. Артём, подежуришь у машины, чтобы нам не мешали, – распоряжался экзорцист. – Коля, – обратился он к оперу, – мы договорились?

– Конечно же. Как только ребята обнаружат хотя бы намёк на присутствие подозреваемых – сразу же сообщу вам.

– Надеюсь. И, запомни – никакой самодеятельности. Это очень необычные преступники. Любая оплошность – и всё что произошло с утра, покажется нам цветочками.

– Да понял я. Не волнуйтесь.

Константин кивнул и мы, наконец-то, вошли в машину.

* * *

Я повертел головой в поисках свидетельницы. Не скрою, под впечатлением рассказов смертных, я ожидал увидеть некую Кармен микрорайонного масштаба, Гудрун спального района. К моему удивлению ни знойной героини Мериме, ни жестокой интриганки из рода Нибелунгов, я так и не разглядел. Нас встретило хрупкое существо с миловидным, кукольно-мультяшным личиком в обрамлении трогательных кудряшек.

– Наталья Андрикова, – поинтересовался экзорцист, – 1986-го года рождения, постоянно проживающая…

– Я это, блин, я! – перебила девушка. Да, тихо говорить она явно не умела. Двадцать два года! С ума сойти – по виду, я бы принял её за школьницу старших классов. – Долго мне здесь ещё торчать?

– Я – Константин Иванов, – мой напарник проигнорировал вопрос, – из отдела Расследования Аномальных Преступлений. Гуло – эксперт. Мы бы хотели задать несколько вопросов.

– Заколебали эти вопросы, – сообщила свидетельница всё на тех же повышенных тонах. – Я, блин, из-за вас работу прогуляла. Чудная фамилия, – я внезапно удостоился её внимания. – Вы – иностранец?

– Вроде как, – пожал я плечами. После стопроцентного, я бы сказал, агрессивного женского начала Аманды и моих помощниц, было непросто перестроиться на общение с «принцессой» рабочих окраин с пацанскими замашками.

– Охренеть! А когда, блин, мне телефон отдадут?

– Наташа, – Константин явно испытывал неловкость от подобного рода громогласного способа общения, – этим делом занимаются другие люди, нас же интересуют напавшие на твоих друзей. Их было двое?

– Ага, два пьяных мужика, блин.

– Почему вы решили, что они пьяны?

– Ну видно же, блин, идут, как два акселерата. Спотыкаются…

– Вы с ними говорили?

– Ну вот ещё! Их ребята окликнули, хотели, блин, по хорошему, на парочку «Ягуаров» денег стрельнуть, а они даже, блин, не обернулись. Дальше поковыляли. Ну, парни и решили наказать за нахальство. Это, вообще, блин, наш двор.

– Ваш?

– Ну, нашей компании.

Константин негромко рассмеялся, чем привёл меня в замешательство – до этого крайним проявлением чувств и эмоций экзорциста являлась сдержанная улыбка.

– Подруга, блин, – он виртуозно перешёл на предложенный тон – тон трусливой шпаны из пахнущего мочой подъезда, – а ты знаешь, что попала? И попала по крупному? Попытка ограбления в составе организованной преступной группы, да ещё в состоянии алкогольного опьянения! Кампанию твою, блин, на шашлык покрошили, а ты, блин, из свидетелей, легко можешь перейти в обвиняемые. Дело-то надо закрывать. Тем двум, как ты говоришь, акселератам легко всё свалить на превышение пределов необходимой обороны. Испугались, скажут. А это условный срок. На тебе же, блин, следствие отыграется по полной. А я тебе ещё больше скажу. Ты думаешь вы на людей напали. Как же! Вы напали на двух, только что поднятых из могилы зомби. Да-да, не хлопай глазёнками! А они, вообще ни за что не отвечают. Они не люди. Их просто уничтожат при поимке и всё. Колдуна же, что мертвяков поднял, поручат искать нашему отделу. А мы, я тебе, блин, обещаю, стараться не будем. Что по мне, чем больше выродков, вроде вас на фарш пустят, тем воздух чище станет. И кто же у нас по делу остаётся? Ты, блин, красавица. А дело-то закрытия ждёт. Вот тут-то, за тебя настоящие мастера возьмутся. Сама не заметишь, как пойдёшь годы молодые за колючей проволокой прожигать. Я всё ясно выложил?

Конечно, мой напарник, пусть и весьма убедительно, но нёс полную ахинею. Любой здравомыслящий человек рассмеялся бы ему в лицо и послал куда подальше. Но откуда девчонке-упаковщице, с интеллектом на уровне – поесть, поспать, потрахаться – знать подобные тонкости? К тому же у смертных – обитателей подобных районов – замешанный на ненависти страх перед любым представителем власти в крови уже, с самого рождения. Потому, за время монолога Константина девушка лишь испуганно хлопала ресницами, а потом скорчила плаксивую гримаску.

– И что мне делать?

Экзорцист не торопился – выдать подобную импровизацию дело утомительное, да и надо дать жертве время оценить безвыходность ситуации.

Он долго смотрел на Наташу со строгим сочувствием. Потом, словно, приняв нелёгкое и глубоко противное собственной совести решение, глубоко вздохнул. Неторопливо закурил и протянул пачку девушке, та, глянув на марку сигарет, поспешила отказаться. Наконец, экзорцист заговорил.

– Я замолвлю за тебя словечко, но ты сейчас всё нам расскажешь о вчерашнем вечере буквально по минутам, со всеми подробностями. Да, – торопливо добавил он, заметив, что свидетельница приготовилась говорить, – чтобы без мата и на полтона ниже.

– Всё началось с того, – произнесла девушка неожиданно тихим и в чём-то приятным голосом, – что Ушастый где-то достал денег и мы купили десять «Ягуаров»…

* * *

Через пятнадцать минут, Константин убрал диктофон с записью разговора, и мы покинули машину.

– Коля, – позвал экзорцист опера, – мы закончили. Кстати, передай участковому, что она готова так же дать показания по поводу двух ранее совершённых грабежей и одного случая нанесения тяжких телесных.

– Как это?

– Понимаешь, кампания эта, вечерами, занималась отнюдь не решением кроссвордов. А на бухло денежки с неба не падают – вот и потрошили мальчики карманы у прохожих.

– С чего это она разоткровенничалась?

– Подход у меня особый. Кстати, про тех двоих ничего?

– Пока нет, но прочёсано уже две трети района, так что скоро результат будет ясен.

– Хорошо, если что мы у своей машины.

– Да, – выдохнул я, когда опер отошёл, – нам толку от этого допроса мало. Ничего нового. Никаких зацепок. Зря ты только комедию ломал. Хотя и мастерски.

– Ерунда, напарник. Задачка для стажёра. Такие типажи легко раскалываются. Они и в группы потому всегда сбиваются, потому, что поодиночке ничего из себя не представляют. Любого поскреби и увидишь, либо бывшего козла отпущения для одноклассников, либо затираненного родителями ребёнка, вот и сбиваются в стаи, а потом доказывают себе и друг другу собственную крутизну… Послушай, это не Кристина нам рукой машет?

Я обернулся – действительно, рысь энергично подавала сигналы, призывая нас поторопиться.

– Я вас раньше хотела позвать. А он, – презрительный кивок в сторону Артёма, – меня не пустил.

– Выполнял указание, – отрезал Константин. – Что за спешка?

Прикинув «за» и «против», – Кристина решила пока не выпускать когтей, а потому принялась за изложение фактов.

– Сообщение от Анны. В «Каплю» приходил Ратус – альфа крыс – и рассказывал о необычном поведении настоящих крыс в районе трёх станций метро. Впрочем и его подчинённые в обращённом состоянии, чувствуют себя как-то странно, потому он на время запретил переходы в облик зверя. Натуральные же крысы проявляют просто гиперактивость, причём, она ни в коей мере, не связана с поисками пищи или чувством опасности. Они, словно, сумасшедшие сбегаются из всех уголков в три определённых места, там выстраиваются словно солдаты и чего-то ждут.

Мы с Константином переглянулись.

– А вот и третий гость.

* * *

Фёдор повернул ключ зажигания, и машина почти тронулась с места, как перед лобовым стеклом появился знакомый уже нам опер. Парень размахивал руками и был ни на шутку чем-то взволнован.

Константин выскочил из машины. Привычное хладнокровие, судя по всему дало трещину.

– Чёртов идиот! – заорал он. – Ты чего под колёса кидаешься?! У нас ЧП! Срочный вызов! Понимаешь?!

Опер несколько минут смотрел на нас страшными, пустыми глазами, а потом произнёс:

– Мы нашли тех двух отморозков.

– И? – Константин говорил тоном человека, который уже давно не ждёт хороших новостей.

– В старой трансформаторной будке, – опер смотрел в землю. – Ей уже давно не пользуются. Они там сидели, среди мусора и дерьма, то ли мертвецки пьяные, то ли обдолбанные до беспамятства.

– Догадываюсь, что было дальше, – вздохнул экзорцист. – Моих предупреждений никто не вспомнил.

– Понимаешь, Костя, ребята в отряде боевые. Во многих заварушках поучаствовали, а тут два торчка.

– Два зомби! Два, грёбанных ходячих мертвеца, которые будут убивать, пока не обнаружат тех, кто их отправил в гроб. Неужели трудно понять?!

– По-дурацки это всё как-то, – опер едва не плакал, – зомби, мертвецы. Трудно поверить.

– Теперь поверил?!

– Теперь – да.

– Потери есть?

– Один боец в реанимации – ему ублюдки руку по локоть оторвали. Одному голыми руками разодрали грудную клетку, второму свернули шею.

– Прекрасно, – глаза экзорциста метали молнии. – Доигрались! Догеройствовались! Вы их хотя бы не упустили?

– Они снова укрылись в будке. И трупы с собой утащили. Бойцы держат оцепление… Но, Костя, если они захотят уйти – им никто не помешает. Ребята всадили в этих тварей несколько рожков, а им хоть бы что…

– Если зомби не тревожить, – я понял, что пора вмешаться, – они просидят там до темноты. На солнечном свете мертвечина быстрее разлагается, а у них всё-таки осталось чувство самосохранения.

– Может их гранатами закидать? – предположил опер.

– Ага, – Константин поморщился, – ещё атомную бомбу притащи. Они после первого же взрыва пойдут в атаку… Представляешь, сколько оторванных рук и свёрнутых шей прибавится?

– А что же делать?

– Вот и я о том же! Самое надёжное – вызвать огнемётчиков. Но это время… А у нас тут ещё одна проблема поблизости… Возможно побольше, чем эта. Что думаешь напарник?

Что я мог думать? Зомби – жаждущих мести зомби – мог остановить лишь поднявший их аниматор. И то, если повезёт. Гость из Мидина, явно не собирался нам помогать, а значит…

– Уничтожить, – ответил я. – Чем быстрее, тем лучше.

Константин кивнул – для себя-то он уже давно принял решение. Мои слова скорее были нужны, чтобы убедить растерянного опера, в необходимости передать нам весь контроль над ситуацией.

– Вы знаете как? – спросил тот.

– Огонь.

– Вот именно – огонь, – вмешался экзорцист. – Реально раздобыть две канистры бензина и какой-нибудь распылитель?

– Реально.

– Как скоро?

– Полчаса.

– Хорошо. Сейчас же пошли кого-нибудь из своих, а сам веди нас к будке. И ещё раз повторяю – никакой самодеятельности. Иначе. Мы всё бросаем и убираемся подальше, а вы как хотите, так и разбирайтесь. Ясно?

– Клянусь – без твоего ведома никто и шагу не сделает.

* * *

Заброшенную будку можно было бы назвать памятником прошедшей эпохи. Сколько вот таких никому не нужных домиков и строительных площадок в пору моего детства служили нам своеобразными игровыми площадками. Сейчас, во времена спроса на земельные участки и выжимания денег из всего, чего можно, их почти не осталось. Эта, как ни странно выжила. Почему-то, ушлые торгаши упустили из виду брошенное помещение и не превратили его в очередной ночной магазинчик. Местные же жители, судя по запаху устроили здесь общественный туалет. Сейчас внутри укрылись двое жаждущих мести зомби, и мы, пока не прибыло заказанное экзорцистом снаряжение, ничего не можем предпринять. Да и со снаряжением успех не гарантирован.

– Что это за хрень?! – к нам подбежал старший лейтенант (наверное, командир спецназа) в камуфляже. – Что это за отморозки?! Я потерял двух людей и одного отправил в госпиталь! Почему они не реагируют на выстрелы?! Словно мы их горохом обстреливаем! Я лично два рожка выпустил и ни хрена эффекта!

– Спокойно, старлей, – Константин успокоился по дороге и лишь, нервные затяжки выдавали его волнение. – Сейчас принесут бензин, мы подожжём халупу, а когда зомби выйдут, подпалим и их.

– Зомби? – спецназаовец остолбенел. – Какие, твою мать, зомби?!

– Как в кино. Тебя же предупреждали не ввязываться в драку. Им…

– Как это подпалим халупу?! – взорвался боец. – Там мои люди!

– Трупы, – уточнил опер и, по-моему, через мгновение пожалел об этом.

Старлей резко закинул автомат за спину и неожиданно схватил бедолагу за грудки.

– Заткнись! – прорычал он прямо в лицо оперу. – Хоменко раненных и убитых не оставляет. Меня «чехи» свинцом поливали, а я всё равно ребят вытаскивал. Понял?!

Видя бедственное положение нашего знакомого, я уже хотел вмешаться, но Константин опередил меня. Он положил руку на плечо спецназовца и спокойно произнёс.

– Что же ты предлагаешь?

– Мы должны отбить тела.

– Извини, но скорее всего, те двое их уже сожрали. Знаешь ли, зомби имеют привычку пожирать жертв.

Секунду Хоменко переваривал услышанное, а потом совершенно спокойно заявил.

– Я пойду и проверю, а до этого никто ничего поджигать не будет.

Он сделал какой-то знак бойцам и мы оказались под прицелом двух десятков стволов. Похоже, страшная гибель товарищей и бессилие перед никчемным, на первый взгляд противником, подействовало на разум бойцов не лучшим образом, и они потеряли связь с реальностью. Они снова вернулись на одну из пройденных ими войн, и сейчас, кто ни с ними, тот против. В том числе и мы.

Нет, я, конечно, мог бы выжить в перестрелке (правда, потом пришлось бы перекидываться, чтобы залечить раны), но со мной двое смертных, а из-за поворота показалась машина Фёдора. Наверняка везут бензин и не подозревают о сложившейся патовой ситуации. Если хотя бы одна шальная пуля попадёт в канистру, то на месте зомби окажемся мы все. Раздумывать было некогда. Да и не люблю я долго думать в подобных обстоятельствах. Магические «авось» и «небось» до этого всегда выручали.

– Хорошо, – я старался говорить спокойно, хотя нацеленные автоматы и дёргающееся веко спецназовца к этому совсем не располагали. – Мы вынесем тела. Но только я пойду с тобой. Ты и я. Договорились, старлей?

Опер глянул на меня как на сумасшедшего и выругался в полголоса. Константин подумал и кивнул. Хоменко пожал плечами:

– Дело твоё. Но учти – я за тобой приглядывать не собираюсь.

– Попробую справиться сам.

* * *

Фёдору, Кристине и Артёму долго объяснять ситуацию не пришлось. Впрочем, двадцать прицелившихся в вас автоматчиков – весьма убедительный и весомый аргумент. Мы быстренько выгрузили бензин и два пульверизатора, которыми пользуются маляры – оружие, хоть третью мировую войну начинай, но за неимением лучшего…

Я отдал Константину револьвер и талисман (в человеческом обличии нечего и думать связываться с зомби), и тут возникла проблема. Как ни странно, со стороны опера. Парень вбил себе в голову, что, как представитель органов, должен обязательно поучаствовать в заварушке. Никакие доводы на него не действовали. Экзорцист и Кристина наперебой твердили ему о безрассудности этой затеи, о предстоящей долгой и счастливой жизни, о будущей семье и детях, о возможной карьере. Всё напрасно. Опер пропускал их доводы мимо ушей и, прищурившись поглядывал на будку. По-моему, с ним случился приступ героического безумия. Такое бывает с чересчур добросовестными молодыми людьми, особенно, если они состоят на ответственной службе и любят смотреть боевики про непобедимых героев-полицейских.

– Ладно, – махнул рукой Константин, – если надоело жить – иди, только оружие придётся поменять. С твоим «ТТ» там делать нечего.

– На что поменять? – опер недоверчиво глянул на экзорциста.

– Сейчас подберём из моего арсенала. Пошли к машине.

– Эй, ребята, – вмешался я. – Вы оба умом тронулись? Это же самоубийство.

– А что, – Константин как-то странно улыбнулся, – связывать его прикажешь? Не забудь – нам ещё одно свидание предстоит сегодня. Так что времени на уговоры не осталось. Хочет стать закуской для мертвяков – бог в помощь.

Я ничего не понимал. Конечно и полоумный спец, и опер, не отдавали себе отчёта, в какое пекло суют голову. Это в кино лихие парни разносят черепушки дохлякам и спасают обывателей. В жизни всё гораздо поганее – зомби можно покромсать на сотню кусочков, и каждый кусочек продолжит жить. А их невообразимая сила и нечувствительность к боли. Смертные пока об этом не думают. Но что затеял Константин? По его милости, я не просто впутываюсь в бесполезное и обречённое на провал мероприятие – на мою шею кроме зациклившегося на каком-то эфемерном долге старлея, ещё навешивается и возомнивший себя супергероем опер. Весело!

– Ну, дружище, выбирай, что по душе, – Экзорцист достал из багажника уже знакомую мне сумку и поставил на землю. – Не стесняйся.

Едва парень повернулся к нему спиной, Константин молниеносно ткнул его двумя пальцами где-то в районе уха. Опер без единого звука осел на землю.

– Получилось, – Константин улыбнулся и развёл руками. – Пусть лучше отдохнёт полчасика.

– Разобрались наконец, – криво ухмыляясь к нам подошёл Хоменко. – Я больше ждать не собираюсь.

– Может, передумаешь, старлей, – я в последний раз попытался предотвратить безумие.

В ответ спец презрительно сплюнул и двинулся к будке. Мне оставалось только пойти следом.

Запах у будки стоял жуткий – к устоявшемуся духу экскрементов ещё примешались «ароматы» разлагающейся плоти, свежей крови и разодранных внутренностей. Спец повернулся ко мне, в его глазах наконец-то появились искорки вменяемости.

– Это что за вонь?

– Сейчас увидишь… Или, может, вернёмся?

Старлей смотрел на меня секунду или две, потом буркнул:

– Хоменко не отступает.

Чёртов упрямец! Похоже, он уже понял, что затеял глупое и провальное дело, но гордыня, а так же взгляды оставшихся позади бойцов заглушили все доводы разума.

– Возвращайся, если хочешь, – добавил он. – Никто не держит.

Говорить что-то было бесполезно, а потому я прошёл мимо спеца по направлению к будке.

– Только на рожон не лезь, – предупредил я для очистки совести. – И старайся держаться поближе ко мне.

В ответ презрительное хмыканье.

Насколько же тщеславие делает нас глупыми и невыносимыми.

Зверь, освободившись от воздействия талисмана осторожно изучал обстановку. Запах ему понравился. Для росомахи самое оно. И тут я услышал зов. Обращён он был не ко мне, но обладал такой силой, что у меня на мгновение потемнело в глазах, и я с трудом подавил желание сейчас же броситься в то место, куда приказывал идти не слышный для смертных голос. Теперь я знал, где находится Кранц. Задача облегчается. Если, конечно удастся выжить, воплощая безумную затею Хоменко.

Сам он, кстати, с оружием наперевес осторожно вышагивал сзади. Надеюсь, при виде зомби, вояку не охватит паника, и он не выпустит мне в задницу автоматную очередь. Заживёт, конечно к завтрашнему утру, но всё равно неприятно.

– Не топай так, приятель, – услышал я злой шёпот позади. – Хочешь нас попалить?!

Мне оставалось только усмехнуться – боец всё ещё думает, что мы схлестнулись с какими-нибудь бородатыми боевиками или террористами из знойных стран. Юноше ещё предстоит узнать, что поджидающее нас зло, гораздо опаснее и древнее увешанных оружием идиотов с зелёными повязками, которые захватывают мирных граждан и угоняют самолёты. Но не читать же ему сейчас лекцию по эзотерике и различных способах поднятия умерших. В нашем случае – вуду. Да, он мне и не поверит.

– Не напрягайся, старлей, – ответил я. – Там – два ходячих трупа. Они ничего не слышат, не видят и не чувствуют. А о нашем приближении они уже прекрасно знают и ждут, ха, с нетерпением.

– Не слышат и знают, – Хоменко остановился и смотрел на меня с недоверием. – Это как?

– Понятия не имею. Бокоры – колдуны вуду – не открывают своих тайн кому попадя.

– Бред какой-то!

– И всё же это так. Может, вернёмся и спалим всё. Пока не поздно.

– Брось меня пугать, всякой чертовщиной!

Чёртовы смертные! Наверное, самые упрямые создания на планете. Они, ни за что не поверят, что дубина тяжёлая и крепкая, пока не получат ей по лбу! Да и тогда будут сомневаться…

– Увидишь сам, старлей. Только, прошу, не ввязывайся врукопашную. Пали – сколько душа пожелает, но лишь приблизятся – убегай. И ещё – я изменюсь немного, смотри, не подстрели и меня за кампанию.

– Изменишься?

Времени объяснять не было. Я уже почувствовал, как зверь готовится принять часть контроля над телом и, к тому же, мне оставалось пару шагов до зловонного полумрака с притаившимися там дохляками. Проклятие – такой риск из-за двух растерзанных и, наверняка, полусъеденных трупов смертных. Чёрт, похоже, я свихнулся так же, как и потрясающий за моей спиной оружием старлей.

* * *

– Твою мать!

Услышал я возглас подхваченный ещё десятком глоток. Наверное, таким образом, бойцы и их командир выразили удивление (или восхищение) происходящей на их глазах метаморфозой. Но мне сейчас, по чести говоря, было совсем не до реакции почтенной публики. Обращение началось и сейчас, главное, успеть остановить его на нужной стадии и полностью не перекинуться в росомаху. К тому, же в своей лохматой ипостаси я почувствовал усиление влияния Кранца. Его воздействие становилось едва сдерживаемым. Удерживать одновременно и соскучившуюся по свободе росомаху, и одного из адептов дело не совсем лёгкое. Конечно, я не дрессированная крыска, и не побегу по первому зову, куда прикажут, но и Кранц, не заштатный дрессировщик. Рано или поздно повелитель зверей возьмёт верх и тогда… Впрочем, о грустном позже.

Я стоял у будки, чувствуя, как по всему телу пробивается шерсть, как наливаются силой мышцы, как отрастают, крепнут когти и клыки. Только бы вовремя остановиться. Запах уже не казался мне отвратительным. Я различил движение в полумраке здания и почувствовал острое желание накинуться на двух врагов, отнять их добычу, прогнать их, а если повезёт, то самих превратить в собственный обед. Это же прекрасно – столько ароматной, гниющей плоти. Потом, я помечу территорию и навсегда оставлю её за собой. Одежда затрещала по швам.

Стоп! Кажется пора тормознуть! С трудом, но я удержал дальнейшее обращение. Со стороны, я сейчас, наверное, походил на какую-то нелепую обезьяну. Но к чёрту всё! Впереди бой!

Проклятый Кранц! Он никак не хотел от меня отвязаться. Он всё настойчивее и настойчивее проникал в сознание. Словно…

Я взрыкнул от удивления. Повелитель зверей никуда меня не звал и ничего не приказывал. Кранц предлагал помощь и часть своей силы. В человеческом обличии, я бы ещё подумал о чреватости подобных подарков. Но сейчас… Сейчас нет! Никакой зверь не откажется от силы.

– Дааааааааааа!!!!! – я зарычал так, что кто-то из бойцов вскрикнул от страха.

Я чувствовал прилив огромной, древней силы и знал, что стану победителем.

– Вперёд! – я ещё помнил человеческие слова, но давались они мне с трудом.

Ворвавшись в будку, я услышал за спиной шаги старлея и только подивился его упрямству.

* * *

Мертвяки ковыляли прямо на меня. Надо сказать, сохранились они неплохо – ну, чуть зеленоватые, кое-где слизь капает, глазницы вытекшие, нос провален, а так – красавцы. Немудрено, что местная шпана спутала их в темноте с пьяницами. Кстати, они пострадали в недавней стычке со спецназовцами – из одежды на них вообще мало чего осталось, а тела зияли дырами на любой вкус. Именно, они, дыры, а не разлагающаяся плоть явились причиной зловония. Бурная деятельность за последние сутки, обильная пища, а так же тёплый воздух способствовали образованию трупного газа, и тот выходил наружу, не задерживаясь в изрешечённых телах.

– Кто ты? – прохаркал один из зомби.

В который раз за этот день, я снова был потрясён до глубины души. Редкий бокор может заставить поднятого мертвеца не то что говорить, а вообще издавать какие-либо звуки. Здесь же – настоящий Цицерон. Да сила у аниматора из Мидина была огромная.

– Гуло! – взвыл я в ответ и тут помещение наполнилось грохотом, а у второго зомби разнесло половину черепа.

Спасибо старлею, что он хоть догадался пальнуть одиночным, а не очередью. Но и один выстрел оказал нам медвежью услугу. Я полностью оглох и на несколько секунд потерял концентрацию, чем позволило противнику сделать пару лишних шагов. Боец, тоже, по-видимому, позабыл о дальнейшем плане действий и застыл соляным столбом. Я даже догадываюсь о причине – подстреленный им мертвяк, как ни в чём ни бывало, ковылял в мою сторону.

– Своих вытаскивай и валим! – крикнул я, не слыша собственного голоса и бросился на зомби, чтобы ни дать им окончательно перехватить инициативу.

Я выбрал «раненного», надеясь, что выстрел нанёс ему хоть какой-то ущерб. Вскоре, я убедился, что потеря мозгов, не самая ощутимая (по крайней мере у зомби) из потерь. Лишь в кино мертвяк с эффектно разлетевшемся черепом (надо же режиссёрам и сценаристам, чтобы окончательно не запугать зрителя придумать хоть какой-то способ уничтожения придуманных самими монстров) умирает во второй раз. Мой же приятель, даже и не заметил, что для него теперь выражение проветрить мозги носило отнюдь не фигуральный характер. Я словно в бетонную стену врезался.

Зомби чертовски неуклюжи, но обладают потрясающей силой, а так же совершенно невосприимчивы к боли. Я успел вонзить клыки в глотку дохляка, а он через мгновение заключил меня в такие объятия, что дыхание перехватило. Мы повалились на землю я продолжая вгрызаться всё глубже и глубже, он продолжая сжимать меня всё сильнее и сильнее. Будь я в человеческом обличии, то давно бы услышал хруст собственных рёбер и позвоночника.

Проклятье! Плечо свело от жуткой боли. Видимо, «говорун», сочтя меня наиболее опасным противником, чем вооружённый спец, пришёл на помощь товарищу. Зомби непроходимо тупы, а потому, он не нашёл лучшего способа, чем зубами, вырвать у меня из плеча кусок мяса.

Конечно, боль можно стерпеть, рана назавтра заживёт, инфекция нам, оборотням не страшна, но вот слушать, как за спиной чавкает куском твоей плоти безмозглая груда протухшего мяса… Не самое, знаете ли, приятное ощущение. Однако и это приходилось терпеть. Я чувствовал, что мои кости на грани – ещё мгновение, и проклятый мертвяк сомнёт мне грудную клетку. Даже в полуобращённом состоянии невозможно выдержать напора подобной мощи.

Я всё сильнее вгрызался в глотку, ощущая сладковатый вкус гниющей плоти. Впрочем, росомахам не привыкать к падали. О том, что предпримет второй зомби, дожевав кусок моего мяса думать не хотелось. Главное, протянуть время, пока старлей выполняет какой-то, понятный ему одному, эфемерный долг по отношению к погибшим товарищам. Пускай забирает то, что от них осталось, а потом я уже смогу освободиться и отступить.

За спиной послышался глухой удар. По-видимому, Хоменко набросился на зомби и огрел его прикладом. Этого только не хватало. О том, что мертвяк не оставил нападение без ответа красноречиво возвестил вскрик человека, которого душат. Час от часу не легче. Нужно торопиться, иначе сегодняшний бой наверняка станет последним в карьере спецназовца.

Клыки упёрлись во что-то твёрдое. Ага, позвоночник! Не теряя времени на раздумья, я принялся крушить позвонки. Перспектива начисто лишится и без того ополовиненного черепа моему противнику отчего-то не особо понравилась. Он уже не сжимал меня, как доброго приятеля после долгой разлуки, он меня что есть силы отталкивал.

Поздно, я искрошил, как минимум, пару позвонков, разжал клыки и отпрянул в сторону. Зомби сделал попытку встать. Голова откинулась за спину наподобие капюшона. Держалась она лишь на сухожилиях и лоскуте кожи. Мертвяк попытался придать ей нужное положение. Тщетно! Черепушка каждый раз заваливалась либо набок, либо за спину. Замечательно – один из противников выведен из строя. Самое время подумать о судьбе отважного старлея.

А она, судьба, надо сказать, висела на волоске. Зомби схватил человека за горло и приподнял над землёй. Лицо Хоменко побагровело, он отчаянно дрыгал ногами, но при этом умудрялся ткнуть в противника либо штык-ножом, либо просто кулаком. Из горла дохляка вырывались хлюпающие звуки. Это невозможно, но он смеялся, его забавляла ситуация. Чёрт возьми! Каким же колдовством бокор поднял из могилы зомби способного говорить и испытывать эмоции? Любой мало-мальски сведущий аниматор скажет вам, что зомби это кусок гнилого мяса с интеллектом заводной игрушки (а может и меньше), а тут – говорун и весельчак в одном, как говорится, флаконе. Невероятно! Нас со спецом поднимут на смех, если мы об этом кому-нибудь расскажем.